Текст книги "Тайна безопасности"

Автор книги: Лана Светлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Это сестра моя балуется, – пояснил Диорт, верно истолковав любопытство гостя. – Сейчас придет – познакомлю. Она ушла за едой к ужину.

– Почему ты мне помог? – повернулся к долговязому Грег.

Диорт пожал плечами, доставая откуда-то из-за портьеры пару роскошных расписанных золотом чаш и глиняную бутыль вина.

– Пожалел, наверное. Сам таким был, голодным и потерянным. Только я младше был, мне тогда лет тринадцать было, – он разлил вино по чашам и протянул один Грегу. – Пей, это самое дорогое вино на нашем острове. Такое есть только у герцога и у меня.

Молодой человек благодарно кивнул и отхлебнул из чаши. Вино было действительно самым лучшим, уж в этом Грег разбирался. Рубиновая жидкость дразнила ароматом спелого винограда, на языке заиграли сладковато-пряные ноты, а в желудке сразу же разлилось тепло. Мышцы расслабились и приятно заныли. Грег не чинясь, прилег на шкуру у стола наподобие римского патриция у триклиния, и подумал, что не отказался бы от парочки вакханок.

Будто в ответ на его мысли на лестнице раздались легкие женские шаги. Юноша повернул голову и увидел девушку, такую же высокую, как Диорт, но сложенную не в пример гармоничнее. Стройную фигуру не скрывал даже мешковатый балахон, в который она была одета, а уж когда она сбросила накинутый на голову капюшон, Грег ахнул.

Девушка была просто неприлично красива. Настолько, что даже миловидная всадница на белой лошади, которую он повстречал утром, рядом с этой бродягой выглядела бы серой мышкой. Пышные волосы, заплетенные в сложную косу, обрамляли тонкое лицо с высокими скулами, огромные глаза цвета кофе в окружении пушистых ресниц смотрели настороженно, пухлые губы слегка приоткрылись в удивлении.

– Я… Грег, – почему-то растерялся парень, привставая с ложа и пытаясь пригладить взъерошенные волосы.

Та молча кивнула, и склонилась над корзиной, которую принесла с собой. Она стала выкладывать на стол всяческую снедь, более не обращая внимания на гостя. Сыр, вяленое мясо, лепешки, маслины… Но еда, которая еще пару минут назад была единственным, о чем он мог думать, сейчас стала ему решительно неинтересна. Грег застыл в немом восхищении.

– Ее Мира зовут. Она у меня не особо разговорчивая, – сдержанно заметил Диорт. – Уже семь лет как.

– Что произошло? – стряхнул с себя оцепенение Грег, и понял, что пялился на незнакомку уж слишком открыто.

Впрочем, Диорта это явно не смутило. Напротив, он с какой-то непонятной гордостью наблюдал за сестрой и его, Грега, реакцией.

– Долгая история. Наши родители погибли, а нас выкинули на улицу, и для нее это стало настоящим шоком. Она тогда еще совсем маленькая была.

– А-а… кто это сделал?

Диорт пожал плечами:

– Герцог Фелипе. У нас не осталось ни денег, ни крова, а мы были совсем детьми. Чуть не умерли от голода. Меня никуда не брали на работу, даже батраком, мне всего тринадцать было. Смеялись, мол, я съем больше, чем заработаю. Никто не пожалел. Мы с сестрой скитались, неделю ничего не ели, я думал, ноги протяну. Пришлось научиться воровать. С тех пор тем и живем.

– А сейчас? – спросил Грег, наблюдая, как Мира наливает себе вина, и, поджав по-турецки ноги, устраивается за столом рядом с братом.

– Что сейчас? В батраки податься? За пару монет угробить свою жизнь и здоровье? Во имя чего? Сейчас мы живем в свое удовольствие, и над нами нет никакого хозяина. Еды у нас достаточно, а что еще нужно для человека?

– Ну, – Грег покатал по чаше остатки вина и залпом их осушил; в голове приятно зашумело. – Ты мог бы обустроить себе нормальный дом и не жить в развалинах. Купить приличную одежду. Кровать удобную поставить, а не спать на сомнительном матрасе.

– Это все вещи, – хмыкнул Диорт, ловко нарезая ломтиками вяленое мясо и вместе с хлебом протягивая его изрядно захмелевшему гостю. – Наш отец из-за привязанности к вещам в петлю сунулся. Очень уж расстроился, что наши землю и дом отобрали богатые графы, а герцог Фелипе не соизволил вступиться, когда отец пришел к нему за правосудием. Я тогда, конечно, тоже расстроился, а сейчас понял – чем меньше ты привязан к хламу, тем проще жить. Свобода – она такая.

– Не знаю, мне от этого легче не становится, – признался Грег, с жадностью вгрызаясь в предложенную еду. Диорт и Мира ели неторопливо; снисходительно, но дружелюбно наблюдая за его зверским аппетитом. – Я вот из-за яхты готов волком выть. Это была любовь всей моей жизни.

– Яхта? – нахмурился Диорт. – Что такое яхта?

Грег на миг даже прекратил есть, с подозрением и недовольством глядя на своего собеседника:

– Не говори мне, что ты тоже не знаешь о мире за пределами острова?

– За пределами острова? – еще больше нахмурился Диорт. – Так там все же что-то есть?

Одним глотком осушив остатки вина, Грег протянул Диорту чашу, в которую тут же полилась новая порция. Кажется, ситуация принимала скверный оборот.

– Не что-то, а вполне современный и цивилизованный мир, откуда я и приплыл, – пояснил Грег. Он начал в красках рассказывать новым приятелям, как очутился на острове, как его спасла незнакомка на белой лошади, как он пришел в город.

– Белая лошадь, говоришь? – задумчиво протянул Диорт. – У нас на острове всадница на белой лошади всего одна. Анна, будущая герцогиня Эссоль.

– О! Настоящая герцогиня? – удивился Грег, вспоминая, как он ее слегка полапал. – Да, неловко вышло… Стой, а ты даже не удивлен? Ну тем, что я приплыл из-за моря?

Диорт отхлебнул вина и философски заметил:

– В этой жизни возможно все, даже самые странные вещи.

Грег кивнул. Похоже, он все-таки не спятил. Просто волей случая попал на остров, где люди по какой-то причине несколько сотен лет варились в собственном соку вдали от цивилизации. Без телефона и интернета. Это было любопытно, но грозило ему серьезными трудностями в плане дороги домой. Как же связаться с отцом, если люди здесь освещают дома свечами и не знают про электричество?

– Я вас освоевреню… осовереню… о… о-со-вре-ме-ню… – заплетающимся языком пообещал Грег. Эге, да он похоже уже в стельку! Вот так вино!

Диорт покачал головой:

– Не думаю, что тебе стоит болтать об этом. Разговоры о том, что с острова можно уплыть, запрещены законом. За это полагается смертная казнь.

– Однако, – потер лоб Грег. – И как же мне теперь найти дорогу отсюда, если эта тема запретна?

Диорт пожал плечами и отхлебнул вина:

– Не знаю. Можешь поспрашивать до первого доносчика. А потом, может, с виселицы свой дом увидишь.

Грег сквозь шум и вату в голове вдруг сообразил:

– А ведь ты прав! Если этот закон существует, значит, кому-то он выгоден! Значит, кто-то понимает, что с острова действительно можно уплыть! И этот кто-то стоит у власти, контролируя применение закона. Это ж очевидно!

– Я не совсем то имел в виду… – попытался объяснить Диорт, но Грег уже не слушал:

– Да все же просто! Я понял, что телефона у вас нет, просто так с острова я убраться не смогу. Но я могу найти того, кто знает пути ухода. И этот кто-то стоит у власти. Наверняка герцог или его приближенные. Понимаешь? Мне нужно встретиться с этой вашей будущей герцогиней!

Диорт хмыкнул:

– А она с тобой захочет видеться? Она такая же высокомерная гордячка как и ее отец! Даже хуже!

Блеск в его глазах и громкий голос выдавали, что он тоже слегка захмелел.

– Ну я же особенный! Экзотика для вашей принцессы! – парировал Грег. – Чикули любят загадочных парней!

Мира едва слышно фыркнула, и поспешила спрятать улыбку за чашей вина. Диорт скользнул по ней взглядом, и если б Грег присмотрелся повнимательней, он увидел бы, что взгляд этот был неожиданно трезвым и острым. Но Грег был пьян и не заметил подвоха. Тем более, что Диорт быстро совладал с собой и все в той же расслабленно-хмельной манере предложил ему:

– Ну, если ты так думаешь…. Хорошо, завтра я проведу тебя в замок, делов-то. Мне как раз нужно пополнить запасы вина, а у герцога очень хороший погребок. Но ты за это должен будешь дать мне клятву.

– Какую?

– Выполнить одну мою просьбу, когда придет время. Всего одну.

– Клянусь, – легкомысленно махнул рукой Грег и протянул пустую чашу хозяину. – Плеснешь еще вина?

Диорт широко улыбнулся и выполнил просьбу.

…Они пили всю ночь напролет. Пили и болтали. Мира молча сидела рядом с братом, внимательно слушала разговоры и молчала.

А беседы становились все более абстрактными.

– Я давно проторил тропы во все знатные дома острова, – пьяно признавался Диорт. – Могу зайти в любую гостиную и наделать гадостей прямо на их любимые диванные подушки. И денег и драгоценностей я у них из домов повынес столько, что нам с Мирой хватит на целую жизнь. Я могу даже купить себе землю, намного больше земли, чем было у моего отца, до того, как ее отобрал этот чертов граф Савен.

– Так что тебе мешает? – так же пьяно недоумевал Грег.

– А зачем? Ровней мы им все равно не станем – это нужно было родиться аристократом. А быть богатым безродным землевладельцем – это ж подохнуть от тоски. Это одевайся пристойно, веди себя пристойно и незаметно, как торшер, общайся со всеми не потому, что хочется, а потому что это пристойно. И ради чего? Чтобы соответствовать чьим-то чужим представлениям о счастье?

– А какие твои представления о счастье? – пьяно спросил Грег.

Диорт задумчиво пожал плечами:

– Если бы я знал, – вздохнул он.

Грег снова отхлебнул вина и признался:

– Когда я жил в России и был маленьким мальчиком лет восьми, я боготворил своего кузена. Он был старше меня лет на пятнадцать, и мне постоянно ставили его в пример – спортсмен, активист, отличник. Я им восхищался и хотел быть на него похожим. А потом я уехал… Ну, не суть. А пару лет назад я приезжал в Россию, виделся с тетей и встретил своего двоюродного брата. Он был к тому времени женат, у него двое детей, работа в офисе с хорошей зарплатой, квартира в ипотеке, машина в кредит. Он лысый, пузатый и уставший от претензий своей вечно недовольной жены. Знаешь, что я увидел в его глазах? Недоумение. Он только к тридцати с лишним годам понял, как его жестоко развели. Что говорили ему родители? Учись на отлично, делай, что от тебя хотят, будь хорошим мальчиком, и ты много добьешься и будешь счастлив. Он все делал как надо, всего добился. Ну вот, казалось бы, радуйся! А он вдруг понял, что добивался не того, чего хочет сам, а что хотели от него его родители. Оказывается, он мечтал не о семье и карьере, а о том, чтобы мотаться по миру с рюкзаком и парой долларов в кармане. Он смотрел на меня, на мою беспечную жизнь, приключения, деньги, и отчаянно мне завидовал. Я видел в его глазах, как он хотел оказаться на моем месте. На месте человека, который всегда учился из рук вон плохо, ничего не хотел, да и вообще за всю свою жизнь не заработал ни доллара сам. Понимаешь? Не трудно добиться того, что ты хочешь. Труднее понять, чего именно ты хочешь на самом деле и от чего будешь счастлив.

–Ну, я для себя решил, что мое счастье не в богатстве, – нарочито равнодушно сообщил Диорт. – А ты, там, у себя, был счастлив?

Грег лениво пожал плечами и сделал большой глоток. Похоже, он и сам не понимал ничего толком. Жизнь оказалась слишком сложной штукой, с кучей полутонов и исключений. Хорошо, что у него нет детей. Интересно, как бы он объяснял ребенку, что такое хорошо, а что такое плохо, если сам не знает?

– А сам-то? Врешь и не краснеешь. Утверждаешь, что деньги – пыль, а вино пьешь самое дорогое, сам сказал, – только и ответил Грег. – И чаши вон у тебя расписаны золотом!

Теперь настала очередь Диорта лениво ухмыльнуться и пожать плечами. Кажется, они были одного поля ягода…

…А под утро, когда Грег заснул глубоким хмельным сном, Диорт тихо спросил у своей сестры Миры, гасившей в доме свечи:

– Что скажешь? Думаешь, он не врет?

– Не врет, – просто ответила девушка. – Он и впрямь чужак.

– Я был почти уверен, что ты прекратишь, наконец, разыгрывать из себя молчунью. Я же видел, что он тебя заинтересовал.

Мира улыбнулась – грустно и спокойно:

– Заинтересовал. Поэтому я и не заговорила. Те, кто много болтают, обычно совсем не слышат собеседника.

IX

Кабинет герцога Эссоль был залит солнечным светом. Отец сидел в своем кресле, погруженный в чтение каких-то важных бумаг, и солнечные лучи, бившие ему в спину, оставляли на лице глубокие тени. Анна замерла у порога в глубоком реверансе, дождалась приглашения присесть, и опустилась в кресло напротив герцога.

– Что случилось, дорогая? – поинтересовался отец, со вздохом отвлекаясь от дел. Анна обратила внимание, что герцог выглядит уставшим – кожа под налетом загара отливала землистым цветом, под глазами залегли черные круги. Анна пришла поговорить о Греге, но не знала, как завести разговор, и поэтому начала издалека:

– Все в порядке? Ты выглядишь очень уставшим.

– Да, небольшие проблемы, – кажется, герцог действительно был сильно измотан, иначе не позволил бы себя отвлечь таким простым приемом.

– Что случилось?

– Ничего особенного, дорогая, просто текущие дела. Что ты хотела?

Герцог Фелипе не умел вести светские беседы. Он был человеком дела, и его дочь переняла у него многие черты. Неумение говорить о пустяках привело к тому, что они очень редко разговаривали вообще, и их отношения никогда не отличались особой доверительностью. Между тем, Анна преклонялась перед своим отцом, и питала к нему тихую, очень сдержанную дочернюю любовь.

– Твой кабинет надежно защищен от чужих ушей? – наконец решилась девушка.

Герцог впервые прямо посмотрел на дочь, и в глазах его читались озадаченность и недоумение:

– Я надеюсь на это. Я принял к тому все возможные меры.

– Хорошо, – кивнула Анна. – Потому что тема нашего разговора запрещена на острове законом.

– Опять?! – герцог откинулся на спинку кресла, и по лицу его проскользнуло разочарование. – Я думал, ты оставила эти детские фантазии и повзрослела.

– Я тоже так думала. А потом вчера вечером наткнулась на пляже на это, – и Анна положила на стол перед герцогом непонятный предмет, тяжелый, белоснежный, с паутинкой трещин на стекле. В этом предмете Грег наверняка узнал бы свой айфон, по которому тосковал почти так же, как и по яхте «Мистери». Анна вернулась на пляж, когда у нее появилась возможность. Она надеялась, что Грег дождется ее, хотя разум и твердил обратное. Разумеется, молодого человека на пляже не было. Кружа по песку, девушка пыталась отыскать, в каком направлении двинулся Грег, но обнаружила лишь таинственный предмет с рисунком в виде надкушенного яблока. Материал предмета был неизвестен на острове, и девушка окончательно убедилась – история Грега не выдумка, и не проверка от ее жениха, а самая настоящая правда. Ей, не самому лучшему следопыту, все же удалось пройти за отпечатками босых ног почти до самого города. Дальше найти след на брусчатке в толкотне не представлялось возможным, да и ее наряд был слишком узнаваем для поисков по городу. Потому Анна вернулась назад и решила заручиться поддержкой отца в розыске таинственного гостя. Многое из этого девушка могла бы рассказать, но не стала выкладывать на стол все карты разом.

Герцог внимательно рассматривал находку, и лицо его становилось напряженным все больше.

– Эта вещь сделана не на нашем острове, – наконец признал он.

– Именно поэтому я и пришла к тебе.

Герцог вздохнул, и вдруг, выдвинув ящик стола, извлек на свет маленький сверток и протянул дочери:

– Меня беспокоит примерно та же проблема.

В свертке лежала монета. Обычный золотой соверен, такой же, как и другие, имеющие хождение по острову. Сначала Анна не поняла, что в нем не так, и недоуменно посмотрела на отца. Тот положил перед ней другую монету, и девушка, наконец, сообразила.

Золото на острове добывалось всего в одной шахте. Не самое чистое, оно, тем не менее, было достаточно мягким и имело ярко-желтый насыщенный цвет. Вторая монета была именно такая. А вот первая отливала более приглушенным лимонным оттенком и была тверже на вид и на зуб. Отличие было не критичным, и если бы отец не акцентировал внимание на этой монете, Анна даже не почувствовала бы разницы. Однако тщательное рассмотрение рождало вопросы.

– У золота другое качество, верно? – спросила она.

Герцог утвердительно кивнул и протянул ей увеличительное стекло:

– Присмотрись еще и к особенности чеканки. Видишь Птицу Евгении?

Птица Евгении была небольшой семейной легендой, о которой на острове знали лишь несколько человек. Незадолго до смерти жены, герцогини Евгении, герцог Фелипе затеял обновить штемпели для чеканки. Старые отжили свой век, и давали заметный брак – в том числе, в углу, над герцогским гербом, при чеканке проявлялась крошечная точка, похожая на летящую птицу. Герцогиня Евгения в свойственной ей полушутливой манере как-то посетовала мужу, что ей будет не хватать этой точки на новых монетах. «Птица похожа на меня, – сказала она тогда. – Ее не должно даже быть рядом с герцогским домом, как и меня, слишком неродовитой для тебя, но она свободна и летит, куда считает нужным сама». Через несколько недель герцогиня сгорела от неизвестной тяжелой болезни, а герцог, убитый горем, вдруг повелел изменить новые штемпели, и оставить над герцогским гербом Птицу Евгении как память о любимой супруге. Увидеть птицу можно было лишь под увеличительным стеклом, а людям несведущим она казалась обычным изъяном.

Анна разглядывала таинственную монету под лупой, и сердце все больше сжималось в тяжелом предчувствии неприятностей:

– Нет, – наконец отложила стекло она. – Здесь нет Птицы.

Она ждала объяснений, но герцог угрюмо молчал.

– Откуда у тебя эта монета? – подтолкнула его к объяснению она.

– Казначей принес. Она показалась ему странной. Этой монетой заплатили налоги в одной из северных провинций.

– Северные? Значит, это Рока Бланка, Каса Савен или Сосьего?

– Кто-то из них, – кивнул герцог.

– А почему ты думаешь, что чеканка делалась не на нашем острове? Может быть, кто-то просто отыскал еще одно месторождение золота, и втайне подделывает герцогские монеты?

– Я ездил в шахты, говорил с мастером Аламо. Он полагает, что монета сделана из сплава с другим металлом, который неизвестен на нашем острове. Именно поэтому у нее другой цвет и твердость. В любом случае, происхождение этого соверена необходимо выяснить.

Анна сжала монету и задумалась.

– Ты доверяешь Раулю? – наконец, спросила она.

– Да, доверяю.

– Вели ему отправить пару толковых ребят в северные провинции, пусть проведут расследование, и найдут, откуда растут ноги у этого соверена. Мне кажется, он не одинок, и у него есть собратья. Вряд ли тот, кто подделывает герцогские монеты, согласится на такой риск ради одного соверена. Раулю свои догадки можно даже не объяснять, а просто сказать, что подозреваешь на острове еще одно месторождение золота.

Герцог промолчал. Девушка вскинула глаза на отца, и увидела, что он смотрит на нее оценивающе и задумчиво.

– Я говорю что-то не так? – смутилась девушка.

– Напротив. Я только сейчас заметил, что ты повзрослела. И как ты стала похожа на свою маму, – герцог вздохнул и отвел глаза. – Иногда мне очень не хватает ее мудрого совета.

Впервые они заговорили на такие личные темы. Анна боялась вспугнуть момент, и тихо спросила:

– Ты скучаешь по ней?

– Очень, дорогая, очень. Я любил ее. И иногда чувствую свою вину за это.

– Вину?

– Увы, – герцог встал из-за стола, и задумчиво заходил по кабинету. – Видишь ли, когда я стал вдовцом, мои советники настаивали, чтобы я женился снова. Но я был так погружен в свое горе, что не хотел ничего и слышать об этом. А сейчас я думаю – если бы я женился еще раз, у меня были бы еще наследники, сыновья, и тогда мне не пришлось бы взваливать на твои плечи управление нашим островом, и заставлять тебя выходить замуж против твоей воли.

– Ты недооцениваешь меня, папа, – тихо сказала девушка. – Я не боюсь ноши управления островом. Я могу справиться, и для этого меня даже не нужно выдавать замуж.

– Теперь я вижу, что недооценивал тебя, – улыбнулся герцог, и в глазах его светилась гордость. – Просто я хочу тебя защитить. Пожалуй, Рауль – один из немногих людей, на которого ты бы могла положиться.

Анна молчала. В конце концов, она уже смирилась с этим браком, и любой спор сейчас был бы излишним.

Часть 2. Полуправда и полуложь.

I

Диорт растолкал его на рассвете. Край горизонта еще только начинал заниматься, и света из-за откинутой в сторону портьеры хватало на то, чтобы разглядеть в полутьме силуэты хозяина дома и его сестры.

Диорт сидел на корточках, заправляя масляный светильник, а Мира заплетала волосы, сидя на своей неудобной лежанке.

Грег зевнул и поморщился. Вино, которое они пили накануне, было прекрасным, но употребили они явно лишнего. Сегодня во рту было противно, и голова была чумной и тяжелой. Вдобавок очень хотелось спать, ведь он проспал от силы пару часов.

– А попозже выйти никак? – проворчал Грег, неохотно поднимаясь на ноги. Бодрый и энергичный Диорт раздражал своим мельтешением. Хотелось умыться и попить воды, но мечта так и осталась нереализованной.

– Ты хочешь завалиться в знатный дом в разгар дня? Уверен, что тебя там не заметят?

– Ну хоть водички с утра пораньше выпить можно? – раздраженно спросил Грег.

Диорт пожал плечами и пошел вниз по лестнице, в подвал дома. Грег все же сделал пару глотков из стоявшего на столе кувшина, послал Мире воздушный поцелуй и со вздохом поплелся за своим провожатым.

– А я смотрю, ты слабоват, не умеешь пить вино, – ядовито заметил Диорт, поджидая его в узком чулане размером в пару квадратных метров, и нашаривая скрытую пружину где-то в стене. В недрах подвала что-то хрустнуло, и часть стены повернулась вокруг своей оси, открывая путникам лаз в подземный ход. В лицо дохнуло спертым воздухом подземелья.

– Пить я умею, просто спать надо было, вместо того, чтобы с тобой всю ночь лясы точить.

Диорт знаком велел замолчать, и повел Грега по неширокому старому каменному коридору. Света светильника в руке у провожатого хватало лишь на то, чтобы разглядеть старинную кладку стен. Камни были слегка влажными и склизкими на ощупь, кое-где между булыжниками пробивалась плесень. Однако высота коридора позволяла идти, практически не сгибаясь, что Грег и делал.

– И куда ведет этот ход? – шепотом поинтересовался он у Диорта.

– В любой знатный дом нашего города, – так же негромко ответил долговязый, ныряя в один из боковых коридоров-ответвлений. – Видишь ли, все дома в городе издавна соединялись подземной сетью. С ее помощью сиятельные леди ходили на свидания к любовникам, а сиятельные лорды сбегали к своим товарищам пить вино и играть в азартные игры. Тот дом, в котором мы живем, тоже строился для богатых господ, но въехать в него они так и не успели, не знаю, почему. А вот сеть подземных ходов уже около века забыта и заброшена. Наверное потому, что начала разрушаться, и ходить по ней стало небезопасно и неприятно для аристократов. Но для такого, как я, эти подземные лабиринты просто находка. Я излазил их вдоль и поперек, и способен ориентироваться с закрытыми глазами.

Босая нога Грега вступила во что-то скользкое, мягкое и холодное. Чертыхнувшись и отскочив, Грег злобно проворчал:

– Бабу тебе надо хорошую завести, тогда бы тебя не тянуло всякой херней увлекаться.

Диорт оглянулся, и в неверном свете светильника сверкнул оскал его улыбки:

– Бабу надо. Но бабы нет. Так что и ты сойдешь.

– Зубы пересчитаю, – не оценил юмора Грег, оттирая пятку об пол. – Долго еще идти?

Диорт коротко хохотнул. Кажется, его забавлял новый знакомый.

– Если ты помнишь, герцогский замок находится на горе. Поверь мне, идти придется очень далеко. И часть пути будет через природные пещеры. Там лазы узковаты. Но тебе понравится.

Грег очень сильно в этом сомневался, и был прав. Следующие полчаса были для него чередой коридоров, поворотов, ответвлений, перелезаний через насыпи камней и перескакиваний через непонятные лужи. Спертый воздух подземелий незаметно уступил холодному воздуху пещер, а последний легко пробирался под тонкую рубашку, так что зубы откровенно клацали. Путь был тяжелым и неприятным.

Когда запас нецензурной брани на русском, английском и испанском языках уже иссяк, Грег понял, что рукотворные подземелья остались далеко позади. Этот вывод он сделал, когда Диорт остановился в круглой глухой зале у небольшого отверстия в районе пупка взрослого мужчины.

– Это шкуродер, здесь придется лезть по одному. Справишься без светильника? С ним лезть будет сложно.

– А как лезть-то? – не понял Грег.

– Как я, – и Диорт, откинувшись назад, засунул в щель руки, голову, оттолкнулся ногами, и, лежа на спине, змеей ввинтился в лаз.

Светильник исчез вместе с ним, и на Грега навалилась непроницаемая тяжелая темнота.

– Охренеть, – только и смог вымолвить он, нащупывая руками дырку в стене. Спелеология никогда не была его хобби, и он искренне недолюбливал подобное времяпрепровождение. Лезть в непонятный лаз было страшно – он не знал, что там, и справится ли он. Но и сидеть в пещере в полной темноте было так себе идеей. Лучше следовать за Диортом и его светильником.

Мысль о том, что будет, если Диорт разобьет свой светильник, или в лампе закончится масло, Грег от себя старательно гнал. Ему и так хватало приключений, чтобы придумывать себе новые.

Грег сунулся в щель и, лежа на спине, стал перебирать ногами и руками. Ход шел вверх под углом примерно 45 градусов, и подниматься было легко, но тяжелая каменная плита, нависшая над ним, давила морально и вызывала неприятные мысли. «Хорошо, что я худой и могу здесь пролезть. А вот какая-нибудь девушка типа Анны, могла бы здесь застрять и в груди, и в попе одновременно», – подумал он прежде, чем в глаза ему брызнул свет лампы.

Диорт помог ему выбраться из щели и коротко сообщил:

– Пришли.

Они были в высокой зале, в углу которой лежал достаточно большой камень. Диорт и Грег откатили его в сторону, и глазам открылся еще один лаз – на этот раз в виде обычной дыры в стене.

– Это винный погребок герцога Фелипе, – пояснил Диорт, пропуская Грега вперед. – Сейчас утро и он обычно пустует. Герцог закрывает погреб на ключ, чтобы стража не перепилась, но замок можно открыть любой зубочисткой.

Они выбрались в погреб, и Грег с любопытством закрутил головой. Во все стороны в несколько рядов шли тяжелые дубовые бочки с непонятными пометками и значками.

Диорт извлек из своей холщовой сумки свернутый бурдюк и уверенно направился к одной из бочек:

– Мне сюда, а тебе вон к той двери, – сообщил он своему приятелю.

– Спасибо тебе, – проговорил Грег. – Как я смогу тебя отблагодарить?

– Ты обещал выполнить мою просьбу, – ответил Диорт, не оборачиваясь. – Мир тесен, свидимся. Иди уже, пока в замке не проснулись.

Грег кивнул, и махнул рукой в знак прощания.

II

…Анна покинула кабинет герцога в глубокой задумчивости. Леди Исабель, поджидавшая свою компаньонку у двери, поднялась и бесшумно двинулась следом. Она молчала, и Анне это молчание было лишь на руку. Девушка мечтала добраться до своих покоев, отослать Исабель, и поговорить наедине с Мартой. Анна не рассказала о Греге отцу – в последний момент ее остановило непонятное чутье. Привыкшая разбираться в собственных эмоциях, Анна пыталась ответить для себя на вопрос – почему так. Ее определенно насторожила эта монета. Деньги, отчеканенные за пределами острова и введенные здесь в оборот, были сигналом тревоги, если не признаком государственной измены. Грег вряд ли имел отношение к соверенам, но их одновременное появление на острове было подозрительным совпадением, и только ленивый не связал бы эти два события воедино. А это значило, что парню могли грозить серьезные неприятности. Нет, определенно, Грега придется искать своими силами и без лишнего шума…

Анна подумала, что можно подключить Марту и нескольких особо надежных гвардейцев, но тут судьба решила подшутить. Путь Анны пролегал через малую бальную залу, и, когда она вошла туда, то замерла от удивления. Тот, кого она собиралась разыскивать, кривлялся перед зеркалом с большим напольным канделябром в руках, то ли танцуя, то ли используя его как опору, чтобы орать в него песню на непонятном языке.

Услышав шум за своей спиной, Грег повернулся и встретился взглядом с Анной. Подсвечник со стуком опустился на пол.

– Стража! – внезапно завопила за спиной принцессы леди Исабель. – В замке бродяга!

Анна скривилась, и коротко велела ей:

– Замолчи. Это местный юродивый, он слегка сумасшедший, но безвредный. Позови лучше кого-нибудь из стряпух, чтобы они отвели на кухню и накормили его. Ну же, быстрей! Не бойся, вреда он мне не причинит.

Леди Исабель кивнула и неохотно пошла по коридору в сторону кухни. Анна неторопливо проследила за ней, а затем резко повернулась к Грегу:

– Даже не хочу знать, как ты оказался здесь, но это был безумно глупый поступок. Ты что, хотел украсть канделябр? Поменьше тебе ничего не приглянулось?

Грег не полез за словом в карман:

– Может, он мне понравился? Он здоровый и из золота!

Анна поморщилась при упоминании золота и быстро ответила:

– Вообще-то, это бронза. Но к делу это не относится. Сейчас сюда придут люди, а нам нужно поговорить, причем наедине. Все очень серьезно.

– Я для того и пришел… – начал было Грег, но девушка его перебила:

– Не сейчас. Я велю отвести тебя на кухню, тебя накормят, побудь там до вечера. Вечером я пришлю за тобой доверенного человека, – она прислушалась к приближающимся шагам стряпух и коротко добавила: – Только прошу тебя, молчи. Не говори ничего, притворись глухонемым, твоя речь выдает тебя с головой. Поверь мне, ты в опасности.

Грег, который хотел многое сказать Анне, только кивнул и промолчал, поскольку в залу разом вбежали несколько человек – двое гвардейцев, начальник караула, леди Исабель и стряпуха Мария, добрая молодая женщина с несколько сонным выражением лица.

Анна, вновь вернув себе на лицо маску сдержанной аристократки, холодно попеняла страже, дала распоряжение стряпухе насчет Грега, махнула рукой леди Исабель и, более не оглядываясь, удалилась в свои покои. Грег поймал полный злости взгляд начальника караула, улыбнулся ему в ответ нарочито идиотской улыбкой и послушно поплелся в кухню за заботливой стряпухой.

III

…Вечером, когда замок готовился ко сну, Анна тайно выскользнула из своих покоев, кивнула Леону, стоявшему на страже, поймала в ответ заговорщицкое подмигивание товарища, и осторожно пошла в библиотеку герцога. У нее была запланирована встреча. Марта, торопливо введенная в курс дела, пообещала незаметно провести Грега в библиотеку и дать им возможность поговорить наедине.

Светильники на стенах горели очень скудно, освещая слабые желтые круги вокруг себя, и сгущая тени в углах. Но темные пустые коридоры замка не пугали Анну, она знала наизусть все переходы и галереи, а красться бесшумно могла не хуже воришки Диорта. Еще в детстве они с Мартой, Хосе и Леоном развлекались тем, что устраивали тайные набеги на кладовые герцогской кухни, разживаясь лакомствами и устраивая пикники в заброшенной части замка. И все это как раз под покровом ночи, когда приличные люди должны мирно отдыхать в своих постелях.