Текст книги "Железная Дева"

Автор книги: Лана Синявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 6

Несмотря на выходной, следующим вечером я снова направилась в институт: пообещала Яне сходить с ней в магазин, чтобы помочь выбрать куртку для осени. Как бы ни было у меня муторно на душе в связи с исчезновением соседской девочки, подругу я подводить не хотела но, чтобы сэкономить время, решила зайти за ней на работу. Лаборанткам недельный отпуск не полагался, наоборот, сейчас у нее начиналась самая работа, требовалось подготовить разваливающееся оборудование к началу занятий. Поэтому я нашла Янку в лаборатории, всю в трудах. Свалив в большую раковину кучу колб и реторт, она с остервенением терла их содой. Увидев меня, обрадованно улыбнулась, сдула со лба прилипшую челку и продолжила свое занятие. От холодной воды и соды ее руки покраснели и распухли, лак на ногтях облез.

– Иди, собирайся, а я домою. – Великодушно предложила я.

– Класс! – Взвизгнула Янка. – Спасительница! Я тогда быстренько ногти перекрашу. Видишь, во что превратились? Просто тихий ужас!

Она метнулась к сумочке, а я заняла ее место у раковины. Несмотря на жару, вода из крана лилась ледяная, но недомытых пробирок осталось мало и я от души надеялась, что мои руки не успеют превратиться в гусиные лапы.

Янка, откопав в недрах своей торбы пузырьки с лаком и растворителем, попутно отщипнув от большого тюка кусок ваты, уселась рядом со мной на лабораторный стол и занялась маникюром.

– О! Чуть не забыла! – Воскликнула она минуту спустя так громко, что я чуть не выронила колбу.

– Ты чего орешь? – Укоризненно спросила я.

– Извини. Я думала ты тоже обрадуешься, когда узнаешь.

– О чем?

– Твоя пропащая нашлась! – Объявила она с торжественным видом.

– Кто, Оксана? – Не поверила я.

– Да нет. Не она. Эта твоя, с подсолнухом на голове.

– Петрякова.

– Точно, Петрякова.

Я собиралась спросить, откуда ей это известно, но в эту минуту стукнула дверь. Мы разом обернулись и увидели Владлена Алексеевича Липанова, старшего преподавателя с кафедры психологии.

Его тонкие волосы неопределенного цвета, слишком жидкие для мужчины, которому едва перевалило за тридцать, прилипли ко лбу сальными сосульками, что придавало ему весьма неопрятный вид. Тусклые, зеленоватые глаза, уставившись на нас, едва не вылезли из орбит, стараясь не упустить ни единой подробности.

Поглазев на нас несколько секунд, он, по-прежнему не говоря ни слова, исчез, плотно притворив за собой дверь.

– Ох, не люблю я его. – Заявила Янка, презрительно выгнув губы.

– Почему? Вполне безобидный тип. Тихий, вежливый. – Вообще-то я кривила душой. Мне и самой становилось не по себе, когда я случайно сталкивалась с Липановым в коридоре и ощущала на себе его изучающий и какой-то липкий взгляд.

– Ну и что, что тихий. Слыхала про тихий омут? Вот. Странный он какой-то. Все ходит, вынюхивает. И знаешь что я заметила?

– Что?

– Он так тихо ходит, как будто подкрадывается. Оглянешься, а он у тебя за спиной. Стоит и молчит, скотина. Психолог недоделанный. По-моему, ему нравится людей пугать. А глаза? Ты видела его глаза? Тусклые, как у дохлого леща. А уж как вытаращится…

– Брось ерунду болтать. – Одернула я. – Он же не виноват, что таким уродился. Что там про Петрякову?

– И ничего я не болтаю. – Обиделась Янка. – Я людей сразу чувствую. Так вот, если хочешь знать мое мнение, от этого Липанова тухлятиной аж за километр несет. А Петрякова твоя сама нашлась. – Без перехода закончила она.

– Это точно? Откуда ты знаешь?

– Сама видела. Она с матерью по этажу шарахалась, тебя искала, чтобы папку свою забрать. Коробку конфет тебе оставили за доставленное беспокойство. Вон там лежит, на тумбочке. – Она ткнула пальцем в направлении коричневой коробки птичьего молока, которую я сразу не заметила. – Довольна теперь?

– Почти. – Кивнула я, думая о том, как было бы хорошо, если бы Оксана вот так же запросто вернулась домой.

– Эх, ты, паникерша. – Усмехнулась Янка, ловко орудуя кисточкой. – Расквохталась, как курица: караул, пропала…

Я замахнулась на нее здоровенной стеклянной посудиной, ухватив ее за узкое горлышко. Янка со смехом спрыгнула на пол, тряся в воздухе руками, чтобы лак скорее просох.

– Ну чего ты руками машешь, как ветряная мельница? Это же «Джет-Сет», он давно высох. – Усмехнулась я, прочитав название на пузырьке с лаком.

– Да? – Янка недоверчиво повертела рукой перед глазами, затем для верности лизнула синий ноготь языком и довольно хмыкнула.

– Верно. Высох. Кое на что и ты сгодишься. – Бросила она на меня хитрый взгляд, нарываясь-таки на то, чтобы получить колбой по кумполу.

– Ладно, сейчас губы подкрашу и вперед. – Объявила она, заметив, что я покончила с лабораторным оборудованием. – Знаешь, насчет куртки…

Янка разразилась вдохновенной речью, посвященной достоинствам и недостаткам отдельных моделей, но я ее почти не слушала. Известие о том, что Петрякова никуда не пропадала, на первый взгляд, доказывало правоту Бориса. Но слишком уж две эти девушки были не похожи друг на друга. Представить себе, что скромная Оксана способна без предупреждения уйти в загул, я не могла, как ни старалась. Хотя, с другой стороны, много ли я о ней знаю? Наше общение в основном касалось ее увлечения созданием моделей одежды. она не была со мной настолько откровенной, чтобы рассказывать о личной жизни. Поэтому мне трудно было судить, что скрывалось за ее спокойной уравновешенной внешностью. Мою надежду на благополучный исход подкрепляло еще и то, что никто из тех, кого я успела опросить, включая и Софью Николаевну, не заметил в тот день ничего подозрительного. Оксану вообще никто не заметил, хотя это меня немного удивляло. Сегодняшние девчонки так сильно озабочены своими формами, что полненькие встречаются довольно редко и крупная фигура Оксаны должна была выделяться в толпе поджарых абитуриенток. К тому же у нее была привычка заплетать свои роскошные волосы в длинную косу, что также встречается сейчас довольно редко. И тем не менее никто ее не видел. Этот факт не был отрицательным. Если бы ее попытались увести насильно, это никак не могло бы остаться незамеченным, все-таки вокруг было полно людей. Единственное, помимо того, что я видела ее собственными глазами, что доказывало ее присутствие в стенах института, было несколько листочков с набросками моделей, которые я обнаружила на следующий день внутри одного из письменных столов, стоявших вдоль стен в приемной комиссии. Я узнала их с первого взгляда. Оксана, должно быть, в ожидании своей очереди к столу, по-привычке рисовала в блокноте, с которым никогда не расставалась.

Итак, в институте она побывала, а вот куда и почему направилась потом – оставалось загадкой.

– … со стоячим воротничком. Ты меня слушаешь?

– Конечно. – Соврала я. Пора брать себя в руки и заняться тем, ради чего я сюда пришла.

Остаток вечера превратился в один бесконечный шопинг. Янка перемерила столько курток, что у меня рябило в глазах. В конце концов она решила купить ту, что приглянулась ей в самом первом магазине и осталась весьма довольна своим выбором.

Ни этот день, ни последующие шесть, не принесли никаких вестей об Оксане. Ее родители совсем пали духом, особенно мать. Она почти все время плакала и, хуже того, начала обвинять себя в том, что настояла на поступлении Оксаны в мединститут. Мне было сложно успокоить ее, так как возразить было нечего. Идея принадлежала ей, хотя никто не подозревал подобного исхода.

В милиции, наконец, соизволии принять заявление, но поиски, если они вообще велись, не дали никаких результатов.

Положение стало еще хуже, когда в среду вечером Тобик уселся посреди большой комнаты и завыл, громко и жалобно. Отец Оксаны побледнел, а мать схватилась за сердце. Я подхватила щенка и поспешно унесла в другую комнату. Прижав к себе пушистое дрожащее тельце, я упрашивала его замолчать. Поначалу Тобик визжал и отчаянно брыкался, затем притих и только тихонько поскуливал, глядя на меня огромными печальными глазами.

Я принялась тихонько покачивать его, шепча:

– Все будет хорошо, малыш. Твоя хозяйка обязательно найдется. Обязательно. Поверь мне…

Плохо, что сама я в это уже не верила.

Бориса я все эти дни избегала, да и времени отвечать на его звонки у меня не было – я торчала у соседей с утра до вечера. Я так часто звонила в больницы и морги, что в некоторых меня начали узнавать по голосу, но помочь ничем не могли.

Оксана как в воду канула.

ГЛАВА 7

А на работе ждал сюрприз. Под этим понятием обычно подразумевается нечто неожиданное и приятное. Так вот, в данном случае это был неприятный сюрприз. У дверей института вместо знакомого дяди Саши меня встретил совершенно незнакомый лейтенант в форме. Он изо всех сил старался выглядеть солидно. Я усмехнулась про себя. Это был хорошенький мальчик лет двадцати и, подозреваю, что это было его первое серьезное поручение. Порозовев от смущения он преувеличенно строгим голосом потребовал у меня паспорт. К счастью, я всегда ношу его с собой, поэтому с готовностью протянула документ стражу порядка. Пока он изучал его от корки до корки, я поймала взгляд дяди Саши и вопросительно приподняла брови, едва заметно кивнув в сторону лейтенантика. Дядя Саша только удрученно махнул рукой и отвернулся.

Сверив мою фамилию с каким-то длинным списком, лежащим на столе, мальчишка вернул паспорт и пробасил:

– Можете пройти.

У него это вышло весьма забавно и мне захотелось щелкнуть в ответ каблуками, взять под козырек и гаркнуть «Есть!».

Вместо этой хулиганской выходки я попыталась воспользоваться случаем и прояснить обстановку:

– А по какому поводу такие строгости? – Невинно поинтересовалась я.

– Проходите, гражданка Локтева. – Нахмурив светлые брови, отрезал лейтенант. Вот еще. Не хочет отвечать – не надо, но зачем же сразу обзывать меня гражданкой?

Я пожала плечами и пошла к одному из служебных лифтов. Ломались они гораздо чаще, чем находились в рабочем состоянии, но сегодня, как ни странно, оба оказались в исправности, что несколько подняло мне настроение. Дожидаясь, пока кабина спустится на первый этаж, я еще раз оглянулась. У входа топтались трое преподавателей, недоуменно переглядываясь между собой. Милиционер придирчиво изучал их документы. Похоже, случилось что-то серьезное.

В приемной деканата я застала Софью Николаевну, профессора Фетисова и Ольгу Васильевну. Они что-то оживленно обсуждали и смолкли при моем появлении. Мне показалось, что обнаружив, что это всего лишь я, они все разом вздохнули с облегчением. Интересно, кого они ожидали увидеть? Мелькнувшая в голове мысль, что милиционер в холле далеко не единственный в этом здании, не показалась мне такой уж невероятной.

– Кто-нибудь просветит меня по поводу расширения штата сотрудников института? – Спросила я. – Я говорю о симпатичном лейтенантике у входа. У меня такое впечатление, что я пропустила нечто важное.

– Здравствуйте, Лизочка. – Со вздохом приветствовал меня профессор, поправляя на носу очки. – Вы правы. У нас тут черт те что творится. Милиция, проверка документов, допросы… – Он еще раз вздохнул и удрученно покачал головой.

– Допросы? – Искренне удивилась я.

– Вот именно! – Расстроенно воскликнул профессор. – Вы можете себе это представить?

Я в недоумении посмотрела на Ольгу Васильевну и Софью Николаевну. Причем последняя ответила мне таким неприязненным взглядом, как будто подозревала, что в обрушившихся неприятностях виновата именно я. Ольга Васильевна выглядела усталой и обеспокоенной, ее подвижный рот был плотно сжат, хотя взгляд был спокойным и твердым.

– Вы ведь еще ничего не знаете. – Сказала она мягко. – Давайте пройдем в мой кабинет и я введу вас в курс дела. Думаю, в данной ситуации это необходимо.

Все еще ничего не понимая, я последовала за ней. В кабинете она указала мне на стул, сама села за свой письменный стол и несколько минут собиралась с мыслями, прежде чем сказать:

– В институте произошло чрезвычайное происшествие. Выяснилось, что за два последних месяца пропали пятеро наших абитуриенток.

– О, Господи! Пять? – Прошептала я, не веря своим ушам.

Ольга Васильевна взглянула на меня более пристально и спросила, причем тон ее голоса стал намного прохладнее:

– Мне кажется, что вас это не слишком удивляет, Лиза. В чем дело? Вам что-то известно об этом деле?

– Нет. Я не знала, что их уже пять… – Задумчиво проговорила я.

– Как это «уже»? А сколько их было? Лиза, я вас не понимаю! – Она заметно нервничала и машинально теребила маленькую белую полоску пластыря на пальце. Почему-то я уставилась на этот пластырь, который выглядел совершенно нелепо на ее ухоженной руке и не могла отвести от него глаз. Ольга Васильевна заметила это и сжала руку в кулак.

– Почему вы молчите, Лиза? Что вы знаете о пропаже девушек?

– Значит, пропадали только девушки? – Ответила я вопросом на вопрос.

– Да. Только девушки. Но я все еще жду объяснений.

– Объяснять, собственно говоря, нечего. – Пожала я плечами, понемногу приходя в себя после оглушительной новости. – Моя соседка, Оксана Сазеева, собиралась поступить в наш институт. Так вот, после того, как она вошла в аудиторию приемной комиссии, чтобы подать документы, ее никто не видел вот уже несколько дней. Это все.

Вентцель опустила глаза, просматривая какой-то список, лежащий перед ней на столе и сказала упавшим голосом:

– Да, эта девочка есть в списке пропавших. – Она откинулась на спинку стула и устало прикрыла глаза.

– Когда стало известно о том, что девушки исчезли? – Осторожно спросила я.

– Вчера. Родители девушек утверждают, что их дети исчезли из стен нашего института. Есть свидетели, как они сюда входили, но, как и в случае с вашей соседкой, никто не видел их после. Мы даже не знаем, покидали они здание или нет. Они просто исчезли, войдя сюда. Бред какой-то.

Я понимала, что она должна сейчас чувствовать. Если все окажется правдой, то репутации института будет нанесен громадный ущерб.

– У них есть какая-нибудь версия? – Спросила я как можно деликатнее.

– Не знаю. Они не ставят нас в известность относительно своих соображений по этому поводу. Допрашивают всех подряд, вместе и по очереди. Мне показалось, что они считают, что это дело рук какого-то маньяка.

– Маньяка? Возможно. Но чем он руководствовался? И почему выбирал жертв именно в нашем институте? Он что, противник медицины?

Шутка не удалась. Вентцель даже не улыбнулась.

– А можно мне узнать имена пропавших девушек?

– Конечно. Но что толку? Впрочем – на, читай. – Она подвинула мне через стол тот самый листок бумаги. Я взглянула на текст и ровные компьютерные строчки поплыли у меня перед глазами. Кроме Тани Топкиной и Оксаны, о пропаже которых я уже знала, там значились еще три имени: Чирко Галя, Полонская Катя и… Ежова Инна.

Я подняла глаза и увидела, что Вентцель внимательно наблюдает за мной. Она наверняка заметила, что я вздрогнула, увидев в списке пропавших фамилию Ежовой и теперь пыталась определить, почему я так среагировала.

– Что с тобой? – Ее голос звучал мягко, даже участливо. – Ты что-то заметила? Ты побледнела.

– Нет, Все нормально. Просто… Просто эта девушка… Инна…

– Верно. Это самая большая неприятность. Исчезновение всех девушек – большая трагедия, но эта Ежова – настоящая катастрофа. Она поступала на платное отделение. Ее отец – очень… влиятельная личность. Он уже создал собственный отряд для поисков и нам уже звонили его люди, пообещав большие проблемы…

– Я не об этом. Я видела эту девушку на прошлой неделе. Мы с вами вместе ее видели.

– О чем ты? Когда?

– Когда я увидела вас в первый раз, в приемной. Помните: вошла девушка в черных брючках и белой кофточке?

– Возможно. – В голосе Ольги Васильевны появились раздраженные нотки. – Но я не обратила на нее внимания. Ты уверена, что это была именно она?

– Абсолютно уверена. Она показала мне паспорт и я лично дала ей бланки договоров.

– Я ее совсем не запомнила. – Растерянно проговорила Вентцель. – Ты думаешь, она пропала именно в тот день?

– Я не могу знать наверняка. Она взяла бланки и попросила разрешения заполнить их в коридоре. А потом она исчезла оттуда вместе с договором.

– Как это исчезла?

– А вот так. Я вышла минут через десять и увидела, что ее нет в коридоре. Тогда я подумала, что она встретила кого-то из знакомых. Но сейчас…

– Сейчас тебе кажется, что ее похитили? – Закончила за меня Ольга Васильевна. Я кивнула, соглашаясь.

– Это неправдоподбно. – Подумав немного, сказала Вентцель. Сама посуди: ты была всего в двух шагах от нее, за тонкой дверью. Если бы на нее напали, то ты непременно услышала бы.

– Меня это тоже смущает. – Согласилась я. – Но, возможно, преступник или преступница не вызвали у нее подозрений и она спокойно дала себя увести?

– Ты видела кого-то в коридоре, когда выходила? – Заинтересованно спросила меня Ольга Васильевна.

– Нет. Никого.

– Жаль. Если ты права, то получается, что преступник был совсем рядом… На грани разоблачения. Выйди ты немного раньше… Что ж, надо рассказать об этом следователю. Хотя не знаю, чем это может помочь.

– А разве меня должны вызвать? – Я поежилась от такой возможности.

– Они всех вызывают. Иногда даже по нескольку раз. Но, сдается мне, дело у них не движется: никто ничего подозрительного не заметил. Это странно.

– Вовсе нет. – Возразила я. – Преступник, похоже, все просчитал. Здание института очень большое, много входов и выходов, а во время подачи документов здесь крутится множество посторонних. Никто ни с кем не знаком. Как определить: где свои, а где – чужие? Хотя это наводит на кое-какие мысли…

– На какие, например?

Ответить я не успела. В кабинет вошла Софья и сообщила официальным тоном:

– Локтева, срочно к следователю.

– Ну, ни пуха тебе. – Ободряюще улыбнулась мне Ольга Васильевна.

Стараясь не смотреть на прямую, как палка, фигуру Софьи Николаевны, я бочком протиснулась в дверь.

– Следователь в двести двенадцатом кабинете. – Крикнула она мне вслед. Я кивнула, не оборачиваясь, и поплелась в двести двенадцатый.

Следователь даже не посмотрел на меня, когда я вошла в кабинет, делая вид, что очень занят какими-то бумагами. Мне был знаком этот прием, рассчитанный на слабонервных.»Клиент должен дозреть», – посмеиваясь, говорил Борис. Похоже, я дозрела задолго до своего визита сюда. Я не чувствовала за собой никакой вины, но ноги почему-то противно дрожали. Я не стала напоминать неприветливому толстяку за столом, что меня хотели видеть «срочно», а просто опустилась на единственный в комнате стул и приготовилась ждать.

Процедура «дозревания» длилась довольно долго, но имела обратный эффект. Я совершенно успокоилась и успела взять себя в руки к тому моменту, когда он наконец поднял на меня водянистые глаза и задал первый вопрос. За ним последовал второй, затем третий и так далее. Вопросы следовали один за другим, иногда они повторялись по нескольку раз. Как только я пыталась высказать свое мнение, следователь обрывал меня, выражая явное недовольство моей самодеятельностью. В результате он услышал только то, что хотел, а сведения о моей встрече с Инной так и остались невостребованными. В конце концов, я старалась как могла, и если он упустил что-то важное из того, что я могла бы сообщить, то в этом нет моей вины.

Когда следователь, задавший мне свои десять тысяч вопросов, отпустил мою душу на покаяние, я уже сама с трудом могла вспомнить, что было на самом деле, а что мне только показалось.

ГЛАВА 8

Когда я вернулась, в деканате было пусто. Я постучала в кабинет Ольги Васильевны и даже заглянула туда, но ее тоже не было. Переваривать впечатления от встречи с представителем правопорядка предстояло в одиночестве.

Я вернулась к столу, села на стул и подняла телефонную трубку. Бушевавшее внутри меня негодование требовало выхода и я знала человека, которому следовало об этом знать.

Мне ответили после третьего звонка. Я узнала голос Бориса и сказала ласково:

– Привет, милый. Как настроение?

– Нормально. А что? – Холодок в его голосе меня только раззадорил.

– Странно. – Проворковала я. – Мне казалось, что ты должен быть сейчас очень расстроен. Разве ты не слышал, что в нашем институте пропали пять абитуриенток? У нас тут полным полно твоих коллег и все они страшно взволнованы.

– Ради Бога, Лиза, не мешай мне работать. Я занят. – Его голос сразу стал официальным до невозможности.

– А ты когда-нибудь не бываешь занят? – Рявкнула я, уже не сдерживаясь.

– Лиза, я тебя умоляю: занимайся своими делами и дай мне возможность заниматься своими.

Я не слушала его. Меня, что называется, понесло.

– Теперь ты веришь, что я была права? Послушай ты меня тогда, в самом начале, и других похищений могло бы не быть! Вы могли найти Оксану и с остальными девочками ничего бы не случилось!

– До свидания, Лиза. – Оборвал меня Борис. – У меня посетитель.

– Черта с два у тебя посетитель! – Пробормотала я в противно пищащую трубку и отбросила ее от себя подальше. Жалобно звякнув, трубка шлепнулась на рычаг. Я задыхалась от собственного бессилия и обиды. Думая о случившемся несчастье, я машинально принялась водить ручкой по бумаге. Получился довольно похожий портрет моего горе-жениха. С минуту я разглядывала рисунок, затем решительно пририсовала к голове два огромных уха и жирно написала внизу:»Осел». Взглянула еще раз и на этот раз осталась довольна результатом. Злость понемногу прошла. Что ж, обойдусь без его помощи. Пошлю любимого к дьяволу и сама распутаю это дело. И плевать я хотела на последствия!

* * *

Для начала следовало найти наиболее информированного человека в институте, который не откажется поделиться со мной информацией. Можно считать, что с первым этапом мне здорово повезло, так как таким человеком была моя подруга Яна. Если до сих пор я не слишком стремилась разобраться в царившей в институте атмосфере, то сейчас мне не мешало бы получше познакомиться с окружающими меня людьми. Дело в том, что меня не оставляла мысль: в деле пропавших абитуриенток замешан кто-то из своих. Это было не более чем предположение, но для начала следовало проверить его досконально.

Янка охотно согласилась просветить меня и мы отправились в «Лакомку» – любимое место наших посиделок, расположенное как раз напротив института. Посетителей в маленьком кафе, как всегда в это время, было немного. Единственный столик в самом углу занимали двое парней, сильно смахивающих на бандитов. Подобные типы встречались здесь крайне редко, так как в кафе не продавали спиртного, но сегодняшний день оказался не слишком приятным исключением.

Мы выбрали свой любимый столик у окна. Янка заказала шоколадное мороженое, а я по привычке взяла кофе.

– Давай скоренько, у меня сегодня всего полчаса. – Предупредила Яна, устраиваясь на белом пластмассовом стуле с высокой спинкой и нетерпеливо поглядывая на толстую официантку с подносом. Та поставила заказ на столик, предварительно смахнув несуществующие крошки полотенцем, взяла деньги и ушла за свою стойку.

– Для начала расскажи мне поподробнее как развивались события в мое отсутствие. – Попросила я подругу.

– Рассказывать-то особенно нечего. – Призналась та, запихивая в рот полную ложку мороженого. – Все началось как-то сразу. Как будто эти родители сговорились. И сразу милиция, охрана у входа, допросы эти противные.

– Но ведь люди наверняка обсуждают эти события. Я точно знаю, что не все расскажут следователю – милицию у нас не больно жалуют, – но между собой обязательно отведут душу.

– Только не в этот раз. – Покачала головой Яна. – Как-то так вышло, что никто ничего не заметил. Прямо мистика какая-то. Конечно, теперь многим начинает казаться, что они видели что-то подозрительное, но я уверена, что это всего лишь выдумки, игра воображения, если хочешь. На самом деле, ничего стоящего. Самое смешное, что некоторые бегут с этими своими фантазиями к следователю. Бедняга. У него, наверное, на этой почве несварение желудка.

Янка хихикнула. Я тоже улыбнулась, представив толстого лысого следователя, выслушивающего очередную фантастическую версию.

– А когда точно стало известно, что девочки пропали? Я имею в виду, когда об этом узнали в институте?

Яна задумалась.

– Еще на той неделе. Кажется, в четверг. Да, точно, в четверг.

– Все родители подали заявление?

– Нет. Той, что пропала первой, никто не интересовался. Ее просто для кучи приплюсовали. Мне кажется, даже неизвестно, нашлась она с тех пор или нет. Остальные примчались в полном составе.

– Подожди. Как это «примчались»?

– Очень просто. Все девчонки – иногородние. Кроме твоей соседки. – Янка снова запустила ложку в мороженое.

Похоже, история ее не слишком интересовала и уж точно ни капельки не огорчала. Я не могла ее осуждать, зная, что у нее ветер в голове, как и у большинства современной молодежи. Но молодость – это болезнь, которая, к сожалению быстро проходит, как сказал один умный человек. И он был прав на все сто. Яна еще успеет стать рассудительной, научиться сочувствовать чужому горю, а пока я воспринимала ее такой какая она есть, со всеми достоинствами и недостатками.

Звякнул колокольчик у входа и в кафе вошла парочка студентов. Оба, и парень, и девушка чем-то смахивали на итальянские макароны: худые, длинные, с невыразительными лицами и какие-то квелые. Они заняли столик в центре.

Я вернулась к своим мыслям. Меня определенно что-то зацепило в рассказе Яны, но я никак не могла определить, что это было. Что-то важное… В конце концов нужная мысль сама всплыла в голове и я задумчиво произнесла:

– А знаешь, мне кажется, что девочек выбирали не просто так. Возможно, позднее выяснится и еще что-то, что их объединяет между собой, но одно обстоятельство понятно уже сейчас.

– И что же это? – С любопытством спросила Янка.

– А ты сама не догадалась?

– Ну, все они из нашего института, все молодые, наверняка не дурочки, раз замахнулись на высшее образование… – Принялась перечислять она.

– Все это верно, но самое главное – они иногородние! Правда нам это почти ничего не дает, если не считать того, что кто-то выиграл время, обеспечив себе фору по крайней мере в сутки.

– Ты ошиблась. – Возразила Яна. – Оксана-то местная.

Я снова задумалась. Верно. На первый взгляд Оксана выпадает из системы. Хотя… Я представила круглое, простоватое лицо, русую косу, неброские наряды…

– Нет. Оксана легко укладывается в схему. Ее похитили по ошибке, приняв за провинциалку. Возможно, в тот раз преступник очень спешил и выбрял жертву «на глазок». Она ведь очень скромная девочка. Ты ее знаешь?

Яна кивнула, задумчиво покусывая губу.

– Похоже, ты права. Ксюшка, не в обиду будь сказано, вылитая колхозница, хотя девчонка симпатичная. Только не вижу, чем тебе может помочь то, что ты знаешь – выбирали иногородних.

– Не так все безнадежно, как может показаться. Если кто-то старался придерживаться этой схемы, то он не мог действовать наобум. У него должен быть источник информации в институте или доступ к документам абитуриентов…

Я сама испугалась того, что сказала. Янка округлила глаза и растерянно хлопнула ресницами.

– Ты намекаешь, что кто-то из наших с ними заодно? – Она замерла с ложкой в руках, забыв поднести ее ко рту. Подтаявшее мороженое капало в вазочку.

– Осторожно, опять обольешься. – Предупредила я и добавила: – Я ни на что не намекаю, просто логично предположить такой вариант.

– Странная у тебя логика.

– Лучше странная чем вообще никакой.

– Ты только с ментами своими умозаключениями не делись, идет? От них и так никакого житья нет, а если они услышат о твоих выводах, то нас вообще сожрут заживо.

– Не думаю, что у них нет подобной версии. Но можешь быть спокойна: последнее место, куда я отправлюсь за советом – это милиция.

– Ого! Смотри: деканша со своим благоверным! Крутой мужик… – Вдруг встрепенулась Янка. Она прилипла к окну. Я тоже посмотрела на улицу. С нашего места отлично просматривалась крутая лестница, ведущая к дверям института, по которой в данный момент степенно спускалась элегантная пара. Муж Вентцель был ей под стать: еще достаточно молодой, но уже возмужавший мужчина в дорогом светлом костюме. Красивое лицо с правильными чертами было обращено к легко опиравшейся на его руку женщине и, могу поклясться, это лицо светилось любовью и восхищением.

– Клевый? – Повернулась ко мне Янка.

– Ничего.

– Везет же некоторым. И где они их берут? – Она еще долго сокрушалась по этому поводу, заедая огорчение остатками мороженого, а я вдруг почувствовала между лопаток чей-то пристальный взгляд. Неприятное ощущение не проходило, к нему добавилось беспокойство – ведь в кафе почти никого не было. Стараясь не привлекать к себе внимаеия, я решила прояснить ситуацию.

Студентов я определенно не интересовала. Они были увлечены только друг другом. Официантка лениво листала какой-то журнал. Оставались только двое в углу. Я сидела к ним спиной и обернуться не решилась, но это меня не остановило: старый трюк с пудреницей всегда срабатывал безотказно. Я достала косметичку, вытащила пудреницу и посмотрела в зеркальце, делая вид, что поправляю макияж. Как только в поле моего зрения попали «мафиози», я натолкнулась на внимательный холодный взгляд одного из них. От неожиданности я чуть не выронила свой шпионский арсенал.

Этого мне только не хватало. Парень не делал ничего предосудительного по отношению ко мне, но от его взгляда у меня по спине побежали мурашки. Он был не слишком высоким, чуть выше среднего, но зато такой коренастый и плечистый, что выглядел квадратным. Под свободной белой рубашкой с коротким рукавом угадывались как минимум три года, проведенные в «качалке». Круглосуточно.

«Обаятельный» образ довершали явно сломанный нос и коротко стриженный затылок, переходящий в бычью шею… Мамочки, только не это.

– Лисичка, мне пора! – Янка уже стояла возле моего стула и настойчиво дергала меня за рукав. – Извини, я побежала. Завтра увидимся!

Она чмокнула меня в щеку и умчалась, прежде чем я успела ее остановить.