Текст книги "Маленький дракон с актерского факультета"

Автор книги: Лариса Шкатула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Какая стрелка?

– Узнаешь в свое время. Быть избранником судьбы – дело ответственное и хлопотное, не каждому по плечу...

– Да, не хочу я быть избранником! По крайней мере, сейчас, когда я учусь только на втором курсе института.

– Одно другому не помешает...

– Загадками говорите, Венуста Худионовна. Вы со всеми своими квартирантками ведете такие странные разговоры?

– И то правда, соловья баснями не кормят, – согласилась квартирная хозяйка. – Позвала на чай, вот и отвечай – – сказала старушка самой себе и рассмеялась.

Катя тоже улыбнулась, в момент позабыв о напряжении, которое поначалу её охватило. Она не терпела никаких посягательств на свою свободу, а тем более от человека, которого сегодня видела в первый паз.

Глава пятая

... Одеты тоже неброско, в халаты из человеческой кожи, в накидки из косточек пальцев, а вместо ша – почки норовят напялить чужой че – реп, да чтобы глазницы светились.

А так люди как люди.

Михаил Успенский

На своем пекарском искусстве Венуста Худионовна могла бы делать немалые деньги, размышляла Катя, ворочаясь без сна в своей новой мягкой и уютной постели. Никогда прежде она не ела таких вкусных пирогов, блинчиков, кулебяк и прочих плюшек-бубликов, попробовав которые, мало кто смог бы без сожаления от них оторваться.

Не удержалась и Катя. Потому и переела.

"Обжора! – укоряла она себя. – Воспитанный человек должен контролировать свой аппетит. Она вспомнила стихи своего детства о том как дразнить обжору:"Робин-Бобин-Барабек скушал сорок человек, и телегу, и быка, и кривого мясника..." И много ещё чего. "А потом и говорит:"У меня живот болит!"

Она давно не ребенок, а обжора ещё та. Катя лежала без сна и слушала каждый звук в доме и за окнами. Вот мяукнул, а потом заорал дурным голосом чей-то кот. Ему ответил другой и вскоре вся округа наполнилась душераздирающими звуками кошачьего хора.

Скрипнула ступенька деревянного крыльца – мало ли от чего может скрипеть рассыхающееся дерево...

Шутки шутками, но спать было нужно. Завтра в институте репетиция новогоднего спектакля. Не хватало еще, чтобы от недосыпа она качалась, как былинка на ветру.

Насчет цены за квартиру она договорилась с хозяйкою за чаем. Объявление не обманывало. Жилье сдавалось недорого. Даже смехотворно дешево.

"Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною!" – задумчиво пробормотала Катя, и ей показалось, что в ответ из темного угла, где стоял комод, кто-то хихикнул.

Сон подкрался незаметно. Юность редко страдает бессонницей. Но и сон оказался не лучше: только она закрыла глаза, как все и началось. Вроде, Катя спала, но видела комнату лучше, чем с открытыми глазами.

Из того угла, откуда ей послышалось хихиканье, выбежал небольшой, весь покрытый шерстью человечек. Этакий мини-мужичок. Он ловко взобрался по спинке кровати, пробежал по одеялу и сел возле её подушки, свесив ноги. В ответ на Катин удивленный взгляд он небрежно сказал:

– Не бойся, душить не стану.

– А я и не боюсь, – сказала она. – И вообще, кто ты такой?

– Домовой, – ответил человечек. – Раньше меня всяк с первого взгляда узнавал, а теперь... Худионовна говорит, мы – домовые – исчезающий тип.

– Вот и исчезни, – довольно невежливо пробормотала девушка, – и дай мне поспать.

– Дивлюсь, ты меня не боишься. Я ведь ежели разозлюсь...Мне просто некогда тебе свою силу показывать.

– А уж если я разозлюсь, – отмахнулась Катя. – И вообще, никаких домовых не бывает!

– Другие девушки визжат, пугаются...

Но на Катю навалилась вдруг такая сонливость, что ей было лень даже разговаривать. Она решила просто повернуться на другой бок, но что-то её не пускало. Девушка приоткрыла глаза. Человечек, ухмыляяь, деражал двумя пальцами край одеяла. Видимо, сила у него действительно была.

– Сегодня один такой же приставучий, как ты, тоже решил мне свою силу показать.

– И что с ним сталось?

– В больнице лежит. С множественными переломами... Хорошо, что ты от меня хочешь?

Человечек отпустил одеяло и сказал просительным тоном:

– Возьми меня с собой, а?

– Куда? – удивилась Катя . – В институт?

– Нет, в Черную Дыру.

Черная Дыра. Екатерине показалось, что она где-то об этом слышала.

– Какую ещё дыру? – все же спросила она. – Никуда я не собираюсь!

– А я слышал другое!

– Чем чужие разговоры подслушивать, ты бы лучше хозяйством занимался, – поддела его Катя. – Насколько я знаю, это твоя обязанность.

– Много ты знаешь! – обиделся домовой – Много ты мышей видела? Или тараканов? Или пыль с потолка свисает?

– Не свисает.

– То-то же, чего ж тогда напраслину возводишь? Я к тебе со всей душой1

Он по одеялу соскользнул на пол и скрылся под комодом.

Против ожидания Катя проснулась отдохнувшей, а когда наскоро собравшись, вышла из своей комнаты, хозяйка позвала её завтракать.

– Мне неудобно, – стала отнекиваться девушка, – вчера мы поели, чаю попили – для знакомоства, а сегодня? Так и будете меня даром кормить?

– Даром не буду, – слегка улыбнулась хозяйка. – Отработаешь, не бойся.

– Скажите.., – Катя замялась, – вы...

– Ведьма, – подсказала старушка, посмеиваясь.

– Я хотела сказать, что вы непохожи на рядовую пенсионерку.

– Наверное, среди рядовых не очень много докторов наук.

– Что?!

– Ты не ослышалась, я – доктор исторических наук

– Простите, наверное, просто я слишком много ела на ночь, вот и начала казаться всякая ерунда.

– Тебе кто-нибудь досаждал?

– Я же говорю, переела, вот и сон странный приснился. Какой-то лохматый мужичок-невеличка...

– А, это Антип. Наш домовой. Не бойся, он не вредный. Поморочил тебя, чтобы подумала, будто он тебе снится.

– Домовой? И вы, ученая, так спокойно обэтом говорите?

– Потому и говорю спокойно, что ученая. А ученым, поверь, Катюша, порой такие страсти-мордасти открываются!

– Неужели в наше время кто-то всерьез может говорить о домовом?

– В наше время и магию мало кто всерьез воспринимает. И я хочу сказать, голубушка, слава Богу! А то представь, кинулись бы все грамотные магические книги разыскивать да читать. Таких бы дел натворили!

– И вы думаете, магия существует?

– Я ЗНАЮ, что она существует. Иначе, как бы ты ко мне попала?

– Хотите сказать, Ивана Павловича вы на меня натравили? – изумилась Катя.

Старая женщина поморщилась.

– Лексикон у тебя, Катюша, оставляет желать лучшего. Я всего лишь показала ему тебя во сне.

– Голую?

– Слегка обнаженную.

– У меня, значит, лексикон не тот? А что можно сказать о вашем методе?

– Не слишком пристойный, – согласилась Венуста Худионовна, – так ведь и муж твоей бывшей хозяйки человек распущенный, примитивный. Пришлось с ним его же языком разговаривать. Поверь, мне и самой это было не очень приятно.

– Это все из-за Черной Дыры? – решила проявить свою осведомленность Катя. – Вы мне не объясните, что это такое?

Старая женщина отвела глаза, подчеркнуто безразлично скользнула по своему отражению в самоваре, зачем-то потрогала пальцем скатерть.

– Разве вы в школе это по астрономии не проходили? Черные дыры – это космические объекты, которые образуются при гравитационном коллапсе...

– Нет, астрономию я помню, – сухо проговорила Екатерина, – я имела в виду одну конкретную Черную Дыру. И не где-то там, в далеком космосе, а здесь, на Земле.

– Проболтался все-таки! – Венуста Худионовна сердито стукнула по столу серебряной ложкой, которую до того бесцельно держала в руке. – Смотри, Антип, превращу тебя в крысу, а потом в ловушку поймаю.

Под сервантом что-то прошуршало и стихло.

– Говорите, Венуста Худионовна, а то я из-за вас в институт опоздаю.

– Слишком этот вопрос серьезный, чтобы его вот так, походя, обсуждать. Отложим пока до вечера. А сейчас завтракай не спеша. Я для тебя время растяну, а рейсовый автобус за тобой прямо к дому подъедет...

Глава шестая

Сыны не ведают о подвигах отцов

И в дольнем прахе их богов

Лежат низверженные лики!

Евгений Баратынский

Учебный день для Екатерины тянулся сегодня мучительно долго. Она переходила из аудитории в аудиторию, слушала лекции, конспектировала, репетировала, но делала это как-то автоматически.

– Уж не влюбилась ли наша Железная Леди? – шутили однокурсницы.

– Не влюбилась, – отмахивалась она. – Не мешайте, я думаю.

– Тихо, девочки, Звягинцева репетирует сценку: великая актриса и толпа.

– Она представляет себя в роли Марии Стюарт!

– Королевы Елизаветы!

Что с них возьмешь? Молодо-зелено...

Но апофеозом дня оказался приход в институт её квартирной хозяйки. Сперва Катя, чего греха таить, испугалась. Вдруг та пришла жаловаться на Звягинцеву декану? Но хозяйка подозвала её и, пряча глаза, отдала деньги.

– Возьми, ты же вперед заплатила. Я не какой-то там Гобсек, чтобы у бедной студентки деньгт отнимать.

Из её монолога следовало, что женщина читала классику, но, видимо, давно.

– И не держи зла. Я сгоряча на тебя набросилась. Все-таки муж, жалко его, хоть он и кобель блудливый.

Катя пообещала зла не держать. Теперь она могла и с новой хозяйкой расплатиться и сама продукты покупать, а не у чужого человека на шее сидеть.

Как бы то ни было, в свой новый дом после занятий она торопилась, хотя подруги и предлагали посидеть в молодежном кафе.

Она могла сразу пройти в дом – никаких преград перед нею не было, но на всякий случай все же стукнула молотком по диску. Хозяйка открыла дверь тут же, будто видела сквозь нее.

– Скорее, мы ждем тебя целую вечность!

– Мы? – Катя приостановилась – Кто это – мы?

– Не буду же я говорить тебе об этом на пороге? Заходи, не капризничай.

За столом в гостиной сидел величественного вида старик с седой шевелюрой и небольшой седой бородкой. Обеими руками он сжимал палку, увенчанную искусно вырезанной головой собаки.

– А вот и наша Катюша, – как-то торжественно произнесла хозяйка.

– Екатерина Звягинцева, – представляясь, Катя почему-то присела в реверансе. Оказывается, она так переволновалась, что стала сама не своя. Реверанс, надо же, старье какое!

– Никодим Аристархович, – опираясь на палку тяжело поднялся старик. Вяземский. Позвольте вашу ручку.

Он взял Катину руку своей, несмотря на артирит, сохранившей благородную форму, и поцеловал. Кате целовали руки не часто и, наверное, поэтому она смутилась. Сверстники не баловали её такими изысканными манерами. Она увидела и свежие цветы в вазе. Небось, он не думает, что цветы дарить нужно только к празднику. Правда, и имечко у него – Никодим!.. Пожалуй, не хуже, чем Венуста...

– Никодим, – улыбка тронула губы Вяземского, – состоит из двух частей: победа и народ. То ли я народ победил, то ли он меня.Отец мой тоже над своим именем посмеивался: Аристарх – лучше руководить или лучший руководитель? В революцию пятого года погиб...

– Пятого года? – не поверила Катя, – Сколько же тогда вам лет?

– Ровесники века мы с Венусей, потому и имена наши вам странными кажутся. Раньше им так не удивлялись.

– Ровесники века. Не может быть!.. То есть, я хотела сказать, что вы выглядите гораздо моложе.

– Не такими дряхлыми? – старики переглянулись и расхохотались.

Никодим Аристархович, впрочем, тут же подавил смех.

– Мы не имеем права стареть, милая барышня. Равно, как и отойти в мир иной. Потому поддерживаем себя в форме, что не оставили пока своего дела в надежных руках. Может, здесь есть и моя вина: все перебирал, привередничал...

– Не казнись, Дима, – остановила его Венуста Худионовна. – Что толку сожалеть о том, чего нельзя исправить?

– Я очень вам сочувствую, – понимающе кивнула Катерина, – только не пойму, почему эти разговоры вы ведете со мной. Я собираюсь стать артисткой и никакого отношения к истории не имею...

– Мы все имеем отношение к истории, – мягко поправил её Никодим Аристархович, – это наши корни, наш фундамент. И вас, молодых, это должно интересовать в первую очередь. Мы все, что могли, сделали.

– Да что может случиться с историей? – недоумевала Катя. – Что было то было. Ни изменить, ни вычеркнуть.

– Увы, Катенька, и изменяют, и вычеркивают.

– Кто?

– Черные историки.

– Те, что открыли Дыру?

Во взгляде Вяземского мелькнуло удивление. Он посмотрел на свою смутившуюся коллегу.

– Ты рассказала?

– Это все Антип.

– А чего он вдруг разговорился? До сих пор помалкивал. Только и знал, что твоих жиличек из дому выживать.

– Выходит, Катюша ему понравилась.

– Антип не виноват, – вступилась за домового Екатерина. – Он... нечаянно, потому что переживает. Даже с собой просил взять.

– Взять с собой?! – в один голос воскликнули старики.

– Правда, я и сама не знаю, куда.

– Но он не может отсюда уйти. Домовые должны жить в доме, – пояснила Венуста Худионовна.

Из-под серванта донесся тяжелый вздох.

– Видно, и вправду плохи наши дела, если Антип пытается о доме забыть.

– И все равно я ничего не понимаю! – настойчиво сказала Екатерина; старики ходили вокруг да около, что-то в отношении неё себе напланировали, не интересуясь мнением самой Кати.

Ответа на свой вопрос она не получила и рассердилась ещё больше.

– По-моему, вы со мной не церемонитесь. Только почему вы решили, что я безропотно все снесу?

– Ого! – стукнул палкой об пол Никодим Аристархович.

– А то! – Венуста Худионовна вскинула руку, словно представляя актрису, произнесшую свой знаменитый монолог.

– Будете рассказывать или нет? – Катя привстала со стула, решив про себя, что если старики и дальше будут тянуть резину, она просто встанет и уйдет в свою комнату, хотя это и неэтично.

– А куда мы денемся? – нарочито грустно сказал Вяземский, хотя глаза его искрились весельем. – Кто будет рассказывать?

– Давай ты, – насмешливо произнесла Венуста. – Доныне горазд перед юными красотками перья распускать. Да и красноречием тебя Бог не обидел.

– Наверное, вы, дитя мое, – начал рассказ Никодим Аристархович, слышали и читали о том, что многие, существовавшие в прошлые века труды ученых – историков, астрономов, врачей считаются в наше время безвозвратно утерянными. Казалось бы, утеряны и ладно. Но оказывается, что они все-таки существуют, только люди не имеют к ним доступа. А если точнее, то имеет лишь узкий круг ученых, которые присвоили себе право пользоваться тем, что принадлежит всему человечеству.

– А как редкости попали к ним в руки?

– Как раз через эту Черную Дыру.

– А я уж было подумала, что Черная Дыра – выдумка Антипа.

– Если коротко, Черная Дыра – ворота во времени, через которые в определенный день можно попасть в нужный тебе век, – пояснила Венуста Худионовна.

– Иными словами, составь график и ходи, куда вздумается?

– Правильнее было бы сказать, определи закономерность, – уточнил Никодим Аристарховоч. – А вот насчет – иди – все не так просто. Мы пока не разобрались, почему одних Черная Дыра пропускает, а других отбрасывает? Черные историки продвинулись в этом вопросе несколько дальше – они удерживают проход для своих разведчиков с помощью магических заклинаний. У них есть очень высокие профессионалы. И, скорей всего, в их руках манускрипт великих колдунов прошлого. Зато я изобрел прибор – прости, Венуся, не могу не похвастаться – который может без специальных заклинаний провести через Черную Дыру...

– Фантастика! – воскликнула Катя. – Получается, Черная Дыра – та же машина времени, которую придумали черные историки.

– Не придумали, Катюша, а открыли. Черная Дыра всегда существовала. Именно благодаря ей у нас случаются полтергейсты, привидения и прочая чертовщина.

– Что-то у меня все в голове перепуталось, – пожаловалась Катя. – Мы говорим о колдунах или об ученых?

– О тех и других в одном лице, – терпеливо пояснил Вяземский, и по лицу его можно было прочесть: "Это же так просто!"

– Это для вас просто, – рассердилась Катя, – а для человека непосвященного звучит прямо-таки неправдоподобно. Ученые во все века боролись с предрассудками, а тут вдруг какая-то магия. Если хотите, то я не верю. Мысли читать могут и экстрасенсы, а ваш домовой... просто какой-нибудь карлик!

Под сервантом рассерженно фыркнули.

– Это и понятно, – кивнул Вяземский. – Магов на свете не так уж много – зачем же зря волновать людей? Пусть думают, что их нет вовсе.

– Но словосочетание ученые-маги тоже звучит странно.

– Так получилось, что кроме ученых никто не интересовался старинными книгами и рукописями. Современному человеку некогда ради интереса копаться в каких-то там пергаментах, выискивая заклинание, превращающее в жабу злобную соседку. Иное дело, само историки. Кое-кто создал даже свой орден.

– Черные историки?

– Они себя называют "Орденом честолюбивых историков". И в их руках находятся такие документы... Ученые за подобное богатство жизни бы не пожалели.

– Но что им это дает?

– Ощущение своей избранности. Власти. Ведь многое из того, чему мы не знаем объяснения и рецепта, было изобретено и объяснено ещё в седой древности. Не говоря уже о приемах черной и белой магии...

– Но так ли уж важна для человечества потеря каких-то там книг? Их нет, а мы продолжаем идти вперед, развиваться...

– И опять повторять ошибки предков, только в худшем варианте. Судите сами, в тринадцатом веке в княжеской библиотеке Рязани оказался трактат Авиценны, открывающем секрет бессмертия.

– Он тоже утерян?

– Монголо-татары сожгли Рязань. В огне сгорела и библиотека.

– То есть, вы хотите сказать, что если кому-то удастся попасть в Рязань тринадцатого века до пожара, трактат удастся спасти?

– Именно это я и хочу сказать.

– И у вас есть на примете такой человек?

– Есть, – твердо сказал Вяземский. – По крайней мере, на него показал мой ген-искатель.

Катя все ещё переживала в уме потрясение, вызванное рассказом историка, как вдруг поняла, что они все трое сидят и молчат. Причем, оба историка смотрят на неё явно выжидающе.

– Вы хотите сказать, что этот человек...я?! – изумилась она.

– Вы, Катюша, именно вы.

– Но я не хочу идти ни в какую вашу дыру! У меня есть цель: окончить театральный институт. Я буду артисткой. И, надеюсь, мне в это никто не помешает!

Историки переглянулись.

– Может, нам отойти от высоких материй? – проговорила Венуста Худионовна. – Без подготовки такое трудно осознать. А если приземлить проблему – у нас есть отличные экономические рычаги. Подрабатывают же студентки на всяких малоквалифицированных работах, чтобы иметь карманные деньги. За нужную нам работу мы тоже можем заплатить...

– А мне ничего и не надо, у меня все есть, – слишком поспешно ответила Катя.

– Все есть! – хмыкнула докторша. – Юбку модную себе купила, а потом сидела на хлебе и воде.

– Ну и что же, – заупрямилась девушка, – все равно я не собираюсь отступать от задуманного!

– Тогда я не знаю, как с этой девушкой разговаривать, – беспомощно пожал плечами Вяземский. – Видимо, я стал слишком стар для бесед с юными. Что им проблема бессмертия! В восемнадцать лет, наверное, всем кажется, что они будут жить вечно.

Он поник седой головой, и Кате стало его жалко.

– Не расстраивайтесь, найдете кого-нибудь другого вашим искателем.

– Увы, на это уже нет времени. Теперь черным историкам ничто не помешает присвоить себе бесценную рукопись.

– У вас к тому же соревнование, кто первым успеет?

– Можно сказать и так. Честолюбивых историков возглавляет чнловек необычайно талантливый. Некто Леон Турк. Официально он тоже профессор и даже преподает в университете...

Что-то похожее на воспоминание мелькнуло в мозгу Екатерины, но тщетная попытка осветить темный уголок памяти ни к чему не привела, оставив у девушки чувство неудовлетворенности: что же такое она забыла?

– Тоже мне, талант – таскать, пусть и из другого времени то, что плохо лежит! – фыркнула Катя.

– Не спеши с выводами, – мягко посоветовала Венуста Худионовна. Талант его – в знаниях и умении применять магию на практике. Не побоюсь сказать: Леон – величайший маг своего времени.

– Все равно он мне не нравится!

– А разве ты его знаешь? – удивился Вяземский.

– Не знаю и знать не хочу! Если человек думает только о себе...

– Не только. О себе и о друзьях, соратниках...

– Выходит, ему и помешать нельзя?

Катя, сама не зная почему, вдруг разволновалась.

– Отчего же, мы препятствовали... по мере возможности.

Вяземский нервно потер руки.

– Слишком велико противостояние. Нас мало, а профессор Захаров запрещал привлекать к делу неоперившуюся молодежь...

– А теперь, значит, понял, что без молодежи – никуда? – ехидно осведомилась Катя.

– Профессор Захаров умер месяц назад в возрасте ста восьмидесяти лет.

– Ух, ты! – чуть не присвистнула Катя. – Я и не думала, что у нас встречаются такие долгожители. Читала, есть где-то в Тибете или в Африке...

– Может, их гораздо больше, но они предпочитают не привлекать к себе нездоровое внимание прессы. Тем более, что методы, которыми они продляют свою жизнь, пока доступны лишь единицам...

– Кхе, кхе, – покашляла Венуста Худионовна.

– Простите, опять увлекся! – спохватился Вяземский. – Так вот, для проникновения в другое время нам нужен человек не просто молодой и физически развитый, но и легко обучающийся...

– Я польщена, – опять не выдержала девушка, – но почему бы вам не поискать такого исполнителя среди мужчин. Вы современные фильмы смотрите? Много ли среди воинов и разведчиков женщин? Я вот так сразу могу вспомнить только Мату Хари и Никиту.

– Мужчин мы посылали, – вздохнула Венуста Худионовна, – но им зачастую не хватает хитрости и рядового житейского актерства. Иной раз лучше выглядеть слабым и неопасным – легче обмануть блительность противника...

– Да и прибора у нас тогда не было, – подхватил Никодим Аристархович. – Я потом, пост фактум проверял его на нащих провалившихся посланниках – по показаниям ген-искателя ни один из них для такого задания не подходил. Потому и черные историки их сразу засекали и выпроваживали прочь, нас вежливо о том осведомляя.

– Вежилво, но с издевкой, – проговорила старая профессорша. – Мол, не суйтесь с вашим свиным рылом в наш калашный ряд.

– Они вас презирают? – удивилась Катя.

– Скорее, недооценивают. Считают примитивными, что ли. Неспособными к тонкой игре, изящным манерам. Словом, недостойными их "бомонда".

– А ваших посланников они убивали?

– Как можно, мы – люди цивилизованные. Бывало, новичков даже спасали, но опять же выпроваживали вон через ту же Черную Дыру. А заодно и стирали из памяти все увиденное. Получается, человек побывал в другом времени, а что там видел, рассказать не может...

– Ладно, Бог с ними, – не очень вежливо проговорила Катя. – Но я учусь в институте, конкурс в который составлял пятьдесят два человека на место. Я боролась наравне со всеми, поступила, заметьте, безо всякой протекции, а теперь мне все бросить и сражаться с какими-то там честолюбивыми историками?! Кстати, а почему вы их называете черными?

– Потому, что они называют нас белыми. Даже посмеиваются: белое братство! Мол, мы сектанты, главный лозунг которых: не верь глазам своим!

– А чему вы, по их мнению, не верите?

– Тому, что земные богатства во все века принадлежали и принадлежат лишь кучке избранных.

– А если они кое в чем правы? Ведь истинную цену той или иной вещи могут дать лишь профессионалы...

– Оценить – да, но показать всему человечеству то, что оставили потомки, историки обязаны, – жестко проговорил Никодим Аристархович. Никто не вправе решать, что человечеству нужно, а без чего оно обойдется.

– И все-таки для меня сейчас нет ничего важнее учебы в институте, упрямо сказала Катя.

– К тому времени, как ты вернешься, у нас здесь пройдет не больше трех дней.

– Вы хотите сказать, ЕСЛИ вернусь?

– Екатерина, ты же не трусиха, – попеняла ей Венуста Худионовна. – Мы сделаем все, чтобы максимально обезопасить твое пребывание там. Ты постоянно будешь иметь на подмогу не только наши глаза и уши, но и руки... Девочка, у нас осталось мало времени, совсем скоро монголо-татары нападут на город, чтобы сжечь его дотла.

– Значит, и черные историки этой рукописью интересуются?

– Интересуютс, – согласно кивнул Вяземский.

– Тогда я верю, что вам трудно найти себе резидента, – посочувствовала Катя. – И чтобы играть мог, как актер – то есть, натурально притворяться, и чтобы защитить себя смог...

Она говорила, а сама лихорадочно рассуждала: конечно, проще простого отказаться, но ведь белые историки не для себя стараются. Она уже и не думала, что старики её дурачат и магии нет на свете, а вдруг окончательно и бесповоротно поверив, что все происходящее с нею – судьба и надо пойти ей навстречу... Решив так, она вдруг услышала, как старые историки между собой говорят о ней:

– Очень серьезная особа. А мы все ругаем нашу молодежь...

– Но может легко потратить все деньги на понравившуюся вещь, не думая о будущем...

– Однако, заметь, что и все последствия такого поступка она расхлебывает сама, никого не привлекая на помощь. Даже родителям не сообщила, не пожаловалась...

Екатерина не выдержала.

– Историки, ау, я ещё здесь!

– И особого почтения к старшим у неё не наблюдается, – вздохнул Вяземский. – Хорошо хоть чувство юмора ей не изменяет...

– Если я соглашусь, – осторожно поинтересовалась девушка, – мне тут же придется отправляться в эту вашу Черную Дыру?

– Если согласишься, с завтрашнего дня приступишь к учебе: изучению старорусского, монгольского языков, езде верхом, стрельбе из лука, умению разбираться в драгоценных камнях, этикету, практической магии...

– Пожалуй, будущей артистке это все может пригодиться...

– Можно принять ваши слова, Катюша, за согласие? – спросил Вяземский. – Не волнуйтесь, нашу учебу станете постигать в оставшееся от институтской время.

Катя отправилась в свою комнату, едва кукушка на стенных часах прокуковала девять раз. Не то, чтобы она так хотела спать, но ей нужно было остаться наедине с собой. Ей хотелось глубже осознать принятое решение.

Хорошо было бы с кем-нибудь посоветоваться, но Ленчику она так и не сказала, что переехала на другую квартиру, а подруги... никто из них в случившееся с Катей просто не поверит. Кто её тянул за язык? Согласилась, сама не зная, на что. Теперь вот полезет в эту дурацкую дыру! Или полетит? Кто знает, как вообще через неё пробираются?

Из-под комода донесся шорох и Катя, как ни странно, ему обрадовалась.

– Антип, ты все ещё сердишься на меня? Я больше не буду. Давай лучше поговорим. О будущем...