Текст книги "Ночь в Венеции"

Автор книги: Лайза Маклерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава десятая

Наступила полнейшая тишина.

Странно.

В ответ на оглушительное по содержанию и довольно сдержанное по форме заявление – ни звука!

Первой обрела дар речи Мэри, поняв, что Билл не шутит, в то время как ошеломленная Элизабет снова и снова повторяла про себя слова Блэкмора, стараясь осознать услышанное.

– А с тобой не соскучишься! – произнесла Мэри вполголоса.

Однако интонация выдала ее замешательство.

– Нет, нет и нет! – У Элизабет, застывшей без кровинки в лице, голос прорезался с опозданием. – Ты затащил меня сюда силой только для того, чтобы еще раз унизить? Твоя самоуверенность просто возмутительна! – с достоинством произнесла она, делая шаг в сторону. – Не мешало бы прежде спросить, хочу ли я стать твоей женой. – Девушка не отводила от Билли испуганных глаз, потемневших от гнева. – Так вот, ты мне ненавистен и твое жуткое семейство тоже!

– Ого! – оживилась Мэри. – Надеюсь, радость моя, ты понял, что тебе сказали?

– А вы… вас… да идите вы к черту! – выпалила Элизабет и обхватила себя руками с таким воинственным видом, словно опасалась, как бы ненароком не пустить их в ход.

– А я уже там побывала, дорогая, поверьте! – протянула улыбающаяся Мэри. – Однажды на пару с Биллом мы наведались именно по этому адресу.

– И задержались на десять проклятых лет, – поддержал Блэкмор бывшую жену, не в меру жизнерадостным голосом.

Их поведение вообще не укладывалось ни в какие рамки! Элизабет переводила взгляд с мужчины на женщину. Какая изящная пикировка! А она здесь для чего? В качестве третьего лица, в присутствии которого иногда так приятно пощекотать друг другу нервы?

– Я ухожу, – заявила она решительно и направилась к двери.

– Брось свои штучки! – гаркнул Билли во все горло, схватив ее за руку. – Заварила кашу, так не заставляй расхлебывать меня одного. Никуда я тебя не отпущу, пока картина не прояснится.

– Хотел бы я знать, о чем идет речь? – прозвучал спокойный голос Роберта, неожиданно появившегося на пороге.

Слава Богу! Шеф пришел вовремя. Элизабет с облегчением вздохнула. – Роберт, попроси брата, чтобы он оставил меня в покое! – умоляюще обратилась она к Блэкмору-младшему, стараясь освободить запястье. – Чуть что, сразу распускает руки…

– Билл, на твоем месте я бы обращался с женщинами более деликатно, – сказал Роберт. – Зачем, фигурально выражаясь, выкручивать Элизабет руки? Или у тебя с некоторых пор такой способ является единственным методом уговоров?

– Вот именно! Уговариваю Элизабет выйти за меня замуж, а она вырывается! – усмехнулся Билли.

Роберт мгновенно изменился в лице, однако, совладав с собой, шутливо произнес:

– Замуж? Ну тогда другое дело. Продолжай в том же духе! – Не взглянув на Элизабет, он прошел мимо и остановился у окна. – А я уже начал сомневаться в твоих умственных способностях. Значит, ты пригласил меня сюда, чтобы предложить стать шафером на бракосочетании?

– Прекратите балаган! – сказала Элизабет срывающимся голосом. – Неужели не стыдно? – Она с трудом сдерживала слезы.

– Успокойся, Лиз! – Билли обнял ее и поцеловал в макушку. – Все будет хорошо, вот увидишь…

– Но я не хочу и не могу стать твоей женой, – прошептала девушка – Твоя дочь не любит меня! Да и Мэри, с которой, как я заметила, у вас полное взаимопонимание, ни за что не примирится с бредовой, по ее мнению, идеей.

– Глупая ты, девочка, хоть и большая, – пробормотал он, перебирая пальцами ее шелковистые волосы. – Ты мне нравишься! Мне, понимаешь? И даже очень!

– Нет, я не выйду за тебя замуж, – промолвила Элизабет, отстраняясь от Билли. – Невозможно строить свое счастье на несчастье других!

– Других? Ты имеешь в виду Берту? – решил уточнить Блэкмор-старший.

Она кивнула, взглянув в его глаза, потемневшие от страсти.

– Ты любишь дочь, она – тебя. Я не желаю стать причиной ваших страданий. – У Элизабет скатилась по щеке слеза. – Она никогда не простит мне, если я соглашусь стать твоей женой.

– Это уж точно!

Головы, как по команде, повернулись туда, откуда раздался резкий голос.

В проеме дверей стояла Берта. Прищуренный взгляд, руки в тугих кармашках джинсов. Воинственная поза свидетельствовала, что оборона – не ее удел.

Инстинктивно Элизабет рванулась в сторону, но Билли крепко прижал ее к себе.

Зачем? Не следует ее злить! – Лиз выразительно посмотрела на Билли.

Берта увидела непроницаемое лицо отца, растерянную Элизабет и усмехнулась. Перехватила напряженный взгляд Роберта, в котором металось отчаяние.

– Прошу прощения, – высокомерно произнесла Берта. – Я, кажется, не вовремя…

– Бет, детка!.. – подала голос Мэри.

Дочь посмотрела на нее, растянула губы в улыбке, однако с таким презрением, что мать сразу сникла.

– Ну что ты смотришь на меня страдающими глазами? Сама виновата. Пара голубков при тебе целуется, а ты и лапки кверху?

Мэри открыла рот, чтобы приструнить дочь, но лишь с шумом выдохнула. Берта никогда не разговаривала с ней подобным тоном.

Усмехнувшись, Берта повернулась к Элизабет.

– Ты очень любишь моего отца?

Пол под ногами Лиз как бы покачнулся и поплыл, и, чтобы не упасть, она закрыла глаза.

С какой стати своенравная девица задает вопрос ей? Не лучше ли спросить у самоуверенного папочки? – лихорадочно размышляла она.

– Ну, Лиз, отвечай! – сказал Билли. – Что молчишь? Ты у нас непримиримый борец за правду, кристально честная.

– Я тебя ненавижу! – прошептала она, открывая глаза. Его откровенно насмешливый взгляд заставил добавить: – И твою семью тоже!

– Я уже слышал об этом! – улыбнулся Блэкмор-старший. – Но…

– Но я не собираюсь выходить за тебя замуж! – не дав ему докончить, заявила Элизабет решительно.

– Вот так новости! – ахнула Берта, увидев побледневшее лицо отца. – То говорила, что выйдешь замуж за человека с сильным характером, а теперь недовольна? Он что, по-твоему, слабак? Ничего себе! Знал, что причинит мне боль, если сделает тебе предложение. Куда уж сильнее!

– Какая разница! Сильный характер, не очень… Дело совсем в другом.

– В чем же?

Элизабет рванулась к двери, но Берта успела схватить ее за руку.

– Нет уж! Не уйдешь, пока не объяснишь! Наверно, не хочешь иметь такую падчерицу, как я, да? Жестокую, злую, неблагодарную… Да?

– Перестань, Бет!

– Не перестану! Пусть она выскажется! – настаивала Берта. – Если я, не сходя с места, дам обещание никогда не вмешиваться в вашу жизнь, выйдешь за него замуж? Я вообще могу не видеться с вами, если на то пошло! – Лицо ее неожиданно сморщилось, казалось, она вот-вот разразится рыданиями.

Элизабет растерялась. Несчастная девочка! Она обняла Берту за плечи, опередив отца, бросившегося к дочери.

– Берта, перестань! Не терзай мне душу. Ты же взрослый человек! Неужели не понимаешь, что твой отец не любит меня? Не лю-би-т… – произнесла она по слогам.

– Да ты с ума сошла! – взорвался Билли. – Черт возьми, когда я посмел сказать тебе об этом?

– А когда говорил, что любишь? – тихо спросила Элизабет.

– Вот так номер! Он что, ни разу не признался тебе в любви? – ахнула Берта, бросив на отца насмешливый взгляд. – Оказывается, мне есть в кого быть эгоисткой! Выходит, в постели получаешь удовольствие, а о любви ни слова? Знаешь, кто ты?

– Не знаю и знать не хочу! Сейчас же замолчи! – приказал Билли дочери, но та одарила его таким взглядом, что он мгновенно отвел глаза и покраснел.

– Я ухожу! – заявила Элизабет и направилась к двери.

– Я с тобой, – сказал поспешно Билли.

– Но ты ей не нужен! Разве не понятно? – заметила Берта, вскинув подбородок.

Уже на улице, распахнув дверцу «Феррари», Блэкмор бросил:

– Быстро в машину! Без разговоров!

Элизабет не шелохнулась.

– В чем дело, Лиз? Или ты сомневаешься в моей силе? Могу устроить показательное выступление, если не возражаешь.

– Я не физическую силу имею в виду.

– А какую же? Половым бессилием я не страдаю, хотя, если честно, ты вымотала меня до предела.

– Мне надоели твои постоянные разговоры о сексе, – фыркнула Элизабет. – Я, представь себе, не могу так скоро забыть, что полгода ты измывался надо мной. Ты самонадеянный тип, но любопытно, до какой степени?

– Да как тебе сказать? Я как-то не задумывался, поскольку ты всегда была мною довольна.

– Однако секс никогда не заменит нечуткого, мягко говоря, отношения ко мне, – сказала Элизабет с досадой.

– Согласен. – Он кивнул головой и прислонился к машине. Пригладив ладонью волосы, вздохнул. Взглянув на старинный особняк, продолжил: – Что было то прошло. Как говорится, из песни слова не выкинешь. Да, я действительно не понимал, что ты значишь для меня.

Элизабет усмехнулась.

– Ты заслуживаешь того, чтобы я объяснился откровенно, – промолвил Билли, – поэтому выслушай меня спокойно и постарайся понять. Я очень люблю Берту. Все, что причиняет ей боль, одновременно ранит и меня. Но… – он посмотрел на девушку и повел плечами, – оказалось, что жизнь без тебя в миллион раз больнее. Я, как ты заметила, самовлюбленный тип. Мало того, я собственник, каких мало. Решил однажды, что ты… моя женщина, моя собственность. Но выяснилось, что ты завладела мной. Вот такая история! Когда разобрался, что без тебя жить не могу, решил бросить семью. К черту! Собрался с духом, кинулся за тобой с одной мыслью – вернуть тебя во что бы то ни стало!

– Но не тут-то было! – усмехнулась Элизабет. – Опять объявилась семья, и мое возвращение отодвинулось, разве не так? – она понизила голос до шепота.

– Франкфурт вспомнила?

– Именно! Ты использовал меня в ту ночь, как последнюю девку. И в какие бы красивые слова не облекал свое поведение там, в Германии, оно просто отвратительное. Если бы я не умоляла тебя взять меня с собой, ты бы оставил меня там одну! Думаешь, мне не было больно? Ты ведь даже не предложил вместе лететь!

– Знаю, знаю! – Блэкмор помрачнел. – А что получилось в итоге? Не забыла, какую сцену закатила Берта… Ты что, не ожидала? Зачем ты, возвратившись в Чикаго, бросила меня одного? Оставалась бы лучше во Франкфурте…

– Интересно! Ты же сам велел мне убираться с глаз долой…

– Лиз, ну зачем же так? Ты и представить себе не можешь, что я испытал, когда вечером приехал к Кристине, а тебя и след простыл!

– Почему не могу? Могу… Обидно, конечно! Как же, бедная Лиз не сидит пригорюнившись у окошка и не льет слезы в тоске и печали.

– Перестань! При чем тут обида? Я места себе не находил. Думаешь, я не понимал, что ты расстроилась? А потом, когда догадался позвонить твоим родителям, вообще чуть с ума не сошел! Твой отец тоже хорош! Сказал, что они тебя сто лет не видели…

– Отец? – Элизабет оторопела.

– Да, я звонил где-то около одиннадцати. Вернулся от Кристины и сразу бросился к телефону…

– А отец сказал, его спрашивали… по делу… – пробормотала она.

– Значит, ты не знала, что я тебя разыскивал? – удивился Билли.

– Нет, – произнесла Элизабет задумчиво.

Надо же! – размышляла Она. Оказывается, все отцы одинаковы! Билл трясется над Бертой, а ее папочка даже солгал, лишь бы не потревожить покой дочери.

– Воображаю, как ты меня расписала, чтобы вызвать сочувствие родителей, – усмехнулся Билли.

– С какой стати? Разве только Берта имеет право на отцовскую любовь? Мой папа увидел, что я устала, расстроена, вот и решил…

– Ну-ну! – перебил ее Блэкмор. – Не рассказывай сказки! Они никогда о тебе не заботились, а тут вдруг ни с того ни с сего повели себя как нормальные родители?

– Что значит нормальные? Хочешь сказать, что вы с Мэри нормальные? Так вот, я считаю: вы просто безумные эгоисты, оба, и, кажется, Берта придерживается такого же мнения.

– Возможно. Во всяком случае, я не заметил, что она меня очень любит… Когда познакомился с тобой, сразу понял, что в детстве и юности ты не испытывала особой ласки.

Господи, он тысячу раз прав! – подумала Элизабет и, глотая слезы, тихо сказала:

– Хотя бы поэтому ты не имел права мучить меня!

– Прости! – прошептал он. – Мне стыдно! Стыдно при воспоминании о ночи во Франкфурте. Негодяй я и мерзавец. Дай мне еще одну попытку, и ты никогда не пожалеешь, что поверила мне сейчас!

Попытку?.. Элизабет опустила глаза и промолчала.

А как же его жизненное кредо: «В мире есть только три вещи—деньги, секс и власть?» – пронеслось у нее в голове. Физически Билли возбуждал ее так, как никогда ни один мужчина. Физически – да. Но в этом и заключалась проблема. Есть ли что-нибудь за пределами сладострастия, что могло бы объединить их?

Элизабет резко повернулась и, еле сдерживая слезы, бросилась ловить такси…

– Новость просто потрясающая! – Дайана еле сдерживалась от желания сообщить о сенсации Элизабет, когда та утром пришла в офис.

Мисс Гиллан вскинула глаза.

– Представляешь, Билли, оказывается, вовремя поездки договорился открыть в Японии филиал концерна. И кто, ты думаешь, его возглавит? И, сделав многозначительную паузу, выпалила: – Роберт! Сейчас буду заказывать билет…

Вот он, выход, из положения!..

– Билли у себя? – спросила она у Дайаны.

– Да, – ответила секретарша, удивленная холодным спокойствием сотрудницы. – У него в кабинете проходит заседание совета директоров концерна.

Весьма кстати, подумала Элизабет и решительно направилась к двери.

Извинившись за неожиданное вторжение, мисс Гиллан, обводя присутствующих взглядом, сказала:

– Я только что узнала о новом назначении мистера Роберта Блэкмора. Предлагаю, в интересах компании направить меня как главного менеджера вместе с ним в Токио. – И не сводя пристального взгляда с Билли, мисс Гиллан положила на стол заявление.

Мнение совета директоров было единодушным.

Час спустя Элизабет уже собирала вещи. Нервничая, она надела брючный костюм из синего шелка, белую блузку, подкрасила губы и причесалась.

– Я готова, – сказала она, подходя к ожидавшему ее черному «паккарду».

Роберт молча открыл дверцу машины.

Всю дорогу он молчал, ни на мгновение не отрывая глаз от дороги. И лишь припарковавшись у здания аэропорта, наконец, повернулся к девушке и медленно протянул руку, касаясь ее нижней губы большим пальцем.

– У тебя слегка размазалась помада, – тихо промолвил он. – Я заметил, еще когда приехал за тобой.

Элизабет растерянно достала тюбик и пудреницу, но Роберт отобрал у нее помаду и медленно навел порядок – сначала на нижней, потом на верхней губе.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, но она смогла лишь молча разглядывать Роберта, пытаясь понять, почему у него такое мрачное настроение. Его прикосновение оказалось способным вызвать у нее воспоминания о пылкой страсти в Венеции. Чтобы скрыть свои чувства, Элизабет опустила ресницы.

– Теперь я выгляжу хорошо? – спросила она.

– Да. Тебе очень идет костюм. Прическа в порядке. Но почему мне так хочется привести все это в полный беспорядок?

Не обращая внимания на только что наложенную помаду, Элизабет устремила губы к его устам. Ее неожиданная реакция походила на инстинктивное движение тонущего человека, способного ухватиться и за соломинку. Она даже не задумывалась, правильно поступает или нет, когда Роберт обхватил ее сильными руками и заключил в объятия.

– Я люблю тебя, – сказал Блэкмор-младший, – но не хочу ни к чему принуждать. Надеюсь, личные отношения никак не повлияют на нашу совместную работу.

Блэкмор открыл дверцу машины, помог девушке выйти и взял вещи. Мелодичный женский голос объявил начало регистрации пассажиров, следующих в Страну восходящего солнца.

Эпилог

В Токио наступила весна. В воздухе витал аромат цветущих азалий, слив и сакуры. В распахнутое окно врывался свежий ветер, наполняя комнату волнующими запахами пробудившейся природы.

Элизабет в синем кимоно, расшитом золотыми хризантемами, накрывала на стол. Не думала – не гадала, усмехнулась она про себя, что день рождения буду отмечать в загадочной восточной стране. За полгода, что Элизабет провела в Японии, она изучила тонкости экзотической кухни и сейчас с удовольствием расставляла блюда из молодых побегов бамбука с устрицами, кусочками свежей рыбы, поджаренной камбалой, фруктовым салатом. Низкую керамическую вазу украшала икебана из причудливо изогнутой сосновой ветки и цветков желтой акации.

Ну, вот, кажется, готово. И Элизабет, довольная, подошла к зеркалу, чтобы поправить густые волосы, собранные по японскому обычаю в тугой узел на затылке. Она прикрепила к пучку розовую сакуру и кисточкой подрисовала глаза, сделав их чуть раскосыми.

Выглядела Элизабет как настоящая Чио-чио-сан, когда в дверь раздался звонок. Широкая улыбка светилась на слегка веснушчатом лице Роберта, образовывая на щеке милую ямочку.

– Поздравляю именинницу, – сказал он, – передавая девушке букет благоухающих алых роз. – Ровно двадцать пять, я не ошибся? А здесь небольшой сюрприз, – добавил Блэкмор, показывая на изящную коробочку, перевязанную шелковой лентой.

– Что будем пить за мое здоровье? – полюбопытствовала Элизабет, и ее сапфировые глаза заискрились лукавством. – Мартини?..

– Ага, – засмеялся Роберт. – Тебе два и мне два… Помнишь?..

Когда торжественный ужин подходил к концу, Элизабет, убрав посуду, принесла праздничный торт, украшенный двадцатью пятью свечками, и, резвясь, как дети, молодые люди изо всех сил стали дуть на колеблющиеся языки пламени.

– Ну, а теперь сюрприз, – сказал Роберт и достал из коробки изящную серебряную миниатюру. Элизабет ахнула. На столике заискрилась венецианская гондола с золотыми подсвечниками.

– О, Роберт, – выдохнула девушка. Его глаза полыхали огнем, обжигая ее воспоминанием о незабываемой южной ночи.

По телу девушки пробежал трепет. Роберт приник губами к ее гибкой шее, опускаясь все ниже к груди, а его руки развязывали пояс кимоно. Сдерживая страсть, он покрывал поцелуями ее тело, легкими движениями пальцев пробегал по самым укромным изгибам.

Не выпуская девушку из объятий, он нетерпеливо стягивал брюки, обтягивавшие мускулистые ноги, сбрасывал легкую рубашку. Элизабет дрожала от нетерпения. Как она желала его! И как только ей удалось прожить столько времени без его ласк, без ощущения властной, но такой нежной силы мощного тела?

Элизабет уже не принадлежала себе. Раскинув ноги, она словно приглашала Роберта войти в нее, и он не заставил себя ждать. Она парила наверху блаженства. Теперь она не вполне понимала, почему таким долгим был ее выбор, почему так долго не решалась пойти навстречу мужчине, давно и безоговорочно любившему и понимавшему ее?

И теперь Элизабет словно наверстывала упущенное. Она не выпускала Роберта из объятий, а он не замедлял вековечного ритма страсти.

Ход времени остановился. Мир словно сосредоточился на мужчине и женщине, слившихся воедино. Роберт с каждой секундой становился настойчивее. Наконец Элизабет услышала его сдавленный крик, почувствовала внутри себя взрыв утоляемой мужской страсти и содрогнулась от нахлынувших волн собственного страстного упоения…

– Лиз, – прошептал он, по-прежнему обнимая ее за плечи, словно был не в силах выпустить свою добычу. Звучание голоса, произносившего ее имя, наполнило сознание Элизабет звуками забытой прекрасной «Санта Лючии».

Роберт помолчал, лаская языком шелковистую мочку уха, и произнес серьезно, с расстановкой:

– Обещаю тебе море любви, счастливое замужество и… – приподнявшись на локте, он заглянул ей в глаза, – кучу детей.

– Принимаю твое предложение, – счастливо вздохнув, ответила Элизабет и снова обвила ногами его бедра. Роберт яростно откликнулся на призыв, и Элизабет приняла и его самого, и его страсть, и всю его любовь.