Текст книги "Пака. Книга сапфировая (СИ)"
Автор книги: Лариса Шубникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Она пришла… правда, я не заметил, когда. Допел песню, очнулся, а она сидит напротив меня и… смотрит. Глаза эти окаянные! Интересно, что скажет? Хотя, от нее всего, что угодно можно ожидать… Оп, накаркал!
– Ты не дал мне порулить яхтой, а обещал, между прочим, – не верю, Пака, не верю!
Пришла ты не за этим.
– Рули, кариньо, на штурвале есть кнопка «Автопилот». Нажми «отключить» и катайся на здоровье, – я и глазом не повел в ее сторону.
– И ты не боишься, что я завезу нас не туда? Что на скалы нарвемся? – она была удивлена сверх меры.
– Не-а. Чего бояться? Я выплыву. А ты… Ну, Пакита, руль у тебя в руках, тебе и решать, умирать или жить, – вот что-то такое выдал мой врунский язык.
– Ты странный стал, Стива. Я тебя не узнаю, – она вглядывалась в мое лицо, пытаясь понять, что не так.
– Просто понял, что тебя ограничивать нет смысла. Все равно сделаешь, как хочешь. А я только и могу, что позаботиться о последствиях. Должен же кто-то об этом думать, – а как тебе такое заявление?
– Ты говоришь как Илька, – она надулась.
– Разумеется. А ты делаешь, как Пака, – я перебирал струны гитары, все так же, не смотря на нее, – Ты косячишь, мы разгребаем последствия.
Она разозлилась.
– Ты не смей рассуждать о моих косяках, понял?! – задел за живое, точно, ибо помнил, что брат ее дрался частенько по ее вине и шрам заработал на морду.
– О них рассуждай, не рассуждай…без разницы. Иди, кариньо, бузи сколько влезет. Я рядом, если что. И я не брат тебе, меня жалко не будет, если придется мною пожертвовать, – я перегибал, но давно хотел ей об этом сказать.
Прости, детка.
– Ты не имеешь никакого права отчитывать меня и воспитывать!!!! – задело, однако я заставил ее призадуматься, клянусь!
– Поздно, кариньо, тебя воспитывать. Ты, такая, какая есть и уже ничего не исправить. Ты хорошая, я говорил тебе. Умница, красавица, хозяйка высший сорт! А остальное…? Ну, если что папочка за тобой подчистит. Мамочка пожалеет. Брат вступится. Тети-дяди помогут.
Я сам не думал, что наша беседа зайдет в такие дали.
– Я ничего такого не делала, чтобы из-за меня мог кто-то пострадать!!!! – оправдываться начала, значит, чует вину.
Я отложил гитару и повернулся к ней.
– Пела на юбилее отца зачем? Знала же, что сокрушительна. Видела, что шейхеныш глаз не сводит. Гордыня? Честолюбие?
– Я хотела отца порадовать, – уже не так уверено говорит.
– Могла спеть ему, а не всем. Ты же не тупая, Пакита, понимаешь что к чему.
– Так как-то вышло… – и голос тихий.
Только не реви!
– Зачем провоцируешь меня? Чего хочешь? Привыкла играть людьми? – я не отступал, понимая, что делаю ей больно, но остановиться уже не мог.
– Ты сам меня….злишь! – опять кричит.
– Чем, paloma? Тем, что мой тон тебе не нравится? Тем, что мое слово должно быть главным, а не твое? Так это само собой разумеется. Ты дистэто? Ты профи в том, что касается вывода «объекта» из под контроля? Так я не знал, прости. Вот сама себя и спасала бы. С серебряной тыкалкой в руках.
– Прекрати!!! – она собралась плакать?????
Нет, детка, ты сильнее этого, справишься с горькой пилюлей. Уверен!
– Последствия, Алена. Ты о них никогда не думаешь. Поэтому, за тебя я буду думать об этом. А ты иди и рули яхтой. Скалы, встречные суда, поисковики армейские….фигня. Я справлюсь.
– Еще никто и никогда не говорил со мной так! И ты не смей! Я не позволю тебе обижать меня! – она вскочила, но уходить, все же, не спешила.
– Никто не говорил так? Ну, надо же! Интересно, почему? Может, боялись твоего папочку? Принцессу фиг обидишь, – детка, прости!
Глаза Алены стали совсем темными. Только я не понял, от злости или от подступивших слез?
Прости меня тысячу раз, Пака, но ты должна понять меня. Говорю я все это только для того, чтобы ты поняла, напрасный риск грозит тебе гибелью, а этого я не могу допустить! Да и спесь твоя напускная может пройти. Я знаю, какая ты. Очень смелая, очень искренняя. Сильная. И люблю я тебя потому, что ты такая….
Люблю, и хочу, чтобы ты любила.
– Стива, что ты этим хочешь добиться? Зачем все эти лекции? – о, дошло до детки!
– Я просто не хочу тебя потерять, – она моргнула и снова шлепнулась на диванчик.
– Я не понимаю!
– А что тут непонятного, paloma? Однажды ни Ильи, ни меня не окажется рядом. Так уже случилось, когда тебя украли. И не где-нибудь, а рядом с домом. С домом премьер– министра Империи. Понимаешь к чему я? Ты не в безопасности, пока позволяешь себе все, что захочешь. Ты– тиби. Редкая. Много желающих найдется.
– Мне сидеть взаперти???!!! Вышивать??!!! – она готова была полыхнуть, моя радость!
Не заплакала!
– Вот в этом вся ты, – я улыбался, – Из крайности в крайность. Делай все, что захочешь, но думай прежде, чем начать действовать.
– Намекаешь, что я дура?
– Ты порывистая. Импульсивная. Но, мозгов не лишена. Придумай себе тормоз.
– Что???
– Что слышала. Прежде чем начать действовать, думай о чем-то или о ком-то, кто тебе дорог. Секунды хватит, чтобы не накосячить. Я уверен в тебе, кариньо.
– Уверен во мне? Да ты только что смешал меня с грязью, – обиделась, но слушает, молодец!
– В чем грязь? Просто объясни, что показалось тебе обидным, – давай, рассуждай и поймешь.
– Ты намекал, что сама я ни на что не гожусь, что за мной папочка чистит! Или Илька!
– Это не так? Это не правда? – я даже подвинулся к ней поближе.
Она уже открыла рот для ответа, но промолчала и задумалась.
– Еще есть претензии? – спросил я, понимая, что ответов на свои вопросы не дождусь.
– Есть, – она говорила уже не так уверено и перестала повышать голос, – Ты сказал, что у меня «гордыня» и «честолюбие»!
– Я спросил, почему пела. Я не сказал, что оба этих качества тебе присущи. Это был вопрос. Ты, кариньо, слышишь меня? Или слова мои мимо? Так скажи, я перестану говорить.
Она начала понимать и осознавать, что я прав. Честно!
– Я не играю людьми, – она уже смотрела на меня вопросительно.
– Честно? Не пытаешься бесить, мстить за обиды, которые сама себе придумала? А, поскольку, отец премьер, не каждый может тебе противостоять. Да ты и сама не лыком шита. Тиби, редкий дар, сокрушительное обаяние.
Снова молчит, смотрит.
– Еще вопросы, Пакита?
– Есть, – упрямая!
– Говори.
– Меня не тон твой приказной бесит и злит, а твоя лживая ухмылка. Я знаю, ты стараешься ради меня и контракта, но… просто убивает твоя игра в скользкого типа! Я не люблю неискренних людей!
Вот оно что…
– Пака, это привычка еще с улицы. Улыбчивым людям больше доверия и плюшек.
– Стива, я и без этой твоей ухмылки доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. Не улыбайся мне так…
– Иначе ты не захочешь улыбаться мне в ответ? Удивлена? Я запомнил твои слова. Тебе я и не улыбаюсь.
Она обрадовалась, словно не была отчитана мною как малолетка.
Я дорог тебе?!! Я не верю сейчас ни ушам своим, ни глазам. Просто потому, что по причине самой жёсткой влюбленности, могу принять желаемое за действительное.
Пака смотрела на меня во все глаза свои синюшные! Я только чудом не кинулся на нее с поцелуями. Потом она выдала нечто, что я очень хотела услышать, но не ожидал, что так скоро.
– Я буду думать о тебе, когда захочу приключений. Стива Голицын – мой личный тормоз.
Я не рискнул ответить…. Вру, я просто сильно обрадовался, потому и слова подрастерял.
– Я обижена. Ты потоптался на моем самолюбии. Но, я понимаю, что просто так ты бы говорить мне все это не стал. Если бы тебе было на меня наплевать, ты бы просто ухмылялся и все, – моя ж ты умница! – И еще…я не могу просто так взять и извиниться за свои проступки. Предпочитаю сделать что-нибудь хорошее.
– Поэтому начала готовить для меня? Ты все время повторяла, что это в качестве извинения.
– Я по другому не могу. Точнее могу, но мне это сложно. Можешь считать это гордыней, но простого слова «извини» частенько бывает недостаточно.
Теперь пришла моя очередь задуматься. Я обижал ее часто и не только словами. Я обещал ей дать порулить в качестве «спасибо» за то, что она прочла меня. И вместо извинений и призов, отчитал ее.
Да, Стива, дуб ты. Права душа моя. И ведь выслушала меня, не ударила, не плюнула в лицо. А ты, Стива??? Связался чёрт с младенцем.
– Рули.
– Что?
– Рули яхтой, если хочешь. Только, я буду рядом. Приготовить обед я не смогу, вернее смогу, но ты не сможешь есть то, что я приготовил. Поэтому, поймаю тебе большую рыбину в этом гадском море, а ты ее изжаришь. Идет?
– Это в качестве извинения? – она прекрасно поняла мой порыв.
– За то, что я хамил тебе, правда у меня была причина, и за то, что оставил синяки на тебе. Но за слова, сказанные мною тебе сегодня, я извиняться не стану. Но замечу, что ты, Пака, как бы странно это не звучало, одна из самых адекватных девиц в этом мире. Я ожидал чего угодно, но только не нормальной реакции на свои замечания.
– Нет, Стива. Адекватной меня назвать никак нельзя. Ты ошибся. Просто, ты сам бешеный, только никому этого не показываешь, – снова она поняла меня и гораздо лучше, чем я сам себя.
– Тут, alma mia, я спорить не стану. Возражать не возьмусь, – я постарался притушить свой горячий взгляд в сторону очешуенной тиби!
– Я не стану рулить. Ты лучше спой мне, Стива. Может, я перестану сердиться… – она вздохнула тяжело, и я понял, будет думать над моими словами.
Глава 13 Алена. Влюбилась, серьезно?!
Он пел мне…. А я слушала, затаив дыхание, и не могла оторвать глаз от него. Чудесный голос, прекрасные песни.
Стива, я и думать не думала, что ты так умеешь!
И вот это мои мысли после того, как этот гадский солдафон отчитал меня, как школьницу!!! Никаких сомнений, Стива прав! Я совершенно ненормальная особа!
Правда, с горечью я осознала, что его слова не лишены были смысла, логики и такой неприятной для меня правды. Я обижена, раздавлена, но меня очень греет мысль о том, что Стива говоря все это, проявил заботу обо мне. Вот так вот, своеобразно, она дал понять, что я сама и судьба моя, ему не безразличны.
И что думать? Как поступить?
Можно надуться, как индюшка! Приехать домой (что я буду дома, я не сомневалась, Стива же со мной и спасет!!), пожаловаться па или Ильке…
Можно внять его словам и начать применять «тормоз».
В первом случае– я докажу собственную беспомощность и несостоятельность.
Во втором случае – проявлю мудрость и… трезвомыслие.
Но я злилась! Правда, не на него, точнее не совсем на него. Я привыкла к его тону и образу мыслей (странно, что так мало времени мне для этого понадобилось), потому и смогла понять, о чем он мне вещал. Злилась я на то, что Стива мной не восхищается.
Почему??? Все мужчины, которые, так или иначе, оказывались в моем поле зрения, влюблялись в меня…ну, или проявляли интерес! А этот Кочерыжка, нет!
Ну, допускаю, что он меня…э…хочет. Взгляды его томные, я не могла истолковать как-то иначе. Но, где обожание? Где восхищение? Поклонение, в конце концов! Я же тиби! Сокрушительная!!!
Боже, я правда, избалована сверх меры и принимаю все, как должное. И любовь, и поклонение, и восхищение…
Как же он поет… Как смотрит на меня…
Я очень не хотела думать о том, что путешествие наше скоро закончится, и мы не увидимся более. Я стану скучать по нему. И по глазам его стальным и по улыбке, той, которая настоящая и которая только для меня! Я точно знаю, что лишь для меня! Уверена! Чувствую это всеми мыслимыми и немыслимыми возможностями своего организма и дара!
За всеми этими размышлениями я и не заметила, как Стива отложил гитару, и пялился на меня, как собачка на косточку!
– Что? Что ты смотришь?
– Кариньо, ты сама на меня смотришь. Давно уже. Не отрываясь, – и глазами так на меня зырк!
Вот откуда в тебе Стива, тюлень ты мороженный, столько пламени? Почему ты полыхаешь, когда я рядом? Так бесишься? Нравлюсь? Или это плотское?
Вздохнула и ничего ему не сказала.
– Amado, пугаешь. Неужели сказать нечего? – вот докопался!
– Ты поешь очень красиво. И голос прекрасный. Без фальши и позерства. От души, Стива. Я заслушалась и позавидовала. Знаешь, люблю петь, но так как ты не смогу, – я снова вздохнула и поднялась с диванчика.
Уже на пороге салона, я обернулась к нему и сказала.
– Я благодарна тебе за правду и за совет о тормозе. Но, я все равно обижена. Я постараюсь справиться со всем этим. Принять или отвергнуть. Право выбора все еще у меня есть. Нет твоего уважения, но это я тоже планирую пережить. Спокойной ночи, – я уже было двинулась в сторону каюты, как Стива подлетел, и цапнул меня за плечи, резко развернув к себе.
Я уставилась на него, подняв лицо, в который раз удивляясь его мужественности и красоте.
– Не уходи так, Алена. Выслушай меня, – еще одна лекция от мудрого Стивятины?!
– Может завтра? С меня довольно. Или ты припомнил еще что-то нехорошее обо мне?
– Amado, я тысячу раз говорил тебе, но ты все это пропускала мимо ушей. Я в жизни не видел такой смелой девочки, как ты. Ты – ПРАВИЛЬНАЯ, понимаешь? И пусть тебе кажется все, что угодно, но мое уважение ты уже получила, и именно в тот момент, когда я увидел тебя с серебряной тыкалкой в руке. Я уже говорил тебе, все эти сказки про честь и гордость не по мне, но то, что ты не паниковала, была собрана и готова была защищаться, я прочувствовал в полной мере. Я промолчу о том, что ты молча и без истерик, пролежала в закутке, без света и почти без воздуха и ни слова обиды, никаких претензий. Какой смелой была в Бонхо и моментально приняла игру, прикинувшись даху. Ты ни разу не подвела меня. Ни разу не нарушила моих планов. Да, плевалась ядом, но уже потом, когда опасность была позади.
Я тупо хлопала ресницами, глядя на Кочерыжку. Это оно обо мне???!!!!! Вау….
А он продолжил.
– Мы не понимаем друг друга, кариньо. Довольно часто спорим. В том моя вина, поверь. Это от отсутствия доверия. Для меня это привычно. Я никому не доверяю с детства, но, ради тебя, готов сделать исключение. А ты… ты уже сказала, что доверяешь мне, как никому другому и я тебя не подведу, – с тем он меня и выпустил из своих лапищ.
А мне стало холодно, когда я перестала ощущать его руки на своих плечах и его взгляд.
Но, его слова… Мне и дома-то никто не доверял… Тетушка Ирэн, не смотря на уверенность в моих кулинарных талантах, пробовала еду, которую я готовила для ее великосветских ужинов. Дядя Гоша всегда заставлял меня репетировать песни и перед концертом, непременно лично слушал мое выступление. Па – «доверяй, но проверяй». Ма– «не верю, но очень люблю». Илька– «это же Пака, люблю и оберегаю». Бабуля Солана – «она Пачего, а тут ничего не поделаешь».
Стива…получается, только ты веришь мне? Веришь в меня?!
Я не хотела плакать, кусала губу, жмурилась, но ничего не вышло… Заревела и кинулась Стиве на грудь! Дурочка безумная!
Он обнял меня так крепко, что стало больно и приятно, одновременно. Стива шептал мне что-то на ухо на языке Пачего, а я не слушала и плакала.
Так и стояли, пока я не включила мозг. Утерла слезы о его майку, просто повозив моськой по его груди.
– Стива, отпусти я пойду, иначе сама не знаю, что еще выкину!
– Ну, ты напугать меня решила что– ли? Кариньо, я готов ко всем твоим выходкам, и даже к тем, о которых ты сама еще не ведаешь, – он улыбался, и вытирал мои щеки от слез.
Повздыхала, помолчала и выдала.
– Я тебя не подведу. Ты можешь мне доверять, Стива. Только имей в виду, ты первый, кто верит в меня. И…спасибо… – я снова собралась рыдать, но Стива не дал.
– Paloma, да они все идиоты. Ты надежна. По крайней мере, в те моменты, когда решается вопрос жизни и смерти. Знаешь, именно так я и подбираю в свой отряд людей. Пойдешь ко мне? А что? Тиби– дистэто, это же такой ресурс!
– Ну, если только ты выдашь мне тыкалку посолиднее, – я уже улыбалась ему, слезы высохли, точно, психическая.
Но как же лестно было это слушать! Стива…а ведь ты совсем непрост! Люлей мне раскатал, потом комплиментами засыпал. Это ты так меня дрессируешь? Кнут и пряник?
– Не плачь больше. Меня от твоих слез колбасит, – правда, колбасит, вон даже глаза потемнели.
– Не буду. А ты не отчитывай меня больше, ладно? Это…больно. И попытайся не дрессировать меня… Я это все понимаю, чувствую и кажусь самой себе дурочкой, с которой можно вести себя, как вздумается, – извини, Кочерыжка, но молчать я не стану, как бы я к тебе не относилась!
Он рассердился….точно!
– Кариньо, и в мыслях не было!
– Правда? А выглядит, будто было, – я верю ему, конечно, но…
– Правда, – он кивнул, подтверждая свои слова.
– Я тебе верю, – развернулась, чтобы пойти в каюту, но, все же, не удержалась, – Про рыбину не забудь! Ты обещал!!! И, вообще, вон у меня кран капает! Хорошо, что опреснитель классный на яхте. Иначе не напасешься воды!
Стива захлебнулся удивлением и…восхищением???!!! Я не обманываюсь?
– Пакита, детка, сейчас ночь, а мы договорились, что ты как Виола Боскас, орешь днем. Сейчас моя очередь, так то… – и смеется, парась!
– Пойду! Иначе…стукну тебя…сковородкой! – я, пряча счастливую улыбку, сбежала в каюту, чтобы подумать в одиночестве обо всех событиях и….о Стиве.
Дорогие мои читатели, очень жду комментариев. Мне необходима ваша поддержка!!!)))
Прикрыв за собой дверь каюты, с разбегу прыгнула на постель. Помолотила ногами, от чистого, детского счастья.
Стива в меня верит!!!
Кочерыжка, дорогой, я не подведу тебя. Никогда. Что бы ни случилось. Ты поймешь, что я могу быть разумной и надежной! Правда, ты и сам уже сказал, что я такая. Я ТАКАЯ! Ты видишь меня такой?
– Пака, перестань болтать сама с собой! – внятно проговорила я самой себе.
Не помогло, и я снова завела мысленный диалог со Стивой. Глупая, зачем? Живой Кочерыжка, из плоти и крови, буквально за стенкой. Чего ты тут одна валяешься? Если пойдешь к нему, сможешь говорить с ним и смотреть на него. Не просто смотреть, любоваться!
Глупая, глупая, Алена…. Влюбилась? Да. За пять дней? Да! И в кого? В жуткого дистэто? В парня, который предпочитает блондинок и совершенно непонятным образом, не ведется на меня – тиби!
Все ясно, Господи, ты послал мне наказание в лице Стивы, чтобы я тоже могла понять, что такое неразделенная любовь. Безответная. И все потому, что я высокомерная принцесса, разбила много сердец, даже не понимая, насколько была жестока в своей НЕлюбви и холодности.
Отто, прости.
Моро, прости.
Женечка, прости.
И все остальные, чьей я так и не стала, простите меня!
А ты, Кочерыжка, берегись! Я еще поборюсь с Судьбой за тебя. Иначе, я не жуткая Пака!
Потом я себя остановила, помня, что стану чьей-то тантум тиби. И нет никаких гарантий, что моей истинной парой будет Стива….Влюбить в себя и оставить его, уйдя к тантум? Я снова жестока…. Прости, Кочерыжка. Пусть все идет, как идет. Я же стану наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с тобой.
Вот с тем и уснула, в чем была, поверх простыни. Спала, словно убитая и проснулась радостной.
Точно, психическая! Влюбилась безответно, а радуюсь…Чему?
Привела себя в порядок, надела шорты, белую майку с сердечком на левой груди и направилась в салон, измышлять завтрак для НЕГО.
Меня ждал сюрприз. В распахнутые двери салона на корме я увидела Стиву в одних шортах и с удочкой в руках! Яхта не двигалась. Мы стояли? Почему? Стива ловил для меня рыбину??
Стивочка, родной, это так приятно!
Я захотела подкрасться незаметно и напугать его. А что? Ему можно, а мне нельзя?
– Доброе утро, жуткая Пакита, – и все это спокойным голосом.
Он даже не повернулся ко мне. У него глаза на затылке??? Шла-то я тихо. На цыпочках.
– Как? Ответь мне, как ты услышал? И я не стану орать «Виолой», – я смеялась.
Стива повернулся ко мне, и я замерла.
Какой, все-таки роскошный экземпляр! Вот этот его голый торс в шрамах и попилах, пресс, шорты, сидящие низко на его шикарной заднице…Я в полной мере оценила все достоинства его…э…скажем так, мускулистого тела. Очень хотелось обнять Кочерыжку, но я сдержалась, помня, что он не мой тантум. Я влюблена, но это не значит, что я стану его, а он моим.
– Классное сердечко, paloma, – а глаза серьезные! – Я услышал твой запах.
– ????
– От тебя несет лавандой за версту. В моем поместье она растет, и я знаю, как она пахнет.
– У тебя есть поместье? – я подошла поближе, стараясь не глазеть на него.
– Выиграл в карты. Что? Чему ты удивляешься, кариньо? – Стива возился с удочкой, и уже не первой!
Вокруг него валялись сломанные снасти и деревяшки.
– Расскажешь? – я подняла сломанную палку и уставилась на нее, как баран (баранка!).
– Ага, – он закинул удочку в море и принялся удить.
– Стива, ты от злости удочки поломал? – я начала собирать «запчасти».
– Нет, кариньо. Тут здоровущие рыбины! Я подцепил несколько штук, а вытащить не смог. Тяжеленные! Эта удочка последняя, – он кивнул в сторону опасно изогнувшейся палки, – Оп! Есть!
Он начал «выводить» рыбину и…хрясь!
Кочерыжка аж полыхнул от обиды. Я сдержала смех, помня, что в такие моменты мужикам лучше не показывать ничего подобного, ибо чревато!
Это я?! Сдержалась? Быть не может! Стива– ты волшебник. Одна кочерыжкина лекция и жуткой Паки как не бывало. Страшненько, вообще-то… На что еще способен этот парень? Такой загадочный, красивый, умный, сильный…
О, все, остановись! Начни еще ему поклоняться, дурища!
– Ок. Не хотите по-хорошему, сейчас даром лупцевать начну, – решительный мой солдафон, откинул сломанную удочку и подошел к краю мостка.
– Стива, – я уже сгорала от любопытства, – Как это, даром?
– Никогда не ловила рыбу с помощью дара? – он удивился, – Хотя, где тебе, принцесса… Я пацаном глушил рыбу даром, в Старой Северной Столице. Удочку взять было негде, а есть хотелось.
Плакать не буду! Бедненький….
Я подошла поближе, уселась на мостке и стала наблюдать за шоу.
Стивка поднял руку, внимательно посмотрев на воду, и швырнул в море свой огненный всполох. На секунду мне показалось, что цвет его дара блеснул пурпуром! Ох, и странный ты, Кочерыжечка!
Рыбина, огромная, тугобокая, всплыла на поверхность. Была она живой и слегка задумчивой, если так можно сказать о рыбе. Господин майор, встал на колени, и вытащил это блестящее и мокрое нечто руками.
– Пакита, подарок. Держи! – и кинул ее в меня!
Рыба в полете ожила и забилась в судорогах!
– Ай! – я испуганно вскочила и побежала прочь от этой чешуйчатой опасности! – Балбес! Сам хватай свой подарок! Напугал!
Рыбина билась по корме, тугая и сильная. Я понятия не имею, как теперь ее поймать! Тазиком накрыть?!
Стива угорал надо мной! Ах, так????
– Я не притронусь к ней! Она здоровенная и опасная! Вон, смотри как бьется…. Плавниками изрежет. И хватит уже ржать! Ты же не офицерский конь!
Кочерыжка задумался…
– Пака, не трогай ее. Ты права. Порежешься. Я сам, – и преспокойно поймал тугобокого монстра своими лапищами.
– А ты не порежешься? Ну, вот скажи, на фига? – я заволновалась, потому, что держал он ее голыми руками.
Побежала за ведерком, набрала морской водички, и Стива запустил туда страдалицу (или страдальца?).
– Ты не поранился? Крови нет? Давай посмотрю! – я скакала возле парня, а он, удивленный (и тронутый!!!) моей заботой, молчал и протягивал ко мне ладони.
Я цапнула его ручищи и внимательно осмотрела. Обошлось!
– Пака, спасибо, конечно, но мои руки привыкли к таким вещам. Не стоит волноваться, – а голос такой…
– Все равно! Когда ты уже станешь себя беречь и ценить?! – я старалась не смотреть на Стиву, – А я смогу даром лупить по рыбе??!!!!
Кочерыжка потряс головой и глаза прикрыл. Что опять?!!!
– Amado, я никогда не привыкну к таким вот твоим «переходам! То ты бегаешь вокруг меня, как наседка, то превращаешься в малолетку, – помолчал, – А давай проверим??!!!
И он поволок меня к краю мостка, сам превращаясь в пацана! Где-то я это уже видела… Точно! Ма и па так себя ведут! Что??? Они каким боком тут? При чем здесь, вообще, родители?!
– Давай, вставай на коленки и запусти им туда синих искр!
– Loco, ты не хватай меня так сильно! Я вся уже в синяках! – мне было приятно его прикосновение и хотелось большего.
Пака, прекрати! Не сходи с ума с утра пораньше! Это я «loco» (сумасшедшая), а не Стива.
– Кариньо, давай уже. Интересно, что будет с рыбой после твоего дара.
– Ну…ты….Кочерыжка!
Мне самой было любопытно, и я принялась выискивать жертву. Море было до того прозрачным, что даже на глубине десяти метров все прекрасно просматривалось.
Надо заметить, что сейчас мы со Стивой смотрелись уморительно, стоя на коленках на краю мостка. Что тут скажешь, две шикарные задницы в едином порыве пытались добыть еду! И те самые задницы, были обращены….к Небу? Да будет так!
Вот она, толстая рыбища! Я запустила синим всполохом. Рыба остановилась, как бы зависла в воде. Потом рванула ко мне! Высунулась из воды мокрая морда, и уставилась на меня…с обожанием????!!!! Честное слово! Я смотрела на нее (на него?!), а оно на меня!
Стива хрюкнул от восторга и закатился безудержным смехом!
– Ни разу не смешно, – пробубнила я, глядя в глаз рыбы, второй виден не был, ибо сами знаете, как расположены глаза у рыб! – Мне что теперь делать с этой жутью?
Стива лежал на спине и хохотал, аки рыжий клоун!
– Стива!!! Оно на меня смотрит! Если я уйду, оно полезет за мной?
Парень провздыхался, уселся рядом со мной и ответил.
– Кариньо, вытаскивай влюбленное чудище и вари его. Или жарь. Можешь, засолить и высушить. Тебе виднее, ты у нас повар.
– Loco, я не смогу его есть, – я даже расстроилась, – Как теперь вернуть ему…или ей…разум? Delete можно?
– Откуда мне знать, Алена? – он снова принялся всхрюкивать от смеха, – Побеседуй с ним, скажи, что-нибудь. Что в этих случаях говорят ба…в смысле, девушки? Типа, ты очень хороший, но давай останемся друзьями!
Я не выдержала и засмеялась. А рыба… заплюхала хвостом по воде! Похоже, она смеялась вместе со мной! Мне все это снится??!!!
Стиву снова накрыло приступом хохота. Шикарное трио. Стива, я и рыба.
– Ладно, – я утерла слезы, выступившие от смеха, и обратилась к рыбе (психическая!), – Рыбка, прости. Я не хотела, чтобы так вышло. Давай просто дружить? Я не смогу тебя полюбить.
И коснулась всполохом рыбины. Она занервничала, забилась в воде, и нырнула. Клянусь, она поплыла плакать! Бедное рыбье сердечко, его я тоже разбила!
Потом я обратилась к Стиве.
– Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я лупану даром по тебе! – улыбалась я, глядя в серые, изумительные глаза Кочерыжки.
– Ни за что, paloma! Это будет мой личный секрет. Стану вспоминать и смеяться, – он снова захихикал, паразит!
– Интересно, а твоя рыбина что почувствовала?
– Она почувствовала, что пришел конец ее земной жизни, Пака, – он снова смеялся, – А вообще, не знаю. Честно говоря, я не думал, что твой дар так сработает.
– Я сама не думала, поверь. Впервые вижу, что дар способен управлять сознанием животных. Чувствами. Сюрприз, Кочерыжечка, – я поднялась, собираясь пойти готовить завтрак.
– Ты куда, кариньо? – он поднялся вслед за мной.
Куда, куда…можно подумать, у меня на яхте много мест для путешествий! Я рассердилась, сама не знаю почему. Хотела уже съязвить, но «личный тормоз» не позволил. Черт, работает!!!
– Завтрак готовить. Есть пожелания? – парень наблюдал за мной с интересом, и интерес тот никак нельзя было назвать дружеским или профессиональным.
Меня замурашило, но я постаралась проигнорировать этот трепет, поскольку ни к чему хорошему он не приведет.
– Просто бутерброд с колбасой можешь сделать? День сегодня хороший, не жарко. Проведи его на воздухе. Не парься в салоне над кастрюлями, – я чуть в обморок не свалилась от его слов!
Вот оно, Стивино участие в моей жизни. Как наивно и мило! Типа, дорогуша, отдохни, позагорай…. Мало, amado! Предложи мне поцелуи, объятия и…нежность. Чёрт, дура какая! Откуда нежность в нем? Да еще и ко мне, жуткой Паке?
Против воли моей вырвались слова…
– Мне не тяжело. Это в радость, Стива, готовить для тебя, – надо было видеть его лицо после моего заявления.
Пака, что ты городишь!!? Я тут же попыталась сгладить неловкость от собственной несвоевременной откровенности.
– В том смысле, что ты с таким аппетитом поедаешь мои кулинарные шедевры. От этого мне становится приятно и радостно. Здорово, когда кто-то ценит тебя.
Ой…. Люди, мне показалось или Кочерыжка слегка расстроился?… Снова муть между нами. Снова непонятные сигналы сердца и чувств, обостренных донельзя. Из меня выпрыгивают слова, которые я не сказала бы ему ни за что по доброй воле. И у него так же, уверена. И мне и ему тяжело дается самоконтроль. Мимика, жесты, слова, взгляды…. Все это слишком откровенно и правдиво! Искренне. Будто кто заставляет, внушает нужность и ПРАВИЛЬНОСТЬ такого вот общения.
Опять колет под левой грудью. Нервы! Все это от нервов и любви!
– Сделаю тебе бутерброд! Такой, который тебе может понравиться! Отто всегда нравилось! – ой, дурища!!!!!!
Я ляпнула глупость. Как жалко, что нельзя поймать слова! Поймать, скомкать и выкинуть!
Стива напрягся. Мышцы, и без того рельефные, обозначились четче. Взгляд обжег сталью и пламенем.
Мамочка…
– Мне нужен МОЙ бутерброд, amado.
– Хорошо, – пропищала я не своим голосом и соскочила в салон!
Заметалась возле стола, вытаскивая ножи, доставая разделочную доску. Кинулась к холодильнику, оглядывая продукты.
Так, хлеб для сэндвичей, слегка обжарить на сковороде с каплей масла и кусочком чеснока. Главное, не сделать хлеб жирным! Листики салата. Тонкие ломтики помидора. Пару-тройку лепестков маринованного огурчика. Слегка мазануть майонезом (собственного приготовления!). Так…скорее… Ветчинку на сковороду, тоже обжарить. Яичко туда же, обжарить. И все это выложить между хлебушком! Три ломтя и начинка! Ему понравится!
Сделала два здоровых, словно башни, бутера и положила на тарелку. Как раз вовремя, потому, что Стива нарисовался в салоне. Умытый и в футболке. Экая жалость… Ладно, буду вспоминать его офигическое тело.
– Это для МЕНЯ? – вот ведь, зануда!
– А ты кого-то еще тут видишь, loco? Для тебя! Садись и ешь уже, горе мое! – я психанула и уперла руки в бока.
– О, началось. Неугомонная ты, кариьно. Еще только утро, а «Виола» уже голосит. Надо все же поорать на тебя ночью, – он успокоился, но…осадочек остался, точно говорю!
Вот опять странность. Чего ему так не понравилось? Ну, сказала я про Отто и что? Можно подумать, у него не было никаких Лен, Юль, У– Джин и Каролин!
Кстати, любопытно… Спросить? Нет. Не стану. Себе больнее сделаю. Ничего не хочу знать о его похождениях и…прочем.
Между тем, Стива уселся на свое место и оглядел мои творения.
– Пака, я все это съем, не сомневайся. Однако, где твой завтрак?
– Э…не успела, – я развела руками и улыбнулась.
– Давай пополам? – с этими словами добрый солдафон, подвинул свою тарелку на середину стола, – Бери и ешь. Напомнить про нервного скелета?
Я взяла огромный бутерброд и откусила… Мммм…я молодец!
