Текст книги "Пака. Книга сапфировая (СИ)"

Автор книги: Лариса Шубникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Это в качестве извинения за мою грубость, кариньо, – ну не мог я ей солгать сейчас, а надо бы было!

– Мы договорились, что закроем эту тему. Сказала же, я и сама хороша. Но в качестве извинения я не знаю, что подарить тебе, Стива. Есть пожелания? – она вовсе не шутила.

Есть! Много! Разных! И давай начнем с того, что ты сядешь ко мне поближе, кошка…. Тьфу, о чем я?

– Поужинай со мной, и мы в расчете, – я очень добрый, кажется…

Она улыбнулась светло так, и взялась за вилку. Я принялся за еду, понимая насколько я не чувствовал вкуса, когда ел это в первый свой ужин!

Ведьма, даром клянусь, ведьма она! Люди так не готовят!

Я съел все. Совсем все. Надо было видеть глаза Алены, которая смотрела на пустые тарелки и миски. Она, похоже, была счастлива, не меньше моего!

Пока она убирала грязную посуду и наводила порядок на кухне, я наблюдал за ней, честно не понимая, как эта изнеженная семьей и деньгами девушка, вот так запросто и кашеварит и убирается, в десятый раз задавая себе все эти вопросы.

– Алена, откуда такая любовь к хозяйству? Нет, ну готовить нравится, понять могу. Хобби. А порядок? А вот это радостное шуршание по дому? С чего бы? Ты же из этих… – я все же не удержал себя от вопросов.

Она, по своему обыкновению, пропустила мимо ушей все, что я говорил, и прицепилась к последнему моему слову!

– Из каких «этих»? – даже шуршать перестала и уставилась на меня, готовясь дать отпор.

Paloma, я не нападаю, честно! Просто хочу узнать получше.

– Из девочек– люкс. У таких даже подошвы туфель блестят. Дорогая одежда, редкие украшения. Тебе на обложку журнала о шикарной жизни, а ты тут кашеваришь.

– А, ты об этом… Ну, а что еще делать на этой яхте? – точно, я сразу понял, что ты слишком деятельная, Алена.

– А если бы была дома? Чем бы занималась? – я понимал, что в ответ может прилететь что угодно, но надеялся на лучшее, ожидая чего-то адекватного, мудрого, разумного.

Стива, тупасий, это же Пака. Сейчас скажет, что кактусы любит разводить или тащится от маленьких собачек….

– Я бы ходила на работу. Кстати, она мне по душе! Вечерами пела бы в любимом караоке вместе с Илькой. Или с подружками. Кстати, их три штуки и они дочери Натали Волконской. Она моя любимая тетушка, и, так же как и ты теперь, из круга избранных. Если бы была в дурном настроении, гоняла бы на машине по Столице. Часто хожу с братом на выставки. Он дитари, но состояние сколотил на живописи. Ищет таланты, но конкретно залипает только на работах одной художницы– Лилит де Монк. Он пытается встретиться с ней уже несколько лет и впустую! Очень загадочная особа. Готовила бы для па и ма. Люблю плавать. Люблю прыгать с парашютом. Люблю бабулю Солану. Когда грущу, могу закрыться дома и сидеть в одиночестве, но такое бывает редко и быстро проходит. По утрам бегаю! Очень рано встаю и несусь по пустому парку, как ветер! Ненавижу приемы и банкеты! Прямо ядом плююсь, когда вижу толпу лицемеров! Дальше говорить? – я рот открыл, слушая ее исповедь.

Алена, ты ни слова не сказала о том, что встречаешься с парнями. Почему? Я был уверен, что ты тусовщица! Экое счастье.

Что?! Какое на фиг счастье? Я подумал о том, как Паку целует какой-нибудь щеголь и кулаки сжались сами собой! Я полыхнул пламенем!!! Это что еще за хрень?! Это ревность? Впервые в жизни я ревную?? Да не было такого никогда!!!!

– Стива!!!! – Пака шарахнулась от меня, когда засекла мои бесноватые всполохи.

Я сам вскочил и всеми силами пытался унять свое беспокойство и…ревность! Жуткую и несвоевременную. Я уж промолчу о том, что ревность эта была совершенно беспочвенной, и, что я не имею на нее (ревность) никакого права. Алена не моя и никогда ею не будет.

– Все, кариньо, я успокоился. Извини, что напугал, – с трудом я выговорил все это и вышел из салона.

Конечно, любопытная тиби поскакала вслед за мной. И началось…

– Стива, что такое? Ты хорошо себя чувствуешь? Что случилось? Опасность? Мы все умрем? Ты почему полыхать начал? Это из– за меня? Да? Что я сказала такого? Стива!!! – она трясла меня за руку.

– Кариньо, слишком много вопросов. Выбери один и я отвечу, – а руки у нее нежные, теплые и мне нравилось что она держалась за меня обеими своими лапками.

Интересно, какой она выберет вопрос? О себе или обо мне? Кошка, я жду.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – обо мне…капец.

Вот сейчас я понял окончательно, что между нами есть нечто. И ты, кариньо, так же как и я, думаешь обо мне больше и чаще, чем нужно. Напугалась, бежала за мной. Закидала вопросами и все только ради того, чтобы узнать, как я себя чувствую? А если опасность? А если мы «все умрем»? Ты про себя думай, глупая моя.

Моя? Какая еще «моя?!

– Я себя чувствую прекрасно, Пака. Не волнуйся. Мы не умрем. Опасности нет. Случилось нечто, о чем я пока не могу тебе рассказать. Возможно, никогда не расскажу. Полыхнул, потому, что думал о кошмарном. И да, из-за тебя. Ты ничего такого не сказала, но именно поэтому я и полыхнул, – я ответил на все ее вопросы максимально откровенно.

Она долго смотрела на меня. Потом тряхнула головой, словно отгоняя от себя дурные мысли и наваждения.

– Знаешь, я впервые вижу парня, от которого у меня мурашки по всему телу!!!

Во, как! Ну, ну….продолжай. Становится интересно! И горячо!

– Кариньо, я понимаю, что на этой яхте я для тебя единственное развлечение, после готовки и уборки. Но нельзя же так прямо в лоб, – я потешался (и был счастлив!!).

– Закатай губу, Стивятина! Мурашки от того, что бесишь меня! Ты ответил на все мои вопросы, а ясности не прибавил, только туману напустил! Я же сдохну от любопытства! – она топала ногой и снова трясла меня, только уже за футболку!

– Нет, пока ты со мной, не сдохнешь. Вот верну тебя домой, а там как знаешь, – я врал, понимая, что стану думать о ней даже тогда, когда ее не будет рядом.

Она снова не обратила внимания на мои слова, отчасти обидные для нее.

– А что ты будешь делать, когда домой вернешься? – она даже подошла поближе.

Я ощутил снова, как и в гареме, запах лаванды.

– То же самое, что и ты, как ни странно. Только мне не для кого готовить. Ну и по выставкам в Мальето особенно не побродишь. Ибо там их нет. Точнее, они редки. А во всем остальном, правда, как и ты.

– И тоже есть три подружки? – ее глаза хитро блестели.

– Да, кариньо. Три самые красивые женщины Мальето. Солана дель Торе-Пачего, ее подруга Рита Рождественская и мама моего друга Виола Боскас, – я точно не стану обсуждать с тобой своих баб….бывших.

Она засмеялась, и меня вдруг потянуло засмеяться вместе с ней. Ну, правда, смешно же! Я и заржал. Ну…ладно, засмеялся.

А тиби смеяться перестала и уставилась на меня удивленно.

– Стива, я и знать не знала, что ты умеешь просто смеяться. Может, ты нормальный, а? – знаете, а в голосе ее была надежда.

– Кошка, из нас двоих только один ненормальный и я точно знаю, кто он, – сказал я, хотя и был уверен, что мы оба куку.

– Я тоже знаю, кто! – Пака, конечно, шутила и мне это нравилось.

Народ, мы трепались уже больше десяти минут и оба еще живы. Надо где-то это записать.

Стало так хорошо, так радостно, что я в кои-то веки слегка расслабился, а зря. Потому, что кошка вздумала резко сменить тему беседы и свое настроение, и без того переменчивое, как весенняя погода.

– Я хотела спросить у тебя… – она замялась, думая, подбирая слова.

– Что? – не пугай меня, Алена!

– А нет возможности сообщить мой семье, что я все еще жива? – уф, ты об этом…

– Я не могу связаться с ними сию минуту. Но, есть договоренность, что я сообщу сеньоре Солане кодом, что ты в порядке. И еще… Не волнуйся о них. Если бы что-то случилось, я бы позвонил им. А так, нет звонка, есть надежда и ожидание.

– Спасибо, Стива. Нам всем очень повезло, что бабуля тебя нашла. Будь на твоем месте кто-то другой, я бы не была уверена в успехе, – после таких слов я оцепенел, потому, что были они сказаны искренне и от всей пакиной души.

Мне ничего не оставалось, кроме как ответить честно…по-возможности.

– Отчасти это и твоя заслуга. Не стоило бы тебе говорить, загордишься еще, кошка. Но, путь из гарема лабиринтом никогда бы не состоялся, не будь ты тиби с редким даром. Мы могли бы застрять в том окаянном дворе. Я бы накромсал народу…. Да и держалась ты неплохо, точнее держишься. Я был уверен, что ты будешь пищать, голосить и все время заваливаться в обморок от страха. А ты всего-то разок плюхнулась без сознания и то потому, что я баран, не включил кондей, – вот это все я и вывалил на удивленную девчонку.

– На барана ты совсем не похож. Вот на медведя – да! Они все такие. Мордашка милая, славная, а подойдет тихо и считай, что ты уже в ином мире, – спасибо тебе, кариньо, утешила.

– А кого ты хотела видеть на моем месте? Ангела? Взял тебя на руки, и, махая крыльями, унес бы к маме и папе? Ты, Пакита, сказок начиталась. Вроде взрослая девочка… – я убийца, но не хочу, чтобы она мне об этом говорила.

Только не она!

– Вот теперь ты настоящий баран! – ну вот, снова.

– Повтори, – я сказал тихо и двинулся на нее.

Вокруг нас была ночь, ароматная и теплая. Волны, следуя малому ходу яхты, колыхались нежно и тихо за кормой. Звезды в большом количестве и беспорядке, рассыпались по небу, которое цветом своим напоминало бархат темный, чернильный. Фонарик под навесом теплым светом окутывал меня и ее. Но, даже эта умиротворяющая картинка не остудила ее темперамента, и моей бесноватости, которая проявлялась только рядом с тиби.

– Я сказала, что ты– баран! У меня такое ощущение, что говорим мы на разных языках! Стива, я хотела сказать, что ты опасный, сильный. Суперарэ! Это, болван ты солдафонский, был комплимент! В следующий раз перед тем как сказать, буду давать намек, типа – Стива, сейчас скажу приятное, или Стива, сейчас поругаюсь на тебя, – она ни грамма не испугалась моей звериной морды.

В том, что она была звериной (злой) я не сомневался, ибо злился.

Она продолжала.

– Я знаю, кто ты и, поверь, ни капли не сожалею, что спасать меня приперся именно ты, а не тот ангел, которого ты живописал! Сколько нам до Гудали? – все как обычно!

Аленины мысли свернули в иное русло и я злость свою унял. У нее есть что сказать мне?

– Четыре дня.

– Тогда, я могу тебя «прочесть»? Я могла бы и без разрешения, но учитывая твою нежнейшую и обидчивую натуру, спросить обязана! – эк ее проняло, натуру мою она изучила и уже вся такая умная!

Ладно, получай в ответ, тиби!

– Перебьешься, кошка. Еще раз включишь «всезнайку», получишь в ответ список животных, на которых похожа ты. И «курица» будет самым безобидным из всех. Не смей говорить со мной таким тоном. Уяснила? – я не полыхал, я просто замораживал льдом.

– Ты… Ты… – тиби снова впала в ступор.

– Я. И что дальше? Уже проходили это, кошка. Снова придушить тебя? – я совсем не хочу тебя обижать, paloma, но сесть себе на шею, даже если у меня от тебя крышу сносит, я не позволю!

– Я пойду спать! И утром на завтрак не рассчитывай! Жуй свои шлепки! – она резко развернулась и ушла.

Я услышал, как Пака треснула дверью каюты… И все стихло вокруг. Но, не внутри меня.

Глава 11 Алена. Защитник

– Вот и сиди там один! И жуй тапки свои! Смотрите, какая цаца! Слова ему не скажи! – я носилась по каюте и сдирала с себя сарафан.

Опять поругались. Сколько это будет продолжаться? Я так рада была нашему краткому перемирию. Стива смеялся, по-настоящему. Живо и весело! А я любовалась его лицом, потеплевшими серыми глазами.

Когда он расслаблен, то непередаваемо сексуален. Такие плечи широкие… Руки большие, сильные. Узкая талия…широкая спина. Прямо натуральный мачо! Очень хочется узнать, что там у него под футболкой? Сосчитать кубики на прессе… Они точно там есть! Хочется потрогать спину. Провести ладонью по ней и почувствовать ее тепло. Ну и всякое другое….

Так, стоп! Он жуткое хамло! И я тоже…

От понимания этого, я сдулась и плюхнулась на кровать.

– Дурища! Вот кто за язык вечно тянет?

Я говорила сама с собой и это совсем плохой знак. Так я себя вела, когда была влюблена в Отто без памяти!

Снова кольнуло под левой грудью. Совсем я расклеилась.

Потом решительно тряхнула головой, отгоняя мысли о Стиве и направилась в ванную, принять душ. Позже, уже лежа в постели, поняла, что мы оба неправы. И еще, та самая муть, что между нами и странности, неспроста. Надо «прочесть» его духов, быть может, это поспособствует взаимопониманию?

– Ладно, Стива, прости. Утром приготовлю тебе завтрак. И не ты баран, а я….баранка!

С тем и уснула.

Спала плохо, кошмары одолевали. Вот Стива, полыхая, отворачивается от меня и уходит! Так страшно… Я никогда его больше не увижу. Во сне плакала и проснулась в прескверном настроении. Вокруг солнце, море…осточертело! Снега хочу!

Умылась, заставила себя причесаться. Натянула шорты, которые купила Нита, маечку в полоску, и пошла к Стиве. Вдруг он уже проснулся? А я не могла уже терпеть вот эту очередную нашу ссору, желая помириться как можно быстрее.

Выскочила на палубу и столкнулась со Стивой в узком проходе. Мы оба зацепились взглядами друг за друга и я не выдержала первой! Когда такое было-то?!

Бросилась ему на грудь и обняла так крепко, как только смогла. Парень замер, но быстренько пришел в себя и сам сграбастал меня в объятия. Вот и не надо мне говорить после этого, что ты не медведь, Стивка! У меня даже ребра хрустнули. Откуда в тебе столько силищи? Но, так приятно….ммм….

Стива подошел мне идеально…. Сейчас попытаюсь объяснить. Я стояла, прижавшись к нему крепко, голова моя лежала на его груди и именно в том месте, где была, ну выемка или плавный изгиб, назовем это так. Было очень удобно. А все тело мое как – то гармонично прилепилось к нему, войдя…нет…не войдя, а… короче, пазл удачно вошел в пазл. Вот!

– Стива, – я бубнила ему куда-то в район груди, ткнувшись носом в футболку с надписью «Sepultura», – Не сердись. Ты не баран, ок? Но, и я совсем не курица!

Ой, Пака, лучше молчи, ладно? А то снова пойдет-поедет!

Стива положил мне подбородок на голову и гладил по волосам, очень нежно. Это волновало и удивляло. Откуда в этом злобном солдафоне нежность? Может, я ему нравлюсь?!!! Ой, это же здорово!!! Спросить? Нет! Я сама хочу понять. Ну, я конечно, жуткая Пака, но все же женщина… Да? Пойму?

– Paloma, я был груб. И, знаешь, сам не знаю с чего? Поверь, на курицу ты похожа меньше всего, – он улыбался, я почувствовала, хотя и не могла видеть.

– Ты мне столько прозвищ придумал, что как-то обидно называть тебя в ответ просто «Стива», – я сама улыбалась, слушая, как бьется его сердце.

– Кариньо, ты и сама обзывалась знатно. «Кочерыжка», «солдафон», «Стивятина», «баран», «медведь»… Дальше перечислять? – он готов был засмеяться и я не могла пропустить такое зрелище!

С трудом отлепившись от его крепкого тела (охренического, кстати, с запахом яблок…кажется) я посмотрела на него. Такого лица я на Стиве еще не видела! Довольное, спокойное и…восхищенное? Я не ошиблась?

– Давай остановимся на Кочерыжке? Такая милотаааа… – вот опять из меня лезет пачеговское!

– Давай просто остановимся? – он уже смеялся и я вслед за ним, – Называй меня «господин». Я не обижусь.

– Не смогу, Стива, – я стала серьезной, – Что угодно, но не это. Думаю, что «Стива» тебе подходит как нельзя лучше.

– Компенсирую твою однобокость, Пакита. Стану обзывать тебя всяко, – он все еще улыбался, но своей, правильной улыбкой, а не той, что бесила меня несколько дней тому назад.

– Нервным скелетом? Курицей? – я пыталась не злиться, и выходило неплохо.

– Это только начало, Пакита, – он издевается? – Я фантазией не обделен, поверь.

О, заявочка. От этих его слов, мысли мои приняли несколько интимный характер…эротического свойства. Уж не знаю, что Стива заметил в моем лице, но заинтересовался и придвинул свою морду ко мне ближе.

– О чем думаешь, paloma? У тебя глаза потемнели и лицо полыхает? Я тебя смутил? – издевается, точно.

Ладно, Кочерыжка, получай в ответ. Посмотрим, насколько ты равнодушен к красивым девушкам.

Я не ответила, просто облизала губы и вздохнула. Стива, как и ожидалось, впал в ступор и залип на мне.

Вот так-то! И не надо мне тут пытаться смущать меня! Я и сама кого хочешь смущу…смутю… Заставлю смущаться!

Но от его взгляда мне стало жарко… Вау..

– Стива, погуляй минут двадцать. Пойду готовить завтрак, – я развернулась и постаралась придать своей походке известную долю сексуальности, что было непросто на яхте!

– Не скучай без меня, paloma, – вот кочерыжка! – Если что, зови. Я добрый. Помогу.

– Зачем звать? Сам придешь, когда оголодаешь, – и вот тут было двусмысленно, но того я и добивалась!

В ответ молчание, но какое-то странное. Оглядываться я не рискнула.

В салоне было прохладно, спасибо Стиве за кондей. Я остановилась возле букета (тот был все еще свеж и ароматен) и придумала, что подать к завтраку.

Блинчики с мясом и соусом из сметаны, зелени и специй. Свежие овощи и зеленый чай. Пока еще не жарко, можно. Себе сварила кашу и засыпала ее ягодами.

Стива шаркал тапками вокруг салона по палубе, и я четко ощущала все его движения. Как такое возможно?! Потом я все же позвала его к столу. Явился он быстро. Сам завтрак прошел мирно и тоже быстро.

Кочерыжка мой (мой??!) сметелил все за минуты две и уставился на меня взглядом растерянным и изумленным.

– Стивочка, купи корыто! Тарелки тебе, явно, мало, – все это я сказала максимально нежно.

– Аленочка, где-то тут я видел ведёрко. Зачем деньги зря тратить? – он поддержал шутку, за что я была ему признательна, поскольку ожидала залпа.

– Ты растолстеешь и станешь похож на генерала Одоевского! Я его видела однажды у отца в гостях. Знаешь, на нем такой ремень был…. Думаю, этим ремнем можно обнять целый грузовик! – я попыталась показать руками тот грузовик.

– Paloma, не переживай за меня. За себя волнуйся. Упаришься готовить! – он включил «беспризорника».

– Ты понятия не имеешь, на что я способна, – голос мой был медовым, приторным.

– Покажешь? – вот как понять, на что он намекает?

Мне снова стало жарко, но сдаваться я не собиралась.

– Для тебя, все что захочешь, милый, – я понимала, что эта игра приобретает опасный (очень волнующий) характер.

Это подтвердил взгляд Стивы, горячий, умопомрачительный.

Вот черт, что происходит? Мне уже дышать тяжело! Я озабоченная дура! Стива, скажи что-нибудь уродское и останови этот полуэротический поток моих мыслей!

– Кариньо, я хочу, чтобы ты перестала испытывать мое терпение. Прекрати строить мне глазки, я все равно не поведусь. В контракте есть пункт о запрете сексуального контакта с объектом. А я слово свое держу. Забудь о том, чтобы соблазнить меня, – и все это гадский Стивка выдал совершенно спокойным тоном!

Что?! Что ты сказал, индюк надутый?! Я тебя соблазняю? Да, я еще даже не начинала!!!! Вслух же выдала совсем иное.

– Как пожелаешь, Стива. Только уж и ты не смотри на меня, как кот на сметану, не вздыхай и не лезь обниматься, – ой, это же я первая полезла!!!

Сейчас отчитает!

– Я постараюсь, кариньо, – и все?

Сказал, и снова огрел меня таким взглядом, что я буквально прекратила дышать.

Стива…честно? Пункт контракта заставит тебя НЕ смотреть на меня? Очевидно же, что нас друг к другу тянет! Или только меня к тебе? И я все себе придумала?

Ты трус, Стива?

Вслух я, разумеется, своих мыслей не озвучила.

– Спасибо. Хочешь еще чего-нибудь к завтраку? Может, чаю? – я «включила» ма, стараясь не смотреть на Кочерыжку.

Он не ответил. Встал из-за стола и подошел ко мне. Я, от неожиданности, поднялась ему навстречу, не понимая, что он задумал.

– У тебя на губах сок от ягод, кошка, – наклонился ко мне и поцеловал…

Ну, как поцеловал, просто еле касаясь, слизнул с моих губ тот самый сок от малины, о котором говорил…

Что после этого произошло со мной попытаюсь рассказать, но не уверена, что поймете.

Я совершенно четко осознала, что ничего не знаю о поцелуях! Я! Понимаете? Давно уже не невинная девочка. Когда-то влюбленная до чертиков в Отто! Стива простым касанием разрушил мною же придуманный миф о моем опыте по части мужчин, поскольку ничего подобного я никогда и ни с кем не испытывала. Даже в постели….

Сам Стива тряхнул головой и…сбежал! Нет, честно! Не буквально, конечно. Он не торопился, не скакал козлом, просто ушел, но я точно знаю, что он сбежал.

Кочерыжка, ты просил без контактов, а сам????!!!! Вот где справедливость? Я тут чуть в кому не впала от волнения, а ты сбежал?

Плюхнулась обратно на стул и уставилась на волны в распахнутые двери салона. Вот что делать? Как себя вести?

А знаете, никак! Пошел к черту, Кочерыжка! У меня из-за тебя сердечный приступ скоро будет! Сделаю вид, что ничего не произошло, и буду вести себя, как захочу. А он… Пусть сам думает!

Этим и успокоилась. Прибралась, навела порядок везде, где только можно. Придумала обед– холодный гаспачо и хлебцы (жара невыносимая!), лимонад (благо, лимонов завались).

Искупаться бы сейчас! С тем и решила навестить Стиву, который сидел на верхней палубе за штурвалом (кстати, рулевая была очень себе ничего, комфортабельная такая).

– Стива, а нельзя ли остановить ход минут на тридцать? Очень жарко и я хочу искупаться. Если это не навредит твоим планам, конечно, – голос мой не дрожал, и я поняла, что такое уверенность в собственных действиях!

Молодец, Пака! Сказала-сделала!

Он посмотрел на меня, грозно сдвинув брови. Что опять-то???

– Ты не на морской прогулке, кошка, – ну, началось.

– Это я понимаю, потому и спрашиваю. Можно? – главное не наорать на него или не двинуть по его морде кулаком!

Стива задумался и…

– Ок. Но только на тридцать минут. И, правда, жарко. Сначала ты, потом я. Нельзя оставлять судно пустым, – как мило.

Гранд мерси, Кочерыжка!

– Я быстро, – и ускакала переодеваться, ощутив, как яхта сбавила ход, а потом и вовсе остановилась.

Нита приобрела и купальник, кстати, вполне достойный. Обычный, белый, раздельный и никаких излишеств. У меня были и пострашнее! Ну, в смысле пооткровеннее.

Выскочила на корму и прошла на откидной мосток.

– Стива, ау! Уже можно нырнуть? – кричала я в сторону рубки, пританцовывая в нетерпении.

Вода лазурного цвета, прозрачная, манила меня, приглашала, предлагала себя, как лекарство от стресса.

– Чего кричишь? – Стива, как обычно, тихо подкрался и напугал меня!

– Тьфу! Знаешь, у Ильки есть дома кот. Жуткий, между прочим. Я до сих пор не уверена, что знаю, кто в их доме хозяин. Так вот он, все время появляется ниоткуда и исчезает в никуда. Я даже попыталась его просканировать на предмет инородности в нашем мире. Этот огромный, дымчатый битюг никого не слушается, даже Ильку. Пугает всех, зараза! На тебя похож!

– Пламенная речь, paloma, – улыбается, Кочерыжка! – Кстати, прекрасно выглядишь.

Оценивающий взгляд по моему телу сверху до низу и обратно. Ой, Стива, мне и соблазнять тебя не надо, ты прекрасно соблазняешься сам!

– Спасибо, я знаю. Говорили и не раз. Если ты еще помнишь, меня даже шейх похитил, сбрендив от моего совершенства, – я ехидно уставилась на Стивку, – И еще… не надо меня целовать без моего на то позволения. Если подобное повторится, я расскажу отцу и буду совершенно права. Он тот, с кем ты заключил контракт и имеет право знать, как ты поступаешь с его дочерью, точнее с «объектом». Я, как сторона заинтересованная, плевать хотела на твои провокации о моей собственной несостоятельности и неумении предпринять что-либо самостоятельно.

Что, Стива, получил по сусалам?! Ой, посмотрите, даже в глазах пламя полыхнуло!

– Кариньо, разве это был поцелуй? Сдается мне, тебя никогда и не целовали, либо делали это крайне неумело, – прекрати немедленно о поцелуях говорить, гад!

– Не провоцируй, ок? И, потом, ты сам отказался слушать мои истории о брюнетах. Вот и не начинай! Ступай в бордель, Стива, и за поцелуями и за рассказами, – молодчина, Пака!

Он еще и улыбается!

– Время идет, paloma, ныряй уже, – с огромным удовольствием!

И нырнула. Господи, как же здорово! Я плавала, как свихнувшийся дельфин, только сейчас начиная понимать, как тяжело мне находиться в замкнутом пространстве яхты, хоть и болтается она посреди бескрайнего моря! А Кочерыжка стоял на откидном мостике и наблюдал за мной. Что, боишься утону? Фиг тебе!

Потом, следуя знаку Стивы, я выбралась на мосток. Отжала волосы и вздохнула облегченно. Как мне не хватало воды! Я будто все с себя смыла, и кочерыжкины оскорбления, и муть, которая была и есть между нами, и панику от того, что меня могут поймать и вернуть шейху.

– Как водичка? – Стива стянул с себя футболку, стоя ко мне спиной (смотреть на мою красоту больно, да??), и я ОЧЕНЬ старалась не глазеть на него.

Ничего не вышло… Он повернулся ко мне… Господи, вот это экземпляр! Сплошные мышцы, кубики, жгуты! Пресс каменный, тело рельефное и кожа гладкая там, где не было шрамов….

Стива, дорогой мой, как же тебя так?!

На спине шрам от левой лопатки вниз. Под левой грудью шрам, долгий и широкий. На правом плече шрам, зигзагом до локтя. И это не считая мелких попилов!

Он, поняв, почувствовав мой взгляд, произнес.

– Что, не нравлюсь? – и ждал ответа, клянусь!

– Ты очень красивый, Стива, – голос мой дрогнул, – Я все же повторю – можно «прочесть» тебя?

Я не ожидала от себя ни этой горечи от его прошлой уже боли и ран, ни своей повторной просьбы, особенно после его наездов на эту тему.

Стива прикрыл глаза на секунду, вздохнул тяжело и ляпнул, прикрывая, видимо, свое…смущение? Он тронут? Что это за эмоции на твоей морде, такой красивой сейчас????

– Пака, у меня нет купальника, как у тебя. Если хочешь, смотри, но предупреждаю, купаться я намерен абсолютно голым.

Он думает, что я покраснею от его наготы? Ха!

– Купайся. Смотреть я не стану. Буду на носу яхты. Там и обсохну.

С тем и ушлепала. А, жаль…. Там, уверена, еще есть на что посмотреть!

Не знаю, когда он выплыл и куда делся после этого, но поняла, что видеть он меня не хочет. Вздохнула, и пошла по делам, которых было много.

Мы снова шли полным ходом к Гудали.

Приняла душ, надела очередной сарафан, приобретенный Нитой, приятного желтого цвета, с оборками и целомудренный, как и вся другая одежда, кроме гаремного наряда. Зачем ты его купила, даху????!

Обед приготовился сам собою. Так бывало всегда, когда мысли меня одолевали.

Стива…как же тебе было больно… Мне жаль, поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось многое пережить, вынести. И, не смотря на это, тебе удалось остаться сильным мужчиной. Не все трудности закаляют, делают сильнее. Чаще всего, люди просто ломаются и превращаются в животных, уничтожая себя алкоголем, наркотиками… Ты не сломался, напротив, карабкался вверх и достиг очень многого. Дистэто! Даже я слышала о них. А ты еще и командир всего этого отряда монстров.

Сервировала стол, стараясь сделать ему приятно. Даже украсила кое-что из закусок. Смейся, Стива, если хочешь! Но, полагаю, я имею право отчасти вернуть тебе долг за всех жителей Империи, тех, кого ты защищаешь ценой собственной жизни.

– Стива! – кричала я, высунув голову из двери салона, ведущей на палубу, – Иди есть! Ведёрко прихвати!

Вон, шаркает, горе мое! Или счастье? Ой, Пака, не начинай! Реально, втрескаешься по самые уши и что дальше?

– А нужно ли ведёрко, кариньо? Может ты с обедом облажалась? И все будет не так вкусно, как обычно? – ага, жди.

Уселся напротив меня и уставился на блюда. Хорошо, что я постаралась!

– Приятного аппетита, Стива, – я уткнулась носом в тарелку, иначе просто разрыдалась бы, вспоминая его шрамы и свои мысли по этому поводу.

– Спасибо. И тебе, paloma, – он попробовал гаспачо и снова офигел, – Как тебе это удается? Нет, честно? Уже который раз я офигеваю от твоих этих кулинарных выкрутасов. Реально, найду ведро.

Ой, как приятно….

– А я подарю тебе ремень побольше. Только, когда вернемся, – услышав это, Стива как-то странно на меня посмотрел.

– Алена, я не уверен, что мы увидимся там, дома.

– Стива, мы, что в каменном веке живем? Вышлю почтой. По электронке направлю уведомление. Даже открытки буду присылать к праздникам. Есть еще видеосвязь, мобильная связь, курьеры и мой дар! Стану сниться тебе ночами и болтать что– нибудь забавное, – я не хочу думать, что мы не увидимся!

– Ты и это можешь? – его заинтересовало мое заявление, и он…напугался?

Кочерыжка ничего не боится! Точно говорю!

– Я и половины не знаю из того, что могу. Все время сюрпризы. Кстати, напоминаю, ты в кругу избранных. Так или иначе, видеться будем. Проверено на близких, и не один раз, – и правда, чего это я позабыла об этом?

– Я в сказки не верю, кариньо, – и принялся за еду.

Потом он сунул мне свою опустевшую тарелку, намекая на добавку. Как приятно! Конечно, я добавила.

– Так что на счет «прочесть» тебя? Или боишься? – вот опять, выскочило!

– Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь – цитируем древнего царя, Стивятина?

– Могу «прочесть» и ничего не говорить тебе. Так устроит? – я очень хотела его уболтать.

– Я не о себе беспокоюсь, кариньо, – а взгляд серьезный, дальше некуда.

Вот удивил сейчас! Боишься, что увижу нечто страшное? Я и так ЗНАЮ, что могу увидеть.

– Это моя работа, не забыл? Я многое видела, поверь. Суд Трех – это не цирк и не концерт. У меня очень редкий дар, очень ценный, поэтому, приходится участвовать в самых жутких расследованиях. Знаешь, хорошо, что я слегка психическая сама по себе, в противном случае, я бы сошла с ума.

– Это многое объясняет, кариньо, – это ты о чем сейчас, балбес?

Обидеть меня хочешь???!

Он продолжил.

– Ой, нет, по глазам вижу, что не так поняла. Твоя работа объясняет твое поведение, кариньо. Ты не боишься. Не ясно? Ты НИЧЕГО не боишься. Мне это очень хорошо понятно. Я и сам такой. Даже странно, что у нас так много общего. Я не ожидал, честно.

Улыбается, да еще как. Я залипла. Стива, ударь меня или поцелуй, иначе я так и буду на тебя глазеть, как баран…нет…овца.

– Мне начать называть тебя «Пака»? – отлипла, хвала Небесам!

– А мне тебя «Кочерыжка»? Ты когда злишься, бубнишь себе под нос. И мне прекрасно слышно все, что ты обо мне…э…думаешь, – глумливая улыбка, которая давно не выскакивала из него, вновь появилась.

Не могу и не хочу ее видеть! Я просто посмотрела на Стиву, и отвернулась, опасаясь, что не сдержусь и ударю его ладонью по губам, стирая это лицемерие и ложь!

– Посуду сам собирай, – и ушла в каюту.

Вот с чего я так рассердилась?

Минут через десять Стива постучал ко мне.

– Алена, пожалуй, я разрешу тебе «прочесть» меня. Так даже лучше. Не станешь обольщаться на мой счет, – поздно, Кочерыжка, раньше надо было думать.

Я ведь понимаю, что ты нравишься мне….Боюсь, что не просто нравишься.

– Когда?

– Давай ближе к вечеру. Зайдем в бухту, я проверил, есть одна недалеко, и… – что «и»? – И «читай» на здоровье.