Текст книги "Лошадь под водой (Кровавый круг)"

Автор книги: Лен Дейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Лен Дейтон
Лошадь под водой (Кровавый круг)

Ключ

1. Разговор

2. Панацея

3. Воздух

4. Я

5. Пистолет

6. «Гиб»

7. Кратко

8. Дорога

9. Пистолет

10. Тип "U"

11. Подмога

12. Лягушка

13. Читать

14. Согласие

15. Одобрение

16. Счета

17. Сведения

18. Фадо

19. Краска

20. Недруг

21. Грех

22. Секс

23. Лодка

24. Пряжа

25. Да

26. Шарик

27. Все

28. Плата

29. Молитва

30. Просьба

31. Помощь

32. Старый

33. Намеки

34. Грубо

35. Охрана

36. Черное

37. Перечитать

38. Газ

39. Два "Д"

40. Зелья

41. Пленка

42. Причина

43. Секс

44. ООН

45. Глубоко

46. Жизнь

47. Отход

48. Песни

49. Эхо

50. Досье

51. Башмаки

52. Прибор

53. Бей

54. Да

55. Джем

56. Писк

57. Беспокойство

58. Наметка

Как было по правде, я знаю едва ли;

Скажу вам лишь то, что мне рассказали.

Скотт

Пожалуй, самое плохое для судна – это оказаться во время шторма подветренным бортом к берегу. Посему следует соблюдать следующее правило:

1. Никогда не допускать, чтобы ваше судно оказалось в таком положении...

Каллингэм. Искусство мореплавания. Наставление молодому моряку

ЦЕНТРАЛЬНАЯ РЕГИСТРАТУРА

Прилагаемый подлинный документ № 1 вк/649/1942 включен в личное досье Смита Генри.

НЕ ИЗВЛЕКАТЬ. НЕ КОПИРОВАТЬ. НЕ УНИЧТОЖАТЬ. НЕ ПЕРЕДАВАТЬ. НЕ ВЫЧЕРКИВАТЬ ССЫЛКИ В КАКОМ-ЛИБО ДРУГОМ ДОКУМЕНТЕ.

Этот документ требует – первоочередности изъятия из этого досье.

"Палата общин

Лондон

Воскресенье,

26 января 1941 г.

Дорогой Вальтер!

Я прошу тебя сжечь это сразу, как только прочтешь. Скажи К.И.Ф., что он должен поставлять с фабрики в Лионе все, что ты попросишь. Напомни ему, что жалованье последние десять месяцев ему платило не французское Сопротивление. Я хочу, чтобы трубы как можно скорее задымили снова, или я продам предприятие.

Не заинтересуются ли люди из вермахта приобретением завода? Если хочешь, я назначу тебя посредником на обычных условиях. Уверен, фабрика в свободной зоне Виши может оказаться полезной в свете «Списка узаконенной торговли с противником».

Я думаю, что обыватели здесь начинают понимать, куда дует ветер, и шумная бравада поутихла. Запомни мои слова: если ваши ребята действительно вступят в конфликт с Советами, мы, англичане, не станем долго раздумывать, как следует поступить.

Наш завод в Латвии после того, как его прибрали к рукам большевики, пропал, и я могу только радоваться, что планы по Буковине не осуществились.

Теперь создаю «Мозговой трест» (как они это называют) из моих единомышленников, и, когда страна наконец опомнится, мы сможем что-нибудь предпринять.

Ты прав относительно окружения Рузвельта; после того, как он благополучно засел на третий срок, приспешники станут разжигать злобную истерию среди здешних социалистов. Однако, как тебе известно, Рузвельт – это еще не вся Америка. И если твои люди не совершат какой-нибудь глупости (например, бросят бомбу на Нью-Йорк), только незначительное число американцев захочет взять в руки оружие при условии, что им придется отказаться от банковского счета!

Сожги это письмо!

Твой Генри".

Секретное досье № 2 СНЕГ ПОД ВОДОЙ

Глава 1Сладкая беседа

Марракеш, вторник

Марракеш в точности такой, каким его описывают туристические справочники – древний город, огражденный стенами, окруженный оливковыми рощами и пальмовыми деревьями. За ним возвышаются Атласские горы, а городской базар у Джемаа-эль-Фна кишит фокусниками, танцовщиками, магами, рассказчиками, заклинателями змей и музыкантами. Марракеш – сказочный город, но во время этой поездки мне не привелось увидеть в нем ничего, кроме полного мухами номера отеля и непроницаемых лиц трех португальских политиков.

Мой отель находился в старом городе – Медине, на стенах комнаты, выкрашенных в коричневый и кремовый цвета, висели многочисленные таблички на французском языке с перечислением того, что я не должен делать. Из соседнего номера слышались звуки воды, капающей в ржавую ванну, и призывная песнь неутомимого сверчка. Сквозь окно, прикрытое сломанными ставнями, проникала музыка торгового арабского города.

Я снял галстук и повесил его на спинку стула. Мокрая рубашка холодила кожу на спине. По носу медленно поползла капля пота, задержалась на кончике и наконец шлепнулась на «Лист 128. Передача стерлинговых активов правительства Португалии, хранящихся в Соединенном Королевстве, мандатов и имущества правительству-преемнику».

Мы потягивали переслащенный мятный напиток, грызли миндаль, жевали пропитанные медом пирожные, и меня утешала мысль о том, что через двадцать четыре часа я снова буду в Лондоне. Может, Марракеш – это и спортивная площадка для миллионеров, но ни один уважающий себя миллионер не станет умирать здесь от жары летом.

Было десять минут пятого. Гул голосов ожившего города сливался с равномерным жужжанием мух. В переполненных кафе, ресторанах и борделях посетители могли уже только стоять; карманники трудились согласно расписанию.

– Хорошо, – сказал я, – как только британский посол в Лиссабоне убедится, что вы действительно контролируете положение в столице, получите тридцать процентов ваших стерлинговых активов.

Они согласились. Без восторга, но согласились. Эти революционеры всегда очень жестки в переговорах.

Глава 2Старое решение

Лондон, четверг

Наша контора с труднопроизносимой аббревиатурой ВООС(П) занимала небольшое мрачноватое помещение на немытой стороне Шарлотт-стрит. Мой кабинет выглядел как иллюстрация Крукшенка к «Давиду Копперфильду», а в двери имелось отверстие в форме равнобедренного треугольника, которое делало ненужной внутреннюю телефонную связь.

Когда я вручил отчет о моих переговорах в Марракеше Доулишу, моему начальнику, он положил его на стол, будто закладной камень в фундамент Национального театра, и сказал:

– Министерство иностранных дел собирается предложить несколько новых идей, как продвинуть переговоры с португальской революционной партией.

– Чтобы мы их продвинули, – поправил его я.

– Правильное замечание, мой мальчик, – кивнул Доулиш, – ты разгадал их маленькую хитрость.

– Я по горло сыт замечательными идеями О'Брайена.

– Ну, эта лучше многих.

Доулиш, высокий седой чиновник с темными, глубоко посаженными глазами, всегда старался ублажить другие департаменты, когда они стремились переложить на нас какое-нибудь трудное или нелепое дело. Я же рассматривал каждое поручение с точки зрения тех людей, которым придется выполнять всю черновую работу. Именно таким представлялось мне и это дело, но Доулиш был моим начальником.

На маленьком антикварном столике, которые он привез с собой, когда его назначили руководить отделом, лежала пачка официальных бумаг с розовой ленточкой. Он быстро перелистал их.

– Португальское революционное движение... – начал Доулиш и сделал паузу.

– "Vos nao vedes", – подсказал я.

– Да, ВНВ. Это значит: «Они не видят», – не так ли?

– "Vos" – то же самое, что по-французски – «vous», – поправил я. – Это значит: «Вы не видите».

– Правильно, – согласился он. – Итак, это ВНВ хочет, чтобы министерство иностранных дел выдало им довольно крупную сумму вперед.

– Да, – подтвердил я. – Сложность заключается в том, как осуществить такие выплаты.

Доулиш задумался.

– А если бы мы сделали им подарок? – Я не ответил. Он продолжал: – У берегов Португалии затоплена подводная лодка, полная денег. Это фальшивая валюта, которую нацисты изготовили во время войны. Английские и американские бумажные деньги.

– Идея, значит, заключается в том, – уточнил я, – чтобы ребята из ВНВ достали деньги из затонувшей лодки и использовали их для финансирования своей революции.

– Не совсем так. – Доулиш потыкал спичкой тлеющие в трубке угольки. – Идея в том, чтобы мы достали для них деньги из затонувшей лодки.

– О нет. Вы, конечно, не согласились на такое! За что же тогда получает деньги разведывательный отдел министерства иностранных дел?[1]1
  Разведывательный отдел министерства иностранных дел, группа МИ-6.


[Закрыть]

– Да, я и сам иногда удивляюсь, – усмехнулся он, – но, думаю, что у министерства иностранных дел все же есть кое-какие проблемы.

– Не говорите мне о них, – ответил я, – а не то я зарыдаю!

Доулиш кивнул, снял очки и приложил свежий платок к глазам. За его спиной, на подоконнике, солнце листало пыльные бумаги.

На улице машина с сиреной выражала неудовольствие по поводу транспортного затора.

– ВНВ утверждают, что у берегов Португалии лежит затонувшая подводная лодка. – Доулиш никогда не говорил ничего, не нарисовав предварительно схему. На листе блокнота золотым пером он набросал маленькую лодку. – Это немецкая подводная лодка, направлявшаяся в Южную Америку в марте 1945 года. Она везла большую партию прекрасно изготовленной фальшивой валюты – банкноты по пять фунтов стерлингов, пятидесятидолларовые купюры и некоторое количество настоящих шведских денег. Груз предназначался для высших нацистских чинов, которые, конечно, предполагали скрыться. – Я промолчал. Доулиш протер глаза, и до меня донеслось, как машины за углом начали двигаться. – ВНВ хотят, чтобы мы помогли им заполучить эти деньги. Под словами «помочь получить» нужно понимать «подарить им». Так рассматривает ситуацию министерство иностранных дел и надеется таким способом поддержать смену власти, которую оно считает неизбежной, не втягиваясь слишком глубоко в сам процесс и не расходуя денег, понимаешь?

– Вы полагаете, что, пустив фальшивые американские доллары и подлинные шведские кроны на закупку пушек и финансирование своих политических афер, португальские революционеры не смогут использовать английские деньги, поскольку рисунок на пятифунтовых банкнотах изменился? – воскликнул я.

– Именно, – подтвердил Доулиш.

– Ну что же. Я – циник. А вы уже получили из исторического отдела военно-морского министерства какую-либо информацию – название лодки, карту расположения ее обломков и германские документы о погрузке?

– Пока еще нет, – опустил глаза Доулиш. – Но у меня есть подтверждение, что в этом районе в ходу много фальшивых пятерок. Они явно с этой лодки. Кроме того, ВНВ знают местного рыбака, который уверен, что может показать, где находится лодка.

– Пункт второй, – продолжил я. – Идея заключается в том, что мы организуем подрывную операцию в Португалии, где, с какой стороны ни смотри, царит диктатура. Само по себе это хитрое дело, но мы будем его выполнять в сотрудничестве или от имени группы граждан, открытая цель которых – сбросить правительство. Это, как вы говорите, вызовет у британского правительства меньше затруднений, чем помещение на счет означенных граждан нескольких сотен тысяч. – Доулиш состроил гримасу. – Хорошо, – закипал я, – но пусть у нас не будет ложных представлений относительно мотивов, которыми оно руководствуется. Это способ сэкономить деньги за счет некоторого риска, которому будем подвергаться мы.

Доулиш нетерпеливо заерзал в кресле:

– Конечно, ты знаешь, что эти старые фальшивые пятерки не являются законным платежным средством, но рисунок долларовых купюр не изменился...

– О, я улавливаю работу жадного умишки секретаря министерства финансов. Он собирается организовать революцию, но только так, чтобы ее финансировали американцы, потому что в мире слишком много фальшивых долларов. Но министерство финансов заблуждается.

Доулиш взглянул на меня пытливо и начал стучать карандашом по ежедневнику на столе. Похоже, что автомобиль с сиреной достиг почти Оксфорд-стрит.

– Ты так думаешь?

– Я просто знаю это, – ответил я. – Португальцы – крутые ребята. Они ездят повсюду и быстро избавятся от английской валюты. Тогда министерство финансов будет иметь бледный вид – оно получит много маленьких дипломатических протестов.

Мы молча сидели несколько минут. Доулиш рисовал под изображением лодки бурное море. Он повернул свое вращающееся кресло так, чтобы можно было смотреть в окно, выпятил нижнюю губу и постучал по ней карандашом. За это время он четыре раза произнес «Хм-м-м».

Наконец, повернувшись ко мне спиной, он заговорил:

– Шесть месяцев тому назад О'Брайен сказал, что знает сто пятьдесят человек – знатоков иностранной валюты и семерых, которые могут ответить на любые вопросы о ее циркулировании, но, чтобы пересылать ее или менять нелегально, он выбрал бы только тебя.

– Весьма польщен, – откланялся я спине начальника.

– Может быть, – произнес Доулиш, считавший талант к незаконным действиям сомнительным достоинством, – но у министерства финансов появится иная точка зрения, если они узнают, насколько ты настроен против их идеи.

– Не рассчитывайте на это, – успокоил его я. – Неужели министр финансов упустит возможность сэкономить миллион фунтов стерлингов? Геральдическая палата уже готовит ему за удачную операцию Гербовый шит.

Я оказался прав. Через десять дней пришла повестка, где мне предлагалось явиться в Легководолазную школу военно-морского флота (Курсы неглубокого погружения № 549) на корабль «Вернон». Министр финансов, который имеет дело непосредственно с премьер-министром и поручает казначейству выполнять решения правительства, получит титул графа, а я свидетельство военно-морского министерства об окончании курсов неглубокого погружения.

Когда я пожаловался, Доулиш сказал:

– Но ты – единственный достойный. – Он начертал цифру "I" в своем блокноте и изрек: – Первое, Лиссабон, 1940, много связей, знаешь чуть-чуть язык. Второе, – он написал цифру "2", – ты специалист в вопросах валюты, и, третье, – он написал "3", – ты первый, у кого был контакт с ВНВ в Марокко в прошлом месяце.

– Но неужели мне надо идти на эти лягушачьи курсы? – взмолился я. – Там сыро и холодно и занятия проводятся рано утром.

– Физический комфорт, мой мальчик, всего лишь состояние ума. Это подготовит тебя к борьбе. Кроме того, – Доулиш доверительно наклонился вперед, – ты будешь командовать. И, понимаешь, тебе же не захочется, чтобы эти бездельники ныряли впустую.

Затем Доулиш издал своеобразный полифонический звук, сначала высокий, потом гортанный, и туча табачного пепла разлетелась по комнате. Я недоверчиво взглянул на него – мой начальник смеялся.

Глава 3Объект «Вернон-С»

В квадрате А-3 недалеко от Кохема есть место, где взору внезапно открывается вся гавань Портсмута. Поверхность залива – большой серый треугольник с вершиной, обращенной к Соленту. По сторонам его – острые зазубренные края доков, дамб и песчаных отмелей для высадки на берег. Все это окружает бесцветную воду.

Когда я прибыл в шесть часов сорок пять минут утра в А-3 Кингстон-Вейл, низкие облака затянули небо и моросил мелкий, пронизывающий дождик. Я миновал толпы фабричных рабочих и докеров, въехал в красные кирпичные ворота объекта «Вернон-С» и припарковал машину. Старшина в блестящем черном дождевике стоял у входа, а перед ним, сгрудившись, сидело, держа руки в карманах, полдюжины моряков в обвисших мокрых плащах. Вахтенному поступил сигнал. Я постучался. Молодой старшина поднял голову от стола, на котором лежали разобранные части велосипедного звонка.

– Чем могу быть полезен, сэр?

Я ответил.

– Отдел инструктирования ныряльщиков? Курсы 549? – спросил он.

– Да – кивнул я.

Он с сомнением осмотрел мой гражданский плащ. Прозвучал один удар колокола. Высокий бездельник с одной нашивкой обменял мне на сигарету «Голуаз» полчашки темно-коричневого чая, и я согрел руки о стенки эмалированной кружки. Я предвидел, что все будет происходить спозаранку. Так оно и вышло. И в течение целой недели!

Глава 4"Хвост"

Несколько тяжелых грузовиков, дымивших в Хорндине, резкий проливной дождь над Хиндхэдом и, наконец, трава, зеленая, как крем-де-мент, и яркое солнце, когда я свернул на боковую дорогу в Гилдфорд. Взглянув в зеркало заднего вида, я настроил радиоприемник на третий канал Франции.

Мост Путни и дальше – на Кингс-роуд, покрытую льдом и глубоко промерзшую.

Лысые мужчины в свитерах с круглыми воротниками, девчонки с накрученными волосами, в штанах, не оставляющих места для воображения.

Налево, вверх на Бефорт-стрит мимо кинотеатра «Форум» и дальше на Глочестер-роуд. Мужчины в грязных шоферских перчатках и чистые экземпляры «Автоспорта», домохозяйки, отягощенные шиллингами для ненасытных газовых счетчиков. Снова налево, на Кромвель-роуд-Клируэй. Теперь я не сомневался. Черный автомобиль «Англия» следовал за мной.

Я снова свернул и остановился у телефонной будки. Пока искал трехпенсовую монету, «Англия» медленно проехала мимо. Я следил краем глаза, пока она остановилась примерно в семидесяти ярдах на улице с односторонним движением, потом быстро сел в машину и завернул за угол, снова выехав на Кромвель-роуд. Интересно посмотреть, что они сделают?

Я ехал дальше вдоль викторианских террас, за которыми ютились некрашеные ночлежки, эти отдаленные колонии одиночества, притворявшиеся одной большой империей.

Я остановился. Извлек из-под переднего сиденья бинокль сорок на сорок, который всегда держал там, завернул его в газету «Стейтсмен», запер машину и направился в квартиру Джин.

Дом номер 23 украшали персиковые занавески, и он представлял собой лабиринт из коридоров, по которым гулял сквозняк, проникая под плохо пригнанные двери. Я вошел.

Вентиляторный обогреватель создавал жужжащий фон, а Джин гремела на кухне, ставя большой кофейник. Я смотрел на нее из дверей кухни. На ней был темно-коричневый шерстяной костюм; загар ее еще не сошел, а по сторонам низкого лба свисали все еще золотые, выцветшие на летнем солнце волосы. Она подняла глаза – спокойно, ясно и тихо, как три четверти таблетки нембутала.

– Ну что, навел порядок на флоте? – улыбнулась она.

– Ты заставляешь меня быть прагматиком.

– А разве это не так? – Она разлила кофе в большие коричневые чашки. – За тобой здесь следили, ты знаешь?

– Не думаю, – возразил я спокойно.

– Не говори глупостей! – рассердилась Джин.

– А что?

– Ты прекрасно знаешь. Оставь этот свой тон Оресто Пинто, ты говоришь так, чтобы получить от меня побольше информации.

– Ну хорошо, хорошо. Расслабься.

– Не хочешь, не говори...

– За мной следовала черная «Англия» БГТ 803, скорее всего от самого Портсмута и точно от Хиндхэда. Я не имею представления о том, кто это. Может, компания «Электролюкс»?

– Расплатись с ними, – сказала Джин. Она стояла довольно далеко от окна, продолжая при этом смотреть на улицу.

– Они могут быть и от компании, поставляющей холодильники. Один из них держал в руке палочку для льда.

– Очень смешно!

– У тебя обширный круг друзей. Джентльмены на той стороне улицы имеют «Бристоль-407». Довольно шикарная машина.

– Ты, конечно, шутишь?

– Подойди и посмотри, дитя Нептуна.

Я подошел к окну. Там стоял «Бристоль-407» ярко-синего цвета, весьма запыленный, по-видимому совершивший быструю поездку по А-3. Он был нелепо припаркован посреди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей. На тротуаре стоял высокий человек в плоской кепке с козырьком и коротком экстравагантном пальто, похожий на обеспеченного букмекера. Я настроил свой цейсовский бинокль и внимательно осмотрел мужчин и их автомобиль.

– Судя по их финансовым возможностям – я имею в виду «Бристоль-407», – они не работают ни в одном из известных нам департаментов.

– Уж не завидуешь ли ты? – спросила Джин, беря бинокль и рассматривая моих будущих компаньонов.

– Да, – сказал я.

– Но ты ведь не присоединился бы к врагам демократии и не стал угрожать существованию свободного западного капиталистического общества за «Бристоль-407», не так ли?

– Смотря какого цвета!

Джин выглянула в высокое узкое окно.

– Он снова садится в машину. Они хотят припарковаться у дома номер 26. – Она повернулась ко мне. – Как ты думаешь, это спецотдел?

– Нет, только полицейские из центрального Вест-Энда имеют большие машины.

– Так ты уверен, что это «друзья»?[2]2
  «Друзья» – жаргонное обозначение служащих МР-5, которым руководят не военные (несмотря на название). Это ответвление министерства иностранных дел. Не следует путать с военной разведкой.


[Закрыть]

– Нет, человека в таком пальто не пропустили бы через парадный вход министерства иностранных дел.

Джин положила полевой бинокль и молча разлила кофе.

– Продолжай, – кивнул я. – Существует еще очень много служб безопасности.

Джин передала мне большую чашку черного кофе. Я понюхал.

– Это кофе континентального изготовления?

– Ты ведь любишь континентальный, да?

– Иногда.

– Что ты собираешься делать?

– Я выпью его.

– Я об этих людях.

– Выясню, кто они такие.

– Каким образом? – спросила Джин.

– А вот так. Я поднимусь наверх, пролезу по крыше, найду застекленный люк и спущусь через него вниз. Ты тем временем наденешь мой плащ и будешь ходить мимо окна, чтобы они видели тебя и думали, что это – я. Через некоторое время, скажем через двадцать минут, ты выйдешь и заведешь мой «Воксхолл-В». Они будут вынуждены вывести свой «Бристоль», чтобы поймать мою машину до того, как она исчезнет из виду. Поняла?

– Да, – ответила Джин, очень медленно и неуверенно.

– К этому времени я буду у ворот, скажем, дома номер 29. Когда их машина двинется, я возьму картофелину, которую выну сейчас из твоей корзины с овощами, и, забежав вперед, нагнувшись очень низко, воткну эту сырую неочищенную картофелину в их выхлопную трубу и буду держать ее там. Это дело лишь нескольких мгновений, пока давление станет достаточно сильным, чтобы сорвать крышку цилиндра с оглушительным треском. – Джин рассмеялась. – И они окажутся со сломанной машиной, дорогой машиной. В это время дня на Глочестер-роуд они ни за что не поймают такси, и им придется попросить, чтобы их подбросил «воксхолл», отопление в котором будет работать уже достаточно долго, чтобы в машине стало тепло и уютно. По пути туда, куда они захотят ехать, я скажу, заметь, совершенно небрежно: «Что вы, ребята, делали в этом лесном уголке в субботний полдень?» И, так или иначе, я скоро выясню, на кого они работают.

– Да, это морское заведение неважно повлияло на тебя, – заключила Джин.

Я набрал номер своего связного. Пульт ответил. Я прикрыл трубку рукой и спросил Джин:

– Какой код для этой субботы?

– Что бы ты без меня делал? – ответила она из кухни.

– Не придирайся, девочка. Я уже неделю не посещал офис.

– Лелеять, – сказала Джин.

– Лелеять, – повторил я оператору пульта, и он соединил меня с дежурным офицером.

– Колокольчик слушает.

– Колокольчик, лелеять, – назвал я пароль.

– Да, – ответил Колокольчик. До меня донеслось, как щелкнула записывающая аппаратура, включенная в сеть. – Слушаю.

– За мной «хвост». Есть что-нибудь в недельной сводке?

Колокольчик отправился взглянуть записи за неделю, которые содержали сведения, поступавшие из объединенного разведывательного управления министерства обороны. Потом большие тяжелые башмаки Колокольчика протопали назад к пульту.

– Ни хрена, старик.

– Сделай мне одолжение, Колокольчик.

– Все, что скажешь, старик.

– Ты мог бы оставить кого-нибудь вместо себя и кое-что для меня выполнить?

– Конечно, старик, с удовольствием.

– Я бы не стал беспокоить тебя в субботу, если бы это не было важно.

– Конечно, старик, я знаю.

– Поднимись на третий этаж к миссис Уэлч, УЭЛЧ, и скажи ей, что тебе нужно одно из досье клиринговой палаты ОИС[3]3
  Клиринговая палата ОИС – объединенная служба информации, работающая на основе взаимного обмена. Служба объединенного разведывательного управления министерства обороны. Здесь сортируется вся разведывательная информация Англии и Британского Содружества. Отсюда она распределяется по назначению. Коммерческие организации (в которых служат люди, крадущие секреты у конкурентов и охраняющие собственные) поставляют туда много сведении.


[Закрыть]. Любое. Лучше пусть это будет досье, которое у нас уже есть. Понял?

– Доходит, старик.

– Попроси у нее какое-нибудь досье, которое у нас уже есть, и она скажет, что мы его уже брали. И покажет тебе регистрационный журнал. Если она не предложит тебе это сама, устрой скандал и потребуй, чтобы показала. Внимательно просмотри все подписи в правой колонке. Меня интересует, кто брал досье 20 ВООС(П)287?

– Это одно из наших персональных досье, – заметил Колокольчик.

– Точнее – мое. – Если я буду знать, кто просматривал недавно мое досье, мне будет легче представить себе, кто за мной следит.

– Правильно, – согласился Колокольчик.

– И, Колокольчик, – добавил я, – проверь-ка быстро регистрационные номера двух машин: черной «Англии» и «Бристоль-407». – Я подождал, пока Колокольчик повторил номера. – Спасибо, Колокольчик, и позвони мне к Джин.

– Хорошо, – ответил он.

Джин налила мне третью чашку кофе и испекла несколько оладий с сахаром и сметаной.

– Тебе не кажется, что ты поступаешь неосторожно, говоря по открытой линии? Называешь КП ОИС, номера досье...

– Если подслушивает тот, кто в этом не замешан, ему будет непонятно, а если тот, кто замешан, то ему все объяснили на площади Дзержинского.

– Пока ты говорил по телефону, подъехала твоя черная «Англия».

Я подошел к окну. На дороге стояли и разговаривали четверо мужчин. Вскоре двое из них сели в «Бристоль» и уехали, а «Англия» осталась на месте.

Джин и я провели тихий субботний вечер. Она вымыла голову, а я сварил много кофе и прочитал приложение к «Обсервер». По телевизору говорили: «Военная партия Блэкфута не стала бы использовать медицинскую сестру, Бетси...» – и в этот момент зазвонил телефон.

– Это был начальник службы военно-морской разведки? – спросил я еще до того, как он раскрыл рот.

– Блими, – сказал Колокольчик. – Откуда ты узнал?

– Я подумал, что начальник службы военно-морской разведки захочет проверить гражданское лицо, прежде чем допустить его в свою школу ныряльщиков.

– Здорово соображаешь, старик, – усмехнулся Колокольчик. – Центральная регистратура[4]4
  Центральная регистратура представляет собой собрание досье на два миллиона человек, включая иностранцев. Центральная регистратура подчиняется МИ-5 ( не путать с КП ОИС, см. сноску на с. 18).


[Закрыть]и КП ОИС обе выдавали твое досье начальнику разведки первого сентября.

– А что с машинами, Колокольчик?

– "Англия" принадлежит некоему Батчеру, его инициалы А.Х. а «Бристоль» – министру кабинета Смиту. Знаешь их?

– Я слышал эти имена раньше. Может быть, ты составишь на обоих справку С6 и оставишь ее запертой в «ящике»?

– О'кей! – пообещал Колокольчик и повесил трубку.

– Что он сказал? – спросила Джин.

– Я езжу на дробовике под открытым небом, – ответил я. Джин вздохнула и продолжала красить ногти в ярко-оранжевый цвет. Наконец я «раскололся»:

– Машины принадлежат министру кабинета по имени Генри Смит и маленькому жулику по имени Батчер, который выполняет мелкую работу по коммерческому шпионажу по системе «соблазнение секретарш».

– Какая милая система, – заметила Джин.

– Ты не помнишь Батчера? Мое досье, кстати, было выдано начальнику разведки первого сентября.

– Батчер? – задумалась Джин. – Знакомое имя. Батчер... – Она покрасила следующий ноготь. – Ну конечно! Отчет о таянии льда! – воскликнула она внезапно.

Какая же у нее память! Батчер продал нам устаревший отчет германской лаборатории, в котором описывалась машина для таяния льда, работающая с поразительной скоростью.

– Что ты помнишь об этом отчете? – спросил я Джин.

– Я не совсем разобралась, – ответила она, – но, грубо говоря, идея заключалась в том, что путем восстановления молекулярной структуры льда его можно мгновенно превратить снова в воду. И наоборот. Нечто подобное военно-морской флот применяет на подводных лодках. Эти лодки должны находить отверстия в глыбах льда прежде, чем расстреливать их.

В течение минуты она держала руку вытянутой и рассматривала свои оранжевые ногти.

– Да, – сказал я, – выходит, отчет Батчера пригодился флоту. Вот какая тут связь. Я просто гений!

– Почему это ты гений? – спросила Джин.

– Потому, что у меня такой секретарь, как ты!

Джин послала мне воздушный поцелуй.

– А мистер Смит – министр кабинета? – спросила она.

– Он просто одолжил свой автомобиль, – предположил я, но не был в этом уверен. Я взглянул на Джин и погасил сигарету.

– Не надо, – остановила меня Джин, – у меня еще не высохли ногти!