Текст книги "На суше и на море. Том 2"

Автор книги: Лазарь Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ЛИК был рад такому началу знакомства и сохранил глубокое уважение к С. П. Вартанову на всю жизнь. Он попросил машину для Сергея Зуева, чтобы отвезти его в аэропорт к 12–00 для вылета приятеля в Небит-Даг и поездки в Чарджоу. Сергей сказал, что машина будет, но он хочет переговорить с Зуевым. ЛИК пошел к морю, где его приятель плавал перед отъездом. Дождавшись, когда Сергей выйдет из воды, он передал ему приглашение Вартанова. Зуев быстро оделся, и они пошли к гл. геофизику НИМГЭ. Вартанов С. П. курил в коридоре, когда парни вошли в его кабинет. Он последовал за ними. Вид подтянутых спортивных выпускников МГУ нравился Вартанову. Они здесь, на острове, давно дожидались молодых специалистов. Вартанов усадил на стулья парней и прочел краткую лекцию о морской сейсмике, о создании плавучих кос, о работе на море, о перспективах роста морской геофизики, о личных перспективах карьеры в этой отрасли. Нам очень не хватает грамотных специалистов, и будем рады видеть тебя Сергей в наших рядах в самое ближайшее время, – завершил рассказ он. Зуев поблагодарил за приглашение. Он все делал спокойно и продуманно. Ответил, что окончательное решение примет в Чарджоу, где ему нужно будет получить открепление, чтобы приехать на работу в НИМГЭ. Когда они прощались, Вартанов протянул Зуеву руку и сказал: – Будем ждать! В 11–30 на газике Вартанова ЛИК и Сергей прибыли в аэропорт. ПО-2 уже стоял на летном поле. Друзья попрощались. ЛИК дождался взлета кукурузника и на поджидавшем его газике вернулся в экспедицию. Теперь он остался один среди незнакомых коллег – геологов и геофизиков, не считая Роберта Васенькина. Заехали в столовую. ЛИК освободил машину, пообедал и искупался, и к 14–30 пришел в административный корпус (контору НИМГЭ). В фондах он показал записку Вартанова, и ему выдали четыре тяжеленых тома – отчеты Опытно – методической сейсмической партии 12 за 53, 54, 55 и 56 гг. ЛИК пристроился в предбаннике фондов и начал читать отчет 12/53, где излагались результаты сравнительных испытаний разных типов морских кос (приемных устройств) для сейсморазведки. Отчет ему показался очень просто написанным и интересным. Странно, что при выборе конструкции кос никто не использовал методы, которые им читал на лекциях профессор Полшков. А все ссылки в основном были на книги Бергмана «Акустика и Акустические приборы» и Хортона «Основы гидроакустики и гидролокации» из Германии и США соответственно. Он читал до 17–00, до закрытия фондов. Потом сдал взятые отчеты зав. фондами и позвонил Роберту. Договорились пойти в спортивный зал крытого стадиона и потренироваться, и поужинать вместе. Роберт предупредил, что его сосед Андрей тоже баскетболист из московского Буревестника, и он придет на тренировку. Искупавшись в море, ЛИК зашел в столовую, поел очень легко и пошел в верхний город на стадион. В 18–00 собрались у входа в крытый стадион и взяли у дежурного три мяча. Три человека в огромном зале! Это было совершенно необычным для ЛИКа. И в Ташкенте, и в Ашхабаде, и в Москве время в залах, тем более в крытых стадионах, стоило очень дорого, и ценилась каждая минута. А тут такое богатство пустует!!!

Разминались индивидуально, а потом каждый вместе с мячом и, наконец, втроем начали отрабатывать разминочные, а потом игровые упражнения и комбинации. Но игры не получалось. Не хватало хотя бы еще одного человека. Два часа пробегали по площадке, приняли душ и отправились ужинать в морской ресторан. За ужином Роберт пригласил ЛИКа переселиться к ним в квартиру, где одна комната оставалась свободной. Однако НИМГЭ не принадлежала объединению Челекен Нефть, и получить комнату или квартиру в новых домах для сотрудников экспедиции было не просто. ЛИК решил обдумать предложение, поблагодарив Роберта. В 21–30 разошлись по домам. В общежитии у ЛИКа было пусто и тихо. Только один дежурный туркмен дремал на проходной. Вся обитавшая здесь публика находилась на судах в море. Судно «Владимир Маяковский», которое было закреплено за сейсмической партией 12/56, должно было вернуться через неделю. Пользуясь тишиной, ЛИК засел за письмо родителям, описывая свое житье на Челекене. Он неосторожно упомянул, что зелени здесь вообще нет, а все продукты привозные. Так что приходится питаться в столовой. Эта фраза повлекла за собой активнейшие действия Е. М., которая начала присылать почти еженедельно посылки с продуктами, начиная от соли и спичек и кончая банками тушенки и сгущенки. Через неделю тренировок удалось найти на Челекене еще несколько спортивных людей, которые занимались когда – то баскетболом, но сами не решались пойти в зал и начать тренироваться. Всего удалось найти 12 человек и начать полноценные тренировки. А тем временем на работе ЛИК перечитал все рекомендованные ему отчеты и побеседовал с Вартановым. У него уже сложилось представление о производстве сейсмических работ на море. Через неделю после приезда, рано утром, отправляясь разминаться и плавать к морю, он увидел судно, стоящее на рейде. Это был «Владимир Маяковский», рейдовый буксировщик, водоизмещением 50 тон, оборудованный для выполнения морских сейсмических работ. Для этого в кормовой части главной палубы были установлены сейсмическая лебедка, под которую переделали каротажную лебедку ЛК-2, и крытый кузов от автомобиля ГАЗ-66 – сейсмички, т. е. сейсмостанции СС-120/60, выкрашенный в голубой цвет – «Голубой Дунай». ЛИК сразу узнал знакомую технику по практикам в Туркмении (СС-120/60) в 1956 г. и в Тульской каротажной экспедиции в 1957 гг.

Перед его глазами развернулась удивительная картина. Прямо с судна несколько человек сели в шлюпку и начали грести к берегу. За шлюпкой тянулся длинный белый шланг, толщиной 50–60 мм, который разматывался с сейсмической лебедки прямо в воду и держался на ее поверхности, т. е. имел положительную плавучесть. Шлюпка отошла от судна на 300 м, а шланг еще разматывался с лебедки. Наконец, на расстоянии 500 м размотка шланга прекратилась, и его конец тоже сбросили в воду. Шлюпка с длиннющим белым «хвостом» напоминала огромную змею, плывущую к берегу. Когда она подошла к меляку и уткнулась носом в песок, пятеро мужчин спрыгнули в воду, отвязали ближний конец шланга от шлюпки и поволокли его на берег. Вся 500 м змея медленно потянулась к берегу. Через 30 минут ее голова уже была на отмели, а все туловище вытянулось вдоль береговой черты и постепенно легкой волной прибивалось к отмели. ЛИК понимал, что эта белая змея и есть морская плавучая коса Георгия Ивановича Рудаковского, о котором ему говорил М. К. Полшков. Среди пятерки, высадившейся на берег, ЛИК разглядел пожилого невысокого седого человека, который, как и все остальные тянул змею (косу) на берег, отдавая какие-то указания. Еще через 30 минут, растянувшись цепью вдоль шланга, мужчины начали его вытаскивать на берег. ЛИК понял, что это его коллеги по с/п 12–56, и как был в плавках пошел к ним на встречу и подключился к вытаскиванию косы. Работали напряженно час, пока все 500 м косы не оказались на берегу вне досягаемости прибоя. Когда работа была закончена, пожилой сухенький мужчина спросил у него: – Кем будите, молодой человек? Когда ЛИК представился: – Ст. Техник – геофизик, Коган Лазарь, прибыл по распределению из ВНИИГеофизики. – Рудаковский Георгий Иванович, начальник экспедиции, – ответил пожилой мужчина, протягивая ему руку. – Знакомьтесь с нашим новым сотрудником, и грузите косу в автомашину. Отвезем в ремонтный цех. А вы Лазарь подмените меня в погрузке. С этими словами Г. И. пошел по направлению к легковому газику, где его поджидал Вартанов. ЛИК включился в погрузку косы на борт грузового ЗИСа и по мере сближения с работавшими знакомился с каждым: Габриелян Гурген Вартанович, начальник партии, сказал с армянским акцентом крепкий, высокий, черноволосый мужчина лет 45, принимая от ЛИКа шланг и укладывая его вдоль борта грузовика. Захаров Павел, косарь, представился мужчина лет 30–35, Гатерюк Анатолий, радист, представился коренастый светловолосый невысокий парень, лет 29–30. Челноков Сергей Александрович, техрук, – представился средних лет светловолосый и синеглазый мужчина, с высоким лбом. – Полезай-ка в грузовик и помоги Гургену раскладывать косу, а то он уже запарился. – Не замерз в плавках? – спросил широкоплечий, коренастый парень лет 25–28, и представился Гузев Юрий – оператор, смотри не застудись, ведь уже прохладно. Наконец, когда весь шланг был погружен на ЗИС и ЛИК спрыгнул с борта автомашины на землю. К нему подошел невысокий пожилой мужчина лет 50 и, протянув руку, представился: – Черствов Петр Сергеевич, старший взрывник, а вот это Ваня Руденко, единственный представитель класса гегемона в нашей партии, – указал он на молодого парня лет 19–20, рабочего 4 разряда. – Ну, вот и познакомились, иди, оденься, а то простынешь, вещи то твои где? ЛИК указал на видневшийся вдали маленький бугорок из его вещей и побежал к ним. Таким образом утренняя разминка продолжалась три часа. Но ему посчастливилось познакомиться с сотрудниками партии прямо в работе, хотя и не в море, но у самого моря, на побережье южного Каспия. Подойдя к вещам, ЛИК окунулся в море, хорошенько растер тело полотенцем, оделся и быстрым шагом направился в столовую. Там он взял все самое горячее и присел к столу. Через пол часа он согрелся и позавтракав, пошел в экспедицию. В кабинете начальника сидел Г. И. Рудаковский, переодевшись в черный костюм и белую рубашку с галстуком. ЛИКа пригласили к начальнику через час ожидания. Одновременно пригласили и Вартанова. Приезд молодого специалиста был событием незаурядным, и Рудаковский решил с ним побеседовать в присутствии Главного Геофизика экспедиции. А когда он узнал, что по совету Вартанова ЛИК прочитал последние отчеты, касающиеся испытаний плавающей косы, лицо его посветлело, и он спросил: – Как вам понравилась наша работа с косой, – имея в виду результаты отчетов, особенно за предшествующий 1956, когда впервые в истории отечественной сейсморазведки был отработан первый транс Каспийский профиль Челекен – Нефтяные Камни на полуострове Апшерон в Азербайджане… ЛИК понял этот вопрос совершенно конкретно, применительно к сегодняшней погрузке косы и ответил: – Нужно быть крепким парнем и хорошим пловцом, чтобы работать с косой. Думаю, мне это подходит. Рудаковский и Вартанов рассмеялись, поняв, о чем думает ЛИК, и начальник сказал: – Тогда приступайте. Коса сейчас в ремонте в косарской. Вот туда и направляйтесь, под начало Захарова. Вы с ним во время погрузки косы познакомились. А вообще, у нас в экспедиции всего четыре дипломированных горных инженера – геофизика, включая вас. Так что вам предстоит поработать на всех участках в морской сейсмической партии. Но главное, постарайтесь вникнуть в конструкцию косы, может со свежими и еще не стандартно мыслящими мозгами, вы что – то и придумаете для ее усовершенствования. Сравнительные испытания кос для моря будут проводиться в Баку, в декабре, и полезные идеи будут, кстати. А теперь, направляйтесь в косарскую к Захарову. Фролов мне говорил, что жильем вас обеспечили и с условиями работы и оплаты вашего труда вы ознакомлены. Зайдите к начальнику партии и ознакомьтесь с правилами ТБ и ОТ. Всего доброго вам на пути в морскую геофизику. Рудаковский протянул ЛИКу сухую и крепкую ладонь для рукопожатия. ЛИК встал, пожал ее, попрощался и пошел в косарской цех. Рабочие будни начались. По пути он заглянул в кабинет начальника партии. Гурген Вартанович стоял у карты о Челекен и отмечал что-то на сети сейсмических профилей, окружавших остров. Его партия вела разведочные работы на выходе Челекенской структуры в море. Когда ЛИК зашел в кабинет начальника и поздоровался по – армянски, суровое лицо Гургена с длинным армянским носом и горящими черными глазами осветилось улыбкой. Он машинально спросил по-армянски: – Хаик? (Ты армянин?). ЛИК знал немного армянских слов, запомнив их за время, проведенное в семье Еольянов, и понял вопрос. – Увы, нет. Я еврей, – ответил он.

– Отлично, лучше будь первым евреем в НИМГЭ, чем четвертым армянином. Тебе повезло, – весело пошутил начальник. – А теперь садись вот за тем столом и прочти правила по ТБ и ОТ при проведении морских геофизических (сейсмических) работ. С этими словами он протянул ЛИКу книжку в твердом переплёте из черного дерматина. ЛИК засел за этот фолиант, нашел раздел «Морская сейсморазведка» и принялся читать, конспектируя основные положения. Только к концу дня он завершил чтение. Даже обед пропустил. Гурген Вартанович задал ему несколько вопросов по прочитанному. Убедился, что ЛИК понял основные положения по ТБ и предложил ему расписаться в журнале инструктажа. – Сегодня уже поздно, а завтра с утра ждем в косарской. Не забудь получить на складе комбинезон, а то все вещи перепачкаешь соляркой, которой заполняется шланг косы. До завтра! – завершил беседу Гурген. ЛИК поспешил в столовую. Было 18–00 вечера. С удовольствием поужинал, а потом зашел в общежитие. В его комнате поселили еще двоих сотрудников. Одного он знал уже, это был Ваня Руденко, а второго нет. Познакомился. Оказалось, что это невысокий, полноватый, с большой головой и с широким лицом и темными глазами, прибывший из Москвы выпускник геологического факультета МГУ Мистрюков Юрий Михайлович. Он был на 12 лет старше ЛИКа, прошел войну и после войны закончил учебу, получив специальность геолог – геофизик. К удивлению ЛИКа Юрия, он не знал, хотя и посещал лекции на геолфаке. Заняв койку у окна, Мистрюков расчехлил гитару и набрал несколько аккордов. Приятная гавайская мелодия наполнила комнату и в ней стало просторнее и теплее, как будто бы тропический воздух Гавайских островов мгновенно перенесся на пустынные берега Челекена. Иван и ЛИК присели от восторга на свои койки, а Юрий спокойно и приветливо улыбался, продолжая играть на 10-и струнной гитаре. Так они и познакомились два выпускника МГУ, прибывшие на Челекен практически одновременно. ЛИК начал собираться на тренировку. Он быстро сложил свой спортивный динамовский костюм и спортивную форму в чемоданчик и вышел из общежития. До спорткомплекса был минут 30 пешего хода. Желтая линия заката покрыла почти всё небо. ЛИК быстро пробежал все расстояние, действуя как на разминке. И когда он попал на стадион, там уже собралась вся челекенская команда. Из профи было только трое, любителей 5, а остальные просто желающие побегать. На этот раз тренером вызвался быть Роберт. Он лучше всех знал местные порядки и людей. Разминка началась. 30 минут общефизической подготовки, 30 минут индивидуальная работа с мячом, броски, дриблинг, пивоты, финты, и наконец, 2 по 30 минут игры на всей площадке. Состав тренирующихся был весьма пестрым. Учитывая возможности собравшихся на первую тренировку, создали две команды и в каждой по одному запасному. При этом Роберт и Андрей оказались в одной команде с крепкими и высокими парнями, но не умевшими играть в баскет, а ЛИК с пятью игроками, хотя и не высокого класса. Играли очень темпераментно, так что Роберту то и дело приходилось останавливать игру, чтобы разгоряченные парни из его команды не покалечили друг друга да и своих противников тоже. Но смеху и веселью не было границ, особенно когда один из буровых мастеров, желая остановить ЛИКа, летящего к кольцу, схватил его за трусы и они остались в его руках, а их обладатель в одних плавках все же прорвался к кольцу и вложил в него мяч сверху, по-американски. Итак, регулярные тренировки начались. Решили тренироваться четыре раза в неделю, учитывая предстоящее первенство Туркмении в декабре. Назвали команду «Челекен Нефть», что определяло главного спонсора. После тренировки Роберт предложил во второй раз, ЛИКу переехать жить в их квартиру, где была свободная комната. Он обещал получить разрешение руководства Челекен Нефть, если от НИМГЭ будет соответствующее письмо. ЛИК в принципе был готов к переезду, хотя и испытывал некоторое неудобство перед Иваном Руденко и Юрой Мистрюковым, его соседями по общежитию в НИМГЭ. Ужинали в ресторане почти всей новоиспеченной командой в полном составе. А когда вечером поздно ЛИК вернулся в барак общежития НИМГЭ, то был удивлен увиденным. Там шла обыкновенная русская пьянка. ЛИК во избежание лишних вопросов и конфликтных ситуаций решил немедленно пойти ночевать к Роберту, а завтра переехать к нему на ПМЖ, если будет добро. Когда он пришел к Роберту, то застал все «семейство» в сборе за чашкой чая на кухне. Приходу его были рады. Джамал быстро поставила перед ним пиалу и налила ему чай на донышко, в знак уважения.

– А мы как раз беседовали о тебе. Андрею понравилась твоя игра. Чувствуется мастерская московская школа Динамо. «Так что добро пожаловать в нашу компанию», – сказал Роберт. ЛИК рассказал о причине прихода и сообщил, что сможет завтра перебраться к друзьям, если они не возражают. – Четвертая комната свободна, занимай, а Роберт уладит все формальности в администрации ЧН. «Жить среди выпивох не самое большое удовольствие», – серьезно сказала Тамара. Сидели за чаем до поздней ночи, обсуждая все новости, от больничных, с уст молодых докторов, до спортивных, из уст ЛИКа.

Рано утром следующего дня вся компания отправилась к морю купаться. Оказалось, что так поступает большинство из жителей верхнего города, подавляющая часть которых составляют ИТР ЧН. К их пятерке присоединилась высокая и черноволосая красавица, которая подошла к Роберту и представилась ЛИКу – Дина Салахова. – Это наш старший лаборант из отдела физсвойств образцов керна, моя прекрасная коллега, вставил Роберт. – Мы все ее хорошо знаем, так что представление относится только к тебе ЛИК. ЛИК в свою очередь представился Дине. До моря дошли быстро и, сбросив одежду до купальных костюмов, пошли в воду. Идти пришлось долго, пока вода поднялась к груди, и можно было плыть. Дина прекрасно загорела под знойным солнцем Туркмении и выглядела весьма привлекательно в красном закрытом купальнике. Постепенно вся группа поплыла, и сразу же разделились. ЛИК и Роберт оказались впереди, за ними Дина и Андрей, а потом Тамара и Джамал. Было видно, что настоящих пловцов среди них нет. Но в теплой прозрачной воде вперед вышла ДИНА, и ее попытался догнать ЛИК. Однако это оказалось не легкой задачей. Как только ЛИК нагонял ее в брасе, она переходила на кроль и опять оказывалась далеко впереди. Так они соревновались час. ЛИК вообще не был пловцом и тем более в море на дальние дистанции, но вот Дина жила на Челекене уже пятый год и плавала отлично, имея прекрасную школу московского Буревестника, где добилась первого спортивного разряда еще в школе, а потом защищала честь МГРИ. Таким образом, за час борьбы ЛИК так и не смог догнать эту туркменскую русалку. Он лег на спину в полном изнеможении, оставив затею в очередной раз догнать соперницу. Отдохнув четверть часа, он поплыл к берегу, который был виден вдали в виде белой полоски домов верхнего города. ЛИК даже забеспокоился. Так далеко он от берега никогда не заплывал. Решил плыть медленно с перерывами для отдыха, чтобы спокойно добраться до мелководья. За Дину он не беспокоился. Было ясно, что для нее такие заплывы и розыгрыши привычное дело. Беспокоила только одна мысль, что серьезно опоздает на работу в первый же рабочий день. Ведь в косарской его ждут. До берега он плыл час, с небольшими перерывами на отдых. Когда, наконец, выбрался из воды, то никого из знакомых, с которыми он пришел окунуться на утренней заре, не увидел. Даже Дины нигде не было.

– Вероятно, она уже давно выбралась на берег и поспешила на работу, – подумал ЛИК. Одевшись, он поспешил в общежитие НИМГЭ, до которого с места купания, было, минут 25 ходьбы. Когда вошел в общежитие, то дежурный ему передал, что заходил час назад начальник партии и хотел его видеть. ЛИК посмотрел на часы, было 10 часов утра. Он взял новенький комбинезон и кожаные желтые ботинки, на кожаной подошве, полученные вчера, и пошел в косарскую. Там работа шла полным ходом. Рядом с бараком из 100 м. секций косы сливали солярку. Потом отрезали соединительный 48 штырьковый позолоченный разъем и вытаскивали внутренности косы из шланга. А внутренности представляли жгут из 48 проводов ПВР и линию из пьезоэлектрических приемников, собранных на базе кристаллов сегнетовой соли, загерметизированных в металлических корпусах, залитых касторовым маслом. Длина приемника составляла 5 см, ширина 2.5 см. Они располагались на расстоянии 3.03 м друг от друга, вдоль всей 100 м секции, всего 33 штуки. ЛИК это все прочел раннее в отчетах, где были и фотографии внутренностей косы, и соединительных муфт и внешнего вида на лебедке и в воде. Поэтому он все понял без расспросов, хотя и стоял в нерешительности что делась. Вспомнив распоряжение Рудаковского идти в подчинение Захарова, он поздоровался с Павлом и спросил, что ему нужно делать. Павел, рассмеялся и сказал: – Бери побольше и тащи подальше. Потом подумав, предложил ЛИКу, прежде всего, переодеться, если ему дорог его цивильный наряд. – Не забудь надеть ботинки, иначе твои кеды расползутся на части дня через четыре, а сам можешь упасть и зашибиться еще раньше, так как в них будет скользко, как на коньках. Солярка все разъедает, кроме натуральной кожи. ЛИК последовал совету Павла, и приступил к работе. О причине его опоздания у него никто не спросил. Вытаскивать внутренности косы из шланга было не легким делом и требовало больших усилий. Прежде всего, нужно было слить из секций солярку. Для этого секция растягивалась на специально сделанной из бархана наклонной площадке, и ее нижняя и верхняя соединительные муфты открывалась. Солярка из нижней муфты стекала из секции в бочку, вмонтированную у подножья бархана. После этого верхняя муфта отсоединялась от проводов и закреплялась в зажим, а за нижнюю, закрытую специальной заглушкой, содержимое секции (провода и приемники – гидрофоны) вытаскивалось из шланга. Это требовало не мало усилий. Трое парней впрягались в веревки, подвязанные к заглушке, и тянули ее как бурлаки на Волге! Так что, когда к тройке «тягачей» подключился ЛИК, дело пошло несколько быстрее. На ярком туркменском солнышке белый полихлорвиниловый шланг становился мягким и тоже тянулся как тугая резина, но в отличие от нее, в прежние размеры не возвращался. Требовалось соизмерять усилия, направленные на вытаскивание внутренностей косы с растяжением шланга. Вытянутые внутренности косы натягивали на козлы, расставленные вдоль косарской, и проверяли авометром проводимость каналов, внутреннее сопротивление приемников, сопротивление изоляции проводов. Находили неисправности, и бригада ремонтников во главе с Гузевым и Захаровым устраняла их. За полный рабочий день с 7–00 до 18–00 (перерыв с 12–00 до 14–00) удавалось отремонтировать одну, изредка 2 секции. Таким образом, пять секций косы были отремонтированы за 4 дня. ЛИК вдоволь «наплавался» в солярке, но зато отлично понял строение косы. После ремонта исправная начинка косы затягивались в шланг, а потом припаивалась соединительная муфта, шланг заправлялся в муфты и закачивался соляркой. Затягивание начинки пяти секций заняло три дня. И через неделю после прибытия в ремонт, коса была готова к дальнейшим работам. Отход судна был назначен на 25.09.57. До выхода в море ЛИК все дни проработал в косарской, а вечера проводил на баскетбольной площадке. За неделю группа баскетболистов ЧН начинала отличаться от сборища любителей побегать с мячиком. Но до настоящей команды ей было очень далеко. В первый же день работы в косарской после обеденного перерыва ЛИК зашел к начальнику экспедиции и рассказал о возможности получить ему комнату в домах ЧН в верхнем городе. Рудаковский внимательно выслушал его и спросил: – А вам реально дадут комнату? Не будет ли наше обращение холостым выстрелом?

ЛИК заверил его в положительном решении, ссылаясь на Васенькина, который к этому времени уже был в ЧН начальником центральной лаборатории анализа кернов и их хранения. Заручившись письмом от НИМГЭ к руководству ЧН, ЛИК этим же вечером переехал в квартиру Роберта, Джамал, Тамары, Жени, тем самым избежав неудобств проживания в общежитии НИМГЭ, где шумные веселья были частым явлением. Следует заметить, что все руководство НИМГЭ проживало в верхнем городе в отличных новых квартирах. И когда он сообщил Рудаковскому, Габриеляну и Вартанову о своем переезде из общежития НИМГЭ в верхний город, то они это приняли положительно. Как он понял несколько позже, жители верхнего города здесь почитались как высшая каста, и принадлежность к ней сразу вывела ЛИКа на другой уровень отношений с начальством. А ларчик открывался просто. Роберт с письмом НИМГЭ зашел к Управляющему ЧН Василию Низьеву, тому самому Васе – буриле, который начал играть в созданной им баскетбольной команде Челекена, и Вася разрешил Васенькину поселить в его квартире ЛИКа, игра которого Низьеву понравилась.

– С такими парнями мы станем чемпионами Туркмении, – сказал он Роберту, налагая резолюцию: «Выделить комнату для ЛИКа» на письме НИМГЭ. Ранним утром 25.09.57 к дому, где теперь жил ЛИК, подъехал грузовой ЗИЛ, в котором были погружены секции косы. В кабине сидели Павел Захаров и Ваня Руденко. ЛИК ждал их приезда. Накануне вечером он попрощался со своими соседями и рано утром к 6–00 вышел из дома, захватив рюкзак и почти все походное снаряжение, как будто собирался в горы. Он понимал, что почти все собранное в рюкзаке для похода в горах на судне и в море не пригодится. Но привычка взяла вверх. Правда палатку, репшнур, ледоруб и отрикованные горные ботинки он не взял. Зато со спальным мешком на гагачьем пуху и штормовкой, охотничьим ножом и фонариком, спичками и фляжкой с водой он не расстался. Одет был в любимую красно-белую ковбойку, брюки хаки из тропической американской военной формы и серые китайские кеды с высокими резиновыми шипами для игры в футбол или для походов. В рюкзаке лежали уже проверенный в работе с косой комбинезон и кожаные ботинки. Когда машина остановилась, Ваня Руденко вылез из кабины и перелез в открытый кузов, уступая место ЛИКу. ЛИК немного помедлил, хотел остановить парня, но вспомнив о субординации, легко запрыгнул в высокую кабину. Грузовик тронулся и направился в порт Аладжа, единственный, соединяющий остров Челекен с большой землей. В порту их поджидал вспомогательный катер «Метеор» для перегрузки на э/с «Владимир Маяковский», стоящий на рейде. Подойти к причалу «Маяковский» не мог из-за малой глубины моря в порту. Катер был типа «Ярославец», водоизмещением 30 регистровых тонн. Он был буквально забит зелеными военными 50 кг ящиками тротила, хорошо известными ЛИКу по работе в сейсмической партии на берегу в ТГГЭ в 1955 г. Пришлось переодеться в робу, т. е. одеть комбинезон и кожаные желтые ботинки, и приступить к перегрузке секций косы с борта ЗИЛа на катер, укладывая их прямо на ящики с взрывчаткой. ЛИК был не мало озадачен такому грубому попранию инструкции по ТБ. Ведь в секциях уже была залита солярка, готовая излиться из шлангов при первом же их повреждении на ящики с тротилом! И тогда одна горящая спичка, или окурок, брошенные в эту адскую кучу, приведут к колоссальному взрыву. ЛИК похолодел от этой мысли. Но его новые товарищи были совершенно спокойны, даже не обращая никакого внимание на соседство тротила и солярки!!! ЛИК работал молча и не отвечал на грубоватые шутки коллег по поводу его переселения в дом в верхнем городе к девушкам. В маленьком городке абсолютно все всем было известно. Через час коса была погружена на борт катера, и он был готов к отплытию. На катере уже находилась взрывная бригада или как здесь на флоте говорили отряд возбуждения упругих волн. Здесь ЛИК познакомился с руководителем взрывных работ партии Золотаревым Гарри Семеновичем, сухопарым высоким мужчиной лет 35–40, с острыми чертами лица и рыжими волосами. Гарри сухо поздоровался с ЛИКом и спросил, имеет ли он права на ведение и руководство взрывными работами. ЛИК ответил утвердительно, но указал, что документы все сданы в ОК НИМГЭ. Больше Гарри ни о чем не спрашивал. Всё было готово к отходу, но все чего-то ждали. ЛИК спросил у Захарова, в чем дело. Тот только загадочно улыбнулся и сказал: – Скоро все сам увидишь. И действительно, минут через 30 подъехала сейсмичка. Из кабины вышли начальник партии Гурген Вартанович Габриелян, техрук Челноков, а из сейсмостанции сотрудники партии и моряки, находившиеся на катере, стали выгружать сильно пьяных людей, которых отводили на катер и укладывали прямо на палубу, как манекенов. Всего их набралось человек десять. Только закончив эту странную процедуру, Гурген поднялся на борт катера, который отошел от причала и направился к судну, стоящему далеко на рейде. Через час катер пришвартовался к борту «Владимира Маяковского». На мостике стоял высокий и тучный человек в белой (или сильно выцветшей) рубашке, темных брюках. Он отдавал команды матросам как привязать катер к судну. Когда все швартовые концы закрепили, началась разгрузка катера. Первым делом «выгрузили» ПЬЯНЕНЬКИХ пассажиров, лежавших на палубе катера, и развели их по каютам. Потом приступили к выгрузке косы, наматывая ее на кормовую сейсмическую лебедку. Павел Захаров встал за штурвал лебедки для укладки косы и руководил этим процессом. ЛИК, Иван Руденко, Толя Гатерюк и взрывная бригада: Костя (Хайрулла) Хабибуллин, Исса Османов, Василий Куськал, Павел Иванович Черствов и Гарри Золотарев подключились к этому процессу, чтобы освободить ящики с тротилом и приступить к их погрузке на судно. ЛИК сразу же по выходе катера из бухты Аладжа почувствовал качку. А в открытом море качка усилилась и очень его донимала. Катер прыгал на крутых каспийских волнах у борта «Маяковского». ЛИК работал интенсивно, но чувствовал, как тошнота подступает к горлу. Ящики с тротилом, весом 50 кг каждый, перегружали по живому конвейеру, передавая их по цепочке из рук в руки и укладывая их на палубу судна. Ящиков оказалось 500 штук, так что работа продолжалась до 12–00 дня, до обеда. Обед, на свежем воздухе на шлюпочной палубе прошел в две смены. К этому времени ЛИКа уже сильно тошнило. И на еду он даже смотреть не мог. Весь бледный и с испариной пота на лбу он отдыхал на носу судна, подставив лицо усиливающемуся ветру. Тошнота прямо подкатывала к горлу, и он пытался ее перебороть. Стыдно было перед коллегами, но он старался не подавать вида, что укачивается. Однако опытный глаз Гургена подметил состояние новичка. Он подошел к нему, и протянул горсть соленых сухарей. – Хорошо делаешь, что не ложишься, травить не стесняйся. Мы все через это прошли. Погрызи сухарики, поможет от тошноты. Держись, парень, – закончил он беседу и после обеда сам подключился к перегрузке взрывчатки, встав в цепочку конвейера. Разгрузка продолжалась два часа. Когда весь тротил был погружен и уложен в крюйд – камеру, судно снялось с якоря и взяло курс на профиль, не смотря на свежую погоду. ЛИКу показали его каюту и коечку у самого потолка. Каюта была в твиндеке в кормовой части судна. Площадь ее не превышала 15 кв. м. В ней было два иллюминатора и шесть подвесных коек, выстроенных в две стойки по три койки в каждой. Койки были расположены так близко друг к другу, что влезть в нижнюю можно было только тогда, когда верхняя пустовала. В каюте был стол вдоль переборки, четыре шкафчика во всю ее высоту, несколько крючков для развешивания верхней одежды. ЛИК положил в шкафчик свои вещи и выбежал на свежий воздух, подавляя подкатывающуюся к горлу тошноту. Он распластался на шлюпочной палубе, подставив лицо ветру. Полегчало, но ненадолго. Судно набирало скорость медленно. Паровая машина, работавшая на мазуте, разогревалась долго. По мере увеличения хода, качка усиливалась. ЛИК лежал пластом и старался глубоко дышать, чтобы подавить тошноту. Ему было плохо и холодно. «Маяковский» шел на Челекено – Ливановское поднятие, где партии предстояло выполнить сейсмическую съемку методом отраженных волн с использованием плавучей косы Рудаковского. В полдник в 16–00 ЛИК к еде не прикоснулся и в ужин, в 20–00 тоже. Он грыз соленые сухари и запивал водой из фляжки. Систематически к нему подходили моряки и геофизики, подбадривали его, подшучивая над его болезнью. Когда стемнело, ЛИК перебрался в свою каюту, но там было так душно, что он быстро выбрался наверх и вновь рухнул на шлюпочную палубу. Через некоторое время к нему подошел крепкий мужчина с открытым лицом. Он принес две телогрейки, два одеяла и предложил ЛИКу ночевать на палубе! То был старший механик Владимир Мельников. ЛИК с радостью согласился, соорудил постель в спасательной шлюпке и вскоре крепко уснул. На утро море было как зеркало. ЛИК чувствовал себя отлично. Проснулся с рассветом и во время разминки любовался бескрайним морем, постепенно меняющим свой цвет от стально-серого до голубовато – зеленого, по мере подъема солнца над горизонтом. Завтрак начался в 7–00 в столовой команды. ЛИКу указали его место, сказали, что в робе в столовую не входить, что нужно за собой убирать посуду, а получать еду нужно у окна раздаточной. Одним словом, все как в столовой по самообслуживанию, но без выбора блюд. Всем предлагалось одно: каша гречневая, кусок вареной рыбы красной, выдали большую кружку, которую он наполнил чаем из титана, стоящего у раздаточного окна. На столе стояла банка с сахаром, миска с хлебом, миска со сливочным маслом и миска с черной икрой. Так что завтрак был очень вкусным и калорийным. Все сотрудники экспедиции (партии) подходили завтракать один за другим. Каждый знал свое место, и завтрак проходил быстро, и почти в полной тишине. Только звучали не привычные для ЛИКа слова: – Здравствуйте, Приятного аппетита! – от каждого входящего в столовую, и – Приятно завтракать! – от каждого выходящего из-за стола. В 7–45 весь состав партии собрался у сейсмической рубки, выкрашенной в ярко голубой цвет – «Голубой Дунай». Начальник партии Гурген Вартанович наметил круг работ на день: 1 – регулировка плавучести косы; 2 – проверка и настройка сейсмостанции; 3 – связка зарядов из тротила. Каждую из поставленных задач выполняли отряды: приемных устройств (косарей), операторов, взрывников. ЛИК был в бригаде косарей под началом Павла Захарова. Настройка косы была тонким делом. Нужно было добиться нейтральной плавучести секций. Для этого каждая из них спускалась в воду и подкачивалась соляркой через головную муфту до тех пор, пока не показывалась на поверхности воды. Нужно было не перекачать секцию, иначе заглубить ее в воду было невозможно. ЛИК участвовал во всех операциях по смотке и вытравливанию секций в воду, их подкачке из бочки с соляркой, надуваемой из ручного насоса, который приходилось все время качать. До обеда отрегулировали одну секцию и намотали ее на лебедку. Приступили к другой. До вечера накачали и отрегулировали еще две секции. В темноте регулировку вести было невозможно. Так что после ужина отдыхали. Как только судно стало на якорь, ЛИК нырнул в воду, стараясь смыть дневную усталость и запах солярки. Вода была теплой, чистой и спокойной. Плыть было легко и приятно. Он и не заметил, как далеко отплыл от судна, так что огонек на корме слабо светился в темноте. ЛИК почувствовал тревогу и начал возвращаться. Оказалось, что судно стояло в месте сильного локального течения, поэтому он и оказался далеко от «Маяковского». Пришлось напрячься изо всех сил, чтобы доплыть до э/с против течения. Впрочем, когда он по штормтрапу поднялся на борт, его уже поджидали Гурген, капитан, Гузев и Захаров. Капитан Канищев крепко матерно выругался: – Нельзя без разрешения покидать борт судна, плавать, тем более ночью. Погиб бы за понюшку. Здесь сильное течение. Запомни, пловец! ЛИК молчал, ему было стыдно. Ведь он нарушил главную заповедь работы в экспедиции – не спросил разрешение на самостоятельный маршрут, никого не предупредил. Гурген не сказал ни слова. ЛИК отправился спать под шлюпку, где лежали телогрейки и одеяла. Долго не мог уснуть, любуясь звездным небом и слегка покачиваясь в своей постели. На следующий день регулировка косы продолжалась. Только на третий день ее закончили. Когда вся 800 м коса была готова и буксировалась в воде у поверхности водной толщи, ее начальную часть поместили в трубу и ее (трубу) поставили в вертикальное положение, так, что начало косы оказалась на глубине 12 м. Судно дало ход 4 узла, и вся коса вытянулась за ее головой и пошла на глубине 12 м. Включили сейсмостанцию, и техрук Челноков, смотря на поведение световых зайчиков осциллографа, безошибочно определял на какой секции избыточная или недостаточная плавучесть. После этой проверки косу смотали (выбрали по-флотски) на лебедку и еще раз провели точную регулировку плавучести. На следующее утро косу размотали (вытравили) вновь и опять зоркое око Челнокова оценила качество регулировки. На сей раз все 24 зайчика гальванометров осциллографа, колебались равномерно и показывали, что уровень шумов косы при скорости буксировки 4 узла не превышал 200 мкВ. Можно было начинать работу. ЛИК внимательно наблюдал за действиями Челнокова, который был нем как рыба и ничего не объяснял. Оператор Юрий Гузев в присутствии Сергея Челнокова тоже помалкивал. ЛИК удивлялся, что в косе нет системы автоматического регулирования глубины ее буксировки, нет индикаторов глубины. Все делается «на глазок» архаично, как в древние времена. И только искусство оператора или техрука основа всему и всея. Это не предусматривалось теоретическими курсами по физике и геофизике, прослушанными в университете. Однако сама идея использования пьезокристаллических гидрофонов и их буксировки в плавучем шланге для приема сейсмических волн ему очень понравилась. К 01.10.57 партия была готова начать сейсмическое профилирование методом отраженных волн на Челекено – Ливановском поднятии в ЮВ части Каспийского моря. Поднялись косари бригады Захарова в 5–30, и в 6–00, как только рассвело, приступили к травлению косы. В 7–30 коса была за бортом в рабочем положении на глубине 12–00 м. Судно пошло на заход, на заданный профиль, место которого определялось гидрографами в сети радиогеодезической системы «Координатор С» («Свирь») с точностью – /+ 30 м. На расстоянии 5 км. от начала профиля был дан ход судну 2 узла (4 км/час) и шлюпка – взрыв пункт с четырьмя взрывниками и 5000 кг. тротила (250 зарядов) была опущена забор и удалена на кабеле КТШ-04 на расстояние 400 м. от судна, к центру косы. Катер «Метеор» отошел на расстояние 2 км. от конца косы и встал в кильватер сейсмическому судну. Когда до начала профиля оставалось 1000 м, был произведен первый взрыв заряда 20 кг. на глубине 2.5 м и принята первая пробная сейсмограмма. Ее принял Челноков, и проявила ленту осциллографа Ирина Тыртычная, единственная девушка в составе партии. По проявлению осциллограммы Челноков скорректировал параметры приема и возбуждения упругих волн, и профилирование началось. Судно пошло со скоростью 4.5 узла. Через каждые 400 м (3.3–3.5 минуты) по команде гидрографа на шлюпку: – Опускай! – производился спуск заряда со шлюпки в воду, и радист сообщал на судно гидрографу и оператору сейсмостанции: – Заряд опущен! По этой команде оператор включал сейсмостанцию и через несколько секунд по ее прогреву, давал разрешение на взрыв командой: – Даю разрешение! По этой команде взрывник вставлял во взрывную машинку вилку линии детонатора и радист командовал: приготовиться! С судна получал ответ: – Есть, приготовиться! Радист со шлюпки командовал: – Внимание! С судна отвечали: – Есть Внимание! Радист командовал: – Огонь! (Контакт). По этой команде оператор сейсмостанции включал лентопротяжный механизм осциллографа, а взрывник нажимал на кнопку ОГОНЬ взрывной машинки. И 50–100 м столб воды подымался на месте подрыва заряда. Зрелище было суровое, как на войне. Каждые 3–4 минуты раздавались команды, и производился взрыв. На 2 км профиля 5 взрывов. Работали непрерывно как на конвейере. Между взрывами Ирина успевала проявить и закрепить принятую осциллограмму (сейсмограмму), оператор Челноков просмотреть ее и сделать корректировку параметров возбуждения и приема упругих волн. Работа продолжалась без перерыва до темна или до выхода из строя, какой-либо из аппаратуры возбуждения, приема или регистрации упругих волн. Проработали 14 часов без перерыва. Взрывники менялись на шлюпке каждые 4 часа. «Метеор» их подвозил и увозил, пришвартовываясь к шлюпке – взрыв пункту прямо на ходу. Таким образом, за один 18-часовой рабочий день было отработано 104.5 км профиле МОВ. Такая гигантская производительность и не снилась береговым сейсморазведчикам! ЛИК был поражен. Казалось, что ничего особенного в косе Рудаковского нет. Но такой производительности никогда, и никто не достигал. ЛИК был восхищен, и в его голове все время звучали слова М. К. Полшкова: – Вы, со свежей головой, постарайтесь по – возможности улучшить конструкцию косы Рудаковского и содействуйте внедрению ее в производство! Теперь это стало актуальным делом. Он увидел мелкие несуразности в совершенной технологии морской сейсморазведки, и хотелось их устранить. Но как, он еще не знал. Погода к утру начала портиться. Ограничение в работе шлюпки взрыв пункта было до 4х баллов. Гурген, раньше всех поднявшийся на мостик, посмотрел у радиста прогноз погоды, посмотрел на восход солнца и решил все же работы продолжить. В 7–00 вытравили и задали косу. После завтрака шлюпка, до верха набитая взрывчаткой, с четырьмя сотрудниками начала удаляться от судна, буксируясь на кабеле и прыгая на волнах. ЛИК качку чувствовал остро, хотя уже не так сильно, как в первый день. Ему работа на шлюпке казалась героической, когда он видел, как она зарывается носом в волны или взлетает на них. – И ведь не укачиваются взрывники, иначе как можно вести такие опасные работы?! – думал он. Четыре часа вытерпеть эти качели, подрывая каждые 3–4 минуты 20 кг заряды тротила – это подвиг, – думал он. Тем временем шлюпка удалилась от судна на 400 м, и отстрел начался. ЛИК зашел в сейсморубку, наблюдать за работой операторов Челнокова и Гузева. Гурген Вартанович в сейсморубку заходил редко, чтобы не смущать операторов, но ЛИКу он советовал как можно быстрее вникнуть детально в эту работу, чтобы суметь подменять старших коллег. Однако долго находиться в рубке он не мог. Пары химрастворов и теснота делали обстановку там сложной и ЛИК вынужден был часто выходить на свежий воздух, чтобы побороть тошноту. – А ведь они все там, в рубке трудятся, даже Ирина Тыртычная, в своей маленькой фотолаборатории, где вообще дышать нечем. А я как тряпка – укачиваюсь, – с горечью думал он, выскочив в очередной раз на свежий воздух. В это время к нему подошел Гурген. Увидев бледное лицо ЛИКа, подставленное ветру, он протянул ему пакетик с солеными сухарями и подбадривающее сказал: – Держись, моряк, это еще не шторм, а только прелюдия. Мы все через это прошли. Еще неделя и волнения вообще замечать не будешь! А пока старайся все время двигаться, физически работать, будет легче.