Текст книги "Дар лесной отшельницы"

Автор книги: Лана Синявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

– Более двухсот лет тому назад эта земля принадлежала одному помещику. Он имел дворянское звание, но предпочитал заниматься сельским хозяйством, вдали от городской суеты. Звали его Колобейчик, такая вот забавная фамилия. Однажды ночью он отправился на поиски своих пропавших лошадей, которые не вернулись с пастбища, и наткнулся в лесу на крестный ход…

– Ночью? В лесу? – недоверчиво переспросила Аня.

– Именно так. В то время в округе свирепствовала моровая язва, и священники решили, что это дело рук нечистой силы.

– У нечистой силы нет рук, – машинально поправила его девушка.

– Какая разница? Главное, что, увидев одинокого человека в лесу, они решили, что Колобейчик и есть колдун, виновник страшной эпидемии. Они разделались с ним прямо на месте, сожгли живьем, после страшных пыток.

– А позже, конечно, выяснилось, что он тут ни при чем?

– Как вы догадались?

– Иначе и быть не могло. Неужели колдун, способный вызвать эпидемию моровой язвы, так вот запросто угодил бы им в руки, да еще во время крестного хода! Идиоты, они убили невиновного. После таких ошибок и появляются слухи о привидениях.

– Совершенно верно. Этой легенде больше двух сотен лет и столько же – привидению, которое якобы живет в этих местах: окровавленный человек с обрубками вместо рук.

– Они ему что, руки отрубили?

– Да, легенда гласит именно так. После смерти Колобейчика его земля переходила из рук в руки, прошу прощения за каламбур, но никому здесь не было покоя. Владельцы гибли один за другим, дома горели. Так продолжилось до тех пор, пока в конце девятнадцатого века один купец не построил здесь каменный дом, коробку которого я сохранил. Сам купчишка умер спустя полгода после окончания строительства, но дом остался. В нем пытались разместить то одно, то другое, но проку не было, без постоянного хозяина дом обветшал. Когда я решил купить этот участок, дом походил на руины, пришлось отстраивать его почти заново. Но дело не в этом. Мне говорили, что это место несчастливое, но я считал это глупыми сказками. И действительно, первые два года все было нормально. А теперь случилось вот что…

– Вы на полном серьезе считаете, что за вами охотится призрак этого Колобейчика? – не веря своим ушам, спросила Аня. У нее в голове не укладывалось, что этот жесткий, трезвомыслящий бизнесмен всерьез разглагольствует о потусторонних мстителях. А он был совершенно серьезен в своем убеждении, иначе не стал бы обращаться к ней.

– Странно, что этот вопрос задаете мне именно вы, – нахмурился Барсков, слегка постукивая по столу пальцами.

– А что тут странного?

– Ну вы же, Анна, как никто другой, должны верить в существование сверхъестественного. По этой причине я и пригласил именно вас, в милиции, заикнись я о призраках, меня бы подняли на смех и предложили бы обратиться к психиатру. Даже вы мне не верите.

– Почему же. Верю. Особенно в привидение. Но заявляю со всей уверенностью, что оно не могло стать причиной трагических случаев с вашими друзьями. Привидение не может столкнуть человека в воду и тем более не может зарезать женщину. Привидение – это бесплотный дух, фантом, понимаете? Вы его видите, но и только. Кроме того, привидение привязано к какому-то конкретному месту, оно не может шляться, где его душа пожелает. А ваши друзья пострадали довольно далеко от этого места, не так далеко для вас или для любого другого человека, но для привидения это расстояние непреодолимо.

– Но если вы правы, то я, по-вашему, параноик?

– Да нет, я этого не говорила. Просто у всего происшедшего должно быть другое объяснение. И их всего три: либо это дело рук человека, кстати, очень изощренного, либо это все-таки колдовство, но гораздо более мощное, чем проказы бесплотного духа, либо…

– Либо?

– Либо и то, и другое вместе.

– И вы попытаетесь разобраться?

– Попытаюсь. Есть кое-что, что наводит меня на мысль, что вы не так уж неправы, говоря о мистической природе ваших неприятностей…

До обеда оставался еще целый час, и Анна после встречи с Барсковым поднялась к себе в комнату. Она не лукавила, когда говорила о том, что верит Александру Федоровичу. Первые два случая она пока не принимала во внимание, так как знала подробности только со слов человека, которому в силу сложившихся обстоятельств трудно было быть объективным. Но пожар в гостинице – другое дело. Ей казалось, что она видела что-то странное то ли в момент пожара, то ли позже. Анне не удавалось вспомнить, что именно она видела, и это ее тревожило и злило ужасно. Она провела весь этот час в бесплодных раздумьях и спустилась в столовую в дурном расположении духа.

Вид Сандры, одиноко сидящей за столом с постным выражением на лице, не прибавил Ане приятных эмоций. Поза красотки напоминала тщательно зазубренный урок хороших манер: прямая спина и сложенные на коленях руки. Анна заподозрила, что весь этот спектакль рассчитан на нее, о том, чтобы положить ненароком локти на стол, теперь не могло быть и речи – либо изволь сидеть так же прямо, либо тебя назовут вульгарной лохушкой, не имеющей понятия о хороших манерах.

Провести весь обед в позе замороженного терминатора Ане не улыбалось, но есть-то надо…

Для пущего эффекта Сандре стоило бы держать рот закрытым, тогда она могла бы насладиться ролью королевской особы, вынужденной терпеть присутствие простой смертной, но ей не хватило выдержки: когда подали суп, она произнесла голосом, в котором ясно читалась едва сдерживаемая неприязнь:

– Вы, как я понимаю, приняли предложение моего супруга? Неужели вы верите во все те глупости, которые он рассказывает?

– Вы считаете, что угроза физической расправы – это глупость? – спокойно возразила Анна. Сандра поняла, что попала впросак, и прикусила тщательно подкрашенную губу.

– Я не имела в виду угрозы, не надо передергивать факты. Я говорю об истории с проклятием и прочей ерунде. Впрочем, с вами об этом не стоило и говорить. На подобном шарлатанстве вы зарабатываете деньги, и вам должно быть выгодно поддерживать в своих доверчивых клиентах веру во всякие «чудеса».

– Интересно, какую цель вы преследуете, пытаясь оскорбить меня? – поинтересовалась Анна, отправляя в рот ложку ароматного куриного бульона. – Вам очень хочется избавиться от меня, это понятно, но зачем? Почему вы меня боитесь? Или вы боитесь не за себя, а за того, кто творит все эти мерзости с вашим мужем? Вы ведь знаете, кто это делает, не так ли?

– Не стройте из себя Вольфа Мессинга, милочка! – прошипела Сандра. – Я не боюсь шарлатанов. Мне просто жаль тех денег, которые вы вытянете у моего мужа.

– А вам-то что до этого? Деньги его… – усмехнулась Анна. Ей был неприятен этот разговор, но она понимала, что должна сдержаться, а желание поставить нахалку на место было очень велико. Чтобы справиться с волнением, Аня провела рукой по волосам и заметила, как лицо жены Барскова вытянулось, она уставилась на ее руку, как будто и впрямь увидела привидение.

Анна вопросительно подняла брови и тоже посмотрела на свои пальцы, но ничего особенного, кроме любимого перстня, там не было.

– Откуда у вас это кольцо? – сдавленно спросила Сандра. – Удивительно хорошая подделка.

– А почему вы решили, что это подделка? – искренне удивилась Анна.

– Потому, что подлинник давно утерян. Сохранилось только описание. – Она неожиданно подняла левую руку, которая до этого лежала на ее коленях, и Аня увидела точно такое же кольцо с изумрудом на ее среднем пальце. – Даже это кольцо – всего лишь копия, – пояснила женщина. – Но ваше выглядит совсем как настоящее. Так откуда оно у вас?

– Мое кольцо и есть настоящее, – ответила Аня, игнорируя последний вопрос. – Я понятия не имела, что где-то сохранилось его описание. Оно действительно было утеряно, но, как видите, нашлось.

Сандра слушала вполуха. Ее глаза были прикованы к кольцу. Неожиданно она выпалила:

– Продайте мне его.

– Вы так любите старинные драгоценности?

– Мне нужно это кольцо. Я хорошо заплачу.

– Оставьте. Кольцо не продается.

Анна отставила тарелку и поднялась из-за стола.

– Спасибо за компанию, – сказала она и пошла к выходу.

Сандра проводила ее глазами, полными ненависти.

Проходя через холл, Анна увидела на журнальном столике свежие газеты и прихватила с собой ту, что лежала с самого верха. Однако, придя в свою комнату, она поняла, что читать ей вовсе не хочется. Обитатели этого дома вели себя как-то неестественно. Не то чтобы они внушали подозрение, для этого пока не было оснований, но все они дергались в ее присутствии, как при виде зубного врача с бормашиной. И еще, если перстень с изумрудом сто лет пролежал в земле, то откуда на пальчике Сандры его копия? Кольцо было сделано в единственном экземпляре и на заказ, все ее сказки о существовании описания – бред сивой кобылы. Что-то тут не так. Стоит выяснить, что именно…

Чтобы обдумать, с чего начать копание в этой мусорной куче, Анна решила прокатиться верхом. В лесу ей никто не помешает сосредоточиться. Туман рассеялся, дождя нет, самое время для прогулки.

Аня переоделась в брючки для верховой езды и поспешила в конюшню. На газету, небрежно брошенную на столик, она даже не взглянула, хотя крупные буквы заголовка бросались в глаза:

«ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ СОВЕРШИЛ ПОДЖОГ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ СТРАХОВКУ?»

* * *

Опал послушно свернул на почти неприметную тропку – сегодня Аня решила выбрать другой маршрут, ей совсем не хотелось снова повстречаться с болотной гадюкой, хотя здесь они, наверное, повсюду.

Жеребец, предоставленный самому себе, неторопливо ступал по опавшим листьям, а девушка пыталась разработать хоть какой-нибудь план действий. Она вдруг вспомнила, что не спросила Барскова, видел ли он сам легендарное привидение. Скорее всего нет, иначе обязательно сказал бы ей об этом. Стоит расспросить слуг: если они давно работают в доме, то наверняка что-нибудь видели или слышали. Анна пообещала себе, что обязательно займется этим, как только представится подходящий случай, а пока ее мысли были заняты самим Барсковым и его домочадцами. По его предположению, кто-то из них участвует в отвратительном спектакле. Вообще-то все они выглядят довольно подозрительно, и Герман, вечно нуждающийся в деньгах, и холодная, высокомерная Сандра, даже Фрэнк не внушал ей доверия, хотя она и понимала, что в отношении него рассуждает предвзято, не все же люди с отталкивающей внешностью – преступники.

Тем не менее, пока что у нее не было никаких конкретных фактов, доказывающих явную вину кого-то из этой славной семейки. И начать ей следует с другого конца. Погибли двое друзей хозяина дома, третий влип в отвратительную историю, которая, пожалуй, будет похуже смерти. Нужно попытаться отыскать связь между друзьями Барскова и членами его семьи. Да и разобраться получше во всех трех историях не мешает. Отсюда этого не сделать, придется съездить на место происшествия. Начать она решила с утонувшего Кутько. Завтра она отправится в его домик у озера, а там, глядишь, и придет в голову какая-нибудь достойная идейка.

Опал внезапно занервничал, он принялся трясти головой и пританцовывать на месте. Очнувшись от своих мыслей, Анна с удивлением обнаружила, что они оказались на аккуратно заасфальтированной дорожке, уходящей далеко в обе стороны. Но жеребец испугался отнюдь не асфальта. Присмотревшись, Аня увидела быстро приближающееся к ним существо. Существо выглядело странно, сумерки уже сгустились, и Анна отчаянно прищурилась, пытаясь рассмотреть приземистое сооружение, резво двигающееся по дорожке. Наконец оно приблизилось настолько близко, что стало понятно – перед ней человек в инвалидной коляске, невесть как очутившийся в этом довольно пустынном месте.

Аня придержала волнующегося жеребца, инвалид поравнялся с ними. Это был маленький, толстенький старичок, укутанный в пледы по самый нос, на котором поблескивали круглые очочки. Он поднял голову, чтобы получше разглядеть ее, свет заходящего солнца отразился в толстых линзах, и вместо глаз незнакомца Анна увидела две красноватые вспышки. Ей стало немного не по себе, но она тут же одернула себя: этот старичок уж точно не похож на призрака, кроме того, в легенде ничего не говорилось об инвалидной коляске.

– Здравствуйте, прекрасная незнакомка, – весело поздоровался калека. Его голос был высоким и звонким, как у ребенка. Несмотря на то, что он сидел, Аня поняла, что и ростом он не выше полутора метров.

– Здравствуйте, – ответила Аня, пытаясь усмирить не желавшего успокаиваться жеребца. Чтобы не показаться невежливой, она быстро спрыгнула на землю, крепко ухватив Опала под уздцы. – Вам не требуется помощь? – спросила она неуверенно.

– Ах, как обидно, – запричитал похожий на гнома старичок. – Неужели я настолько жалок, что при виде меня красивая девушка думает только о том, чтобы мне помочь?

– Нет, что вы, я просто подумала… вы здесь один и… – Аня окончательно смешалась и покраснела. Но тут же поняла, что старик просто шутит. Довольный собой, он рассмеялся странным чирикающим смехом.

– Не волнуйтесь, красавица, я сам знаю, что представляю из себя. Помощь мне не требуется. Я прогуливаюсь здесь каждый вечер, так как живу неподалеку. Эта дорожка ведет прямиком к моему дому. Буду счастлив, если вы захотите навестить меня как-нибудь. Вы ведь гостите у Барсковых?

– Да, а как вы догадались? – удивилась Анна.

– Ну, это легко, – снова рассмеялся человечек. – Если не ошибаюсь, то это Опал. Второго такого красавца в округе нет. А раз вы вместе, то, стало быть, вы – гостья его хозяина. Все правильно?

– Да. Так вы тоже друг Александра Федоровича? – Анна обрадовалась неожиданному везению. Общительный старичок наверняка знает семейку ее клиента и может рассказать много интересного.

– Ну, друг – это, пожалуй, слишком громко сказано, – охладил он ее пыл, – но я хорошо знаком со всеми обитателями этого дома. Мы же все-таки соседи. Так что если будет желание – милости прошу в гости.

– Спасибо, обязательно зайду, – пообещала Анна. Она тепло попрощалась с новым знакомым, легко вскочила в седло и, помахав ему на прощание рукой, повернула коня обратно на лесную тропинку.

Только отъехав на порядочное расстояние, Аня вдруг сообразила, что старичок не представился и ее имени тоже не спросил.

Глава 11

Еще с вечера Аня предупредила Барскова, что собирается съездить в дом Кутько. Барсков одобрил ее действия, дал ей телефон и сказал, что после смерти Глеба за домом присматривает его сестра. По телефону Аня договорилась о встрече. Единственная проблема была в том, что Мария Константиновна могла принять Аню только в первой половине дня. Учитывая, что путь туда предстоял неблизкий, подниматься предстояло рано.

И вот теперь Аня, честно пытаясь побороть сон, мрачно размышляла о том, что любые удобства имеют две стороны. Взять, например, горничную. Хорошо, когда кто-то убирает за тобой постель, складывает на место разбросанные вещи, приносит завтрак на подносе прямо в спальню и выполняет любые поручения с точностью хорошо отлаженного механизма. Хотя, с другой стороны, это-то и плохо! Вот вчера Аня попросила Машу разбудить ее пораньше. Вполне разумная просьба, учитывая, что самой Ане ни в жизнь бы не проснуться в восемь утра. Зато теперь исполнительная девушка стояла столбом над ее кроватью и бубнила на одной ноте:

– Анна Владимировна, просыпайтесь, Анна Владимировна, проснитесь, пожалуйста…

Будь на ее месте будильник, Аня прихлопнула бы его подушкой и преспокойно дрыхла бы дальше, но в живого человека кидать подушкой как-то неудобно, а проснуться никак не получалось.

Вообще-то Аня была милой и вежливой девушкой, но исключительно во второй половине дня. До десяти, а лучше – одиннадцати дня она представляла собой ворчливую, отвратительно капризную соню. Однако то, что уместно в собственном доме, в гостях совершенно неприемлемо, поэтому уже на пятой минуте утренней побудки Аня заставила себя стряхнуть сон и, не открывая глаз, пробормотала:

– Все-все, я уже проснулась, пожалуйста, кофе, и очень крепкий.

Она раскрыла глаза и даже выдавила из себя улыбку. Машенька не выглядела ни обиженной, ни раздраженной. Привыкла, видать, и не к таким странностям. Она мило улыбнулась в ответ и помчалась выполнять просьбу Ани.

Кофе, похоже, был наготове. Аня едва успела принять вертикальное положение, а Маша уже вновь стояла у ее постели. На подносе благоухал бодрящий напиток в хорошеньком фарфоровом кофейнике и вкусно пахли свежеиспеченные булочки.

Влив в себя две чашки черного кофе, Аня наконец-то почувствовала, что в голове прояснилось. Сборы не заняли много времени, гардероб был до обидного скуден. Она как раз просовывала голову в узкий ворот свитера, когда в дверь коротко постучали и кто-то вошел в комнату. Аня дернула свитер вниз и смогла увидеть посетителя. Это был Фрэнк собственной персоной.

Нельзя сказать, чтобы его появление было ей приятно, тем более что он застал ее в очень неловком положении, но Аня попыталась изобразить вежливое внимание, ожидая услышать, что привело к ней этого типа в такую рань.

Фрэнк обрадовался встрече еще меньше, чем она.

– Вы можете воспользоваться машиной, она ждет внизу, – процедил он. По его тону стало ясно, как сильно он ненавидит свои же слова. – И вот еще, возьмите немного денег. Это желание хозяина. – Он протянул тугую пачку розовых сторублевок, перетянутых красной резинкой, и скорчил гримасу. Это было последнее, что увидела Аня, так как сразу после этого Фрэнк круто развернулся и выскочил за дверь с такой скоростью, словно за ним гналась стая бульдогов. Он даже не стал дожидаться, пока Анна возьмет деньги, а просто швырнул пачку на столик у входа.

Аня озадаченно уставилась на закрытую дверь. Странный малый. Откуда такая нелюбовь? Вроде бы она не сделала ему ничего плохого. И вообще, они что, сговорились все? Неужели не понимают, что, откровенно демонстрируя свое недовольство относительно появления Ани в этом доме, вызывают только еще больше подозрений?

«Ладно, чужая душа – потемки. Обойдусь и без их любви», – подумала Аня, но все равно было немного обидно. В другом случае она обязательно отказалась бы от денег, но теперь, словно в отместку, решительно взяла их и положила в свою сумочку.

После этого она быстро оглядела себя в зеркале и вышла в коридор. Чтобы спуститься на первый этаж, ей предстояло пройти мимо больших стеклянных дверей зимнего сада. Она почти дошла до них и вдруг услышала возбужденный голос Сандры, доносящийся из-за неплотно прикрытой двери. Слов было не разобрать, но Анну удивил сам факт, что хозяйка встала ни свет ни заря и уже вовсю щебечет по телефону. Впрочем, щебечет – это не совсем верно. Сандра говорила быстро, явно торопясь, в интонациях проскальзывали истеричные нотки.

Аня остановилась. Она не хотела, чтобы Сандра подумала, что Анна застукала ее за явно важным разговором. Поэтому она вернулась к своей комнате, снова открыла дверь и шарахнула ею со всего маху о косяк. Она явно перестаралась, от удара ей на макушку сверху шлепнулся крошечный кусочек штукатурки. Зато Сандра услышала предназначенный для ее ушей сигнал. Голос мгновенно смолк. Проходя мимо стеклянной двери, Анна осторожно скосила глаза и обнаружила, что зимний сад пуст. Сандра успела укрыться за одним из мощных тропических растений.

Нарочито медленным шагом Аня дошла до лестницы и только тогда вприпрыжку понеслась вниз. «Так-так, – промелькнуло в ее голове, – интересно, с кем эта красавица ведет спозаранку разговоры, явно не предназначенные для чужих ушей?»

Машина стояла у крыльца. Анна забралась внутрь, поздоровалась с шофером и всю дорогу просидела молча, погрузившись в размышления. Уж очень заинтересовал ее разговор Сандры. Точнее, ее таинственный собеседник…

– Вам туда, – сообщил шофер, паркуя машину неподалеку от высокого деревянного забора. – Я вас подожду здесь.

– Я постараюсь побыстрее, – заверила его Аня, чувствуя себя неловко. Вдруг машина нужна самому Барскову? Но шофер покачал головой:

– Сколько нужно, столько и беседуйте. Александр Федорович велел вам не мешать и ждать до упора, даже если вы здесь ночевать останетесь.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбнулась Аня и вылезла из машины.

Калитка в заборе оказалась почему-то очень маленькой. Она была прорезана в створке ворот, предназначенных для автомобилей, но сами ворота были крепко заперты. Ане пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Если учесть, что открыли ей только после тщательного допроса, то напрашивался вывод – жильцы всерьез обеспокоены своей безопасностью. Интересно, такие меры предосторожности существовали всегда или появились только после смерти хозяина? Если справедлив первый вариант, то Глеб боялся не только воды, как рассказывал Барсков. А может, он был обыкновенным трусом?

Очутившись по ту сторону забора, Аня быстро осмотрелась. Ровно постриженный газон, засеянный импортной травкой, радовал глаз яркой, какой-то весенней зеленью. Здесь не разбивали клумбы, Аня вообще не заметила ни одного цветка. Вокруг дома росли только ели. Сочетание темно– и светло-зеленого выглядело строго и элегантно. Сам дом, в полном соответствии со стилем, напоминал альпийское шале. Та же низкая крыша, перекрещенные темные балки, словом, не домик, а картинка.

Озеро Аня заметила не сразу, оно располагалось с другой стороны дома и было очень маленьким, больше похожим на искусственный пруд, хотя, возможно, он и был искусственным. Вообще, все вокруг, включая озеро и ели, выглядело каким-то игрушечным, не совсем настоящим, как ожившая мечта. Аня даже не смогла удержаться и потрогала рукой иголки на одной из елей. Она бы не удивилась, обнаружив, что они пластмассовые.

За этим занятием ее и застала сестра Глеба. Она неслышно подошла сзади, и Аня, повернувшись, чтобы идти в дом, неожиданно увидела перед собой огромную женщину в красном платье. Если бы Ане пришла в голову дикая мысль подойти еще ближе, ее нос уперся бы прямиком в пышную грудь экстравагантной дамы. Кроме роста, девушку поразили волосы женщины, такие же огненно-красные, как и ее платье.

Так вот, эта живописная дама тихо стояла возле Ани и наблюдала за тем, как она трогает еловую ветку.

– Она настоящая, – почему-то сказала Аня. И добавила: – Здравствуйте.

– Вы Анна? – строго спросила дама, игнорируя замечание о елке. Аня кивнула. – Пойдемте в дом. Я – Мария Константиновна, сестра Глеба.

Аня покорно поплелась вслед за странной женщиной. Чтобы попасть ко входной двери, им пришлось обойти дом. И тут Анну ждало еще одно потрясение. Точнее, потрясением была сама дверь. Она была ярко-фиолетовая. Сочетание желтой штукатурки на стенах и этой фиолетовой двери окончательно добило Аню, она была так поражена, что чуть не забыла о цели своего визита.

Тем временем Мария Константиновна взошла на крыльцо и принялась ковыряться ключом в замке. Она это делала очень сосредоточенно. Так открывают двери только очень далекие от практических занятий люди, творческие, иначе говоря. Простые действия стоят им немалых усилий, им легче придумать что-нибудь гениальное, чем сварить борщ, а попасть ключом в замочную скважину – труднее, чем написать бестселлер.

И пока она там ковырялась, воюя с замком, Анна поняла, что Мария Константиновна совсем не страшная, несмотря на угрожающие габариты, и, скорее всего, сама очень волнуется.

В конце концов дверь все же отворилась, и они вошли внутрь. Хозяйка провела гостью на просторную веранду, усадила за стол и устроилась напротив.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – спросила она, внимательно наблюдая за гостьей сквозь полуопущенные веки. Но Аня уже ее не боялась.

– Александр Федорович хочет, чтобы я разобралась с несчастным случаем, который произошел с вашим братом.

– Да, он сказал мне. Не знаю, чем смогу вам помочь, но постараюсь.

– Если честно, я и сама не знаю, с какого конца приступить, – призналась Аня. – Давайте попробуем с чего-нибудь начать. Может, нужная информация всплывет сама собой. Ну, во-первых, Барсков сказал, что Глеб Константинович был один в ту ночь. Верно?

– Да. Он был нелюдим. Ему нравилось одиночество. Это началось после смерти его жены. Они жили очень дружно, этот дом он построил специально для нее. Она всегда мечтала жить в Швейцарии, вот он и создал «маленькую Швейцарию» для Лены.

– А отчего умерла его жена? – осторожно спросила Аня. – Извините, что спрашиваю, но ведь она была еще молодой…

– Конечно. Лене было всего тридцать пять, когда она… Ну, в общем, вы понимаете… Она была намного моложе Глеба. Он женился очень поздно. А вот что касается ее смерти… В этом как раз не было ничего необычного, точнее, внезапного. Хотя все равно, очень страшно терять любимого человека. Но еше страшнее жить рядом с ним и знать, что дни его сочтены.

Женщина помолчала. В ее глазах отразилась печаль. Аня поняла, что Мария Константиновна действительно любила Лену.

– Жена Глеба была неизлечимо больна. У нее был неоперабельный порок сердца. Он боролся за ее жизнь, как мог. Искал лучших врачей, возил ее за границу, но результат был нулевой… – Она снова замолчала. – Похоронив Лену, Глеб почти не выезжал из своего дома. Так продолжалось уже больше двух лет. Когда я узнала, что он умер такой странной смертью, то подумала, что он покончил с собой.

– А почему вы передумали?

– Не знаю. Ничего конкретного. Уйди он из жизни любым другим способом – я была бы уверена, но он боялся даже подойти к воде. Нет, только не это. Он выбрал бы другой способ, это точно.

– Я ошибаюсь, или вам кажется, что вашего брата убили? – осторожно задала вопрос Аня.

– Да я просто уверена в этом! – воскликнула женщина.

– А как же тогда тот факт, что он был один в доме?

– Не знаю. Все так странно и страшно. Дело в том, что я приехала сюда в то самое утро после ужасной ночи. Он ждал меня, мы договорились обсудить кое-какие семейные вопросы, и я специально прилетела из Москвы.

– А что за вопросы вы собирались обсуждать? – уточнила Анна. – Извините, что спрашиваю. Я ведь предупреждала, что не знаю, с какого боку подступиться к делу.

– Никакого секрета тут нет, – устало вздохнула женщина. – Хотя теперь, после того, что случилось, вам это должно показаться подозрительным… да, какая разница! – махнула она рукой и выпалила:

– Он хотел переписать этот дом на меня, точнее, не на меня, а на мою дочь, его племянницу. Он говорил, что не может больше здесь жить, все напоминает ему о смерти Лены, хотел оформить документы и прямо вместе со мной уехать в Москву.

Анна насторожилась. Новости показались ей очень важными: успей Глеб встретиться с сестрой и он покинул бы это уединенное место навсегда. Если кто-то хотел покончить с ним, то этот факт, в том случае, конечно, если преступник был в курсе, должен был всерьез обеспокоить его и заставить действовать решительнее.

– У Глеба, как я понимаю, не было детей? – спросила Аня, немного подумав.

– Нет. Лена не могла рожать из-за своей болезни, а других женщин у Глеба не было.

– Вы так уверены?

– Абсолютно. До появления Лены женщины практически не интересовали его. Мы, его родные, даже начали беспокоиться, ну, вы понимаете…

– Да.

– Но напрасно мы волновались. Просто он поздно встретил свою судьбу, а размениваться на мелочи не хотел. Так что, если вы намекаете на его наследство, то он завещал все мне.

– Не слишком хороший расклад, вы не находите? – Аня постаралась, чтобы ее замечание не прозвучало оскорбительно. Но женщина не обиделась и уж тем более не испугалась.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Милиция рада была бы сделать меня подозреваемой номер один, но им это не удалось. У меня было неопровержимое алиби. В то время, когда Глеб боролся со смертью на середине озера, я летела в самолете, в компании ста человек, которые с легкостью могли это подтвердить.

«Ну, это еще не доказательство, – подумала Анна. – Убийство необязательно совершать собственными руками. Можно нанять специалиста. Сейчас это просто». Но на самом деле она почему-то была уверена, что эта женщина ни при чем. И пусть на ней вместо траурного платья – огненно-красное, пусть не видно слез на ее глазах и она отлично держит себя в руках, но сестра не убивала брата. Она любила его.

– Вы мне не верите? – спросила у Ани женщина. – Думаете, это я его убила?

– Нет. Я так не думаю, – твердо сказала Аня.

– Вы странная. Я чувствую в вас что-то… Какую-то силу. Не могу понять, что это, но вы гораздо сильнее, чем выглядите на первый взгляд, – задумчиво проговорила Мария Константиновна. – Не пугайтесь, просто у нас, художников, особое зрение.

– Так вы художник?

– Не слишком известный. Я владею крупной картинной галереей, а картины пишу больше для души, они не пользуются спросом.

– Впервые вижу художника, способного признать, что он далек от гениальности, – улыбнулась Аня.

Мария Константиновна засмеялась.

– Честность и трезвая самооценка – наша фамильная черта. И Глеб был таким. За всю жизнь он совершил единственный неблаговидный поступок. Но это было очень давно, Глеб был еще подростком.

Анне очень хотелось узнать, что это был за проступок, но она поняла, что женщине не хочется ворошить прошлое. Да и в самом деле, какое отношение может иметь случай из юности к недавнему убийству… Анна поймала себя на том, что впервые подумала о случае с Глебом как об убийстве. До сих пор она считала это несчастным случаем. Что-то изменилось.

– Вы сказали, что прибыли буквально через несколько часов после… происшествия, – напомнила Анна.

– Да, рано утром, – подтвердила художница. – Именно я обнаружила тело Глеба. – На ее лице при этих словах отразился ужас пережитого, но она быстро взяла себя в руки. – И я могу подтвердить, что ничто не говорило о том, что в доме были посторонние.

– Если только они не уничтожили следы своего пребывания, – как бы про себя отметила Аня.

– Может, и так. Но зачем нужно было убивать Глеба? Ничего не пропало, ни единой мелочи. Я часто бываю здесь и прекрасно знаю, что где лежит. У Глеба была прекрасная коллекция живописи, да что там говорить, каждый предмет обстановки в этом доме, включая камин, это настоящее произведение искусства. Так вот, все на месте!

– Мотивом могла послужить не только кража, – возразила Аня. – Вы не могли бы показать мне дом? Вдруг я замечу что-то необычное?

– Да бога ради. Пойдемте, – поднялась со своего места женщина.

Они проходили одну комнату за другой, Мария Константиновна иногда коротко и по делу отвечала на вопросы Анны, касающиеся того или иного предмета. Честно говоря, вопросов этих оказалось не слишком много. По крайней мере до тех пор, пока они не очутились в спальне Кутько.

Оформленная просто и дорого, она была образцом спартанского стиля. Единственным украшением ее служил портрет. Прекрасно выполненное полотно запечатлело Глеба сидящим в кресле, одетым в простую, почти домашнюю одежду, которая тем не менее подчеркивала красоту его открытого, мужественного лица. Сильные руки опирались на подлокотники, вся фигура излучала силу. Казалось, Глеб вот-вот поднимется с кресла.