Текст книги "Любовь взаймы-2 (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Любовь взаймы – 2
Лаванда Риз
Глава 1
– Даже не знаю, что тебя шокирует сильнее, хочется всё-таки произвести впечатление на даму, – Куин снова дурачится, забираясь в машину.
Вернувшись на родину, на этот изумрудный и вечно дождливый остров даже как-то сил прибавилось и уверенности в завтрашнем дне, даже несмотря на компанию этого ироничного типа, который мне всё ещё кажется подозрительным.
Спина ровнее, грудь выше, даже цвет лица изменился в лучшую сторону. А всё потому, что Лондон и эта жуткая клиника остались далеко позади. О Дамире, о его реакции стараюсь пока что не думать, потому что тогда боль острым стёклышком начинает колоть в сердце, на глаза наворачиваются слёзы, и я начинаю себя жалеть. Сейчас мне это ни к чему. В моих планах пережить эти девять месяцев скрываясь, а затем развернуть военные действия. Вот тогда я, возможно, с ним увижусь. Тогда и буду снова душу рвать.
– Так вот, решил начать с главного. Потом покажу тебе свой домик и добью окончательно. Мне нравится смотреть на тебя растерянную, когда ты хлопаешь глазками, нижняя челюсть у тебя медленно отвисает, а сочная губка оттопыривается…
– Давай уже не томи, извращенец. Начинай рассказывать, я уже и так заинтригована и хоть сейчас могу оттопырить губы, – он смешной, из-за этого, наверное, я закрываю глаза на его недостатки и кем он является. По факту он преступник, но очень милый преступник.
– Я внебрачный сын барона Морли, – сообщает мне Куин, глядя на мою реакцию. – Уже будучи женатым этот титулованный богатый козёл стал увиваться за молоденькой горничной, моей матерью. Она была до одури хорошенькой, наивной и чистой. Поиграл, переспал и конечно же бросил. И даже когда узнал, что у него родился сын, посоветовал моей матери помалкивать во избежание неприятностей, которые могут свалиться на её глупую голову. Вышвырнул бедную девушку, не дав ни копейки. Но я этого дела так не оставил. Я настойчивый. Я выслеживал его годами, собирал информацию, плёл свою паутину, втёрся в банду ирландцев и со временем стал их главарём, мечтая наказать своего отца.
– О, боже, значит… ограбление банка, принадлежащего семейству Морли – это акт возмездия! – поражённо выдохнула я, всё ещё осознавая услышанное. – Погоди … это же невозможно, как такое может быть?! Получается, ты брат Линды Морли, этой мымры, для которой я должна была выносить ребёнка? Но я познакомилась с тобой ещё до того, как отправилась в клинику. Как судьба смогла нас всех так свести?! Невероятно! …У меня больше нет слов! Ты действительно меня шокировал! Надеюсь, барон умер своей смертью или это тоже твоих рук дело?
– Старый пень, замученный подагрой, сдох своими силами. Но я поссал на его могилу.
– Фу! …Значит, он тебя не признал, но ты всё равно отобрал у них часть своего наследства. И за тобой теперь наверняка будут охотиться все полицейские собаки и рядом с тобой находиться опасно, потому что, когда поймают тебя – найдут и меня! Останови машину! Я серьёзно, Куин! – после удивления меня накрывает паника, но этот гад только лыбится в ответ.
– Меня не поймают, куколка. Я жесть какой умный, ведь этот план разрабатывался годами. Мне приятно, что ты тоже стала винтиком в этой афере. Тем более там, куда мы едем нас точно не найдут. Со мной как раз безопасно, потому что я знаю когда и как драпать, я как лис знаю все тайные тропы. И у меня теперь куча денег. А ещё я очень харизматичный, тебе не будет со мной скучно. Я не как тот надушенный сноб, я не джентльмен. Я простой и бесшабашный. Тебе пригодится моя помощь, когда ты пойдешь войной на Лондон. Согласись, мои аргументы очень веские.
– Ты там собрался меня ещё чем-то шокировать? Не представляю, как я это переживу. …Почему ты это делаешь, Куин, почему помогаешь мне? Синдром Робин Гуда? Ты его потомок? Причина ведь не в моих голубых глазах?
– Помнишь, я тебе говорил, что я не верю во всю эту херню про любовь? Если мне хорошо с девушкой, я стараюсь продлить наше общение на как можно дольше. И вот с тобой мне хорошо, Даяна. Ты мне нравишься. Нравится, что ты такая же ненормальная, как и я. Спонтанная, решительная, вспыльчивая, искренняя, живая, смелая. Поэтому твои глаза и характер тоже играют важную роль. А ещё помогая тебе – я продолжаю мстить семейству Морли.
– О, вот оно что, двойная составляющая. И как ты себе представляешь этот наш тандем? – смерив его укоризненным взглядом, снова подцепив очередную его ироничную ухмылочку, отворачиваюсь и смотрю на бегущую среди зелёных холмов дорогу. Край пышных зелёных равнин с пасущимися стадами овец и коров, земля, насыщенная легендами и суевериями, где полно заброшенных замков и монастырей, а люди всё ещё верят в магию друидов и существование лепреконов и троллей.
– Интересуешься, собираюсь ли я затащить тебя в постель? Всё может быть, если ты будешь не против, – хмыкает Куин. – Долгими осенними вечерами может захотеться ласки, прикосновений. Кто знает, жизнь непредсказуемая штука. Главное, чтобы ей было с нами весело и тогда она не повернется к тебе задом.
– Понятно теперь почему ты вечно сыплешь этими своими шуточками! Я пытаюсь прийти в себя, но с тобой это просто нереально!
– А может, я твой самый редкий экземпляр. Твои древние книги притянули меня к тебе. Ты ведь сама говорила, что «Послание леса» написали колдуньи. Что-то здесь нечисто, магия какая-то. Она, кстати, и папашу твоего ребёнка наказала. С этим шутки плохи.
– Хватит дурачиться, Куин. На эту тему и правда не стоит шутить.
– Ой, да ладно, сразу надулась. О нём говорить нельзя, да? Ты что собралась дремать?
– Да, тебя нужно принимать дозированно. Потому что, если тебя станет для меня слишком много – мы подерёмся, – умащиваюсь я на сидении, желая закрыть глаза и хоть как-то собрать свои мысли.
– Подерёмся мы когда ты увидишь мою халупу, – тихо выдавил он.
– Нет ну… ну это уже вообще. Это …ни в какие ворота, – наконец я смогла выдавить из себя, после десятиминутного созерцания этой хижины. – Ты куда меня привёз?! В избушку на курьих ножках, где ни электричества, ни воды и ни единой души вокруг? Что это ещё за глушь в жопе у бога? В Ирландии ещё есть такие места? – чувствую, что меня сейчас порвёт на запчасти. – Печь топить дровами, собирать дождевую воду для купания, подтираться листьями и любоваться развалинами замка?
– Ночью тут даже бродит приведение. Романтично, да? Единение с природой. Красотища! – улыбаясь, Куин нарочно не обращает внимание на мою истерику.
– Я, конечно, хотела спрятаться, но не исчезнуть в средневековье! Тут нет условий для жизни, Куин! Выключи дурачка и посмотри на меня!
– Да, здесь нет булочных, вообще никаких магазинов, нет интернета, и цивилизация сказала здесь «прощай». Но человек – это такая скотина, которая может приспособиться ко всему. Тут рядом есть чистое озеро, в сарае запас дров, в восьмидесяти километрах отсюда можно купить продуктов, а ещё здесь здорово проветривает башку. Это ненадолго, всего лишь не насколько месяцев пока мне не подготовят гнёздышко в Гранарде. Давай, неженка, ты справишься.
– Я не неженка!!! – ору на него. – Уж прости, что не привыкла жить в диких условиях!
– Кричи громче, тогда ты ещё и диких зверей пригласишь к нам на новоселье.
– Нет здесь никаких зверей!
– А ты ещё поори и узнаем. Ты войдёшь или останешься плеваться злостью? О, вот только не нужно брать такой разгон! – исчез за дверью Куин, а я, пыхтя и бормоча проклятья, рванула следом за ним.
– Один слишком занят, горюет вместе с женой, что теперь у них вместо трёх миллионов осталось всего лишь два, и ему сейчас не до меня! Вчера ещё было дело, когда он так страстно меня трахал, а сегодня я в расписание не вписываюсь. И ребёнок не так уж ему и нужен! А второй вообще пришибленный бандюга, который затащил меня на край света! А тот, которому выбили зубы виноват больше всех, потому что именно из-за Мэтью я оказалась в такой жопе! Мужчинам нельзя доверять! Каждый так и норовит обидеть гордую искреннюю девушку!
– Боже, как жаль, что у тебя здесь так мало зрителей! – издевательски восклицает Куин, упрямо шагая за мной следом. – Всего лишь я, но я готов аплодировать тебе стоя, свистеть и бросать цветы. Какой чудесный душещипательный монолог, я чуть не прослезился. Умеешь ты волновать парней, Даяна. Скажи мне, куда ты всё-таки чешешь?
– На озеро! Потому что каждая уважающая себя женщина моется перед сном! – огрызаюсь я, не оборачиваясь.
– Надо же, не знал, что ко всему прочему ты ещё и морж! Горжусь тобой, куколка! Вода в озере сейчас градусов пятнадцать, но я буду морально поддерживать тебя, стоя на берегу. Вот только ты свернула немного не туда и гордо топаешь сейчас в сторону Атлантического океана. Там тоже можно, конечно, помыться перед сном, но идти дольше.
Замираю на месте. Кровь уже шумит в ушах, потому что в душе бушуют шторма и пылают ураганы, пальцы подрагивают, хочется то ли рычать, то ли реветь, а ему, видите ли, смешно. Ха-ха, как нам весело!
– Прибью! …На фиг! – резко поворачиваюсь к нему.
– Если догонишь, – показывает он мне свои белые ровные зубы. – Эй, камни с земли поднимать не обязательно! – раз шансов его треснуть у меня мало, буду бросать в него булыжники. – Я тебе уже предлагал способ купания! – отскакивает в сторону Куин.
– Не буду я мокнуть в этой деревянной лохани, в которой ещё конюх Генриха восьмого жопу свою мыл!
– Да что ж тебе всё не нравится?! Они все её обидели, а я теперь крайний. Конюх Генриха восьмого тоже в чём-то перед тобой виноват? Ай! – с диким рычанием я, наконец, попала ему по ноге. – Я затоплю печь, принесу и нагрею для тебя воды. Ты зажжёшь и расставишь свечи, и в такой романтической обстановке осчастливишь несчастное корыто. В доме приятно запахнет шампунем, а я буду бороться с искушением утопить тебя в этих двух вёдрах воды. Потом мы поужинаем и ляжем спать. Всё ведь хорошо! – Куин уже улыбается через раз, я его всё-таки вывела из себя. Я это умею.
– Но там одна кровать, умник, – сузив глаза, пилю его убийственным взглядом.
– Ну и что с того, теплее будет спать. Думаешь, буду лапать твои мягкие места? Да как я могу, тебе же не до парней, ты на тропе войны.
– Ты невыносимый!
– Ты тоже, знаешь ли, не подарок! Пойдём обратно или будем наслаждаться видами?
– Иди, а я пойду за тобой, – и это только первый день. Какие несколько месяцев??! Да мы за три дня друг друга поубиваем!
– Э нет, я не хочу, чтобы ты шла сзади и что-то бормотала мне в спину. Начитается стремных книжек, а потом думай откуда столько проблем. Мало ли, что ты там за заклинания шепчешь. Иди первой! Я хотя бы успокоюсь, разглядывая твою задницу.
Поражая меня, Куин всё-таки сдержал своё слово. И через полтора часа деревянное корыто уже соблазняет меня горячей водой, по всему дому расставлены свечи, придавая таинственность этой дикой романтике. Куин с деловитым видом якобы принялся что-то соображать на ужин, а я, оголившись, с наслаждением погрузилась в воду, пытаясь представить, как в старые времена людям давались эти банные процедуры в деревянном корыте.
Но у этого прохвоста хватает наглости наблюдать, поглядывать на меня, бросать заинтересованные взгляды, беззастенчиво рассматривая. Не поворачиваясь в сторону Куина я эти взгляды чувствую кожей, как они скользят по моей шее, описывают грудь, цепляясь за соски, как они поднимаются к плечам и перескакивают на ноги, которые я пытаюсь намылить. Да уж, но он и сам признался, что не джентльмен. Не знаю, во что я вляпалась и как я из этого выкручусь, но сейчас мне действительно не до парней, не до флирта и сексуальных игр. Вот только как мне сохранить между нами дистанцию?
– Спинку потереть? – подаёт голос Куин, выглядывая из кухни.
– Ты очень любезен, но я уже сама справилась. Не стыдно подглядывать?
– Ни капли, – пожимая плечами, смеётся он. – Тогда позвольте отужинать, ваше гордое высочество. Ужин у нас скромный, но от души. Надеюсь, с моей стороны не будет слишком большой наглостью предложить тебе бутерброды, – он конечно же иронизировал и немного злился.
– Спасибо, – усевшись за стол, прошептала я. – Надеюсь, с моей стороны не слишком нагло сесть за стол, завернувшись в полотенце? Знаешь, я бы хотела сразу перейти к той части, где мы друзья навеки, без всяких претензий и ожиданий. Я говорю тебе спасибо не за бутерброды, Куин, вернее не только за них, а за всё, что ты для меня сделал.
– Надо же, как тебя горячая вода расслабила, – ворчит он.
– Не обязательно быть джентльменом, чтобы быть хорошим человеком. Тебе удивительным образом удалось совместить в себе негодяя и классного парня, эдакий экзотический коктейль. Эх, я бы сейчас выпила. Жаль нельзя.
– Даяна, ты хочешь сохранить этого ребёнка, чтобы потом уничтожить докторов шарлатанов или потому что это ребёнок Дамира и у тебя есть надежда, что однажды он бросит всё ради тебя и малыша? – вдруг резко меняет тему и свой тон Куин.
– Не хочу я, чтобы теперь Дамир всё бросал ради меня. Нет уж, пусть ходит тенью за свой баронессой и подтирает за ней желчь. Ничего я больше от него требовать не буду. Гордость не позволит просить у него что-то даже ради ребёнка. Я, конечно, постараюсь сделать так, чтобы эту клинику высокооплачиваемых шарлатанов с позором закрыли, но я хочу сохранить ребёнка не ради какой-то цели, а потому что он мой. У меня даже мысли не возникало избавиться от него.
– А вот я уверен, что твоё глубокое сокровенное другого мнения. Возможно, ты хочешь насолить Дамиру. Мол, смотри, у меня твой ребёнок, но я тебе его не отдам, потому что я его родная мать, а ты теперь сиди и кусай локти, что не дал мне тогда сказать о главном, не нашёл время послушать. Как всё-таки люди, особенно женщины, любят усложнять себе жизнь.
– Как всё-таки некоторое любят совать свой нос не в своё дело! Чем займёмся завтра? Будем плести венки, собирать хворост, медитировать, выть, следить за личной жизнью рыжих муравьёв? Что можно такое придумать, чтобы не сойти с ума?
– Мои идеи тебе вряд ли понравятся, – хмыкнул Куин. – Поэтому будем изображать из себя приличных людей. Я буду заниматься мелким ремонтом, а ты будешь читать свои книги. Через несколько дней съездим в ближайший посёлок, полюбуемся на людей, накупим газет и журналов. Можем постигнуть искусство оригами. А когда ты будешь надоедать мне особенно сильно, я буду уходить на озеро ловить рыбу. Пару месяцев продержимся. Потом нам подготовят фальшивые документы и маленький домик в потерянном во времени Гранарде. Будем изображать из себя семейную пару, ожидающую пополнения. Познакомимся с соседями, станет веселее. Может быть, ты ко мне подобреешь и приласкаешь разочек. Но, если эти условия кажутся тебе невыносимыми, ты можешь вернуться в Лондон хоть завтра.
– Я не слабачка, выдержу и всё это как-нибудь переживу, теша себя мыслью, что это не навсегда. И нечего так ухмыляться! Я, может быть, даже сильнее, чем ты!
– Я не спорю, я восхищаюсь! – лыбится он.
Узкая, скрипучая и жёсткая кровать – ещё то испытание, которая уже через пятнадцать минут заставляет усомниться в собственной выносливости. Особенно, когда под боком лежит Куин. Лежит и не шевелится, но я точно знаю, что он не спит. От его дыхания у меня шевелятся волосы на затылке и покалывают позвонки от этой пикантно-будоражащей и нагнетающей атмосферу ситуации.
– Я подожду, – вдруг тихо шепчет он мне в ухо. – Время на моей стороне.
Глава 2
Дамир
«Не вам меня судить, не вам навязывать мне свои условия. Дети и души не продаются. Я пыталась, боролась, надеялась, но теперь я ухожу. Встретимся в следующей жизни»
Я перечитал эту записку, найденную в её больничном халате на берегу Темзы, раз десять. Пока у меня не начло сводить судорогой пальцы, а буквы не начали расплываться перед глазами. Я ничего не понимаю! У меня не вмещается это в голове, а душу рвёт отчаянье и злость! Как она могла так поступить?! Убить себя и моего ребёнка?! Я ведь обещал ей приехать утром и выслушать! Почему она так со мной, за что?! Ведь в клинике уверяют, что Даяна была психически здорова. Тогда почему психически здоровая девушка полезла в реку? …Но где-то в глубине подсознания меня свербит мысль, что это я виноват. Что если бы я плюнул на всё, на полицию, взявшуюся вести дело по ограблению нашего банка, на стонущую Линду под капельницей, на перепуганных менеджеров и кассиров, которых я решил допросить лично, закрыл бы глаза на весь этот дурдом и поехал тогда к ней в клинику – ничего бы этого не случилось. И водолазы сейчас бы не прочёсывали дно реки в поиске её тела, а я не стоял бы столбом на берегу тоже мечтая утопиться, потому что я дико от всего этого устал. Я не в состоянии сделать шаг, не в состоянии вернуться в особняк и не дай бог встретить там Линду, я даже не в состоянии сейчас думать. Мне кажется, что я рассыпаюсь на куски, на обрывки мыслей, на атомы, и пока я не потухну окончательно у меня перед глазами будет стоять лицо Даяны.
– Уверен, мы не найдём её в реке, – попивая горячий чай, подходит инспектор Томас Ридс, задумчиво глядя на воду. – Это не самоубийство.
– С чего такие выводы? – устало интересуюсь в ответ, а про себя злюсь, что его компания мешает моей агонии.
– Девушка ведь ирландка, верно? Никакой ирландец не полез бы топиться в полнолуние. Даже самый последний псих. У них это в крови. Если бы она действительно захотела умереть, она бы нашла другие способы, но только не утопленница в полнолуние. Тем более, что она пишет встретимся в следующей жизни.
– Что за бред вы несёте, инспектор?! Какое на хрен полнолуние, причём здесь оно?! – медленно закипая, выхожу из себя и уже понимаю, что эту чёрную дыру, которая начала разрастаться внутри уже не остановить и ничем не заткнуть.
– Ирландцы, выросшие на острове, почитают древние обычаи и верят в приметы. По их поверьям, если утонуть на полную луну, душа никогда не найдёт покоя, она навеки останется в воде, утаскивая на дно купающихся и моряков. Нужно учитывать даже такие моменты, эти мелочи важны. А ещё она не оставила белья.
– Ирландцы топятся исключительно голышом? – зло цежу сквозь зубы, возвращая ему записку.
– Нет, это уже статистика, исходя из которой 78 % снимают одежду и нижнее бельё и 22 % лезут туда полностью одетыми. Я склонен думать, что Даяна Макграт переоделась и ушла. И скорее всего она покинула Лондон.
– Где же мне её искать?
– Там, где, по её мнению, найти её будет сложно. Мир большой. Мы, конечно, исследуем реку ниже по течению, но поверьте моему слову – эта девушка жива.
Она может и жива, а я вот не совсем. Оказавшись в каком-то зачуханном пабе, ловлю себя на мысли, что дошёл до крайней точки. И тут же эту мысль отпускаю, отталкиваю её от себя. Мне всё равно, что обо мне подумают, что это как-то повлияет на мою репутацию, плевать! Я хочу нажраться, может быть, даже впервые в жизни. …Она знала, как я хотел этого ребёнка. Как она могла отнять его у меня? За что она меня так возненавидела? …Я ведь влюбился в неё с первого взгляда… или думал, что влюбился.
– Виски! Неразбавленный! – бросаю бармену, усаживаясь на табурет. Сейчас даже не важно качество напитка. Обжигаю нутро этим пойлом, чтобы перестать чувствовать, как в моей чёрной дыре, которая уже разорвала мне грудь, воет ветер абсолютного разочарования.
…Не помню сколько я выпил, сбился со счёта, но когда ко мне поближе подсаживается эта девица, я даже рад её обществу несмотря на то, что это подстилка не первой свежести. Меня зацепило то, что она светленькая, как Даяна. Сколько бы я ни пил, у меня всё ещё не получается выбросить эту ирландку из головы.
– Как дела, красавчик? Не скучаешь? – пропела она томным голосом, видимо, оценивая сколько можно с меня содрать. Я так зол на тебя, Даяна! Как же я на тебя зол! Я хочу возненавидеть себя так же, как сейчас ненавижу тебя.
– Сколько берёшь за час? – хриплю ей в ответ.
– Двести фунтов, – оживилась шлюха.
– Не дороговато? – опрокидываю в себя очередные пятьдесят грам.
– Я смотрю ты мальчик не бедный. Бонусом сделаю минет.
– Обойдусь. Пойдём! Надеюсь, здесь рядом? – встать оказалось не так просто, но в двери попал с первого раза.
– Тут за углом, – подхватила она меня под руку, притащив в какую-то конуру на втором этаже, пропитанную табачным дымом и дешевым парфюмом. Шлюх я тоже ни разу не снимал. Как много нового я сегодня узнал, кроме главного. Где же ты, Даяна, чёрт тебя дери?!!
– Не трогай меня, нет, не прикасайся, – отмахиваюсь от обнажённой потаскухи. – Повернись задом, не хочу видеть твоего лица.
– Любишь по-собачьи? Я готова на всё, только прикажи, – мне тошнит от её приторного голоса, от вида её голой задницы, отворачиваюсь и меня выворачивает прямо на дешёвый ковёр. То, что нужно, наконец-то, меня тошнит от этой жизни.
– Перехотелось, – бросаю ей на кровать двести фунтов. – За неудобство, – и пошатываюсь выхожу за свежий воздух.
Нет, ты не убила себя, Даяна. Ты убила меня.
– Ты что уснул одетым? – в моё сознание врывается полный ужаса и отвращения голос Линды. Мало того, что мой мозг сейчас месит молот и десятки маленьких молоточков, которые вот-вот пробьют мою черепную коробку. Так мне и надо. Я это заслужил. Начинаю шевелиться, меня снова накрывает тошнота и я еле успеваю добежать до унитаза, натыкаясь по пути на мебель и углы.
– Какая мерзость! Дамир, ты что напился? – это чудовище всё ещё в моей спальне. Дождавшись моего возвращения, она сканирует меня осуждающим и разочарованным взглядом.
– Какого чёрта ты здесь делаешь, Линда?
– Это мой дом…
– Я спросил, что ты о меня хочешь, мать твою?!! – вдруг заорал я невзирая на дикую головную боль.
– Звонил инспектор, у полиции возникла новая версия. Они считают, что эта дрянь сбежала, чтобы потом потребовать с нас за нашего малыша ещё больше денег. Скорее всего так и есть. Это ничтожество его выносит, прячась в какой-нибудь норе, будет жрать какую-нибудь гадость, запихиваться сахаром, глютеном, возможно, наркотиками, курить и вести аморальный образ жизни, а затем потребует с нас не двести тысяч, а полмиллиона! Мы, конечно, засадим её за решётку, но зачем мне такой испорченный ребёнок? Это ведь как некачественный товар. Мы ведь можем тоже от него отказаться. …Я не поняла, что ты делаешь? …Дамир? – уточняет она, глядя как я, выкатив из гардеробной чемодан, начинаю собирать вещи.
– Я ухожу от тебя и подаю на развод.
– Что? К чему эти крайности и нервы? Оставь чемодан в покое! Никуда ты не пойдёшь! Ты мне слово давал! – взвизгнула она.
– Это нужно было сделать намного раньше. Я сам виноват в своих проблемах. Даже не ты. Уйди с дороги! …Не заставляй меня применять силу, Линда. Сейчас я очень зол, поэтому скажу тебе правду. Я проклинаю тот день, когда я сделал тебе предложение и день, когда ты выжила в той аварии. Мои адвокаты с тобой свяжутся!
– Ты никогда не получишь развод! Никогда!!! – семеня за мной следом, завывает Линда. – Ты останешься без пенса! В нашем обществе тебя больше даже на порог не пустят! Ты не имеешь права меня вот так бросать!
– Имею. Рабство, если ты не знала, давно отменили. Никто не заставит меня жить с тобой силой. Я знаю законы и не совсем идиот. Так что нечего запугивать меня бедностью и отверженностью. Нищим я никогда не буду, а чужое мнение в моём состоянии мне сейчас до задницы. Как и ты.
– Не смеши меня! Тебе некуда податься! Ты ничего не умеешь, кроме как считать мои деньги!!!
– Не переживай за меня. Я найду чем заняться. Для начала найду Даяну и ребёнка.
– Которого я потом у тебя отберу! Упеку эту ирландскую сучку в тюрьму и получу опеку над ребёнком, потому что я его биологическая мать. Так и знай, ты его не получишь!!!
Вопли Линды были слышны даже в гараже. Но чем дальше я отъезжал от этого дома, приняв окончательное решение, тем легче мне становилось на душе. Оказывается, чтобы изменить свою жизнь мне потребовалось потерять в ней самое важное.
Даяна
Куин пытается заделать трещину рядом с окном, но чем дольше я стою у него над душой, тем резче и неуверенней его движения.
– Может, пойдёшь почитаешь? – раздражительно интересуется он.
– Уже начиталась.
– Тогда, может, вздремнёшь?
– Уже дремала.
– Тогда, может, пойдёшь и выложишь из камней послание в космос?!
– Боюсь, что заметят не те, кто надо. Мало ли какие там разумные формы жизни шастают, мне и тебя хватает. Я смотрю, ты у нас на все руки мастер. Может, ты сможешь смастерить какой-нибудь лежак, чтобы мы не ютились на одной кровати?
– У меня не хватит инструментов, чтобы смастерить лежак, – передразнив меня, бросил в ответ Куин, но что-то мне подсказывает, что он врёт так как в его планы не входит спать отдельно.
– Тогда мы можем принести заднее сидение из машины, я точно знаю, что оно вынимается! – упрямо стою на своём, поставив цель добиться своего. – Или ты можешь ночевать в машине.
– Не собираюсь я жопу морозить. Что ты ко пристала? Не видишь, я занят!
– А я не собираюсь спать на одной кровати! Не хочу просыпаться, уткнувшись тебе в плечо, закидывать во сне на тебя ногу, и чтобы твоя рука оказывалась у меня на груди…
– А ты захоти и проблем станет гораздо-гораздо меньше. Ты можешь расслабиться? Даяна, ответ перед тобой, он прост и очевиден!
– Не могу я расслабиться! Для меня всё слишком запутанно, у меня есть принципы, у меня сейчас в голове столько мыслей… Куин, я была с ним не просто так, не потому что мне припекло ноги раздвинуть, не потому что была пятница и потянуло расслабиться в объятьях очередного красавчика. Наши отношения с Дамиром кое-что для меня значили!
– Ваши отношения длились не больше недели! – фыркнул Куин, бросив со злости молоток на землю.
– И тем не менее, я ношу его ребёнка. Я не строю радужных планов, не надеюсь, что мы с Дамиром заживём вместе припеваючи, он скорее всего меня возненавидит. Но мне нужно время, Куин. Я очень рассчитываю на твоё понимание. Я знаю, что в душе ты добрый парень и вредным только прикидываешься.
– О, ты не только жестокая, ты ещё и хитрая. В политику не пробовала пойти? Как же я теперь могу не сдаться после таких слов! Конечно, я даже признаю, что секс всё портит. Принесу я сиденье. Довольна? – скривился он, глядя на меня будто рассматривая свою зубную боль.
– Отлично! Спасибо! – я даже подпрыгнула от счастья, расцеловав его в обе щеки. – Пойду и приготовлю нам что-нибудь перекусить.
– Смотри, как подобрела. Вот что значит – хищник добился своего. Женщины – это проклятье. Они не только усложняют себе жизнь, они ещё и отравляют её тому, кому они нравятся.
На самом деле способов развеять скуку много, даже при полном отсутствии электричества. И один из них – это вести дневник. В свой я записываю все фразочки Куина и чем каждый из нас занимался в течение дня. Потом прикольно это перечитывать вслух и наблюдать за выражением этой физиономии. Он потешный до коликов, иногда он доводит меня до икоты, так что приходиться стоять в позе ласточки и тогда уже ржёт он. А ещё каждый вечер мы играем в карты, выигрывает конечно же он, поэтому я наотрез отказалась играть с ним на раздевание, при таком раскладе я бы точно осталась без трусов. Он умный, коварный, фееричный симпатяга, который что-то мне всё-таки недоговаривает.
– Ты классный, – задумчиво тяну я, глядя как Куин, обернув вокруг бёдер полотенце после купания, что-то подогревает на печи к ужину. Это уже стало у него в порядке вещей, он совершенно меня не стесняется, наоборот, нарочно щеголяет передо мной в этом эротичном виде. Он терпеливый, как крокодил, который может месяцами выжидать свою жертву. – Ты ведь был когда-то влюблён, правда? И думаю, когда-нибудь снова потеряешь голову из-за какой-нибудь роковой фурии. Мне повезло, что я тебя встретила.
– Да неужели? Фурия, я не верю своим ушам!
– Я не фурия, я чудачка.
– Согласен, продолжай, не останавливайся, меня возбуждает твоя самокритика.
– Нет, правда, я будто не от мира сего. Меня словно вытряхнули с одной из этих книг, – сижу на своём импровизированном диване, поджав под себя ноги, натянув длинный чёрный свитер до самых колен, и философствую, пока этот Аполлон сканирует меня своим пристальным взглядом будто подопытную мартышку. – Другая на моём месте давно бы потянулась к такому парню: находчивому, симпатичному, смешному…
– По-моему, это сейчас какого-то кролика описала: находчивый, симпатичный, смешной, ещё добавь пушистый и будет точь-в-точь.
– Да, правильно, спасибо, что перебил и поправил. К такому заносчивому смазливому бандюге, коварному аферисту каких свет ещё не видел, с такой обворожительной улыбочкой, что у всех без разбору женщин начинает кружиться голова. Уверена, ты любишь секс, и ты большой фантазёр и развратник, с тобой можно было бы полдня не вылезать из кровати. С тобой можно поговорить о чём угодно, это один из главных факторов. У тебя куча ворованных денег и тёмное прошлое. И ты умеешь печь торты – это второй жирный плюс. Но понимаешь… для меня во всём сейчас присутствует одно большими буквами «но». Когда я смотрю как ты двигаешься, как иногда бросаешь на меня пристальные взгляды – я почему-то сразу вспоминаю Дамира. Когда я касаюсь своего тела, я снова вспоминаю как его руки и губы касались моей кожи, и мне хочется сохранить эти ощущения в памяти. Всё ещё хочется помнить тот трепет, эту каждую эмоцию на грани, этот срывающийся шепот. Глаза цвета виски и красивые длинные пальцы. Меня ослепило им будто вспышкой. И я очень на него обижена, даже зла, но себя, кстати, тоже. Но я пока что хочу сохранить ощущения от этой вспышки, не накладывая отпечатки других отношений. А ещё может, потому что я прочла в «Послании леса», что пока ты носишь ребёнка нельзя допускать связи с другими мужчинами, иначе судьба, таланты и силы этого ребёнка спутываются, его будто оплетают чужой энергией, связываю по рукам и ногам. И тогда такой ребёнок рождается несчастным, не ощущая своего предназначения, потеряв смысл, энергетически истощённым. Поэтому в те далёкие-далёкие времена, если даже женщину изнасиловал враг, ведь тогда нападения кочевников было достаточно распространённым явлением, муж не делил с ней ложе, пока дитя не появлялось на свет. Несмотря на то, что ребёнок был зачат без любви, он рождался невероятно сильным и выносливым.
– Я понял, что книги тебе читать вредно. Начитается всякого бреда доисторических времён и забивает потом себе этим голову, – недовольно ворча, Куин снова отворачивается к плите. – То есть, пока не родится ребёнок мне нужно чаще работать руками и снимать напряжение самостоятельно? И только потом у меня может появиться надежда?
