Текст книги "Агентство ТЕРРА"

Автор книги: Ларри Мэддок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

Другие комнаты домика также открыли многое о его бывшем владельце. Быстрый взгляд на корешки книг, выстроившихся рядами в гостиной, показал, что бывший жилец был таким же основательным историком, как и сам Форчун, – что было неудивительно, так как глубокие знания по истории были обязательными для членства в ТЕРРЕ, которая требовала, чтобы агенты-резиденты становились настоящими экспертами по социальным, политическим и техническим вопросам на планетах своего пребывания. Кимбалл за двадцать лет пребывания на Земле нашел время написать две книги: «Сохранение свободы» и «Рябь в потоке времени».

В гостиной повсюду лежали пачки газет и журналов. На одной из стен была прибита полка с картотечными ящиками. Подойдя поближе, Форчун включил небольшой прибор и повел им по передним стенкам выдвижных ящиков. Как он и ожидал, каждый из них, видимо, был снабжен саморазрушающимся механизмом, который либо превратит в пар содержимое, либо превратит в месиво любого, кроме самого Соробина Кимбалла, кто попытается сунуть туда нос. При наличии времени, надлежащих инструментов и точном знании того, что надо делать, опытный агент мог бы обойти эту защиту, однако у Форчуна ни такого желания, ни времени не было.

Он зашел в спальню Кимбалла. Простота ее приближалась к спартанской. Соробин считался историком и гурманом и, возможно, был блестящим, интересным собеседником, но он явно не считал необходимым обставлять свое жилище подходящим антуражем для более комфортного проведения своего досуга. Форчун вздохнул.

– Всякие люди бывают, – пробормотал он.

Одной из постоянных нужд агентов, будь то резидент или оперативный работник, были местные деньги. Как бы ни были удобны путешествия во времени, в каком-то историческом периоде необходимо было задерживаться надолго и чувствовать себя там удобно. В любой культуре деньги означают самостоятельность, свободу и возможность нанять других для осуществления задуманного. Поэтому одной из первых задач, поручаемых всем агентам, является приобретение достаточного количества местной валюты. При возможности ТЕРРЫ осуществлять прыжки во времени построить личное состояние было фантастически легко. Если ставить на беспроигрышную лошадь, вкладывать в собственность, которая гарантированно повысится в цене, покупать и продавать акции с ловкостью знатока завтрашнего рынка, финансовое благосостояние будет обеспечено. Чтобы в любой момент использовать нужную сумму, у всех агентов ТЕРРЫ хранились огромные суммы наличных денег.

Форчун нашел их за пять минут, разъединив защитные контуры и переложив добрую часть капиталов Кимбалла в свои собственные карманы. Затем он тщательно восстановил защитные цепи, установил на место секцию задней стенки книжного шкафа и продолжил поиски в спальне погибшего агента.

Обнаружив в стенном шкафу Кимбалла портфель, он возвратился на кухню и уложил в него все бумаги со стола. Рядом с магнитофоном лежала куча магнитных пленок, которым также нашлось место в портфеле. В темпоральном транспортном корабле не было оборудования, чтобы их прослушать, поскольку они были записаны Кимбаллом на земной аппаратуре. Но техники Центра, безусловно, найдут способ получить информацию с этих пленок. Ганнибал искал другие сувениры, как вдруг услышал за спиной визг; он обернулся и увидел два маленьких существа прямо на пороге, из которых один явно атаковал другого.

Первый – Уэбли – достиг противоположной стены и взлетел прямо вверх, превращаясь на ходу из кота в птичку. Второй – по всей видимости, Гларрк – выбрал форму черно-серой обезьяны, ко-, торая подпрыгнула в воздух, вытянув вверх длинные руки, чтобы схватить противника. Уэбли молнией пронесся мимо головы Форчуна, успев шепнуть:

– Осторожно! Он сошел с ума! – а затем опустился на изувеченный магнитофон.

Гларрк снова набросился на Уэбли, но тот уже раскрыл огромные крылья и, нанеся удар по обезьяньей физиономии, сомкнул их вокруг противника. Оба симбионта упали на пол, причем Уэбли теперь принял форму огромной резиновой ленты, которая полностью заключила в себя соперника. Гларрк продемонстрировал, что и он не забыл свои симбиоти-ческие навыки, превратившись в остроносое скользкое существо, которое вдруг вырвалось из своего плена с помощью десятков когтистых ног. Поврежденный Уэбли сгустился в шар, чтобы подремонтировать свою поврежденную субстанцию. Гларрк воспользовался этим моментом и снова принял форму обезьяны, на этот раз с острыми как бритва когтями, которые он принялся вонзать в дрожащего мелкой дрожью Уэбли.

– Прекратите! Оба! – приказал Форчун. Обезьяна обернулась, оскалила зубы и бросилась на Ганнибала. Рефлексы Форчуна сработали мгновенно: пока Гларрк находился в прыжке, он извлек свое огнестрельное оружие, прицелился и нажал на спусковой крючок, в результате чего в грудной клетке разъяренного симбионта образовалась огромная дыра. Гларрк упал на пол, превратившись в студнеобразную массу.

– Добей его, пока он не перегруппировался! – попросил Уэбли.

Форчун доверял мнению своего симбионта. Он снова нажал на спусковой крючок. На этот раз Гларрк исчез полностью, оставив налет мелкой пыли на обугленном от выстрела полу.

– С тобой все в порядке, Уэб? – спросил Форчун.

Уэбли все еще находился в шарообразном состоянии, создав речевой аппарат, только чтобы вынести смертный приговор Гларрку, а затем снова уйдя в себя. Шарик двигался, но не издавал ни звука. Лишь однажды до этого Форчун видел своего друга настолько растерзанным, чтобы мгновенно не отвечать на вопрос. Это случилось на планете Йидда, несколько заданий тому назад, когда на него напала разъяренная кабобра.

Шар из протоплазмы пульсировал, как бы пузырясь изнутри, пока раненый симбионт занимался восстановлением. Лишь другой симбионт мог знать, как нанести самый сильный вред Уэбли за минимальный отрезок времени. Очевидно, нападение Гларрка было не шуточным.

Прошло почти две минуты, пока Уэбли смог прийти в более-менее сносную форму, чтобы принять хоть какую-нибудь форму вообще. Появилась голова, затем материализовались лапы, выдвинулся похожий на плюмаж хвост. На мохнатой голове возникли два глаза, два больших уха, нос и пасть, как у кота. Уэбли потянулся, осторожно проверяя каждую лапу и размахивая хвостом.

– Что случилось?

– Трудно объяснить, – ответил симбионт, – это был Гларрк и в то же время не Гларрк. В какой-то момент он все понимал, а потом полностью потерял рассудок. – Кот-Уэбли содрогнулся. – Никогда не думал, что один из нас может сойти с ума. Я всегда считал, что это прерогатива людей.

– А сейчас ты уже полностью восстановился?

– Полностью. Нашел то, что искал? Форчун пожал плечами.

– Мне кажется, что я нашел все, что было бы интересно Империи. Давай убираться отсюда.

– Разумное предложение.

– Хочешь прокатиться? Уэбли покачал головой:

– Я рад, что пока еще могу двигать лапами. Симбионт вышел из дома, гордо подняв вверх хвост.

– Но я не намерен идти пешком, – заявил Ганнибал. – Здесь за углом стоит прекрасный экземпляр техники.

– Не знаю, чем он тебе понравился. Я бы не стал им пользоваться. На меня все эти штучки не производят впечатления.

Пока два агента ТЕРРЫ обыскивали дом, солнце уже взошло, и сейчас его лучи отражались от перламутрового глянца кузова «ягуара». Форчун обошел машину со всех сторон, задумчиво поджимай губы.

– Было бы намного удобнее, – заметил Уэбли, – если бы Кимбалл оставил инструкции по управлению ею.

Форчун улыбнулся:

– Дружище, что один может изобрести, другой может отгадать. Например, это вот, ясное дело, ручка открывания двери.

Форчун открыл дверцу и сел за руль:

– А это, несомненно, рулевой механизм.

– А что ты скажешь о рычаге, который торчит вон там, посередине?

Ганнибал посмотрел на него и на схему, выгравированную на черном шаре сверху рычага.

– Хм-м-м. «Р»…один, два, три и четыре. Загадка… Но представляется вероятным, что этот рычаг регулирует передаточный механизм колес. В этом случае цифры имели бы смысл.

– А буква «Р»? – спросил Уэбли с кислым видом. – Что она обозначает: Радио? Резерв? Распутин?

Ганнибал нахмурился, переместив рычаг назад и вперед. Все осталось по-прежнему.

– Республиканец? – отважился симбионт.

– Твои потуги на юмор кажутся до странности неуместными: они идут по пятам близкой беды, – сказал Форчун.

– Революционер, – пробормотал Уэбли.

– Ротор кажется более логичным.

– Принимается. А теперь – как ты заведешь машину?

Форчун осмотрел приборы на панели управления и тут обнаружил ключ, торчащий в гнезде. Он повернул ключ, затем нажал кнопку с маркировкой «Пуск».

Двигатель «ягуара» с ревом заработал, и Форчун испуганно схватился за руль. Уэбли выпрыгнул в открытое окно и стал летать кругами, взволнованно хлопая крыльями. Мотор заработал, но машина не двигалась с места. Успокоившись, Уэбли влетел обратно в автомобиль и снова превратился в кота.

Ганнибал нащупал правой ногой на полу педаль, от которой, как он установил, зависел рев и грохот и срабатывание одной из двух шкал управления прямо перед ним. Если рассуждать логически, левая педаль должна была приводить в действие вторую шкалу – с надписью «км/ч». Он попробовал нажать на нее. Никакого толку.

– Попробуй эту штуку с передачами, – осторожно предложил Уэбли.

Ганнибал толкнул ручку вперед – как он предполагал, в положение «один».

Машина ни с места. Возможно, средняя панель… Он нажал ее.

«Ягуар» рванулся вперед. Уэбли в ярости завопил и взмыл в воздух. Форчун направил машину вокруг насосной и вернулся на прежнее место, нажав на тормоз. К тому времени, когда был сделан полный круг вокруг домика на скорости тридцать километров в час, он уже разобрался в системе управления. Если повезет, он надеялся, что узнает, зачем там эта буква «Р». Вскоре Ганнибал почувствовал себя вполне уверенно в освоении машины, чтобы отправиться на ней в путь.

С помощью Уэбли, который кружил над ним в виде птицы, выполняя роль проводника, Ганнибалу оказалось нетрудно доехать на этом спортивном автомобиле к тому месту, где они оставили свой темпоральный транспортный корабль. Он остановил машину в роще недалеко от дороги и выключил зажигание. Через пять минут он нашел площадку для своего корабля.

Уэбли устремился вниз и приземлился на его плечо, с шумом сложив большие крылья. Через мгновение симбионт перетек в свое обычное состояние.

– Осторожно, – предупредил он.

– Я помню инструкцию, – заверил его Форчун.

Прислонившись спиной к дереву, он точно отрегулировал свои «наручные часы» и притронулся к заводному валику. Само управляющее устройство исчезло, чтобы догнать невидимый транспортный корабль. Прошло пять секунд, в течение которых Форчун оставался абсолютно неподвижным. Затем, после мгновенной яркой вспышки, как «часы», так и корабль внезапно появились. Форчун встряхнул руку – кожу на запястье покалывало. Если бы он пошевелил рукой во время этой пятисекундной операции, возвращающийся аппарат мог бы отрезать ему кисть.

Он открыл корабль и забрался внутрь. Корабль имел цилиндрическую форму с закруглениями на торцах. Диаметр его составлял два с половиной метра, длина ровно в три раза больше. Кабина была достаточно просторной, но далеко не роскошной. Переднее полушарие представляло собой сплошной иллюминатор, в то время как снаружи оно, казалось, было выполнено из того же светонепроницаемого серебристого материала, что и остальная машина. Пульт управления занимал широкую панель. Форчун поневоле сравнил его с доской приборов в «ягуаре». В задней части корабля располагался темпоральный двигатель в герметичном сферическом блоке. Эта машина времени была фантастически мощна и легка в управлении. Форчун имел лишь самое общее представление о принципах ее работы. Во всех сорока семи планетных системах Галактической Федерации всего лишь восемь или девять человек полностью разбирались в теории путешествий во времени и ее практическом применении, поэтому невежество Форчуна в этом отношении было простительным.

Спрятав портфель с заметками и магнитофонными лентами, Форчун уселся за пульт управления.

– Уэбли, я хочу знать содержание остальной части отчета Кимбалла, прежде чем мы залезем в это дело поглубже. Будь добр, посади «жучка» в кухне фермы на подоконник.

В голосе Уэбли послышались слабые нотки тревоги:

– Ты ведь не собираешься начать вмешательство, а?

– Конечно, нет. Кимбалл мертв. Отправив свое сообщение, он породил тем самым целый ряд событий, которые охватывают сейчас полгалактики. На этой стадии игры вмешательство с нашей стороны слишком сильно повлияло бы на большое число временных линий. Это не имеет смысла. Самое лучшее, что мы можем сделать, – послушать, что было в момент примерно за час до смерти Кимбалла. В «жучок» я установлю саморазрушающееся приспособление. Тебе следует лишь установить его и вернуться сюда.

– Хорошо, – согласился симбионт.

Часы показывали 04:16:25. Уэбли возвратился на корабль вполне благополучно. Из устройства связи четко доносился голос Соробина Кимбалла:

«…таким образом, Империя усматривает прямую и безотлагательную угрозу в этой новой волне рационального мышления, которая охватила западный мир. В отличие от поверхностного рационализма коммунистического блока, западный вариант побуждает людей думать объективно обо всех сферах жизни. Появились социальные критики, у которых нет никаких лозунгов, которые не размахивают никакими флагами и которые не боятся исследовать все освященные временем вечные истины. Империя любит логику, потому что логику можно использовать для поощрения тирании, однако иерархия Империи не может мириться с требующей доказательств рациональностью. Если бы истинно рациональное мышление смогло прочно утвердиться на этой планете, – а такая угроза существует, – почти нет сомнения, что в течение нескольких десятилетий Земля будет полностью готова для членства в Галактической Федерации, а надеждам Империи на установление тирании во всей вселенной был бы нанесен тяжелый удар…»

Форчун кивнул и пробормотал:

– Именно в этом месте прервалась передача.

«…Я убежден, – продолжал звучать голос Кимбалла, – что Империя споткнулась в своем стремлении остановить распространение рациональности. Неожиданная суматоха с обнаружением летающих тарелок является лишь частью этого. Мне представляется крайне важным то, что, когда один конгрессмен США предложил провести официальное расследование по НЛО, дело быстренько передали обратно ВВС. Как видно из моих предыдущих отчетов, ВВС настойчиво проводили политику «разоблачения» всех таких случаев наблюдений, несмотря на неоднократные обвинения, что военные утаивают информацию от общественности. К сожалению, в рядах так называемых энтузиастов НЛО имеется ряд шарлатанов и фанатиков, которые затемнили этот вопрос и заставили широкую общественность не принимать всерьез такие сообщения и считать их бредом умалишенных. ВВС внесли свою лепту в эту путаницу, опубликовав полностью негодные «научные объяснения» ряда наблюдений.

В результате моего обширного расследования в роли репортера я обнаружил признаки того, что сама Империя несет ответственность за несколько наиболее фантастических сообщений и, более того, что человек, оказывающий наибольшее влияние на «официальные» объяснения, подполковник Марк Монди, сам является агентом Империи. Его назначение, как представляется, состоялось, чтобы выставить ВВС в самом глупом виде.

Однако само по себе это не настолько серьезно, чтобы служить поводом для моего призыва о помощи от наших Специальных Сил. Но именно сегодня открылся один очень важный факт, и я был бы глупцом, не отметив, что возникла серьезная проблема и мне одному с ней не справиться. Как вам известно, в течение нескольких лет мы осуществляем прослушивание переговоров Империи. Вплоть до настоящего времени они состояли лишь в отчетах о наблюдениях. Однако в их последнем сообщении упоминается техническое устройство, изобретателем которого является один землянин, способное, как они утверждают, разрушить потенциал Земли как разумной планеты. У меня нет подробных сведений о том, что оно собой представляет или как функционирует, но, судя по их довольно радостному сообщению, устройство это испытано ими в лабораторных условиях и готовится для промышленного испытания в течение ближайших нескольких дней.

Как нам недавно стало известно, они подозревают, что на этой планете действует постоянный агент ТЕРРЫ, однако до сих пор они меня не смогли обнаружить. Моя «крыша» безупречна, насколько вообще этого можно ожидать от «крыши». Но хороший вопрос: – как долго меня не смогут обнаружить? Я смог передать такой пространный отчет на пределе моих возможностей, хотя он затрагивает лишь наиболее важные моменты моих расследований. Если вы можете прислать сюда кого-нибудь немедленно, я сообщу ему остальное. Соробин Кимбалл. Конец связи».

Послышался щелчок, когда Кимбалл, по-видимому, выключил магнитофон. Спустя мгновение Форчун смог разобрать, что он перематывает ленту.

«Это должно обязательно вызвать какое-то действие, – продолжал звучать голос Кимбалла, – сегодня вы не очень разговорчивы…»

Дальше послышалось что-то неразборчивое.

– Что он сказал? – спросил Форчун своего напарника.

– Он сказал, что им обоим придется погибнуть. Ганнибал нажал кнопку саморазрушения, и в полукилометре отсюда «жучок» на "подоконнике фермы беззвучно ликвидировался.

– Эта работа намного серьезнее, чем мы думали. Мы прибыли сюда, чтобы узнать, что случилось с Кимбаллом, а похоже, будем вынуждены попытаться спасти Землю. Я просто предполагаю, но похоже, что Империя испытала свое секретное оружие на Кимбалле и Гларрке.

– Звучит здраво.

– Интересно, как оно действует.

– Возможно, это препарат, который разрушает разум того, кто им пользуется.

– Нет, – размышлял Форчун, – чтобы добиться каких-то результатов, Империи придется серьезно нарушать экологию. Это для них, конечно, приятная затея, но Кимбалл отмечал, что есть какое-то техническое устройство.

– Где мы начнем искать его?

Форчун вытащил газетную вырезку из кармана и развернул так, чтобы его напарник смог прочитать ее. С вырезки им улыбалось лицо мисс Мэрилин Мостли.

– Агент Империи? – спросил Уэбли.

– Не знаю. Но, конечно, не помешает поговорить с ней.

Форчун установил приборы таким образом, чтобы возвратить корабль в ту же точку времени, в которой он находился прежде. Снаружи ночное небо уступило место внезапному дневному свету.

– А ты уверен, – задал вопрос симбионт, – что перспектива встречи с красивой девушкой не повредит нашему заданию?

– В этом я совсем не уверен, – сказал Форчун, вставая. – Ну что, отправимся?

Глава 3
«ГДЕ ТЫ БЫЛА СЕГОДНЯ, КИСКА?»

Ганнибалу потребовалось всего несколько минут, чтобы убедить Уэбли воспользоваться автомобилем и не пугаться. Форчун дал задний ход, вывернул руль, выехал на асфальт и поехал в направлении, противоположном тому, откуда они прибыли. «Ягуар» слушался руля, отлично вел себя на дороге. Ради эксперимента Форчун перевел скорость с первой на вторую, выжимая педаль сцепления почти до упора, как будто зная, что делает, затем на третью и, наконец, перевел рычаг вниз, на четвертую.

– Решительно превосходит лошадь, – прищел он к заключению.

Уэбли, наблюдавший за манипуляциями своего напарника, кисло улыбнулся. Он превратился в кошку, форму куда более симпатичную, чем шар.

– А ты уверен, что знаешь дорогу? – спросил он.

– Адрес указывает на Ист-Томас. Кимбалл жил к западу от Фоллвуда, поэтому если мы возьмем курс по солнцу, то должны попасть в точку.

– А что ты надеешься найти?

– То, что почти рядом с резиденцией Кимбалла находится база Империи, представляется маловероятным. С другой стороны, глайдер, уничтоживший Кимбалла, находился, по-видимому, где-то поблизости… О! Мне пришла отличная идея Как гласит газетное сообщение, мисс Мостли держит кота, за которым она ночью гналась полмили. Любой, кто так поступает, скажу я тебе, довольно сильно любит животных.

– Поэтому?..

– Поэтому ты, мой мохнатый друг, должен стать таким обворожительным, каким ты только можешь быть, найти к ней подход и заглянуть в ее дом.

Они приблизились к псевдофермерскому домику Кимбалла. Не снижая скорости, Форчун сказал:

– Не намного же мы опередили наших друзей.

Уэбли вытянул шею. За домиком виднелся багажник белого автомобиля. В сравнении с «ягуаром», по внешнему виду увиденная ими белая машина явно проигрывала.

– На какое-то время у них будет работенка, – удовлетворенно заметил Форчун.

– А не стоит ли нам остановиться и предложить помощь?

– Нет, но, разобравшись с мисс Мостли, ты можешь сюда вернуться и, если они все еще ошиваются здесь, последовать за ними.

– Хорошо.

На несколько минут между ними воцарилось молчание. Затем Форчун прервал его:

– Прости, Уэб, что я думаю вслух, но сейчас самое время вспомнить кое-что из того, что нам известно. Во-первых, Мэрилин Мостли, возможно, работает, а может быть, и не работает на Дрофокса Джоргола. Согласно данным Центра ТЕРРЫ Джор-гол является лишь одним из их начальников, имеющих отношение к Земле. В последний раз его транспортный корабль был замечен на обратной стороне Луны. И еще известно, что недавно он украл около двадцати вотарианских глайдеров, хотя, возможно, он построил несколько таких аппаратов и по заказу.

– Ну, такие парни скорее украдут, чем станут строить, – заметил симбионт.

– Не будь таким моралистом. Насколько я помню, ты сам всегда не против стащить что-нибудь по мелочи.

– Только ради выполнения задания.

– Кимбалл сказал, что Империя завладела приспособлением, которое может уничтожить на этой планете рациональное мышление. Это поможет Империи достичь двух целей: полностью открыть планету для грабежа, а также дать ей созреть для завоевания. На Земле всегда было предостаточно тиранов, но три последних года довольно аккуратно сохранялось равновесие между тиранией и свободой. Естественно, если Империя сможет парализовать свободные нации, верх возьмут тираны. Более слабый станет кланяться более сильному, и примерно через десяток лет планета окажется под властью одного правителя. Можешь быть уверен, если Джор-гол или, возможно, сам Малик начнет стрельбу, пройдут, пожалуй, столетия, прежде чем Земля в достаточной мере оправится, чтобы получить право стать членом Федерации.

– Но ведь вхождение Земли в Федерацию пока не планируется, – сказал Уэбли.

– Конечно. Наша обязанность – сохранить темпоральную линию Земли по состоянию на 2572 год… А в наше время Земля поддерживала это равновесие сил. Мы должны убедиться, что это произойдет, даже если мне придется прибегнуть к некоторому вмешательству.

– Найти приспособление и уничтожить его, – сказал Уэбли, обнажая суть проблемы.

– Точно. Найти его до того, как будет проведено полномасштабное испытание, о котором говорил Кимбалл.

Они приблизились к перекрестку. Форчун остановил машину и попытался найти какой-нибудь указатель, чтобы определить свое местонахождение. Неподалеку находилась станция технического обслуживания, поэтому он направил машину туда.

Навстречу им выскочил круглолицый молодой служитель.

– Доброе утро, мистер Ки…? Извините, не знаком с вами. Но ведь эта машина с номером ХК-Е принадлежит мистеру Кимбаллу?

– Правильно, – улыбнулся Ганнибал, заметив нотку подозрения в голосе юноши. – Я прилетел вчера ночью, и Кимбалл позволил мне воспользоваться ею. Я ищу дом № 1115 по Ист-Томас. Может быть, вы подскажете, как туда добраться?

– Конечно. А вы тоже репортер?

Форчун кивнул. Малый широко улыбнулся и указал направление. Ганнибал извлек из кармана пачку долларов, выудил двадцатку и вручил ее служителю.

– Кстати, – сказал он, – если кто-нибудь спросит, вы меня никогда не видели. Хорошо?

– Конечно, мистер. И удачи вам с Мэрилин. Вы считаете, что она действительно видела летающую тарелку?

Форчун, взявший за правило никогда ничему не удивляться, обезоруживающе улыбнулся:

– Кто же в наше время может сказать это с уверенностью?

– Она хорошая девушка, – сказал служитель, – но немного, ну, понимаете, странная. Все эти кошки, и уединенная жизнь, и все такое. Может быть, она всю эту историю и выдумала.

– Вот чтобы все это выяснить, я сюда и приехал.

– А-а-а. Ну, всего доброго. И, хм-м, спасибо. Малый спрятал двадцатку в карман и, подняв руку, попрощался с ними. Форчун выжал сцепление и выехал на дорогу.

– А стоило ли? – спросил Уэбли.

– Он знает Кимбалла и хорошо к нему относится, а автомобиль Кимбалла, ясное дело, произвел на него впечатление. Таким образом, он на нашей стороне и будет об этом помалкивать. Он знаком также с мисс Мостли. Очевидно, она ему нравится. Как репортер из газеты опасности для нее я не представляю. Но если бы парень подумал, что я кто-то другой, он вполне мог бы предупредить ее о нашем прибытии. И если она на самом деле работает на Империю…

– Понял, незачем разжевывать.

Через десять минут они подъехали к жилью Мостли. Перед ним был припаркован полуразвалившийся автомобиль неопределенной марки и года выпуска. Вдоль дороги в ряд стояли деревья, а вокруг дома росли аккуратно подстриженные кусты.

На ограде находился большой почтовый ящик, на котором красивыми буквами было написано: МОСТЛИ. Форчун поставил «ягуар» на обочине дороги:

– Сначала осмотримся?

– Не понимаю, почему, имея в виду меня, ты все время говоришь «мы», – кисло ответил симбионт. – Я вернусь через пару минут.

Он сиганул в открытое окно, пронесся по лужайке и скрылся за углом дома. Насторожившись, Форчун ждал.

Где-то далеко в поле работал какой-то сельскохозяйственный механизм, щебетали птицы. Над головой легкий ветерок шевелил на деревьях листья. Хотя было еще довольно рано, утро был теплое. Небо было похоже на безоблачную голубую чашу, по внешнему виду такую же пустую, как и при Наполеоне. Однако, изучая этот период истории, Форчун узнал, что в нем буквально повернуться негде от обилия летательных аппаратов и, кроме того, не-скольких сотен единиц оборудования на орбите от негодных опытных образцов транспортных средств до вполне действующих и полезных спутников связи и метеоспутников. В техническом отношении Земля стояла на пороге межзвездного сообщества; в политическом же отношении она была так же взрыво-опасна, как и самая смертоносная из ее водородных бомб.

Этим мирным канзасским утром трудно было представить себе, что в Индокитае ведутся реальные боевые действия, на юге США творится расовое насилие, по всей планете внезапно, то тут, то там, как от короткого замыкания, вспыхивают очаги этнической напряженности и всех прочих конфликтов, сотрясающих человеческую культуру в периоды ускоренного ее роста. Именно это неуловимое столкновение интересов в первую очередь приковало его внимание к истории Земли, а увлечение ею неизбежно связало его с линией времени это планеты на краю галактики, расположенной на расстоянии около 2000 световых лет от Центра ТЕРРЫ.

Давно уже он прекратил восхищаться техникой, которая позволила осуществлять в мгновение ока связь и перевозки на огромные расстояния и через само время. Технари отметили бы, что рассматриваемые примерно 164 000 000 000 000 000 миль являются просто абстракцией, по сравнению с которой векторная кривая субпространственной энтропии становилась как для физического, так и для временного расстояния эталоном. Так, хотя путешествие на самом деле занимало лишь немногим более часа, транспортные корабли ТЕРРЫ для полетов во времени категорически не летали быстрее света (это было все еще невозможно), а летали в совершенно иной среде.

Как-то раз один механик в порыве необоснованного доверия попытался объяснить ему это в терминах изогнутого пространства, но, израсходовав полдня времени и несколько бутылок виноградного вина кс ант и, с отвращением отказался от этой затеи в убеждении, что Форчун слабоумный. Будучи бескомпромиссным эмпириком, философия которого заключалась в том, что если что-то работает, оно реально, а если не работает, то и черт с ним, Форчун знал, что лучше не пытаться объяснять специалисту в области техники исторические процессы, которые позволяют ему понять взаимодействие сложных социальных сил с той же ясностью, с какой механик рассматривает работу какой-либо машины.

Канзасский сельский пейзаж был настолько мирным, а характер его мыслей – настолько абстрактным, что потребовалось на целых полсекунды больше, чтобы расслышать пронзительные крики, доносившиеся из-за дома Мостли, чем надо было, чтобы вернуть Ганнибала Форчуна в реальность 1966 года. Характер этих воплей начал быстро меняться от четко выраженных звуков ругани до столь же четких выражений удивления, когда, шумно импровизируя полет с помощью крыльев, Уэбли перелетел через конек крыши, стремительно бросился через лужайку и опустился на стоянку у обочины, где мгновенно принял форму кота и ввалился обратно через окно внутрь жемчужно-серого «ягуара».

– Ну? – спросил Форчун.

– Кошки, – ухмыльнулся Уэбли. – С большой вообще никаких проблем, но там еще оказались три кошки, которые разорвали бы меня на куски, если бы только дотянулись до меня когтями. Не люблю эти превращения перед незнакомыми, но они взяли меня в кольцо. Извини.

Форчун искренне рассмеялся:

– И это все, что ты разведал? Только кошки?

– Я рискую своей жизнью, – пробормотал Уэбли – а ты смеешься. Да, только кошки. Уроженки этой местности. Никаких признаков вневременных артефактов. В доме их несколько больше.

– Кроме мисс Мостли?

– Несколько больше кошек. Полагаю, семь или восемь. Женщина – одна.

– Настоящий кошачий храм! Интересно, она не египтянка?

– Пока ты будешь определять, я обожду тебя здесь.

– Нет, мой друг. Ты будешь мне там нужен.

– Тогда расстегни рубашку, и я залезу внутрь. С ужасом думаю, что будет, если они погонятся за мной.

– Оставайся как есть – не смей изменять ничегошеньки. Ты прекрасен, особенно для такой любительницы кошек, как Мэрилин Мостли.

С недовольным видом симбионт покорился, позволив своему напарнику взять себя на руки, когда тот вышел из машины.

Из-за дома доносились какие-то голоса, поэтому, не подходя к парадной двери, Форчун стал огибать дом. Там стало ясно, что один голос принадлежит молодой женщине в синей кофте и полосатой юбке, а остальные – кошкам. Женщина была вполне миловидна, небольшого роста и пропорционального сложения.

– Абсолютно не понимаю, почему вы не можете ужиться, Казанова? Где же ты, огромный котище? А ты, Скарлетт, что сидишь с таким невинным видом? Знаю, что бы ни случилось, зачинщицей, скорее всего, являешься ты, – слова легко скатывались с ее губ. – Ты тоже, Эмбер… что, ради всего святого, ты замышляешь? Из-за тебя бедный Казанова чуть было не потерял голову. Ладно, мой мальчик, все уже в порядке. Я не позволю им притронуться ни к одному твоему усу. Хороший кот. Хороший мальчик.