Текст книги "Прощай. Ты мне изменил (СИ)"

Автор книги: Лаура Норт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 48

И почти сразу расслабилась.

Нет, рано. Успею.

– Ещё есть время. А если буду откладывать на потом, не уверена, что доживу, – с печальным смешком ответила я. – Правда, тогда и развод уже не понадобится…

– Не говори так, всё наладится!

– Это не так уж недалеко от правды. Когда я рядом с вами, мне немножко полегче. Вот только… каждый раз, когда я подумаю, что теперь наконец-то будет всё хорошо – что-нибудь случается.

– Но теперь-то и правда всё хорошо!

– Я надеюсь.

Я надеюсь.

Но не говорю, что не жду ничего хорошего, что сердце сжимается, как будто впереди катастрофа.

Я не говорю им, что Макс снится мне каждую ночь.

Что в этих снах мы снова вместе, а измена на самом деле оказалась сном, её не было. И каждый раз, когда просыпаюсь – на меня обрушивается реальность.

И мне не хочется просыпаться, не хочется вставать. Хочется спрятаться. Но я собираю себя в целую Киру и продолжаю существование.

Я улыбаюсь, слушаю их рассказы, помогаю убрать со стола.

Влад вывалил ворох предложений, где можно отдохнуть и я обещаю подумать. Кое-какие варианты мне очень нравятся, но как только я думаю, что придётся общаться с людьми… у меня опять резко кончаются силы.

Посижу пока дома. Может быть, если не придётся никуда ходить, то станет легче?

Свожу к минимуму контакты с людьми. Сплю, сколько хочется, выползаю на кухню лишь к обеду.

Зарядили нудные дожди, похолодало ещё сильнее и я вяло радуюсь, что мне не надо выходить на улицу.

Моё одиночество нарушали только ученики.

В такую погоду все были рады онлайн-урокам, потому что можно было не нестись никуда по дождю, разбрызгивая холодные лужи, а сидеть дома в уюте и тепле.

И это был минимальный уровень общения, который я выдерживала.

Я уставала даже от этого.

Короткие сообщения друзьям, что всё в порядке. Дежурные – родителям, что всё хорошо, люблю-скучаю-жду.

И Макс.

Курьеры продолжали приносить милые мелочи, несмотря на то, что я просила Макса прекратить. Я собирала все подарки в отдельную коробку, даже не распаковывая. Сначала хотела было не открывать дверь вообще, но не могла выносить настойчивые звонки, проще было принять заказ и отделаться.

Ложилась я тоже рано. Как будто организм пытался выдержать перегрузку и всё время погружал меня в сон. Но, несмотря на это, я успевала заметить из окна автомобиль Макса. Каждый раз у меня ёкало сердце.

Опять он приезжает.

Опять сторожит меня.

Зачем?

Что изменится от его постоянного присутствия?

Меня не оставляло гнетущее чувство тревоги. Как будто впереди ждёт что-то неприятное и оно всё ближе… А, ну да, развод же. Почему-то, при мысли о нём я не чувствовала радости, хотя сама хотела освободиться от разрушенного брака. Только неприятие. Хотелось, чтобы всё решилось само…

Соцсети я заблокировала по максимуму. Хватит. Надоело выслушивать сочувствие, советы и обвинения. Обвинения! Вот чего я не ожидала, что люди, знакомые мне лишь поверхностно, с которыми я достаточно редко общалась, полезут высказывать своё мнение! Как будто им, не знаю… нужен был лишь повод, чтобы высказать мне своё фе? Как будто они мне… завидовали? И теперь увидели прекрасную возможность наговорить мне гадостей. Ведь приличные-то женщины не уходят от мужей! Только женщины с низкой социальной ответственностью.

Я смеялась, когда это увидела. Но это был горький смех. Изменил мне муж – а виновата я…

Как проявились люди рядом со мной!

Мне казалось, что у меня мало друзей, не очень много близких знакомых, но каждый день я вычёркивала ещё пару человек из списка. Всем теперь было до меня дело.

В конце концов, я забанила всех, кого могла, отключила уведомления и сосредоточилась только на работе.

Моё затворничество дало результат.

Не такой, как я хотела – я всё ещё не чувствовала себя достаточно бодрой и полной сил. Но, по крайней мере, я уже так не уставала. А когда я отдохнула, внимание Макса, вместо того, чтобы выматывать, стало вызывать злость.

Полноценный отдых я решила отодвинуть на потом, когда разберусь со своими отношениями.

Зато, когда я сидела дома одна, у меня появилась одна идея… И она тоже придала мне сил. У меня появилась цель, к которой я могу стремиться. Достаточно сумасшедшая, но она не давала мне покоя, лезла мне в голову.

Поработав с учениками, я поняла, что мне очень нравится общаться с детьми. Я отдыхаю душой и заряжаюсь энергией, когда у меня получается объяснить, донести мысль. Когда я рассказываю так, как понимаю сама, нахожу удачные образы, привожу примеры – и вижу на лицах понимание. Когда к каждому подбираю индивидуальные методы запоминать информацию и заинтересоваться предметом.

Почему бы мне не открыть свою школу?

Это большая и сложная цель. И чтобы добиться её, мне придётся потрудиться. Возможно, поработать в разных школах, посмотреть на процесс изнутри. Учесть минусы и плюсы. Оценить, что мне по силам. Завязать знакомства. Подобрать людей, так же, как и я горящих своим делом. Возможно даже получится заняться благотворительностью и обучать талантливых детишек, у которых нет возможности заниматься платно! И даже помочь в освоении учебных программ детям-инвалидам!

Да, я понимаю, что я молодая и наивная. И на деле всё окажется не так радужно, как я себе это представляю. Но разве это повод опускать руки? Не мечтать? Не стремиться?

На это уйдёт не один год. И, возможно, со временем, я разочаруюсь в своей мечте. Но это достойная цель, стоящая того, чтобы её добиваться!

Теперь, когда я ясно увидела свой путь, я поверила, что я справлюсь со всеми испытаниями, что всё будет хорошо.

Или нет?

Глава 49

Макс

Сегодня день расплаты.

Диана ещё не знает, что её ждёт. Думает, что имеет надо мной власть.

Но всё готово. Декорации расставлены. Остался один удар.

Она заходит в мой кабинет, как к себе домой. Передвигается неторопливо, рассматривает дипломы, сертификаты и лицензии. Картины. Фото на моём рабочем столе. Ждёт реакцию?

Я занимаюсь документами, делаю вид, что её не замечаю. Немного напрягаюсь лишь тогда, когда она берёт в руки фото Киры.

Потом расслабляюсь. Фото – ерунда. Главное, чтобы с самой Кирой всё было в порядке, а фото я новых наделаю. Сколько угодно. Или старых.

Она задумчиво рассматривает фото несколько минут, вздыхает и качает головой, как будто ей всё про меня понятно. Или про Киру. Презрительно кривится. Небрежно ставит рамку с фотографией на край стола, "неловко" задевает рукой и, конечно же, фотография падает на пол.

Но не разбивается – там не простое стекло.

Кажется, Диана разочарована. Но справляется со своим разочарованием – плохо, надо сказать.

Что-то ей от меня нужно. Скандал? Начальник сегодня здесь, точно прибежит на шум. Но что именно? Что-то конкретное? Или просто подпортить мне жизнь, чтобы она не казалась мне сладким эклером?

Думаю, я уже этого не узнаю. Потому что я спокоен как никогда. И совершенно не настроен выходить из себя.

– Ты что-то хотела? Я немного занят. – делаю вид, что хочу выпроводить её из кабинета, демонстративно перелистываю бумаги. На самом деле – мне нужно, чтобы она задержалась. Потому что сегодня её последний день здесь. Хоть она этого и не знает.

– Какой ты угрюмый и недружелюбный… Непрофессионально! Надо быть ласковее с клиентами.

– Ты отвлекаешь меня. И поставь, наконец, на место фото.

– Всё-таки она простушка… как ты мог повестись? Или… ты чувствуешь себя полноценным только рядом со слабой и зависимой женщиной, да? – промурлыкала она. Её глаза горели, дыхание участилось, она подалась ко мне, ожидая… чего?

Я демонстративно сжал кулаки, приподнялся, надеясь что на лице у меня нарисован достаточно свирепый вид.

Кажется, это оно.

Её глаза заблестели ещё сильнее, она прикусила губу, с жадностью приникая ко мне взглядом.

Она хочет, чтобы я её ударил?

Что ж… удар будет. Но не физический.

Делаю вид, что с трудом справляюсь с гневом. Шумно дыша, сажусь и закрываю лицо руками. Мои плечи трясутся.

Кажется, Диана озадачена. И слегка разочарована. Это разочарование сквозит в её голосе, в лице, которое видно мне сквозь пальцы. И пренебрежение.

– Ты плачешь?

– Я рыдаю… От смеха! – я отнимаю руки от лица, на глазах моих и правда слёзы. Вытираю их, продолжая посмеиваться.

– Ох, Диана, Диана… что же тебе от меня нужно так сильно, что ты крутишься тут? Впрочем… уже неважно. Садись. – жёстко. Глаза прищурены, взгляд пристальный. – Нам надо серьёзно поговорить.

Диана лишь вскидывает брови. Она уверена в себе. Отодвигает стул, грациозно садится. Локти на стол, кулаками подпирает подбородок. Не дикая пантера – домашняя кошечка.

Не знает, что её ждёт.

Спокойно вытягиваю папку со всеми нужными копиями. Разворачиваю. Подталкиваю к ней.

Она принимает папку с недоверием и открывает со скучающим лицом. Листает.

Скучающе. Напроницаемо. С холодом в глазах. С напряжением.

Молчит.

Молчит.

Прокашливается.

– Что… что ты собираешься с этим делать? – низким, неверным голосом. Откашливается ещё раз.

Взгляд её – взгляд дикого зверя в засаде. Оценивающий. Настороженный.

Я не сомневаюсь, что она способна пойти на убийство. Если бы знала, что не будет последствий, что не подумают на неё – не колебалась бы ни мгновения.

Будто электрическая змейка проскользнула по моему позвоночнику. Все волоски встали дыбом.

Весь организм вопит: опасность!

Я откидываюсь на кресло, нарочито расслабленно.

– Пока – ничего.

– А… потом? – она облизывает пересохшие губы.

– И потом. Тоже ничего. Если ты уберёшься отсюда и дашь мне жить спокойно. И мне, и Кире, и всем моим родным и знакомым. – уточняю педантично, чтобы исключить недопонимание.

– И ты отдашь мне оригиналы? – непринуждённым тоном, но всё ещё низким, хрипловатым голосом.

– Ну, Диана! Как я могу тебе верить, зная всё то, что знаю? – киваю на папку. – Конечно же, оригиналы останутся в надёжном месте.

– А…

– А если со мной что-то случится – и не только со мной – копии отправятся, куда надо. Прости, мне пришлось подстраховаться. – качаю головой. – Ты страшная женщина, на самом деле. И если бы ты направила всю свою силу в другое русло… я был бы только рад и горд с тобой общаться. Но… сама понимаешь.

– Не надо. Читать. Мне. Морали! – она почти шипит – Слабак! Трус! Говоришь так, потому что сам не осмеливаешься на что-то большее! Моралист! Тряпка!

– Оскорблениями дело не исправить.

Она тяжело дышит. Лоб покрылся капельками пота. Глаза приобрели почти сумасшедшее выражение.

Пальцы хищно скрючились, потом сжались в кулак.

– Больше ничего от тебя не надо. Уезжай. Занимайся своими делами где-нибудь в другом месте. Раз я такой моралист, можешь быть уверена – я не нарушу данное мной слово. Хитрость, коварство и ложь я приберегу для работы.

Она глубоко вздыхает и справляется с собой. Миг – и она снова холодная, уверенная в себе женщина. Королева.

– Мне надо закончить кое-какие дела. – безапелляционным тоном.

Торгуется! Я почти в восхищении. Железный характер. Действительно бы его применить к чему-то полезному…

– Нет. – резко. – Тебя не должно быть здесь уже завтра. До вечера ещё полно времени, успеешь закончить дела.

В её глазах мелькает что-то… жуткое. Но быстро сменяется презрительным превосходством.

Не зря я подстраховался! От нее можно ждать чего угодно! Даже немного смешно становится – и это я хотел ей отомстить? Наивный…

Диана обольстительно улыбнулась и наклонилась вперёд:

– Что ж… теперь выслушай и ты меня…

Глава 50

Я сидела на веранде в кресле-качалке. Ярко светило солнце, по двору разливалось пока ещё летнее тепло. Воздух был чистый, свежий, прозрачный. Звуки разносились далеко-далеко.

Я чувствовала покой и умиротворение.

И жестокую боль во всём теле.

Передо мной в пыли копошились куры, по забору с деловым видом куда-то спешила соседская кошка. Далёким привычным фоном слышалось мычание коров, блеяние коз, забористый мат дяди Гриши, местного алкоголика – сельская романтика!

Я опрометчиво потянулась и громко охнула.

Как я вообще в это ввязалась???

И ведь сама захотела…

В тот день, когда я мечтала о собственной школе, состоялся знаменательный разговор с матерью. Она позвонила вечером, чтобы узнать, как у меня дела. И рассказать, как прекрасно, восхитительно, чудесно идут дела у неё.

И как только услышала, что мне плохо, сразу безапелляционным тоном заявила, что мне не хватает свежего воздуха. И физической работы. Давай, мол, отпрашивайся с учёбы по состоянию здоровья и дуй к тётке на дачу. Там всегда нужны рабочие руки.

И отключилась.

Не успев даже рассказать о своих жизненных успехах.

Через несколько минут мне уже перезванивала тётя Вера.

Мамина старшая троюродная сестра, когда-то предпочёвшая городу деревню. Троюродная – но роднее, чем некоторые родные.

Проводившая в детстве много времени с бабушкой и вернувшаяся к ней после неудачного брака. Вернувшаяся с ребёнком, да так там и оставшаяся.

Я часто ездила к ней летом в детстве. Её дети (она к тому времени успела выйти замуж второй раз) были намного старше меня, и я их почти не видела, они учились в городе. И у меня остались о ней самые добрые и тёплые воспоминания. Но последний раз я была у неё несколько лет назад, ещё до одиннадцатого класса.

Поэтому я обрадовалась. И удивилась – почему я не додумалась до этого раньше?

Предупредив всех, кого считала нужным, что буду несколько дней не в сети, и в реале меня тоже не будет, я выдала своим ученикам удвоенные задания, отрубила интернет, поставила телефон на беззвучный режим.

С утра покидала в рюкзак вещи и потопала на электричку.

Одна мысль о том, что я увижу тётю, побываю в любимых местах детства, уже зарядила меня кипучей энергией. Я фотографировала всё, что попадалось мне на глаза. Обрадовалась, что нашла в рюкзаке старенькие наушники, включила любимую музыку. Сидя в электричке у окна, с удовольствием любовалась пролетающими мимо пейзажами. С оптимизмом месила ядрёную деревенскую грязь по дороге к тётиному дому.

Какое тут всё было родное и знакомое! И незнакомое тоже – за годы, что я здесь не была, улицы украсились современными новостройками. С обычными деревенскими домами и летними домиками дачников соседствовали монументальные коттеджи. Кудахтали куры, лаяли собаки, ругались соседки.

Погода была прекрасная!

А вот и тётин дом.

Тётя Вера, как всегда по уши в хозяйстве, встретила меня на бегу. Накормила картошкой, жареной на сале, крепкими солёными огурчиками, напоила ароматным компотом и… живо пристроила к делу.

В сентябре у хозяйственных дачников много забот. Собрать остатки урожая картошки, свеклы, моркови. Собрать поздние, наливные и крепкие сорта яблок. Обрезать ветки. Подкормить почву. Прополоть грядки от остатков сорняков. Подкопать капусту. Повыдёргивать ботву… И ещё сотня разных дел.

И всё это разнообразие увлекательных видов времяпрепровождения раскинулось передо мной!

Поэтому я и охала теперь. И держалась за поясницу. Хотя держаться нужно было буквально за всё! Пара часиков прополки… пара часиков обрезки веток… А ведь это было только начало!

Зато меня напоили самым вкусным в мире молоком. Накормили самым нежным и рассыпчатым творогом, самой густой сметаной.

А теперь с забора спрыгнул соседский кот и уверенно, как будто так всегда и делал, направился ко мне и запрыгнул на колени. С серьёзным видом потоптался, лёг и раскатисто замурчал.

Красота же! И отличный повод посидеть ещё. Тётя присоединилась ко мне на веранде, с огромной кружкой кофе с молоком в руках. Сидела в соседнем кресле – обычном, не качалке, и с умилением меня рассматривала.

– Видишь – спит. Я сейчас не могу работать, – шёпотом, по секрету, сообщила я ей.

– Да уж понятно. Пусть Василий полежит, полечит тебя. Ишь как мурчит! Понравилась ты ему.

Я довольно вздохнула.

– Ну что, как жизнь? Как мамка с папкой? Усвистали за границу, бросили тебя одну!

– Я же уже взрослая. Замужняя… – голос мой сбился, и я замолчала. В груди привычно толкнулась боль.

– Загулял? – проницательно заметила тётка.

Я хмуро кивнула.

– Что, будете уговаривать простить? Вернуться? – невесело заметила я

– Отчего же… – раздумчиво отвечала тётя Вера, – как ты знаешь, я ушла от мужа, когда он мне изменил. И была уже с ребёнком. И ни секунды об этом не пожалела. Потому что натура у моего благоверного кобелиная и после меня у него было ещё три жены. И всем он изменял. Пока не нарвался на бабёшку с серьёзными родственниками. Которые пообещали ему женилку-то открутить. А вот Степан мой…

Тётя притихла и мечтательно посмотрела вдаль.

– Эхх… что за мужик был! Огонь! С ним тоже много чего было. Дошло как-то и до измены. Да-да! – тётя заметила мой недоверчивый взгляд. – Думаешь, у нас всегда всё было гладко? Там такие страсти бурлили, ух! Так вот – его я простила. Когда отомстила.

Тётя хитро улыбнулась.

– Так что это ты сама выбирай, милая. Проститься – или простить. Или отомстить.

Глава 51

Я выпала из своей жизни в совсем другой мир.

Даже когда я болела или была в гостях – всегда оставалась в этой реальности, всегда оставалась связь, не дающая забыть о настоящем.

Теперь я попала в кусочек прошлого.

И мне открылась новая, удивительная красота, которую я раньше не замечала. Наслаждалась ею, радовалась, но воспринимала, скорее, фоном к собственным переживаниям.

А теперь… теперь я, пожалуй, поняла, почему раньше обожествляли природу.

У неё есть душа!

Не может такая красота быть бездушной.

После плотного трудового дня меня попарили в баньке. Накормили вкусным и сытным ужином. И я, засыпающая на ходу, не могла не выйти. Луна, полная и волшебная, сквозь окно выманила меня на улицу. Похолодало. Я стояла, укутавшись в одеяло, вдыхала особый, свежий, напоенный ароматами ночной воздух и замирала от восторга и стеснения в сердце.

Город прекрасен. Там своя удивительная атмосфера. Свои тайны, история, свой дух.

Но такое единение с миром, когда растворяешься, не чувствуя себя, лишь ощущая себя одним целым с вселенной, возможно только на природе.

Я стояла, упивалась мягким лунным светом, робким мерцанием звёзд, шелестом ветерка в траве… Дрожала от восторга.

Потом стала дрожать от холода, но не замечала этого, пока…

Пока что-то не коснулось моей ноги!

Я взвизгнула! Отпрыгнула, а во тьме блеснули чьи-то глаза.

Кот!

И разом я поняла, что начинаю замерзать, несмотря на одеяло. На меня напала зевота и я ушла спать – крепким сном, без сновидений.

Проснулась я на удивление рано. Лежала в постели без сна, прислушиваясь к звукам просыпающейся деревни. И с места меня подорвала мысль, что я ведь могу увидеть рассвет!

Тётя встала ещё раньше. Напоила меня чаем с домашней выпечкой (когда она всё успевает???) и сказала, что моя помощь нужна будет попозже, а пока я могу отдыхать. Но я не захотела сидеть одна и ходила за ней хвостиком, как в детстве.

Солнце ещё не встало, но уже было светло. Всё укутывал туман, таинственно глушил звуки, прятал и искажал предметы.

Я опять застыла, как будто увидела чудо.

Как будто вижу это в первый раз.

И такое повторялось весь день.

Я помогала тёте. И вела себя как блаженная. Застывала на несколько минут с ошеломлённым лицом, или бросала всё и начинала что-нибудь рассматривать, или принималась что-нибудь фотографировать, как ненормальная.

Тётя только посмеивалась.

– Что, разглядела? В городе такое не найдёшь! Вот здесь – настоящая жизнь!

И я чувствовала это всем сердцем в тот момент и кивала, соглашалась – хотя я городская девочка и никогда не хотела жить в деревне, не хотела остаться тут насовсем.

Впрочем… так у меня появилась ещё одна мечта – свой дом в пригороде. Подальше от людей, желательно рядом с речкой или озером. Но чтоб можно было удобно доехать. И чтобы был интернет! Я бы приезжала туда на выходные и в отпуск… Отдыхала от городской вечной гонки, набиралась сил и возвращалась в родное бетонное царство.

Размеренная спокойная работа, свежий воздух, вкусная натуральная домашняя еда, крепкий сон и отсутствие интернета и связи с внешним миром потихоньку делали своё дело.

Тревога начала отступать, совсем. Те её отголоски, что вспыхивали в первый день здесь, выбивали внезапные слёзы и стискивали сердце, растворились, как будто их и не было.

Мама оказалась права.

Думаю, правда, дело было не только в свежем воздухе и работе. Важную роль сыграли и любящие люди. Разговоры с тётей, долгие, неторопливые, вытащили на свет много такого, о чём я даже не подозревала. Рассказы из её жизни веселили, заставляли задуматься, вызывали слёзы. Я прикоснулась к её опыту, её жизни и взяла там что-то для себя.

Спокойствие и физическая работа выгнали из меня всё плохое. Природа и общение с прекрасным человеком – наполнили под завязку силой, радостью, мудростью.

И я почувствовала себя готовой вернуться.

Последний день я отвела для долгих прогулок. К реке, по знакомым улицам, в ближний лесок. Пообщалась с соседями – меня не забыли, расспрашивали о моей жизни, о здоровье матери. Спрашивали, когда привезу детишек.

Я беседовала со всеми, фотографировала, фотографировала, фотографировала… Чтобы сохранить память, чтобы открывать потом галерею и возвращаться в этот момент, чтобы взять из памяти ещё кусочек сил на грядущее.

Возможно, многие фото я даже распечатаю, чтобы создать отдельный альбом!

Сборы мои были недолгими. Но обратно я ехала нагруженная не так, как сюда: тётя Вера безапелляционно вручила мне кучу еды. Вышла на улицу, наверняка там поколдовала и вернулась не одна – с ней зашёл хмурый дядька, котрого она ласково называла Юрочкой. И который "в мгновение ока домчит меня прямо до дома!" Дядька вел себя тише воды, ниже травы, только робко заикнулся о домашних пирогах… Впрочем, зайдя в дом, он почуял запах этих самых пирогов, просветлел лицом и пообещал доставить меня туда, куда скажет любезная Вера Ивановна, может даже два раза.

И я, слегка напрягшаяся было, успокоилась и доверилась тёте.

И не прогадала.

Меня докигули до дома быстро, но без лихачества. Я щедро выделила "Юрочке" ещё один пирог, из своих запасов и мы расстались довольные друг другом.

И только тогда я включила телефон, который, не глядя, всё-таки выключила ещё у тёти, и Интернет.

Меня потеряли.