Текст книги "Маша, Марина, Маруся (СИ)"

Автор книги: Лариса Великанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Держи, зайка Ляля, а то на дворе зима, замерзнешь еще, – кинул он ей один плед.

– А что серый волк зайку греть не будет? – вырвалось у нее. Вот всегда она так, Маша все время ее за это ругает. «У тебя Лялька, что на уме, то и на языке, за что только тебя на работе ценят?»

Глеб от неожиданности распахнул глаза и замер в полшаге от кровати со вторым пледом в руках. В глазах появился хищный блеск, и девушка поспешила ретироваться за предложенным укрытием.

– А зайка не боится, что серый волк ее съест?

– А чего зайке бояться, – фыркнула из-под пледа девушка, – она свое еще почти шесть лет назад отбоялась. Главное грей и спать не мешай.

– Значит не боишься, – протянул Глеб, – а зря-а-а. Волки, особенно зимой бывают голодные, до маленьких заек.

Он грозно зарычал и прыгнул на кровать прямо с места. Ляля оказалась завернутой в кокон из пледа и рук мужчины.

– Ну вот лялька, лялька и есть.

Лег рядом, подтянул девушку к себе поближе, выпотрошил из укрытия ее лицо и крепко поцеловал. Сначала хотел просто чмокнуть, но как-то не получилось. Сладкие губы манили его с самого утра, тот поцелуй на катке был легким и больше оставил желания, чем утолил его. Из нежного поцелуй постепенно перерастал в страстный и уже не хватало воздуха обоим, а разжать губы не хватало сил. Хотелось пить и пить этот сладкий яд. Их языки давно уже танцевали свой собственный танец. Руки вжимали девушку в тело, попутно пытаясь выпутать ее из пледа. Скованная теплой пушистой тканью, прижатая к не менее горячей груди, Ляля плавилась от жара собственного тела. Наконец он смог оторваться от ее губ, они вместе вздохнули, но ее никто не отпустил. Вместо этого он еще крепче вжал ее в себя и прижал ее голову к своей груди. Его сердце ходило ходуном. Она слышала, его сильные удары и даже ощущала под сильной мускулатурой, как сильно оно бьется о грудную клетку.

– Глеб, мне жарко, – жалобно пропищала она.

– Лялька полежи спокойно, пожалуйста, а то я за себя не отвечаю. Если бы ты только знала…– он не стал продолжать.

– Что я должна знать? – тихо спросила Ляля.

– Я скажу, а ты обидишься.

– Это так обидно?

– Я не знаю, я ничего с тобой не знаю, я даже не знаю, как себя вести, но я так тебя хочу, что у меня дрожат колени и руки. Хочу всю, от кончиков пальцев на ногах, до твоей рыжей кучерявой макушки. Хочу целовать тебя и любить, долго и много. Обиделась?

– Не знаю, еще не поняла, но мне нравится ход твоих мыслей, особенно про пальцы на ногах, потому что они торчат и им холодно.

– Ты же только что сказала, что тебе жарко.

– Телу жарко, а пальцам холодно, – заканючила Ляля.

– Ты моя маленькая, заинька, – он отстранил девушку и начал выпутывать ее из кокона, который сам же и скрутил, – сейчас серый волк тебя распутает, а потом прости бессовестного, просто съест.

– Я вот думаю, вкусная я или вареньем намазаться.

Ляля сама поражалась тому, что она несла. Она четко понимала, что дразнит мужика, который только что открытым текстом сказал ей о своем желании, но ничего поделать с собой не могла. Она уже давно внутри согласилась с неизбежным, мало того ей этого хотелось и не казалось уже чем-то постыдным и неправильным. «Кончатся праздники, подам на развод» – где-то на краю сознания и здравых мыслей подумала она и тут же вернулась к этой горе тестостерона, которая обволакивала ее со всех сторон флюидами желания и страсти.

– Не надо вареньем, я тебя и без варенья съем и не подавлюсь, ты и так сладкая и вкусная, – урчал мужчина, уже понявший, что его допустили к телу и поэтому быстренько освобождал женщину от одежды.

Плед уже давно был заброшен в конец кровати. Раздевая Лялю, Глеб не отрывал губ от ее кожи, ей казалось, что они были везде одновременно во всех местах, на лице, на груди, животе и бедрах. Его губы, руки и даже ноги, которые обвили ее, не позволяя шевелиться. А шевелиться и не хотелось. Сладкая истома от нарастающего желания заполняла все ее существо, выгибало навстречу горячим ласкам и только хриплые стоны срывались с ее губ. Он понимал, что сейчас требовать от нее чего-то большего не имеет смысла, слава богу не лежит бревном, а откликается. Сдерживать себя он научился давно и сейчас исследовал тело девушки, выясняя на что она реагирует ярче. Он замечал малейшее вздрагивание напряженных мышц, моменты, когда выгибается ее позвоночник, когда расслабились и сами раскрылись бедра, когда наконец отпущенные ее руки, зарылись ему в волосы и непроизвольно притягивали голову мужчины к нужным местам. Она не говорила ничего, а ее тело кричало: «Вот здесь! Еще! Мало! Хочу». Он чувствовал в ней страстную натуру и вдруг понял, что у нее за плечами почти шесть лет брака, а она ведет себя, как совершенно неопытная девушка. «Мудак, – в очередной раз подумал Глеб об ее муже, не отрываясь от Ляли ни на секунду, – самодовольный индюк. Придется ее всему учить» И вдруг ему стало от этой мысли так хорошо и сладко, что он вскинул голову, увидел ее затуманенные страстью глаза и выдохнул:

– Девочка моя, никому не отдам.

Эпилог

– Машунь, тебе Лялька звонила? – Маша, взяла трубку и услышала взволнованный голос Татьяны.

– Звонила, вчера, а что случилось?

– Они точно прилетают сегодня?

– Точно. У Глеба симпозиум закончился еще неделю назад, они из Брюсселя домой в Мюнхен заезжали, а уже два дня в Москве, у родителей.

– Ты не знаешь, они Соньку с собой привезут?

– Даже не в курсе. Там бабушки с дедушками с ума по внучке сходят. Она у них там сейчас единственная на всю их ораву. Тимка на Севере с семьей, Светка со своими отпрысками на Дальнем востоке, прилетают редко.

– А Иринка?

– Иринка улетела к мужу в Америку вместе с сыном.

– Занянчат нашу девочку, мы тоже ее давно не видели, у меня даже Костя спрашивал, привезут ли Титовы Соньку.

– Невесту себе растит.

– А то, он с нее еще в пеленках пылинки сдувал.

– Ну а твоя Маруся как?

– Спит, наелась и спит. Ей главное сиську вовремя дать, да памперс поменять. Совершенно идеальный ребенок, не в пример некоторым.

– Да уж, мои дали мне жизни, как вспомню, так вздрогну. А Лешка дочку ждет, «Такую же беленькую, как мама». Я с этими не знаю, как сладить, не пацаны, а ужас, что такое. В садике от них все стонут. При этом, воспитательница говорит, что они всегда такие вежливые, если их не задевать. Девочек не трогают, только мальчишек, и не дай бог кому-нибудь Лизочку обидеть.

– А Лизочка у нас кто? Опять одна любовь на двоих?

– Ну да, у нас все одно на двоих, и любовь в том числе. Когда вырастут не знаю, что делать будем.

– Тань, а Разумовские с Таиланда прилетели?

– Прилетели три дня назад. Привезли фотки и всем подарки с юга.

– Видела я их фотки в Инстаграме. Двое рыжих папа с дочей и двое черных мама с сыном на берегу лежат цветочком, голова к голове. Кто-то же фотал.

Татьяна засмеялась:

– Я тоже видела. Я вчера бандероль получила. Лялька альбом прислала с фотографиями Сони, Костик просил.

– Нет, ну ты смотри, как серьезно. Вот ты мне скажи, а почему Соня, вон Олька у Галки тоже рыжая.

– А он говорит, что Олька маленькая еще.

– Ну да ей же только два года, а он у нас парень взрослый, одиннадцать лет в этом году будет.

– Вот-вот, а Соньке шесть, в первый класс скоро. Вот как начал с ней нянчится, когда она родилась, так ведь и не забыл. Там в альбоме фотка одна есть из парижского Диснейленда. Софа в длинном платье, ну прям принцесса, эта ее грива рыжая. Красавица вырастет. Костя эту фотку в рамочку вставил и на тумбочку поставил. Представляешь?

– Представляю. Вот, вырастет наша красотка, будет парням головы морочить, да и забудет нашего Костика.

– Не забудет, пусть только привозят ее к нам каждый год. Ладно, подруга, заканчиваем, у меня Маруся проснулась. Жду вас не позже восьми, не опаздывайте, а то я знаю твоего Алексея, опять на какую-нибудь срочную операцию выдернут.

– Сплюнь три раза, Новый год все же, будем надеяться, что пронесет.

Маша нажала отбой. Надо вставать и идти собирать своих мужчин, но шевелиться не хотелось. До родов еще три месяца, а ходит она плохо. Замучили отеки и давление все время скачет. Слава богу, хоть в этот раз одна, долгожданная дочка. Уж сильно папа девочку хочет. Правда она не знает будет ли она беленькая, как мама или такая же черненькая, как отец и братья, а может вообще рыжая, как тетки, ей все равно, да и Леше тоже. Главное, чтобы все было в порядке. Скорей бы уже. Маша вспомнила про своих сестер и подумала, что надо позвонить и поздравить пораньше, а то потом связь будет плохая. Лина вышла замуж еще два года назад, живут с мужем отдельно. Хороший у нее парень, хозяйственный. Звезд с неба не хватает, но рукастый, работает в автосервисе, вроде даже на хорошем счету. Инна замуж не рвется, а может что-то другое, Маша сильно сестрам в душу не лезет. После того, как похоронили маму, Инка осталась в родительской квартире одна. Работает в школе, где ей жениха в женском коллективе искать. Маша опять попыталась встать, но малая пнула куда-то в область печени, девушка охнула и снова опустилась в кресло. В комнату заглянул Алексей.

– Машунь, что-нибудь нужно? Тебе плохо?

– Леш, ты же врач, тебе сколько раз говорить. Я беременная, а не больная. Дочь у тебя буйная, пинается так, что искры из глаз сыплются. Поговори с ней.

Леша подошел, положил руку на живот жены и строго проговорил:

– Анюта, веди себя прилично, маме тоже нужно отдыхать. Новый год скоро, а ты буянишь. Ты же умная девочка. Мы тебя любим и ждем, но маму нужно жалеть.

Он осторожно погладил выпирающий живот и нежно чмокнул его в район пупка.

– Все, обещала не хулиганить.

Самое смешное, что все так и было. После папиных уговоров, становилось и вправду легче. Дочка пиналась меньше и, скажем так, гораздо тише.

– Ну что, пойдем собираться пока наши ушкуйники квартиру по кирпичику не разнесли?

– Пойдем.

Традиция собираться всем за Новогодним столом так и осталась в их компании незыблемой. Они могли в течение года не попасть друг к другу на дни рождения, пропустить любые другие праздники, но за новогодним столом, вся их разросшаяся детьми компания всегда собиралась вместе.  В связи с отъездом четы Титовых за границу, итак стали видеться только в эти праздничные дни.  Костик перестал быть единственным ребенком в компании уже к следующему Новому году, в августе родился Антон у Галки с Валеркой, а в конце сентября Темка с Ромкой у Маши с Лешкой, Маша приехала с «Эдельвейса» уже беременной, и Алексей потащил ее быстренько в загс. Сонька родилась в конце ноября. Глеб тоже долго не заморачивался. После праздников сначала переехал в квартиру к Ляле, а через год они жили уже в новой трехкомнатной квартире в центре города.

Развод с Игорем прошел довольно тихо, если только не считать того, что через неделю, после того, как Ляля подала документы в суд, позвонил Никита, муж сестры Игоря. Он кричал в трубку, что Ляля шалава, что не успел муж уехать, а она уже спит с другим, что она ничего не получит и далее в том же духе. Трубку отобрал Глеб, очень популярным языком объяснил звонившему ситуацию и роль Игоря во всей этой истории, а также пригрозил, что если бывший супруг объявится, то он за себя не отвечает. Больше их никто не беспокоил, бывший муж на развод не явился, а в связи с отсутствием имущественных претензий и совместных детей их развели быстро и без проблем. Маша узнала, что Никита сам прилетал в их город закрывать бизнес, который он когда-то помогал открывать Игорю.  Где теперь Игорь и что с ним никто не знал.

Поженились Глеб с Лялей через год уже после рождения Сони, а, когда гостили у его родителей в Москве обвенчались. Два года назад Глеба пригласили в клинику в Мюнхен, где он когда-то проходил стажировку. Они подумали-подумали и согласились. Родители Ляльки тоже перебрались в столицу, после того, как все дети разъехались в разные стороны, кто на Север, кто на Дальний Восток, кто за границу. Да и потом всем в Москве встречаться удобней.

Но один раз в год, на Новогодние праздники, четыре подруги, их любимые мужья и дети собираются в родном городе. Сначала они встречали праздник в том самом загородном комплексе, который когда-то познакомил и свел двоих из них. А теперь уже третий год подряд их принимают в большом новом коттедже семей Строгоновых – Разумовских, построенный на двух хозяев, с отдельными входами с разных сторон дома, но общей детской площадкой, беседкой для отдыха и прочими совместными радостями. Дом спроектировал Степан, а дизайном занималась Татьяна. В «Эдельвейсе» их компания уже просто не помещается.  Подруги приросли не только мужьями и детьми. Сестры и братья подруг, а также их половинок, тоже не прочь к ним присоединиться, когда в одиночку, когда со своими семьями. По этой причине праздники всегда проходят очень весело и разнообразно. Традиционными остаются только любимые шашлыки на свежем воздухе, поход на городской каток, фейерверки и еще одна – традиция делить подарки для детей на всех. Все посчитали это очень удобным. Все равно покупать, так хоть детей порадовать.

Их родители не обижаются на то, что каждый Новый год их дети проводят в кругу своих друзей. Это же такая малость, отпустить своих близких на встречу и такое счастье, что в жизни их родных есть такие друзья.