Текст книги "Дар лесной отшельницы"

Автор книги: Лана Синявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хорошая работа, – сказала Аня. У нее появилось странное ощущение тревоги. Нечто подобное она обычно испытывала, когда предчувствовала опасность. Но в этой комнате ей просто неоткуда было взяться. А беспокойство не проходило.

– Глебу очень нравилась эта картина, – кивнула головой Мария Константиновна. Ее голос звучал ровно, по нему было непонятно, разделяет ли она отношение брата к полотну. – Ее написал один очень модный сейчас художник, – пояснила она. – Но это совершенно новый для него стиль. Раньше его работы выглядели иначе.

– Лучше или хуже? – спросила Аня больше из вежливости.

– Не знаю. Просто по-другому. Возможно, вы слышали об этом художнике, о нем в последние годы много пишут. Клонов. Слышали о таком?

– Да, кажется, слышала, – Аня припомнила навязчивого попутчика, расхваливающего творчество Клонова, и добавила: – У него где-то поблизости, кажется, должна состояться выставка?

– Верно. Я собираюсь туда пойти. Хотела купить несколько работ для галереи. Мне его живопись не нравится, но спрос на него огромный.

Анна кивнула. Тем временем Мария Константиновна забеспокоилась. Она то и дело поглядывала на часы, и Анна сказала:

– Я вас задерживаю. Вы ведь собирались куда-то пойти во второй половине дня, а сейчас уже третий час. Если хотите, мы могли бы вас отвезти, раз уж я не уложилась во время.

– Было бы чудесно. У Глеба две машины, но я совершенно не умею водить. Вы подождете, пока я переоденусь?

– Конечно, – кивнула Анна.

Оставшись одна, она еще раз взглянула на портрет, зябко повела плечами и поспешно вышла из комнаты. Спустившись в холл, она подошла к зеркалу, чтобы поправить волосы. Неловко задев рукой вазочку, она опрокинула ее на ковер. К счастью, ничего не разбилось и не пролилось – вазочка была медной, а цветы в ней – искусственные. Анна нагнулась, чтобы быстро вернуть все на место, потянулась за цветком и заметила возле ножки столика сверкающую вещичку.

Блестящий предмет оказался женской серьгой, сделанной в виде птицы, усыпанной бриллиантами. Хвост этой птички украшали три довольно крупных сапфира. Весьма экстравагантное и дорогое украшение…

– Я готова, – донеслось с порога. Аня обернулась. Мария Константиновна сменила алое платье на элегантный черный костюм. Огненные волосы скрывала шляпка.

– Извините, Мария Константиновна. У меня еще один, последний вопрос. Вы уверены, что после смерти супруги ваш брат не приглашал сюда других женщин? Хотя бы иногда?

– Вы ведь уже спрашивали об этом, – нахмурилась женщина. – Но я могу еще раз повторить: нет, никогда.

– Тогда, может быть, это ваша вещица?

Бриллиантовая птица в протянутой ладони, поймав солнечный луч, заискрилась крошечной радугой. Мария Константиновна не сводила с нее глаз минуту, не меньше. Потом она с трудом разжала губы и произнесла:

– Где вы нашли это?

– Вон там, – показала Аня, – она закатилась под столик. Так это не ваше?

– Нет. Но я не могу себе представить…

– Не огорчайтесь. Мужчины, они… В общем, всякое бывает. К тому же это необязательно была его любовница, это могла быть его знакомая, например, или…

– Или убийца… – неожиданно закончила за нее Мария Константиновна.

Глава 12

С разрешения сестры Глеба Анна оставила на время украшение у себя. Но Барскову о своей находке она говорить не торопилась.

За ужином вся семейка собралась в полном составе: Александр Федорович, Сандра и даже Герман, который из кожи вон лез, чтобы испортить вечер. Сандра по-прежнему изображала из себя айсберг. Только хозяин иногда пытался как-то сгладить обстановку, но это ему плохо удавалось.

Анна не замечала царившего вокруг напряжения. Она торопливо проглотила по-прежнему малосъедобные деликатесы, которыми по традиции угощались хозяева, и поспешила в свою комнату. Ей нужно было подумать.

Поездка к Кутько вроде бы не дала особых результатов, кроме одного – выяснилось, что Глеб не был таким уж затворником. Какая-то дама заставила его нарушить свое уединение. Анна дорого бы заплатила за то, чтобы узнать, кто побывал в гостях у Глеба незадолго до его смерти, а вероятно, и в тот роковой момент, но все, что она могла сказать с уверенностью, – гостья была состоятельной. Такая сережка стоила больших денег, и та, чье ушко она украшала, в средствах явно не нуждалась. К сожалению, этого было мало, чтобы вычислить таинственную незнакомку. Богатых, конечно, меньшинство, но все же достаточно, чтобы Анне хватило забот до конца жизни.

До сих пор Аня не нашла ни единого факта, подтверждающего, что в деле замешаны потусторонние силы. Наоборот, неизвестная женщина, потерявшая сережку, вполне могла оказаться убийцей. Трудно представить, каким образом ей удалось заманить Глеба в воду, но женским хитростям предела нет, наверняка что-то придумала. Да и какому мужику хватит духа признаться даме, что он трусит при виде воды. Нет, в такой ситуации мужик из кожи вон будет лезть, чтобы доказать свою удаль, а если он к тому же под градусом… Тут и подавно пиши пропало. Пьяному море по колено.

Мария Константиновна говорила, что не обнаружила никаких следов пребывания в доме постороннего человека. Так ведь у дамочки, если она и впрямь была в ту ночь у Кутько, было достаточно времени, чтобы позаботиться об уничтожении этих самых следов.

Эх, найти бы эту леди…

В дверь небрежно постучали. Аня едва успела спрятать сережку, как в комнату ввалился Герман. Глаза его возбужденно блестели. Анна поняла, что парень здорово набрался.

– Ну, как продвигаются дела у нашей принцессы черной магии? Всех уже заколдовала? – поинтересовался он, не скрывая насмешки.

– Я не занимаюсь колдовством, – резко сказала Анна. – Неужели не можешь придумать ничего умнее?

– Прошу прощения, – воскликнул Герман, сложив ладони вместе на уровне груди. – Просто мне ни разу не приходилось видеть живую ведьму. Слушай, может, научишь меня парочке приемов?

– А что именно тебя интересует? – с любопытством спросила Анна.

– О, конечно же, деньги! – цинично рассмеялся Герман. – Папочка наверняка уже успел поделиться с тобой моими проблемами.

– Разве у твоего отца денег недостаточно? – Аня прикинулась удивленной.

– Так то у отца! – хохотнул он. – Мне он выдает только на карманные расходы, как пятикласснику. Воспитывает, понимаешь.

– Слушай, тебе не надоело? – поинтересовалась Анна.

– Что? – не понял парень.

– Ну, комедию передо мной ломать?

– А кто сказал, что я притворяюсь? – продолжал упорствовать Герман.

– Так видно же.

– Ничего тебе не видно. Тоже мне, пифия, – неожиданно окрысился он. – Можно подумать, я не вижу, что ты уже на меня всех собак повесила. Не сегодня-завтра заявишь отцу, что я всех его друзей уничтожил, а теперь сплю и вижу, как бы его самого на тот свет отправить.

– Долго думал?

– О чем?

– Ну вот об этом? Почему ты решил, что я повешу всех собак именно на тебя?

– А то как же? У меня же и репутация подмоченная, и мотивчик налицо. Да не смотри ты на меня своими глазами праведницы! Не суй мне в нос свою добропорядочность! Да, я себе нравлюсь. Я много чего повидал и не всегда делал все по правилам. Но у меня по крайней мере хватает смелости не прятать свое истинное лицо. А вот ты – другое дело! Ну, признайся, ты же меня на дух не переносишь! Что, слабо? Можешь не говорить. Я и так вижу.

Анна посмотрела на Германа. Он с трудом держал себя в руках. Его черные глаза сверкали гневом, уголок губ кривила усмешка, похожая на гримасу.

– Ты не можешь видеть то, что не существует в природе, – мрачно проговорила Анна. – Я вполне тебя переношу. Но мне кажется, ты становишься до отвращения занудным, когда старательно строишь из себя трудного ребенка. Твои поступки порой идиотские, порой оскорбительные, но меня они мало трогают. Нравится тебе эта игра – флаг тебе в руки. Я ясно выразилась?

– Более чем… – Герман взглянул на нее с интересом. – Ну ты и штучка! Отбрила только так, и при этом ни одного грубого слова. Долго тренировалась?

– Всю жизнь. Что-нибудь еще?

– Да нет. На сегодня, пожалуй, с меня достаточно впечатлений. Так что я пойду. – Он повернулся и протопал к выходу.

– Послушай, – окликнула его Анна уже на пороге.

– Что?

– Когда ты не кривляешься и не строишь из себя мачо, то производишь впечатление вполне симпатичного парня. Почему вы не ладите с отцом?

Герман криво усмехнулся и ответил:

– Если хочешь получить ответ на этот вопрос, то поехали завтра вместе со мной. Сама и разберешься.

– Куда это?

– На экскурсию. Посмотришь на папашкину ферму. Очень впечатляет. Поедешь?

– Хорошо, – кивнула Анна.

– Вот и ладно.

Он махнул на прощание рукой и вышел. Анна пожала плечами и принялась готовиться ко сну, размышляя о том, что некоторые мужчины, словно нарочно, стараются казаться хуже, чем они есть на самом деле. Нет, Герман, конечно, не ангел, но и не дьявол, каким хочет казаться.

Она улеглась на широкую кровать и укуталась поплотнее в одеяло. Она никак не могла согреться. Холод с улицы каким-то образом проникал в хорошо отапливаемое помещение, и она все время мерзла. Наконец Ане удалось немного согреться, она закрыла глаза, но сон все не шел.

Анна лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к тишине. Должно быть, она все же задремала, и разбудило ее странное ощущение, что кто-то щекочет ее за ногу. Сначала Аня решила, что ей показалось, но ощущение не проходило. Что за ерунда? Вроде бы кошек в доме нет… А вдруг это мышь? Или, что еще хуже, крыса?

Аня боялась открыть глаза, чтобы посмотреть, что же там ползет по ее ноге. Она чувствовала, как это что-то подбирается все выше. Вот уже оно на бедре, на талии. Что-то холодное и скользкое коснулось ее кожи. Анна тихонько вскрикнула и, вытаращив глаза, уставилась на то место, где должна была находиться эта гадость.

Поначалу ей показалось, что по ней ползает огромный паук. Он был невероятных, просто гигантских размеров. Его толстые, узловатые лапы противно шевелились. Существо нисколько не испугалось того, что девушка проснулась и зашевелилась, и упорно продвигалось все выше, подбираясь к ее груди.

Анну парализовал страх, она почувствовала, как холодный комок застрял где-то в горле, теперь она даже пискнуть не смела, только прерывисто дышала, как испуганное животное. В ее животе образовалась странная сосущая пустота.

Тварь неуклонно подбиралась к ее горлу. Все так же шевеля своими щупальцами, она вползла в полосу лунного света…

Аня почувствовала: еще немного и она сойдет с ума.

«Этого не может быть на самом деле, – убеждала она себя, – это сон! Тебе просто кажется!»

Но она понимала, что все это ерунда. Вот она, прямо перед ней, совершенно реальная… Только одно «но»: в реальности отрубленная человеческая кисть не может двигаться сама по себе!

Анна наконец-то закричала. Точнее, это было похоже на визг и вой одновременно. Преодолевая отвращение, она схватила шевелящую пальцами руку, ощутив противную скользкую поверхность гниющей плоти, отодрала ее от простыни и швырнула подальше от кровати. Раздался шлепок, а затем тихий шорох, похожий на топот крошечных лапок по паркету. Анна, опасаясь, что эта мерзость вновь вскарабкается на кровать, спрыгнула на пол с другой стороны и метнулась к выключателю.

Вспыхнул свет, Анна, тяжело дыша, оглядывала комнату полубезумными глазами. Сердце колотилось о ребра с такой силой, что ей казалось, оно сломает их и вывалится наружу.

Твари в комнате не было. Анна ни минуты не сомневалась, что рука ей не привиделась. Ее собственные пальцы до сих пор были липкими. Она поднесла их к глазам, и ее едва не вывернуло наизнанку – зеленоватая слизь, источающая отвратительный запах, измазала ей всю ладонь. Отвращение оказалось сильнее страха, Аня бросилась в ванную, отвернула кран и принялась отмывать грязь с пальцев. Ладошки покраснели от ее усилий, и только тогда она немного успокоилась.

Она выключила воду и, осторожно ступая, вернулась в комнату, готовая броситься наутек при малейшей опасности. За неимением более подходящего оружия, Аня прихватила из ванной тяжелую мыльницу из литого стекла и теперь держала ее наготове.

Тварь исчезла, словно испарилась. Анна методично обшарила каждый уголок своей спальни, заглянула во все закутки, но так ничего и не обнаружила.

– Вот пакость, – пробормотала она. – Куда же ты подевалась? Вылезай живо…

Через полчаса бесплодных поисков девушка немного успокоилась. Теперь она была уверена – откуда бы ни появилась мерзкая конечность, она убралась восвояси. Положив мыльницу на тумбочку, Анна рухнула на кровать и попыталась осмыслить то, что произошло в этой комнате. Но мысли путались, парализованные пережитым страхом. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи.

«Эх, кофейку бы сейчас хлопнуть!» – мелькнуло в голове. Сама мысль о чашке кофе заставила Аню соображать быстрее. Ей очень хотелось понять – каким образом отрубленная рука могла двигаться, да еще так резво? Принадлежала рука давно умершему человеку, это не вызывало сомнений. Так, что мы знаем об оживлении мертвецов? Надо признать, практически ничего. Знания Анны в этой области были весьма скудны и носили чисто теоретический характер. Сама она подобными примочками не увлекалась. «Были бы со мной мои книги, в момент бы разобралась, что к чему, – с сожалением подумала она. – Ну, на нет и суда нет. Так что же я знаю об этом?»

Первое, что пришло в голову, – зомби. Но они определенно из другой оперы. Во-первых, это вуду, магия для здешних мест нехарактерная, во-вторых, зомби – это все-таки целый труп, а не его отдельные части. Да и вид у них, надо сказать, поприличнее. Эта же ручка имела весьма несвежий вид.

Что еще? Кажется, можно вырастить тело человека из какой-то косточки. Но это тоже не подходит. Малоправдоподобно, и к тому же рука – это не тело, это огрызок какой-то. Значит, опять не то.

Аня перебрала еще несколько вариантов, но ни один из них не подходил.

В самый разгар размышлений на эту тему ей вдруг пришла в голову мысль, никак не связанная с оживлением мертвых. Она внезапно вспомнила, как громко завопила, увидев эту дрянь на своей кровати. И что же? Никто не поспешил ей на помощь, вот что! Не слышать не могли, орала она так, что звенели оконные стекла. Но почему же тогда они не пришли? Ладно еще Герман с отцом, их спальни на первом этаже, могли и не услышать. Но Сандра?! Она же спит через стену! «Вот засранка, – со злостью подумала Аня, – слышала, небось, и даже с места не сдвинулась. Ну, сейчас я ей организую сладкую жизнь!»

Аня быстро вскочила с кровати и прямо как есть, в ночной рубашке и тапочках, отправилась в комнату Сандры.

В коридоре горели неяркие лампы ночного освещения, было очень тихо. Ничего, сейчас она устроит такой шум, что чертям тошно станет. С такими мыслями Аня решительно взялась за ручку двери в спальне Сандры и толкнула ее, даже не подумав, что та может быть заперта.

Дверь была открыта. В темноте Аня никак не могла понять, в какой стороне находится кровать коварной блондинки. Она была так рассержена ее бездействием, что, не особенно церемонясь, нашарила на стене выключатель и врубила свет.

Кровать стояла точно посередине. Только вот никакой Сандры в ней не было. Комната была пуста!

Анна, не веря своим глазам, медленно обошла уютную белую спаленку, на всякий случай заглянула в ванную с огромной джакузи и кучей дорогой косметики на стеклянных полочках. Сандра словно испарилась. Аня посмотрела на часы – половина четвертого. Куда же она подевалась в такое время? Могло существовать, конечно, весьма простое объяснение – Сандра решила провести ночь в спальне собственного мужа, но Ане почему-то не верилось в такую возможность. Если уж супруги размещают свои комнаты на разных этажах, вряд ли это говорит о бурной личной жизни.

Но проверить свои предположения она все равно не могла. Врываться в спальню к самому Барскову – это уже перебор. Пришлось возвращаться к себе. Анна решила выследить гулену, но неожиданно для себя уснула, едва коснувшись головой подушки. Проснулась она только в девять утра, когда в окошко заглянул робкий лучик тусклого осеннего солнца.

Глава 13

За завтраком Аня вглядывалась в лица сидящих с ней за столом обитателей дома и не могла не признать – ни на одном из них она не заметила ничего подозрительного. Никто не сказал ни слова о ночном происшествии. Понятное дело – Сандра, ее попросту не было, но Барсков и Герман? Либо у них крепкий сон, либо паршивый слух, либо они просто делают вид, будто понятия ни о чем не имеют.

Аня вяло ковыряла вилкой омлет с грибами. Впервые за все время пребывания в этом доме ей подали что-то съедобное, но, как назло, именно сегодня у нее напрочь пропал аппетит. Остальные поглощали взбитые яйца довольно бодро, и Ане стало обидно: посмотрела бы она, как они будут есть, если ей придет в голову рассказать прямо сейчас, какой гость пожаловал к ней в спальню ночью.

Но она этого не сделала. Если присутствующие ни при чем, то ей, скорее всего, не поверят и, чего доброго, решат, что у нее с головой не все в порядке, а если кто-то в курсе, то тем более не стоит обнаруживать свой страх, чтобы не доставлять ему удовольствия. Возможно, на это и был расчет: напугать и выставить ее полной дурочкой.

Больше всего Аню интересовала Сандра, на свежем личике которой она не заметила и следа бессонной ночи. Где же ее носило? Хотелось бы знать, но в лоб же не спросишь! Хотя, зная ответ на этот вопрос, многое можно было бы прояснить. Слишком много загадок. Не успеешь разгадать одну, как тут же, как чертик из табакерки, вылезает другая. Впрочем, это Аня погорячилась, на самом деле она до сих пор не разгадала ни одной тайны, они росли просто как снежный ком.

– Как вам спалось, дорогая? – Аня настолько опешила от подобной наглости, что не сразу нашлась что ответить. Сандра терпеливо ждала, глядя на нее слишком внимательно, чтобы вопрос можно было счесть случайным. С чего бы это ей вдруг интересоваться самочувствием столь нелюбезной ее сердцу гостьи.

– Прекрасно! – отчеканила Аня, глядя прямо в холодные глаза. Что-то едва уловимое дрогнуло в глубине расширенных зрачков блондинки. Затем она кивнула и продолжила намазывать булочку джемом.

– А вот я спал отвратительно! – поделился своими ощущениями Герман. – Мне всю ночь снились кошмары, а я все никак не мог проснуться. Мерзкое чувство.

Барсков промолчал. Он первым поднялся из-за стола и попросил Аню после завтрака пройти в его кабинет. Она торопливо допила кофе и вышла следом за ним.

Барсков стоял у окна и курил, делая глубокие затяжки. На первый взгляд его поза была в высшей степени достойной, однако, приглядевшись, начинало казаться, что, если его тронуть, он зашипит. Барсков был очень зол.

– Вам удалось узнать что-нибудь новое? – спросил он, не оборачиваясь.

– Кое-что, – уклонилась от прямого ответа Анна, – но пока это только усложнило картину. Могу лишь с уверенностью сказать, что Глеб Кутько погиб не случайно. И не покончил с собой. Думаю, это убийство.

– У вас есть доказательства? – встрепенулся Барсков. Он нервно загасил сигарету в пепельнице и подался вперед.

– Доказательств у меня нет, – развела руками Аня. – Я не знаю, кто убийца, но кое-кто побывал в альпийском домике, и этот кто-то очень торопился. Вы знали о том, что Глеб собирался покинуть эти края и навсегда перебраться в Москву?

– В общих чертах, – кивнул Александр Федорович. – Но думал, что он серьезно это не решил. Ему, конечно, трудно было оставаться в доме после смерти Елены, но и покинуть ее могилу он был не в силах.

– В конце концов он принял такое решение, скорее всего, это произошло внезапно. Он действовал скоропалительно, боялся, наверное, что передумает. Убийце тоже пришлось поторопиться. Последнее свидетельствует в пользу того, что убийца из этих мест, ему гораздо сподручнее было действовать здесь, чем в далекой Москве. Так что он рядом. Или она…

– Почему вы так сказали? Вы думаете, что это могла быть женщина?

Но Аня не попалась на его удочку. О сережке она говорить пока не собиралась. Поэтому просто пожала плечами и ответила:

– А почему бы и нет? Кстати, если все случаи связаны, то вы могли бы на досуге постараться припомнить, не обидели ли ненароком какую-нибудь особо нервную дамочку. Женщины, знаете ли, бывают такими мстительными.

Барсков машинально кивнул, хотя такая идея ему, похоже, не нравилась. Что-то еще беспокоило его в данную минуту, и Аня с нетерпением ждала, когда он расскажет ей об этом. Ждать долго не пришлось.

– Вы слышали, какие версии выдвинули журналисты относительно причин пожара в «Паруснике»? – спросил Барсков мрачно.

– Нет. Что-то важное?

– Судите сами. По стечению обстоятельств, именно в этот день в отеле остановились профессиональный взрывник, работающий на чеченцев, парочка мафиози, приехавших на крупную разборку, и неверная жена с любовником, которую выследил и прихлопнул собственный супруг, кстати, вместе с любовником.

– Они остановились на четвертом этаже? – спросила Аня, припомнив двух убитых в номере.

– Вы что-то знали об этом? – насторожился Барсков.

– Ничего конкретного. Я видела их, я имею в виду парочку, уже после смерти, во время пожара. Это и есть версии журналистов? Муж-ревнивец, взрывник и мафия? Большой выбор. И что же они предпочли?

– Ни за что не догадаетесь. – Гримаса, исказившая его лицо, меньше всего походила на улыбку, скорее на оскал смертельно раненного зверя.

– Не буду и стараться. Говорите.

– Они вцепились в нечто совершенно иное. Загляните в любую газету, и вы увидите на первой полосе сенсационное заявление: гостиницу поджег сам хозяин.

– Зачем?!

– Ради страховки.

– Но для обвинений нужны доказательства. Иначе их можно привлечь за клевету.

– Они ничего не боятся, – устало сказал Барсков. – Утверждают, что есть свидетель, видевший Хвороста в районе очага возгорания.

– Но Николай Захарович погиб. Он застрелился!

– О, у журналистов и на это есть своя точка зрения. Совесть, дескать, замучила, вот и пустил себе пулю в лоб. Это черт знает что такое! – Барсков треснул кулаком по столу. Стекло, покрывающее столешницу, лопнуло, по руке мужчины заструилась кровь, но он не обратил на рану никакого внимания. – Чернят имя человека, который не может ничего сказать в свое оправдание, – продолжал бушевать Александр Федорович.

Анна молча ждала, когда он немного успокоится. Она обдумывала случившееся. Помимо воли в памяти всплыла встреча с Хворостом в момент пожара. Только он ли это был? Точно не скажешь, хотя уж больно фигура у хозяина гостиницы приметная.

– А что это за свидетель? – спросила она осторожно, когда посчитала, что Барсков перестал выглядеть как взбесившийся буйвол и способен услышать и понять суть вопроса.

– Какая-то горничная, кажется, Алла. Фамилии не помню, но у меня записано, – небрежно ответил Александр Федорович. – Эта девица заявила, будто видела Николая именно в том месте, где началось возгорание.

– Вы говорите, Алла? – подпрыгнула на месте Аня. – Кажется, я знаю ее. Это может оказаться та девушка, которую я вытащила из огня. Нужно с ней немедленно встретиться.

– Не выйдет, – усмехнулся Барсков. – Есть много желающих повидаться с этой малышкой, да только она успела вовремя улизнуть. Ее пытаются отыскать, но она ловко замела следы. Мошенница, одним словом.

– Но зачем ей скрываться? – не поняла Анна. – Она же не сделала ничего дурного!

– А это как сказать. Она наболтала журналисту чепуху, чтобы попасть в газету, а с милицией шутки плохи, те станут проверять каждую букву в ее заявлении, и ей придется отвечать за свои слова.

«Не знаю, не знаю, – подумала Аня, – слишком сложно для такой дурочки, какой показалась мне эта горничная при встрече. Хотя, может, речь идет о другой Алле?»

– Вы не могли бы раздобыть для меня домашний адрес этой девушки? – попросила она.

– Дома ее нет. Но, если хотите, можете записать. – Барсков достал свой ежедневник и продиктовал адрес. Фамилия девушки оказалась Лепетова.

Аня аккуратно записала все в блокнотик. На сем «совещание» и закончилось.

В коридоре ее поджидал Герман. Он сообщил, что лошади уже готовы, и они могут отправляться прямо сейчас. Анна не имела ничего против. В конце концов, рано или поздно ей придется заняться непосредственно рекламой предприятия Барскова, так почему бы не взглянуть на него сегодня?

Она немного лукавила. На самом деле ей хотелось воспользоваться моментом, чтобы получше присмотреться к Герману. Она все еще считала его одним из подозреваемых. Такие мерзкие шуточки вполне в его характере, и ума и изобретательности ему не занимать. Хотя ей бы не хотелось, чтобы убийцей оказался именно он. Вся его бравада больше напоминала месть обиженного ребенка, наверняка его отец, человек властный и не слишком приветливый, уделял маленькому Гере мало внимания. Дети такого не прощают, они стараются обратить на себя внимание взрослых любыми доступными способами. И, похоже, у Германа этот период затянулся.

Чтобы разобраться, так это или нет, Анна и согласилась на эту экскурсию.

Герман выбрал для себя гнедую кобылу по кличке Джина. Она была очень хороша, но Опала Аня считала вне конкуренции. Жеребец совсем привык к ней и радовался при ее появлении. Девушка тоже привязалась к красивому коню и с огорчением думала, что придет время и им придется расстаться.

Герман прекрасно ориентировался в окрестностях. Они друг за другом выехали на широкую поляну и бок о бок неторопливо направились по дороге, огибающей болото. Сильный ветер разогнал облака, светило солнце, но уже холодное. Анна слегка замерзла, но утешала себя тем, что хотя бы с неба не капает.

Они болтали о всяких пустяках. Вдруг окрестности наполнились неведомым звоном. Он несся откуда-то издалека и напоминал звук колокола.

– Откуда здесь колокола? – спросила Анна удивленно.

– Тебе повезло, – улыбнулся Герман. – Довольно далеко отсюда есть церковь. Она действующая, но погода здесь такая, что колокольный звон до нас не долетает. Туман поглощает звук. Услышать же его можно только в ясную погоду, такую, как сегодня. К сожалению, солнышко в этих местах появляется нечасто. Вот местные и шутят, что эти места прокляты. Бог заглядывает сюда редко, а в остальное время правит дьявол. Сегодня, видимо, божий день.

– Интересная легенда, – согласилась Аня. – Никогда не слышала о подобных явлениях. Зато церковь, кажется, проезжала по дороге сюда.

– Точно. Это она и была. Отсюда-то ее не увидишь, а вот с шоссе, ведущего в город, прекрасный вид.

Они еще некоторое время ехали молча. Аня принюхалась и поняла, что они уже близки к цели. В воздухе появился не слишком приятный запах. Но, оказалось, она ошиблась: пришлось ехать еще около получаса, однако вонь, окружающая ферму, была так сильна, что распространялась на многие километры.

На обочине возникла добротная стрелка-указатель: «Лягушачья ферма, 500 метров». В самом деле, совсем скоро дорожка уперлась в бетонную ограду с колючей проволокой по верхнему краю. Зловоние, доносившееся оттуда, оказалось просто чудовищным.

Но отступать было поздно. Борясь с тошнотой, Анна спешилась и вслед за Германом вошла в ворота, ведя на поводу Опала.

Человек в дежурной будке узнал Германа и приветливо махнул ему рукой. Лошадей они оставили тут же, привязав их к кривому клену.

Во дворе стояли несколько грузовиков, плотно загруженных деревянными бочками, из которых неслось разноголосое кваканье.

Пока они шли через двор к современному офисному корпусу, Герман то и дело бросал на Анну насмешливые взгляды. У нее появилось подозрение, что он специально заманил ее сюда, чтобы посмотреть на ее лицо, когда она вдохнет «чудесный» аромат. А Ане и в самом деле было худо. Она была готова ко всему, но такого и вообразить себе не могла. От резкого запаха резало глаза и щипало в носу. Аня попыталась одновременно не дышать и не смотреть и тут же налетела на дверь, услужливо распахнутую перед ней Германом.

– О, черт! – выругалась она, потирая ушибленный лоб.

– Ну, как тебе в угодьях лягушачьего короля? – со смехом поинтересовался ее спутник.

У Анны язык не повернулся сказать что-либо вежливо-нейтральное, и она промычала нечто нечленораздельное.

– Ладно, не скромничай, – с притворным сочувствием посоветовал Герман. – Воняет здесь, как в преисподней. Остальное – под стать запаху. Кстати, уже можешь дышать. Здесь везде кондиционеры. А то ты уже побагровела вся.

Анна сделала осторожный вдох. Герман не обманул. Здесь было вполне терпимо.

– Неужели твой отец сколотил состояние вот на этом? – спросила Аня, понимая, что вопрос прозвучал крайне невежливо.

– Вообще-то, деньги, как известно, не пахнут. И отец изначально был оч-чень состоятельным, когда огреб наследство своих предков, но вложенные в эту ферму бабки окупились сторицей, можешь мне поверить. Теперь он хочет, чтобы я продолжил этот бизнес, но мне как-то не улыбается носить корону лягушачьего короля, даже за все деньги мира. Веришь?

– Да! – искренне ответила Аня. Она и раньше-то весьма брезгливо относилась к земноводным, а после увиденного и вовсе испытывала к ним отвращение. Но она не забывала и о том, что Барсков заказал у них рекламу. Понимая, что второй раз сюда ни за что не вернется, она решила воспользоваться случаем и расспросить Германа о процессе, так сказать, производства.

– А как ловят лягушек? – спросила она. – Или их разводят в каких-нибудь аквариумах?

– Нет. В неволе лягушки совсем не те. Они живут там, где им и положено, – в болотной тине. Вот посмотри в окно. Видишь эти озерца? – Он подвел Анну к окну, и она увидела поблескивающие на солнце лужицы. Отсюда картина выглядела даже симпатичной. Герман продолжал: – В этих озерах, которые на самом деле жутко вонючие, так как заполнены стоячей водой, живут наши отборные квакушки. Они ужасно плодовитые. Одна самка может отложить в год не один десяток тысяч икринок. Через три месяца появляются головастики, а еще через пару лет лягушку можно есть.

Аня содрогнулась. Герман, довольный собой, широко улыбнулся.

– Что, не любишь лягушатинку?

– Нет!

– Ясно. Я тоже не особенно, но кое-кому очень даже нравится. А если еще с чесночком…

– Ох, прекрати, пожалуйста, – взмолилась Аня.

– Ладно, не будем о еде, – покорно согласился Герман. – Ты спрашивала, как их ловят? Очень просто. Лягушки что едят? Насекомых. Поэтому на берегу пруда раскладывают куски тухлого мяса, на него слетаются тучи мух… Эй, ты куда?

– Где тут у вас туалет? – прохрипела Анна, зажимая руками рот и бросаясь прочь по коридору.

– Прямо и налево! – сквозь взрывы смеха неслось ей вслед.

В туалете Аню вывернуло буквально наизнанку. Она долго умывалась холодной водой, строя планы мести. Ну, Герман, ну, негодяй. А она-то, сыщица потусторонняя! Попалась, как кур во щи! При одной мысли о еде ее снова вывернуло. И снова пришлось умываться.