Текст книги "Внук Дьявола"

Автор книги: Лайза Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

– Меня колотит от страха, – призналась Эбби Хорнер и передернула плечами. – Человек пропал без вести, в каменоломне неизвестный труп… Я сегодня ночью глаз не сомкну.

– У нас тут появился маньяк-убийца, вот что я вам скажу, – громко объявил Бен Сандерс, перекрывая гул голосов в гостиной. – И это еще не конец, помяните мое слово.

Весь Спрингс, казалось, забыл, что «Магнолия» пострадала от бури, и ресторан временно закрыт. Обыватели стянулись сюда просто потому, что в городе не было другого места для общественных собраний.

– Это в самом деле машина Престона? – тихо спросила Дебора у дочери.

– Да, – ответила Лейни, глотая комок в горле.

– Значит, он, наверное…

Дебора не договорила. Молчала и Лейни.

– Не верю, что та женщина по доброй воле прыгнула в карьер, – громко заявила Белла. – Вот увидите, вскрытие покажет, что ее убили. – Эту точку зрения несколько минут назад уже высказал Бен, и все присутствующие охотно согласились с ним, как сейчас согласились с Беллой. – Молодой Ролинс, знаете ли, любил свою машину. Раз она оказалась в воде, значит, бедняга мертв.

В разговор вступила Альма Форбс, библиотекарша:

– Водолаз сказал, что та женщина пролежала там какое-то время. Что бы это значило? У нас в городе никто не пропадал.

В наступившем молчании любой заинтересованный человек расслышал бы ответ, который, однако, никто не решался произнести вслух.

Старый Бен осторожно заметил:

– Знаете ли, около фермы Ролинса часто крутятся бродяги.

– Так вы считаете, что это какая-нибудь бродяжка? – надменно обратилась к нему Белла.

– А что? Очень даже может быть. Тогда понятно, почему мы ее не знаем.

Белла вдруг сунула палец в рот, как школьница, – жест, нелепый для стареющей матроны.

– А как же тогда, по-вашему, она оказалась в Ло-Джо?

И снова в гостиной «Магнолии» наступило молчание, которое решился нарушить опять-таки Бен:

– Ни одна живая душа не знает, что за сброд живет на ферме и куда они все после сезона деваются. Никто, кроме разве что Колли Ролинса. И только он может ходить в Ло-Джо, не спрашиваясь у Дьявола.

«Наверное, я должен был его убить там, у карьера».

– Нет, – не выдержала Лейни. – Этого не может быть!

Она страстно желала убедить в этом не только всех собравшихся в «Магнолии», но и собственное сердце.

– Ты всю жизнь слепо веришь в этого мальчишку с реки, – насмешливо сказала Белла.

– А что вы хотите? – вмешалась Эбби. – Мальчишку растили как дикого зверя, и вот вам результат.

– Ну да, конечно, – тут же согласилась Белла. – У Колли Ролинса есть деньги и влияние. Альберт решил, что Колли должен стать в нашем городе царем и богом. Наверное, Колли возомнил, что и убийство сойдет ему с рук.

В гостиной поднялся ропот.

– Святую правду говорите, мэм, – сказал один из фермеров, сосед Бена, крупный, широкоплечий мужчина.

– Сюзан, о ком это они говорят? – послышался тихий голос Оливии. Старая леди и ее компаньонка, никем не замеченные, только что вошли в гостиную. – Лейни, – продолжала Оливия, – мы гуляли в саду и увидели, что тут полно людей. Почему все в гостиной? Надо же подавать ужин.

– Тетя, сегодня в «Магнолии» ужина не будет, – негромко сказала ей Дебора.

– Мисс Ливи, идемте домой. – Сюзан решительно взяла хозяйку под руку. – Незачем вам слушать злобные сплетни.

– Злобные сплетни? – возмутилась Белла. – Не смейте так говорить, Сюзан Макалистер! Это не сплетни! Кто-кто, а Оливия должна знать, что Колли способен убить Престона. Я надеюсь, она еще помнит, как они на ее глазах чуть не подрались из-за детской свистульки. Я-то, во всяком случае, помню. И вы тоже, Уэй! – воскликнула она, заметив, что помощник шерифа появился в дверях за спиной Оливии. – Я слышала, что несколько дней назад в Ло-Джо у них вышла стычка еще почище.

– У вас, Белла, всегда надежные источники информации, – проворчал Уэй.

– Это правда, что он тогда подрался с Престоном и жестоко его избил?

– Правда, – признался Уэй.

– Значит, наш долг – разыскать его и вздернуть на виселице, как бывало в старые времена, когда в стране был порядок, – отчеканил Бен. Он заметно приободрился в присутствии представителя закона. – Нам всем понятно, что там произошло.

– И он от нас не уйдет! – решительно поддержала его Эбби. – Теперь этого ублюдка не спасет и сам Дьявол, потому что он убийца, это ясно как день.

– И мы должны его остановить! – прогрохотал широкоплечий сосед Бена.

Не выдержав, Лейни бросилась к двери. Тетя Оливия испуганно ухватила ее за руку.

– Лейни, почему они так плохо говорят про Колли?

– Потому что они его не знают.

– Но мы-то его хорошо знаем! Нельзя допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось, – возразила Оливия.

– На сей раз закон восторжествует! – торжественно провозгласила Белла.

Лейни опрометью выбежала из гостиной. Не останавливаясь и не сбавляя шага, она пересекла газон и влетела в темную кухню дома тети Оливии.

Какое право имеют они говорить о Колли как о преступнике? Маленький колдун, который вытащил ее из реки, плакал, когда умер Чарли, а потом сдержал слово чести, данное ее матери, – этот человек не мог совершить преступление, в котором все его обвиняют. Он же мягок на самом деле, он добрее всех в этом городе.

Колли – не убийца.

– Лейни.

Дебора нерешительно остановилась в дверях кухни.

– Мне нужно с ним поговорить! – крикнула Лейни.

– С Колли?

– Дьявол считает, что Колли мертв. А если он прав? Если я его никогда больше не увижу? Тогда все будут довольны, верно?

Она принялась колотить кулаками в стену.

– Я никогда не желала его смерти, – возразила Дебора.

– Мама, – Лейни перешла на шепот, – я старалась возненавидеть его. Но я не могу.

– Я же не просила тебя его ненавидеть.

– Ты не хочешь, чтобы мы были вместе.

Дебора не ответила, но по ее печальному лицу Лейни могла бы увидеть, что не ошиблась.

– Так было бы проще. Я боюсь его.

– Не надо, мама. Не надо бояться Колли. – Слова матери изумили Лейни. Какие бы противоречивые чувства она ни испытывала к Колли, к ним никогда не примешивался страх. – То, что он сделал, ужасно. Но он не такой, как говорят Белла и Эбби. Он же не хотел убивать папу. Он только защищался.

Впервые она произнесла вслух эти слова. Вдруг она поняла, насколько нелепа причина, заставившая ее враждебно относиться к Колли на протяжении трех лет.

Дебора приблизилась к дочери.

– Теперь это все не имеет значения. Джон умер. Может быть, ты простила Колли, но сможешь ли ты забыть?..

Лейни отшатнулась.

– Не знаю. Смогу ли я смотреть на него и видеть маленького колдуна, а не папу – на полу, в крови? Не знаю. Но я не могу полюбить другого. Что же мне делать?

– Мне нечего тебе сказать, дочка. Я не могу больше противиться неизбежному. Я с самого начала, с первого раза, как увидела вас вместе на реке, поняла, насколько сильно то, что связывает вас. И я испугалась. Мне казалось, что ты найдешь кого-то другого, против кого Джон не станет возражать, но видела, что надежды мои бесплодны.

– Мама, я старалась.

Дебора отбросила черную прядь Лейни со щеки.

– Я знаю, родная. Ты заставила себя поверить, что Колли намеренно убил Джона, потому что таким образом ты могла возненавидеть его. Но ненависть поглотила тебя целиком, как прежде любовь. И у тебя не оставалось душевных сил, чтобы обвинять себя. Но винить некого, Лейни. Я любила Джона, но хорошо знала, каким он становился, когда вспоминал гибель Бет.

– Мама, это невыносимо, когда весь город говорит о нем то самое, что я о нем думала все эти годы. – Она умоляюще взглянула на мать. – Послушай, я хочу сказать тебе, что Колли мог убить Престона. Когда ему что-то надо, он ни перед чем не остановится.

Дебора тихо вздохнула.

– Да, это правда. Дьявол может быть доволен. Он добился того, чего хотел, когда воспитывал в Колли жестокость. Он не в состоянии причинить зло тебе, но другому… Тому, например, кто попытается украсть тебя у него… Они говорят, что он дикарь. Они все тоже боятся его.

– Но он не убивал Престона, – упрямо сказала Лейни. – Он мог бы его убить, но в открытой драке. А потом не стал бы скрываться. Он дал бы себя арестовать. Он не стал бы прятать тело в колодце. – Голос ее задрожал. – Так где же он? Я не верю, что он умер. Послушай, мама, если его найдут, что с ним будет?

Колли выбрал именно это место для укрытия, потому что знал: никому, в том числе Дьяволу, не придет в голову искать его здесь. Ему требовалось время, чтобы поразмыслить о том, что сделано, и решить, что делать дальше.

Ночь была жаркая, ветер не колыхал кроны деревьев. Колли провел здесь трое суток и не слышал ни единого звука, кроме жалобной песни козодоя да стрекотания сверчка в стене.

Наверное, снаружи было прохладнее, а земля не могла быть жестче пола, на котором он ворочался, стараясь заснуть, но стены давали ему ощущение безопасности. Слишком тяжела была борьба с собой, которую он вел все это время.

И еще по одной причине он выбрал своим убежищем именно этот заброшенный дом в конце Мартин-Холлоу-роуд. Здесь жила и играла Лейни. Когда-то этот дом принадлежал Джону Торну, потому никто не придет сюда в поисках Колли. Здесь и только здесь он сможет найти ответы на многие вопросы.

«Лейни, прости меня», – мысленно молился он, глядя на потемневшие от времени стены.

Как он позволил себе настолько потерять голову? Он оказался именно таким, каким она, по-видимому, считала его. Таким, каким желал сотворить его Дьявол. Он совершил страшное деяние, отдавшись на волю самых темных мужских страстей – злобы, похоти, ревности.

Но ведь существует любовь. Он любит Лейни, и она когда-то любила его. Это никоим образом не оправдывает его, но хотя бы удержит от самоубийства.

«Так жить нельзя. Мне безразлично, как поступит Дьявол, и пусть весь мир катится в ад вместе со мной. Но мне нужно помириться с тобой, Лейни Торн».

– Что такое? Колли нашли, да? Нет? – завопила Лейни, едва Уэй показался на пороге кухни в среду утром.

– Не надо истерики, Лейни. Я должен задать тебе несколько вопросов, только и всего. – Уэй кивнул на распахнутую дверь, приглашая Лейни выйти на залитое утренним солнцем крыльцо. – Ты можешь мне не отвечать, но тогда тебе придется ответить Джеймсу и частному детективу из Нэшвилла, которого он нанял. Я приехал затем, чтобы предупредить тебя.

– О чем предупредить? – Она посмотрела на него с недоумением.

– «Ягуар» обыскали. Ничего особенного не нашли. На заднем сиденье лежали чемоданы Престона; по-видимому, он собрался уехать с фермы. А в отделении для перчаток был ключ. На бело-голубой ленточке.

Лейни словно обожгло кипятком. Значит, Уэй знает.

– Ты дала ему этот ключ?

Она тупо кивнула.

– Я знаю, для чего. – Он отвернулся, чтобы случайно не встретиться с нею взглядом. – Объяснения мне не нужны. Я только хочу знать, когда.

– В субботу.

Уэй сокрушенно кивнул.

– Это… Это плохо.

– Почему?

– Потому что это означает одно: ты видела его последней.

Нервным движением Лейни убрала прядь волос за ухо.

– Разве меня можно обвинить на этом основании?

– Нет – если он вышел из «Магнолии» целым и невредимым.

Лейни не могла говорить; стыд душил ее.

– Лейни, скажи мне, что он был жив и здоров, когда вышел отсюда.

Внимательные глаза Уэя читали раскаяние на ее лице.

– Думаю, да. Я спала.

– Он даже не разбудил тебя, уходя? – очень серьезно спросил Уэй.

Теперь придется говорить правду.

– Он прислал бутылку джина, и я напилась. Я почти не помню, что было в ту ночь.

Щека Уэя непроизвольно дернулась.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно?! – взорвалась она. – Ну да, ты был прав. Ты предупреждал, как погано я буду себя чувствовать после этого.

Уэй долго не решался задать следующий вопрос.

– А где был Колли в то время, как ты находилась в постели с Престоном?

– В моем сердце, – прошептала она с отчаянием. – В сердце…

Уэй вздохнул и опустился на плетеный стул.

– Лейни, родная моя, ну что мне с тобой делать? И как нам объяснить этот ключ в его машине?

– Это моя проблема.

– Да, знаю. – Уэй резко поднялся на ноги. – Покажи мне комнату. Прямо сейчас, пока частный детектив еще не узнал от шерифа про ключ. Сам по себе ключ ничего не доказывает: мало ли откуда он у Престона. Мы что-нибудь придумаем. Но надо убедиться, что в комнате не осталось улик против тебя. Тетя Дебора не переживет, если эта история выплывет наружу.

Он прав. Мама не должна ничего узнать.

– Идем, Уэй.

Она всегда любила эту комнату в конце коридора, но в этот раз ей не хотелось входить туда.

Увидев засохший букет роз на столике возле кровати, она отвернулась.

Уэй же не колебался. Он внимательно осмотрел свежезастланную постель, столик, ковер на полу.

– Тут ничего не изменилось с тех пор, как ты вышла отсюда?

Лейни покачала головой.

– Он отсюда ничего не забрал?

– Нет.

Уэй открыл платяной шкаф, и полупустая бутылка ярко сверкнула в солнечных лучах.

– Ого! Неужели ты столько выпила, ожидая Престона? Ты хоть что-нибудь помнишь?

– Почти нет, – призналась Лейни.

Уэй сунул бутылку под мышку.

– Идем отсюда.

Он пропустил Лейни вперед, повернулся, чтобы закрыть дверь, и бутылка выскользнула. Он успел задержать носком ботинка ее падение, и она не разбилась. Уэй наклонился, чтобы подобрать бутылку, и внимание его привлекло непонятное пятно на полу возле двери.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Лейни.

– Не знаю. Похоже, отпечаток подошвы. Но это не грязь. – Он потрогал пятно пальцами и определил: – Цемент.

Лицо Лейни прояснилось.

– Ну да, в тот день рабочие ремонтировали заднее крыльцо, куда упало дерево. Еще они собирались замуровать вход в погреб. Наверное, Престон наступил…

– Не думаю. Престон оставил машину на задней стоянке, верно? Насколько я понимаю, он не стремился афишировать свой ночной визит? Зачем же ему проходить мимо погреба? А если это не он, то кто?

Лейни вдруг вспомнила человека, которого видела и в субботу возле двери погреба, и накануне возле затопленного карьера. Что-то болезненно сжалось у нее в груди.

– В субботу здесь был Ллойд Тейт.

Интересно, почему из всех субботних посетителей ей запомнился именно Ллойд?

– М-да, странно, – пробормотал Уэй. – Я ведь наводил о нем справки, сам не знаю почему. И ничего не сумел установить. Он утверждает, что он из Мемфиса, но там такой житель не зарегистрирован. Никто в окрестностях о нем не слышал.

Когда Уэй покинул «Магнолию», Лейни устроилась в качалке в углу большой гостиной. Она решила восстановить в памяти ночь с субботы на воскресенье.

Приходил Престон и спал с ней. Почти невыносимо думать об этом.

И все же против ее воли ее тянуло к другому, потрясающему, волшебному воспоминанию. Она решила, что с ней Колли, и захотела его, и он накрыл ее и вобрал в себя.

Она прикрыла глаза и отдалась воспоминаниям о слепом наслаждении, испытанном в те минуты. Она целовала его пальцы, а он положил руку…

Лейни опустила голову, отгоняя воспоминание. Все равно оно ложное. Колли не было с ней. И она ничего не может сказать Уэю.

Пусть найдут Колли и Престона, пусть оба они будут живы, тогда она посмотрит на них обоих, разберется в себе и решит…

– Грезишь, Лейни?

Тихий голос тети Оливии вывел ее из забытья, и она выпрямилась в качалке.

– Я не сплю, тетя.

Прохладная, пахнущая розами ладонь погладила ее по щеке.

– Какая разница? – Оливия усмехнулась. – Когда я сижу здесь и не сплю, ко мне приходят лучшие мои сны.

Старуха взяла с соседней качалки кота, уселась и положила животное себе на колени. Кот довольно замурлыкал.

– Знаешь, Лейни, жизнь уже течет мимо меня. Бывают дни, которые я помню совсем ясно, а иногда я как в тумане, ничего не вижу четко. Сегодня вот у меня с головой все в порядке. Пока, по крайней мере. Я вот вижу, что тебя что-то беспокоит.

С тетей Оливией можно разговаривать откровенно. Бедная старушка скорее всего и не вспомнит, о чем шла речь, она скоро опять погрузится в свой туман.

– Колли пропал. Где он? Ему ведь некуда идти.

– Он твой. Ты дала ему свисток. Что же он не приходит к тебе?

Лейни оторвала взгляд от своих рук и посмотрела старухе в глаза.

– Я думала, мне не нужно, чтобы он приходил. Из-за папы.

– Из-за папы? Твоего? Или – моего? Ты ведь его не знала, детка? Хорошим, хорошим человеком был Лэнсинг Блэкберн, но он ненавидел того, кого я любила. И вот я научилась ненавидеть папу.

Оливия не услышала, что ответила ей Лейни. Ей вспоминалась ее собственная жизнь.

– Я и не знала, насколько я возненавидела его, пока не нашла сейф. – Оливия теребила пуговицу; на руках ее сквозь тонкую кожу просвечивали голубые жилки. – Я даже Сюзан не показывала, она не поймет. А ты, Лейни, может быть, поймешь. Ты должна это увидеть.

Лейни удивленно подняла голову. Оливия расстегнула три верхние пуговицы на платье и достала из-за небольшого корсажа бумажный квадратик.

– Прочти, – прошептала Оливия.

Лейни осторожно развернула лист. Бумага пожелтела и сделалась ломкой от времени.

Это было письмо, написанное четким почерком. Чернила были такими густыми, что даже шестьдесят лет спустя можно было прочитать каждую букву.

«Я знаю, что это такое», – с горечью подумала Лейни.

Дорогая Оливия!

Твой отец говорит, что убьет меня, если я подойду к тебе еще раз. Но жить без тебя – хуже смерти. Я готов умереть ради тебя. Если ты любишь меня так же, как я тебя, то сумеешь оставить его и «Магнолию». Выходи в пятницу в полночь к каменному погребу.

Мы уедем из Спрингса. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Будь моей женой.

Твой Альберт.

Альберт. Старик, которого в Спрингсе прозвали Дьяволом. Человек, которого Лейни ненавидела за ту жизнь, которой Колли пришлось жить. Человек без души и сердца.

Этот человек шестьдесят лет назад написал такое письмо. Он стоял в темноте у погреба и ждал любимую женщину, а та не пришла.

– Ты отказалась от него из-за отца, как я отказалась от Колли. Да?

Оливия медленно покачала головой.

– Нет. Я не отказалась от него. Отец не давал мне с ним видеться. Он не подпускал Альберта ко мне. А я ждала, потому что думала: если Альберт любит меня, то найдет способ прийти ко мне.

Она опустила голову и ткнулась лицом в черную кошачью шерсть. Когда она выпрямилась, в глазах ее стояли слезы.

– Я стояла на пороге «Магнолии» в тот день, когда Альберт проехал мимо на свадьбу, – продолжала она. – Я хотела, чтобы он увидел меня в тот день. Я хотела напомнить ему о его любви ко мне. У него была коляска с откидным верхом. Он стоял и смотрел назад. На меня. Солнце светило ему в спину, и волосы отливали синевой. – Она закрыла глаза. Из-под век выкатились слезы. – Я не понимала, как он может жениться на ней.

– Тетя, но ведь ты не ответила на его письмо. Ты не пришла к нему, когда он ждал тебя, – осмелилась возразить Лейни.

Оливия взяла письмо из ее руки.

– Я впервые увидела это письмо только на следующий день после урагана, – со вздохом объяснила она.

И тут Лейни открылась правда.

– Отец, должно быть, нашел это письмо. И не отдал мне. – Оливия с нежностью погладила листок бумаги. – Все эти годы прошли понапрасну.

– А если бы письмо дошло, ты бы уехала с Альбертом Ролинсом.

– И ни за что не вернулась бы, детка. Мне не было дела до того, что он – простой шахтер и у него нет изысканных манер.

Лейни почувствовала, как комок подступает к ее горлу.

– А ты бы любила его по-прежнему, если бы он сделал что-нибудь плохое твоему отцу?

– У папы был большой пистолет. Знаешь… револьвер с перламутровой рукояткой. – Оливия с трудом поднялась с качалки. Лицо ее было торжественно-печально. – Не знаю, отчего я его так хорошо запомнила. Папа поклялся убить Альберта, если еще раз увидит его в «Магнолии». Он бы так и сделал, я верю. Он даже нанял человека, чтобы тот следил за Альбертом.

Она повернулась и пошла к двери.

– Осторожнее, тетя!

Лейни быстро вскочила и подхватила старую даму под руку, чтобы та не споткнулась о порог.

Оливия ласково погладила внучатую племянницу по голове.

– Тот, который хотел ударить Альберта… Он плохой человек.

– О ком ты говоришь, тетя?

– Ты его знаешь. Ты с ним говорила. Он приходил в «Магнолию». Ну, тот, у которого был твой свисток. Он еще не хотел его отдавать, пока Альберт его не заставил.

– Престон? Тетя, это же Колли его…

Лейни увидела, что договаривать не стоит. Туман возвратился. Оливия приняла Колли за его деда, и теперь любые объяснения только сильнее запутали бы ее.

– Берегись его, Лейни. Он плохой. Я чувствую. Это неважно, что его нанял папа. Папа иногда плохо разбирается в людях.

– Я буду осторожна.

– Вот и славно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Оливия смущенно засмеялась. – Ой, что же это я… Дочь не должна дурно говорить об отце. Но дочери оставляют отцов, чтобы стать женами. Любить мужчину – в этом нет ничего плохого. Плохо, когда высыхает сердце. Тогда перед тобой только череда пустых лет. Тогда не стоит жить.

Лейни обняла старую тетку. Ей было смертельно жаль ее, молодого человека, который ее любил, себя и того, кого любила она сама и кого никто не мог найти. Оливия опустила голову ей на грудь, и так они стояли, обнявшись, и погружались в прошлое.