Текст книги "Свобода от возраста. Годовая программа восстановления энергии молодости и обретения новых смыслов"

Автор книги: Лариса Ренар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Лариса Ренар
Свобода от возраста. Годовая программа восстановления энергии молодости и обретения новых смыслов

© Ренар Л., текст, 2021

© Дударева Д., иллюстрации, 2021

© Червякова Д., иллюстрации, 2021

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо”», 2022

* * *

Omnia tempus habent

Всему свое время

Часть 1
Время отчаяния

Глава 1
15 сентября

– Извините, я вас не заметила. – Молодая девушка в желтом плаще с красным зонтом врезалась в меня, оторвав от невеселых раздумий. Поток людей, закутанных в темные плащи в этот холодный сентябрьский день, нес меня по Невскому.

«Да, меня трудно стало заметить», – подумала я. В сером бесформенном платье, потолстевшая на десять килограмм, с потухшим взглядом и тусклыми волосами, я походила на собственную тень, растворенную в сером моросящем дожде и прибитую к земле свинцовым питерским небом. Идеальная иллюстрация, какой может стать женщина после развода, если муж ушел к сопернице на тридцать лет моложе! Все доводы о том, что мужчина ценит заботу, любовь, ум, разбивались в прах перед горькой и необратимой реальностью. Кому это нужно, если тебе скоро пятьдесят, а ей всего двадцать пять? Сам возраст звучал как приговор в мире, где по-прежнему ценились молодость и тело, и в погоне за этим обесценивалось все, что раньше казалось таким важным, – дети, долгие разговоры перед камином, совместные планы, достигнутые успехи. Но теперь эти успехи, на которые когда-то вдохновляла и в которых поддерживала, выраженные в миллионах долларов на счетах и в построенных вместе домах, купленной земле на побережье, принадлежали уже не тебе, с которой в течение 25 лет все это создавалось, а той, кому было просто 25 лет.

Я шла к нотариусу подписывать брачный контракт, по которому все лучшее и ценное, все наши деньги отходили бывшему мужу, а мне оставались воспоминания о нем. Кто думал о брачных контрактах в 1990-е годы, выходя замуж? Мы ужасались, узнавая, что они существуют в Америке: как можно жить с мужчиной, если не доверяешь ему?

И вдруг в один прекрасный день ты оказываешься на улице, как старая вещь, выброшенная за ненадобностью. Даже без выходного пособия, усмехнулась я про себя. Пока я бегала по стройкам, выбирала мебель, обустраивала дома и квартиры и воспитывала детей, мой муж тайком от меня открывал счета в Швейцарии и скупал недвижимость за границей. Перед российским законом он был чист и беден. Я слышала сотни историй о том, как жены, даже знающие о деньгах мужа, ничего никогда не получали. И все же я втайне надеялась на мужское благородство. Неужели мой муж не вспомнит, что по закону и по справедливости мне полагается 50 % от нажитого за годы брака?

Мрачное серое здание нотариата было уже рядом. Я прибавила шаг – и вдруг остановилась. На минуту выглянувшее солнце осветило шикарный бирюзовый кабриолет «Бентли», паркующийся перед входом. Он казался инопланетным кораблем, приземлившимся посреди Невского. «Кто-то может позволить себе такие машины», – подумала я в восхищении и замерла: из «Бентли» вышел… мой бывший муж. В модных джинсах и ярком коралловом свитере, с брутальной щетиной и короткой стрижкой он походил на типичного стареющего плейбоя. В свои пятьдесят семь он был подтянут и ухожен, что неудивительно – общению с сыновьями он всегда предпочитал спортзал. Я невольно шагнула ему навстречу и тут же попятилась назад, стараясь слиться со стеной. Муж открыл пассажирскую дверь, и оттуда выпорхнула девушка модельной внешности – высокая, стройная, с черными блестящими волосами, с грудью третьего размера, обтянутой короткой кожаной курткой цвета терпкого бургундского. Я еще сильнее вжалась в стену, превращаясь в мокрое пятно, чтобы она меня не заметила. Окинув прохожих презрительным и в тоже время победным взглядом, девушка чмокнула своего спутника в щечку и гордо понесла себя по улице, привлекая восхищенные взгляды мужчин. А мой бывший муж пружинистой походкой заспешил к входной двери. Чувствуя себя пустым местом, я усилием воли оторвалась от стены, догнала его и коснулась его руки.

– Привет, я тебя не заметил, – он холодно поцеловал меня в щеку.

– Новая машина? – Я показала на бирюзовую «Бентли».

– Новая жизнь! – гордо ответил он, открывая дверь и пропуская меня вперед.

– Счастлив, что поменял старую на новую?

– Это именно то, о чем я мечтал.

– Молодая и глупая?

– Яркая и дорогая. – Он скользнул оценивающим взглядом по моему серому дешевому мешку, гордо названному платьем, и моей расплывшейся фигуре.

– Тебе тоже не помешает начать новую жизнь и заняться собой.

– Чтобы начать новую жизнь, нужны деньги. Мог бы и поделиться. У меня их нет, ты прекрасно знаешь.

– Иди работать! – пожал он плечами.

– Никто не берет на работу пятидесятилетних.

– Не начинай, мы же обо всем договорились, – резко оборвал он меня. – Все, что я заработал, принадлежит мне.

– Но ты заработал это, пока жил со мной! И мне по закону положено пятьдесят процентов. – Я в очередной раз попыталась воззвать к чувству справедливости.

– По какому закону? – усмехнулся он. – Скажи спасибо, что я оставил тебе квартиру и готов оплачивать учебу сыновей. Можем и это оспорить. Все записано на моих родителей, так что замучаешься судиться. Остались формальности: подпиши брачный контракт и расстанемся друзьями. Мне надо спешить, меня ждут. – Обогнав меня, он зашагал по длинному коридору.

Нотариус, давняя знакомая моего мужа, уже ждала нас с готовыми бумагами. Едва мы вошли, она протянула нам два контракта на подпись. Мне все еще казалось, что это происходит с кем-то другим. Разве можно одним росчерком пера лишить меня всего, что я создавала для своей семьи?

– Зачем ты подписала? – накинулась на меня Нора, моя подруга. Худющая брюнетка с коротким каре, длинными ногами и острым умом, она в отличие от меня была абсолютной реалисткой, циничной и ироничной.

Разбитая и растоптанная, я еле добрела до ресторана. Нора ждала меня с бутылкой красного вина на веранде с потрясающим видом на петербургские крыши.

– Как будто у меня был выбор, – пожала я плечами. – Или что-то, или совсем ничего.

– Ну да, – усмехнулась Нора, – объедки с царского стола. Еще скажи спасибо, что поделился.

– Он хотя бы квартиру мне и детям оставил. – Я попыталась защитить бывшего мужа. – Некоторые и детей забирают.

– Твоих детей, слава богу, не забрать – выросли уже.

– Зато он им учебу в Англии оплачивает, мне хоть про это думать не надо – чем накормить и что купить.

– Зато тебе надо думать, чем накормить себя и на что жить. – Нора вопросительно уставилась на меня.

– Не знаю, – пожала я плечами, – попробую найти работу. Хотя кому нужна почти пятидесятилетняя тетенька, двадцать лет занимавшаяся домом и детьми? Может, хоть няней или гувернанткой возьмут.

– Вот если бы он тебе половину денег оставил, ты бы и сама в роскоши купалась, и детей могла бы обеспечить.

– Все деньги на счетах его компаний, ничего не доказать. Ты же знаешь – абсолютное бесправие и несправедливость, – возразила я.

– Это точно, ты двадцать пять лет его холишь и лелеешь, воспитываешь детей, готовишь завтраки и ужины, а потом – упс! Приходит молодая, и все достается ей – деньги, дома, его забота и любовь. Причем главное ее достоинство – молодое тело. Какая уж тут справедливость! – кипятилась Нора.

– Но ведь не только с телом живут. А как же любовь, общие интересы?

– И у нее любовь и интересы плюс – молодое тело, – не унималась Нора. – Куда тебе до нее! Полюбуйся на это явление, – она кивнула на пару, стоявшую около администратора в ожидании свободного столика.

Роскошный каскад длинных черных волос контрастировал с белым трикотажным платьем, обтягивающим точеную фигуру и пышную грудь. Даже женщины не могли отвести глаз от их обладательницы, не говоря уж о сидящих в зале мужчинах.

– Ей лет двадцать пять. Даже если грудь сделана, то все равно главное ее достоинство – молодость, – продолжала безжалостная Нора. – Но и таких на более молодых меняют, особенно мужики вроде него.

– Хорош, – вздохнула я, разглядывая темноволосого спутника девушки, похожего на Киану Ривза, высокого, поджарого и холеного. – Наверное, итальянец, только итальянцы носят розовые рубашки и синие костюмы.

– Да уж, деньгами от него на километр пахнет, одни ботинки на тысячу долларов выглядят. Видно, что любит себя, – поставила диагноз Нора. – Сам от себя без ума.

– Тише, – остановила я Нору, заметив, что администратор ведет их к соседнему столику.

У мужчины зазвонил телефон. Вытаскивая его из кармана, он немного замешкался, налетев на стул рядом со мной.

– Извините, – бросил он, равнодушно скользнув по мне взглядом, как по пустому месту. Второй раз за день я поймала себя на мысли, что меня никто не замечает, даже натыкаясь на меня.

– Господи! – Я в отчаянии посмотрела на Нору. – Меня никто не видит, остается только напиться и удавиться.

– Насчет удавиться – пожалуйста, без меня, а вот напиться – готова составить компанию. Давай наконец отметим твой развод. – Нора подняла бокал.

«Что-то я перебрала», – подумала я, почти вползая в свою квартиру. Обычно я мало пила и с непривычки чувствовала себя ужасно. Мне хотелось заглушить боль, но вино лишь обострило ее. На глаза то и дело попадались вещи, оставленные мужем, – его книги, подарки, стеклянные фигурки, когда-то купленные в романтическом путешествии в Венецию. Муж не жил здесь уже год, но казалось, что он уехал в командировку и скоро вернется, и это было еще более несправедливо. Видимо, вино сняло мои внутренние запреты: я почувствовала, как нарастает подавляемая весь этот год злость. Злость на него, на нее, на себя, на жизнь. Злость, что меня выбросили, как использованную вещь, заменив на новую. И так же, как выбросили меня, мне захотелось выбросить все, что связано с ним. Не отдавая себе отчета, зачем я это делаю, я стала швырять его бумаги, вещи, подарки в одну кучу, сдирать с себя кольца, сережки, подаренные мужем, крестик – словно это поможет все забыть и избавиться от чувства бессилия.

Огромные черные мешки высились посреди комнаты, как надгробия прошлой жизни, и от этого зрелища становилось еще более невыносимо. «Это срочно нужно сжечь», – мелькнула безумная мысль. «А вдруг ему что-то понадобится», – заспорил голос верной любящей жены, привыкшей думать прежде всего о муже. «Все, что ему было надо, он забрал в новую жизнь, – возразила я сама себе. – Он даже не взял твои подарки». Я бросила взгляд на деревянную статуэтку индийского божка, которую привезла ему из Индии. Статуэтка полетела в мешок, поставив последнюю точку в моих внутренних спорах. Еще через десять минут все мешки были погружены в багажник, и вскоре я стояла на берегу залива. В час ночи там никого не было, лишь я и мои черные мешки. Жидкость для разжигания камина, спички – и погребальный костер моей прошлой жизни заполыхал.

Я смотрела на пламя и чувствовала, как внутри меня тоже полыхает огонь, выжигая всю любовь, всю нежность, всю веру в то, что рядом с тобой человек, на которого можно положиться и которому веришь.

Больше всего меня задевало не то, что он ушел к молодой, – это я могла оправдать, понять и принять, – а то, что он обесценил те 25 лет, которые мы прожили вместе. Меня словно стерли из памяти, обнулив все, что мы создавали, забрав большую часть того, что у нас было. Дом, где родились мои дети и где мне хотелось увидеть внуков. А может, я сама себя обесценила, в какой-то момент превратившись в свою бледную копию? Чего я ждала? Что мне выдадут орден идеальной жены «За верность и службу»? Как я могла предать свои мечты? Но страшнее всего, что я их уже не помнила. Мои мысли метались, как сполохи костра, в поисках того, чем бы я могла заниматься, где работать. Пламя завораживало и затягивало, и в какой-то момент я подумала, что нужно просто шагнуть в костер и самой превратиться в пепел прожитой жизни. Решить все вопросы, избавиться от мучений и освободить мир от потерянной в одиночестве тени. Я сделала шаг навстречу огню, уже чувствуя жар на ладонях, как вдруг раздался резкий звонок телефона. Очнувшись, я отскочила от костра и взяла трубку.

– Завтра у тебя собеседование в десять утра, – объявила Нора не терпящим возражений тоном. – Им нужен администратор. Думаю, с этим ты справишься.

– Кому – им? – пролепетала я.

– Не важно, моя приятельница открывает салон красоты. Адрес я тебе послала. Хватит страдать, срочно отправляйся спать! Тебя ждут великие дела!

Норины слова подействовали отрезвляюще. Я разбросала костер и, поеживаясь от холода, поспешила к машине.

Глава 2
16 сентября

Чем ближе я подходила к салону, тем стремительнее улетучивалась моя решимость. Двери из темного стекла, декорированные состаренным золотом, бесшумно распахнулись передо мной. Можно было даже не вглядываться в полумрак, чтобы оценить роскошь помещения. Запах ванили, музыка и мерцающий мягкий цвет подчеркивали мою неуместность в этом мире. Чувство собственной никчемности стало еще сильнее, когда я увидела точеную фигуру хозяйки, выходящей мне навстречу. Примерно моих лет, но при этом ухоженная, стильная, уверенная. «Таких женщин мужчины не бросают», – подумала я, съежившись под ее оценивающим пронзительным взглядом. Таким открывают салоны, вкладывая в них миллионы.

– Вы должны вдохновлять, а не разочаровывать, – приговор был безжалостным и быстрым. – Извините, не буду тратить ваше время.

Царственно кивнув, она растворилась в полумраке длинной анфилады.

– Она даже не стала с тобой говорить? – переспросила Нора, выслушав мой краткий отчет о встрече.

– Видимо, я так ужасно выгляжу, что все остальное уже не имеет значения, – вздохнула я. – Такое ощущение, что сотрудников подбирают под интерьер, исключительно как предмет декора.

– Трудно не согласиться. Иногда действительно так и есть, – поддержала меня Нора. – Мне повезло, что я журналистка, – никого не волнует мой возраст. Мы больше похожи на антиквариат: чем дольше служишь, тем больше ценность. Так что буду работать до последнего вздоха.

– Нельзя так много работать. Ты совсем не бережешь себя – пьешь виски, куришь, не отдыхаешь, не занимаешься спортом.

– И что? – возразила Нора. – Кто бы говорил! Что-то я тебя не видела в спортзале, жующей сельдерей. И правильно. Как говорила Фаина Раневская: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение». Черчилль был отцом пятерых детей, пил виски, курил сигары, работал двадцать четыре часа в сутки – и при этом дожил до девяносто одного года, выиграл две войны, написал семь книг по истории Великобритании и один роман.

– Завидую тебе и ему. – Мне казалось, я сейчас разревусь. – Он всегда знал, чего хотел, и ни о чем не жалел. А я до сих пор не знаю, что мне нужно, на что я способна и чем мне заняться. Да еще не умею зарабатывать деньги. И самое ужасное, что мне не двадцать, а сорок восемь.

– Возраст ни при чем, – пожала плечами Нора, – самое грустное, что ты потеряла свою уникальность. Уникальность – вне времени. Когда ты находишь себя, то возраст становится просто страницами ежедневника, полного восхитительных событий и открытий.

– У меня пока что пустые листы, полные слез и потерь.

– И что мешает тебе прямо сейчас начать писать новую страницу?

– То, что я не знаю, в чем моя уникальность, – простонала я.

– А что тебе нравилось делать в детстве?

– Как всем девочкам – рисовать платья и короны для кукол, – улыбнулась я, вспомнив коробки с бумажными куклами и нарядами, которые я вырезала из открыток, рисовала и клеила. Однажды моя тетя нарисовала мне куклу, и с этого момента мир наполнился красками, игрой и волшебством. Я могла часами придумывать им платья и устраивать королевские приемы. Я совсем про это забыла, да и сыновья не особо жаждали играть с бумажными куклами.

– Вот мне, например, не нравилось рисовать кукол – я предпочитала лазать по деревьям. – Норин голос выдернул меня из воспоминаний. – Так что не все девочки любят тратить время на наряды.

– Может, и не все, – согласилась я, – но у большинства женщин эта страсть не проходит до старости. А у меня почему-то прошла. – Я посмотрела на свой бесформенный балахон. – Неудивительно, что меня не взяли. Распугала бы всех клиентов салона. И кому я нужна – старая, страшная, никчемная и потерянная…

– Хватит себя жалеть. Пока ты предавалась воспоминаниям о куклах, я вспомнила, что одна знакомая искала няню для своей дочери. Будет тебе с кем рисовать куклы и наряды. И по-моему, она как раз просила найти кого-то поневзрачнее, чтобы мужа не увели.

– Ну, в этом она может быть уверена, – усмехнулась я, – на меня никто и не взглянет.

Я не могла обижаться на Нору; уж в чем в чем, а в подхалимаже ее нельзя было упрекнуть. Видимо, сказывался журналистский цинизм.

– Да, прежде чем к ней идти, возьми справку у врача. У нее пунктик на этот счет. Вдруг ты ей подойдешь, а без справки она не будет даже разговаривать.

– Я сто лет не была у врача, – запаниковала я. – Даже не представляю, к кому идти.

– Как ты вообще жила?

– Все решал мой муж, он все и всех знал.

– Так, – Нора задумчиво оглядела меня с головы до ног. – Может, тебя сразу к пластическому хирургу отправить? Выйдешь молодой и прекрасной.

– Ты забыла, что у меня скоро не будет денег на еду, не говоря уж о хирургах. И, кроме того, я их панически боюсь. Молодость не вернешь.

Глава 3
17 сентября

Высокий мужчина в белом халате, с забранными в хвост черными волосами, больше похожий на йога, чем на врача, поднялся мне навстречу. В современном врачебном кабинете он смотрелся вполне аутентично, символизируя собой адепта здорового образа жизни. За это я его сразу невзлюбила. Было видно, что ему за пятьдесят и он делает все, чтобы этого никто не заметил. Видимо, и волосы красит, решила я, присмотревшись. Он тоже внимательно разглядывал меня.

– Идеально, – пробормотал он.

– Что идеально? – не поняла я.

– Вы выглядите идеально для своих лет.

– Это расценивать как комплимент или как приговор?

– Как констатацию факта. Вам же пятьдесят?

– Будет через два года, – возмутилась я.

– Менопауза?

– Пока нет.

– И даже приливов еще нет?

– Только от бешенства, – отрезала я и повернулась к двери. Мне уже не нужны были ни справка, ни работа. На самом деле, он задавал обычные врачебные вопросы, и я сама не понимала, что меня так задело. Может, его препарирующий взгляд или вопросы, звучавшие больше как допрос, или все вместе.

– Постойте, у меня к вам предложение. – Он легко вскочил из-за стола и встал у меня на пути. – Я предлагаю вам работу.

– А почему вы решили, что она мне нужна? – Мы стояли друг напротив друга с раздувающимися ноздрями.

– Даже если вам не нужна работа, вам нужен я, – отрезал он. – А вы нужны мне.

– Пока все, что мне нужно, – справка о здоровье для другой работы.

– Легко. – Он вернулся за стол и, задавая вопросы обычным обволакивающим голосом врача, быстро заполнил бумаги. – Если не считать лишних десяти килограмм, вы абсолютно здоровы для своих лет, – резюмировал он, протягивая справку.

Я встала, чтобы уйти.

– На самом деле старение начнется, как только прекратятся месячные, – продолжал он. – Вот тогда ваша кожа станет обвисшей и сухой, ваш живот – рыхлым и бесформенным, ваше…

– Я знаю, что будет, – оборвала я его. – Старость ждет всех, и не стоит мне лишний раз об этом рассказывать. Таблеток от возраста еще не изобрели, так же как таблеток от беспардонности. Мечта человечества – волшебная пилюля из фантастических фильмов. Выпил – и весь мир опять тобой восхищается, мужчины жаждут тебя и носят на руках, и у тебя есть время строить карьеру.

– А если я скажу, что верну вам молодость? Без волшебной таблетки?

– Решу, что вы разыгрываете меня. Я не верю обещаниям, пока не попробую на себе, как настоящий ученый.

– Все-таки вы идеально мне подходите, – пробормотал он, снова вгрызаясь в меня взглядом. – Предлагаю обсудить мое предложение сегодня за ужином. – Он протянул мне визитку с телефоном. – Жду вас в шесть тридцать. В семь нас ожидает увлекательное Бурлеск-шоу. Они редко выступают в Питере, будет жаль пропустить. А потом мы поужинаем и все обсудим.

Я вышла со странным чувством возмущения и предвкушения, еще сама не разобравшись, хочу ли я идти на ужин с этим странным врачом, обещающим мне молодость и работу. Моя природная страсть к авантюрам почти испарилась за двадцать пять лет замужества, но сейчас тоненький голос, зовущий к приключениям, начал прорываться сквозь поток повседневных мыслей. Ему вторила типично женская реакция: нельзя начинать новый этап в старом платье. Нужно купить новое!

Я не могла позволить себе дорогие бренды, поэтому искала одежду от российских дизайнеров – умеренную по цене и уникальную. Звонок Норы застал меня в примерочной – я смотрела в зеркало и не узнавала себя в бархатном брючном костюме с белыми цветами, разбросанными на фоне разводов цвета раухтопаза и бирюзы. Свободный верх скрывал лишние килограммы, а длинные широкие брюки создавали образ одновременно богемный и аристократичный. И в пир, и в мир, и в добрые люди, как сказала бы моя бабушка. Можно и на свидание, и на собеседование.

– Идем вечером в театр? Модная поэтесса читает стихи. – Нора не любила долгих реверансов и сразу приступала к делу.

– Не уверена, – ответила я. – Возможно, у меня на вечер будут другие планы. Я встречаюсь с доктором.

– Вечером? Он тебя на свидание пригласил? Ты шутишь? – Нора не скрывала изумления.

– А разве меня нельзя пригласить на свидание? – возмутилась я. – Что со мной не так? Я что, не женщина?

– Не хочу, чтобы ты разочаровалась в очередной раз.

– Не разочаруюсь – это не любовное свидание, а деловое. – Я уже вышла из примерочной, так и оставшись в новом костюме, и направилась к кассе. – Мы идем на Бурлеск-шоу.

– И что же он тебе собирается предложить?

– Молодость и работу.

– Звучит вполне соблазнительно: стать снова молодой. Меня бы это возбудило больше, чем просто свидание, даже с мужчиной моей мечты.

– Он-то точно не мужчина моей мечты, – успокоила я Нору. – Меня не привлекают мужчины, которые помешаны на здоровом образе жизни, йоге, витаминах, вегетарианстве и прочей ерунде. Мне показалось, что он даже красит волосы – слишком они черные.

– Я тебя понимаю, – согласилась Нора. – Мне иногда кажется, что у них весь мозг стекает в тело. Еще обвиняют женщин в чрезмерном внимании к своей внешности, а сами скупают больше кремов и тратят на себя больше денег, чем мы.

Я улыбнулась, подошла к кассе и застыла в изумлении. Передо мной стоял итальянец из ресторана. Он что-то обсуждал по телефону на чистейшем русском языке. Обернувшись, он немного задержал взгляд – больше на костюме, чем на мне.

– Я вижу рядом с тобой харизматичного, брутального мужчину, владеющего миром и толпой, – продолжала Нора. Я вздрогнула и посмотрела на телефон: может я нечаянно включила «фейстайм» и Нора наблюдает за моими перемещениями? Но экран был темным. В этот момент к мужчине подошла его давешняя спутница с ворохом дорогущей одежды и стала что-то щебетать ему на ушко.

– Где ты его видишь? – на всякий случай уточнила я.

– В моем воображении. Тебе такой подходит.

– Нора, такие мужчины не интересуются стареющими женщинами с расплывшейся фигурой. Они могут выбрать любую, зачем им я? – отойдя от кассы и делая вид, что перебираю туфли, пробормотала я.

– Да уж, мужчины сначала смотрят на твой зад, а потом на твою душу. Это мы сначала смотрим на их ум, а потом уже на зад.

«Нора не стала со мной спорить, хотя могла бы, как истинная подруга, возразить», – подумала я, прекрасно понимая, что Нора не будет тешить меня и себя иллюзиями.

– Ладно, все-таки попробую поразить сегодня доктора своим умом, раз больше пока впечатлять нечем. Вечером позвоню, отчитаюсь, – пообещала я, кладя трубку и наконец-то расплачиваясь за костюм.

«Господи, я даже не помню, как его зовут», – ужаснулась я, подходя к особняку на Петроградке, где должно было состояться шоу.

– Вас ожидают? – Любезная девушка за стойкой оценивающе посмотрела на меня. А может, я приписала ей собственные комплексы и страхи? Мы всегда проецируем на других то, что творится в нашей голове, интерпретируем чужие слова и поступки, исходя из собственных представлений о себе и о том, что с нами происходит. Когда мы восхищаемся собой, то нам кажется, что весь мир восхищается нами. А когда сомневаемся, то воспринимаем любые слова как замечания. Недаром родоначальник психологии эволюции Роберт Антон Уилсон[1]1
  Роберт Антон Уилсон (1932–2007) – американский философ, писатель и футуролог, автор книги «Психология эволюции». (Прим. ред.)


[Закрыть] писал: «Что бы ни думал Думающий, Доказывающий это доказывает». Сейчас мне казалось, что, задавая этот вопрос, девушка думала: разве кто-то может здесь ожидать эту стареющую брошенную разведенку? Хотя, скорее всего, ей абсолютно наплевать на меня и на того, кто меня ожидает. Она просто выполняет свою работу.

– Да, – ответила я, увидев доктора в фойе и направляясь к нему.

– Вероника! – Он устремился мне навстречу. – Я боялся, что вы не примете мое приглашение. Вы потрясающе выглядите в этом костюме. – Он протянул девушке билеты.

– Спасибо, – я замялась, пытаясь вспомнить его имя.

– Можете звать меня Ник, – улыбнулся он, ведя меня к столику, где уже стояли два бокала с шампанским и фруктовая тарелка. – Ник и Ника – прекрасный тандем. Меня назвали в честь советского астрофизика Николая Козырева. Он изучал природу времени. Ником меня называли мои китайские учителя. Им было трудно произносить «Николай». Я изучал китайскую медицину и несколько лет жил в Китае. Я из Благовещенска. Знаете, забавно жить в доме с окнами на Китай и все детство мечтать однажды переехать мост и очутиться в другом мире. Как только я окончил медицинский, я уехал туда на пять лет. А о чем мечтали в детстве вы? – Потягивая шампанское, он ждал моего ответа.

Я растерялась – давно никто не спрашивал меня о моих мечтах. Да я и сама их не особенно помнила. Неожиданно погас свет, и на темной сцене появились пять стульев и пять девушек в обтягивающих переливающихся купальниках, украшенных фиолетово-зелеными пайетками, с роскошными веерами из павлиньих перьев. Они походили на грациозных экзотических птиц, спустившихся на землю, но устремленных ввысь и при этом влекущих, завораживающих и сексуальных. Я смотрела на их стройные подтянутые фигуры со смесью восхищения и сожаления. Мне никогда не стать такой, как они.

Николай поймал мой взгляд.

– Я бы хотел, чтобы через год вы выглядели так же. Сексуальной, стройной и живой. Полной блеска и огня. Как внутри, так и снаружи.

– Вы издеваетесь? Вы специально пригласили меня, чтобы показать разницу между ними и мной? – рассердилась я.

– Да, мне хотелось разозлить вас и разбудить желание что-то изменить. В вас есть страсть к жизни, но вы почему-то тщательно скрываете ее даже от себя.

– Одного желания мало, – возразила я, – нужно что-то делать. А это требует много сил и денег. «Которых у меня сейчас нет», – добавила я про себя. Не знаешь, куда бежать, за что хвататься.

– От денег не все зависит. Согласно исследованиям ВОЗ – Всемирной организации здравоохранения – наша молодость, состояние и здоровье зависят на 10 % от уровня развития медицины, на 20 % – от окружающей среды, на 20 % – от генетики и на 50 % – от образа жизни. Я несколько лет изучал подходы разных научных школ, ездил на конгрессы, исследовал образ жизни долгожителей и тех, кто выглядит моложаво и сохраняет креативность и сексуальность.

– И что вам удалось узнать? – заинтересовалась я.

– Я выделил двенадцать аспектов, как в звезде Эрцгаммы. Вы когда-нибудь слышали о ней?

– Нет, никогда.

Николай достал коробочку и открыл ее. На бархатной подушечке лежала двенадцатиконечная звезда, мерцающая всеми цветами радуги, как костюмы танцовщиц, – фиолетовым, розовым, зеленым, красным, синим, голубым.

– Это звезда совершенства, вашего совершенства, когда вы засияете снова. Во многих культурах звезда Эрцгаммы символизирует исцеление и гармонизацию души, мыслей и тела. В переводе с языка коптов – народности Древнего Египта – «эрц» обозначает 12, а «гамма» – гармонию. И в моей программе двенадцать аспектов.

– И что здесь уникального? По-моему, все про это говорят. Столько всего пишут и рассказывают – можно в этом утонуть. Я каждый раз с ужасом думаю, что невозможно делать все и сразу, поэтому не делаю ничего.

– В этом вы не одиноки. Многие люди, не зная, за что хвататься, предпочитают просто наблюдать. Они ничего не делают, потому что у них нет системы и понимания, когда и что делать. Поэтому я создал программу. Она основана на соединении двенадцати аспектов здорового образа жизни и знаний традиционной китайской медицины о шести периодах в окружающем мире.

Это сейчас у современных китайцев принято называть пять периодов, связанных с пятью элементами (Дерево, Земля, Огонь, Вода, Металл). В более ранних китайских свитках упоминались шесть первоэлементов в природе и шесть периодов активности. Каждый период несет свою энергию, свои уроки, свои возможности. Каждый связан с активностью определенной системы в организме, с определенной фазой творческого цикла, с определенной эмоцией, с изменением сексуальной энергии, с энергетическим центром и соответствующим местом силы на Земле, укрепляющим энергию этого периода. Шесть аспектов связаны с системами тела: 1) диагностика, 2) программа очищения, 3) витамины, нутриенты, масла и питание, 4) комплекс упражнений, 5) поддерживающая терапия органическими препаратами, 6) медитативные практики или настрои. Другие шесть аспектов также зависят от периодов: 1) эмоции, 2) косметические процедуры, 3) сексуальные практики, 4) фазы творческого цикла, 5) путешествия в места силы и 6) стиль одежды.

– Слишком сложно! – взмолилась я.

– Все очень логично. Omnia tempus habent, что значит по латыни – «Всему свое время». Если в правильный период заниматься тем, что поддерживает соответствующую систему, то эффект окажется максимальным, а усилия – минимальными. Например, если в период активности сердечно-сосудистой системы с 15 апреля по 15 июня делать зарядку для сердца, то результаты, особенно долговременные, будут намного выше, чем если бы вы делали тот же комплекс упражнений в другое время. Результаты исследований и анализ станут более корректными, а прием поддерживающих препаратов – Омеги и витамина С – приведет к лучшему результату, чем в другой период. Очищение крови соками пройдет намного легче и эффективнее. Но поразительно не только то, что китайцы смогли понять, как функционирует организм. Они увидели, как наши эмоции связаны с этими периодами: например, в период активности сердца мы острее чувствуем душевную боль или сильнее переживаем любовь. Наши замыслы становятся более четкими, нам хочется взаимодействовать с людьми и обсуждать с ними свои идеи и планы. Даже наша сексуальная энергия зависит от периода, когда мы активно обмениваемся энергией друг с другом. Этот период связан с четвертой чакрой – сердечным центром. В это время лучше всего отправиться в путешествие в Гластонбери, туда, где родился король Артур и где находится четвертая чакра Земли.