Текст книги "Тайна безопасности"

Автор книги: Лана Светлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Я уверена, это Марго вчера прикрыла ставни, но не закрыла их совсем. Она самая бестолковая из всех ваших служанок, – продолжала болтать Исабель. – Нужно наказать ее, и сделать это показательно, чтобы другим неповадно было прислуживать вам спустя рукава.

Анна слушала вполуха. Ее внимание привлек непонятный предмет у самого края горизонта, там, где небо смыкалось с землей. Сначала девушка подумала, что это обычный мусор, который море в изобилии выбрасывает на берег после шторма – водоросли или коряги. Однако его цвет был белым, такая белизна казалась ослепительной на фоне серо-стальных волн, и Анна никогда прежде не видела ничего подобного. Она тщетно напрягала глаза, пытаясь рассмотреть этот предмет, но ничего не выходило – голова начинала раскалываться еще сильнее. Или это оттого, что отвратительный голос Исабель набирал обороты, становясь все громче?

– … я считаю, что вам следует извиниться перед господином вице-канцлером за то, что не сберегли его подарок… – внезапно донеслось до Анны.

– Что? – девушка всем корпусом повернулась, в упор глядя на Исабель. – Ты считаешь, что мне следует извиниться? – вкрадчиво поинтересовалась она.

Исабель замерла, понимая, что, кажется, перегнула палку. Указывать дочери суверена и наследнице герцогского престола, что делать, было неосмотрительно.

– Просто есть правила, Ваше Высочество. Приличия, – неуверенно попыталась оправдаться она. – А вы их нарушили…

– Пошла вон, – тихо ответила Анна.

– Простите?

– ПОШЛА ВОН! – в порыве ярости повысила голос Анна. – НЕМЕДЛЕННО!

Компаньонка попыталась что-то сказать, но встретилась взглядом с госпожой и проглотила так и не сорвавшиеся с губ слова. Втянув голову в плечи, Исабель просто кивнула и быстро покинула покои.

Стиснутые зубы Анны с трудом разжались, и девушка медленно выдохнула. Затем она вновь повернулась к окну.

Не думать об этом. Иначе можно потерять контроль над собой. Интересно, что же там такое белеет? Странная вещь приближалась к берегу, но все еще была достаточно далеко, чтобы как следует ее рассмотреть.

В дверь снова постучали.

– Разрешишь? – заглянула верная Марта.

– Я не в духе.

– Да я уж поняла это по тому, как пробкой выскочила из твоих покоев Исабель, – хмыкнула подруга. – Но к тебе направляется герцог. Хочет поговорить.

Анна поморщилась. Только не это. Она была определенно не в том состоянии, чтобы спорить с отцом. Но разве можно избежать разговора, которого желает герцог Эссоль?

– Вели седлать мою лошадь, – только и ответила Анна. – После этой беседы мне точно не помешает прогулка.

Марта кивнула и скрылась за дверью, впуская в покои герцога.

Фелипе Еухенио, все такой же поджарый и быстрый как и всегда, вошел к ней уверенным шагом делового человека. Анна присела в реверансе и снова отвернулась к окну. Подобную вольность она себе позволить могла.

– Рауль рвет и мечет, – вместо приветствия сообщил герцог. – Мой вице-канцлер в ярости.

– Интересно, что же вывело его из душевного равновесия? – максимально равнодушно поинтересовалась девушка.

– Красный платок его рода на шпиле центральной башни.

– Это досадно, – спокойно откликнулась Анна, все так же внимательно вглядываясь в белый предмет на волнах, который принял более четкие очертания, напоминая кусочек расколотой яичной скорлупы. Огромной скорлупы.

– Как он там оказался? – строго спросил герцог.

– Случайность, – Анне на мгновение показалось, что на заинтересовавшем ее предмете можно различить человеческий силуэт.

– Анна, – тихо позвал отец. Позвал так, что девушка отвлеклась от окна и обернулась к нему, встретившись взглядом. – Я понимаю, как тебе не по душе этот брак. Но мы все тысячу раз обговаривали. Я могу рассказать тебе далеко не все, но поверь мне, так надо, и так лучше для тебя. Он достойный человек.

– Я знаю, – Анна вздохнула. – Передай ему, что я огорчена и расстроена произошедшим. Служанка, неплотно закрывшая на ночь ставни, уже найдена и будет сурово наказана за проступок, а я приношу ему свои глубочайшие извинения.

«Пусть ими подавится», – мысленно закончила она, снова отворачиваясь к окну.

Герцог кивнул:

– Это разумно.

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но спина Анны не располагала к разговору, и потому отец, замявшись на мгновение, решительно покинул покои.

Анна снова нашла глазами таинственный предмет на волнах и застыла в изумлении. Там действительно был человек, который только что поднял голову и снова безвольно уронил ее! Черт побери!

Не мешкая больше ни секунды, Анна бросилась прочь из своих покоев во двор замка, взлетела на уже оседланную лошадь, и, бросив через плечо верным гвардейцам, готовым скакать следом – «Без вас!», – в одиночку умчалась прочь. Все произошло настолько внезапно, что растерянные слуги и охрана даже не успели ничего сообразить, а уж тем более поспорить …

V

Так вот она какая, смерть. Он не открывал глаз, и плыл по черно-синей реке, берега которой то сужались, то расходились в стороны. Он честно пытался рассмотреть, что там, на берегу, но видел только сине-черные тени, громоздившиеся в формы, которые было невозможно осмыслить. Спирали, сплетения, переливы. Формы перетекали одна в другую, и он принадлежал этой реке. Хотел вынырнуть, но не мог. Пытался сделать вдох, но легкие не слушались. Его вообще не слушалось все тело, да и было ли оно? Или все, что от него осталось – это комок гаснущего сознания в черно-синем небытии?

Он отчаянно пытался вспомнить, кто он и куда плывет, но мозг не позволял ему это сделать. Он даже не мог вспомнить собственное имя, оно казалось ему неважным и малозначимым. Только понимание того, что он умер, плыло где-то по краю сознания, не затрагивая его чувств. Кажется, он оставил кого-то в этом мире и должен об этом жалеть. Кого? Мозг молчал. Жалости не было. Лишь созерцание. Попытки вынырнуть из покачивавших его волн не приносили успеха. Черно-синие линии снова сплетались в фигуры, и он опять отчаянно их рассматривал. В конце концов, он умирал впервые, и хотел запомнить этот момент. Нелепица. Запомнить смерть. Возможно ли?

Но это было легче, чем вспомнить собственное имя. Кто же он? Кем был? И кто он теперь?

Голос на самом краю сознания настойчиво спрашивал его об этом. Как тебя зовут? Кто ты? Измученный обессиленный мозг сделал усилие, и он услышал собственный хриплый голос:

– Грег. Грег Марин, – и лишь спустя мгновение он осознал, что спрашивавший его голос был женским.

Впрочем, сине-черные волны отчаянно не хотели выпускать его из своего плена. Он пытался открыть глаза, но они слипались снова. Сквозь вату и туман он понял, что у него все еще есть глаза. А, значит, и тело еще осталось, и, кажется, оно начинает ему подчиняться.

Женский голос спрашивал его что-то еще, но единственное, что Грег смог вымолвить пересохшими губами, было:

– Пить…

Губ коснулась приятная прохлада воды, и Грег жадно сделал несколько глотков. Вода придала ему сил, и он, наконец, сфокусировал взгляд. Перед его глазами была красивая женская грудь в обрамлении декольте.

Он все-таки умер. И попал… куда там попадают те, по чьей вере в раю ждут одалиски… вакханки или кто там еще встречает павшего героя? А, он же атеист. Да какая разница, ради такой встречи можно и уверовать в Вальхаллу. Или одалиски все же не в Вальхалле?

Мысли путались, глаза снова слипались, но Грег смог поднять руку и дотронуться до женской груди – убедиться, сон это или явь.

Грудь была вполне осязаемой, мягкой и теплой на ощупь. Рай оказался довольно-таки приятным местом для пребывания. Но тут же ослепляющая болью пощечина вырвала его из сладких дремотных размышлений. Щеку обожгло более чем реально. И это могло означать только одно…

Он жив!

Грег облегченно расхохотался, не открывая глаз. Он жив! Жив! Он выжил после этой бесконечной болтанки в воде!

Под пальцами ощущался теплый песок, в лицо дул ветер, сквозь закрытые веки лился дневной свет.

Грег открыл глаза. Над головой плыли серые облака, и мир был вполне настоящим.

Значит и женщина, разговаривавшая с ним… Ха-ха, да он умудрился полапать девчонку даже в полубессознательном состоянии!

Эта мысль снова небывало рассмешила его.

Повернув голову, он, наконец, увидел ее – стройную смуглую брюнетку примерно одного с ним возраста в старомодном темно-зеленом платье до пола. И вырез на груди был вполне знакомым, хотя вовсе не таким большим, как ему сначала показалось.

Грег снова широко улыбнулся своим мыслям. И только тут сообразил, что брюнетка смотрит на него напряженно, как на опасного зверя, и в руке у нее блестит металлом какое-то оружие.

Молодой человек сел и потер ноющие виски:

– Ладно, расслабься, – сказал он ей по-английски, – я не псих и не маньяк. Просто перенервничал.

Но брюнетка сжала рукоять кинжала еще сильнее и медленно отступила на шаг. В глазах стоял испуг.

– Я Грег.

Брюнетка помедлила секунду, а затем с удивлением выдохнула:

– I do no te entiendo.

– Вот черт, – молодой человек сообразил, что с ним разговаривают на странной смеси английского и испанского, и с неохотой перешел на последний. – Где мы? В гребаной Мексике?

– Что такое Мексика? – с еще большим удивлением спросила девушка, и испуг в ее глазах уступил место любопытству. – Кто ты? Откуда?

– Откуда-откуда. Из Штатов, конечно. У тебя есть мобильный? Дай, надо позвонить.

– Что такое мобильный?

– Да ты издеваешься, что ли? – вспылил Грег. – Из какой деревни ты вылезла?! Дай позвонить, мне с отцом связаться надо. Как я домой доберусь? Моя яхта ж… Твою мать! – Грег яростно выругался на незнакомом девушке языке. – Где моя «Мистери»?!! Я… Твою мать!!! – он выругался снова. – Она утонула, да??

Девушка беспомощно пожала плечами, и Грег все вспомнил. Шторм, течь, бутылку… Его корабль… Его самое драгоценное сокровище пошло ко дну, как и вся его жизнь. Черт, черт, черт! В сердцах он ударил кулаками по песку. Какой же он идиот! И как теперь быть ему сухопутному?!

– Ты пришел из-за моря? – спросила его девушка.

– Нет, блин, на пушечном ядре прилетел! Ты совсем идиотка?! В твоем дурдоме день открытых дверей?!

Девушка сделала вперед вроде бы всего один небольшой шаг, но оказалась рядом с ним, и его горло обжег холод кинжала:

– Еще слово оскорблений, и я тебя убью, – прошипела она. – Даже не посмотрю, что ты чужак.

– Да убивай, – с холодной злостью презрительно выплюнул он. – У меня и так в жизни ничего стоящего не осталось.

Дуэль взглядов длилась несколько секунд. Наконец девушка надавила кинжалом на шею чуть сильнее:

– Раздевайся!

Грег ухмыльнулся, и послушно взялся за ремень на джинсах:

– А ты затейница. Ну могла бы и просто попросить, ты вроде не такая страшная, чтобы домогаться парней с оружием в руках.

Футболка, джинсы, обувь и плавки полетели на песок:

– Теперь твоя очередь, – приглашающе улыбнулся Грег.

Не отводя от него взгляда, девушка подняла с земли одежду и быстро пошла прочь.

– Э, ты куда? – ошарашено крикнул Грег, наблюдая, как она вскочила в седло, и белоснежная лошадь помчалась прочь по пляжу.

Один, в незнакомом месте и абсолютно голый. Ситуация становилась все абсурднее. Но тут снова раздался топот копыт, и всадница вернулась назад со свертком в руках.

Не покидая седла, она кинула узел с тряпьем ему в ноги и сказала:

– Переоденься в это. Твою одежду я сожгу, она тебя может выдать. Дальше на юг по пляжу есть пещера, жди там. Я пришлю за тобой, как смогу. И прошу тебя, если хочешь жить, не разговаривай ни с кем, твой акцент выдаст тебя с головой. Притворись глухонемым. Или слабоумным. А лучше и то, и другое. Мне нужно ехать, но мы с тобой еще поговорим! – и с этими словами всадница быстро поскакала прочь, туда, где между деревьев виднелась каменистая тропа, уходящая вверх.

VI

Лошадь несла ее вверх по тропе уверенной рысью. В голове роились мысли, напоминая разворошенный улей. Могло ли такое быть, что бездыханный парень в странной одежде, которого она откачивала на пляже, и в чьих легких до самых ушей стояла вода… пришелец из другого мира? Мира, само существование которого было невозможным прежде?

Голова шла кругом. О, сколько вопросов она хотела задать этому человеку! Но вместо благодарной вежливости спасенного к спасителю, он хамил, чертыхался и мерзко распускал руки! Так себе вышла встреча – смесь спонтанности и взаимной неприязни.

Впрочем, когда было нужно, Анна умела наступить на горло собственным эмоциям. Вот и сейчас она вполне могла бы остаться и, наконец, добиться от него внятных ответов на свои вопросы. Но не стала.

Потому что в отличие от дезориентированного чужака, она отлично услышала цокот копыт и ржание приближающихся к ним лошадей. И останься она на пляже – ее бы обязательно разыскали всадники. А вместе с ней увидели бы и этого… как его? – Грега… Да, она спрятала в пещере его странную одежду и отдала ему свои сухие вещи, которые всегда возила в седельной сумке. Но стоило ему открыть рот в присутствии посторонних – и он выдал бы себя с головой.

Анна невольно оглянулась назад, и в просвете между деревьев все еще отчетливо был виден пляж, на котором полуодетый странный парень при помощи зубов и левой руки безуспешно пытался завязать тесемки на правом рукаве широкой хлопковой рубахи. «Ему бы даже рот не пришлось открывать, чтобы себя выдать», – мелькнуло у нее в голове. Девушка поспешно отвернулась, и в тот же миг нос к носу столкнулась на узкой тропе со своей свитой – компаньонкой и гвардейцами.

Леди Исабель сидела в женском седле боком, сжавшись и втянув голову в плечи. Видно, что утренняя стычка порядком сбила с нее спесь. Леон и Хосе, напротив, были расслаблены, и поглядывали на девушку с легким любопытством, не понимая толком, куда она так кинулась прочь со двора. Только верной Марты не было с ними рядом.

– Все в порядке, мне нужно было развеяться, – первая заговорила леди Анна и направила свою лошадь по тропе назад к замку. Девушка старалась говорить ровно и не оглядываться, надеясь, что ее свита двинется за ней следом, и никто не бросит случайного взгляда в сторону пляжа. – Теперь я успокоилась.

– Ваше Высочество, вас искал ваш отец, – тихо проговорила ей в спину компаньонка, и голос был такой, что Анна все же невольно бросила на нее взгляд через плечо. Исабель отводила глаза и выглядела явно потерянной. Анне даже стало ее немного жаль.

– Что случилось? – спросила она.

– Он просил напомнить, что сегодня праздник в честь Вашей помолвки, и вас уже заждался ваш куафер.

Анна досадливо поморщилась. Действительно, совсем вылетело из головы! Впрочем, времени еще достаточно, чтобы успеть подготовиться к ужину.

Пришпорив лошадь, девушка перешла в галоп, и верная свита поскакала за ней следом по направлению к замку.

…Веста господина вице-канцлера была расшита тонкой золотой нитью. Восемнадцать сверкающих полосок по правому борту – и восемнадцать по левому. Столько же полосок было и на бортах камзола. Интересно, равное количество полосок на разных предметах одежды – это просто так совпало, или же было сделано намеренно? Зная Рауля де Кабрера, Анна могла поклясться, что намеренно, очень уж господин вице-канцлер любил порядок во всем. Анна подавила зевок и с вежливой улыбкой кивнула очередным гостям, поздравлявшим их с помолвкой.

Стоять рука об руку с господином вице-канцлером по безопасности, задыхаться из-за туго затянутого корсета, но при этом продолжать улыбаться – удовольствие так себе. Мысли Анны были обрывочны, но она запрещала себе думать о том, что ее действительно волновало – о странном госте из-за моря. Предпраздничная суета не позволила девушке незаметно выбраться к пляжу вновь и переговорить с незнакомцем по имени Грег, даже отправить Марту не получилось. Оставалось только надеяться, что он дождется ее на пляже до утра, хотя, честно признаться, надежда эта была очень призрачной.

Отвлекшаяся на размышления Анна слушала, но не слышала торжественную речь маркиза де Фуэнтеса, канцлера и первого помощника отца. Молодой еще мужчина с уже наметившимся благополучным жирком и насмешливым выражением глаз вызывал у Анны двойственные ощущения. Вроде бы он все говорил и делал правильно, преданно работал на благо острова, и даже к ней относился очень дружелюбно, но Анна не могла разгадать мотивы его поступков, и поэтому сторонилась. Вот канцлер закончил говорить, все зааплодировали, и оркестр заиграл музыку.

– Начинаются танцы. Нам открывать бал, – сдержанно произнес Рауль, протягивая ей руку.

Девушка кивнула, и они вместе вышли в центр зала. Господин вице-канцлер танцевал на удивление хорошо, чего никак нельзя было ожидать от столь скупого на эмоции человека. Он кружил ее в танце, вел аккуратно и быстро, точно попадая в такт музыки. Пары постепенно присоединялись к ним, вливаясь в заданный ими рисунок танца. Оркестр был в ударе, музыка звучала бесконечным бравурным маршем. Поворот, приседание, разворот, несколько сложных фигур, исполненных в полном молчании, и, наконец, смена партнера. Вдали от Рауля девушка вздохнула с облегчением – его общество порядком давило на нее.

Анна невольно бросила взгляд на жениха, танцующего уже с другой дамой… И встретилась с ним взглядом.

…Да, Рауль де Кабрера смотрел на нее, и в глазах его затаилось что-то непонятное… Кажется, он смотрел с выжиданием, его взгляд был ищущим и сосредоточенным. Почему он так смотрит? Заподозрил что-то? Или знает?

… А что если это – испытание?! Господин вице-канцлер инсценировал эту встречу на берегу, а теперь ждет, как поведет себя его невеста? И если она не расскажет о встрече с человеком из-за моря, это значит, что она нарушает закон? И чем это грозит? Он разорвет помолвку или упрячет ее в темницу?

Нет, это глупости. Он ничего не знает. Не может знать.

Снова смена партнеров, и танец продолжился.

– Почему в этот чудесный вечер прекрасная леди так сосредоточена и нахмурена? – вырвал ее из размышлений вопрос нового партнера по танцам.

Анна вскинула глаза, и поняла, что танцует с вице-канцлером по финансам, подтянутым и невероятно привлекательным мужчиной возрастом чуть старше ее жениха. Маркиз Остен Аруа был мечтой многих придворных дам. И хотя в его возрасте все же надлежало бы остепениться, он не торопился с браком, предпочитая разбивать все новые женские сердца. Недоброжелатели шептались, что на острове растет минимум десять его бастардов, но эти слухи были ничем не подтверждены, и не воспринимались всерьез. Анне нравилась обаятельная улыбка на этом смуглом лице, мужественный подбородок и темные глаза, в которых плескались ум и насмешка.

– Леди размышляет, – в тон маркизу Остену ответила Анна. – Хотя постойте, я знаю, что вы скажете в ответ. Заявите, что красивым девушкам не стоит размышлять много, ну разве что на тему нарядов и мужчин?

– Неужели я так предсказуем? – улыбнулся маркиз. – Право же, я буду огорчен, если вы сочтете беседу со мной скучной. Напротив, мне нравится ваш ум. Он намного острее, чем ум большинства наших придворных мужей.

– Благодарю вас. Жаль, что это лишь частное мнение, и его разделяют далеко не все.

– К сожалению. И очень жаль, что в числе мужчин, не верящих в наличие у женщин ума, я вижу вашего жениха.

Анна поняла, что легкий разговор уходит в опасную сторону. Она взяла паузу, сосредоточенно выполняя очередное танцевальное движение, а затем, когда танцующие снова сблизились, с притворно легкомысленной улыбкой ответила:

– Вы ступаете на тонкую почву, бросая тень на господина вице-канцлера по безопасности!

В глазах маркиза Аруа мелькнула легкая грусть и, прежде чем музыканты успели дать сигнал для танцующих о смене партнера, Остен тихо сказал:

– Может быть, я просто завидую его счастью?

VII

Ждать странную, может, даже сумасшедшую девчонку, он точно не собирался. Мало ли что перемкнет в ее помутившемся мозгу. Лучше не тратить время понапрасну, а пойти в город и найти, наконец, телефон и консульство. Так рассуждал Грег, уходя с пляжа по той же тропе, по которой за полчаса до этого ускакала девушка на белой лошади.

Тропа была довольно утоптанной, вела вверх и, в этом Грег не сомневался, рано или поздно должна была закончиться у человеческого жилья.

Идти было неприятно и больно – сумасшедшая увезла не только одежду, но и обувь, а взамен не оставила ничего кроме коротких, до колен, штанов и тонкой полотняной рубашки с дурацкими завязками на рукавах и шее. Одежда была мужской, хотя и маленького размера, поэтому колени и запястья неуклюже торчали на улицу, да и вообще он ощущал себя школьником, выросшим за лето из своей старой формы. Грег споткнулся и зашипел, когда очередной камешек впился острым ребром в его босую ногу. Проклиная, на чем свет стоит, сумасшедшую девку, спершую его кроссовки, он не заметил, как очутился на развилке дороги. Одна тропа вела вверх, на гору, к огромному старинному замку, который Грег мог разглядеть на вершине, а вторая бежала вниз, к городу, лежавшему вокруг бухты. Молодой человек прикинул, что замок является чем-то вроде туристической достопримечательности, а значит там полно народу, но консульство, если оно есть в этой дыре, все же будет расположено в городе, и потому уверенно повернул в сторону спуска.

Идти стало легче, в лицо дул легкий бриз, и Грег даже стал с любопытством оглядываться по сторонам, пытаясь понять, куда же его все-таки выбросило. Климат и природа почему-то не были похожи на жаркую Мексику, а больше напоминали Средиземноморье – Грецию или Турцию. Будто в подтверждение его мыслей на склоне вдоль дороги появилась небольшая оливковая рощица, которую он опознал по серебристому оттенку листвы. Оливки ж это точно Греция? Вроде он не помнил, чтобы оливки выращивали в Мексике.

Внезапно среди ажурной серебристой листвы деревьев замаячил человеческий силуэт.

– Эй, – крикнул Грег, сходя с дороги в сторону человека. – Здравствуйте!

Силуэт резко дернулся, и человек, скорее всего, долговязый подросток, резко бросился в сторону, в небольшой подлесок.

– Подожди! Мне только спросить! – кричал ему вслед Грег, пока незнакомец окончательно не затерялся вдалеке.

Молодой человек пожал плечами и направился дальше. Дорога становилась все более наезженной, деревья понемногу расступались и вдалеке показались высокие деревянные ворота, за которыми тускло поблескивала отполированная ногами булыжная мостовая. В стороне от ворот на повозке, запряженной осликом, сидели две женщины, закутанные в плащи.

– Добрый день, – приблизился к ним Грег и заговорил по-испански. – Подскажите, как мне пройти к американскому консульству?

Женщины молча смотрели на него, широко распахнув полные ужаса глаза, но тут из-за повозки выскочил какой-то мужчина в странной одежде, с палкой наперевес, и вполне недвусмысленно попер на него, изрыгая проклятия. Многие из фраз Грег даже не смог перевести, но отдельные «чинга те», проскальзывавшие в речи, давали понять, что незнакомец нецензурно бранится по-испански.

– Тише, шальной, – обиженно отпрянул Грег, – я никого не хотел обидеть, просто спросить надо.

Однако незнакомец внезапно потерял к нему интерес и низко склонил голову куда-то в сторону дороги. То же сделали и женщины, так и продолжавшие сидеть в повозке.

Грег оглянулся, и увидел, что по дороге проскакала вереница из пяти всадников – первый был одет в камзол, жилет и короткие, до колен штаны, длинные волосы стянуты в хвост на затылке и прикрыты непонятного вида шляпой с пышным пером. Другие всадники были одеты проще, примерно в ту же одежду, что и Грег сейчас, однако поверх рубашки у всех четверых были кожаные жилеты и добротные шерстяные плащи, скрепленные необычными застежками.

«Однако, – подумал Грег, глядя, как всадники удаляются вверх, в сторону замка. – Похоже тут тусовка реконструкторов».

Тем не менее, мысль, что он просто сходит с ума, стала тихонько точить его изнутри, вместе с чувством голода. Желудок урчал, настоятельно напоминая, что последний раз он кушал еще на яхте, и это было примерно сутки назад.

Торопливо покинув женщин и мужика, который уже снова потянулся за своей палкой, Грег миновал на воротах двух молчаливых стражников в кожаных доспехах и вошел в город, с любопытством глазея по сторонам. Узкая булыжная мостовая с обеих сторон была застроена серыми и бежевыми двухэтажными домами. Пейзаж мог бы быть скучноватым, однако его разбавляли яркие деревянные ставни на окнах, и многочисленные цветы, растущие в маленьких горшках под подоконниками. На улицах суетились люди, одетые в простые, явно домотканые одежды – глаз выхватывал то длинные женские фартуки, то смешные мужские ботинки, то шляпы с широкими полями.

Короткая улица вывела его на площадь, судя по всему рыночную. Тут и там виднелись лотки с толпившимися вокруг людьми. Грег крутил головой, а желудок урчал все громче и громче. Как назло, над площадью разносился невероятный, дразнящий запах свежевыпеченного хлеба. Лавируя между людьми, Грег шел на запах, понимая, что денег на покупку у него все равно нет.

Впереди него шел высокий нескладный юноша, сутуливший плечи под добротной полотняной рубахой. Грег невольно держался его спины, так было меньше необходимости прокладывать себе дорогу. Казалось, юноша тоже шел на запах свежей выпечки.

Грег не ошибся. Когда перед ними показался открытый деревянный лоток, полный лепешек, ковриг и булок, юноша, шедший впереди, одним неуловимым движением снял с лотка буханку, и миновал торговку как ни в чем не бывало. Немолодая уже женщина даже ухом не повела, не заметив движения хлебного вора.

Дурной пример заразителен. Желудок снова жалобно заурчал и Грег, не колеблясь больше, тоже схватил с лотка ковригу и пошел дальше. Вернее, попытался.

– Вор! А ну отдай хлеб! Держи вора!!! – вдруг заголосила торговка, показывая пальцем на Грега, и выбираясь из-за лотка.

Толпа пришла в движение, люди стали оглядываться, а юноша, шедший впереди, внезапно бросился вперед, приняв крик торговки на свой счет.

У Грега не было выбора. Увернувшись от чьих-то цепких рук, он бросился вслед за юношей, понимая, что тот знает город, и сможет легко уйти от погони.

Расчет был верным. Юноша свернул в какую-то узкую щель между домами, Грег юркнул за ним, и бежать стало заметно легче – люди больше не толклись вокруг. За спиной послышались голоса и топот погони, юноша прибавил скорости, нырнул на другую улицу, а Грег повторил его маневр.

… На миг ему показалось, что он где-то в старой части Монако, или в Италии – только там он видел такие длинные узкие улицы. Обоими плечами одновременно он касался стен противоположных домов, и если бы не погоня, ни за что не залез бы в этот ад клаустрофоба .

Рубаха юноши мелькнула в конце улицы и скрылась, шаги за спиной тоже не были слышны. Кажется, их больше никто не преследовал. Грег облегченно выдохнул, однако сбавлять скорость не стал, надеясь поскорее выбраться из этого кроличьего лаза.

Однако, когда улица закончилась, и он наконец очутился на просторе, его довольно резко сбили с ног жестким ударом кулака в солнечное сплетение.

Грег скорчился и на миг потерял ориентацию, коврига, которую он с таким трудом выкрал с лотка, упала в пыль, а он от нахлынувшей обиды и внезапной ярости быстро вскочил на ноги в поисках обидчика.

Юноша, за которым он бежал с рыночной площади, стоял, скрестив руки на груди, и внимательно его рассматривал.

У него были длинные спутанные черные волосы, распущенные по плечам, щеку и губу пересекал шрам от ножа, а нос был явно однажды сломан в потасовке. Все это прибавляло ему лет, и если со спины он выглядел как юноша, то лицом это был молодой мужчина с явно непростой жизнью.

Незнакомец посмотрел на ковригу, лежащую в пыли, и лицо его вдруг стало чуть мягче:

– А я то удивился, как эта растяпа смогла заметить, что я у нее хлеб стырил. Столько лет не видела, а тут нате пожалуйста. А это из-за тебя она вой подняла.

Грег, не отводя взгляда от незнакомца, поднял ковригу. Как бы ни закончилась их беседа, оставаться без ужина он явно не собирался.

– Диорт, – представился долговязый. – Я думал, ты за мной гонишься.

– Угонишься за тобой, как же, – проворчал Грег, потирая место ушиба.

– Жрать что ли хочешь? – кивнул Диорт на ковригу и, не дожидаясь ответа, предложил: – Пошли, накормлю.

Грег не заставил себя уговаривать. Долговязый повернулся спиной и пошел вперед, даже не оглядываясь. Грег старался не отставать. Сбитые ноги, про которые он забыл в пылу погони, жалобно ныли, желудок урчал, и все, о чем он сейчас мог мечтать – это оказаться в укромном месте, подальше от любопытных глаз, присесть, съесть хлеба, запивая все водой, и немного подумать. Все, что он видел, уже подталкивало его к некоторым выводам. Он точно попал не к реконструкторам, у тех денег бы не хватило на столь правдоподобные декорации. Он определенно перенесся во времени. И это точно не бред воспаленного сознания. Как говорил один из персонажей Джоан Роулинг, «на такое моей фантазии бы не хватило».

Диорт провел его через несколько улиц и вывел на пустырь на окраине городка. Бурая земля поросла колючим цепким кустарником, но долговязый так ловко лавировал между ветками, что не потревожил ни единой. Грег старался идти в след, но проскальзывать не получалось. Колючки больно царапали руки, впивались в босые ноги, и настроение портилось все сильнее.

– Пришли, – внезапно сказал Диорт, и Грег, отвлекшийся на борьбу с местной флорой, поднял глаза. Перед ним стоял одинокий полуразрушенный дом, когда-то двухэтажный, но явно заброшенный еще на этапе строительства, и теперь оконные проемы зияли пустотой, да и само здание не вызывало доверия.

Диорт ловко нырнул в дыру дверного проема, и крикнул уже изнутри:

– Заходи, не межуйся!

VIII

– Отлично, смерть под руинами древнего сарая вместе с уличным бродягой, это ж предел моих мечтаний, – проворчал про себя Грег, перелезая через камень к порогу. От дверного проема вглубь уходил короткий коридор, заканчивающийся лестницей наверх. Диорт уже шуршал на втором этаже, что-то насвистывая. Грег вздохнул и поплелся вверх по ступенькам. В сгущавшихся сумерках Диорт разжег свечи, и теперь опускал тяжелые черные ткани, висевшие над окнами и игравшие роль портьер. Видимо, он не хотел, чтобы горящие свечи были видны издалека, хотя кто мог оказаться в вечерний час на заброшенном пустыре на окраине города – Грегу было решительно непонятно. Молодой человек оглянулся по сторонам. Весь этаж был одной большой комнатой, видимо, неизвестные строители забросили дом до того, как возвели здесь перегородки. Окна выходили на все стороны света, а само помещение было почти пустым. Из удобств в комнате был лишь небольшой плоский камень, играющий роль стола, несколько пушистых шкур какого-то животного вокруг него (видимо, чтобы на них сидеть во время приема пищи), да пара тюфяков возле одной из стен. Однако над тюфяками висела вышивка изумительно тонкой работы.