Текст книги "Приманка для двоих"
Автор книги: Лариса Кондрашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава двадцатая
Маргарита решила позвонить директору своей фирмы. Еще когда она собиралась домой, шеф вдруг позвонил в отдел и продиктовал ей номер своего сотового телефона.
– Запиши, Савина, на всякий случай. И звони в любое время, не стесняйся.
– Вы думаете, Юрий Григорьевич, у меня на учебе возникнут к вам какие-то вопросы?
– Мало ли, это Москва. Может, кто-то тебе предложит что-нибудь или заинтересуется нашим производством.
– Хорошо.
Маргарита пожала плечами, словно он мог увидеть ее по телефону, но номер сотового записала. И вот теперь решила ему позвонить.
– Здравствуйте, Юрий Григорьевич, – начала она, и директор тут же откликнулся:
– Здравствуй, Савина! Какие проблемы?
– Вообще-то это не проблема, а вопрос. Я звоню посоветоваться… Вроде это личное…
– Считай, что я твой отец-командир, к которому как раз и положено обращаться с личными вопросами.
– Понимаете, у меня тут появился знакомый, который предлагает мне выступить в телевизионной передаче…
– Конечно, соглашайся!
– Но я не умею выступать перед камерой, у меня тут же заплетается язык, я волнуюсь и не могу двух слов связать.
– А как же ты собираешься вести пресс-конференцию?
– Какую пресс-конференцию? – испугалась Маргарита.
– Считай, что это я пошутил. А откуда у тебя опыт общения с телевизионщиками? Как давно ты перед этой самой камерой стояла? Или сидела.
– Лет пять тому назад.
– И тогда, наверное, ты была рядовым сотрудником. Не знала, что такое ответственность руководителя и как держать в руках свои эмоции.
– Вообще-то вы правы…
– Прав-прав, и не сомневайся. Ты выросла, Маргарита Петровна, а продолжаешь мыслить все еще теми, юношескими, категориями. Скажи себе: «Я должна!» Выпей – ну, я не знаю, что вы, женщины, пьете от нервов, может, валерьянки, и иди. Непременно расскажи о нашем производстве. Какой качественный продукт мы выпускаем. Как главный бухгалтер.
– Но я же еще не…
– Приказ я подпишу. И не раздумывай. Такая возможность – реклама на всю страну, когда еще представится. Если рекламу давать, как говорится, на общих основаниях, я, пардон, без штанов останусь. Ни пуха ни пера, Маргарита Петровна, концерн на тебя смотрит. Не подведи. Ну, бывай здорова!
Вот так! Она позвонила, чтобы посоветоваться, а вышло, что отступать ей теперь некуда. Отчего-то она и не подумала взглянуть на свое участие в передаче как одновременно на рекламу своего предприятия. Наверное, пока главбух из нее неважный…
Теперь только и осталось поехать на встречу с мамой Игната, а потом сидеть перед камерой и повторять вызубренный текст, чтобы зрители приняли его за экспромт. По крайней мере именно так свое участие она представляла.
На фоне успехов Маргариты в учебе личная жизнь ее шла каким-то зигзагом. Теперь все ее рассуждения о свободе казались ей самой надуманными и по-детски наивными. Наверное, по-настоящему свободным может чувствовать себя человек лишь на необитаемом острове… Но опять же взять, к примеру, Робинзона Крузо: чувствовать себя свободным ему не давали если не цивилизованные люди, то каннибалы…
В обычном мире окружающие твоей свободы попросту не допустят. Будут постоянно напоминать тебе, что ты обязан, должен, а если кто-то противоположного пола в тебе заинтересован, то изволь еще и оправдываться, объяснять ему, почему это он тебе не подходит?!
Атмосфера семьи Лисовских была какой-то нарочито дружелюбной. Словно все ее члены самоотверженно любили друг друга. Такой нетипичной для нашего времени, честной и открытой любовью. Когда Маргарита появилась в их шикарной квартире, остальные члены знаменитой фамилии были уже в сборе.
Маргарита так и не поняла, по какому поводу собрался большой хурал – старшие братья Игната жили отдельно от родителей в своих квартирах, у обоих уже были дети, а невестки казались скорее старшими подругами своей молодой – на вид не больше тридцати пяти лет – свекрови.
Это был мир высоких, красивых людей. Как будто Лисовские особым подбором генов выводили породу человека будущего: высокого, широкоплечего мужчину со светлыми волосами и голубыми глазами. Такими же породистыми выглядели невестки. Маргарита ощутила себя гадким утенком среди лебедей. Такого чувства в себе она терпеть не могла, но справиться с этим ощущением у нее никак не получалось.
Кроме того, Маргариту не покидало чувство, что ее используют втемную. Никто ей ничего не говорил, ни о чем не предупреждал, но вот для чего-то же она им понадобилась. Так что ее даже заранее не предупредили, а просто мать-королева выслала за ней карету, то бишь машину, а теперь она стояла перед ними как перед приемной комиссией. Только вот куда ее принимали?
То есть куда, ока могла догадываться. С некоторых пор у нее даже образовался опыт нетрадиционных знакомств. Надо понимать, теперь ее рассматривали здесь как возможную кандидатуру невесты Игната. Иначе чего бы им всем ее обхаживать? Не приглашают же Лисовские на ужин всякого, кто должен участвовать в передаче Игната?
– Маргарита – королевское имя, – говорили ей.
Интересно, вспоминали Булгакова или королеву Франции?
Она не знала, выдержала ли строгий экзамен, но когда наконец поздно вечером ее доставили обратно в гостиницу, Маргарита ощущала себя совершенно измочаленной.
Но на этом ее трудности не окончились. Через три дня она уже сидела перед камерой в студии, переполненная инструкциями о том, как справляться с волнением, не надеясь на которые она все же глотнула таблетку транквилизатора. И в целом ощущала себя так, как будто ее выпотрошили и подобно чучелу набили соломой, и вот за столом теперь сидело некое подобие настоящей живой Маргариты, а вовсе не она сама.
Впрочем, передача шла довольно гладко. Предсказуемо. Ей не задали ни одного вопроса, который бы смутил, но кое-что Маргарита позволила и от себя – она же обещала директору! Эту небольшую часть речи, всего три фразы, она заранее написала для себя в гостинице, и когда их произносила, увидела только, как поднялись в удивлении брови Игната. Но останавливать ее он не стал.
Предполагалось, что в прямом эфире Маргарите станут задавать вопросы.
– Не бойся, – говорил Игнат, – я тебя подстрахую. Главное, смотри на меня, и все будет тип-топ.
Когда Маргарита услышала, как Лисовский сообщает ей, что в студию дозвонился кто-то из земляков Маргариты, она еще ни о чем таком не подозревала. Но усиленный динамиком студии голос ворвался в ее сознание и мигом пробудил от оцепенения.
– Правда ли говорят, – спросил мужчина голосом Максима, – что вы не будете возвращаться в родной город, а останетесь в Москве?
Что он такое говорит? Как это – не возвращаться!
– Нет, неправда, я вернусь, я уже и билет купила, – доверчиво сообщила она прямо в камеру. – А потом обернулась к Игнату: – Это Максим… мой знакомый.
– Как видно, ваши земляки тревожатся о вас, – ненатурально засмеялся Игнат. – И недаром. Настоящий москвич всегда сумеет оценить красивую женщину.
В студии одобрительно рассмеялись.
На другой день на курсах обсуждали ее выступление.
– Неплохо для «Юг-продукта» заиметь такого главного бухгалтера, – хмыкнул тот, кто в самый первый день приглашал Маргариту в ресторан.
– И нашим курсам тоже известности добавила, – заметила женщина-бухгалтер из Перми. – Это почище другой навязчивой рекламы.
А Маргарита в этот день просидела на занятиях, с трудом их усваивая. Значит, Максим нашелся! То есть неизвестно, звонил ли он ей домой, но то, что фамилию и отчество он уже знает, это точно. И если и вправду потерял ее телефон, то теперь легко найдет.
Настроение ей испортила Люська, которая вечером позвонила Маргарите в гостиницу. Вот ведь настырная. Небось прежде позвонила администратору, узнала номер ее комнаты.
– Ну ты, подруга, учудила! – проговорила она пренебрежительно. – На всю страну о своем Максиме оповестила. Он тебя бросил, а ты его прославляешь…
Что значит бросил? И каким образом, интересно, она его прославляла? Тем, что имя назвала?
Да, Маргарите хотелось бы увидеться с Максимом, но это вовсе не говорит о каком-то ее чудачестве. Она вполне готова признаться, что в отличие от самой Люськи не может просто так взять и забыть мужчину, с которым была близка… Разве это стыдно – помнить?
Пусть даже у них и встреча была ни к чему не обязывающая… Только непонятно, почему Люська так на него вызверилась… Странная мысль, точно озарение, мелькнула в голове Маргариты.
– Люськ, ты его знаешь?
– Кого? – притворилась непонимающей подруга.
– Максима. Ты с ним знакома.
– Ты не совсем правильно сформулировала. Да, я с ним знакома, но знать его вовсе не хочу! И тебе не советую.
– Засунь свой совет себе в задницу! – сказала Маргарита и, перед тем как положить трубку, услышала, как в ней что-то то ли булькнуло, то ли зашипело.
Бухгалтеры, получившие аттестаты профессионалов, решили отметить это событие весело и с размахом. Староста группы – главный бухгалтер то ли из управления аптек, то ли облздрава Новосибирска, Маргарита опять пропустила его откровения мимо ушей – отыскал небольшой ресторанчик, который они на вечер и закупили.
– Это еще недорого! – сказал он небрежно. – На рыло придется всего…
Когда он назвал цифру, которую каждому придется заплатить за банкет, Маргарита про себя обрадовалась, что билет на самолет у нее в кармане. Оставшихся от банкета денег хватит только на то, чтобы добраться до аэропорта Внуково, не считая еще десяти рублей, на которые она из аэропорта уже родного города доедет на маршрутке до дома, если брат Слава почему-либо не сможет ее встретить.
Накануне ей звонил Игнат, но Маргарита попрощалась с ним и сообщила, что увидеться вечером они не смогут, потому что вся группа выпускников курсов собирается на прощальный «отходняк».
Лисовский никак определенно не отреагировал. То есть он сказал:
– Ну что ж, желаю хорошо повеселиться. – А когда Маргарита попрощалась с ним, откликнулся: – До встречи.
«В аэропорт, что ли, придет провожать?» – с досадой подумала она и решила по возможности этой встречи избежать.
На вечер она выбрала в качестве наряда бархатный костюм, который дала ей невестка Лиза. Выглядела Маргарита в нем так, что нравилась самой себе. Странно, что ничего подобного не ощущалось в Люськиных нарядах. В них она ощущала себя неуютно.
Маргарита даже нанесла довольно яркий макияж – когда она выступала в студии, то разговорилась с гримершей, и та посоветовала, какие краски ей лучше выбирать для вечернего освещения.
– Для выступления перед камерой я делаю его несколько утрированно. Тут мы учитываем освещение и как это будет выглядеть на экране, а на дружеской вечеринке достаточно будет лишь подчеркнуть глаза, чтобы они не выглядели такими светлыми, и тон губной помады выбрать потемнее…
Словом, сегодня отражение Маргариты в зеркале понравилось ее хозяйке, что обычно случалось не очень часто.
Хорошо, что в самом начале своей командировки Маргарита не пошла в ресторан с коллегой, что помогло ей сохранить ровные дружеские отношения со всеми остальными мужчинами-бухгалтерами. Так что на вечере Маргарита чувствовала себя прекрасно. Она рассказала тост, вычитанный днем в «Курьере», – сказались-таки ее выступление на телевидении и небольшой урок, данный ей матерью Игната.
Видела бы ее сегодня Люська! Наверное, опять удивилась бы новым чертам, которые проклюнулись в ее характере. Оказывается, умение расслабляться – искусство, благодаря которому можно свободно чувствовать себя в любой компании и контролировать в любой ситуации. Конечно, до профессиональных артистов Маргарите далеко, но она и впредь будет этому учиться.
Маргарита даже сплясала со старостой группы цыганочку, чего прежде в компаниях не делала никогда. Считала, что это у нее получается неуклюже. Словом, она чувствовала себя прекрасно и раскованно до тех пор, пока в зале не появился… Игнат!
Недаром ей показалось, что он коварно усмехается в ответ на ее прощание. «До встречи» – так он сказал. Кого он обаял на этот раз? Или купил? Неужели старосту? А может, просто наплел ему, что Маргарита – женщина его мечты и он хочет повидать ее в последний раз… Мало ли.
Может, Аркадий – так звали старосту – просто решил поддержать отношения с тем, кто ведет передачи на телевидении. От таких знакомств не отмахиваются.
Ну да, Маргарита еще прикидывала, кто из группы на вечер не пришел, потому что один прибор оставался нетронутым. Слава Богу, что Игнат сидел за столом не рядом с ней, а наискосок, но как только заиграл оркестр, он встал и тут же пригласил Маргариту танцевать.
– Зря ты пришел, – сказала она, – это наш вечер, посторонних здесь никого нет…
– А я и не посторонний. – Он так странно скривил губы, что Маргарите стало не по себе – что это с ним?
Она посмотрела Игнату в глаза: его зрачки расширились настолько, что, как ей казалось, чуть ли не перекрывали радужку. Не может быть! Она знала, что от алкоголя так не бывает, да и не слышно было от Игната никакого спиртного запаха. Значит, он принял наркотик. Только теперь принял или принимает их постоянно?
Уж не поэтому ли его семья проявила к Маргарите такой интерес? Наверняка пристрастия Игната в их кругу известны, и далеко не каждая девушка согласится связать свою жизнь с наркоманом, а та, которая из провинции, ради жизни в столице на все пойдет?
Можно теперь додумывать за его родителей что угодно, но сам Игнат относился к ней вовсе не так, как относятся к понравившимся женщинам. Маргарита была совершенно уверена, что никаких особых чувств к ней он не испытывает. Тогда почему преследует ее?
– Скажи, Игнат, что тебе от меня нужно? – спросила она напрямик.
– А почему ты об этом спрашиваешь? – По его губам скользнула снисходительная ухмылка.
– Потому, что я вместе со многими трезвомыслящими особями не верю в бесплатный сыр.
– Намекаешь, что я нетрезв?
– Намекаю, что ты – не сыр.
– Ах это! Надеюсь, ты не думаешь, будто я собрался на тебе жениться?
Маргарита не думала, но его фраза прозвучала оскорбительно.
– Повторяю свой вопрос: что тебе от меня нужно?
Их взгляды скрестились.
– Давай выйдем, поговорим.
– Давай. В самом деле, не выяснять же им отношения прямо в зале. Вон коллеги уже с интересом посматривают в их сторону.
Он цепко схватил ее за локоть, будто Маргарита собралась от него убегать, намеренно причиняя ей боль.
– Отпусти!
Он, посмеиваясь, выпустил локоть, но сам ничуть не отодвинулся. Что за скотина, теперь у нее на руке будут синяки от его пальцев.
Они остановились недалеко от входа у какой-то загородки, прикрытой высокой, до потолка, бархатной портьерой, и Игнат неожиданно для Маргариты вдруг толкнул ее на эту портьеру. Она потеряла равновесие, а он подхватил ее и вместе с Маргаритой оказался в каком-то темном помещении, где были лишь ободранный стол – она ощутила это ладонями, когда пыталась за что-то ухватиться, – и какие-то тряпки – не то халаты, не то еще какая спецодежда.
Маргарита могла бы позвать на помощь, но ей было стыдно даже думать об этом. Разве не видела вся группа, как она принимала от Игната букет цветов, как садилась к нему в машину, а теперь она станет звать на помощь потому, что он хочет ее изнасиловать?
Разве она маленькая девочка и не знала, что бывает, когда молодая женщина встречается со своим ровесником-мужчиной?
– Ты меня зацепила, – вполголоса говорил ей прямо в ухо Игнат, пытаясь пристроить ее на этом дурацком столе. В темноте она слышала, как он щелкнул застежкой своих брюк и принялся расстегивать ее брюки. – Задела своим равнодушием. Еще ни одна женщина не смотрела на меня так отстраненно, как ты. Так холодно. Я думал, ты ледышка от природы, но потом увидел, как ты вскинулась, когда позвонил этот твой… земляк!
– Жених! – зло выдохнула Маргарита.
– Чего же тогда он интересовался, не останешься ли ты в Москве?
– Мы поссорились перед моим отъездом! Маргарита и сама не понимала, зачем рассказывает ему это. Она надеялась, что он отступится от нее. Он же не знает, что она соврала.
И тут случилось то, что бывает не так уж редко. Когда молнию не открывают, а дергают из стороны в сторону. Нехитрый механизм попросту «зажевал» ткань брюк, и его намертво заклинило.
– За все надо платить! – Он тяжело дышал, но молния не поддавалась. – За одну только рекламу своей фирме, которую я позволил тебе проворковать, твоя фирма заплатила бы телевидению не одну тысячу баксов. Что за чертова молния!
И тут Маргарита сделала вид, будто пытается ему помочь, а сама подобрала ноги и ударила его ими.
Игнат откинулся на пол и упал. Что-то он зацепил, падая, и оно металлически загромыхало, а Маргарита, освободившись, выскочила наружу.
Как хорошо, что пиджак от костюма намного перекрывал по длине пояс брюк, так что со стороны не было видно, что у нее неполадки с застежкой.
Маргарита наскоро умылась в туалете, привела насколько можно себя в порядок и вернулась в зал как ни в чем не бывало.
– Рита, а где твой красавец ухажер? – спросила ее соседка по столу.
– Он уезжает сегодня в командировку. На Дальний Восток. Будет снимать там очередную свою передачу.
Зачем Игнату ехать на этот самый Восток, она бы не смогла и ответить, но была уверена, что в зал он не посмеет вернуться.
Она оказалась права.
Правда, до конца вечера сидеть она не стала. Потому что справедливо полагала, уж если Игнат не сумел открыть молнию, у нее это тем более не получится. А после употребления горячительных и безалкогольных напитков ее таки очень захочется расстегнуть.
Маргарита вернулась в гостиницу на метро – у нее оставалось еще право на две поездки, и там дежурная по этажу с помощью маникюрных ножниц освободила молнию, а заодно и Маргариту от брюк.
Глава двадцать первая
Максим увидел на экране Маргариту и обомлел. Эта молодая красавица была похожа на кого угодно, только не на ту милую, простую женщину, какой он увидел ее впервые.
Экранная Маргарита напоминала не Жемчужину, а какую-то голливудскую диву. Она вела себе перед камерой чересчур правильно и выглядела чересчур правильно. Может, и вправду решила остаться в Москве, потому и приобрела себе новый имидж.
В конце концов Максим не выдержал. По экрану время от времени бегущей строкой показывали телефоны студии, и он набрал один из них. Шел прямой эфир. И он сказал, конечно, оператору, а не самой Маргарите:
– Маргарита Петровна, это звонит вам Максим Бобров, ваш земляк. У нас в городе прошел слух, будто вы собираетесь остаться в Москве. Правда ли это?
Голос его в студии прозвучал не сразу. Она еще отвечала на вопросы ведущего. Некоего Игната Лисовского. Он улыбался ей, задавал вопросы, а когда Маргарита говорила, по мнению Максима, глупо кивал. И наконец проговорил:
– К нам в студию дозвонился телезритель из вашего родного города. Он хочет задать вам вопрос. Говорите…
Максим услышал свой собственный голос, и тут же на его глазах Маргарита преобразилась. Она разулыбалась и, глядя в камеру, показалось, прямо ему в глаза, сказала:
– Максим! Это звонит Максим.
Нет, она еще что-то сказала, он услышал будто частью сознания, что она приедет и билет уже купила…
– Да, именно так он представился, – кивнул этот Лисовский, словно не зная, что и говорить.
А Маргарита словно нарочно для него уточнила:
– Я вылетаю через пять дней.
Он был счастлив, как никогда в жизни. Она возвращается! Теперь надо было узнать, каким рейсом? Людмила, конечно, не скажет – что за злопамятная баба!
Он еле дождался, когда на следующий день вернется из леса Димка, и затащил его в кабинет, хотя тот отбивался, что ему там нечего делать.
– Мы с тобой обо всем поговорили, Бобров! Дай поспать. И проследи, чтобы липу сложили в левом углу, а то прошлый раз пришлось доставать ее из-под самого низа…
– Может быть, у меня к тебе личная просьба.
– Валяй!
– Узнай у своей супруги номер рейса, которым прилетает Маргарита.
– Уже приезжает?
– Не сегодня, через четыре дня.
– Она мне не скажет.
– А ты прояви хитрость. Спроси, например, собирается ли она встречать любимую подругу… Не мне тебя учить.
Однако ничего с его затеей не вышло. Вечером позвонил разозленный Димка. Сказал извиняющимся тоном:
– Молчит, зараза. Говорит, не знаю, когда приедет, и знать не хочу! Поссорились они с Риткой, что ли? Поверь, старик, я сделал все, что мог!
Тогда Максим стал звонить на квартиру к Маргарите. А вдруг ему удастся застать ее брата? Не может же он допустить, чтобы цветы у сестры завяли.
Ответили ему аж на третий день, когда Максим уже стал терять надежду.
– Слава, это Максим.
– Ну, здравствуй!
– Вы не могли бы мне сказать номер рейса, которым Рита приезжает?
– Мог бы, вот только надо ли? Если она не хочет тебя видеть, мне здорово достанется.
– Но я же не в дом к ней собираюсь. Аэропорт большой.
– Ладно, скажу. Запишешь или так запомнишь?
– Запомню.
Слава назвал номер рейса, но на прощание съязвил:
– Может, мне уже с тебя деньги брать за информацию?
– Берите, я не возражаю.
– Опасно, – шутливо вздохнул тот. – Вдруг ты в мои родственники прорвешься, будет себе дороже…
Эти четыре дня Максим прожил как в тумане. Куда-то ездил, что-то подписывал. То есть наверняка он ничего ненужного не подписал, слишком крепко сидела в нем забота о своем производстве. Но старался занять себя побольше, вспоминал о делах, когда-то отложенных, домой приходил поздно и до двух-трех часов ночи читал, время от времени уносясь мыслями куда-то.
Димка удивился его напору:
– Ты посмотри, даже с будущим родственником успел познакомиться! А моя-то думает, будто только она информацией владеет. Нет, все-таки добро в конце концов побеждает зло.
– И кто это говорит? – удивился Максим. – Чистый прагматик, которому чужды такие слабости, как сентиментальность. Помнится, в анекдоте говорила одна старушка: «Такой большой, а в сказки веришь!»
– С кем поведешься! – вздохнул Димка и помрачнел. – Послушай, неужели брак – непременно тоска и безысходность?
– Ну у тебя и переходы!
– Душно, няня!
– Может, пойдем выпьем?
– Макс! Ты ли это? «А не поехать лучше к „Яру“, разогнать шампанским кровь!» – пропел он.
– Правда, у нас с деньгами напряг, – тут же несколько отступил назад Максим.
– Эх, пропадай моя телега, я банкую! – крякнул Димка, и они отвязались.
То есть напились.
Домой, понятное дело, возвращались на такси, а к себе в комнату Максим пробирался на цыпочках, ухитрившись, однако, смести с полки в прихожей газеты и журналы, а в гостиной едва не разбив горшок с цветами, который удачно упал на палас. Только земля просыпалась.
Кажется, мама сделала вид, что ни о чем не догадалась.
И вот наконец настал день, в который должна была прилететь Маргарита. Максим поехал в аэропорт и по пути заскочил на рынок, где купил самый красивый букет.
Поставил свою машину на стоянку и пошел к справочному бюро узнать, не задерживается ли рейс.
Максим ходил перед зданием аэропорта, держа букет за спиной, а стрелки на часах, казалось, вообще забывали двигаться.
Он стал думать о том, что скажет Маргарите. Как он объяснит ей недоразумение с телефонами… Нет, вряд ли она сразу захочет услышать об этом. Прилично ли будет поцеловать ее при всех, ведь они пока не столь близко знакомы… Смешно, да, после двух ночей интимной близости…
– …Совершил посадку самолет… – динамик пробормотал что-то неразборчивое, – из Москвы!
Максим кинулся к справочному бюро, а там как назло толпилась куча народа.
– Мужчина, не толкайтесь, всем надо справиться! – злобно ощерилась на него какая-то толстуха.
– Скажите, это не рейс… – он назвал номер, который ждал, – совершил посадку?
– Мужчина! До посадки самолета вашего рейса еще тридцать пять минут! – закричала на него задерганная женщина в окошке.
Что же это они все кричат на него: мужчина! Да, мужчина. Мужчина, который ждет свою женщину… Неужели нельзя было обратиться как-нибудь по-другому? Например, милорд. Или – сэр. Или – ваше королевское величество. А у вас вообще не летчики, а извозчики! Тащатся по небу, как клячи по мостовой! Этот мысленный отпор Аэрофлоту его несколько успокоил.
Он пошел в буфет и с горя выпил что-то светло-коричневое под названием «чай». Купил газету и попытался читать, сидя в зале ожидания на втором этаже.
Но тут пришла уборщица и стала разгонять пассажиров и встречающих. Путаются под ногами, когда ей надо мыть полы.
От долгого ожидания он, кажется, уже отупел, когда наконец динамик сообщил, что рейс, который так трепетно ждал Максим, совершил посадку.
Он кинулся вниз, боясь, что не успеет, пропустит Маргариту, но когда примчался к большим металлическим воротам, преграждающим путь налетное поле, они оказались запертыми.
– Простите, вы встречаете пассажира из Москвы? – спросил он какого-то мрачного мужика в кожаной кепке.
– Мне все равно, – сказал тот с кавказским акцентом. – Я жду того, кто поедет в Геленджик.
– В Геленджик среди зимы? – удивился Максим.
– Люди отдыхают на море во все времена года! – обиженно буркнула кепка.
Наконец металлические ворота с лязганьем отъехали в сторону, и оказавшийся напротив них длинный желтый автобус выплюнул из своего нутра шумный поток пассажиров.
– Вы с какого рейса, из Москвы? Он стал, как ребенок, трогать за руки идущих мимо людей.
– Из Кишинева! – сказала смеясь какая-то женщина.
Он глянул поверх голов и увидел, как напротив выхода остановился еще один автобус, из которого тоже стали выходить пассажиры.
– Из Москвы! – сказал кто-то; ответил на тот же вопрос, какой только что задавал Максим. А потом он увидел Маргариту.
Она шла, легко ступая, насколько позволяла теснящаяся вокруг нее толпа, и слегка улыбалась, видимо, каким-то своим мыслям. Она заметила Максима по букету, которым он размахивал, чтобы привлечь ее внимание. И от неожиданности сбилась с шага, приостановилась, глядя на него удивленными глазами. Он тоже как зачарованный подался ей навстречу, но тут на его шее кто-то повис. И этот кто-то был женщиной.
Максим попытался освободиться – не тут-то было, и когда ему это удалось, он наконец смог рассмотреть ту, которая его только что душила в объятиях.
Это была всего лишь его бывшая одноклассница, Танька Куракина, по кличке Курочка. Она обычно сидела на соседней парте от него и всегда раздражала своим непрерывным хихиканьем и полной беспардонностью. У него еще со времен школы сохранилось о ней мнение, что Курочка просто не давала себе труда размышлять.
– Максик! Максик Бобров. Ты так повзрослел, заматерел. И в то же время стал такой импозантный. Ты кого-то встречаешь? А я была в Кишиневе, на свадьбе у двоюродной сестры. Представляешь, это ведь теперь заграница! Как все переменилось! Ты где работаешь? Я – в рекламной фирме…
Она не давала ему вставить и слова. Прижималась к Максиму, почему-то била кулаком в живот и при этом хохотала неизвестно над чем. Он только обреченно подумал: «Интересно, что в такой ситуации сделал бы Димон?» Оттолкнул бы Курочку? Бросился бежать за Маргаритой? И на ходу стал бы объяснять, что это вовсе не то, что она подумала?
Странная мысль пришла ему в голову: отчего судьба постоянно ставит препоны на его пути к Маргарите? Может, это и не судьба, а кто-то завистливый и жестокий всеми силами противодействует их воссоединению? Еще немного, и он поверит и в порчу, и в дурной глаз… Но как иначе объяснить появление Курочки в такой важный момент его жизни? Он ее сто лет не видел и еще столько же видеть не хотел…
Конечно, Маргарита прошла мимо, словно не замечая его, а когда, частично высвободившись от объятий Курочки, он взглянул ей вслед, то увидел, как какой-то мужчина, обняв Маргариту, ведет ее за плечи к машине. Как он проскочил мимо мента на площади и смог подогнать свою машину так близко? Эта мысль тоже была дурацкой.
– Ну что опять случилось, Макс? – спросил его Димка; древесины в цехе имелось достаточно, так что он мог позволить себе расслабиться и даже время от времени сидеть вместе с Максимом в кабинете или торчать в салоне, подключаясь к работе менеджеров по продажам.
Обескураженный Максим рассказал другу о случившемся.
– Черт знает что! – возмутился и он. – Как будто колдует кто против тебя. И Ритка не стала даже слушать?
– Вот именно, как в старом фильме, где все разногласия между героями основаны на том, что кто-то из них просто не хочет в случившемся недоразумении спокойно разобраться.
– Ты сказал своей Курочке, что она дура? Неужели трудно было сообразить, что человек стоит в аэропорту, с букетом…
– Ее и так уже Бог обидел, – отмахнулся Максим, – ума не дал.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Попытаюсь зайти с другой стороны.
Максим довольно легко раздобыл в адресном столе данные на Савина Вячеслава Петровича, брата Маргариты. А по адресу в справочном ему тотчас продиктовали телефон.
– Здравствуйте, Слава, это Максим говорит.
– Какой Максим? – притворился удивленным Савин.
– Знакомый Маргариты.
– Не знаю такого знакомого.
– Слава! – взмолился Максим. – Ну вы же не будете, как сестра, бросать трубку, не дав мне сказать и слова в оправдание. Даже приговоренным к высшей мере наказания и то его дают.
– У нас теперь к высшей мере не приговаривают. Да и что ты, парнишка, мне скажешь нового?
Странно, что он разговаривает с Максимом как с сопляком намного моложе, хотя по сведениям адресного стола было известно, что между ним и братом Маргариты меньше года разницы.
– Нового? – рассердился он. – Да я вообще еще не сказал ничего!
– Ладно, – наконец сжалился тот, – погоди, я с телефоном в кухню перейду, а то вышел на балкон покурить и замерз, как цуцик. А на дворе, между прочим, хоть и южная, но зима.
– Я прошу всего две минуты.
– Хорош выпендриваться! Говори, я тебя слушаю.
– Веришь, Слава, я уже, как нервная женщина, стал подумывать, не наводит ли кто на меня порчу?
– Неужели все так плохо?
Максим хотел пожаловаться ему на недоразумение в аэропорту, а сам не заметил, как стал рассказывать все сначала.
Как потерял телефон Маргариты, как поменялся номер его мобильника и он искал Маргариту по всем фирмам города, но почему-то так и не нашел.
– Да, у них сейчас такая пертурбация. Фирма реорганизуется, людей с места на место передвигают.
– Но самое смешное оказалось, что жена моего лучшего друга и партнера – подруга Риты!
– Это Люська, что ли? С детства она возле Ритки отирается. Сколько сестрица с ней дружит, а все не может понять, что эта баба – редкая сучка. Типа, подлая. Прости, что я так: говорю. Вроде за глаза, но я и перед Люськой не стал бы стесняться. Ты, Максим, потихоньку оттащи Ритку от нее, не то устроит она вам козу в белом сарафане.
– Я думаю, она что могла, уже устроила. А на будущее… чтобы Риту оттащить, надо с ней как минимум встретиться.
– Ах да, после случая в аэропорту это будет нелегко.
– И не говори! Я ведь и букет купил поярче, и встал на самом видном месте, и своего добился – меня увидели. Только не та, кого я ждал. Моя бывшая одноклассница всегда была безбашенная, но что она ухитрится в один момент мне жизнь испортить, я и подумать не мог.
