Текст книги "Железная Дева"

Автор книги: Лана Синявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 14

К тому времени, когда за мной с шипением задвинулись двери допотопного автобуса и я оказалась на своей остановке, стало совсем темно. Я уже привыкла к тому, что на нашей улице горели всего три фонаря, и то попеременно, и не испытывала страха, когда шагнула на асфальтовую дорожку, ведущую к родной пятиэтажке. Главным недостатком моего жилища была удаленность от остановки автобуса. Место было немноголюдным, но я как-то приспособилась и не обращала на это внимания. Как оказалось – совершенно напрасно. Потому что именно сегодня звезды сложились для меня не самым благоприятным образом.

Я беспечно шагала вперед, погруженная в свои мысли, когда позади меня раздался топот и, охваченная предчувствием, я резко отпрыгнула в сторону с тропинки. Я услышала странный свист и что-то тяжелое ударило в плечо, так, что я упала на колени.(Прощайте, новые колготки!) Несмотря на боль, мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы вскочить на ноги. В нескольких шагах от меня в темноте стоял какой-то парень, держа руку поднятой вверх. Эта рука сначала показалась мне какой-то непропорционально длинной и я не сразу поняла, что он крепко сжимает палку. Я ожидала, что он вот-вот бросится на меня и ударит этой палкой, но вместо этого он размахнулся и швырнул ее. К счастью, на этот раз он промахнулся, металлический прут со свистом пролетел мимо и загремел об асфальт.

Я не знала, что делать. Кто этот человек и что ему от меня надо? Бежать я не решалась. Вдруг у него в запасе еще несколько прутьев и в следующий раз он не промажет? Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша и сверля друг друга глазами.

Парень не выдержал первым. Он шагнул в мою сторону и теперь я смогла его рассмотреть, так как на него упал свет фонаря. Типичный бродяга, – определила я. Молодой, худой, с нездоровой кожей. Пах он еще гаже чем выглядел. Я поморщилась и потихоньку начала пятиться назад. Прежде чем я успела открыть рот, чтобы выяснить, наконец, за что он на меня так рассердился, он резко нагнулся, поднял что-то с земли и метнул в меня. На этот раз я не успела увернуться, от резкой боли из глаз посыпались искры и я провалилась в темноту…

Первым проблеском сознания было ощущение, что у меня есть голова и это меня здорово раздражало, потому что пошевелить ей я все равно не могла. Тем не менее я все же попыталась это сделать и сразу же застонала от боли.

– Как ты? – Раздался откуда-то сверху встревоженный голос, показавшийся смутно знакомым.

Это еще кто? – От страха я сделала попытку вскочить, но сильные руки удержали меня на месте. Открыв глаза пошире я увидела расплывающийся силуэт чьей-то фигуры и поняла, что сижу на траве в том же самом месте, где на меня напал этот полоумный, а кто-то очень бережно поддерживает меня за плечи. Голова отозвалась на резкое движение такой дикой болью, что я чуть не отключилась снова. Но мне удалось сфокусировать взгляд и я с удивлением увидела перед собой лицо парня из кафе.

– Ты? – От изумления мои глаза сами собой распахнулись.

– Удивлена? – Усмехнулся Тим.

– Не то слово. Что ты здесь делаешь?

– Разве непонятно? Слежу за тобой, разумеется. – Невозмутимо пожал он плечами.

– Послушай, – начала я, – меня не очень устраивает твоя привязанность ко мне. – Говорила я медленно, с трудом ворочая языком, но Тим понял что я имею в виду, однако не обиделся.

– А я думаю, что оказался здесь очень кстати. Парень был настроен весьма серьезно.

– Где он? – Испуганно завертела я головой.

– Убежал. – Ответил Тим и я почувствовала, что он искренне переживает по этому поводу. – Он прихватил с собой твою сумку и оказался просто каким-то спринтером. Чтобы ты не обнаружила мое присутствие, приходилось идти на значительном расстоянии, так что когда я подбежал, ты была в нокауте, а парень с сумкой делал ноги. Как ты себя чувствуешь?

– А как бы ты себя чувствовал, получив ни за что ни про что по голове и лишившись зарплаты? Ты не мог бы перестать разглядывать меня с таким вниманием? Лучше помоги мне встать.

– Ты чувствуешь себя превосходно. – Невозмутимо подытожил Тим. Он довольно бесцеремонно подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Я охнула, потому что земля качнулась у меня перед глазами, но он не дал мне упасть, продолжая поддерживать под руку. С трудом переставляя затекшие ноги, я медленно побрела вперед. Тим не отставал.

– А ты куда? – Строго спросила я.

– Хочешь сказать, что можешь дойти самостоятельно?

Я прикинула расстояние до дома и поняла, что это выше моих сил. Гудящая голова отчаянно протестовала против малейшего движения, росшие вдоль дороги кусты то и дело расплывались. Мне почему-то припомнилась старинная песенка пьяницы из классического репертуара: «Левая, правая где сторона? Улица, улица, ты, брат, пьяна!» Я была трезвой, но насчет улицы не поручусь, так она плясала у меня перед глазами.

Я не хотела признаваться Тиму, что его помощь мне необходима, поэтому просто промолчала, стараясь сохранять равновесие и идти ровно. Со стороны мы, должно быть, напоминали подвыпившую парочку: когда меня пошатывало, я помимо воли опиралась на Тима и ему приходилось возвращать меня в исходное положение.

Кое-как мы добрались до моего дома. Подъем на пятый этаж потребовал от меня недюжинных усилий. Ключ остался в сумочке, но у соседей хранился запасной. От ненужных расспросов меня спасло только то, что родителям Оксаны хватало собственных проблем.

Пять лестничных пролетов вымотали меня окончательно. У меня даже не осталось сил, чтобы выгнать Тима, когда я обнаружила, что он, вместо того, чтобы тактично удалиться, доставив меня до квартиры, нахально прошел в комнату и удобно расположился в кресле.

Я сразу же отправилась в ванную и меня вывернуло наизнанку. Сотрясение. – Равнодушно констатировала я. Добравшись до зеркала, я с удивлением уставилась на свое отражение. Про таких моя бабушка говаривала: «В гроб краше кладут». Бледное, перепачканное лицо с мутными глазами и бескровными губами отнюдь не украшала здоровенная ярко-розовая ссадина на лбу, из которой в нескольких местах сочилась кровь. «Ладно, хоть череп не проломили,» – Подумала я. Оттянув кофточку на груди, я обнаружила на плече, в которое угодила первая палка, большой синяк. На пляже мне в этом сезоне больше не блистать.

Стараясь как можно осторожнее касаться раны на лбу, я умылась теплой водой и промокнула лицо полотенцем. На белой махровой ткани остались несколько красных пятнышек.

Придерживаясь за стену рукой, я дошла до комнаты. Тим по-прежнему сидел в кресле. Увидев меня, он не пошевелился, но глаза быстро обшарили меня с ног до головы.

– Полегчало? – Спросил он.

– Твоими молитвами. – Буркнула я. – Но не настолько, чтобы терпеть твое присутствие в моем доме. Я тебе, конечно, очень благодарна и все такое, но лучше бы тебе уйти.

– Ты не выглядишь особенно благодарной.

– Возможно. – Кивнула я. – Просто мне не нравится, когда кто-то оказывается в нужном месте в нужное время.

– Полегче. – Глаза Тима недобро сверкнули. – Если ты намекаешь, что я сам все это подстроил, то лучше сразу выброси эту мысль из головы. Зачем мне нападать на тебя, если мне нужна твоя помощь?

– Ой, не спрашивай. – Поморщилась я. – Откуда я знаю, что у тебя на уме?

– В сумке было что-то ценное?

– Смотря для кого. Для меня так даже очень. Там была моя зарплата за целый месяц.

– Нет проблем. – Тим достал из кармана пачку денег, перетянутую резинкой и протянул мне. – Здесь пять тысяч. Это аванс. Получишь еще столько же, если мы сможем найти Инну. И вдвое больше, если мы найдем ее живой.

– Нет. – Я сама удивилась своему ответу.

– Но почему?

– Я не буду тебе помогать.

– Значит, не возьмешь? – Уточнил он, засовывая деньги обратно в карман. – Что ж, уговаривать не стану. Но ты поступаешь глупо.

Я пожала плечами и отвернулась.

– Что-нибудь еще в сумке было, кроме денег?

– Нет. То есть да. Но эта вещь не представляет никакой ценности ни для кого, кроме меня. – Неохотно ответила я, имея в виду дневник.

– Думаешь, обычное ограбление?

– Слушай, ну что ты ко мне привязался? Думаешь, не думаешь. Не могу я сейчас думать. Нечем. Я мерзко себя чувствую. У меня жутко болит голова. Я зла, как сто чертей. Поэтому, если ты немедленно не уберешься отсюда, я… я вызову милицию!

Тим посмотрел на меня с интересом и… не сдвинулся с места. Такого поворота я не ожидала. Не исключено, что в следующую минуту я набросилась бы на него с кулаками, но мне помешал звонок в дверь, прозвучавший так резко и неожиданно, что я вздрогнула и, помимо воли, посмотрела на Тима, как будто он мог подсказать мне, как следует поступить. Он ничего не сказал, но я заметила, что мускулы его напряглись, он весь подобрался, словно зверь перед прыжком.

Я пошла открывать. На пороге стоял… Борис.

– Вот и милиция. – Ошарашено пробормотала я, даже не пригласив его войти.

– Привет, малыш. – Широко улыбнулся он, целуя меня в щеку. Только сейчас он заметил ссадину и встревожено спросил:

– Что с тобой? Почему у тебя на лбу кровь?

– Бандитская пуля. – Мрачно пошутила я. О том, что произойдет через несколько минут, даже думать не хотелось.

Борис тем временем прошел в комнату и замер в дверях. Я прислонилась к стене и устало закрыла глаза.

– Кто это? – Обернулся ко мне Боря. Он выглядел скорее удивленным, чем расстроенным.

– Ты его самого спроси. – Посоветовала я.

– Как это? Ты что, не знаешь, кто сидит в твоей комнате?

Я молча прошла мимо него и показала на Тима:

– Этого? Знаю. Но я не в том настроении, чтобы представлять вас друг другу. Хотите – знакомьтесь самостоятельно.

– Ну, Лиса, не ожидал от тебя. За моей спиной! После всего… Эх, все бабы одинаковые… – Он махнул рукой и бросил на меня взгляд, полный презрения. Это было уже слишком.

– Вон. – Тихо и отчетливо произнесла я. – Пошли вон отсюда. Оба!

– Ты это мне говоришь? – Опешил Борис.

– Она это нам говорит. – Ответил вместо меня Тим, поднимаясь с кресла. – Пошли отсюда парень. Девчонке сегодня здорово досталось. Ей надо прийти в себя.

– А ты кто такой? Почему…

– Пошли. Я с удовольствием выслушаю тебя, но не здесь. Спокойно произнес Тим и взял Бориса за плечо. Тот попытался вырваться, но не тут то было. Тогда Борис пошел к выходу, напоследок одарив меня негодующим взглядом.

Я осталась стоять посреди комнаты, вцепившись руками в плечи и не сдвинулась с места даже тогда, когда услышала как хлопнула входная дверь.

Машинально я подняла руку, пощупала горячий лоб и долго стояла так, смотря перед собой невидящим взглядом.

ГЛАВА 15

Рано утром, выйдя из подъезда, я обнаружила на лавочке возле дома Тимофея. Увидев меня, он отбросил недокуренную сигарету и сказал:

– Доброе утро.

Он произнес это таким тоном, точно подобная встреча была чем-то обычным.

– Ты рано поднялся. Стоило тащиться в такую даль, чтобы пожелать мне доброго утра. – Ответила я, с усмешкой разглядывая его небритые щеки.

– А я и не ложился.

Улыбка увяла на моих губах.

– Ты что, провел здесь всю ночь?!

– Ну, не здесь. В машине. Просто я подумал, что в твоей сумке были ключи от квартиры и если парень окажется не обыкновенным воришкой, то можно ждать гостей.

Хорошо, что эта гениальная мысль не посетила мою собственную голову прошлой ночью. Сомневаюсь, что в этом случае я была бы в состоянии уснуть хотя бы на минуту.

– Ну что, поехали на работу? – Деловито осведомился Тим. Ты классно поработала с макияжем. Ссадину почти не видно.

– Надеюсь, что это комплимент. – Буркнула я.

Тим поднялся и вопросительно посмотрел на меня.

– Пошли?

Трудно сказать, как бы я поступила, если бы мой разум был в порядке, но то, что творилось в моей голове в данную минуту можно назвать как угодно, но только не способностью соображать.

– Ладно. Где транспортное средство? – Я выразительно обвела взглядом пустой двор.

– С той стороны. Не хотел пугать твоих соседей.

– Могу себе представить…

Увидев черный Джип, я криво усмехнулась.

– Не нравится? – Спросил Тим, заметив мою ухмылку.

– Да нет, как же без Джипа-то. Тебе на другой машине и ездить не положено. А жаль. Разнообразие бы не помешало.

– Это не моя тачка. Одолжил.

– Угнал?

– Я же сказал – одолжил. У знакомых. Не бойся, садись.

Устроившись на мягком сиденье, я почувствовала себя значительно лучше оттого, что не придется трястись в автобусе. Голова все еще болела, хотя теперь это была тупая боль, сидящая где-то глубоко внутри черепушки.

Тим аккуратно тронулся с места, словно вез хрупкую вазу и мощный автомобиль медленно поехал вперед.

– Ты не разглядел вчера того типа? – Спросила я у Тима.

– Нет. Единственное, в чем я уверен – это был худой пацан не старше восемнадцати. И бегает он как страус.

– Страусы не воруют сумочки. – Горько посетовала я, припомнив, что в моем кошельке остался последний полтинник.

– Если ты о деньгах, то мое предложение остается в силе.

Я ничего не ответила. Тогда он осторожно задал мне вопрос, который я ожидала услышать еще вчера:

– Ты уже начала поиски?

– Трудно начинать поиски, когда и начинать-то их неоткуда. Мрачно ответила я. – Ни одной зацепки. Прямо человек-невидимка какой-то.

– И что ты собираешься делать?

– Так, есть пара мыслей. – Уклонилась я от прямого ответа.

– Слушай. – Серьезно посмотрев на меня, сказал Тим. – Одной тебе не справиться. Я готов тебе помочь и, думаю, моя помощь тебе пригодится.

– Не дави на меня. – Попросила я. Скажи мне как тебя найти и, если я что-то решу, я сообщу тебе об этом.

– Тебе не надо меня искать. – Усмехнулся Тим. – Хочешь ты или нет, но я всегда буду поблизости. Вся разница только в том, будешь ты видеть мое присутствие или нет. Если ты по-прежнему не захочешь, чтобы я тебе помогал, то, обещаю, ты меня даже не заметишь.

– Похоже, у тебя очень много свободного времени. – Вздохнула я.

– Нет. Мне очень надо вернуть Инну домой.

Я взялась за ручку дверцы, так как машина затормозила напротив входа в институт. Тим предусмотрительно не стал подъезжать к центральному входу и остановился у одного из запасных.

* * *

Работы в этот день было немного и я расправилась с ней часа за полтора. Покончив с последней бумажкой, я удовлетворенно вздохнула. Сделав неловкое движение головой, я почувствовала резкую боль в затылке и невесело усмехнулась: дело началось слишком круто, я еще ничего толком не узнала, а уже получила по кумполу, да еще неизвестно от кого. Фи. Мириться с таким положением дел было выше моих сил и я решила, что откладывать разговор с Липановым больше не имеет смысла.

Кабинет психолога располагался в цокольном этаже и, если бы мне не приходилось бы бывать здесь раньше, я непременно заблудилась бы. Мне никогда не нравилось это место. Здесь пахло сыростью и прокисшими щами. Последнее имело свое объяснение: на этом же этаже была студенческая столовая, посещение которой, на мой взгляд, приравнивалось к подвигу, настолько отвратительно тут кормили. Однажды, почувствовав приступ голода, я попыталась обнаружить хоть что-то съедобное, но одного взгляда на сочащиеся жиром желтоватые шницели хватило, чтобы отбить аппетит на неделю вперед.

Стараясь почти не дышать, я добралась до обшарпанной двери в липановский кабинет и громко постучала.

Мне никто не ответил. Тогда я проявила инициативу и толкнула дверь, которая открылась, издавая жуткий скрип. В комнате никого не было. Я решила дождаться Липанова во что бы то ни стало и огляделась в поисках подходящего стула.

Кабинет выглядел откровенно убого, как, впрочем, и все остальные помещения института. Стул, на который я собиралась присесть, угрожающе зашатался, едва я попыталась облокотиться на спинку. Я испуганно вскочила и больше не стала испытывать судьбу, испытывая на прочность остальные предметы скудной обстановки.

От нечего делать я принялась осматриваться более внимательно и почти сразу обнаружила на столе яркий пакет. Это была единственная новая вещь в комнате – вызывающе яркая – приковываюшщая взгляд. Я подошла поближе и… любопытство оказалось сильнее меня: я чуть-чуть приоткрыла пакет и удивленно присвистнула, увидев два блока «Парламента». Дорогие сигареты. Не самые дорогие, конечно, но при зарплате, которую получает Липанов, такие – недостижимая роскошь. Интересно, откуда у него деньги?

В пакете лежало что-то еще и, чтобы рассмотреть это что-то, я потянула пакет на себя, сделала неловкое движение и он грохнулся на пол. Я бросилась подбирать выскользнувшие коробки, протянула руку и замерла с открытым ртом. Я закрыла глаза и пообещала себе, что открою их, как только справлюсь с внезапной дрожью во всем теле.

Когда я снова открыла их, она все еще была там, маленькая блестящая заколка для волос, с перламутровым сердечком. Дрожащими пальцами я бережно подобрала ее и сжала в кулаке. Я прекрасно знала, кому принадлежит эта заколка. Больше того, я знала и то, что другой такой просто не существует, ее сделали своими руками и сделала ее пропавшая Оксана.

Я вздрогнула, услышав за спиной мерзкий скрип несмазанных дверных петель и вскочила на ноги, держа в руках пакет. Хозяин кабинета застыл, глядя на этот злополучный пакет с изумлением. В другое время я не знала бы куда деться от стыда, но минуту назад все изменилось. Я встретилась с его неприязненным взглядом и упрямо тряхнула головой, слишком поздно сообразив, что моя голова не в том состоянии, чтобы обращаться с ней подобным образом. Испытав очередной приступ сильной боли, я даже не поморщилась.

– Что вы здесь делаете? – Сухо спросил Липанов, не отрывая глаз от пакета.

– Если вы решили, что я собираюсь стянуть ваши сигареты, то глубоко заблуждаетесь. Я случайно задела пакет и он упал на пол. – Вызывающе ответила я.

Он целую минуту молча таращил на меня свои водянистые глаза, не скрывая своего презрения. Но мне было глубоко наплевать на мнение человека, которого я подозревала в страшном и мерзком преступлении.

– Зачем вы пришли в мой кабинет? Не помню, чтобы я вас приглашал. – Процедил Липанов.

Я медленно повернулась к столу, аккуратно положила пакет на прежнее место, снова повернулась к Липанову и спокойно произнесла:

– Я понимаю ваше недоброжелательное отношение ко мне. Вы очень напуганы, а человек, который испытывает страх, всегда готов к обороне. Вам все кажется подозрительным. И я, и мой поступок – в том числе. Но если вы немного успокоитесь и задумаетесь, то поймете, что я вам не враг. По крайней мере – пока. Если бы я хотела вам зла, то не стала бы приходить сюда, а сообщила бы о своих подозрениях тому толстому следователю, с которым мы все провели немало неприятных минут. Но я этого не сделала…

Он не дал мне закончить, воскликнув:

– Глупости.

Он нервничал и ему никак не удавалось взять себя в руки. от этого он злился еще больше.

– Я вовсе не напуган. Я возмущен вашим бесцеремонным вторжением. И с какой стати мне в чем-то подозревать вас? Я вас не знаю. И мне нечего скрывать от следователя.

Пока он говорил, я внимательно смотрела на его лицо и видела, как над верхней губой у него выступили мелкие капельки пота.

– В самом деле? – Спросила я, когда он замолчал. – Тогда, может быть, вы объясните, каким образом эта вещица попала в ваш кабинет?

Я резко протянула руку вперед и раскрыла ладонь. Липанов опустил взгляд и довольно равнодушно посмотрел на тускло поблескивающее перламутровое сердечко.

– Что это? – Спросил он.

Я растерялась, потому что не ожидала такой реакции. Его лицо не выражало ровным счетом ничего. Он по-прежнему был настороже, но его страх ни на йоту не увеличился. Но я не теряла надежды и терпеливо пояснила:

– Эта заколка принадлежала одной из пропавших девушек. Я нашла ее несколько минут назад возле ножки вашего письменного стола.

Я сразу увидела, что допустила ошибку. Впервые за все время нашего разговора выражение затравленного страха исчезло с его лица. Он посмотрел на меня и широко улыбнулся.

– Ай-яй-яй. Что за глупые выдумки? Вы можете говорить все, что вам заблагорассудится, но я в глаза не видел ни заколки, ни девушки. И знаете, что я думаю? Вы сами принесли ее сюда, рассчитывали напугать меня, но ваш блеф не удался.

Я промолчала, меня мучала злость на то, что меня провели. Он лгал, когда говорил, что ему нечего скрывать от следователя, я видела его страх, но мне пришлось проглотить его ложь, не поморщившись. Черт бы побрал этого психолога! Глядит мне прямо в глаза и врет без зазрения совести! Он действительно разглядывал меня, но уже без страха, а так, словно недоумевал, кто же я на самом деле?

– Я понимаю, что допустила промах. – Твердо сказала я. – Но я знаю совершенно определенно, что Оксана была в этой комнате. Вы не хотите объяснить мне, как это произошло. Что ж, это ваше право. Но я хочу, чтобы вы знали: я все равно докопаюсь до истины, и если узнаю, что вы виновны, то берегитесь…

Я развернулась на каблуках и быстро прошла к двери, сжимая кулаки. Только отойдя на приличное расстояние, я почувствовала боль и разжала руку. Острый конец заколки вонзился в кожу, на ладони выступила капелька крови. Я смотрела, как она стекла по ложбинке и запачкала сердечко, которое из розового стало алым…

Свободной рукой я протерла украшение и пошла дальше, перебирая в памяти свой неудачный разговор с Липановым. Сзади послышались торопливые шаги. Кто-то почти бежал вслед за мной. Я обернулась и столкнулась нос к носу со столичной штучкой. Прерывисто дыша от быстрого бега, она торопливо сказала:

– Вы очень быстро ходите.

– Только когда не знаю, что кто-то не может меня догнать.

– А вы остроумная. – Широко улыбнулась женщина. – Мы, кажется, не знакомы? Меня зовут Лариса Демьянова. Я журналист. Вы здесь работаете или учитесь?

– Работаю.

– Вы наверняка слышали об ужасной трагедии, которая произошла совсем недавно? Я имею в виду таинственное похищение юных абитуриенток.

– Об этом слышали все. – Ответила я, стараясь сохранять спокойствие. Меньше всего мне хотелось сейчас отвечать на вопросы, но я не хотела показаться невежливой.

– Вы слышали о новой версии? – Продолжала допытываться она.

– Я вообще не слышала ни одной официальной версии. Милиция отказывается комментировать свои действия.

– Я говорю не о милиции. В нашей газете читатели обсуждают всевозможные версии случившегося и вот сейчас высказано предположение, что преступники специально похищали молодых здоровых девушек, чтобы использовать их, как бы это помягче сказать, в кулинарных изделиях.

– Простите, вы что, серьезно считаете, что их пустили на котлеты? – Спросила я, ошарашено глядя в ее широко распахнутые глаза.

– Ну не знаю, в наше время все может быть…

– Дело ваше, но я бы посоветовала поскорее закрыть эту тему, иначе кто-то может решить, что у вашего издания крыша поехала. Сказала я и поспешила прочь, опасаясь, что словами дело не ограничится. Еще немного и я могла вцепиться этой идиотке в волосы.