Текст книги "Азагот (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16

Азагот отсутствовал два дня. И эти два дня Лиллиана волновалась. Делала всё возможное, чтобы загрузить себя работой: помогала Кэт с готовкой, читала в библиотеке и, самое любимое занятие – наблюдала за ростом новых растений на улице.

Множество раз Лиллиана пыталась найти способ вытащить хроногласс из Шеул-гра. Поняла, что у неё есть три недели на то, чтобы решить, остаётся она здесь или нет, ведь по истечению этого срока она об уходе даже подумать не сможет. Возвращение на Небеса без хроногласса грозило мучением от лоботомии. С хроноглассом она могла бы вернуть себе прежнюю жизнь, но какой та была? Лиллиана была при делах, но одинока. Счастлива, но не удовлетворена.

А здесь она испытывает удовлетворение от жизни?

И вообще, где, чёрт возьми, пропадал Азагот? Стоит ли ей переживать? Она не думала, что он может оказаться в какой-нибудь опасности, но тут же в голове пронеслось множество сценариев, многие из которых включали в себя нападение на Чистилище. Азагот имел здесь абсолютную власть, но что если Аид и все заключённые в Чистилище демоны поднялись против него? Могли его взять в заложники? А, может, убить?

Что ж, она довела себя до такого состояния паники, что, когда шагала в кабинет Азагота и мимо проходил Зубал, Лиллиана схватила его за руку.

– Азагот вернулся?

– Откуда мне знать? – прорычал Зубал.

– А разве в твои обязанности не входит ходить за ним тенью?

Зубал вырвал руку из хватки Лиллианы.

– Он не всегда сообщает о каждом своём шаге.

– Ты хоть можешь по крайней мере сказать, в порядке ли он?

– Конечно же, он в порядке. – В голосе Зубала слышалось нетерпение. – Это же Азагот.

На самом-то деле Зубал был зол. Лиллиана надеялась, что Кэт не была к этому причастна.

– И частенько он так пропадает?

– Иногда.

Это не ответ.

– Ладно, попробуем сначала. Почему он ушёл? Что происходит?

– Я не вправе делиться с тобой этой информацией.

– Да что ты? Вообще-то он мой супруг, поэтому ты мне всё расскажешь.

На губах Зубала расцвела греховная улыбка.

– Ты действительно хочешь знать.

– Нет, – рявкнула Лиллиана, терпение которой было на пределе, – я спросила просто потому, что не хочу знать. Что ты от меня скрываешь?

Улыбка Зубала стала шире.

– Азагот отправился в Чистилище, чтобы встретиться с любовницей.

– Что? – Сердце Лиллианы болезненно сжалось. – Зачем?

– А зачем посещают любовницу?

Мгновенная боль ошеломила её и принесла тошноту.

– Я тебе не верю, – прохрипела Лиллиана.

Зубал пожал плечами.

– Спроси его сама, когда вернётся. Её зовут Рона.

Развернувшись так, словно дождаться не мог, когда же сможет от неё отделаться, Зубал ушёл, оставив Лиллиану дрожащей от ярости и ревности. После всего того, через что им пришлось пройти, после заверений, что она изменила его жизнь и помогла ему, как мог так Азагот с ней поступить?

«Он же Азагот. Он – зло. Чего, чёрт возьми, ты ожидала?»

Нет, всё не так. Зубал солгал. В конце концов, он был падшим ангелом и всё, что выходило из его рта, было подозрительно.

И всё же, когда она побежала в кабинет Азагота, её глаза жгли слёзы. Ей нужно было увидеть Мрачного Жнеца. Выяснить, есть ли способ попасть в Чистилище. Может, ей могли помочь гриминионы.

Но войдя в главную залу, Лиллиана краем глаза уловила движение.

Осмотревшись, она заглянула в дверной проём. Её затопило облегчение, когда она увидела Мрачного Жнеца, стоявшего перед огромным камнем, который она посчитала странным куском скучного искусства. Но сейчас этот камень что-то транслировал. Его поверхность мигала как телевизионный экран.

Шпионский камень. Интересно. Он был довольно распространённой штукой, вот только не многие владели силой им пользоваться. Лиллиана должна была догадаться, что Азагот входил в это малое число.

Лиллиана нахмурилась и чуть приблизилась. На что Азагот смотрел? На заднем плане был пляж, и когда экран сузился и сфокусировался на том, что происходило на переднем плане, Лиллиана увидела женщину в крохотном купальнике, прыгающую за волейбольным мячом.

Женщина с кудрявыми рыжими волосами послала мяч над сеткой. Она грациозно приземлилась, её едва прикрытые груди покачивались, привлекая внимание всех присутствующих в округе мужчин. Азагот улыбнулся и у Лиллианы сжалось горло. По взмаху руки Мрачного Жнеца картинка изменилась: на этот раз на экране оказалась темноволосая женщина в обтягивающих штанах для йоги и спортивном бюстгальтере, бежавшая по Центральному парку Нью-Йорка.

Улыбка Азагота стала шире и горло Лиллианы сжалось ещё больше. Мрачный Жнец протянул руку и коснулся пальцем лица женщины на экране. От благоговейного выражения лица Азагота Лиллиана почувствовала себя несчастной.

Внезапно экран потух и Азагот зашагал к своему кабинету. Должно быть, через портал проходила важная душа. Лиллиана гадала, что за зло могло утащить его от женщин, к которым он испытывал похоть.

Ублюдок.

Непонятная ярость, которую Лиллиана никогда не испытывала прежде, даже когда похититель угрожал и оскорблял её, снесла границы контроля. Когда изнутри поднялось пламя, Лиллиана осознала, что от гнева заволокло зрение и мысли.

Зарычав, Лиллиана бросилась к камню. Она ударилась в него плечом с такой силой, на какую только могла быть способна. Штуковина накренилась, потеряла равновесие, но начала возвращаться на место.

– Нет! – Гневный голос Азагота испугал её, но Лиллиана взяла себя в руки и собиралась закончить начатое.

Она толкнула камень прежде, чем он смог вернуться в нужное положение. Тот ударился об пол и разлетелся на миллион кусочков. Дико ужасный рёв эхом раздался в комнате, вибрируя в воздухе, заставляя дрожать каждую статую, каждый портрет. Даже пол под ногами Лиллианы тряхнуло, выбивая из равновесия, когда она собралась помчаться к выходу.

Сделать это не удалось.

Ледяная рука схватила Лиллиану за шею и в то же мгновение девушка оказалась на полу. Встретившись лицом с каменной поверхностью, она отключилась.

***

Лиллиана очнулась на диванчике в кабинете Азагота. Владелец сидел напротив в кресле: локти упирались в колени, голова опущена, плечи поникли.

– Зачем ты это сделала? – спросил он голосом, который оказался тише, чем Лиллиана ожидала.

Азагот накрыл её одеялом, и когда Лиллиана приняла сидячее положение, то откинула его в сторону, не желая сейчас принимать от Мрачного Жнеца никакой доброты.

– Ты клялся, что хотел меня.

– Так и есть. – Взгляд Азагота по-прежнему был направлен вниз, между разведённых коленей, в голосе не было и признака гнева.

Был ли он и правда спокоен или же вернулся в безэмоциональное состояние? Если последнее, то он бы уже убил её, и она бы этого не осознала, пока не оказалась бы душой, ожидающей, когда её заберут.

Или превратилась бы в одну из каменных статуй Азагота.

Лиллиана содрогнулась.

– Если ты меня хочешь, то зачем отправился в Чистилище к любовнице? И зачем пялишься на других женщин?

Азагот резко поднял голову, зелёные глаза вспыхнули.

– К любовнице? Ты говоришь о Роне? Тебе Зубал рассказал? – Когда Лиллиана кивнула, Мрачный Жнец выругался. – Она уже больше века не моя любовница. Рона соблазнила Метикора и он её за это убил. Я ходил к ней, чтобы получить информацию.

Лиллиану резко затошнило. Если Азагот говорил сейчас правду, то она совершила самую огромную ошибку в своей жизни.

Обняв себя за живот, словно это могло помочь удержать завтрак внутри, она спросила:

– А что насчёт женщин, за которыми ты наблюдал в камне?

– Они – мои дочери, – грубо ответил Азагот. – А камень является – являлся – единственным способом следить за жизнями моих детей.

Вот... дерьмо.

Дыхание было диким и застревало в горле.

– Я думала... думала, что тебе на них плевать. Метикор сказал...

– Метикор – ублюдок, жаждущий того, что есть у меня, – рявкнул Мрачный Жнец. – Это место кишело жизнью, но он всё разрушил.

Это место? Лиллиана знала, что оно было полно зелени и существ, но... Она резко вздохнула.

– Твои постройки... кто-то там жил.

– У тебя непревзойдённые способности к наблюдению, – протянул Азагот.

Лиллиана проигнорировала заслуженный сарказм и продолжила:

– Ты сказал, что построил их, чтобы создать общество, подобное человеческому миру. Но построил их для людей, да? Для кого?

– Мемитимов. – От Азагота повеяло холодом, и Лиллиана снова натянула на себя одеяло, не потому что замёрзла, а потому что требовалась в каком-нибудь барьере между собой и Мрачным Жнецом, пусть им и выступала тонкая фланель. – Для всех, кто хотел здесь остаться.

– Ты позволял им здесь жить?

– Позволял? Я хотел, чтобы они здесь жили. У них нет сил, которыми владеют нормальные ангелы, и они не могут жить на Небесах, пока не вознесутся, чтобы стать полноценными ангелами, поэтому уязвимы для демонов в человеческом мире. Я дал им безопасное место для жизни и обучения обязанностям.

– Тогда почему они его покинули?

– Восстание. – Протянув руку к столу, он резко схватил бутылку рома с кипы бумаг. – Я дал им убежище. Место, где они жили в безопасности и готовились к предстоящему Вознесению. Я намеревался сделать Метикора своим преемником и однажды передать ему управление Шеул-гра.

Лиллиана моргнула.

– Но ты же бессмертный. Тебе не нужно заморачиваться на преемников.

Он горько рассмеялся.

– Заморачиваться? Серьёзно? Думаешь, мне нравится жить в изоляции? Тебе бы хотелось проводить всё время в одиночестве? – Азагот отпил из бутылки и бросил её в камин. Та разбилась, а из-за алкоголя пламя дико вспыхнуло. – Я хотел выбраться отсюда. Вот почему проводил всё время, меняя смерть на информацию. Я понимал, что когда-нибудь найду того, кто может дать мне то, что хочу. – Выражение лица Азагота превратилось в маску ярости, сквозь которую Лиллиане удалось увидеть его внутреннего зверя. – Несколько веков назад Метикор решил сместить меня с должности. Он и сотни его братьев и сестёр попытались меня убить. Они решили, что лучше будут править в этой реальности, чем играть защитников для людей, которые в них нуждались.

Лиллиана даже представить себе не могла, каково это оказаться преданным собственными детьми. Особенно после того, как он предложил им безопасное место для того, чтобы жить и быть сплочёнными, как семья. Что за неблагодарные? Лиллиана отдала бы всё, чтобы иметь семью.

– Не все из них восстали, – продолжил Азагот. – Горстка Мемитимов осталась жить здесь, пока не взломали первую печать Всадников Апокалипсиса. Тогда для них начался хаос. Люди, за которыми они присматривали, оказались в опасности, и Мемитимы оказались слишком заняты, чтобы вернуться в этот мир. Многие умерли. Никто не вернулся. Та небольшая жизнь, что зародилась здесь, умерла.

Теперь Лиллиана ощутила дикий холод и ещё сильнее закуталась в одеяло.

– Никто?

– Меня навещает одна из моих дочерей – Идесс. Но и только тогда, когда есть неотложное дело. Я могу лишь надеяться, что план Метикора удерживать всех подальше отсюда, на неё не возымеет действия. Она оставила статус ангела, чтобы быть со своим супругом демоном-Семинусом, – поэтому правила Мемитима на неё не должны распространяться.

– Ты действительно любишь своих детей, – пробормотала Лиллиана.

Азагот посмотрел на неё покрасневшими глазами.

– Я их не любил, – произнёс он напряжённо. – Я ощущал к ним лёгкую привязанность. До этого момента. Пока ты не освободила мои эмоции, которые, как я думал, очень прочно заперты. Теперь я люблю своих детей. – Он поднял острый обломок камня и Лиллиана с ужасом осознала, что это был осколок разбитого ею шпионского камня. – И больше их не увижу.

О... боже. Лиллиана сглотнула, отчаянно пытаясь удержать завтрак в себе.

– Ты ведь можешь добыть другой камень, да? – Её голос дрожал.

– Да, но они позволяют шпионить только за теми, кто дал на это согласие. А сейчас, наверное, Метикор настроил всех против меня.

– Прости меня, – прошептала Лиллиана. – Мне так жаль. Я никогда раньше не ревновала, поэтому не знала, как с этим справиться. Это меня не оправдывает, но, пожалуйста, поверь в то, что мне очень жаль. – Она глубоко вздохнула и посмотрела Азаготу в глаза, отчаянно желая, чтобы он увидел её сожаление. – И очень прошу прощения за то, что осуждала тебя как отца. Наверное, я спроецировала на тебя свои проблемы.

Азагот прищурился.

– Свои проблемы?

– Мой отец... он был... – Лиллиана хотела произнести "как ты", но Шаниэль не имел с Азаготом ничего общего. – Он был донором спермы. И ничего более. После смерти моей матери, он не хотел иметь со мной никакого дела. Ублюдок бросил меня в военной академии ангелов.

– Что он сделал? – Азагот так сильно стиснул челюсти, что затрещали кости. – Надеюсь, он с тех пор молит тебя о прощении. А ты посылаешь его на хер.

Лиллиана едва не рассмеялась. Она не посылала отца. Впитывала каждую крупинку внимания, что он ей оказывал.

– Он отказывается видеться со мной.

Глаза Азагота вспыхнули кроваво-красным.

– Он не заслуживает быть отцом. Он не заслуживает даже камня наблюдения.

От воспоминания о разбитом камне выражение лица Азагота стало жёстким, а затем пустым, и Лиллиана вскочила на ноги, готовая пасть у его ног и вымаливать прощение.

– Азагот...

– Не стоит. – Он вскочил с кресла. – Сейчас я не могу оставаться с тобой.

С таким же успехом он мог вогнать ей кол в сердце, насколько ей было больно.

– Хочешь, чтобы я ушла? – спросила она.

– Даже если бы ты могла уйти, я этого не хочу. – Он печально улыбнулся. – Я говорил, что хочу тебя, и это не изменилось. Вопреки всему, я хочу тебя даже больше. Ты всё, что у меня осталось. – Он резко поднял руки почти в защитном жесте. – Но держись от меня подальше. Пока.

С этими словами он вышел из кабинета, и вот тогда Лиллиану стошнило.

Прощай завтрак.

Глава 17

Лиллиана расхаживала по пентаграмме размером в диаметре двадцать футов[29] у основания портала выхода из Шеул-гра, пытаясь отделаться от произошедших накануне событий и бессонной ночи в одиночестве на огромной постели с кучей воспоминаний о других женщинах, побывавших здесь. В отсутствие Азагота всё, о чём Лиллиана могла думать – как он использовал каждый отдельный предмет в комнате и как ей изгнать из спальни призраки его бывших.

Сейчас, возможно, было уже слишком поздно.

Оставив Лиллиану в кабинете, Азагот исчез и, по словам Зубала, снова отправился к "любовнице".

Лиллиана бы ударила его. Прямо в нос. Она поверила Азаготу, когда он рассказал о прошлых отношениях с Роной, и Зубалу больше не заронить в её голове росток сомнения.

Теперь Зубалу это было доступно объяснено.

Лиллиане хотелось, чтобы в сложившейся ситуации, в которую она себя загнала, тоже была ясность.

Она всё запутала. Благодаря импульсивности, оборвала последнюю связь Азагота с детьми. А благодаря обману, он беспокоился за неё, и если уж быть честной с самой собой, Лиллиана должна признать, что тоже беспокоилась за него.

Она не намеревалась всё это делать, не рассчитывала, что побочный ущерб вмешается в её великий план бежать с хроноглассом.

Если бы она покинула это место сейчас, то для Азагота так могло быть лучше. В конце концов, все их отношения были основаны на лжи. Лиллиана не могла больше с этим справляться. Она потянулась к границе, к той, что близка к выходу отсюда. Ей нужно было решить: либо остаться... либо уйти.

– Лиллиана, привет.

Ошеломлённая Лиллиана резко развернулась. В центре пентаграммы стоял ангел с лицом Адониса[30]. Его стильный деловой костюм был таким же безупречным как волосы цвета соли с перцем и оливковая кожа.

– Гатриэль, – хрипло выдохнула Лиллиана.

– Рад тебя видеть.

Хотелось бы Лиллиане сказать то же самое, но к бывшему она не питала тёплых чувств.

– Какими судьбами?

Его фиолетово-голубые глаза властно вспыхнули.

– Пришёл с новостями от Рафаэля.

Вот дерьмо. У Лиллианы закрались подозрения, что новости ей не понравятся.

– Что ж, выкладывай.

Гатриэль нацепил на себя надменный вид, какой удавался только ему.

– Я ангел из Ордена Добродетелей. Я превосхожу тебя по трём орденам. В добавок, я на хорошем счету, тогда как ты... – Он ухмыльнулся на манер Азагота. – А ты бесстыжая нарушительница, не заслуживающая моей компании. Ты обязана относиться ко мне с уважением.

– Я отношусь с уважением, когда оно заслужено, – выпалила Лиллиана. – Моё уважение ты потерял давным-давно, и не думаю, что в скором времени тебе удастся его вернуть, Жезл Господня.

Гатриэлю нравилось указывать на то, что его имя означает "жезл господня", как будто это делало его важной персоной. Ладно, он был жезлом, но, вероятно, не оценит альтернативное использование данного слова.

Жезл эгоизма.

– Мне не нравится твоё отношение, – процедил он.

– А меня больше не волнует что тебе нравится, а что нет. – Лиллиана скрестила руки на груди. – Поэтому говори, что тебя сюда привело, или уматывай.

Гатриэль так сильно сжал рот, что Лиллиана обеспокоилась целостностью его зубов.

– Рафаэль желает знать чего ты медлишь.

– У меня в распоряжении месяц. Прошло всего лишь несколько дней. Скажи ему попридержать коней.

Глаза Жезла Господа едва не вылезли из орбит.

– Ты говоришь об архангеле.

– Он тоже не заработал моё уважение. Тогда почему бы тебе не оттащить к Рафаэлю свою эгоистичную задницу и сказать ему... – Сказать ему что? Что она передумала? А она передумала? Уверена в этом? – Сказать, что мне нужно больше времени. И не помешала бы помощь. С моими ограниченными силами хроногласс тяжеловато вынести.

– Это не его проблема.

– Нет, это твоя проблема, – ответила Лиллиана. – Именно тебе придётся к нему вернуться и сказать, чтобы он меня укусил.

– Здесь, во владениях Азагота ты очень храбрая. Будешь ли ты такой же говорливой, когда окажешься лицом к лицу с Рафаэлем на его территории?

Она справится с этим, когда – и если – стащит хроногласс.

– Понятия не имею. Будешь ли ты таким же говорливым, когда встретишься лицом к лицу с Азаготом?

Гатриэль усмехнулся.

– Очень жаль, что ты не останешься здесь. Ты его заслуживаешь.

– Откуда тебе знать, что я не остаюсь?

Он рассмеялся от всей души.

– Лиллиана, да ладно тебе. Мне известно, как сильно ты любишь свободу. Поэтому ты меня оставила, да?

Лиллиана пожала плечами.

– Вообще-то, я покинула тебя скорее из-за того, что ты всё контролирующий засранец. Забавно, несмотря на то, что об Азаготе отзываются как о бездушном монстре, за несколько дней он мне стал ближе, чем ты за несколько сотен лет.

– Боже... Милостивый, – выдохнул Гатриэль. – Тебе он и правда нравится. Ты в него влюблена. – Гатриэль уставился на неё, черты его лица исказились от ужаса, когда истина ситуации начала твердеть у него в мозгу. – Ты с ним трахалась, да? Шлюха!

– А ты нисколько не изменился. Такой же критичный придурок. – Закончив с ним, как произошло несколько десятков лет назад, Лиллиана развернулась и направилась к зданию. В этот раз уходить было гораздо легче, чем тогда. – Скажи Рафаэлю, пускай сам себе отсосёт.

В мгновение ока её схватили за запястье и дёрнули к Гатриэлю, который обнажил зубы и зарычал:

– Лиллиана, найди способ стащить хроногласс. Рафаэль считает, что большое количество времени остужает твой пыл. Теперь у тебя есть всего два дня.

Она резко вдохнула.

– Что?

– Два дня, шлюха Шеул-гра. – Его глаза вспыхнули ещё большим потрясением, а пальцы болезненно впились в её плоть. – Что, не нравится такое прозвище? А именно так все тебя будут называть, если ты останешься. Так что шевели задницей или...

Воздух сотряс рёв, и внезапно Гатриэль взлетел на воздух кровавым месивом. Розовый туман повис в воздухе, когда искорёженное тело ангела рухнуло на землю внутри кольца портала.

Лиллиана развернулась на звук чудовищного рёва и сердце бешено начало колотиться о рёбра. Взбешённый Азагот сбегал по лестнице, перепрыгивая через три ступени за раз, его огромные, острые зубы были обнажены, крылья расправлены, глаза горели смертоносным кроваво-красным огнём.

– Ты посмел прикоснуться к моей супруге? – Его слова были деформированы, грудными и сочились убийством. Азагот рявкнул и Гатриэль закричал, когда десятки костей в его теле затрещали. – Ты. Умрёшь.

– Азагот, нет! – Лиллиана рванула на перехват, но Гатриэль, который находился в круге портала, исчез блестящим потоком искр, едва не расставшись с жизнью.

Азагот повернулся к Лиллиане, его голос смягчился.

– Кто это был?

– Смени своё демонское лицо, – ответила Лиллиана низким, успокаивающим тоном, – и мы поговорим.

Его ноздри трепетали, в груди клокотало приглушённое, тихое рычание. Он уставился на пустое пространство, где только что был Гатриэль, сжал и разжал руки с когтями, словно сожалел об упущенной возможности разорвать ангела на части.

– Давай же, – спокойно произнесла Лиллиана. – Превращайся обратно.

Азагот остался тем же, что был несколько секунд назад, затем на минутку вошёл в круг и только после этого, наконец-то, принял свою обычную форму. Когда он повернулся к Лиллиане, его высокое, изящное тело обтягивали чёрные штаны и рубашка, и девушка не могла ничего с собой поделать, кроме как думать о том, что человеческая одежда лишь усиливает осознание, что под всем этим он был смертью в человеческом обличье.

– Кто. Это. Был.

– Мой бывший парень, – ответила Лиллиана. – Гатриэль.

Ноздри Азагота затрепетали, в глазах вспыхнули красные искры.

– И чего он здесь забыл?

«О, он хотел поторопить меня стащить твой хроногласс».

– Он хотел пожелать мне хорошего проживания здесь, – ответила Лиллиана, надеясь, что Азагот не заметит дрожь в голосе. Ей ненавистно было ему врать, но в данном случае, сказать правду – принести ещё больше боли, а этого ей не хотелось делать.

Она уже и так достаточно натворила.

– Он хватал тебя. – В выражении его лица тенью проступили очертания внутреннего зверя. Лиллиана быстро схватила его за руку и притянула к себе, сильно прижала к своему телу, потому что со вчерашнего дня в этом нуждалась.

– Мы боролись. – Лиллиана положила руку ему на шею и начала массировать, сильно впиваясь пальцами в твёрдые как кирпичи мышцы. – Вот что мы делали. Но я не хочу, чтобы ты обращал на это внимание.

– Он прикасался к тебе. Я... чую его запах. – Азагот зарычал, притянул Лиллиану ещё ближе и наклонился к её уху. – Мне нужно оказаться в тебе. Мне нужно тебя отметить. Оставить метку. Заставить его навечно исчезнуть.

О... чёрт.

– Я согласна, – прошептала Лиллиана.

И прекрасно поняла, что Азагота она не оставит.