Текст книги "Седьмое небо в рассрочку"

Автор книги: Лариса Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

5

Марин организовал охрану – супер, мимо мальчиков в джинсе букашка не проскочит. Пригнал он в дом Шатуна и людей из ЧОПа, те приступили к монтажу новой системы видеонаблюдения, пообещав не оставить «мертвых зон». Привлек ребят с завода, для прикола изображавших «антураж» на тусовках, следуя в хвосте Шатуна, который любил пустить пыль в глаза. На заводе и новички ворон половят, а шефа с отпрыском охранять должны люди надежные. Но как узнать, кто из них истинно надежный, если никто не попадал в экстремальную ситуацию?

Положа руку на сердце, Марин тоже не бывал в переплетах и не понимал, что такого выдающегося обнаружил в нем Шатунов, тем не менее распух от ответственности и настроился выиграть. Собственно, любителей проигрывать не найдется ни на одном континенте, а для него это еще и способ самопознания, которое подпитывает уверенность в себе.

Итак, начало положено. Но не расследованию, пора было и за него браться, а с какого бока? Он собрал участников ночной погони, интересовали его впечатления и детали, которые, может быть, заметили ребята. Парни озадачились, не зная, как быть, украдкой переглядывались, надеясь, что кто-то из них прояснит ситуацию, – почему Марин стал в позу начальника. Глава охранки Гога вообще закипел:

– Ты кто такой, что требуешь отчета?

– Не требую, а прошу, – уточнил Марин, дипломатично излучавший дружелюбие. – Убийство расследуют мои знакомые, просили нас помочь. Вы же не откажете? Шатун кровно заинтересован, чтоб убийц поймали.

Шатун – вот кто относительно усмирил, прежде всего Гогу, который сильно покраснел. А чтоб скрыть страсти внутри, он опустил белесые ресницы (наверное, из-за них его взгляд постоянно казался хитрым). Вряд ли это был знак покорности, но Марин прикинулся удовлетворенным:

– Вот и ладно. Нет, если кто-то против моего любопытства, могу отвести к оперативникам, будете с ними сотрудничать.

В прокуратуре и полиции на «сотрудничество» уйдет времени в сто раз больше, такая перспектива никого не устраивала, Южин ответил за всех:

– Давай по существу. Надеюсь, остальные не будут артачиться?

Он строго оглядел братьев Лапиных, Крючка и Стаса – нет, те не возразили. Южин – старожил, на первый взгляд человек недалекий, но имеет авторитет, поэтому и был вызван, оказалось, не зря.

– Понимаю, прошло время, – воодушевился Марин, – но вы, наверное, не раз убеждались, что иногда память выдает новые детали, на которые в момент инцидента не заострили внимания. Постарайтесь вспомнить, что каждого из вас в ту ночь поразило.

Действительно, такое событие не улетучивается из головы долго, хочешь не хочешь, а возникает время от времени перед глазами. Да только память выдает детали спонтанно, а не по заказу.

– Припоминайте мелочи, – ориентировал их Марин. – Незначительные… э… ерунда всякая.

– Порядок! – вспомнил Игорь Лапин.

– Порядок?

– Думаю, убийцы догадались, что хозяйка спряталась, – охотно начал делиться впечатлениями Игорь. – Ее искали. Аккуратно искали. Например, в спальне стоит кровать под старину – массивная, думаю, убийцы заглядывали под нее. И отбрасывали покрывало наверх, чтоб лучше видеть…

– И в чем тут заноза? – не понял Южин, помогая Марину хотя бы тем, что периодически брал инициативу в свои руки. Он-то не раздражал Гогу, а может, и еще кого-то.

– Игорек хотел сказать, – вклинился в диалог Олег Лапин, – что убийцы производили обыск, не забывая контролировать: оставили они след или нет. Обычно человек, когда торопится, делает так: край покрывала забрасывает на кровать, заглядывает под нее и оставляет как есть. Ведь цель у них – сделать все быстро и уйти.

Тридцатилетние братья нравились Марину, с ними он легко нашел общий язык, оба неглупые и одинаковые – светловолосые, белокожие, да что там, по два метра красоты, и больше ничего не надо говорить. Игорь активный, открытый и простодушный. Олег сам себе на уме – этого вполне достаточно, чтоб составить о нем мнение, кстати, не всегда данное качество порок. Видя, как Марин озадачен, не понимает, на что братья намекнули, Олег растолковал:

– У них хорошая подготовка – вот что хотел сказать Игорек.

– Какие еще мнения? – оглядел всех Марин.

– Во второй спальне, – опередил коллег Игорь, – на комоде лежали украшения и стояла шкатулка. Их не взяли. Почему?

– Ты совсем? – постучал по лбу пальцем Гога. – Профи не берут ничего у жертвы, только гонорар у заказчика.

– Где ты это слышал? – фыркнул Игорь, не принявший точку зрения Гоги. – Чтоб бандюку попались на глаза камешки, а он не позарился на них… сказки про принципиальных киллеров, не берущих чужого добра, расскажи дочери.

– Украденное имеет обратный адрес, – заспорил Гога. – Достаточно одной ценной вещи попасть на заметку полиции, чтобы в скором времени взяли всю группу.

– Убийц было трое, – ввернул Марин.

– Четверо, – подал голос Стас. – Одного Ксения Эдуардовна застрелила, двое стреляли по нашим машинам, четвертый – водитель…

– Точно, баба была! – подхватил Южин, вскинув вверх руку. – С ней Шатун по мобиле говорил. Ну и су… Нет, скажите, что женщин толкает мочить людей, а?

– То же, что и на панель, – подсказал Олег. – Тяжелое материальное положение.

С ним не согласились, ведь убивать – не ноги раздвигать, здесь нужна особая черта, жестокая и безжалостная, либо отсутствие всяческих черт, которыми и отличается человечество от разнообразной фауны. Марин не прерывал спора, он восстанавливал картину со слов участников погони и слегка опешил:

– Выходит, в вас стреляла женщина.

– Выходит, так, – кивнул Гога и не удержался, пересказал, как было: – Дверцы открылись, двое вылезли наружу! Не знаю, как держались, но стояли на подножках как влитые. Выстрелов мы не слышали…

– Стволы с глушителями, – объяснил Марин. – И попали по колесам…

– Попали, – вздохнул Гога.

Они-то с Крючком тоже стреляли по колесам, но не попали. Теперь боялись, что шеф, после той ночи угрюмый без меры, вышвырнет их за борт, а работать у Шатуна престижно, да и платит он не жилясь.

Марин отошел к окну, собирая мысли. Еще дед, потомственный военный и разведчик, учил: в информации не бывает ничего лишнего. Итак, убийцы – не заурядные уголовники, тем более их будет сложно отыскать.

По аллее к дому шла дочь Шатуна – очень, ну, очень… только мрачная и озабоченная, как папа последнее время. Пожалуй, хуже папы. Да-да, она как паровая машина, перенасыщенная паром, того и гляди – взорвется. Марин за ней приударил бы, помог бы выпустить пар, если б она не была дочерью хозяина.

Злая, как гарпия, Тата плюхнулась на стул напротив Белика. Да-да, того самого, из-за которого Ленька чуть не убил ее. Гена уж не тот, не тот. Вместо дивной шапки волос – лысинка, которую любовно окружили три перышка; вместо спортивной фигуры – бурдюк, выступивший за рамки приличия, нависнув над ремнем; от красивой физиономии и воспоминаний не осталось. Гена, сволочь, так и не бросил свою страхолюдину! Их роман периодически затухал и вспыхивал вновь, пока не наскучил Тате. Что делать – мужчина, балующий себя излишествами, быстро теряет форму.

– Я просидела перед твоей дверью сорок минут! – процедила она.

– Отлично выглядишь, Танечка, – подписывая бумаги, бросил Белик, а сам глаз не поднял на гостью!

– У тебя совесть есть?

– Но ты действительно выглядишь…

– Почему заставил меня столько ждать?

– Прости, не мог прервать переговоры…

– Ты час говорил по телефону?! – конечно, не поверила она.

Бывшие любовницы надоедают не меньше старых жен, и Белик, находясь долгие годы в шкуре вечного должника, уже созрел, чтобы грубо выставить Тату, но пока жалел ее:

– Что у тебя?

При всем эгоизме, а эгоисты зациклены на себе и не способны чувствовать других, она уловила грань, через которую переступать опасно. Тата живо изменила тональность, добавила нотки капризной принцессы:

– Гена, мне нужна твоя помощь.

А то он не догадался, зачем она притащилась! К сожалению, подземного хода из кабинета нет, Тата упорная дама, прождала бы хоть до утра и дождалась бы парада-алле в его исполнении. Чтоб прекратить бессмысленное словоблудие, Гена сразу заявил:

– Я сейчас на мели.

– Ты даже не спросил, сколько мне…

– Много. Тебе всегда нужно много, а у меня все в деле.

– Но я горю! – пыхнула Тата.

– Сейчас все горят и кое-как барахтаются. Бизнес, Танюша, коварная штука, мужики ломаются, а женщина… – Он взглянул на часы и присвистнул, дав понять, что ей пора убираться, ему некогда. Но она не поняла. – Извини, мне сейчас в аэропорт.

– Хочу напомнить: Шатунов меня бросил из-за тебя, – использовала Тата запрещенный прием. – Я бы сейчас, как сыр в масле…

У нее есть «милая» манера: занимает деньги у бывших любовников и не отдает! Нельзя же всю жизнь расплачиваться за секс с ней, о котором стерлись воспоминания за давностью лет.

– Кстати, попроси у него, – на голубом глазу сказал Белик, плюнув на запрещенный прием, заодно и в ранимую душу Таты. – Денег у Шатуна валом, питейный бизнес в прогаре никогда не бывает. В крайнем случае, продай…

– Вот ты и купи! Долю.

Ага, вместе с ее настоящими и будущими долгами? Нашла дурака. Белик взял Тату за плечи, заставил подняться и насильно повел к выходу, воркуя на ушко:

– С таким же успехом я могу продать тебе часть своего бизнеса, но попробую удержать его. Куда тебя доставить? Я вызову такси.

Ей доподлинно известны официальные доходы этого жулика, а сколько неофициальных – у самого черта рога отвалятся при подсчете. Тата выдернула плечи, презрительно фыркнула и гордо ушла.

На улице она забралась в машину, ездившую на честном и нечестном слове, едва не рыдая от бессилия и злости, да отвлек все тот же Гена, выбежавший из офисного здания. Он сел в шикарный автомобиль премиум-класса, естественно, черного цвета, блестящий, как у негра кожа после купания, и укатил, ласково шурша шинами. Разумеется, за рулем у этого «бедняка» водитель торчит. Тату, что называется, плющило, ведь деньги нужны позарез! А может, не все из породы гадов, как Гена?

Вдали от города, на лесной поляне, укрытой от солнца раскидистыми кронами вековых деревьев, Люка с Хоком упражнялись в стрельбе не столько ради формы, сколько забавы ради. Стрельба стала для обоих приятным времяпрепровождением, заменила хобби, помогающее расслабить нервную систему. Стрельба удачно совмещается со спортом, отсюда и двойное удовлетворение от тренировок. Выстрел на бегу, во время падения, стоя, лежа – вариантов масса. Разумеется, нужно попасть по консервной банке или в центр тетрадного листа, прибитого к стволу дерева, – тут ничего нового нет. Однако никакие карты с рулеткой не сравнятся с азартом в момент прицела и выстрела, обо всем забываешь.

Отдыхали на одеяле, расстеленном на травке в тени, пили кофе из термоса, перекусывали. Лес – не совсем идеальное место для любви, тем не менее занимались и любовью, ведь в доме постоянно присутствовал третий, а здесь из свидетелей – только птички. В очередной перерыв, перекусывая булками с молоком, Люка задумчиво молчала, последнее время она частенько задумывалась.

– Опять ты не здесь? – тронул ее за плечо Хок.

– М? – подняла на него Люка отсутствующий взгляд, который в ту же секунду сфокусировался на Хоке. – Никак не успокоюсь.

– Твои страхи до сих пор не прошли?

– Если состояние беспокойства считать страхами, то да, не прошли. До сих пор клиент не расплатился за прокурорскую даму.

– Но Гектор говорит, он хочет все сразу…

– Меня не интересует, что хочет клиент! – пыхнула Люка. – Меня интересует моя доля, которую я не получила!

– Ты же не думаешь, что Гектор утаил…

– Не думаю, – перебила Люка, и сказала она правду, Хок это прочел по ее лицу. – Насколько я знаю Гека, настроение у него тоже паршивое, неуверенное.

– Я не заметил.

– Он умеет скрывать. Но не от меня. Я чувствую, как его что-то жжет внутри. Что? Конечно, беспокоит клиент, который темнит, ой, темнит. Боюсь, он разведет Гека, как пацана сопливого, заодно и нас…

Недавно она сомневалась в Гекторе, думала, он смоется с бабками, не помахав им на прощание ручкой. Но прошло несколько дней – и Хок слышит другие песни. Что это, если не перепады неустойчивой психики? Люка просто изводит себя моделированием ситуаций, при которых ее оставят с носом. А ведь всем сейчас непросто. И Хок живет в напряжении после той ночи, когда труп Ана не пускал их в комнаты, забаррикадировав дверь, но они вошли. Не надо было. Потому что это был плохой знак. Все и пошло не так: денег не получили, Шатунова подловить не удается, заказчик какой-то мутненький попался, и неизвестно, кто он есть, в группе тихий разлад…

Нет, к чертовой матери дурные мысли, они в гроб загонят раньше пули! Хок повалил Люку на одеяло и впился в губы многообещающим поцелуем, на который она ответила страстно и пылко. О, какой всплеск эмоций их ждал, если б не звонок, Люке пришлось взять трубку:

– Да, Гектор?

– Я жду вас в доме. Это срочно.

– Что-то случилось?

– Поторопитесь.

Люка засобиралась, натянула свитер, подхватила кофту, а Хоку не так-то просто из одного состояния перейти в другое, он потянул ее на себя:

– Двадцать минут ничего не решат.

Но она резко вырвала локоть:

– Поехали! Раз Гектор говорит «срочно», значит, дело срочное.

Хок закинул одеяло и спортивную сумку с продовольствием в багажник, стволы спрятали под сиденьем. Люка отлично справлялась с вождением, но излишне увлекалась, не замечая, какую набрала скорость, Гектор запрещал ей садиться за руль, особенно когда везут стволы. А Хок не он. Если Люка топает на место водителя, не может он ей запретить, в результате пришлось несколько раз говорить сакраментальную фразу:

– Сбавь скорость. – Все же она его достала. – Люка, не гони! Я тебе через каждые три минуты напоминаю. Хочешь, чтоб менты хлопнули?

– Извини.

– Что произошло? – взорвался он.

– Не психуй. Мне не понравился голос Гектора, что-то в нем противно дребезжало.

– Все равно пригаси скорость, – настоял Хок. – Успеем.

– Куда? – хмыкнула Люка, на этот раз послушавшись.

– Везде. Хоть на том свете прижиться, хоть на этом наследить.

– Никогда не шути так! – дернулась она.

Хок умолк, обнаружив, что последнее время его тянет на черный юморок, хотя чувством юмора он никогда не владел, шутит не смешно. Кстати, его первый тренер сыпал шутками-прибаутками на тему смерти с месяц и… разбился насмерть в аварии.

Вопреки ожиданиям Гектор не был мрачным, голос его не дребезжал, когда он оторвался от карты города:

– Завтра похороны, он будет там.

– Кто тебе сказал? – прищурилась Люка.

– Логика. Если он помчался к ней среди ночи и за город, то на кладбище, само собой, приедет проститься.

– Днем народу там слишком много, – заупрямилась она. – Если убирают даже одного свидетеля, нам прикажешь перестрелять всех на кладбище?

– Не язви, – невозмутимо осадил ее Гектор. – Есть план. А сейчас поехали, осмотрим местность.

6

Когда представитель дорожно-транспортной службы раскрыл удостоверение, Шатунов начал тереть указательным пальцем подбородок под нижней губой, тупо глядя на него. Хозяин недоумевал, чем обязан, гаишник с удовольствием (или злорадством) объяснил причину визита:

– Камеры наблюдений зафиксировали, как ваша машина выезжала ночью из города на скорости, превышающей допустимую в три раза. При этом нарушая все правила дорожного движения, какие только есть.

Шатунов полез в нагрудный карман пиджака, без суеты достал портмоне, вытащил пятитысячную купюру и положил на стол. Дэпээсник, кажется, обиделся, наверняка его не устроила откупная сумма:

– За подобные нарушения водители лишаются прав…

Пожав плечами, мол, нет проблем, Шатунов кинул на стол водительское удостоверение, давая понять: забирай и то, и другое, только пошел вон…

Тем временем в коридоре, не видя явной угрозы шефу, Марин осторожно прикрыл дверь и отступил на пару шагов. Вдруг столкнулся с Сабриной, наблюдавшей за ним, скрестив на груди руки.

– Вообще-то, нормальные люди не пятятся назад, – сделала она недружелюбное замечание. – А если я расскажу отцу, что вы подглядывали за ним и подслушивали?

Марин и не думал оправдываться, он улыбнулся:

– Не сейчас, ладно? У твоего отца полицейский, пусть он сначала с ним разберется.

– А мы уже на «ты»? – поддела его она, усаживаясь в кресло.

– Да ладно тебе, – развалившись в соседнем кресле, хмыкнул Марин. Он подпер скулу кулаком, ноги расставил – шире некуда, а Сабрину разглядывал как славненькую зверушку, которую собирался приобрести за пять рублей вместе с клеткой.

Она демонстративно отвернулась от него, не странно? Красивая молодая леди, встретив внешне достойного молодого мэна, должна по идее вылезти из собственной оболочки, но постараться понравиться ему. Хотя бы просто так, без задней мысли. Это нормальный процесс, основанный на инстинкте, предписывающем сближение полов с последующим размножением, однако! Инстинкты Сабрины находились в угнетенном состоянии.

– Год работаю у Шатунова, а о тебе не знал, – задумчиво произнес Марин. – Почему? Где ты была?

– Пожалуй, я поищу Пашку, – поднялась она.

Горда и своенравна. А какой вид с тыла! Какие булки ниже поясницы…

– Узнал, когда? – неожиданно вырос перед ним ее отец.

– Завтра утром, – ответил Марин.

Не было нужды уточнять, о чем спросил шеф, он каждый день задавал этот вопрос, опуская слово «похороны», как будто умалчивание что-то изменит. Марина не удивят летающие тарелки с гуманоидами, а Шатунов, признаться, удивлял. Охранник сгорал от любопытства – кто убитая женщина, ну, помимо того, что она работник прокуратуры? Почему ее смерть заставила так сильно страдать Шатуна?

– Мне обещали, – отчитывался Марин, идя за ним в кабинет, – дать сведения о мужчине, которого застрелила Ксения Эдуардовна, если, конечно, сведения будут. С участниками погони я переговорил, есть некоторые наблюдения, но пока ничего существенного.

– Хорошо, – вяло закивал Шатунов, остановившись у стола.

Шефа что-то не устраивало, почувствовал Марин, а недосказанность не устраивала его, но ведь есть договоренность: ничего не скрывать. Он поставил руки на бедра и с вызовом спросил:

– Что не так?

– Почему ты решил…

– По вашему лицу, – перебил его Марин.

– Я все думаю… – начал шеф, сунув руки в карманы брюк и смущенно опустив голову. – Не слишком ли мы развернули деятельность? Поначалу я возомнил, что однажды ночью встречу убийц здесь… Но это я так хочу, а им на мои угрозы плевать. В общем, когда пошла вся эта суета, ну, с камерами, охраной… мне стало неловко. Как будто я последний трус…

– Хотите отказаться от поисков убийц?

– Ни за что!

– Тогда меня слушайте, – взял жесткий тон Марин. – Это не бытовое убийство. В дом вашей знакомой приходили серьезные ребята, которые по пути следования оставляли идеальный порядок. Не взяли ценности, а они лежали на виду и просились в руки. Знаете, что это значит?

– Что?

– Они работают на свою репутацию! И не первый раз замочили человека. Мало того, очень нетипичный поступок – выстрел в затылок убитому сообщнику. Еще: они знают, что перед смертью Ксения Эдуардовна говорила с вами по телефону. Полагаете, их не интересует, о чем вы трепались? Вдруг она шепнула вам, в какой стороне следует искать концы?

– Но это надо у меня спросить, а я фиг скажу.

– Можно заставить рассказать. А вы к тому же пообещали убийцам отыскать их…

– Ладно, ладно, убедил, – замахал руками Шатунов, а у Марина аргументы не закончились:

– Еще одна показательная деталь: они стреляли в наших ребят, стоя на подножках. Это неудобно, трясет, по плечу лишь циркачам. Но попали точно по колесам обеих машин. А могли залепить пули в лоб. Наши палили без глушителей, следовательно, убийцы догадались, что погоня за ними.

– А номер машины наши помнят?

– Помнят. Номер принадлежал покойному автолюбителю, его машина находится в гараже. Номер никто не снимал – у меня точные сведения, значит, его нарисовали. Последнее: среди киллеров есть женщина… Нет, мне очень, очень-очень не нравятся эти ребята. Я настаиваю: Павлика нужно спрятать по моему плану, а вы тянете резину. И вообще, Леонид Федорович, вы обещали подчиняться мне.

Подчиняться? Шатунову? Он забыл, когда это делал. Но разум пока не потерял, посему сказал через преодоление сопротивления:

– Хорошо, как скажешь – так и будет.

– Я пошел, у меня важная встреча.

Шатунов опустился в кресло и замер. Теперь он жил параллельно двумя жизнями – настоящим моментом, в котором потерялся, и прошлым, где Леха смело шагнул в бездну, не имея поддержки. Там становились мишенью, не избежал этой участи и он, но при всем при том ему везло…