Текст книги "Говори со мной по-итальянски (СИ)"

Автор книги: Лаура Тонян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Быть не может…

Радостно широко улыбнувшись, я быстрым шагом преодолела расстояние, разделяющее нас с отцом. Без слов, просто показываю эму экран своего смартфона, на котором все ещё высвечиваются слова последнего текстового сообщения.

Он сощуривает глаза из-за ослабевшего зрения, но через миг его рот округляется. Вскинув на меня взгляд, папа выдает счастливый вздох и, бросив ложку в тарелку, притягивает меня к себе для крепких объятий.

– Мне даже не верится, – признаюсь с придыханием, находясь в тисках отца. Я взмахиваю ладонями, которые до этого покоились на его спине. – Это же Бьянка Каролла, папа!

Он активно кивает головой, а когда отстраняется, я замечаю слезы в уголках его глаз.

– Ну что ты, – нежно шепчу, понимая, что теперь настала моя очередь успокаивать.

В этом случае речь идет не о душевных страданиях, а о внезапной сентиментальности. Я очень его люблю. И мне нравится, что он так реагирует на довольно простые вещи. На слабые успехи.

Улыбка раскрашивает его лицо, делая светлым, лучезарным.

– Я горжусь тобой, – тихо произносит он, приглаживая мои волосы.

И я горжусь. Горжусь, что получилось. Я не могу до конца поверить, что собеседование, которое я проходила на днях, оказалось для меня благополучным. Бьянка Каролла – популярная римская писательница, и недавно она обзавелась собственной кофейной, в которой всегда играет негромкая красивая музыка, а любой посетитель может прочитать романы, которыми заполнены полки в кафе. Это необычное место стало известным во всем городе не только благодаря авторитету Бьянки – тридцатисемилетней женщины, жизнь которой сложилась весьма и весьма удачно, – но и благодаря тому, что в кофейне можно найти романы на любой вкус разных авторов. И библиотека постоянно пополняется. Я обожаю произведения сеньориты Кароллы! Ходят слухи, что теперь только в своей кофейне она будет презентовать каждую новую книгу. Это значит… я буду свидетелем всего этого… И папа, зная о моей любви к творчеству Бьянки, наверняка, предчувствует, о чем я сейчас думаю. Счастлива. Невероятно счастлива!

Он снова обнимает меня, только на этот раз еще крепче и повторяет, без перерыва:

– Горжусь, горжусь, горжусь…

Помимо ощущения блаженства, я так же с восторгом представляю, что мои вечерние часы в кофейне смогут дать нам возможность с отцом не так сильно переживать о деньгах.

Пустота, которая окутывала меня ещё в середине дня, испарилась. Она растворилась в сумасшедшей радости от месседжа, перевернувшего все в моей душе. Меня приняли!

Взяли на работу.

Меня!

Пояснения к главе

[1] – итальянский омлет, который готовят с начинками из сыра, овощей, колбасы или мяса. Фриттату готовят на плите, в сковороде под крышкой или в духовке.

Глава 5

Ева

В книжном кафе именитого автора ненавязчиво играет одна из моих любимых песен. Лаура Паусини со своей композицией «Gеоbе» заставляет некоторых посетителей подпевать наизусть всеми выученные слова. Трек, родом из начала двухтысячных годов занял место в моем сердце еще, когда я была ребенком. Мама пела «Gеоbе» при готовке еды или же во время стирки, а я повторяла за ней даже те слова, значения которых не понимала. Песня стала причиной моей ностальгии, но я встряхиваю головой, чтобы полностью сконцентрироваться на работе. В кофейню заходит парочка, и девушка снимает с шеи вязаный шарф. Сегодня, как ни странно, осень заявила о своём приходе так, что никто и не усомнился, кто хозяин погоды. Вернее, хозяйка. Листья на деревьях, будто за одну ночь приобрели золотистые, рыжие и красные цвета. Никто просто до этого и не замечал, что леса

Италии уже начинают "раздеваться". Из-за яркого ослепительного солнца, которое завладело жителями и туристами Рима, сентябрь до сегодняшнего дня совершенно не ощущался. Море продолжало радовать теплыми пенистыми волнами, а дороги города, даже ночью, оставались согретыми абсолютно летней погодой.

Алессандра – девушка, работающая со мной в смене – спешит к столику, за который присели новые гости. У Лессы длинные каштановые волосы и безупречные черные глаза. Она радостно хлопает ресницами, общаясь с кем бы то ни было.

Принимает всегда большие заказы, обдавая своей особенной аурой. Очень светозарный человек. Это моя вторая смена в кофейне, практика должна закончиться через пять рабочих дней, но я уже хочу работать в «Каролла». Пока Бьянка отсутствует, полностью все ее обязанности взял на себя Билли, эмигрант из Шотландии. Рыжий молодой мужчина общается с нами с Лессой на равных и, несмотря на свою должность, голос он ни разу не повысил, оставаясь очень профессиональным. Его мягкий подход помогает быть быстрой и улыбаться искренне каждому гостю.

Мне нравится доброжелательность яркого и харизматичного шотландца. Он хорош собой: высокий, с развитой мускулатурой, которую не скрыть под белой накрахмаленной рубашкой. За эти два дня я влюбилась в его не очень пока хорошее произношение итальянского, а Билли, узнав, что я учусь на переводчика, и закончила старшую школу с лингвистическим уклоном, уговаривает меня взять его в ученики. Обещает быть послушным и усердным в учебе.

Понимаю, что все это шутки и забавы ради, однако как же я здесь счастлива! Как без ума от атмосферы этой кофейни, от запаха бесчисленных книг и ароматов различного кофе. Как хорошо видеть всех этих людей с самого утра и вплоть до позднего вечера, возвращаться домой и прокручивать в голове лучшие моменты прошедшего дня. Улыбаясь. Все время улыбаясь. Я и думать забыла о своей личной трагедии, но и подругам предпочла пока не отзваниваться. Диего, правда, ни в чем не виноват, сейчас просто у меня нет времени встречаться или болтать с ним по телефону. А если совсем откровенно, желания тоже нет. Я отгородилась от всего мира в "Каролле", которая однозначно впитала в себя идеальность и совершенство Вечного города.

Мы с Алессандрой смеёмся каждый раз, когда Билли с заметным коверканием языка говорит что-то вроде: "Вот почему я живу здесь!" или "Поэтому я переехал в Рим!". Так он отзывается об итальянцах – юных, молодых и старых, – которые всегда дружелюбны и радостны, они не забывают бросить "чао" у выхода и радушно поднять ладонь вверх. А если такое и случается, то обязательно возвращаются, чтобы попросить прощения и попрощаться. При этом пообещав, что вернуться снова. Скупые на эмоции британцы так себя не ведут, и Билли время от времени напоминает персоналу об этом.

Я в предвкушении: хочу вновь увидеть Бьянку, но сейчас она крайне занята тем, что дает интервью. Владельцы римских публицистических изданий мечтают лицезреть на обложке своих детищ красивое аристократическое лицо модной писательницы. Ее телефон не замолкает, и пока добрая и открытая Бьянка была здесь, я с восторгом наблюдала за ее успехом. Только, к сожалению, автор отсутствовал и вчера вечером, и сегодня ее ещё никто не видел. Многие посетители хотят познакомиться с сеньоритой Каролла лично, поэтому и приходят сюда. Уступая своим фанатским порывам, все же делают заказ, не в силах устоять перед вкусными ароматами выпечки, доносящимися из кухни. Разве откажешься от булочек с корицей и вишней, которые вот-вот достали из духовки. Я держу себя в руках, зная, что мой вес и внешний вид изменятся, если я позволю себе лишнего. Поэтому даже в таком счастливом месте, среди прекрасных коллег не смею забывать о самоконтроле.

За час до сиесты кофейня опустела. Мы с Алессандрой, прибрав зал, сели за столик у одного из больших – от пола до потолка – окон. На кухне для меня приготовили легкий салат с сыром, а Лесса, на зависть мне, заказала пару шоколадных маффинов и чашку латте. Она добавила в напиток смородиновый сироп, и запах стал мучительным – невыносимым. Я отвлекала себя видом, открывающимся перед нами. Площадь полна людьми, и в центре стоит огромный фонтан, а глиняные ангелочки на самом верху, кажется, улыбаются солнцу, которое наконец-то выглянуло из-за облаков. Надолго ли?

Наш администратор, закончив все дела, присоединяется, сев рядом с Лессой.

– Мне кажется, ты грустная, – замечает Билли, чем очень сильно меня удивляет.

Он обратился ко мне на английском, и Алессандра, оставив трапезу, навострила уши, наклонившись ближе. Ее знания английского языка не так хороши, как у меня или Билли, его носителя. Однако достаточны, что бы общаться с туристами, захаживающими к нам в кофейню.

– Не понимаю, о чем ты, – с искренним изумлением отвечаю на его языке.

Мне действительно не понять, почему он сделал такие выводы, ведь я чувствую себя как нельзя хорошо! Впервые за долгое время хочется по – настоящему радоваться.

– Неправда, – не дожидаясь следующих слов очаровательного менеджера, я слабо улыбаюсь и качаю головой. – Ты не прав.

– Неужели?

Лесса вмешивается в разговор, переходя на итальянский:

– Красотка, в чем дело? Тебя кто-то обидел? – обеспокоенно выдает шатенка.

Будто она вдруг заметила тоску в моих глазах, хотя ранее и намека не было в ее обращениях, что со мной что-то не в порядке.

– Обожаю твою эмоциональность, – хвалит Билли, стараясь избегать акцента, но у него не получается. А потом его сосредоточенный взгляд вновь возвращается к моему лицу. – Не хочешь рассказать, что произошло? Я такие вещи чувствую.

Весело хмыкнув, принимаюсь доедать свой салат, хотя аппетита как не бывало.

– Тебе стоит отправиться на кастинг шоу про экстрасенсов, – заявляю ему, сощуриваясь. И позже тычу вилкой в сторону рыжего. – Но что-то мне подсказывает, что ты провалишься…

– Ха-ха-ха! – язвительно произносит Билли, сдувая горячий пар со своей чашки с кофе.

Он помешивает чайной ложкой напиток, и я ощущаю в нем запах добавки лесного ореха. Превосходно!

Билли быстро переводит тему и уже через минуту мы говорим про Рим, про всего его достоинства и прелести.

– Подумать только! Изначально я сомневался, соглашаться ли на отдых в Риме, – вспоминает с ошеломленной улыбкой администратор. – Собирался требовать штраф от туристической фирмы, что обманула меня с путевками. А потом… Я так счастлив, что все сложилось таким образом! – С этими словами Билли, подобно итальянцам, взбрасывает руки вверх и чуть трясет ладонями.

Он живет здесь уже полтора года, но привычки римлян перенять успел.

Наша чрезвычайно увлекательная беседа затягивается, мы даже не замечаем, как быстро наступил полдень: время итальянской сиесты. "Каролла" не закрывается во время римского перерыва. Напротив – наплыв гостей в это время суток сумасшедший. И туристы, и жители города занимают все столики в светлом зале. Книги в красивых переплетах вновь забираются с полок, кафе пропитывается аппетитными ароматами, а стеклянные столы быстро заполняются всевозможными десертами, салатами и напитками, на пене которых талантливый бармен рисует художества. Через три часа мне хочется выть от боли, так как я ещё не привыкла работать в таком режиме, но я знаю, что ближе к вечеру не останется и намека на жалобы. Сейчас я совсем не прочь третьей официантки нам в подмогу, а спустя всего несколько часов я буду точно уверена, что это ни к чему. Решать не мне – хозяйке кофейни. Если ещё один официант окажется у нас в подмоге, это не будет плохо ни в коем случае. Но я буду очень надеяться, что персонал останется таким же сплоченным.

К пяти вечера в кафе заняты всего несколько столиков. За одним из них сидит шумная компания, но их разговоры так интересны, что я невольно заслушиваюсь, внимая каждое слово о современной литературе и ее роли в двадцать первом столетии. Алесса щелкает у меня перед носом пальцами, я промаргиваюсь, в то время как девушка полностью овладевает моим вниманием.

На самом деле, она собирается что-то сказать, но не успевает, потому что стеклянная дверь в заведение открывается. Неожиданные гости заставляют мое сердце биться чаще. Ноги сами по себе подкашиваются, и я вдруг ощущаю их усталость без всяких преувеличений. Пьетра в крохотном сарафане, несмотря на погоду, которая не позволяет сегодня таких нарядов, уверенно шагает к барной стойке, увидев за ней меня. Алессандра приглаживает свою блузку, нацепив на лицо милую дежурную улыбку, но мой мир в очередной раз треснул, как только эта чертова дверь отворилась. Даже сюда, в этот уголок счастья, в котором я спряталась, ступила нога мерзавца и урода. Я ненавижу его.

Его приятелей тоже. Наглую ухмылку Маркуса видеть не хочу, не в состоянии наблюдать, как его губы довольно растягиваются, при виде меня. Не знаю, что он надумал и, откровенно говоря, даже не хочу знать. Одно известно точно: он меня не признал. Для Маркуса, Лукаса и Дейла та девочка в парке – всего лишь развлечение, когда-то будоражащее кровь.

Не более.

– Добрый вечер! – радостно здоровается Лесса. – Приветствуем вас в кофейне «Каролла»! Вы можете присесть за любой из свободных столиков.

Ладонью Алессандра обводит зал, быстро заговаривая выученный текст. Но Пьетра, все ещё не сводя с меня глаз, указывает большим пальцем себе за спину.

– У вас на вывеске написано, что вы собираете еду на вынос…

Ей не удается договорить, так как профессиональная и немного безумная в своем рабочем совершенстве коллега перебивает мою подругу:

– Все так и есть! – Счастливо улыбается, как будто на вынос заказали ее.

Какой-нибудь горячий миллионер. От этой мысли я вскидываю кулак и откашливаюсь в него, пряча усмешку.

Неожиданно, что в компании Маркуса я могу позволить себе достаточно вольное поведение и не зацикливаюсь на ненависти к нему. Может, это и есть мой персональный прогресс?

– Тогда, – Пьетра, наконец, отводит от меня свой изучающий взгляд. В отличие от своего брата, она теперь смотрит только на Алессу, – десять круассанов с собой.

– Угу, – официантка вбивает заказ на планшете для работы.

– Начинка?

Пьетра задумывается, но Маркус, непрерывно глядя в моем направлении, подсказывает:

– Молочный шоколад.

– Да! – подруга потирает ладони. – Молочный шоколад!

Она оборачивается, чтобы хлопнуть кузена по груди.

– Отличный выбор.

Он, не обратив внимания на ее действие, обходит сестру и встает прямо передо мной, сложив локти на барной стойке из гладкого дерева, выкрашенного в белый цвет. Ненависть внутри полыхает огнем, сжигая сердце. Господи, я готова выцарапать ему глаза! Но Пьетра слегка остужает мой пыл, когда тоже подходит ближе и вновь направляет в мою сторону глаза. Красивые, карие, с длинными ровными ресницами, образцово выкрашенными дорогой тушью.

– Что происходит, Ева? – без приветствия требовательно начинает она.

Я чувствую, как Алессандра с любопытством поворачивается к нам.

– Ты не берешь трубку уже третий день, убежала с пляжа, перестала общаться со своими подругами! Даже Диего, которого я вчера встретила, жаловался, что ты на него забила.

Внезапно накатившая агрессия дает о себе знать.

– Я ни на кого не забивала! – чуть ли не рычу я, подаваясь вперед. Внезапно Маркус начинает манить меня пальцем. Какого хр*на этот м*дак делает?!

– Можешь наклониться еще немного, мисс Высокомерие, – томным голосом сообщает он.

Факт того, что я на работе, отрезвляет. Хорошо, что мне не пришло в голову ударить парня прямо здесь.

– С чего ты взял, что я высокомерна? – огрызаюсь.

Маркус лениво пожимает плечами.

– Этот вывод напрашивается сам собой. Мы для тебя недостаточно хороши, да?

Пьетра не дает мне ответить, однако, открыв рот, я уже подготовила для сволочи с зелеными глазами немаленький ненавистный текст.

– Ева, серьезно, что происходит? – вздохнув, подруга качает головой. – Мы с девочками очень переживаем.

Марк знающе кивает, от чего мне хочется открутить ему голову. Он зарывается пальцами в свои каштановые волосы – и я желаю вырвать их все, до единой короткой пряди.

– Извини, что не звонила, – все, что могу прохрипеть.

Пьетра досадливо сглатывает и поднимает брови вверх. Она удивлена моей реакцией, и мне, правда, стоит объясниться, пока есть время, невзирая на присутствие ее братца-урода.

– Слушай, извини, что не выходила на связь, я была занята.

Второй день стажировки здесь, – поджав губы, я взглядом обвожу помещение. – Ты же понимаешь?.. – Но по лицу подруги я догадываюсь, что мои оправдания весьма и весьма паршивы. – А тогда, в Остии… в общем, пожалуйста, дай мне объяснить позже! Очень прошу.

Мой монолог сопровождается горящими глазами Маркуса.

Как я ненавижу их. Мне было бы легче, если бы оказалось, что это совершенно некрасивый человек, но его привлекательная внешность, без сомнений, многих девчонок свела с ума.

Понимая, насколько он тщеславен и одержим собой, я злюсь ещё больше. Осознание того, что Маркус представляет рамки своего обаяния, и влияния на других девушек делает меня ещё более жесткой. Я не готова уступать и прощать не намерена.

Зачем? Почему я? Почему девушек, потерпевших подобное, общество склоняет отпустить злобу и гнев? А если не получается?

– Я встретила твоего отца, – поясняет вдруг Пьетра свое появление здесь. – Он и сказал о «Каролле». Он так горд тобой.

Я знаю. Я тоже горжусь своим папой.

– Дома тебе предстоит узнать хорошую новость, – ее губы сами собой растягиваются в приятную улыбку.

Кажется, она перестала обижаться, но даже если это и так, мне ещё предстоит попросить прощения у Доминик, Селест и Диего. Почему-то смысл сказанных Пьетрой слов дошел до меня не сразу, но я быстро исправляюсь, вновь напоминая себе предложение, брошенное между нами минуту назад.

«…Хорошая новость».

– Что случилось? – изнутри я наполняюсь светом и не могу это игнорировать.

Второй раз. Второй раз за день я смогла выстоять напористый взгляд Маркуса и погрузиться в собственные мысли. Я не думала, что смогу пренебрегать им, но у меня получилось.

Подруга отрицательно качает головой, отказываясь сообщать мне известие, но мне до того любопытно, что я забываю о своей стажировке и прошу у нее об этом громче допустимого. В конце концов, Пьетра, закатив глаза, улыбается и сдается.

– Ладно, – махнув рукой, девушка отбивается локтем от настойчивого кузена, что стал к той почти вплотную.

Как будто ему тоже интересно, что произошло.

– Твой отец получил сегодня работу в «Blаnkеnship аnd friеnds»!

Я сощуриваюсь, но мои губы все еще растянуты из-за предвкушения чего-то счастливого. Папа получил работу. Но почему я чувствую, что что-то идет не так? Лихорадочно начинаю вспоминать, где я слышала эту фамилию. Почему внутри все вновь загорается? Как будто мое тело прекрасно знает, в чем дело. Знает лучше меня.

А потом я вижу лицо Маркуса, ожидающего моей реакции.

Словно дьявол. Пьетра не перестает радоваться, сложив ладони вместе, а я, наконец, вспоминаю, откуда знаю фамилию

«Блэнкеншип».

Лукас. Лукас Блэнкеншип. Он тогда представился на пляже, и я запомнила.

Нет… быть того не может. Господи, нет. От ошарашивающей вести, без преувеличения, я перестаю чувствовать свои ноги.

Мне приходится положить ладонь на стойку и держаться за нее, что бы не упасть.

Как несправедливо! Почему это происходит со мной? За что?

Глава 6

Ева

К сожалению… Не так. К моему огромному сожалению, Пьетра с Маркусом решили остаться в кафе до самого закрытия. Они выбрали столик напротив барной стойки, и Марк все оставшиеся пять часов бросал на меня двусмысленные взгляды. Он полностью испортил все то, что я вокруг себя построила за пару дней. Мне было это необходимо, но Маркус просто вновь, словно окунул меня в холодную воду.

Я вовсе не против Пьетры, но сама ощущаю, как отдаляюсь и от нее, и от других девчонок. Просто… до этого часа мне даже не приходило в голову, что отныне общаться с ними стало сложнее. С Пьетрой – потому что она сестра Маркуса. А с Селест и Доминик – поскольку они с Марком спали. Я знаю, что не имею права отстраняться от людей, которым дорога, только из-за этого, но причина имеет очень весомый смысл для меня.

Кузен подруги сожрал все круассаны сам. Насколько успела проследить я, Пьетре достался лишь один, который Марк все же сумел откусить. Тонкое тесто, искусно закрученное спиралью и щедро посыпанное сверху корицей. Внутри великодушно заполненное шоколадом. Очень тяжело отказаться от таких. Как же хорошо, что мне никто не предлагал съесть эти аппетитные кусочки шедевра! Иначе мне бы не удалость устоять.

Чувствуя на себе взгляд зеленых хищных глаз, я не сознательно возвращаюсь к той ночи, в которой испытала сильнейшую душевную боль и унижение. Я стараюсь не вспоминать слова, которые он тогда бросал мне, но, черт возьми, как же сложно сделать это. И как назло, сегодня вечером нет почти ни одного гостя. Какой-то редкий турист забегает, что бы попросить кофе с собой и убегает, что бы успеть на последнюю пригородную электричку. Я тоскливо провожаю его взглядом, зная, что после мне придется столкнуться с действительностью: он все еще здесь. Ненавижу.

Мне же почти удалось справиться с болью… Может, стоит сказать, кто я? Может, так они испугаются и перестанут влезать в мою жизнь? Но мне настолько не хочется казаться жалкой. Даже в их глазах. И если Маркус будет в курсе всей правды, он в любом случае поделиться ею с сестрой. А Пьетра… в общем, в известность будут поставлены все. До единого моего знакомого.

Алесса, потерпев полный крах в выуживании из меня какой-либо информации, касающейся «загадочного парня за столиком рядом» и его причастности к моей жизни, вздыхает и отходит от меня, наконец. Она встает за небольшой музыкальный пульт, что прячется за высокими книжными стеллажами. Через минуту в зал врывается сладкий, медовый голос солиста испанской группы Dviciо. Их новый альбом, заслушанный мною до дыр, согревает душу. Первая песня в списке – «Idiоtа». Я подпеваю словам Андреса – лишь те, переводы которых знаю, но таких немного. В остальное время песни я лишь напеваю мелодию, стараясь ускользать при любой возможности на кухню, прятаться там и отвлекать себя треками испанцев – благо, на кухне прекрасно слышно каждое слово. Здесь, профессиональные кулинары, обмениваясь шутками, заканчивали смену. Уборщицы домывали последнюю посуду, протирали столы, вычищали до блеска духовочные шкафы. Униформа постепенно сменялась обычной одеждой.

Сидя на сером диване у дальней стены повара обсуждали день, который буквально через пару часов сменится глубокой ночью.

Делясь опытом, поражениями и победами немолодые кондитеры, пиццайоло[1], шеф-повар и другие работники широкой кухни, обсуждают и семейные дела, непроизвольно побуждая меня вслушиваться. Я здесь всего лишь стажер, и не знаю, останусь ли, возьмут ли меня на постоянной основе, но, несмотря на Маркуса, который наверняка все ещё остается внутри кофейни, я хочу работать здесь. Это волшебное место, и мне не объяснить, почему я настолько сильно в него влюбилась.

Слава Богу, Билли, втайне от Бьянки уснувший в подсобном помещении, просыпается и велит всем закругляться. Каждый из поваров считает своим долгом поблагодарить Господа за то, что можно уже заказывать такси и ехать домой. В «Каролле» нет четкого графика окончания работы.

Это может случиться и в десять вечера, и в полночь. Но не позже. По рассказам уборщиц позже двенадцати ночи тут никто не задерживался.

Обворожительный шотландец, зевая, лениво направляется в зал. Я слышу, как музыка отключается и Билли, хлопнув в ладони, просит всех оставшихся гостей покинуть заведение, не забывая добавить, что мы ждем всех завтра. А так же, как истинный любитель своего дела, он рассказывает о нескольких блюдах, которые будут подаваться на следующий день за завтраком и обедом. Я тоже вынуждена выйти из кухни, чтобы закрыть кассу и передать все чеки Билли. Мне даже не нужно поднимать глаз: Алессандра пихает меня локтем, дабы поставить в осведомленность о том, что Маркус и Пьетра поднимаются со своих мест. Через считанные секунды они уже стоят возле барной стойки, положив на нее локти.

– Похоже, это единственное место в Риме, где я могу выпить капучино после полудня[2],– смеется Маркус и зачем-то подмигивает мне.

Я тяжело сглатываю, уткнувшись в тетрадь для отчетов о принятых сегодня напитках. Мне все равно видно, как Марк достает бумажник из светлых молодежных брюк. Он аккуратно кладет на стойку двадцать пять евро, заставляя мои глаза расшириться. Рот Лессы округляется в непонимании, но потом мне приходит в голову, что Марк просто хочет что-то купить.

Предвещая мои мысли, Билли со спокойной интонацией объясняет:

– Я уже не смогу ничего пробить, – пожав плечами, поджимает губы парень, – система отключена.

Марк смеется.

– Нет, это чаевые. – И его массивная ладонь пододвигает деньги в моем направлении.

Этот его жест чуть ли не приводит меня к паническому состоянию. Я цепляюсь пальцами за небольшие ограждения под баром, что бы сдержаться. Тщательно отгоняя от себя раздумья о новой работе папы, пыталась просто закончить смену в «Каролле», но теперь купюра, которая лежит прямо передо мной, совсем сбивает с мысли, заставляя нервничать и представлять юную пятнадцатилетнюю девушку.

«Девственница или нет?!»

Отведя взгляд, силюсь не заплакать. Кусать губы и ни в коем случае себя не выдать. Ни за что. Пьетра обрывает затянувшуюся неловкую паузу:

– Ты, и правда, идиот, – хохочет кареглазая подруга, убирая деньги обратно в карман брата. – Я же говорила, здесь так не принято[3]! – Обратившись ко мне, Лессе и Билли, она спешит разъяснить ситуацию: – Все в порядке. Извините его, пожалуйста. Он всю жизнь прожил в Англии и до сих пор не привык к местным порядкам. – Ее улыбка искренна и приятна.

Я вспоминаю, что при нашей первой встрече в траттории, Маркус тоже расщедрился на чаевые, хотя делать этого не стоило. Почему-то тогда я даже не подумала об этом, слишком поглощенная тем, что рассматривала его, пытаясь вспомнить, откуда мне знакомо лицо кузена Пьетры.

– Все в порядке, – успокаивает Билли, взмахнув ладонью. – Первое время мне тоже было тяжело.

Подруга качает головой, весело посмеиваясь. Она характерно кладет одну руку на талию.

– Этот дурак, – свободной пятерней девушка проводит по густым волосам брата, – уже три года здесь живет! А все его мысли в другой стране…

Маркус фыркает, вновь поднимая на меня глаза, но я быстро опускаю свои вниз. Глядя на носки удобной обуви, ровно дышу, придавая равнодушие своему виду.

Билли, закончив все считать, намекает, что пора прощаться:

– Будем рады видеть вас опять, заходите за капучино, – его голос не лишен мягких и ласковых ноток.

Марк понимающе кивает и, легко стукнув рукой по стойке, отодвигается от нее, конечно, еще раз на меня посмотрев.

Раздражает! Я спешу убраться в раздевалку. Быстро сбрасываю с себя униформу, состоящую из коричневой юбки, белой легкой блузки и галстука-бабочки в тон юбке, повязанного на голой шее. Надев джинсы, футболку и джемпер, хватаю рюкзак и, теперь расслабившись, дышу глубже, продвигаясь к запасному выходу, где меня уже ждут Билли с Алессандрой. Остальные члены персонала садятся в такси, договариваясь, кому с кем по пути.

– Все в порядке? – говорит шотландец, когда я оглядываю темную парковку, освещенную всего лишь светом слабых уличных фонарей.

От проезжей части парковочные места отделяет только сетчатый забор. Взглянув на него во тьме ночи, я содрогаюсь.

Оплата стажера совсем не велика, и тех денег, что я получила сегодня, хватит, чтобы оплатить такси, но домой я тогда почти ничего не принесу. Мне нужно преимущество в глазах отца, я должна попытаться уговорить его отказаться от новой работы, на которую он поступил.

Я должна. Страшно представить, что моя жизнь станет настолько запутанной и переплетется с жизнью мерзавца Лукаса. Я не хочу, не хочу.

Боюсь.

– Да, – правдоподобно лгу я, заправляя пряди волос за уши.

– Сейчас подъедет машина, и мы можем попросить водителя сначала подвезти тебя, а потом нас. – Лессе и Билли повезло: оба проживают в одном квартале, а мне ехать от них в другую часть города.

Если водитель согласится на такой вариант, то и ей, и ему придется раскошелиться, а я этого не желаю.

– Нет, – говорю, настроенная поехать домой на метро.

Сегодня пятница, а значит, метрополитен закрывается на час позже, и я еще успею сесть в поезд. – Спасибо, ребята, но до закрытия подземки у меня есть время, так что я выберу этот способ.

Лесса непонимающе хлопает длинными ресницами, иногда переводя взгляд на Билли.

– Ты уверена? С тобой все будет хорошо?

Не похоже, что он волнуется за меня не по – настоящему. Это действительно подкупает. Я становлюсь на цыпочки, что бы потрепать Билли по плечу.

– Я напишу, как доберусь, – полуобернувшись, шлю воздушный поцелуй Алессандре и покидаю их, шагая через парковку к выходу на тротуар.

Я не сразу замечаю, что чья-то машина плетется позади.

Поддавшись размышлениям, где-то через полминуты до меня доходит, что дорога впереди освещается. Вздохнув и резко обернувшись, прикладываю ладонь ко лбу, намереваясь хоть что-то рассмотреть. Фары резко выключаются, и щелкает замок дверей джипа. Из темно-зеленой тачки выходит парень, глаза которого идеально сочетаются с цветом его автомобиля.

Сейчас я могу видеть, что на соседнем сидении никого нет. Где Пьетра?

Он узнал меня? Он знает, кто я? Маркус меня специально подкараулил? Я завернула за угол, и мне не видно, уехали ли уже Билли с Лессой, так как такси въезжает и выезжает через другую сторону кофейни. Дрожа, я интуитивно отступаю назад по мере приближения Марка. Мне становится заметна его хищная ухмылка.

– Не бойся, – звучит громко его голос в окружающей нас тишине.

Изредка за забором проезжают другие машины.

– Я люблю, когда женщины сами отдаются.

Ну, кончено! Я бы рассмеялась, если бы не было так страшно. От ужаса, охватившего меня, даже сказать ничего не в состоянии. Слезы не душат, дыхание не перекрывает. Что странно. Просто… жутко. Вот описание того, что я чувствую.

Жуть от присутствия Маркуса.

– Пьетра отошла поговорить по телефону с новым бойфрендом, – по-мальчишески, довольно мило, что для него не свойственно, улыбается парень. Он засовывает ладони в передние карманы бежевых брюк. – Не хочет, чтобы я слушал.

Когда я ничего не говорю, он подходит ещё ближе. И в этот раз мне даже не удается попятиться назад. Я не могу сделать и шагу, словно оцепенела.

– Я понял, – опустив голову, шатен издает странный звук.

Вскинув указательный палец вверх, он медленно кивает, как будто прикидывая в голове какой-то план. – Я все понял.

Значит, вот как ты думаешь: «Эти гребаные англичане атаковали мой любимый город, построили тут свою компанию, предоставили рабочие места для моего народа, на одно из которых решил претендовать собственный отец!» – Он манерно взмахивает руками, изображая инфантильность. – «Ненавижу, – специально искажая свой голос, говорит Марк, считая, что угадал, о чем я молчу. – Ненавижу! Ненавижу! Тупые англичане!»