Текст книги "Одно дыхание на двоих (СИ)"

Автор книги: Лариса Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

 Глава 3

Все что было «до», милые детские шалости. Настоящая работа – вот она. Целыми днями просиживая над проектом, порой с Алевтиной забывали пообедать. Фил буквально поселился в нашем кабинете, заняв пустующее место Инны. Но мы на босса уже не реагировали. Хотелось только есть, спать и успеть вовремя.

А времени катастрофически не хватало. За три дня мы проделали колоссальную работу, но оставалось еще столько же.

– Третий день хожу на обед с Костиком, – ворчала недовольная Майка, доставляя меня домой. – А он, знаешь, какой зануда!

– Неожиданно открыла в себе трудоголика, – отшутилась.

Столярова фыркнула, усомнившись:

– Много работаешь, потому что Фил рядом, – заключила Майка.

Отчасти подруга права. Фил – стимул. И еще какой! Но наши отношения никогда не выйдут за рамки деловых. Большой босс должен разглядеть во мне женщину, а Майка оставить глупую мечту выйти за него замуж.

– Заканчивай скорей свой проект! – надула губы Майка.

Kia притормозила напротив подъезда. Я вышла, вдохнула морозный воздух. В окне маячил силуэт матери в домашнем халате. Вечер предстоял еще тот!

В четверг утром ничто не предвещало беды. Приехали с Майкой, открыла кабинет и поставила чайник, чтобы Алевтина начала утро с кружки горячего чая. Девяти еще не было, как в кабинет с бешеными глазами ворвался Фил и сообщил, что Алевтина заболела.

Сумасшедший ритм и усталость подорвали здоровье Алевтины Петровны, и она не выдержала.

– Ани Дмитриевна! – надо же, помнит, как меня зовут!

А большой босс неожиданно подошел и опустил ладони мне на плечи. Я замерла, как кролик перед удавом. Еще немного и не выдержу. Натворю глупостей, о которых буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Молчаливый перегляд длился несколько секунд, показавшихся вечностью.

– Теперь на вас одна надежда, – произнес Фил хриплым от волнения голосом. – Если справитесь, выпишу премию и зачислю в основной штат.

– Я постараюсь, – пересохшими от волнения губами едва выдавила два слова, а Фил уже умчался. Как прекрасное видение.

Пришла в себя через несколько минут после ухода босса. Коснулась плеч, все еще хранивших тепло его рук. Бурная фантазия рисовала картинки совместного будущего, а разум твердил, что на уме у Фила только работа.

Остаток дня трудилась с невероятным усердием. Обещание босса ввести в основной штат придало сил.

– Собираешься уходить? – после шести в кабинет заглянула Майка.

Столяровой пришлось несколько раз напомнить о себе, прежде чем заметила подругу. Неохотно оторвалась от монитора.

– Вид бледный и замученный, – констатировала Майка и заглянула в холодильник. – Да у вас мышь повесилась. Ты хоть обедала?

Попыталась вспомнить обедала ли. Кажется, нет. Не оттого ли голова кружится? Или это от недосыпания и постоянного сидения за компьютером.

– Бросай работу, и поехали домой, – распорядилась подруга.

Попыталась убедить Столярову ехать одной, но та была непреклонна.

В кабинет вошел Фил и сразу же столкнулся с Майкой, маячившей у порога. Столярова обалдела от появления босса и не сразу поняла, что от нее хотят.

– Майя Александровна, вы еще на работе? – Фил взглянул на часы на запястье.

– Я за Ани зашла. Она без машины, – широко улыбнулась подруга, пожирая глазами красавчика-босса.

– Я сам Ани Дмитриевну отвезу, – распорядился Фил и подошел ко мне. – Какая картина вырисовывается? – через мое плечо босс заглянул в монитор.

Потоптавшись в растерянности на пороге, Майка ушла, а мы включились в работу. Очнулись, когда на часах было пятнадцать минут девятого.

– На сегодня хватит, – Фил выпрямился и потер покрасневшие глаза, – завтра с утра отшлифуем. Собирайтесь. Жду вас в холле.

Босс ушел, а я нажала кнопку системника. Встала. Затекшие мышцы отозвались ноющей болью. Походила по кабинету взад-вперед, разминая.

Вспомнила. Меня же Фил ждет!

Быстро собрала сумочку и глянула в зеркало. На удачу. Отражение испугало бледностью и темными кругами под глазами. Обновила тушь, припудрилась и накрасила губы. Где-то в сумочке должен быть блеск.

Фил разговаривал с охранником, когда я во всеоружии спустилась в холл. В черном пальто с портфелем в руках босс выглядел презентабельно и элегантно.

– До свидания, – Андреев пожал Михаилу руку и посмотрел на меня. – Пойдемте. Машина на стоянке напротив входа.

Открыл передо мной дверь. Придержал. Приятно до невозможности.

Вечер выдался звездный и морозный. Спустившись со ступенек, сразу же поскользнулась. Сапоги на немыслимом каблуке, предназначенные только для машины, в гололед оказались бесполезны. Удержав равновесие, увидела протянутый локоть босса. Уцепилась за Фила, как утопающий за соломинку.

Жаль, что путь до машины катастрофически короток.

– Адрес? – поинтересовался Фил уже в салоне.

Не сразу поняла. Голубые глаза мешают сосредоточиться. Хотя, в темноте салона не видно, какие у босса глаза.

Придя в себя, назвала адрес. Фил коротко кивнул и включил радио.

"Запомни этот вечер", – твердила себе, осторожно посматривая на босса. – "Возможно, это единственный раз, когда Фил тебя провожает".

Citroen босса остановился напротив подъезда, когда на часах было почти десять. Заглушив двигатель, Фил вышел из машины и, обойдя, распахнул передо мной дверь.

Галантен до умопомрачения.

Вышла. Вдохнула морозный воздух и по привычке подняла голову на освещенное окно третьего этажа. Силуэт мамы не спутать ни с кем. Вижу, что заметила. Ожидала увидеть рядом со мной Майку. Втайне захихикала, представляя удивление мамы.

Фил красавец, каких не сыскать. Таким не стыдно похвастаться не только возле подъезда.

Реакция мамы поразила и испугала одновременно. Распахнув окно, хотя Татьяна Сергеевна никогда себе такого не позволяла, она помахала мне рукой.

Боже! Моя ли это мама?

– Заходите! – закричала нам, забыв, что на дворе ночь. – На улице холодно! Я чайник поставлю.

Готова провалиться сквозь землю. На реакцию Фила даже боюсь смотреть.

Спасибо, мамочка, удружила!

Пришла в себя, когда услышала звук сигнализации. Босс запер машину и пошел за мной к обшарпанному подъезду. Сердце стучало в груди как сумасшедшее. Так и до инфаркта недалеко.

Возле железной двери долго копалась в сумке, пытаясь отыскать связку ключей. Фил терпеливо ждал. В подъезде нажала обгорелую кнопку лифта.

Возле квартиры не успела надавить кнопку звонка, а мама уже распахнула дверь. Первым делом посмотрела на меня, затем на Фила и расплылась в улыбке.

Могу поклясться, минуту назад в окне мама стояла в халате, а встречает нас в бордовом платье. Даже губы накрасила. Татьяна Сергеевна, ну вы и даете!

– Проходите! – медово улыбаясь, распахнула дверь.

По лицу Фила не могу определить реакцию. Сняв пальто, он протягивает его Татьяне Сергеевне и разувается.

– Вы с работы, – хлопочет мама, – мойте руки, сейчас ужинать будем.

Улыбнулась. Моя дорогая мамочка решила проложить путь к сердцу мужчины через желудок. Фил вошел в ванную. Сейчас он увидит, какая она маленькая. Даже кабинку невозможно поставить.

А мама уже вовсю накрывала на стол. Вошла на кухню, только чтобы прекратить форменное безобразие.

– Очень хорош! – одними губами прошептала мама.

Будто я сама не знаю.

– Не жених и даже не поклонник, – покачала головой.

– Если в ближайшее время не выйдешь замуж, никогда не выйдешь! – мама решила взять испугом? – Вспомни нас с отцом.

* * *

Прекрасно помню историю родителей. Романтическая встреча под проливным дождем. У отца зонтик, мама переминается с ноги на ногу на пороге института. В тот день они ушли вместе. Под одним зонтом.

Одна единственная встреча раз и навсегда связала две жизни. На следующее утро отец попросил руки мамы, и через три месяца образовалась новая ячейка общества.

Девятнадцать лет родители жили в мире и согласии. А пять лет назад отца не стало. Слабое сердце, сказали врачи, но в тот вечер мама призналась. Она знала, что им придется расстаться.

Не стала уточнять почему, да и время было неподходящее. Не желая бередить открытую рану, откладывала болезненные расспросы на потом.

Странно, почему мама именно сейчас об этом заговорила?

– Фил не предложит, – пожала плечами, прекрасно понимая свое невыгодное положение, – он помешан на работе и не замечает женщин. А возможно, у босса уже есть та единственная. Просто мы о ней не знаем.

– Я и не настаиваю, – неожиданно смягчилась мама, – просто вы хорошо смотритесь вместе.

Судьбе все равно, хорошо смотримся вместе или нет. Давать мне шанса она явно не собиралась.

– Меня зовут Татьяна Сергеевна, – представилась мама, когда Фил возник в дверях кухни.

– Очень приятно. Филипп Эдуардович. Можно просто Филипп, – не моргнув глазом, представился босс.

Усадив дорогого гостя за стол, мама предложила чай или кофе на выбор.

– Мне все равно, – произнес Фил, пряча нервозность за равнодушием.

Тогда мама взглянула на меня.

– Кофе. Натуральный. Возьми зеленую, – посоветовала. – Вы ведь не против кофе на ночь? – посмотрела на босса.

– Никогда не был против хорошего кофе.

Теперь главное маме не перегнуть палку. Босс и так чувствует себя не в своей тарелке. Пожалел, наверное, не один раз, что зашел за огонек.

– Вы коллега моей Ани? – невинно похлопав ресницами, уточнила мама, заправляя кофемашину. Хотя прекрасно знала, что Фил мой босс.

– Я ее начальник, – большой босс сцепил пальцы в замок, подбирая слова оправдания. – Вы уж простите, что доставил дочь домой в столь поздний час. Много работы. Но это ненадолго. И я все компенсирую.

Знал бы, какую мама хочет компенсацию!

– Ани уже взрослая. Пусть сама решает! – отмахнулась Татьяна Сергеевна.

Надо же, как заговорила! Взрослая? Не она ли в прошлые выходные называла несмышленой девчонкой. Неужели красота Фила растопила ледяное сердце мамы?

Кофе директору понравился. В меру крепкий, но густой и насыщенный.

– Пирожное? – заботливо поинтересовалась мама.

Сладкого у нас в доме никогда не было. Не знаю, где мама брала бы пирожное, ответь Фил согласием. Но, слава богу, он отказался.

– Только кофе. Спасибо!

Помучив босса расспросами, касающимися дел фирмы, Татьяна Сергеевна осталась довольна, а Фил поднялся из-за стола:

– Уже поздно. Мне пора, – он виновато улыбнулся.

Отправив меня провожать босса до двери, мама осталась на кухне. Быстро одевшись, Фил пожелал спокойной ночи. Я ответила тем же, смущаясь и нервничая из-за сложившейся ситуации.

– Завтра ответственный день, – напомнил босс.

Прекрасно понимала, что от прилагаемого усердия зависит мое будущее. Когда Фил ушел, вернулась к матери на кухню.

– Проводила? – мама подняла на меня глаза. Я кивнула. – Дочка, а давай пить чай!

В пятницу по дороге на работу Майка вела себя на удивление тихо. Поздоровалась и молчит. Чтобы не было недомолвок, начала разговор первой.

– Фил вчера домой доставил, как обещал. Мне даже повезло держать босса под руку, – заметила, что Майка заинтересовалась и продолжила: – поскользнулась и едва не растянулась на крыльце. Вот он и протянул руку помощи. А возле подъезда мама, как только заметила, что приехала не одна, открыла окно и раскричалась на все улицу. В общем, пришлось Филу заглянуть к нам на огонек.

– И как? – бесцветным голосом выдавила подруга.

– Честно – никак. Сидел прямо, словно кол проглотил. Отвечал односложно. Думаю, мечтал поскорей сбежать. В общем, если раньше не обращал на меня внимания, то после знакомства с мамой вовсе будет за километр обходить.

Заметила, как после моего рассказа подруга заметно повеселела. Поняла, что я не соперница и ревновать нет повода.

– А я вас видела вчера, – призналась Майка, резво выруливая на служебную парковку. – Прости, не сдержалась и проследила, – щеки подруги окрасились стыдливым румянцем. – Видела, как вы до машины шли под ручку. Поехала следом. Когда Фил за тобой вошел в подъезд, психанула и уехала. Ани, я пытаюсь не ревновать, но не могу.

Майка горестно вздохнула.

Как могла, убедила, что не собираюсь становиться на их пути. И какая может быть ревность, когда босс видит во мне только сотрудницу, а уж никак не женщину.

Михаила на проходной не оказалось, и Майка воодушевилась:

– Пора мне новым поклонником обзавестись! – пропела она.

И ведь напророчила!

Утро выдалось суматошное. После обеда у босса презентация. Основная часть моя, но нужно собрать и обобщить данные других отделов. Летая из кабинета в кабинет, столкнулась с милым "мальчиком", растерянно бороздившим коридоры фирмы. В синих джинсах и темной куртке с капюшоном. На одном плече рюкзак кричащего желтого цвета, в другой руке коробка.

– Здравствуйте? Вы к кому? – остановилась.

– Столярова М. А., – курьер заглянул в мятый клочок бумаги.

– Пойдемте, провожу!

Я сегодня сама любезность. Мама со вчерашнего вечера словно ангел. С подругой помирились. Не говоря уже о возможной премии и зачислении в основной штат.

– Доброе утро! – поприветствовала Иру с Таней. – Майя Александровна, к вам курьер.

Передала в хорошие руки и помчалась дальше.

Примерно через час в кабинет как ураган ворвалась Майка. Фил в это время сидел за моим компьютером и листал презентацию. Я сидела на месте Инны, стараясь не мешать. Не заметив босса, подруга с порога кинулась ко мне.

– Ань! – завопила, что Фил вздрогнул. – Зачем ты его ко мне привела?

– Кого привела? – к тому времени напрочь забыла о курьере.

– Курьера! – продолжила Майка, эмоционально размахивая руками. – Я понимаю, молодежь нынче активная, но не до такой же степени.

Подруга стояла спиной к Филу, не замечая его растерянности.

– Давай позже поговорим – рассмеялась, наблюдая за реакцией босса.

Презентация забыта. Столярова правит балом.

Майка не поняла, почему не хочу обсудить немедленно, поэтому пришлось кивнуть в сторону Фила. Обернувшись, Столярова выдала нечто нечленораздельное и пулей выскочила за дверь.

– Приведите слайды в соответствие, начиная с десятого, и скиньте на флешку.

Фил вышел, а мне оставалось теряться в догадках, что он подумал. Чтобы успокоить нервы, поставила чайник. Осталось маленькое усилие, а потом да здравствует новая прическа, маникюр и новый год!

Вдыхая аромат чая с бергамотом, почувствовала, как слипаются глаза. Не удивительно, после визита босса до полуночи с мамой проговорила, а потом долго не могла заснуть. Решила, прилягу за столом всего лишь на минутку, а потом с новыми силами закончу работу.

Встревоженный, что долго не несу флешку, Фил перед обедом помчался к экономистам. Открыл дверь и растерялся. Кабинет был пуст.

Подошел к компьютеру. Презентация открыта, правда, изменения не внесены. Кружка с остывающим чаем сбоку от клавиатуры. В голову полезли нехорошие мысли, но верхняя одежда благополучно висит в шкафу. Значит, уйти я не могла.

Вернувшись к себе, потребовал у Маргариты номер моего мобильного телефона. Проигнорировав удивление секретаря, заперся в кабинете и набрал номер.

Женский голос в трубке сообщил, что абонент находится вне зоны доступа.

* * *

В это самое время я перенеслась за двести километров от города. Это я уже потом поняла, а первое впечатление было, что сплю. Слишком нереально вокруг. Пространство густое, что чувствовалось, как рука режет воздух и… холодно. Я поежилась. Странно? Во сне разве можно чувствовать холод?

Вот к чему приводит работа на износ!

Причина холода стала ясна, как только я обратила внимание, что стою в легкой блузке, юбке и туфлях. Пальто и сапоги остались в офисе. Какая жалость, и какой холодный сон! В городе земля еще черна, здесь уже укрыта небольшим слоем снега.

В руке я держала сотовый телефон. Вот удача! Но, сколько не пыталась кому-нибудь набрать, звонок срывался. Время шло, тело сотрясала мелкая дрожь. Непонятно только от холода или испуга. А я все не просыпалась. Значит, надо действовать. И самое верное понять, где я нахожусь.

Осмотревшись вокруг, сообразила, что знаю это место.

Конечно! Я стою на улице возле забора моей бабули. Матери отца.

Марфа Константиновна даже после смерти Дмитрия отказалась перебраться в большой город. Объяснив, что негоже в ее-то годы покидать родное гнездо. Родное гнездо, кстати, в неплохом состоянии. Двухэтажный дом из красного кирпича, обнесенный забором из профиля между кирпичными столбиками в унисон с домом. В детстве приезжала сюда на летние каникулы. Когда повзрослела, поездки стали редкими, а потом и вовсе сошли на нет. Прикинув, сколько бабуле лет, поняла что много.

Но все старшие родственники, в том числе и мама, каждый год большой шумной компанией приезжали к бабуле. Приводили в порядок дом и придомовую территорию. Наводили кристальную чистоту, меняли бытовую технику, если та требовала замены. Оплачивали коммунальные счета на год вперед. Так называемая неделя счастья для бабушки.

Почувствовав непреодолимое желание войти, потянула за ручку калитки. Дверь на удивление легко распахнулась. Что это с бабулей! Неужели к старости перестала бояться грабителей?

Прошла по припорошенной снежком кирпичной дорожке к двери. Нажала на звонок. Тишина. Скорее всего, Марфы Константиновны нет дома. Повинуясь странному желанию, потянула за ручку.

Открыто.

Мне стало не по себе. Что если с бабулей случилось непоправимое? Не поэтому ли она мне приснилась. Помня расположение комнат, вошла внутрь и без труда нашла гостиную. Бабушкину, помнится, любимую комнату.

Марфа Константиновна сидела в кресле качалке и смотрела телевизор. Седые волосы, платок на голове, темные глаза за толстыми очками, длинный цветастый халат. Заметив меня, старушка встала, щелкнула пультом и прижала морщинистую руку к сердцу.

– Внученька! – воскликнула она и несколько секунд просто смотрела не мигая.

– Бабуль, ты как? – я подалась вперед, но Марфа жестом попросила не спешить.

Остановилась, а бабуля медленно подошла к комоду и взяла фотографию покойного деда. Мужа Марфы.

– Ну вот, Коленька, и встретились. Дождался дорогой!

Прослезившись, старушка промокнула глаза уголком платка и вернула фотографию на место. А сама открыла комод и принялась перебирать вещи.

Самое время для уборки! Наконец Марфа что-то достала и с довольным видом подозвала меня.

– Ани слушай внимательно, – строго произнесла бабуля, – больше спросить будет не у кого. Не поймешь сейчас, в будущем хлебнешь немало горя.

С этими словами она протянула наручные часы на черном кожаном ремешке. Помедлив, я все же протянула руку и приняла подарок.

– Это часы, – сказала Марфа. Словно я сама не поняла, – но не обычные. Посмотри на циферблат.

Подивившись странному сну, посмотрела внимательней. На циферблате вместо значения двенадцать вверху стояла загадочная цифра тридцать. А весь круг разбит на мелкие отрезки по пять минут. Стрелка, которая, кстати, была только одна, медленно двигалась по кругу. Приложив часы к уху, услышала негромкое тиканье.

– Довоенные что ли? – удивилась.

Неужели Марфа, предчувствуя скорую смерть, решила одарить меня наследством?

– Еще старше, – вздохнула бабуля. – Если мы с тобой встретились при таких обстоятельствах, значит жить мне осталось ровно тридцать минут. Сейчас уже меньше, – Марфа кивнула на часы, предлагая мне посмотреть.

Взглянув на часы, увидела стрелку на отметке двадцать пять.

– Понимаешь, Ани, – Марфа старалась говорить твердо, словно речь давно уже заготовлена, но я чувствовала ее волнение, – все люди смертны. С одним лишь отличием, одни умирают в окружении близких, друзей или знакомых. Но есть те, кто в момент смерти остаются один на один с одиночеством.

Не понимала, к чему ведет Марфа, но явно не к добру. А бабуля продолжила:

– Меньше чем через полчаса меня не станет. Ты появилась здесь, чтобы скрасить мое одиночество в последние минуты.

Я закашлялась. Марфа хоть и стара, но выглядит неплохо. С чего бы ей умирать.

– Теперь это твой долг. Твой дар. Твое проклятие. Назови, как угодно, – вещала Марфа. – Хочешь этого или нет, но ты будешь перемещаться к людям за тридцать минут до их смерти.

– И какой в этом смысл? – почувствовала, как меня потряхивает. На этот раз уже не от холода.

Села на стул, чтобы собраться с мыслями.

– Поговорить, скрасить одиночество. Возможно, кто-нибудь напишет предсмертную записку или позвонит близким, разобравшись с давней враждой. У каждого свои истории. Я привела примеры, но сейчас другое время и люди другие.

Марфа опустилась в кресло-качалку.

– Так ты тоже такая? – моргнула глазами, чувствуя, что если бы не сон, непременно грохнулась в обморок.

– Была такой, – улыбнулась Марфа, вновь посмотрев на фотографию Коленьки. – Весь род Меламед такой. По женской линии, – добавила она. – Мать моя и бабка. Сыну Дмитрию покойному дар не передался, но я знала, что ты его получишь. Ты в детстве была ну точно как моя мать. Такая же проницательная и острая на язык. И парни на тебя также не заглядывались.

А это здесь причем?

– Женихи, словно чувствовали, что со мной что-то не так. За версту обходили. Да и когда мне было создавать семью.

Поднявшись, бабуля взяла фотографию мужа с комода и села обратно в кресло.

– Только Коленька, словно не замечал моих странностей, – Марфа снова прослезилась. – Ходил за мной как приклеенный, вот я и сдалась. А когда детишки пошли, моя странность сама собой улеглась. Да и куда мамке исчезать, когда дите одно дома. У меня ведь три сына. И у всех ребята. Только ты одна девчушка получилась.

– Бабуль, – я посмотрела на часы. Стрелка в районе двадцати.

– Да, да, – словно опомнившись, пролепетала Марфа, – заболталась я, а время идет. Там в шкафу пальто синтепоновое. Таня, мать твоя, оставила в прошлый приезд.

Я встала и открыла шкаф. Желтое пальто висело на вешалке. Марфа заставила взять.

– И сапоги, – напомнила бабуля, – негоже по зиме разгуливать босиком. И деньги в шкатулке на комоде возьми. Там на обратный билет.

Жутко смущаясь, заглянула в шкатулку.

– Запомни, Ани, когда люди вокруг – нечего бояться. Опасайся, когда ты одна. Мало ли чего. Теплую одежду держи рядом. Деньги, кошелек, а главное паспорт. Никогда не знаешь, куда занесет тебя судьба, – вещала Марфа. – А теперь иди ко мне, милая, дай тебя обнять!

Мы обнялись с бабулей. Поцеловала ее в старую морщинистую щеку. Даже на слезу пробило.

– Ты не реви, внучка, – проговорила Марфа, – я по Коленьке соскучилась. Давно встречи жду. Деньки уж считаю. Ты Тане позвони, скажи, что Марфа померла. Она все поймет. А сама уходи.

Вышла на улицу, потому как Марфа гнала прочь. А по щекам слезы текут, не могут остановиться. Странные часы остановились. Стрелка замерла на тридцати и не тикают больше.

Деньги в кармане пальто, на голову капюшон накинула. В сапогах тепло.

Вспомнила последние слова бабушки. Набрала маме.

– Мам, только не паникуй. Марфа Константиновна померла.

– Марфуша! – услышала вскрик матери в трубке, и связь прервалась.

Несколько минут стояла на улице, собираясь с мыслями, когда телефон снова зазвонил. Номер незнакомый.

– Ани Дмитриевна, вы где? – голос босса.

Очуметь! Он тоже во сне, видимо красотой крепко меня приложил.

– В Гагарине, – пробормотала, оглянувшись по сторонам.

В телефоне повисла тишина.

– В каком? – спустя несколько секунд хриплым голосом уточнил Фил.

– Город такой. Родина Юрия Алексеевича.

В трубке снова воцарилась пугающая тишина.