Текст книги "Полночное пробуждение"
Автор книги: Лара Эдриан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава двенадцатая
– Ти, похоже, завтра ночью ты летишь в Берлин, – сказал Гидеон вошедшему в лабораторию Тигану. Он провел растопыренными пальцами по своим светлым волосам, взлохматив их и становясь еще более похожим на полубезумного гения. – Мы только что получили от Федерального управления авиации разрешение на воздушный коридор для нашего частного самолета. С заходом солнца пилот будет ждать тебя на корпоративном терминале Логана. В Париже придется сесть на дозаправку, но в Берлине ты будешь за час до рассвета.
Тиган кивнул. Прошло два часа после его неожиданной встречи с Элизой в бассейне, но кровь продолжала стучать в висках, волнующие ощущения, вызванные близостью ее тела, не угасали и, честно говоря, начали его раздражать.
Слава богу, у него появился предлог исчезнуть. Завтра вечером он покинет страну, и несколько тысяч километров разделят его и эту женщину, которая действовала на него возбуждающе, что явилось для Тигана полной неожиданностью. В Берлине его ждет непростая задача, вероятно, он задержится там на неделю, возможно, на больший срок. Достаточно времени, чтобы выбросить Элизу из головы.
Ему это легко удалось четыре месяца назад, когда он впервые встретился с ней.
В ту ночь он совершил ошибку, решив подвезти ее до дома. Глупая идея, он привык сдерживать подобные порывы, а если и поддавался им, потом обычно сожалел об этом. То возмущение чувств, которое Элиза вызвала у него сегодня, было тому ярчайшим подтверждением.
Он хотел ее и не тешил себя иллюзией, будто это осталось незамеченным для Элизы. Не в его силах было скрыть изменение цвета дермаглифов, вызванное ее присутствием.
Черт возьми, ему нужно уехать, и как можно скорее.
В дальнем углу лаборатории Данте, Чейз и Нико разбирали тактические задачки с новобранцами. Пара голов поднялась, когда Тиган вошел и рухнул в кресло рядом с Гидеоном у стола с компьютерами и мониторами камер наблюдения.
– С тобой все в порядке? – глянув на Тигана и выгнув бровь, спросил Гидеон. – Ты прямо-таки пышешь жаром.
– Лучше некуда. – Тиган нажал на кнопку стоявшего на столе телефона. – Давай сообщим Райхену время прилета и узнаем, удалось ли ему получить разрешение на посещение реабилитационного центра.
Тиган набрал номер Темной Гавани Берлина, и его гут же соединили с Андреасом Райхеном.
– Все идет по плану, – сообщил он немцу. Торопясь покинуть Бостон, Тиган не собирался тратить время на любезности. – Буду в аэропорту Тегель через два дня на рассвете. Успеешь домчать меня до укрытия, прежде чем я поджарюсь?
Райхен рассмеялся.
– Ну конечно, у меня будет машина, – мягко пророкотал бархатный, с немецким акцентом голос. – Столько времени прошло, Тиган, но я помню, что я у тебя в долгу за помощь, которую ты оказал нам тогда в нашем… э-э… в решении нашей небольшой проблемы.
Тиган тоже помнил. «Небольшая проблема» Темной Гавани Берлина заключалась в том, что Отверженные с назойливой регулярностью атаковали ее жителей, и это часто заканчивалось ужасными убийствами. Тиган прибыл туда, заменив собой отряд воинов, выследил логово Отверженных в густом Грюнвальдском лесу и уничтожил озверевших хищников. Это было… черт, почти двести лет назад.
– Мы будем квиты, если ты обеспечишь мне доступ в реабилитационный центр, – сказал Тиган.
– Дружище, этот вопрос уже решен. Только что мне звонил начальник службы безопасности центра. Директор Берлинского Агентства выдал особый пропуск. Так что у твоего эмиссара не будет препятствий, чтобы встретиться и поговорить с Питером Одольфом.
– Моего эмиссара?..
Подозрение молнией мелькнуло в голове. В этот момент за спиной раздался шорох раздвигающихся стеклянных дверей – кто-то вошел в лабораторию. Тиган знал, кто это, еще до того, как заметил напряженно застывшее лицо Чейза. Тиган резко крутанулся на офисном кресле и развернулся к Элизе, стоявшей у дверей с видом провинившейся девочки.
– Ты что, черт возьми, вытворяешь?
– Прости, это не моих рук дело, – ответил Райхен. – Я думал, это твои каналы работают…
Глава Темной Гавани Берлина продолжал что-то говорить, но Тиган уже его не слышал. Элиза нерешительно приближалась, одетая в то, что для нее подобрали другие Подруги по Крови. Темно-синие джинсы и фиолетовая трикотажная туника, конечно, не производили такого впечатления, как откровенный купальник, но и они не могли полностью скрыть восхитительных линий ее миниатюрного женственного тела.
Эти линии привели Тигана в бешенство.
– Что за деятельность ты развернула? Я же сказал, что работаю один.
– Но только не в этот раз. С Агентством и реабилитационным центром уже все улажено. Они ждут меня.
– Это какая-то идиотская шутка?
– Нет, все совершенно серьезно. Я лечу в Берлин с тобой.
Тиган смерил ее презрительным взглядом и вернулся к разговору с Райхеном:
– Никакого эмиссара из Темной Гавани со мной не будет. Я прилечу один, Андреас, и мы в любом случае должны поговорить с интересующим нас Отверженным, даже если нам придется разнести стены этого центра…
– Тиган, я думаю, ты меня не понял. – Голос Элизы за спиной прозвучал уверенно и четко. – Я не прошу у тебя разрешения.
Тиган замер, пораженный наглостью этой женщины.
– Я перезвоню, – сказал он Райхену и с ожесточением ткнул пальцем в кнопку телефона, прерывая связь.
– Это я добыла для Ордена дневник, – сказала Элиза, когда Тиган повернулся и впился в нее пристальным взглядом. – Без меня ты ничего не узнал бы о том Отверженном, которого хочешь допросить. Без меня ты не получишь разрешение не то что поговорить, но даже увидеть его. Так что я лечу в Берлин.
Тиган вскочил, Элиза в испуге отпрянула – первое проявление здравого смысла, которое он в ней заметил с момента появления в лаборатории. Прищурившись и язвительно скривив губы, он медленно смерил ее взглядом:
– Ты не готова для такого путешествия. Посмотри на себя – кожа да кости. Не говоря уже о том, что ты не можешь провести и нескольких минут в окружении людей: у тебя тут же начинает болеть голова и идет носом кровь.
– Я справлюсь.
Тиган усмехнулся:
– Каким образом?
Элиза нахмурилась и опустила взгляд, словно оглушенная громогласным ревом Тигана.
– Что ты собираешься делать? Периодически умолять какого-нибудь вампира подставить тебе свои вены, чтобы ты могла набраться сил?
Элиза вспыхнула.
– Может быть, один из них тебе поможет, – с холодной жестокостью сказал Тиган, кивнув в сторону воинов, которые в напряженном молчании наблюдали за их перепалкой.
– Черт возьми, Тиган, – предупреждающе подал голос Гидеон, – полегче!
Тиган не видел и не слышал ничего. У него перед глазами было только ошеломленное лицо женщины из Темной Гавани.
– Суть в том, Элиза, что ты не можешь жить без крови вампира. Без нее твой дар станет мучить тебя, как это происходит сейчас. Ты будешь лишь обузой.
По искрам в ее глазах Тиган видел, что оскорбил ее, и это его больно ранило. Считалось верхом неприличия говорить с женщиной о ее кровной связи, тем более в присутствии вампиров.
Рассуждения о том, что Подруга по Крови, потерявшая партнера, может вступить в отношения с вампиром только ради того, чтобы получать его кровь для поддержания физической формы, были в высшей степени оскорбительными.
– Я вдова, – тихо произнесла Элиза. – И я в трауре…
– Пять лет, – договорил за нее Тиган, собственный голос даже ему самому показался излишне суровым. – И что будет с тобой еще через пять, десять лет? Ты намеренно идешь к смерти и знаешь об этом. Но не проси, чтобы я ускорил твой конец.
Элиза молча смотрела на него. Судорога волной прокатилась по ее горлу, Элиза сглотнула подступивший комок – возможно, не высказанное в его адрес проклятие, которого он давно заслуживал.
– Ты прав, Тиган, – прошептала Элиза недрогнувшим голосом. – Ты прав… ты ясно изложил свое мнение.
Расправив плечи, Элиза развернулась и спокойно, не сказав больше ни слова, покинула лабораторию. Глядя ей вслед, Тиган почувствовал себя полным идиотом. Когда она вышла за дверь, он грубо выругался.
– Ты что на меня, мать твою, пялишься? – набросился Тиган на Чейза, медленно поднимавшегося из-за стола, за которым сидел вместе с остальными воинами.
Рука Чейза ухватилась за рукоятку пистолета, спрятанного в кобуре на груди. Выражение его лица не оставляло сомнения в том, что он готов выпустить в Тигана всю обойму.
– Выйдем! – проворчал Тиган.
Чейз был уже на ногах и, выходя из лаборатории, толкнул Тигана плечом:
– Ты, сукин сын, она не заслуживает подобного обращения, у такого, как ты, нет ни малейшего права так с ней разговаривать!
Конечно, Элиза не заслуживала подобного обращения. Но это было необходимо. Ни за что на свете он не хотел вновь оказаться с ней рядом, тем более позволить ей лететь с ним в Берлин. Ему нужно было оттолкнуть ее в как можно более резкой и грубой форме. И что за беда, если он сделал это при всех и тем самым стал еще большим засранцем в глазах своих товарищей? Он только укрепил их мнение о себе.
Тиган посмотрел в горевшие яростью глаза Чейза и натянуто улыбнулся:
– Ты так беспокоишься об этой женщине, Гарвард? Тогда почему ты не бежишь к ней, чтобы утешить ее? Сделай всем одолжение – позаботься, чтобы она не путалась у меня под ногами.
Чейз переменился в лице, его голубые глаза вспыхнули янтарным пламенем.
– Ты настоящий подонок!
– Неужели? – Тиган равнодушно пожал плечами. – Насколько я помню, я никогда не боролся за титул мистера Совершенство.
– Высокомерный…
Тиган зашипел, обнажая клыки, и двинулся на Чейза, прекращая поток оскорблений в свой адрес. Отчасти он надеялся, что разгневанный вампир затеет с ним драку: ему очень хотелось определить силу ярости Чейза и он был совсем не прочь поразмяться в схватке.
Но в этот момент двери лаборатории раскрылись и в коридоре появился Данте. Он сгреб Чейза в охапку и силой оттащил от Тигана.
– Черт побери, Гарвард, не лезь на рожон! Я почти сделал из тебя настоящего воина и не хочу, чтобы все мои усилия пропали даром только потому, что ты решил так глупо погибнуть.
Чейз немного остыл, хотя глаза его все еще метали молнии. Данте повел его по коридору подальше от лаборатории и Тигана. Через стеклянные двери было видно, как пальцы Гидеона быстро летали над клавиатурой. Николай, Брок и Кейд, склонив головы над столом, продолжали заниматься своими делами – все вели себя так, словно ничего не случилось и несколько минут назад Тиган, как последний ублюдок, не набросился на беззащитную женщину.
Тиган выругался про себя. Все вышло безобразно, и теперь время до вылета в Берлин будет тянуться невыносимо долго. Надо что-то с этим делать.
Он знал что. Существовало одно место, куда он отправлялся каждый раз, когда наваливались неприятности. Иногда он пропадал там целыми ночами, никому из воинов Ордена там бывать не доводилось. Это был его личный ад, о котором знал только он один.
Тиган чувствовал, что самое время устроить себе короткий отпуск.
Элиза стояла посреди большой полупустой комнаты. Она чувствовала себя уничтоженной. Ее все еще трясло после стычки с Тиганом, но она не могла попять, это была дрожь унижения или злости. То, как жестоко он обошелся с ней на глазах у всех, ничем нельзя было извинить. Он не мог не знать, что его слова кощунственны, что он оскорбил не только ее, но и своих собратьев, присутствовавших при этом. В Темных Гаванях только падшие женщины вступали в кровные связи с вампирами без ритуала посвящения и глубокой взаимной любви.
Кровные узы были самым сакральным таинством, соединяющим Подругу по Крови и избранного ею мужчину Рода. Являясь предельной степенью близости между мужчиной и женщиной, они практически всегда сопровождались сексуальным контактом, и никакой пошлости или легкомыслия в эту сферу отношений не допускалось. Кровь вампира никогда не использовали только для того, чтобы обрести силу и бессмертие. По крайней мере Элиза не знала ни одной женщины, которая бы это делала.
Но она не могла не признать, что слова Тигана были чистой правдой.
Да, это звучало грубо и жестоко, но он попал в точку. Она сознательно шла по пути самоуничтожения и, как вдова, имела на это полное право. Но вместе с тем она хотела принимать активное участие в борьбе с Отверженными, и глупо было полагать, что в ее нынешнем, истощенном состоянии ей это удастся.
Элиза обвела взглядом полупустую комнату. Белые стены без окон – ни одного яркого пятна: ни фотографии, ни картины, как это было в других апартаментах бункера. Ни дивана, никакой бытовой техники или компьютера, ни единой книги. Никакого присутствия жизни.
У дальней стены стоял высокий черный шкаф, рядом с ним – черная деревянная скамья, под ней – пара черных кожаных ботинок, поставленных по-военному ровно и аккуратно. В смежной комнате стояла большая кровать, но и она не выглядела уютной – стального цвета простыни и угольно-черное одеяло лежали аккуратно свернутыми на матрасе. Элизе не доводилось посещать солдатские казармы, но, вероятно, в них все было именно так… хотя, может быть, не настолько холодно и безлико.
Разумеется, Элиза знала, в чьих апартаментах она находится. Она знала, куда направилась, покинув лабораторию, в которой ей пришлось пережить такую постыдную сцену.
Элиза знала, зачем пришла сюда, и все же ее сердце бешено заколотилось, когда за открытой входной дверью послышались тяжелые шаги Тигана, возвращавшегося к себе.
Шаги замедлились, затем стихли, вместе с тишиной в воздухе повисло напряжение. Тиган, широко расставив ноги и сложив на груди мускулистые руки, стоял в дверном проеме, казалось заполняя его целиком. Он молчал, но слова ему и не требовались – все, что хотел, он выразил обжигающе-холодным взглядом прищуренных зеленых глаз.
– Тиган…
– Если ждешь, что я стану извиняться, не надейся.
Его угрожающий взгляд не остановил Элизу, она подошла к нему ближе.
– Я пришла сюда не за этим, – заявила она и удивилась, что в ее голосе не прозвучало ни страха, ни неуверенности, хотя кровь неистово стучала в висках. – Я пришла сказать, что ты был абсолютно прав. Мне нужна сила, которую дает кровная связь, но мне не нужен партнер. Мне нужны отношения без каких-либо взаимных обязательств с мужчиной, которому будет совершенно безразлично, что я делаю и куда исчезаю… И выбрала тебя.
Глава тринадцатая
Тиган готов был услышать что угодно, но только не это. Все оскорбительные слова, которые он собирался сказать Элизе, чтобы выразить безразличие, замерли у него на губах. Он растерялся и в шоке застыл на пороге своих апартаментов.
Такого поворота воин никак не ожидал.
Здравый смысл подсказывал отвергнуть предложение Элизы – немедленно дать отпор, – но слова застряли в горле. Перед глазами мгновенно возникла эротическая сцена: теплые губы Элизы припали к его венам, от каждого их движения жаркая волна проходит по всему его телу.
Не веря самому себе, Тиган с ужасом осознал, что желает этого.
Желает до дрожи.
– Господи, – произнес он, наконец обретя голос, – ты сошла с ума! И вообще я ухожу, зашел забрать кое-какие вещи – и прочь отсюда.
Не сказав больше ни слова, он направился в комнату, демонстрируя полное безразличие к Элизе и ее нелепому предложению. Элиза преградила ему путь. Он посмотрел на нее таким взглядом, который мог бы испепелить на месте любого воина или Отверженного, но Элиза не дрогнула и не отошла в сторону.
– От чего ты убегаешь, Тиган? – Лавандовые глаза смотрели на него с открытым вызовом. – Я уверена, мое предложение не могло тебя испугать.
Тиган усмехнулся, стараясь не показать ей, насколько она близка к истине.
– Ты понимаешь, о чем просишь? Если ты попробуешь мою кровь, ты будешь привязана ко мне до тех пор, пока я жив. Эту связь нельзя будет разорвать.
– Я очень хорошо знаю, что такое кровные узы.
Появившийся на ее щеках румянец свидетельствовал о том, что она не исключает возможности сексуального контакта. Кровь вампира обладала свойствами мощного афродизиака. У женщин, не имевших метки Подруги по Крови, она вызывала сильнейшее возбуждение; у женщин, подобных Элизе, способных вынашивать потомство Рода, разгорался сексуальный голод, требовавший удовлетворения.
– Я не похож на тех мужчин, с которыми ты привыкла иметь дело, – сурово произнес Тиган. Ничего более разумного, чтобы остудить ее пыл, не приходило ему в голову. – Не рассчитывай, что я буду нежен с тобой. И не жди никакой жалости или снисхождения.
– Я на это не рассчитываю, – ответила Элиза с чуть заметной насмешливой улыбкой на губах.
С этими словами она развернулась и направилась в спальню, прямо держа спину. Тиган провел растопыренными пальцами по волосам, понимая, что у него есть пара секунд, чтобы взять себя в руки и сбежать от надвигающейся катастрофы. Чем дольше он думает, тем сложнее ему будет отказаться.
Из спальни донесся тихий стук туфель Элизы, упавших на коврик у кровати. Напрасно он думал, что своей грубостью ему удастся напугать ее, вышло все наоборот – он только укрепил решимость Элизы. Она бросала ему вызов, а он был не из тех мужчин, кто отступает.
Даже в такие минуты, как сейчас, когда инстинкт самосохранения требовал бежать, поджав хвост.
Медленно тянулись минуты.
Она ждала.
Он зарычал, проклиная все на свете.
Затем, едва осознавая, что делает, мысленным приказом закрыл входную дверь и направился в спальню.
Решимость Элизы немного пошатнулась, когда Тиган вошел в спальню. Дикий напор ощущался в каждом его движении и неморгающем взгляде, остановившемся на ней. Неожиданно она почувствовала, что стоит перед хищником, готовящимся к смертельному броску.
– Как ты предпочитаешь?.. – с трудом выдавила она, не зная, как вести себя с ним теперь, когда он согласился. – Куда мне?..
– На кровать, – равнодушно скомандовал он.
Тиган не спеша стянул с себя футболку, обнажая покрытую дермаглифами грудь. Светло-коричневые в спокойном состоянии, сейчас они потемнели, цвет менялся на глазах, передавая эмоциональное и физиологическое состояние Тигана. Элиза присела на край кровати и отвела взгляд в сторону.
– На тебе слишком много одежды. – Теплое дыхание Тигана волной скользнуло по ее шее.
Его слова и то, что он стоял так близко, подействовали на Элизу пугающе. Она с тревогой посмотрела на него:
– Ты хочешь, чтобы я разделась? Я не понимаю, почему я должна…
– Должна, – перебил ее Тиган, пресекая возражения. – Если бы я был не грубым воином, а холеным парнем из Темной Гавани, сомневаюсь, что ты осмелилась бы предлагать себя полностью одетой.
Тиган говорил правду. Сакральный ритуал кровного единения вампира и Подруги по Крови предписывал, чтобы оба участника предстали друг перед другом в предельной открытости: между ними не должно было быть ни тени принуждения, ограничения или недомолвок. Требовалась абсолютная обнаженность души и тела.
Рука Тигана легла на молнию джинсов и медленно поползла вниз.
Взгляд Элизы непроизвольно остановился на рельефных мышцах его живота и дермаглифах, которые спускались вниз, к основанию члена. Элиза мгновенно осознала, что под джинсами на Тигане не было белья, и ее охватила паника.
– Пожалуйста, – выдохнула она, – Тиган, пожалуйста, ты бы мог… не снимать их?
Тиган не ответил, но его рука двинулась вверх, застегивая молнию. Элиза не могла не заметить, что пуговица на поясе осталась расстегнутой.
– На сегодня это единственная просьба, на которую ты имеешь право, – хрипло произнес Тиган. – У тебя еще есть время передумать. Даю тебе несколько секунд. Либо ты раздеваешься, либо вежливо просишь позволить тебе уйти.
Тиган проверял ее, Элиза понимала, что он намеренно ее провоцирует. Вероятно, он был уверен, что жесткость его слов заставит ее изменить решение.
Конечно, она должна была испугаться. Не только потому, что осталась наедине с таким опасным воином, как Тиган, но главным образом потому, что намеревалась осквернить священный ритуал кровного единения: хотела взять только кровь, отказываясь считать мужчину своим партнером. По большому счету она унижала их обоих, прося Тигана о такой услуге, и, если он испытывал к ее просьбе и к ней самой отвращение, у нее не было права его в этом обвинять.
– Ну, Элиза, что ты решила?
Элиза встала, понимая, что он пристально наблюдает за ней и ждет, что она сейчас сбежит. Трясущимися руками она взялась за край туники, сняла ее и бросила на кровать.
Дыхание у Тигана замерло, но она чувствовала жар, исходивший от его тела.
Элиза скрестила руки на груди, прикрывая простой белый хлопчатобумажный бюстгальтер, и вопросительно посмотрела на Тигана.
– Брюки тоже, остальное можешь пока оставить, – после долгой паузы густым басом произнес он, обнажая кончики клыков.
Элиза поспешно стянула джинсы и снова села на край кровати.
– Двигайся к центру, садись на колени лицом ко мне.
Пока Элиза переползала к середине большой кровати, Тиган успел занять на ней место в той же позе, что и она, сейчас их разделяло расстояние в ладонь. Его зрачки начали вытягиваться, пока не превратились в узкие вертикальные щелки. Когда Тиган заговорил, его клыки показались Элизе огромными.
– Последний шанс, Элиза.
Не в состоянии говорить, она лишь покачала головой. Тиган что-то грубо проворчал себе под нос, затем поднес руку ко рту. Не сводя с нее взгляда, он обнажил клыки и вонзил их в запястье.
Из раны темной тонкой струйкой потекла кровь, первые капли упали на серую простыню.
– Иди сюда, – позвал он, выставляя вперед руку.
Его губы были малиновыми от крови.
Закрыв глаза, Элиза наклонилась, сердце выпрыгивало из груди. Она осторожно взяла его крепкую руку и притянула к себе. На секунду замерла, понимая, что стоит ей прикоснуться к ране – обратного пути уже не будет. Один-единственный глоток, и она окажется привязанной к этому беспощадному и смертельно опасному мужчине.
Но вместе с тем она получит силы.
Это облегчит ее страдания. Ее тело восстановится, и потребуется меньше усилий, чтобы поддерживать его в хорошей форме.
Кровь Тигана поможет ей выполнить данное Кэмдену обещание.
Но использовать Тигана таким образом?..
Элиза подняла глаза и наткнулась на его пристальный взгляд. Тиган шумно выдохнул. Дермаглифы играли яркими красками, они были великолепны на его смуглом и мускулистом теле.
– Ну же! – прорычал Тиган, его свирепый взгляд подталкивал Элизу и одновременно осуждал.
Элиза наклонилась и открыла рот. В то самое мгновение, когда ее губы коснулись его кожи, он зашипел и резко выгнулся. Элиза осторожно провела языком по двум ранкам на его запястье. Горячая кровь Тигана потекла по ее горлу, наполняя ее силой, превращаясь в рокочущий гул. Элиза застонала. Жар мощной волной прокатился по всему телу. Она не была готова к такой мгновенной реакции. Она словно растаяла, освободилась и сделалась… неистовой.
Элиза попыталась поднять голову, но Тиган положил ей на затылок свою большую, тяжелую ладонь, запустив пальцы в волосы. Она не могла сопротивляться его силе, хотя он не давил, а просто придерживал ее голову.
Элиза снова посмотрела на него, на этот раз с тревогой. Может быть, вся ее затея была ошибкой?!
Глаза Тигана горели янтарным пламенем.
– Не надо было начинать, если не готова дойти до конца. Бери больше, тебе надо.
От его предложения у Элизы перехватило дыхание. Ей действительно требовалось еще. Она ощущала, как ее кровь начала смешиваться с кровью Тигана и оглушительно стучала в висках. Она облизала губы, наслаждаясь его дикой, необузданной силой.
Лицо Тигана напряглось.
– Господи! – глухо проворчал он. Элиза ощущала его обжигающее прикосновение на затылке. В любую секунду он мог надавить и опустить ее голову, но он того не делал. Под мощной броней открылась неожиданная нежность. – Возьми еще, Элиза.
Тяжело дыша, чувствуя, как напряжен каждый нерв, Элиза опустила голову, закрывая губами ранки.
Тиган резко вздохнул, когда Элиза сделала глоток. Она постанывала, ее голод усиливался, заставляя губы и язык работать интенсивно и жадно. Ее зубы царапнули его кожу, и от этого его член напрягся еще больше.
Тиган знал: не он один испытывал возбуждение. Он чувствовал ответную реакцию в теле Элизы. Прижимая ладонь к ее затылку, он считывал ее эмоции и мысли. Он несколько раз провел пальцами по ее теплой шее, но ощущения оказались настолько острыми, что он отдернул руку.
Господи, она горела огнем жажды и страсти, которую пробуждала кровь вампира в женщине с меткой в виде капли, падающей в тонкий полумесяц чаши. Тиган старался не думать о серьезности и опасности происходящего, пытался отвлечься от эротических движений ее рта, но бесполезно – Элиза была слишком реальной, слишком горячей, извивалась и выгибалась с каждым глотком. Ее дыхание участилось, тишину спальни нарушали волнующие звуки, производимые ее влажными губами.
Она открыла глаза, словно просила у Тигана разрешения; интенсивная голубизна ее глаз, усиленная жаждой и страстью, поразила его. На щеках играл румянец, губы, прижатые к его запястью, восхитительно алели.
– Бери больше, – произнес Тиган, с трудом ворочая языком из-за сухости во рту.
Гортанно застонав, Элиза опрокинула его на спину и, не отрывая рта от его запястья, последовала за ним. Тиган лег так, чтобы ей было удобно.
И хотя его плоть требовательно ныла, он не хотел доводить дело до логического финала. Ему нужно было стать равнодушным к безумно желанной женщине, которая извивалась у него под боком почти нагая, лишь в хлопчатобумажном бюстгальтере и трусиках.
Ее эмоции накрывали его волной. Ее желание было искренним и неистовым.
Господи, он забыл, что это такое. Он не хотел даже думать о том, как давно не был с женщиной. Не хотел признавать, насколько пустой – физически и эмоционально – была его жизнь на протяжении последних пяти веков.
Он не хотел сейчас думать о Сорче…
Не мог, потому что с каждым сладострастным вздохом и стоном, с каждым движением тела Элиза приближала его к оргазму. Тигана поразило возникшее в нем нестерпимое желание прикоснуться к ней – не для дополнительной тренировки своих экстрасенсорных способностей, а просто прикоснуться.
Протянув руку, он провел пальцами по ее хрупкому плечу. Ее кожа покрылась мурашками. Под тонкой тканью бюстгальтера соски набухли. Большим пальцем он провел по твердой бусинке, и у него перехватило дыхание – Элиза, возбужденная от прилива сил, отвечая на его прикосновение, выгнулась, и в этом ее порыве не было ни капли стыдливости.
Тиган знал, что мог овладеть ею. Возможно, она ждала этого, потому что кровное единение между вампиром и Подругой по Крови редко обходилось без сексуального соития, что вело женщину к полному удовлетворению.
Но он обещал ей не проявлять никакой жалости или снисхождения. Грубая сторона его натуры призывала сдержать обещание в отместку за то, что его так низко использовали.
Тиган продолжал поглаживать Элизу, ее ноги непроизвольно раздвинулись. Он провел пальцами до самого низа ее плоского живота, затем вверх по изысканной линии бедра. Она извивалась и выгибалась, ее рот работал с еще большей интенсивностью. Тихо застонав, она схватила его руку и положила между своих раздвинутых ног. Она сделала за него то, на что он не решался.
Это было слишком для его железной выдержки.
Тиган провел пальцами по ее влажным трусикам, и она дернулась, словно ее опалили огнем. Он погладил ее еще раз, уже более страстно, чувствуя, как ее желание раскаляется.
– Тиган, – выдохнула Элиза, искоса глянув на него сверкающими чистой голубизной глазами, – Тиган, пожалуйста…
Она положила свою руку поверх его, но он уже приступил к действию: просунул пальцы под трусики. Шелковистые складочки были влажными и легко раздвинулись.
Боже, она была такой мягкой и сладкой!
Аромат вереска и розы, смешанный со свежестью весеннего ливня, сводил с ума…
– Пожалуйста, – прошептала Элиза, ускоряя ритм его движений, хотя он мог бесконечно долго наслаждаться одним лишь ее ароматом.
Но ее страсть достигла высшей точки. Он обещал не проявлять никакой жалости или снисхождения, но, даже будучи бессердечным ублюдком, Тиган не мог лишить ее приближающегося оргазма.
– Пей, не отвлекайся, об остальном я позабочусь, – тихо и хрипло выдохнул он.
Элиза послушно сосредоточилась на его запястье, а Тиган продолжал гладить ее, пока волны оргазма не прокатились одна за другой по ее телу, вызывая содрогания. С каждой волной Элиза стискивала свои тупые человеческие зубы, прикусывая его кожу.
Когда она стихла, его клыки болезненно вибрировали, как и твердый член. Тиган убрал руку, голова кружилась от смешения ароматов секса, крови и разгоряченной женщины.
Ему хотелось широко раздвинуть ноги Элизы и овладеть ею, как дикое животное. От этого желания кровь бешено стучала в висках.
О господи!
Он едва мог сдержаться, чтобы не превратить отвратительную ситуацию в непоправимую катастрофу.
На самом деле ему нужно бежать отсюда как можно дальше.
Очень жаль, что он не сделал этого раньше, а позволил этой женщине превратить себя в Донора.
Сердито зарычав, Тиган высвободил руку, отрывая ее от влажных губ Элизы. Он лизнул ранки, залечивая их и стараясь не чувствовать запаха Элизы на своей коже. – Но даже это ему не удалось.
– Я должен идти, – буркнул Тиган, не глядя на нее, чтобы не попасться еще в одну ловушку. Слишком много идиотизма будет для одной ночи. Он перекатился на край кровати, опустил ноги на коврик и поспешно натянул на себя футболку, – Если ты так рвешься поехать со мной в Берлин, к завтрашнему вечеру будь готова. Вылетаем на закате.
