Текст книги "По имени Ангел (СИ)"
Автор книги: Лана Некрасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
По имени Ангел
Лана Некрасова
Глава 1. Девушка на мосту
В этот пасмурный серый день на набережной маленького, провинциального городка, практически не было прохожих. Пронизывающий ледяной ветер дул с севера, раздувая брезент одиноких палаток, стоящих недалеко от дороги. Доносившийся к берегу морской воздух полон капелек солёной воды, смешанной с начавшимся мелким косым дождём.
Безжалостная невидимая сила гнала по хмурому небу чернильного цвета тучи, наводя ужас перед предстоящим ураганом. Звуки грома время от времени оглушали пространство, за которым вскоре в воздухе вырастали ломаные огненные стрелы.
Мокрый асфальт блестел, кое-где бурные потоки воды взбивались в пену, и та неслась прямо под ноги.
Иногда мелькали одинокие зонтики, только подчёркивающие своим ярким цветом серость плохой погоды.
В этой мрачной атмосфере никто не замечал хрупкую фигурку, стоявшую на мосту. Её серое пальто сливалось с тусклыми перилами, и лишь длинные, ярко-рыжие волосы, как волны пламени развевались на ветру.
Изо дня в день, он шёл по этой дороге на свою ненавистную работу, не особо обращая на то, что происходит вокруг. Возможно, он прошёл бы мимо, как обычно. Но не в этот раз. Что его остановило? Интуиция, судьба, рок? А может этот огонь волос на фоне серости бытия?
Он поднял голову и был ошарашен тем, что девушка, стоявшая на перилах, отпустила руки и пошатнулась.
– Господи! Стой! Ты с ума сошла? – только успел крикнуть. Сильные руки подхватили тонкую талию и резко потянули назад.
– Тебе жить надоело? Что могло случиться, что ты пошла на такое?
Он посмотрел на зарёванное лицо девушки. Лицо её было мокрым, то ли от слёз, то ли от проливного дождя. Но он увидел её глаза – синие, с зелёным отливом, прямо как это море.
Девушка молчала. А что скажет человек, стоящий перед порогом вечности? Что скажет тот, кто видел спасение в небытие? В невозможности смириться с тем существованием, которое навязывает ему общество? В нежелании видеть на каждом шагу несправедливость этого мира? В отчаянной попытке уйти навсегда от тех людей, что причиняли тебе боль? В чувстве ненужности никому в этом грешном мире? И в ясном понимании – фиаско! Я ничего не смогу изменить. Это конец.
– Ты вся продрогла, давай, иди сюда, – он протянул ей свои сильные руки. Снял своё пальто и надел на её плечи.
– Пошли скорее, тебе надо выпить чаю, чтобы согреться. – Он взял её за руку и потянул за собой.
Недалеко было маленькое кафе под названием «Жасмин». Пара быстро прошмыгнула туда и села на крайний столик.
– Садись, пей чай и рассказывай, – властно произнес парень.
– Я не хочу ничего говорить, – тихим, дрожащим голосом произнесла она.
– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Но больше так не делай, поняла?
Она молча посмотрела своими огромными глазами. Что-то неуловимо родное заметил в этом выражении смущения, грусти, удивления.
– Поняла? – строго повторил он. Но не молчи, скажи хоть что-нибудь. Как тебя зовут?
– Ангелина.
– Очень приятно, меня Роберт. А-а, так вот почему ты хотела прыгнуть, ты же ангел, значит у тебя есть крылья. Это всё объясняет.
На лице девушки появилась робкая улыбка.
– Ну вот, всё будет хорошо, – улыбнулся он в ответ.
«Будет ли хорошо, знает только Бог. Если Он есть, конечно. Если Он существует, почему столько жестокости в этом мире? Глупости, что существует бумеранг! Все злодеи, убийцы и нелюди живут долго и счастливо. Возьмите тех же нацистов второй мировой войны – многие сбежали в другие страны и прожили в тепле и комфорте до глубоких седин. Где возмездие? Да даже такие страшные маньяки, которых посадили пожизненно, – они кушают, читают книжки, чуть ли не пишут мемуары о своих преступлениях. А тех людей не вернуть, сгинувших в муках и страданиях. И, оставив угасающих от горя родных, с этим жить, они не испытают никогда ни капли сожаления.
Ну и где Ты, Бог, ау? Где Ты был, когда жертвы молили Тебя о помощи? Или слезы в детских глазах Тебя не трогают? И если Ты создал эту жизнь такой жестокой, то отвечай за своё творение. Потому что мы дети Божьи, а детей нужно любить, жалеть и заботиться о них. Или я не права? Ну а если все страдания человеческие нужны только для того, чтобы попасть после смерти в рай, то не проще было бы просто создать души, вот и пусть они живут вечно и счастливо в своём раю. Без боли, страданий и отчаяния. Ну или хоть бы разум им не давал, чтобы они не понимали всего ужаса, что происходит вокруг.
Хотя это тоже не выход. А как же животные? Они самое прекрасное на этой планете, а страдают больше всех. Все войны, катаклизмы, экология, техногенные катастрофы. От этого плохо не только людям, Твоим чадам, но и Твоим игрушкам – животным. Им и так трудно выживать, а над ними ещё и издеваются люди. Сколько развелось жестоких людей, которые мучают ни в чём не повинных животин и получают от этого удовольствие. Почему Ты не остановишь таких людей? Разве это правильно и справедливо? Жаль, что Ты мне не ответишь. Потому что Ты – иллюзия».
Правда ли жизнь имеет такую ценность, о которой все говорят? И почему одни легко готовы с ней расстаться, а другие цепляются за соломинку, чтобы выжить? А может всё же есть карма, и у каждого свой отмеренный срок?
Видимо, нашей героине просто не время покинуть этот мир. Она медленными глотками пила горячий зелёный чай с жасмином, изредка убирая с лица непослушную волну рыжей пряди. Девушка начала успокаиваться, потому что дрожь прекратилась и чашка уже не тряслись, когда та держала её в руках. Её лицо было бледным, как полотно бумаги, и лишь огромные глазищи с длинными ресницами и пухлыми, малиного цвета губами, выделялись на фоне, как яркие пятна на картине, нарисованной художником – экспрессионистом.
Красивая девушка, стройная, с формами, наверное у неё куча поклонников? Ей ли грустить, ведь многие женщины мечтают быть похожими на неё. У такой, как Ангелина, точно не должно быть причин для столь неисправимого, глупого поступка. Чтобы шагнуть в вечность, нужны весомые причины.
– Если ты успокоилась, то может всё же расскажешь? – произнёс Роберт.
– Прости, но я не готова вот так просто всё рассказать человеку, которого едва знаю.
– На минуточку! Этот человек тебе недавно спас жизнь, и думаю заслуживает ответов на свои вопросы.
– Я даже не знаю, стоит ли мне тебя благодарить за такое. Ведь я не просила себя спасать.
– Мне не нужна твоя благодарность, нужна лишь уверенность, что ты больше так не поступишь никогда.
– Я уверяю, что осознала. Это было неправильно.
– Это успокаивает. Тогда скажи, чем я могу тебе помочь? Какие обстоятельства в твоей жизни? Я ничего не знаю о тебе.
– Спасибо, мне не нужна помощь, я привыкла справляться со всеми проблемами сама.
– Значит, проблемы есть точно. Может тебе нужны деньги? Или что ещё? Ты только скажи, что нужно.
– Я же ответила, что мне ничего не нужно.
– Тогда позволь я тебя провожу до дома, чтобы, не дай бог, чего не натворила ещё. Я прослежу за тем, чтобы вручить тебя родителям. Ведь тебе на вид не больше восемнадцати.
– Мне двадцать пять. И не надо меня провожать, уверяю, всё будет хорошо.
– Ну ладно, тогда я, с твоего позволения, ухожу. Я уже опоздал на работу.
– До свидания, прости, что так получилось. Из-за меня ты опоздал.
– Ничего страшного. Вот мой номер телефона, если что будет нужно, не стесняйся, звони. – Он небрежно кинул на стол визитку. На ней было написано: «Роберт Александрович».
Парень встал и пошёл к выходу. Ангелина проводила его взглядом: «Надо же, откуда он взялся? С неба что ли свалился? Таких не существует. По крайней мере, мне такие не встречались.
Высокий, жилистый, слегка смуглая кожа, карие, с тёплым блеском глаза, смотрящие, будто в самую глубину твоей души. Чёрные, словно смоляные волосы, слегка вьющиеся и не короткие, как у обычных мужчин. И одет он, как джентльмен. Серый мужской костюм, тёмно-зелёная рубашка с расстёгнутым воротничком, чёрное мужское пальто. А как от него пахло! М-м-м, просто сказка, а не парень!
Может он приснился? Да, это был сон. Кошмар, но с хорошим концом. Не иначе».
Ангелина взяла визитку, сунула в сумочку, и медленно поплелась к выходу. Она шла домой, туда, где её никто не ждал. Где вечная бытовуха, серость и мрак.
Она шла по давно знакомым местам. По дороге, которой ходила много лет. Изгибы которой знала, как свои пять пальцев. Сначала попадаются маленькие частные домики, старые, неухоженные, подворье которых ограждено деревянным, покосившимся частоколом. Вот у этого дома, с синей крышей, обязательно залает собака, охраняя свою территорию от проходящих мимо. Ещё немного пройти и будет слышен шум машин, значит уже близко федеральная трасса. Перебежишь через пешеходный переход, где вечно неработающий светофор мигает, как сумасшедший, – и ты на своём, родном районе. Одинокий фонарь, стоящий на бетонной ножке, мерцающий тусклым светом, будто подмигивает и зазывает домой. К подошве обуви прилипает грязь, смешанная с коричневыми, засохшими листьями. Хочется найти сухой асфальт, чтобы чуть её почистить, иначе невозможно идти дальше. Голые, без единого листочка, уснувшие до весны деревья, тоже не прибавляют яркости в этот скучный осенний день. И вот они, – дома, дома, дома.
Одинаковые, будто сделанные для плохого пластилинового мультфильма, одним и тем же мультипликатором. Серые, тусклые, абсолютно однотипные панельные пятиэтажки гнездились беспорядочно. Штукатурка облупилась на многих из них, что выдавало давно не видавший капитальный ремонт этих строений. Облезлые ступеньки подъездов, к тому же заплеванные шелухой от семечек и обкиданные бычками сигарет, были частенько заняты сидящими на скамейках старушками. Они промывали косточки всем соседям, что было излюбленным занятием на протяжении всего пенсионного возраста местных жителей. Не поздороваться с бабушками означало страшный грех, после которого тебя предадут анафеме.
– Здрасьте! – по инерции крикнула Ангелина.
– Здрасьте, – сквозь зубы процедили сидящие на скамейках бабуси.
– Как там твоя мама? – спросила одна из неравнодушных, очень любопытная женщина лет шестидесяти пяти. Звали её Зинаида Фёдоровна.
– Всё хорошо, не волнуйтесь! – ответила Ангелина, стараясь побыстрее забежать в подъезд и закрыть за собой дверь, чтобы избежать дальнейшего подробного разговора.
Быстро поднявшись по ступенькам на второй этаж, по инерции вытащила из кармана ключ и, вставив в дверную скважину замка, повернула. Щелчок – и вот ты дома.
– Где ты шляешься, за матерью нужно убрать?! – грубо проорал, прямо с порога мужик с обросшей бородой в затасканном пиджаке и джинсах с отвисшими коленками. На вид ему около пятидесяти – шестидесяти, весь неухоженный и вонючий, от бомжа не отличить. Только рыжая борода могла доказать, что с этим человеком у нашей героини есть генетическая связь. Ни поведение, ни лексикон, ни его внешний вид не ассоциировались с Ангелиной никак. Читатель может подумать, что это её никчёмный отец. Но нет, это её родной брат, который старше на десять лет, то есть ему всего тридцать пять.
Почему, живя в одинаковых условиях, имея одних и тех же родителей, так можно отличаться друг от друга?
Ангелина была очень чистоплотной, даже слишком. Её перфекционизм сказывался на всём, что её окружало. Постоянная уборка, готовка, стирка вручную могла бы иссушить её нежные ручки, маленькие, с тонкими длинными пальцами художника или пианиста. Она и была по сути художником, но об этом мы узнаем позднее. Девушка всегда ухаживала за собой, смазывалась маслами, кремами, благоухая, как нежный цветок полураспустившейся розы.
– Что ты вылупилась, иди убирай уже! – прокричал брат.
– А ты, что, совсем безрукий? Сам хоть раз бы убрал, – ответила грустно Ангелина.
– Я это делать не собираюсь, ты дочь, ты женщина, ты и делай.
– Хо-ро-шо.
При входе в маленькую комнатку с убогой обстановкой, в глаза бросаются яркие жёлтые шторы, на фоне которых выделяются только два предмета – старый коричневый сервант и односпальная кровать, покрытая пушистым, цвета пожухлой травы, покрывалом.
На кровати лежала старушка. Маленькая, сухонькая, сморщенная, с короткими, густыми, полностью седыми волосами. Это была мама Ангелины, парализованная после двойного инсульта и потерявшая частично память. Болезнь никого не делает краше. И некогда красивая женщина за годы лежания в постели превратилась в старуху. Так бывает, это горькая правда жизни.
Ангелина тихонько подошла к кровати и посмотрела с грустью на лежащую маму.
«Как мне больно смотреть на тебя, мамочка. Я так скучаю по твоим добрым рукам, по советам, что ты мне давала. Мне так плохо без тебя жить. Скольких врачей я обегала, сколько я пролила слёз, сколько молитв всем богам было произнесено в отчаянии. Господи, я так хотела, чтобы ты выздоровела! Я так об этом мечтала. Особенно больно слышать, когда ты меня не узнаёшь и называешь другим именем. С этим я никак не могу смириться. Я хочу, чтобы у меня была мама. Я хочу слышать слова поддержки, хочу чувствовать твою любовь».
Ангелина молча поменяла памперс, аккуратно повернула на бок, постелив свежую простыню. Ловким, выученным движением положила маму на спину, укрыла одеялом, затем покрывалом.
– Сейчас будем кушать, мамуль. Ты хочешь есть? – спросила ласковым тоном Ангелина.
– Нет.
– Поесть нужно, иначе никогда не встанешь.
– Я итак не встану больше никогда.
– Пойду принесу овсяную кашу с бананом.
В ответ Ангелина услышала лишь мычание.
«Как всегда, ещё уговорить надо поесть. Вот придёт Зинаида Фёдоровна и скажет, что я тебя не кормлю и виновата только я, что довела до такой худобы свою мать. И что я, вообще, плохая дочь, и должна ни на минуту мать свою не оставлять, мало ли что. А я ещё куда-то хожу, небось за женихами бегаю. А что Игорёк ничего не делает и не ухаживает, это нормально. Он же мужик. Ему всё сходит с рук. Да и вообще, он же тоже инвалид по зрению, значит твоя забота и за ним смотреть. Я бы дала ему инвалидность по мозгам за такое поведение по жизни. Боже, как я от всех устала, и физически, и морально.
Ладно, пойду готовить кушать, кто же, кроме меня это сделает». Не успела Ангелина зайти на кухню, как услышала привычные, надоедливые слова:
– А что у нас есть пожрать? – вопрошал Игорь. Ему вторили мяукавшие пронзительно три кота. Самые любимые и дорогие существа, смотрящие умными глазками и просившие покушать. С ними Ангелина отдыхала, с ними она «жила». «Обнимешь, погладишь пушистика, и слышишь вибрируещее мурлыканье в ответ. Им можно рассказать обо всём и пожаловаться на жизнь. Они точно не предадут и не пойдут разводить сплетни. Самый старший – рыжий Амур. Так назвала его, думая, что привлечёт любовь в мою жизнь. Привлёк, но не того, кого нужно. Влюблённых придурков мне хватало всегда. А вот любящих по-настоящему, никогда и не было.
Второй – чёрный, с серебристым отливом и белой грудкой с белыми же сапожками, – флегматичный Бакс. Его назвала так, чтобы деньги приносил в дом, а именно баксы. Так сложилось, что за свою жизнь я в глаза такие купюры не видела.
Третьего, самого пушистого серого котёнка, с такой милой мордочкой, что его толстенькие щёчки хочется целовать, а глаза полны любви и преданности, назвала Бася, просто Басичка. Потому что, когда он был маленький, то был очень похож на девочку, и имя дала девчачье – Буся. Так и повелось звать Бусинку Басей, после того, как со временем обнаружилось выросшее под хвостом достоинство, указывавшее на принадлежность к мужскому полу.
И как я их оставлю? Вот котики точно беззащитные существа, не справятся без меня, не выживут просто. Кому они нужны, эти нежные души, любящие так непосредственно и бескорыстно свою хозяйку? – никому.
Вот я глупая, как могла я не подумать о них, стоя на мосту?! Слава богу, всё позади. Я вас не брошу никогда, мои кото-зайцы». Ангелина села на корточки, потрёпывая ласково своих котодетей, поглаживая нежно их бархатную шёрстку.
Накормив всех своих питомцев, и не только, Ангелина решила побыть одна в своей комнате, благо, такая имелась. Закрылась на защёлку и откинулась на диван, уставшая, но с чувством непонятного волнения. Такого ещё с ней не было. Чувство, что что-то важное должно произойти в её жизни. Что-то, что изменит её жизнь навсегда. Предчувствие больших перемен. Связано ли оно с предыдущими событиями? Возможно – да, возможно – нет. Она знала одно, что образ мужчины, спасшего её, она не забудет никогда. Его невозможно забыть, потому что он герой. Или просто он так хорош собой?
Может это зарождение чувств, живших в ней всегда, но распустившихся, как молодой бутон прекрасного весеннего цветка, именно сегодня.
Волны радости перемешивались с чувством непонятной тоски. Она плавала по этим волнам, как бумажный кораблик в бурном потоке морской воды. То всплывала на поверхность к свету солнца, то тонула в пучине тёмных вод. Мысли в голове носились, как сумасшедшие. Сон не шёл, хотя ей так хотелось поспать, чтобы успокоить свою нервную систему после пережитого тяжёлого дня.
Она закрыла глаза, но образ Роберта никуда не исчезал.
– Спи же! – Ангелина рукой смахнула надоедливый силуэт красивого брюнета.
– Размечталась, глупышка, – будто ответил его двойник.
В надежде уснуть Ангелина включила любимую музыку, вставила наушники в уши и сама не заметила, как погрузилась в крепкий сон.
Глава 2. Провинциалка
В нашем маленьком провинциальном городке жизнь течёт размеренно. События, сменяющие друг друга, как в фильме «День сурка», не превносят в жизнь местных людей хоть какого– нибудь просвета.
Каждый день, человек, независимо от пола, встаёт рано, чешет на неинтересную, порой, физически тяжёлую работу.
После работы обычная женщина забегает в ближайший к дому продуктовый магазин, приходит домой, готовит ужин, проверяет уроки детей (если они имеются), идёт в душ и падает от усталости на кровать, чтобы проснуться и опять побежать на работу. У мужчин жизнь поинтереснее: после тяжёлой работы нужно обязательно расслабиться, кому с пивком, а кому и покрепче, а где алкоголь, там и драки, выяснения отношений и споры на пустом месте. Всё ничего, если бы эти мужики не шли потом домой, к жене и детям, и не продолжали там буйно доказывать свою правду.
Естественно, многие жёны не рады такой нервотрёпке, поэтому большинство детей растут без отцов, с матерями – разведёнками. Есть и те женщины, что терпят своих супругов и всё прощают, и даже очень гордятся своим замужним статусом. «Лишь бы в доме мужиком пахло», – так у нас говорят.
Вот и где в таком захолустье можно реализовать себя, особенно, если ты – творческая личность. Таковой себя считала наша героиня.
Так уж получилось, что высшее образование она не смогла получить. И не потому, что недостаточно умна. И не потому, что не было желания учиться. Очень способная, умная и талантливая девочка, но не имеющая достаточных материальных средств на репетиторов – просто обречена на провал. Ну а если нет денег на учителей, на само высшее образование на платной основе, тем более.
Очень странно, но среда, в которой воспитывается ребёнок, формирует будущее отношение и к образованию, и ко всем аспектам жизни, в принципе.
«Не прыгай выше головы», «Где родился, там и пригодился», – так говорят в народе.
Родители очень пытались отговорить дочь от такого плана: «Ишь, что задумала! Мы без высшего прожили, и ты проживёшь. Рабочих профессий много, выбирай. Все так живут, не выдумывай даже, среднего тебе достаточно будет. А там сразу на работу пойдёшь. Или продавцом, или рабочей на завод. Всегда доход будет хороший».
Ангелина не сдавалась. Она учила билеты и готовилась к экзаменам. Но не поступила – не хватило баллов на бюджет. На второй год всё повторилось, правда, только на платное прошла, но средств оплатить учёбу не было.
В конце концов Ангелина оставила попытки, сдалась. Может зря, а может и нет. Может свобода дала ей толчок, чтобы заниматься любимым делом? А именно – рисовать. То, что у неё хорошо получалось, то, что ей больше всего нравилось, то, что вдохновляло жить дальше.
Только в моменты, когда Ангелина была погружена в свою работу над картиной, она была счастлива по-настоящему. Она творила, воплощая сцены из своих снов, из своих мечтаний.
Сначала набросок. Потом взмах кисти – и разноцветие красок уже на холсте. И вот, рождение чего-то нового, воплощение прекрасного в реальность, в то, что можно увидеть и потрогать. Мыслеформа начинает существовать. И это прекрасно.
«Опять ты занимаешься ерундой! Только время тратишь впустую своим художеством! Ты дармоедка и лентяйка. Видно, толку от тебя не будет никогда. Вот бы поскорее замуж тебя выдать, а то в девках засиделась совсем. Хотя бы муж кормить будет. Домохозяйкой станешь, если детей, конечно, родить сможешь. А то с такой худобой и родить не сможешь. Да и мужики не собаки, на кости не бросаются. Кто на тебя посмотрит?» – так твердили Ангелине все вокруг изо дня в день.
Конечно, после таких слов у Ангелины опускались руки вовсе.
«Такая боль и отчаяние, что ничего не можешь изменить. Вот бы я могла продавать картины и заработать на этом денег. Тогда меня сразу все зауважают и перестанут тюкать. Какие-то бумажки ценят у нас больше, чем человеческую жизнь. Понятно, что без них никак, и жить на что-то надо. Но нельзя же ставить их выше человеческих чувств?
Совесть тоже мучает, раз так говорят, что я никчёмная, значит так и есть. Конечно, я просто никчёмная неудачница.
Физически я не умею работать. И не потому, что ленивая. Просто боль в теле от физических нагрузок так изматывает. Я категорически не хочу тратить свою жизнь только на это беспросветное, тяжелое существование, только для того, чтобы обеспечить естественные потребности тела, ведь известно всем – на большее тяжёлым трудом не заработаешь.
И почему никто не воспринимает потребности души, а только видят желания тела? Если душа хочет творить, то тело должно помогать. Ведь мы неотделимы – душа и тело.
Может большинство людей просто биороботы? Всего-навсего тела, которые хотят питаться, одеваться и сидеть в тёпленьком доме, а больше им ничего и не нужно. А мне очень нужно. Я хочу рисовать, я без этого не могу. Мне это нужно, как воздух. Без творчества я задыхаюсь, как рыба на берегу.
Сжимается сердце от такой несправедливости. Не хочу дальше жить. Так жить.»
Многие подумают, что кончают жизнь самоубийством только из-за несчастной любви. Это расхожее мнение не является достоверным. На самом деле, куда чаще накладывают на себя руки по причине непонимания обществом. Нереализованность человеком своих надежд, невозможность найти себя, нежелание смириться с несправедливостью – вот главные причины ухода в иной мир тех, кто захотел это сделать.
Если, не дай бог, случалось кому тяжело заболеть в нашем городке, то на излечение шансов практически не было. В огромных, длиннющих очередях к врачу в поликлинике, в надежде подлечить свои хронические хвори, сидели те же старушки, что и у подъездов.
Общение, обсуждение новостей, пока ждёшь, – это ещё одно их развлечение. Врачи принимают по десять минут, выпишут кучу бумажек на анализы, но лечить не будут. Точнее, то, что называется лечением, не делает человека здоровее. То и понятно, все хорошие врачи ушли работать в платные частные клиники.
Как мы уже узнали из предыдущей главы, – у нашей героини была парализованная мама. В столь молодом возрасте быть погруженной в рутину ухода и заботы за больным человеком, значило поставить на себе самой крест. Когда заниматься творчеством, развиваться, как стремиться к чему-то возвышенному? Да даже личную жизнь построить невозможно. Нет времени ходить гулять, негде знакомиться с парнями.
Максимум бывший одноклассник Димка при встрече будет заигрывать, ну или сосед Серёжка скажет комплимент в след, когда Ангелина медленно тащится с тяжелыми сумками с магазина домой.
Немногочисленные подруги постепенно стали отходить. Конечно, кому понравится такая дружба: Ангелина вечно занятая, с головой ушедшая в свою трудную жизнь.
Да и некоторые из подруг уже повыскакивали замуж и обзавелись детьми, у них тоже своя жизнь и свои заботы.
Осталась лишь одна закадычная подружка – Наташка. У Наташки тоже не складывалась жизнь и были на то причины.
Однажды случился у неё роман с парнем из соседнего квартала. Наталья девушка видная: смуглая, с длинными чёрными волосами, блестящими, будто покрытыми воском. Явно азиатские корни в роду выдавали тёмно-карие, необычного, раскосого разреза глаза. Небольшой рост не портил, скорее делал её более миловидной.
И вот, познакомилась она с Виктором: обычный русский коренастый парень. Этакий увалень. Не понятно, что Наташа в нём нашла, но они полюбили друг-друга, завязался роман. Подруга была без ума от счастья и мечтала о свадьбе, но Витёк о браке и не помышлял.
Через месяца три бурных отношений, узнаёт Наташка, что беременна. Что тут началось!
Витёк говорит, – делай аборт, мол, не женюсь я на тебе. Наташка всё расскала родителям, а те строгие, с правилами своих восточных кланов. Жестко поговорили с дочерью и будущим зятьком. Хотели заставить его жениться, но Витя крепкий орешек, не поддался на уговоры и угрозы. Уехал в другой город и там женился на другой. И осталась Наташка вся в слезах, в своём горе, беременная. Всё ждала, всё верила, что он вернётся и женится, что ребёночка вместе растить будут. Родила летом мальчика, назвала Виктором тоже, в честь непутёвого отца. А крёстной своему Виктору Викторовичу взяла Ангелину.
Так что, своими горестями и радостями делились подруги, болтая по телефону или гуляя с коляской на детской площадке, расположенной прямо напротив окон её дома.
Покосившиеся качели грустно скрипели, будто жалобно умоляли их смазать.
Облезлая песочница, в которую не завозили песок несколько лет, не привлекала играть детвору. Лишь бродячие стаи собак отдыхали здесь: ночью спали, а днём, под грибком, прятались от палящего солнца.
Пара стареньких скамеек всегда занята мамашами, следившими за своими чадами. Крики и звонкий смех детей перемешивались с ором смотрящих за своими отпрысками матерей. Гул стоял на площадке до самого вечера.
Но и ночью не было покоя жителям находившихся рядом домов.
На освободившиеся скамейки стекалась «элита» района с пакетами, полными бутылок алкоголя и закусок к ним. Отдых перерастал в шумные посиделки и ругань.
И, лишь, только под утро, с восходом солнца, устанавливалась упоительная тишина, благодать которой портила картина оставшихся после бурной ночи гнусных следов в виде мусора и пустых бутылок.
– Привет, ну как тут наш малыш? – спросила Ангелина подругу.
– Да опять ночь спать не давал, орал, как потерпевший. И что ему надо? Вроде сытый и сухой, а всё равно кричит. Ты то там как? Что нового?
– Что у меня может быть нового? Сама знаешь.
– А мне сегодня Витя приснился. Будто бросил он свою жену и к нам с сыном вернулся. Мне даже просыпаться не хотелось.
– Да, может сон вещий, кто знает.
На алименты подала?
– Неа, не хочу. Пусть его совесть мучает, что сына бросил. А мне родители помогают, сами вырастим.
– Ну и зря. Нет у него никакой совести, если бы была, то так не поступил с тобой.
– Я всё равно его люблю, и знаю, что и он меня любит. Просто ошибся, всякое бывает, молодой, горячий ещё. Вот будет лет тридцать, вспомнит он про сына, посмотришь.
– Ну-ну. Вспомнит, ага. Лучше не забивай этим голову. Сейчас Витюшка подрастёт немного, найдёшь ему другого папу.
– Да разве будет чужой любить сына, как своего?
– Может будет.
Девушки разговаривали, и не заметили, как прошёл час. Пора бежать каждой по своим делам – таким не важным, но нужным.
Одна пойдёт ухаживать за младенцем, другая – за взрослым родным человеком. А общество будет осуждать обеих. Одну – за то, что растит ребёнка без отца – нагуляла. Вторую за то, что не работает и плохо ухаживает за матерью. Она тебя родила, воспитала, так будь добра, теперь по гроб своей жизни смотреть за ней, что бы не случилось, и как бы тяжело тебе не было, не ной и не ропщи.
Пока сама не сдохнешь, заботься и докармливай мать.
Правильно ли жертвовать собой ради родителей? С одной стороны они дали нам жизнь и мы отвечаем за них. Кроме того, большинство любят своих родных, и готовы порой отказаться от своего счастья ради их жизни.
А может не стоит на алтарь дочерней любви класть всё: личную свободу, творчество, любовь, путешествия, самореализацию?
Разве не рождается человек, чтобы прожить в первую очередь свою жизнь, и разве для родителей не главное в жизни – видеть своих детей счастливыми?
Нормально ли так поступать? Каждый считает по-своему. У всех своя правда.
Конечно всё упирается в деньги, и если они имеются, то можно оплатить нянь и сиделок, можно отдать в хороший дорогой интернат для инвалидов. Деньги – это свобода, с ними ты царь и бог. И жизнь становится легче, и еда слаще.
«Эх, купить что ли лотерейный билет?» – мелькнула мысль у Ангелины, проходя мимо киоска с канцтоварами. «Не глупи! Когда кто выигрывал в эти лотереи? Лохотрон просто, обман для дураков», – ответила сама себе и пошла дальше, покосившись на продавщицу, будто на врага народа.
«Ничего, скоро сезон отпусков, пойду картины продавать на пляж. Может в этом году повезёт, и заработаю немного, а то маминой пенсии едва хватает на питание. До начала сезона напишу как можно больше картин, на разные темы и вкусы. Жаль на творчество совсем нет времени».
Так, шла Ангелина, опустив голову, по асфальту, потрескавшемуся и покрытому ямками, успевшими заполниться дождём вперемешку с грязью, и превратившимися в чёрные лужицы. Некоторые из них были достаточно глубоки и объёмны.
Обходя, ловко лавируя между ними, чтобы случайно не наступить ногой, и не промокнуть, Ангелина шла, перепрыгивая канавки с водой, глубоко задумавшись.
К слову, Ангелина была мечтательницей и любила пофантазировать и просто подумать, стоит ей оказаться наедине с собой. И в этот раз, размышляя о чём-то своём, она шла, не замечая ничего вокруг, пока не врезалась в стену из человека.
– Смотри куда идёшь. Ты что, витаешь в облаках? – заорал молодой человек.
Ангелина подняла глаза и увидела Димку, с ним она училась до девятого класса в близлежащей средней школе.
Димка был кудрявый блондин, весёлый и добродушный. Всегда с юморком и подколами, такой заводила во всех компаниях, и в классе тоже.
Ангелина же была немного застенчивой девочкой, ну и такой же задумчивой, как и сейчас. Всегда в себе, она не допускала в свой мир почти никого.
Но Дима смог достучаться до её закрытого, независимого сердца. Своими шутками он её смешил всегда. А так, как смех – это лучший расслабитель всего серьёзного, то ребята нашли быстро общий язык. Он шутил – она заливалась от смеха. Правда дружбы детской в ту пору не получилось. То ли парень боялся сказать о своих чувствах в открытую, то ли Ангелина не давала на то шанса.
