Текст книги "На суше и на море. Том 2"

Автор книги: Лазарь Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ЛИК глубоко задумался над словами Корнева. Они поразили его воображение. Ведь действительно можно будет работать в морях и океанах без жестких ограничений по погоде, что при работе со шлюпкой невозможно. Но главное, он вдруг понял, что перед ним открываются возможности повидать весь Земной шар при выходе в Мировой океан. И эта мысль мгновенно завладела всем его воображением. Путешествия в горах как-то отошли на второй план, перед перспективой увидеть весь Мир!!! Он с благодарностью и удивлением посмотрел на Валентина Абрамовича, который всего на 10 лет был старше его, но смотрел на мир другими глазами.

Пять дней отдыха на Челекене и снова в море. В декабре погоды на самом юге Каспия у берегов южной Туркмении и Ирана стояли тихие и теплые. Огромное количество птиц прилетело сюда зимовать с севера. Работы велись на поднятии в Гарганской котловине и у побережья Туркмении в районе порта Окарем. Дважды пытались провести отстрел профилей МОВ, используя СВМ (ПВМ по Корневу). И каждый раз после часа работы происходил сбой синхронизации. Виной тому была неравномерная протяжка СВМ сквозь кольцо. Даже пытались смазать поверхность СВМ тавотом. Но и эта мера не помогла, продолжительную устойчивую синхронизацию получить не удавалось. Поэтому до возникновения новых идей испытания прекратили. Новогодние праздники ЛИК решил провести дома с родителями. И когда судно вернулось из последнего в 58 году рейса, 30 декабря утром ЛИК выехал из Красноводска в Ташкент поездом и в 21–00 31.12.58 прибыл в Ташкент, а в 22–00 был уже дома, к великой радости родителей, которых он не предупредил, чтобы заранее не волновались. Встретили 59 очень скромно, но сердечно. Смотрели огонек по ТВ до 03 ночи. ЛИК рассказывал своей жизни на Челекене, о походах в море на «Маяковском», о новых разработках и своем участии в них. И когда ЛИК с энтузиазмом своих 23 лет рассказывал о работе над СВМ и о возможном выходе в Мировой океан, глаза его радостно и возбужденно горели. Родители радовались, что сын пошел по весьма перспективному и, главное, ему нравящемуся пути, но о возвращении сына в Ташкент речи не было, что было очевидно родителям, хорошо знающим своего легкого на подъем сына. После встречи нового года и похода по родственникам, ЛИК встретился со своими школьными друзьями Юлдашем, Лорисом, и студенческими приятелями Джумой Хамраевым, Сергеем Зуевым, Володей Павловым, Давидом Байтельманом и Димой Граменицким (палочками – выручалочками). Все они на новый год приехали из Туркмении в Ташкент, а Джума теперь тоже жил в Ташкенте, работая в Управлении геофизики МинГЕО Уз. ССР. Встреча была дома у Володи Павлова, где собрались на вечеринку 03.01.59. Было очень приятно вновь очутиться в кругу студенческих друзей. Все разговоры сводились к работе в поле, море. Делились впечатлениями о работе. Сергей Зуев уже стал техруком сейсмической партии, Давид и Дима – ст. инженерами интерпретаторами, Володя – Гл. геофизиком партии, Джума ст. инженером Управления. ЛИКу было стыдно сознавать, что он единственный, кто остался до сих пор ст. техником. Он помалкивал о карьерном продвижении, которое его реально мало интересовало. Ведь кроме работы у него был еще и баскетбол, который оставался главным его увлечением. Разговор с Джумой был особенно профессиональным. Джума готовил проект сейсмических работ в Аральском море и собирался лично в них участвовать. Поэтому информация из первых уст о работах НИМГЭ его очень интересовала. Он планировал весной опять приехать в НИМГЭ на стажировку. ЛИК рассказал ему наиболее подробно об опытах с СВМ, об улучшении эффективной чувствительности косы Рудаковского после применения механического фильтра – амортизатора. – К сожалению, ОМР с СВМ временно пришлось свернуть, в поисках новых идей по синхронизации процесса подрыва зарядов ВВ. с борта судна и пройденным расстоянием. Вечеринка затянулась далеко за полночь. Расстались молодые специалисты с надеждой на новую встречу не позже начала 60 года. ЛИК по просьбе Джумы на утро поехал в МинГЕО УЗ. ССР, где сделал в узком кругу специалистов сообщение о состоянии морских работ в НИМГЭ. Было много вопросов, в том числе от геологов, на которые он, увы, не смог ответить. Решил в будущем по – больше уделять внимания геологической интерпретации данных сейсморазведки, чтобы не быть темнейшим технарем, а геофизиком. После доклада, в дружеской беседе с коллегами, ЛИК рассказал и о новых разработках, ведущимся в НИМГЭ в области морской сейсморазведки. Джуме он посетовал на сбои в синхронизации запуска аппаратуры и взрывом при использовании СВМ. Джума слушал очень внимательно и предложил ЛИКу использовать магнитные метки для точного выделения момента прохождения кольца над концом магистрали так, как это делалось при разметке каротажного кабеля при геофизических исследованиях. ЛИК решил подумать над этой идеей, так как прямое копирование каротажного метода разметки кабеля в методе подрыва зарядов с помощью СВМ было невозможно. Ранним утром 06.01.59 ЛИК вылетел в Ашхабад из Ташкента. Провожали его родители, хотя он всячески старался их отговорить от ранних хлопот. Но…бесполезно было приводить доводы в свою пользу. Они видели в этом ритуале свой глубокий смысл, который он смог понять 50 лет спустя, провожая своего собственного сына.

Прощанье было коротким, а двухчасовой перелет он проспал. Проснулся только тогда, когда самолет коснулся шасси бетонной дорожки аэропорта столицы Туркмении. Здесь он должен был предстать перед глазами ст. тренера сборной баскетбольной команды Ашхабада. Добрался до хорошо знакомого стадиона и в назначенное время позвонил в комнату директора, где его ждал тренер. В присутствии директора стадиона тренер Хакимов предложил ему бросить морские скитания и перейти работать на стадион тренером юношей. ЛИК от удивления даже похолодел. Он мог ожидать что угодно, но не этакого загибона. Ведь становиться профессиональным спортсменом он никогда не хотел. Да и как это могло придти в голову тренера, если он прочитал его автобиографию или кто-то его дезинформировал? ЛИК долго молчал, а потом аргументировано отказался, ссылаясь не только на свои желания, но и на затраты государства на его учебу в МГУ. В беседу вступил директор стадиона. Он напомнил ЛИКу, что так он сможет посвятить себя любимой игре и принесет гораздо больше пользы государству и, в частности, Туркмении, сосредоточившись на баскетболе и забросив сомнительную романтику морских плаваний. Однако ЛИК не отступал. Он понимал, что ему предлагают легкую жизнь, высокий оклад, квартиру в новом доме в Ашхабаде взамен свободе и отказу от выбранного пути. Он очень вежливо, но совершенно определенно сказал: – С большим удовольствием и желанием буду играть за Туркмению, когда пригласите на сборы. Однако, на профессиональную работу в спорте не могу согласиться. Не для этого я учился 5 лет в ВУЗе и работал в 1951 на Туркменском канале, чтобы приняли в МГУ! Я люблю свою специальность и образ жизни, который она позволяет вести. Так что огромное вам спасибо за предложение, но я должен отказаться от него. После такого решительного отказа ЛИКа отпустили и предупредили о грядущем вызове на сборы в феврале. Вечером того же дня ЛИК уехал на поезде в Красноводск и на следующий день утром он уже был на «Вл. Маяковском», который готовился к выходу в море в район Гарганской котловины, к берегам Ирана. В Красноводске было тепло, почти жарко, так что можно было ходить в тенниске. ЛИК остался в любимой красно – белой ковбойке, в защитных маскировочных штанах, в черных китайских кедах, разложил свои вещи в шкафчик в каюте и отправился в город до конца увольнения, до 22–00. Ему хотелось найти Валентину. Прямо из порта он пошел во дворец нефтяников, надеясь там найти свою знакомую. Однако, он не нашел ни Валентины, ни ее знакомых, которые могли бы подсказать как ее найти. Пришлось, не солоно хлебавши, самому пойти в клуб моряков и посмотреть смешную французскую комедию «Скандал в Клашмерде». И хотя он комедийные фильмы не любил, но здесь два часа смеялся так, что слезы на глазах не просыхали. На судно вернулся в 21–00. Его уже поджидал начальник партии Гурген Вартанович Габриелян. Он начал с места в карьер. Прежде всего сообщил, что ЛИКа повысили в должности и перевели из ст. техника в инженеры – геофизики. Во-вторых, он откомандировывается с отрядом взрывников на суденышке «Экран» в распоряжение московской геофизической экспедиции Института Физики Земли для обеспечения морскими взрывами Глубинного Сейсмического Зондирования, проводимого в Кара-Бугаз-Голе комплексной экспедицией ИФЗ.

– Поработаешь с академиками. Уверен, что тебе будет интересно. О подробностях обращайся к Вартанову Сергею. Он тебя рекомендовал Багинской Елене Ивановне, начальнику экспедиции ИФЗ. А завтра возвращайся на Челекен. С нами в рейс ты не пойдешь.

Ранним утром на следующий день ЛИК вылетел из Красноводска на Челекен. Сразу же по прибытию в аэропорт, он заехал домой. В квартире уже никого не было. Все друзья – соседи разошлись по своим организациям. Он быстро переоделся в почти летнюю и пошел в экспедицию. Там, прямо направился в кабинет Вартанова, который его уже ждал, т. к. Габриелян сообщил о его прибытии по радио с судна, вышедшего в море. Сергей Вартанов поздоровался, поздравил ЛИКа с новым 1959 и подробно рассказал о работах ИФЗ в Кара-Богаз-Голе (КБГ). Предстояло выполнить мощные взрывы с морской стороны залива КБГ, используя донные заряды весом до 200 кг тротила. Для этого был организован геофизический отряд из 5 специалистов с задачей выполнять взрывы точно в заданные моменты времени и передавать отметку момента взрыва по радиоканалу на сейсмостанции, установленные на берегу, которые фиксировали вступление сейсмических волн на обеих сторонах залива, где были установлены длинные приемные системы. Собственно задачей ЛИКа была возглавить отряд взрывных работ, так как он имел диплом горного инженера и имел юридическое право на это. Кроме того, интерес ЛИКа к созданию метода подрыва зарядов ВВ с борта судна с помощью СВМ сыграл решающую роль в этом назначении. На следующий день утром ЛИК прибыл на э/с «Экран», стоявший у причала в порту Аладжа. Это было зверобойное суденышко, водоизмещением 50 тонн, финской постройки, полностью деревянное. Яйцевидный корпус этого судна определял валкость его, и даже у причала в Аладжа судно качалось как в приличную волну. Погрузили на э/с «Экран» 50 т ВВ. и бригаду из 5 взрывников во главе с Гаврилой Семеновичем Золотаревым. Утром 15.01.59 судно вышло из порта Аладжа и направилось на север к Кара Бугазу. Переход занял двое суток. При переходе боковая волна от ССЗ и свежий ветер того же раскачивали валкую посудину так сильно, что почти все время она черпала воду то одним, то другим бортом. Такой качки ЛИК еще не испытывал никогда. Даже было страшновато сидеть в трюме, переоборудованном в жилое помещение. Поэтому ЛИК взбирался на верхнюю палубу, прижимался к мачте и предпочитал мерзнуть на свежем холодном ветру, чем укачиваться в трюме. Ему казалось, что вот – вот и эта деревянная качалка перевернется, и с верхней палубы будет легче попасть в воду на плот, чем из трюма. Однако, зверобойная шхуна отличной финской постройки фирмы «Лайвателлеусус Аб» плавно и легко шло вперед, отыгрываясь от крутых волн, и не думало переворачиваться. Она видела и не такие свежие погоды, а настоящие свирепые шторма северных морей. Но ЛИК этого не знал и двое суток почти не спал и не спускался в трюм, отогреваясь в ходовой рубке. Капитан Мамедов, старый моряк – бакинец, только посмеивался, глядя на суету молоденького начальника рейса. К вечеру на вторые сутки он сказал ЛИКу: – Слушай Адам-сан, эта посудина гораздо безопаснее твоего утюга «ВЛ. Маяковского». Она любой шторм на Каспии выдержит. Это же финский зверобой. Так что иди спокойно спать в трюм и не нарушай его устойчивость своим телом на пеленгаторной палубе. Иди, поспи, а то когда нужно будет работать, ты спать будешь.

ЛИК смутился от этой спокойной отеческой отповеди. Он по-узбекски поблагодарил Мамедова, так хорошо понявшего его состояние, и отправился в трюм, где, свалившись на подвесную койку, уснул мертвецким сном. Утром 17.01.59 «Экран» уже стоял в порту Кара Бугаз, у входа в эту черную пасть, заглатывающую тысячи кубометров каспийской воды и превращающую ее в тысячи тонн мирабилита – ценнейшего минерального сырья для химической промышленности. ЛИК проспал завтрак и обед. Его никто не будил, а он после двух суток на ногах спал как убитый. И только приезд в порт и к судну газика с надписью на дверцах ИФЗ – ГСЗ, заставил вахтенного разбудить «начальника», спящего как праведник в раскачивающейся коечке – гамаке. «Экран» даже в порту сильно раскачивался. Прибывшие на борт судна начальник экспедиции ИФЗ профессор Богинская и ст. инженер интерпретатор Славина с удивлением наблюдали за молодым начальником отряда взрывных работ НИМГЭ, сонно протиравшего глаза. Они втроем поднялись из трюма, переоборудованного в лабораторию, в ходовую рубку и здесь ЛИК разглядел очень интересную высокую и статную шатенку Богинскую и среднего роста черноволосую Славину, женщину лет 25–28. Они передали ЛИКу карту крупного масштаба с обозначенными на ней пунктами взрывов, список координат, веса зарядов и точного времени производства взрывов. Кроме того сообщили, что на борт прибудет их специалист для установки и обслуживания системы передачи по радио отметки момента взрыва на береговые сейсмостанции, которые будут принимать сейсмические волны сверхдлинными (до 20 км) косами. ЛИК внимательно слушал Богинскую. Она читала лекции по ГСЗ в университете и пользовалась уважением студентов геофизиков, как физфака, так и геолфака. Конечно, она не догадывалась, что ЛИК ее знает. Визит продолжался часа два. Богинская как на лекции строго и лаконично рассказала о целях экспедиции, главной из которой было установление мощности Земной коры под заливом Кара Бугаз. ЛИК внимательно слушал профессора. ГСЗ его заинтересовал еще в университете. Создатель этого метода академик Г. А. Гамбурцев сыграл не малую роль в выборе ЛИКом его профессии. Коллективную монографию КМПВ, изданную под руководством Гамбурцева, он взял в рейс для детального изучения. После официальной части визита, Славина пригласила ЛИКа навестить их лагерь, располагавшийся в 20 км от порта Кара Бугаз, в поселке с тем же названием. ЛИК согласился и после судового обеда, на который пригласили гостей, уехал на газике в поселок, на базу экспедиции ГСЗ – ИФЗ. Однако по пути они проездом остановились в отряде, самом близком к порту. Здесь уже расставляли четыре 20 км крестовые приемные установки, а сейсмическая станция была расположена как раз в центре их пересечения. Сейсмическая станция была конструкции ИФЗ и отличалась от используемых на сейсмических судах НИМГЭ. В ней было соединено в едино несколько стоек усилителей, по 24 шт. в каждой стойке, всего 8 стоек. На каждую приемную установку из 40 каналов – две стойки усилителей. В приемной расстановке группы низкочастотных геофонов располагались через 500 м, 40 шт. на 20 км базе. Это была серьезная система приема и регистрации сейсмических волн. Единичные геофоны были то же сконструированы в СКБ ИФЗ и принимали низкочастотные сейсмические сигналы в диапазоне от 1 до 25 ГЦ. Для регистрации использовались 48 – канальные шельфовые осциллографы, которые записывали сейсмические колебания на фотобумагу. Была и принципиально новая аппаратура – 24-канальная приставка магнитной записи, конструкции Меламуда. ЛИК впервые видел эту аппаратуру. Вся техника располагалась в четырех 3 тонных – контейнерах на грузовых ЗИС – 150. Экспедиционный состав занимал несколько больших военных палаток, одна из которых была отведена под столовую. ЛИКа со всей техникой знакомил доктор Меламуд, известный в сейсмических кругах специалист. ЛИК сразу же почувствовал себя снова студентом, так тщательно ему объясняли новую технику, особенно аппаратуру магнитной записи – АПМЗ – ЧМ – 24. Седовласый Меламуд гордился первой в стране подобной уникальной аппаратурой и с нескрываемой радостью рассказывал о ее возможностях. Благодаря ей, записывающей сейсмические волны на магнитную ленту, представилась возможность повторять весь процесс приема и регистрации сейсмических волн без повторного их возбуждения (взрыва). Это открывало совершенно новые возможности – обработки полученных данных при воспроизведении магнитограмм. ЛИК с глубоким интересом слушал доктора и понимал, что передним открывается будущее сейсморазведки. Вечером вся экспедиция собралась за ужином. ЛИКа посадили рядом со Славиной Лидой, которая поразила его тем, что залпом выпила граненый стакан водки, и без видимых признаков опьянения. ЛИК удивил Лиду своей бескомпромиссной трезвостью. Так они познакомились поближе. На судно ЛИКа привезли к полуночи. Отход был назначен на 6–00 утра, на пикет взрыва № 1, в 20 милях мористее от порта и в 50 км по прямой от станции № 1 ИФЗ. После завтрака в 8–30 пришли на точку. Встали на якорь на глубине 30 м. Взрывники приступили к подготовке заряда из 4 ящиков тротила, общим весом 200 кг. Для надежности в каждый из ящиков вставили по электродетонатору с 400 г шашкой прессованного тротила, и с помощью стрелы опустили заряд на дно. Над местом, где был опущен заряд, выставили буек, и его координаты были определены по РГС. Ровно в 9–30 «Экран» снялся с якоря и отошел от заряда на 250 м и снова встал на якорь. Связались по рации с сейсмостанцией ИФЗ. Получив разрешение на взрыв и точное время подрыва, включили систему автоматического подрыва и передачи отметки момента взрыва по радио. Ровно в 9–45 судно подпрыгнуло от мощной ударной волны, а потом раздался взрыв с выбросом 100 м столба воды. Заряд сработал. Через 5 минут со станции поблагодарили за успешную работу. Было необычно слушать благодарности от «академиков», что вызвало добрый смех у взрывников. – Если бы нас благодарили каждый раз через три минуты при работах МОВ на море, то времени на следующий взрыв не осталось бы, – смеялся Золотарев.

На станции ИФЗ должны были убедиться, что записи качественные, ожидаемые волны приняты и зарегистрированы, и тогда можно будет переходить на следующую точку приема. В противном случае взрыв следовало повторить, увеличив вес заряда. Уже после полдника в 16–30 со станции сообщили, что все принято нормально и начинается перестановка на следующий пункт приема в 40 км от прежнего на восток. Одновременно сообщили, что и береговой взрыв пункт, расположенный строго симметрично морскому относительно центра приемной расстановки, сработал хорошо. Там пробурили несколько скважин до глубины 30 м и в них произвели подрыв зарядов тротила, общим весом 300 кг. Следующий взрыв намечалось произвести через сутки или двое после завершения перестановки приемной системы на следующий пункт. Все свободное время, которого теперь у ЛИКа было достаточно, он изучал «серую книгу» ГСЗ, стараясь разобраться в академическом издании досконально. На второй день чтения ему пришла в голову идея регистрировать отраженные волны от взрыва на приемную установку (косу), расположенную непосредственно рядом с пунктом взрыва. Таким образом можно было бы наблюдать всю волновую картину как в ближней (отраженные волны), так и в дальней зоне (закритические отраженные, рефрагированные и преломленные волны). Он по радио связался с Богинской и рассказал ей о своей идее. Богинская обещала подумать. Идея ей понравилась. ЛИК вспомнил как собрать косу, укладываемую на дно. Вместо сухопутнах геофонов в ней использовались короткие 1.0 м шланговые отрезки (аппендиксы), заполненные 20 гидрофонами и переходным трансформатором высокой индуктивности, что обеспечивало низкочастотный диапазон пропускаемых сигналов, с 5 до 20 Гц. Расстояние между аппендиксами должно было быть 200 м, а длина косы из 24 каналов -2400 м. Для низких частот (5–20 Гц) такие параметры были оптимальными для отраженных волн. При первой возможности ЛИК встретился с Багинской, и она составила письмо директору ВНИИГеофизики профессору М. К. Полшкову и копию начальнику НИМГЭ И. И. Кроленко с просьбой изготовить косу для регистрации ОВ при мощных взрывах для ГСЗ и организовать на э/с «Экран» не только взрывы, но и прием отраженных волн. К письму было приложено ТЗ на изготовление косы. Письмо было подписано директором ИФЗ академиком Садовским, сменившим ушедшего из жизни Г. А. Гамбурцева. Письмо произвело мощный эффект. М. К. издал приказ о скорейшем изготовлении косы для приема ОВ при взрывах ГСЗ и через 15 дней коса была изготовлена в НИМГЭ и в первых числах февраля доставлена в порт Кара Бугаз на «Экран» вместе с 24-канальной сейсмостанцией Воюцкого – Дроздова. Однако число сотрудников отряда на «Экране» осталось прежним и взрывникам пришлось нести двойную нагрузку, выполняя дополнительные обязанности косарей. ЛИК с удовольствием принял косу и станцию и с головой ушел в работу оператором. При первом же взрыве после прибытия косы удалось получить записи регулярных отраженных волн до 20 с!!! Но что это за волны ЛИК сам не мог определить. Только при совместной интерпретации данных, полученных в ближней и дальней зонах, Богинской и Славиной удалось их расшифровать. По их утверждению в ближней зоне удалось получить уверенные отражения от основных слоев земной коры, включая поверхность мантии – границу Мохоровичича. Это была серьезная победа. Все взрывы теперь сопровождались регистрацией ОВ в ближней зоне. Была сделана попытка регистрации на косу «Экрана» сейсмических волн от берегового взрыва. Но глубинных отражений ниже фундамента получить не удалось. Зато интенсивные закритических ОВ регистрировались от сильных акустических границ в осадочной толще. Эта информация, по мнению Славиной, была весьма полезной для точной интерпретации сейсмических волн от глубинных границ консолидированной земной коры. Весь январь и февраль ЛИК проработал на «Экране». В штормовые дни судно заходило в порт Кара Бугаз, укрываясь от непогоды, и ЛИК отправлялся на базу экспедиции ИФЗ, где под руководством Славиной и Богинской старался интерпретировать данные как ОВ в ближней зоне, так и ПВ (рефрагированных, закритических отраженных) в дальней. Почти всегда данные с магнитных записей многократно воспроизводились и приносили много новой, иногда принципиально другой информации. Работы в Кара Бугазе продолжались до мая.

В конце февраля ЛИК был отозван на Челекен. В НИМГЭ пришло письмо из комитета Физкультуры и Спорта Туркмении с просьбой откомандировать ЛИКа на месяц в сборную республики по баскетболу для участия в подготовке и в проведении Всесоюзных соревнований. Комитет Физкультуры и Спорта был в прямом подчинении ЦК компартии Туркмении, и сориться с ним И. И. Кроленко не мог. Он знал о положительной работе ЛИКа в Кара Бугазе и не хотел его отзывать, но… Одним словом, 26.02.59 ЛИК прибыл на Челекен, сдав отряд на «Экране» Юрию Гузеву. Жаль было прерывать интересную работу с академиками, но впереди были интересные спортивные соревнования, которые для него в этот период жизни значили больше всего. Рассчитавшись в НИМГЭ за два месяца работы на, Кара Бугазе, получив на руки пачку ассигнаций и приказ об откомандировании на месяц в Ашхабад в КФС, с сохранением среднемесячного заработка, ЛИК 27.02.59 вылетел в Ашхабад. Там его ждали уже целую неделю тренер Фрейдзон, Роберт Васенькин и Алексей Соколов, тоже включенные в состав сборной республики.

Весь март прошел на сборах в курортном местечке Байрам Али под Ашхабадом. Курорт этот известен в СССР как лучшее место лечения почечных больных с нефритами, пиелонефритами, нефрозом. Здесь больные едят только арбузы и совершенно не пьют. Под горячим солнцем Туркмении в 40–50C° жару кожа заменяет почки и дает им уникальную возможность отдохнуть. Городок по туркменским масштабам зеленый. Здесь у подножья Копетдага растут пальмы и маслины, финики и гранаты. Так что сборы шли успешно и без пера усердия. ЛИК хорошо вписался в основной состав команды, и когда пришло время его выбрали капитаном. Играл он отлично. В свободные часы бродил по городу, любуясь остатками архитектурных памятников прошлых веков, сохранившихся после разрушительного землетрясения 1948 г. Здесь в 12–13 веках располагалось могучее Хорезмское ханство. Туркмены были Богом созданы для войны, и их гордые высокие фигуры в огромных черных шапках возвышались над низкорослой местной публикой как корабли в пустыне. Узбеки и таджики, проживавшие по соседству, пугали своих детей: – «Смотри и прячься, туркмен идет, тебя заберет». В конце марта команда выехала в Алма-Ата, столицу Казахской ССР, для участия в первенстве Средней Азии по баскетболу. Город Алма-Ата (Отец яблок) утопал в цветущих фруктовых деревьях и цветах. Вокруг горы с покрытыми снегом вершинами. Игры начались на центральном стадионе. Среди участников первенства у ЛИКа было много знакомых еще по юношеским командам. Теперь юноши стали взрослыми, но товарищеские отношения сохранились. Команда Туркмении была почти вся из новичков, исключая Роберта и ЛИКа, поэтому они себя здесь чувствовали уверенно. Однако это не помогло им избежать жестких игр и поражений. В итоге заняли почетное предпоследнее место, опередив только команду Киргизии. Первое место заняла команда Узбекистана. Роберт и ЛИК, воспитанники ташкентского Динамо с улыбкой отмечали успех своих бывших одноклубников. Но теперь они защищали честь Туркмении. При встрече с Виктором Петровичем Рытиковым (тренером) и многими игроками из узбекской сборной ЛИК и Роберт рассказали, как создали на Челекене хорошую команду, занявшую первое место в республике. Рытиков был горд за своих воспитанников, но предпочитал, чтобы они играли за свою родную команду, а не где попало. Гвоздем соревнований и столбов был Василий Ахтаев, 2.47 м гигант из Казахстанской команды. ЛИК видел и встречался с ним еще в юношеские годы. Но сейчас Вася еще подрос, и возмужал, и 70 % забитых Алмаатинцами очков приходилось на его долю. И все же они не смогли переиграть быструю и умную команду Узбекистана. Когда соревнования закончились, тренер Фрейдзон, анализируя прошедшие игры, пришел к выводу, что туркменской команде необходимо увеличить число высокорослых игроков. Два столба, входящие в состав команды Челекена, а теперь в сборную республики плохо справлялись со своими обязанностями. К следующим соревнованиям, 2-ой спартакиаде народов СССР, необходимо усилить команду за счет высокорослых игроков. Однако Соколова, ЛИКа, Васенькина он пригласил в сборную и объявил, что сборы начнутся в конце июня, начале июля, а Вторая спартакиада народов СССР будет проходить в Москве в августе 1959 г. После окончания игр, из Алма-Ата команда вылетала в Ашхабад. Роберт и ЛИК получили билеты полета в Ашхабад через Ташкент, что позволило им повидаться с родными и друзьями. ЛИК прилетел в Ташкент днем 02 апреля 59 без предупрежденья. Своим ключом открыл двери квартиры и уже из дома позвонил на работу родителям, чем радостно удивил их. Он соскучился по Ташкенту, родным и друзьям, но было у него всего 3 дня. ЛИК позвонил Лорису и Юлдашу. Оказалось, что Юлдаш еще не вернулся из Алма-Ата, где участвовал в играх в составе сборной Узбекистана. Еще там они часто встречались, но как друзья – соперники. Теперь хотелось побывать сем вместе как просто друзья – соседи. Юлдаш уже был женат на Вере, его школьной подружке, и у них родился сын Очил. Дед Очил умер, и сына назвали в его честь. Лорис оказался дома, не смотря на будний день. Он рад был неожиданному звонку и пригласил ЛИКа вечером встретиться. Однако ЛИК отказался, так как вечер решил провести с родителями, которых не видел почти полгода. Договорились встретиться завтра. До прихода родителей оставалось три часа, и ЛИК решил их использовать для посещения глав. Тети и Тушмановых. Он отправился к любимой тете. Зашел в парк Тельмана, где в школьные годы провел много часов и дней с друзьями АРТом, Геной Макеевым, Геной Никитиным, Эддой Пивень, Леной Сухонос. В парке было безлюдно и тихо. ЛИК подошел к самому высокому и старому тополю на пригорке, на котором еще в 7 классе они вырезали ножом на самодельном шифре инициалы АРТа, ЛИКа и Гены Макеева. Он прислонился к любимому дереву и вспомнил как они вырезали эти буквы, вспомнил АРТа и слезы навернулись ему на глаза, а сердце сжалось как камень. Он отряхнул эти тяжелые воспоминания резким поворотом головы и отправился к Главтете. Благо идти через парк было очень близко, и в 12–00 он уже сидел у Тамары Лазаревны за столом, угощаясь жаренными орешками и крепким черным чаем. Тетя была приятно удивлена приходом любимого племянника и старалась угостить его самыми любимыми яствами. Час пролетел быстро и ЛИК, вручив тете сувенир из Алма – Ата, распрощался с ней. Тетя была очень расстроена кратким визитом, а главное, что он уезжает так быстро. Но теперь ЛИК был уже совсем взрослым и самостоятельным и, увы, к сожалению, тети его в Ташкент не влекло. После визита к тете, он зашел к Тушмановым. Дома была только мамуся. Она очень сдала и превратилась в настоящую бабушку. Приход Когушки ее обрадовал. Она как-то собралась, помолодела и распрямилась, и стала похожа на прежнюю энергичную и строгую мамусю. ЛИК с удовольствием и болью в душе проследил за этим преображением. Вспомнили первый поход в Каранги Тугай с АРТом и во главе с бабусей в 42 году. Помянули АРТа. Мамуся все еще не могла смериться с его безвременной смертью. Попили чайку, и ЛИК попрощался. Обещал приезжать, как только будет в Ташкенте. В 17–00 ЛИК был уже дома и встречал родителей. Он крепко обнял мать и отца, когда они вошли в квартиру. Радость переполняла всю троицу. ЛИК вручил матери теплую шаль, а отцу свитер из верблюжьей шерсти, которые заблаговременно купил на Челекене. Подарки пришлись как раз кстати. Весна в Ташкенте была прохладной и дождливой, что бывает крайне редко!! До поздней ночи ЛИК рассказывал о своей жизни на Челекене, о соревнованиях в Алма Ате. Родители слушали и были счастливы за него. Кажется, сын нашел свой путь в жизни, а это в конечном счете самое главное. На следующий день ЛИК встретился с Лорисом и Татьяной Сухонос. Они были близки и влюблены, что чувствовалось в их поведении. ЛИК немного огорчился, а потом искренне порадовался и за друга, и за Татьяну. – Не судьба мне с Сухоносами. Вероятно, еще не дорос, – с некоторым раздражением подумал он. Однако с большим удовольствием провел он время с друзьями. Втроем они побывали в драматическом театре им. М. Горького, где Татьяна работала декоратором по костюмам. В спектакле «Мать» по Горькому участвовал Игорь Лидогоров, в роли Павла. Он уже был заслуженным артистом Уз ССР, хотя и заканчивал мехфак САзПИ. С Татьяной у него сохранились прекрасные дружеские отношения, и именно он помог ей попасть в театр. ЛИК и Лорис давно знали Игоря и как соратника по сборной Уз ССР, и как противника Динамо в команде ОДО. Отношения у всех были дружеские. Поэтому по окончании спектакля вчетвером отправились в кафе «Театральное», при театре и там долго просидели, вспоминая многие эпизоды из прошлых лет. Все трое мужчин, каждый в свое время, были увлечены Татьяной, особенно Игорь. А вот теперь пришел черед Лориса. И когда после приятной беседы за ужином Лорис с Татьяной уехали, Игорь в сердцах сказал: – Как жаль, что все высокие чувства быстро исчезают, а остается горький осадок, который еще долго приходиться отчищать. Увы… ЛИК согласился с приятелем, вспоминая роман Игоря с Татьяной в Москве 52 года. Да и ему самому Татьяна смогла вскружить голову.