Текст книги "Опьяненные страстью"

Автор книги: Лаура Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

По щеке Мадлен скатилась слеза.

– Зачем мне развод?

Себастьян заморгал, впервые с начала разговора выдав свои чувства.

– Ты же только что сказала, что никогда не простишь мне жестокости. Мы еще не жили как супруги. Ты можешь выйти замуж за кого-нибудь другого.

Мадлен вдруг улыбнулась:

– Значит, вот почему ты до сих пор ни разу не прикоснулся ко мне?

Себастьян потупился:

– Пожалуй, да. – Он вновь вскинул голову, и в его синих глазах отразилось сомнение. – А еще я думал, ты меня боишься.

Мадлен поднесла ладонь к его щеке, недавно умытой, но потемневшей от недельной щетины.

– Я совершила слишком много ошибок. Мне следовало сразу довериться тебе. Поэтому я тебя не оправдываю, но прощаю.

Единственная слеза, скатившаяся из-под золотистых ресниц Себастьяна, изумила ее. Эта крохотная капля оставила на щеке влажную дорожку.

– Я люблю тебя, Мадлен… но не знаю, как тебя защитить.

– Ты уже защитил меня, – ответила она, чувствуя, как в горле образуется ком. – Ты спас меня от де Вальми.

За первой слезой последовала вторая, влажный след на щеке стал шире. Губы Себастьяна были плотно сжаты, он не стыдился проявления чувств.

– У меня никогда не возникало желания обидеть тебя…

Мадлен приложила ладонь к его губам.

– Не надо, не продолжай.

В его глазах отразилась растерянность, а затем – озарение, в уголках образовались морщинки. Убрав ладонь, Мадлен увидела, что Себастьян улыбается.

– Я действительно люблю тебя.

– И я тоже. Я люблю тебя, Себастьян.

– Прости меня, – прошептал он, прижимая ее к себе. – Мне жаль, что все так вышло. – Он продолжал бессвязно бормотать, уткнувшись в ее волосы, осыпая поцелуями ее веки, щеки и губы.

Мадлен пылко отвечала ему, а по ее щекам катились слезы.

Позднее, когда на их лицах вновь появились улыбки, а руки перестали дрожать, Себастьян взялся за вожжи.

Ближе к полудню он заговорил о Мэг, своей первой любовнице, о том, как она бросила его, о том, почему ее смерть посеяла сомнения, что он вряд ли сумеет стать достойным мужем.

Подкрепившись вином, сыром и хлебом, он рассказал о годах, проведенных в Париже, о том, как и почему он познакомился с сестрами Фокан.

Он целовал ее с такой нежностью, что Мадлен была готова простить ему любое прошлое. По глазам Себастьяна она читала: все, что было раньше, останется для него приятным, но навсегда ушедшим воспоминанием.

Она узнала о дуэлях Себастьяна, о его потребности защищать женщин. Он словно пытался искупить свою вину в том, что когда-то не смог уберечь мать.

Затем пришло время исповеди Мадлен. Она рассказала, зачем отправилась в Англию, как узнала, что тетки нашли для нее покровителя, как впервые увидела Себастьяна, и даже призналась, почему решила отправиться к нему сама.

День клонился к вечеру. Мадлен призналась, что мать всегда была для нее прекрасным, но отдаленным видением, не более реальным, чем сказочная принцесса. Она скучала по ней, но могла вытерпеть разлуку – в отличие от разлуки с Себастьяном.

За день они исполнились сочувствия друг к другу и обрели способность многое понимать без слов, заканчивать полуоборванные фразы и ощущать душевное состояние друг друга. Но как это ни странно, они избегали произносить слово «любовь», словно оно налагало непомерную тяжесть.

Себастьян рассмеялся, узнав, что именно Мадлен была маленькой монахиней, встреченной им на Куин-Энн-гейт. Прижавшись друг к другу, они сидели в покачивающейся повозке, неторопливо катящейся к проливу.

В сумерках они очутились в назначенном месте.

На обширном открытом пространстве в полутьме виднелся странный, но знакомый силуэт. Черный сферический предмет мягко покачивался под порывами морского бриза, прикованный к земле толстыми канатами. Снизу к нему была привязана плетеная гондола.

Мадлен удивленно уставилась на это видение, а затем на Себастьяна, который улыбался, словно мальчик, которому подарили первого в жизни игрушечного солдатика.

– Ваш экипаж ждет, маркиза!

– Ты хочешь подняться в воздух в сумерках? – прошептала она, слыша, как гондола и веревки потрескивают и стонут, словно ветви деревьев в бурю.

– Да. По пути из Парижа я встретил одного человека, и он рассказал мне про свой шар. Он получил разрешение подняться в воздух на побережье. Я щедро заплатил ему за то, чтобы он позволил нам отправиться на шаре в Англию, и эта плата удвоится, если мы долетим до берега. – С этими словами он начал выгружать вещи из повозки. Он сунул в руки Мадлен какой-то узел. – Отойди за повозку и переоденься, а я поговорю с нашим воздухоплавателем. Только поспеши!

– Теплый зефир с юга – редкость для здешних мест, месье, – заметил воздухоплаватель-француз. – Жаль, что вы не прибыли раньше. Теперь уже слишком поздно.

Еще по дороге к берегу Себастьян заметил с детства знакомые признаки; он услышал скрип канатов и гул натянувшегося шелка задолго до того, как увидел шар на горизонте; слышал, как перешептываются рабочие, поглядывая на него, чувствовал, как смешивается соленый ветер с запахами суши. Надвигался «мыслительный шторм» – последняя толика удачи, в которой они так нуждались.

Он знал, что покинуть Францию не так-то просто. Здесь, в самом узком месте пролива, войска Бонапарта патрулировали берег с особым тщанием. Лишь через несколько дней пути на запад беглецы могли достигнуть места, где чаще появлялись контрабандисты, а это значило, что придется потратить ценное время. Кадудалю Себастьян доверял, но Фуше мог прослышать о существовании Мадлен и раскинуть свои обширные сети, чтобы поймать ее. Рисковать не стоило. Покинуть Францию следовало сегодня же.

Обострившееся восприятие помогло Себастьяну за несколько минут осмотреть шелковый шар, разыскать непрочные швы и прорехи.

– Шар готов?

– Разумеется, но в темноте вы не сумеете ориентироваться…

– Нам нужен не свет, а только ветер.

Грузный низкорослый француз выпучил глаза.

– Нужно быть совой, чтобы ночью из гондолы разглядеть море и берег.

Себастьян расхохотался и хлопнул его по спине.

– Разве я не говорил вам, что моя мать была совушкой?

– А как же холод, месье?

– Вы приготовили жаровню с углями, как я просил?

– Да, но ведь это очень опасно. Вспомните о водороде и гондоле из прутьев!

– Мы будем осторожны. Кстати, Бланшар пересек пролив за два часа.

Француз пожал плечами с видом фаталиста и пробормотал:

– Каждый сходит с ума по-своему.

К ним бегом приближалась Мадлен, успевшая сменить цыганские одежды на рыбацкий свитер.

– Я готова!

Себастьян лукаво улыбнулся ей:

– Помнишь, каким был наш первый полет? – Он подхватил ее на руки. – Давай воспользуемся случаем и узаконим наш брак. – Он тут же посерьезнел. – Обещаю, я буду ласков.

Мадлен вспыхнула и уткнулась лицом в плечо мужа, игриво коснувшись зубками его шеи.

Он усмехнулся и помог ей забраться в гондолу. Перепрыгнув через борт, Себастьян сжал лицо жены в ладонях.

– С прошлым покончено?

– Конечно! – кивнула Мадлен.

Себастьян помахал рукой воздухоплавателю, крича:

– Рубите канаты!

Рабочие дружно ударили топорами, и воздушный шар взвился в быстро темнеющее небо. Первые пять минут Мадлен под руководством Себастьяна сбрасывала балласт – мешки с песком, пока шар не набрал нужную высоту, а потом устроилась у борта гондолы, глядя на красный глаз заходящего солнца. Какое чудо – она летит над землей! То, что она видела сейчас, открывалось лишь взгляду ангелов, птиц и немногих смертных. Далеко внизу виднелся берег, толстой извилистой чертой тянущийся в обе стороны. Пролив, покрытый зыбью, был лишь немногим светлее суши.

Себастьян подошел к жене сзади и обнял ее.

– Нравится?

– О да! – Она смотрела на север, на мрачную громаду суши – цель их полета. – Мы действительно летим к Англии?

– Пока – да, – ответил Себастьян, касаясь губами ее уха.

– Я замерзла, – пожаловалась Мадлен, прижимаясь к нему.

Он крепче обнял ее, одной рукой подхватывая грудь, а вторую опуская ниже талии.

– Я знаю отличный способ согреться.

На полу гондолы были заранее приготовлены расстеленные шерстяные одеяла.

В тот день Мадлен больше не удалось полюбоваться ни солнцем, ни берегом Франции, ни приближающимися утесами Англии, ни даже небом. Весь мир для нее сосредоточился в сияющей и лукавой улыбке на лице мужа.

На следующее утро один кентский крестьянин обнаружил, что его хмельник чудесным образом накрыл шатер из тысяч ярдов золотисто-зеленого шелка. Отправившись на розыски благодетеля, крестьянин обнаружил в своем амбаре двух смеющихся людей. Разумеется, узнав, почему они хохочут, хозяин амбара поспешил ретироваться.

Эта история постепенно обросла красочными и неправдоподобными подробностями, превратившись в местную легенду о нагом маркизе и его супруге, а также о процветании хозяина амбара, который выгодно продал шелковый воздушный шар.

Эпилог
О БЛАЖЕНСТВЕ И ЖЕНАТОМ ЧЕЛОВЕКЕ

…Она наклонилась, чтобы пошевелить угли в камине, и отблеск свечей заиграл на ее соблазнительных округлостях, на пышных ягодицах и тайной впадинке между ними. Вид этих стройных бедер, налитых полушарий, стройной девической талии поверг меня в благоговейный трепет. Я вспомнил о том, как часто проникал в нее, и мгновенно пробудился к жизни.

Она неслышно подошла и заглянула через его плечо.

– Месье маркиз, да ведь вы пишете о нас!

Он усмехнулся:

– Да, дорогая. Более того – я уже нашел издателя.

– Но что подумают дети?

Он притянул ее к себе и отложил перо.

– Моя дражайшая, милейшая и обожаемая жена, они подумают, что мы – самая счастливая супружеская пара в Англии…

Последовала длинная пауза, во время которой он с успехом доказал, как достичь подобной репутации и поддерживать ее.

После продолжительных ласк он сладострастно улыбнулся ей, поймав взгляд, брошенный через обнаженное плечо.

– …И они будут совершенно правы! – с непоколебимой уверенностью заключил он.

От автора

Как в любом произведении жанра беллетристики, главные действующие лица романа «Опьяненные страстью», Себастьян д’Арси, Мадлен Фокан, Анриетта и Жюстина Фокан, – плод моей фантазии. Но заговор шуанов против Наполеона (1803–1804) – реальное историческое событие.

Жорж Кадудаль, предводитель шуанов, высадился вместе со своим отрядом в Бивилле, в Нормандии, 21 августа 1803 года. Арман де Полиньяк возглавил второй отряд, созданный 10 декабря 1803 года. Вожаками третьего отряда, который пересек пролив 16 января 1804 года, стали Жюль де Полиньяк и французские эмигранты, генералы Пишегрю и Лажоле.

Жозеф Фуше, дьявольски хитрый глава шпионов, был замешан и в этой, и во множестве других интриг во времена правления Наполеона. Фуше содержал личную сеть тайных агентов. Мехи де ла Туш, который действовал в Лондоне, подобно вымышленному мной де Вальми, был одним из них. Судя по историческим фактам, заговорщики-шуаны невольно стали марионетками Фуше, который в то время оказался в опале. Раскрытие заговора шуанов помогло ему вновь завоевать благосклонность Наполеона и возглавить полицию.

Но об одном Фуше так и не узнал: кем был таинственный принц, прибытия которого ожидали шуаны. Кадудаль сохранил в тайне его имя.

Возникало немало споров и гипотез о том, кого именно из Бурбонов шуаны надеялись возвести на трон вместо свергнутого Наполеона. Упоминались имена герцога Прованского (позднее – Людовика XVIII), герцога Энгиенского, который был арестован и казнен в 1804 году, несмотря на непричастность к заговору, и Шарля-Филиппа, графа д’Артуа. Историки склоняются к версии, согласно которой заговорщики-шуаны отложили решительные действия до января в ожидании, когда граф д’Артуа, живущий с женой и любовницей в Брюсселе, присоединится к ним в Париже, готовый взойти на престол вместо Наполеона. Но по неизвестной причине граф в Париже так и не появился.

26 января 1803 года шуан по имени Керейль, которого вскоре после этого казнили, выдал подробности заговора, надеясь добиться оправдательного приговора. Пишегрю был арестован 26 февраля, братья Полиньяк – 27 февраля, а Кадудаль – 29 марта. 10 июня 1804 год суд вынес вердикт, согласно которому девятнадцать заговорщиков были приговорены к смерти. Кадудаль умер 28 июня, так и не раскаявшись в содеянном. Из оставшихся восемнадцати заговорщиков Наполеон помиловал двенадцать, в том числе и братьев Полиньяк.