Текст книги "Башня Гоблинов"

Автор книги: Лайон Спрэг де Камп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Будь Фузиньян постарше и поопытнее, он бы, конечно, вначале уступил Оссарии, выгадал время, потратил его на укрепление армии, а уж потом отобрал бы землю назад. Но он был молод, горяч и полон романтических представлений о чести, поэтому ввязался в войну, хотя силы оказались явно неравны. Его армия проиграла подряд три сражения. Тут проходит слух, что оссарийцы собираются при первом удобном случае захватить Кортолию, избавиться от Фузиньяна и посадить на его трон какого-то послушного царька.

Фузиньян пришел в отчаяние; взяв с собой несколько приближенных, он отправился к ведьме Гло, что жила в скалистых горах, отделяющих Кортолию от южного соседа – Виндии. Выслушала колдунья его просьбу о помощи и говорит: «Я, конечное дело, патриотка Кортолии, и для Твоего Величества в лепешку расшибусь. Да только как быть с моим дипломом?»

«А? Что такое? – говорит король. – Королевство вот-вот рухнет, а ты лопочешь о каких-то дипломах?» – «Вопрос не праздный, сир, – отвечает Гло. – Знай же, что не по доброй воле я занимаюсь тайной ворожбой. Я трижды обращалась в твой Комитет по делам торговли и лицензиям, и трижды мне давали от ворот поворот. Требовали справку из метурского Лицея или другого какого высшего учебного заведения, либо бумагу, что сдан, мол, экзамен или пройден курс повышения квалификации, и еще всякую дребедень, когда я запросто врачую хворых, вызываю духов, нахожу потерянные предметы и прозреваю будущее на шестьдесят лет!» – «Но при чем тут бедственное положение Кортолии?» – спрашивает король. – «При том, что успех колдовства зависит от состояния ума волшебника. Ежели б только знать, что ты замолвишь словечко своим придирам-чиновникам, чтоб сей же час выдали по всем правилам диплом колдуньи, мне такое наступит облегчение, что шансы на успех сразу повысятся».

Нахмурился король. «Я, – говорит, – не люблю вмешиваться в распоряжения администрации, а тем более оказывать давление на служащих. Но раз такие чрезвычайные события, миндальничать не приходится. Договорились: ежели заклинание подействует, получишь свой диплом, хоть ты даже богов зодиака не знаешь. Прошу тебя, любезная, начинай».

И вот колдунья впала в транс, затряслась, забормотала, заговорила на разные голоса; по стенам пещеры заметались тени, хотя их некому вроде было отбрасывать; высоко над головой появились какие-то полупрозрачные лица; на короля повеяло леденящим холодом – кто знает, что это было: потусторонние силы или он просто сдрейфил. И вот когда король немного оклемался и тени пропали, ведьма говорит:

«Знай, о Король, ты должен убить дракона Гримнора, что спит под горой в девяти лигах отсюда. Потом ты должен вырвать драконьи зубы, все до единого. В ночь на полнолуние ты должен посеять эти зубы в распаханное поле; из зубов вырастет то, что поможет тебе победить Оссарию».

Следуя наставлениям Гло, отправился король Фузиньян на запад и в конце концов подъехал к горе. В лощине у подножия горы была пещера; оттуда слышался драконий храп. Фузиньян опасался, что ни стрелы, ни копье, ни меч не смогут проткнуть чешую дракона – она, как известно, крепче самых лучших доспехов, и, чтобы дракона убить, надо сперва добраться до его шкуры – тем паче, что в самом-то Фузиньяне было росту от горшка два вершка. Ну, короче, отыскали король и его люди подходящий валун, забили в него железный костыль, а к костылю привязали длинную веревку. Этот валун они подвесили прямо над входом в пещеру Гримнора.

Ну вот, приблизился Фузиньян ко входу и прокричал вызов дракону. Пробудился Гримнор; шипя и извиваясь, стал он выползать из логова. Фузиньян кинулся наутек. Когда из пещеры показались голова и шея дракона, король разрубил веревку. Упал валун прямо на голову Гримнору; треснула она и раскололась пополам. Забился дракон, заметался. Он корчился так, что гора содрогалась, и случился даже небольшой оползень. Однако в конце концов Гримнор затих и испустил дух.

Фузиньян пересчитал драконьи зубы: их было по сорок семь на каждой стороне челюсти, а всего, значит, сто восемьдесят восемь. Королевский зубодер, которого предусмотрительный Фузиньян взял с собой, вырвал зубы. Король спрятал их в сумку и на ближайшее полнолуние засеял вспаханное поле. Он сеял и сеял – вот так.

Джориан двинулся вдоль столов, показывая, как Фузиньян засевал поле. На самом деле он подбрасывал в воздух щепотки Порошка Раздора, пакетик с которым незаметно зажал в левой руке.

– Как и предсказывала Гло, – продолжал Джориан, – из земли тут же проклюнулись наконечники копий; они тянулись вверх и поблескивали в лунном свете. Затем показались макушки шлемов, и вскоре на поле под лунным светом стояли сто восемьдесят восемь великанов – каждый был ростом восемь футов и вооружен до зубов. «Мы Зубы Гримнора, – громовым голосом сказал самый высокий великан. – Чего тебе надобно, коротышка?» Фузиньян и говорит им, а у самого поджилки трясутся: «Задание вам, о Зубы, такое: разбейте войска Оссарии, что напали на мое прекрасное королевство». «Слушаем и повинуемся», – отвечает великан громовым голосом.

Развернулись великаны и строем пошли к оссарийской границе, да так быстро, что король со свитой только их и видели. Делать нечего, вернулся Фузиньян в город Кортолию, чтоб там разузнать, как идут дела. Приехал он в город, а Зубы уж тут как тут: опередили его. Так проучили оссарийцев, что те, кому довелось уцелеть, бежали без оглядки до самого города Оссарии. Потому как у Зубов оказалась такая крепкая кожа, что удары мечей и копий им были, как нам, к примеру, кошачьи царапки.

Итак, два великана у Западных Ворот без возражений пропустили Фузиньяна со свитой. Но войдя во дворец, король остолбенел: огромный Зуб-предводитель сидел на его троне – вернее сказать, на столешнице, положенной на подлокотники, потому как трон был слишком мал, чтоб вместить чудовищную задницу. «О небо и преисподняя, – вскричал Фузиньян, – что ты делаешь в моем кресле?» «Я не в нем, я на нем, – говорит Зуб. – А насчет того, что я здесь делаю, так мы порешили забрать у тебя королевство. И нечему тут удивляться, потому как мы тебя настолько сильнее, что выполнять твои приказы нам просто смешно. Опять-таки, это единственный способ прокормиться: мы ведь перед людьми такие же едоки, как тигры перед синицей. Королеву твою я взял в наложницы, а самого тебя сделаю личным рабом...»

Но Фузиньян, который всегда отличался сообразительностью, опрометью кинулся прочь из тронного зала, ловко увернулся от парочки великанов, хотевших его сцапать, вскочил на коня и, вонзив в него шпоры, как стрела промчался в ворота. Не успели Зубы опомниться, короля и след простыл. Зубы выслали погоню; но хоть они и бегали на своих двоих быстрей коня, Фузиньян лучше знал страну. Петляя, как лисица, удирающая от своры гончих, он добрался до пределов Гованнии.

Фузиньян был когда-то дружен с Наследным Узурпатором Гованнии, но потом Узурпатор отказался поддержать его в войне против Оссарии, хоть до этого и обещал. Теперь стало не до ссоры; слишком тревожную весть нес Фузиньян. Наследный Узурпатор, не будь дураком, поднял армию, чтобы уничтожить Зубы, прежде чем они решат прибрать к рукам его владения, как Кортолию.

Фузиньян тем временем разъезжал по Двенадцати Городам, рассказывая свою историю. Почти везде ему удалось сколотить отряды для освободительной армии, хотя случались и неудачи: ирские Синдики резонно возразили, что война им не по карману; в виндийском Сенате шли бесконечные дебаты – стороны никак не могли прийти к согласию; Тиран Боуктийский вообще заявил, что все это происки Фузиньяна, который, мол, хочет свергнуть свой просвещенный и прогрессивный строй и восстановить правление угнетателей-мракобесов.

Наконец армия, составленная из отрядов, навербованных по всей Новарии – даже в Оссарии, собралась на границе Гованнии и выступила в Кортолию. Но увы! Едва завидя силы Зубов Гримнора, армия замерла от ужаса. Часть Зубов скакала на мамонтах, купленных у швенского хана из рода Гендингов. Животин переправили к кортольскому берегу на плотах. Пешие Зубы возглавляли отряды кортольцев, которые так их боялись, что готовы были выполнить любой приказ.

Фузиньян, как умел, подготовился к такому приему. Он знал о небывалой силе великанов, поэтому заранее организовал катапультную батарею: это были громадины на колесах, каких прежде никто не строил. Катапульты с оглушительным грохотом метали тяжеленные каменные ядра – каждое весом в шестьдесят фунтов. Большинство ядер пролетели мимо или угодили в горемык-кортольцев, но одно попало точнехонько в Зуб. Тот легко, словно мячик, поймал ядро и, тщательно прицелившись, метнул его – только с большей силой – туда, откуда оно прилетело. По этой причине ядро поразило Наследного Узурпатора Гованнии, восседавшего на коне в окружении своего войска, и снесло ему шлем вместе с помещавшейся в этом шлеме головой.

На этом сражение и закончилось. Мамонты на флангах замкнули кольцо, и могучая армия Фузиньяна ударилась в паническое бегство; среди обезумевшей толпы бродили и скакали Зубы Гримнора, с увлечением, будто охотились на клопов, добивая вопящих от ужаса людей своими гигантскими колотушками.

Несколько месяцев о Фузиньяне ничего не было слышно; правда, кое-кто вроде бы видел его на окраинах Кортолии – король появлялся и исчезал, как призрак, – но слухи были недостоверные. В конце концов он разыскал пещеру ведьмы Гло.

«А, король, – говорит она, помешивая в котле. – Как там насчет моего диплома?» – «Я этот диплом тебе в задницу засуну, любезная, – молвит Фузиньян. – Микстура, что ты прописала, оказалась хуже болезни». «Сам виноват, мальчуган, – отвечает ведьма. – Ты, когда Зубам приказы раздавал, запамятовал сказать, что, мол, как оссарийцев побьете, пропадите пропадом, либо там в драконьи зубы снова обратитесь. А так они твое приказание исполнили, ну, и освободились». – «Да откуда я знал, провались ты в сорок девять Мальванских преисподних? – вопит король. – Ты ж мне не сказала!» – «С какой стати я буду говорить? – возражает старуха. – Ты, болтают, самый-рассамый ушлый король; вот я и решила, мол, своим умом дойдет, без подсказок».

Тут они принялись друг на дружку орать да кулаками размахивать – что королю и вовсе не пристало – пока не выдохлись оба.

«Ладно, – говорит Гло, – сказали и забыли; пора о деле подумать. Тебе, небось, снова помощь нужна?»

Фузиньян что-то буркнул себе под нос, что, мол, чертовы бабы, слова путного от них не добьешься, но вслух говорит: «Нужна; но Зеватас сохрани, ежели а на этот раз сорвется! Чудища дочиста обожрали мое королевство, а уж о таких пустяках, как жены, которых они забрали у всех вельмож и у меня в придачу, я и не говорю». – «Нутро у них драконье, потому и жрут много, – молвит Гло. – Так вот, знаю я одно заклинание: могу скликать войско летучих демонов из Шестой Реальности. Заклинание очень трудное и опасное. К тому же нужна человеческая жертва. Кого тебе не жалко?»

Король оглядел свиту; при этом каждый член свиты испытал жгучее желание сделаться невидимкой. Но один из них в конце концов решился. «О король, – сказал он, – возьмите меня. Врач уверяет, что с таким больным сердцем я все равно долго не протяну». – «Благородная речь! – вскричал Фузиньян. – Как отвоюю королевство, будет тебе памятник». И, скажу по справедливости, как обещал, так и сделал: этот памятник и посейчас в городе Кортолии стоит.

«Начинай, любезная», – молвил король. – «Минутку, сир, – отвечает Гло. – Чтобы прийти в нужное настроение и без ошибки произнести заклинание, я бы хотела еще кое-что получить». – «Опять двадцать пять, – говорит Фузиньян. – Что на этот раз?» – «Мне мало диплома волшебницы, хочу должность придворной колдуньи».

Поцапались они, но под конец Фузиньян сдался – выбора у него не было. Старуха произнесла заклинание. Луна покраснела, как кровь, земля содрогнулась, леса огласились ужасными воплями, и с неба посыпались несметные полчища демонов – человекоящеров с перепончатыми крыльями за спиной, готовых сразиться с Зубами Гримнора.

Но когда демон или какой другой дух принимает реальное обличье, он становится так же уязвим, как существа из плоти и крови. Зубы чуть со смеху не лопнули; они хватали демонов прямо в воздухе и раздирали в клочья – как сорванцы, что крылья у бабочек отрывают. Уцелевшие демоны бежали в свою Шестую Реальность; их и по сей день никакими коврижками обратно не заманишь.

Фузиньян, с которого было довольно Гло и ее заклинаний, снова исчез. Хотя время от времени он будто бы появлялся то здесь, то там в залатанных обносках – потому что в каждом из Двенадцати Городов у него находились друзья и тайные сторонники. Однажды он забрел на метурский рынок и увидел, как шайка мальчишек совершила набег на лавку зеленщика; они расхватали с прилавка фрукты и разбежались, прежде чем несчастный торговец успел позвать на помощь. В этом происшествии Фузиньяна поразила одна деталь: зеленщик был так неимоверно толст, что не мог даже вовремя протиснуться в дверь лавки и кликнуть кого-нибудь на выручку.

Размышляя о толстом зеленщике, король вдруг припомнил слухи об ужасной прожорливости Зубов. Вскоре Безликая Пятерка правителей Метуро попросила у Фузиньяна совета – Зубы прислали из Кортолии требование выплатить дань. Фузиньян оглядел пятерых правителей в черных масках. «Пошлите им, – говорит, – то, что просят, и еще столько же». – «С ума ты сошел! – вскричал один из Пятерки. – Это нас по миру пустит!» – «Вы же собрали большой урожай?» – спрашивает Фузиньян. – «Собрали; ну и что?» – «А то; пошлите, сколько я сказал, только не деньгами, а провиантом. Сейчас объясню...»

И стал Фузиньян ездить из города в город, растолковывая свой план. Продовольствие на скрипучих, запряженных волами телегах рекой потекло в Кортолию. Так продолжалось без малого полгода. Ежели в каком-нибудь из Двенадцати Городов не хватало провизии, он занимал денег, чтоб прикупить недостающее в другом новаррском городе или даже в Швении и Мальване.

Наконец настал день, когда король Фузиньян во главе армии въехал в Кортолию: Зубы так растолстели, что с трудом передвигались; они беспомощно хлопали глазами и изрыгали тщетные угрозы. И, поскольку кожа у Зубов была такая крепкая, что человечье оружие лишь царапало ее, кортольцы толстыми цепями приковали великанов к огромным глыбам оттоманьского гранита, отбуксировали далеко в море и перевернули плоты. Вот так закончилась эта история.

То есть почти закончилась. Фузиньян торжественно воссоединился с королевой, любимой Дэнудой. Но порой, окончив любиться, король замечал в ее глазах какое-то непонятное выражение – то ли досада в них мелькала, то ли королева сравнивала мужа с кем-то, причем сравнение выходило не в его пользу. Однажды во время ссоры Дэнуда обозвала его недомерком. С тех пор Фузиньяна не покидала мысль, что при всех недостатках Зуба, который одалживал Дэнуду, великан, в отличие от него самого, явно обладал выдающимися способностями. Однако Фузиньян был по натуре философ и принимал вещи такими, каковы они есть. Мораль: хочешь извести кошку, закорми ее маслом; способ, может, и мудреный, но, на худой конец, и он сойдет.

* * *

Джориан вставил отмычку в замок и, немного повозившись, распахнул дверь погреба, где томились рабыни. Девушки бросились к нему; Мневис повисла на шее и осыпала лицо поцелуями.

– Э-эй, красотки, полегче, – сказал Джориан. – Я вас отсюда выведу, но чтоб была полная тишина. Никаких разговоров, шепотков, смешков, хаханек, визгов и прочее! Пошли. Держитесь за мной, ежели что – подам сигнал. Ну, двинули потихоньку.

Двенадцать рабынь на цыпочках последовали за ним по коридору. У первой же запертой двери Джориан остановился, вскрыл отмычкой висячий замок и вошел внутрь. Беглый осмотр показал, что эта комната – склад сельскохозяйственных орудий. Второе хранилище было завалено теплой одеждой: валенками, шерстяными плащами и шубами из овчины.

На полках третьего хранилища выстроился ровный ряд каких-то предметов, поблескивающих в темноте; вдоль стен тянулись сундуки.

– Как раз то, – сказал Джориан, – что я искал. Девушки, принесите кто-нибудь свечку из коридора. Глядите, чтоб не погасла. Ах!

Девушки хором ахнули вслед за Джорианом; они попали в сокровищницу братства. Предметы на полках осветились – это были изукрашенные драгоценными камнями золотые и серебряные кубки, картины в обрамлении из драгоценных камней, золотые подсвечники, светильники и еще множество таких же денных вещей. В сундуках, как Джориан, поковырявшись отмычкой в замке, вскоре убедился, хранились деньги и драгоценности. Должно быть, некоторые братья скопили изрядное богатство – на взятках, как подозревал Джориан, которые давали узники, чтобы избежать лишних мучений.

Джориан снял пояс и до отказа набил его Мальванскими золотыми монетами. Он не стал тратить время на подсчеты, в пояс поместилось явно больше сотни крон. Рабыням Джориан отсыпал по пригоршне золота, наказав запрятать подальше, чтоб не звенело. Покопавшись на полках и в сундуках, он выбрал несколько симпатичных безделушек: изукрашенную каменьями золотую чашу, кулон из драгоценных камней и с десяток колец и браслетов. Все это Джориан тоже передал девушкам.

– Теперь пошли, – скомандовал он. – Поднимемся вон по той лестнице, но не до конца. Затушите свечу.

Во главе маленькой процессии Джориан стал на цыпочках подниматься по лестнице, ведущей в главный зал; он дошел до ступеньки, с которой был виден зал, и, стараясь держаться в тени, стал молча наблюдать за происходящим.

В зале уже не разговаривали, а орали. Братья ожесточенно спорили друг с другом; каждый норовил грохнуть по столу, припечатать ладонь кулаком и помахать пальцем перед носом соседа. За время Джорианова отсутствия в зале появилось еще несколько орудий казни. Пока Джориан прятался в тени лестницы, двое братьев принесли складной горн и набор железных щипцов. Они установили горн; первый брат принялся разводить в нем огонь, поджигая уголь растопкой, второй ввязался в яростную перепалку.

Внимание Джориана привлек нарастающий шум: один брат только что выплеснул пиво в лицо другому. Пострадавший с яростным воплем запустил кружкой в голову обидчику и выхватил кинжал. Тот отступил на пятачок между столами, где были сложены орудия казни. Он выдернул из плахи топор и в тот момент, когда противник бросился на него с занесенным кинжалом, обрушил топор на голову нападавшего, надвое раскроив череп.

Зал словно взорвался. Куда ни глянь, обезумевшие братья, хватая любое, что попадет под руку, наступали друг на друга. Все подходящие орудия – топоры, мечи, ножи и даже кувалда для колесования преступников – расхватали в минуту. Пол и стены были забрызганы кровью и мозгом, повсюду валялись трупы. Сцепившись клубком, люди катались по полу, нанося ножевые удары, кусаясь, царапаясь. Шум перерос в оглушительный гвалт.

Джориан кивнул рабыням и, обнажив меч, стал подниматься по ступенькам. Войдя в зал, они двинулись вдоль стены, стараясь не выходить из тени. На полпути к вестибюлю, за которым находилась входная дверь, Джориан остановился и знаком велел девушкам идти вперед.

В этот момент от кровавого побоища в зале отделилась какая-то фигура и бегом кинулась к нему, размахивая двуручным мечом. Это был Мэру, давешний экскурсовод. Кровь из раны на лбу заливала его лицо, глаза дико сверкали.

– Дуйте к мосткам и просигнальте шлюпке. Я догоню, – бросил рабыням Джориан и приготовился встретить говорливого брата.

– Твоих рук дело, колдун проклятый! – выкрикнул Мэру, нацелившись одним ударом снести Джориану голову.

Джориан с лязгом отбил нападение, затем еще и еще. Удары сыпались один за другим, не оставляя времени для атаки. Мэру, хотя и был ниже ростом, с такой легкостью размахивал тяжелым мечом, будто он сделан из бумаги; к тому же длина меча не давала возможности завязать ближний бой. Джориан пытался отражать удары по касательной, чтобы клинок палача соскальзывал с его меча, но натиск был так силен, что немела рука.

Мало-помалу палач вытеснил Джориана в вестибюль, а потом под арку с опускной решеткой. Джориан продолжал отбивать удары направо и налево, измеряя таким образом расстояние от стены до стены. Наконец он выскочил на настил подъемного моста, который, вопреки заведенному распорядку, был опущен, хоть уже наступила темнота.

Здесь Джориан остановился. Мэру все еще нападал, но, как видно, из последних сил: движения замедлились, он задыхался. Джориан изобразил улыбку.

– Чего не дерешься-то, – выкрикнул он, – все мечтаешь, как бы сестренку свою обрюхатить?

Для Мальванца это было несмываемое оскорбление. Мэру, издав пронзительный вопль, размахнулся, чтобы одним страшным ударом разрубить Джориана пополам.

Однако проход под аркой был слишком узок для такого маневра. Поэтому острие длинного клинка врезалось в стену; посыпались искры, меч намертво застрял в каменной кладке. Джориан метнулся вперед и, вложив в удар всю силу, рубанул палача по шее своим Рандиром. Голова Мэру слетела с плеч, из раны фонтаном хлынула кровь. Тело свалилось на землю; голова отлетела в сторону и покатилась.

Джориан обтер меч и вложил его в ножны. Он подбежал к вороту, с помощью которого можно было управлять мостом и, навалившись всем телом, несколько раз провернул рукоятку. Что-то звякнуло – это под тяжестью невидимой бочки с водой вдруг подалось и закрутилось колесо. Мост пошел вверх; угол подъема становился все круче. Джориан взбежал по настилу, спрыгнул на тропинку и понесся к мосткам.

* * *

– Десять тысяч чертей! – взревел капитан Штрассо. – Мастер Мальто, что происходит?

– Я уже докладывал, любезный капитан: они отказались принять груз. Вроде бы как жены заартачились. Мы препирались до бесконечности. Я им, мол, сделка есть сделка, а они говорят: «Будь мы прокляты, ежели заплатим за товар, в каком не нуждаемся». Под конец они сдались и расплатились сполна. Вот девяносто семь крон для Белиуса; очень прошу их ему передать, когда вернешься в Виндию, потому что мы с доктором Карадуром хотим сойти в Янарете. Так как братьям девочки не нужны, они меня подрядили продать их в Янарете; четвертая часть причитается мне за комиссию, а остальные деньги ты передашь им на обратном пути.

– М-мп. Так ты в расчете с Замком Топора?

– Ага. Готов отплыть, когда пожелаешь.

– Ну, значит, снимаемся с якоря и уходим. Мои молодцы боятся привидений; они, говорят, водятся на острове. К тому ж ночью меньше шансов нарваться на пиратов. При такой луне с пути не собьемся.

Позднее, уже в каюте, Карадур сказал:

– Позор на мою голову, буду поститься, чтобы искупить свою сегодняшнюю трусость на берегу.

– Можешь не убиваться, доктор, – заметил Джориан. – Дело так обернулось, что, когда началась бойня, ты б только под ногами путался.

– Сынок, что произошло?

Джориан, усевшись на койку и старательно затачивая клинок Рандира в тех местах, где от ударов меча Мэру появились щербины и зазубрины, подробно рассказал свою историю.

Карадур:

– Как, сперва ты заморочил голову капитану Штрассо, а потом вернул ему деньги Белиуса? Почему было не послать девушек назад в Виндию, а золото оставить себе? При подобных обстоятельствах вряд ли это можно назвать кражей.

– У меня на них другие планы. К тому же мы снова разбогатели. Я из сундуков братства выгреб гораздо больше, чем стоят девчонки; держи свою долю. И потом, красотки мне нужнее золота.

– Как тебе вообще удалось сбежать из замка, ведь мост-то поднят?

– Мост был опущен. Я сдвинул рычаг контрольного механизма, и мост поднялся не на закате, а после Полуночи. А теперь спать: тяжелый выдался денек.

Карадур с нежностью оглядел своего юного друга.

– Джориан, помнишь, ты как-то рассказывал о предсказании ведьмы: суждено, мол, тебе стать королем или бродягой?

– Ага, и что с того? Попробовал я королевской жизни – больше не хочу.

– Боюсь, и для бродячей доли ты тоже не годишься.

– Почему это?

– Для бродяги в тебе недостает жестокости и себялюбия. Настоящий бродяга – навидался с этих молодцов – обязательно прикарманил бы золото Белиуса, а чтоб спасти наших девиц, он бы и пальцем не шевельнул – особенно, если б ему угрожала опасность. И это подводит нас к великому нравственному вопросу, который вот уже тысячи лет ставит в тупик умнейших философов Мальваны: что есть добродетель? По утверждению одних...

Но Джориан уже спал беспробудным сном.