Текст книги "Идеальный круиз"
Автор книги: Лана Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Я тоже заинтересовалась что же это такое. Оказалось, яблоко в карамели, а ценник на нем висел совсем не демократичный. Впрочем, чего еще ждать от лайнера такого уровня.
– Чупа-чупс. Мама! Хочу чупа-чупс! – ныл Славка и дергал за рукав пунцовую Танечку.
Я не выдержала. Хрен с ним с деньгами. Один раз живем. Взяла разношоколадное яблоко Славке, себе – обсыпанное дробленым грецким орехом и маршмелоу, и прошла к приветливым продавщицам.
– Бон апети, – промурлыкали искусительницы в шоколадно-розовой форме и зачисли покупки на мою карту.
– Держи, – протянула Славке лакомство.
– Спасибо, – расплылся паршивец в довольной улыбке. – Мама, хочешь? – протянул Танечке уже надкушенное с одного бока яблоко.
Мамаша отказалась, а я попробовала свое и чуть не проглотила язык – ломкий сладкий шоколад, похрустывающие кусочки ореха, а под всем этим мягкая, чуть кисловатая и освежающая мякоть яблока. Маршмелоу таяли на языке и добавляли ко всему невероятную нежность.
Кондитеры знали что делать – эти сладость стоят заплаченный денег.
Я перехватила заинтересованный взгляд, с которым трое мужчин наблюдали за тем, как я, пообгрызав орехи, облизываю шоколад.
– Ты так вкусно ешь, что тоже захотелось, – Джеймс подошел к витрине, выбрал яблоко, на темном шоколаде которого красовались ярко-розовые сахарные сердечки и презентовал его Танечке – джентльмен, что поделать – себе он же выбрал в обсыпанном корицей белом шоколаде.
Ребята арабы тоже взяли с орехами, и, поедая лакомство, мы стали осматривать остальные витрины.
Крохотные слюдяные пакетики призывно поблескивали и покрывали лаковым глянцем бока имбирного печенья, шоколадного, напоминающего макаруны, только вместо миндаля шоколад, а начинка из тягучей карамели.
Многозначительно посмотрев на меня, Азат и Загид взяли пару пакетиков этого печенья – действительно, способов разламывать его можно придумать очень много и один затейливее другого. Я же сломалась на томатных палочках с базиликом. Как представила густой вкус помидоров и остро-пряный базилика, рот сразу наполнился голодной слюной, и я сходу схватила три пакетика. Взяла бы больше, но больно дорогие. Буду смаковать.
Джеймс заинтересовался конфетами – малюсенькими шариками трюфелей, только почему-то зеленых, оранжевых и классических – шоколадных.
Я вчиталась в этикетку зеленых – трюфель мохито: шоколад, сливки, мята и шоколад со вкусом лимона. Оранжевые оказались апельсиновыми, соответственно, с цукатами апельсина.
Сразу же захотелось попробовать, и Джеймс купил именно их, а также коробочку ассорти из малинового, кокосового и классического трюфелей.
– Это нам на десерт, – подмигнул он мне.
Ох, если бы не гомеопатическое количество сладостей, заработала бы я с такими кавалерами сахарный диабет.
К этому времени Славка уже успел доесть свое яблоко и стал больше напоминать поросенка, чем ребенка. Облизав липкие пальцы, он снова стал деловито осматриваться, и Танечка поспешила увести свое чадо, пока оно еще что-нибудь не выпросило.
– Пойду тоже отнесу в каюту, – я покачала пакетиками с томатными палочками и попрощалась с продавщицами, которые, кажется, с уходом Славки облегченно выдохнули.
Профессиональная приветливость не позволяла показывать, но присутствие неуправляемого ребенка в этом царстве гурманов, видимо, конкретно их напрягало.
Пока сладости не растеклись на жаре, остальные тоже решили последовать моему примеру, и все разбрелись по каютам, договорившись встретиться за обедом. Я же опять подумала о хамаме.
День 5. Мохитовый трюфель
Мысль хорошая… была.
Едва я вошла, сбросила обувь, помыла руки, раздумывая куда лучше определить палочки и стоит ли сразу снять пробу, как в дверь постучали.
Неужели соседи в гости пожаловали? На палочки?
Получилось как-то двусмысленно, и я прыснула.
На пороге красовался очень довольный собой Джеймс.
– Пригласишь?
И, не дожидаясь ответа, вдавил меня в каюту.
– Чаем угостишь? Я решил не тянуть и попробовать прямо сейчас. Очень уж ты аппетитно ела, – и плюхнулся на мою кровать. Вот нахал! – А у тебя очень мило, – осмотрел бирюзовые стены, пока я включала чайник. Хорошо, что догадалась захватить из дома коробочку с фруктовым чаем.
– Хочешь палочек? – гостеприимно предложила я, пока раскладывала пакетики по чашкам.
– Нет, а ты? – обхватив за талию, он уронил меня на кровать и сразу же, пока не начала брыкаться, подмял под себя. – Я рад, что ты стала меньше времени проводить с этими мутными арабами, – он говорил и одновременно целовал. Так медленно, искушающе, что это больше походило на пытку, чем на ласку. – Поверь, я не дам тебя в обиду, – очертил контур губ кончиком языка, а я почти не понимала, что он говорит. Тянулась за его губами, стараясь продлить тягучее прикосновение. – Я скажу… – больше уже не смог говорить, потому что я все-таки достала его и прихватила приятно-упругую нижнюю губу. – Сандр-ра! – высвободившись, пророкотал Джеймс и уже сам набросился на мои губы, а я с готовностью приоткрыла рот, впуская его.
Бо-о-оже! Джеймс, видимо, уже успел слопать мохитовый трюфель, и сейчас язык, небо – весь рот обволакивала мятно-лимонная сладость.
Хочу-хочу! Еще-еще!
С боем, но я прорвалась в рот Джеймса и едва не потеряла голову от феерии вкуса.
Не растворившийся кусочек лимонного шоколада мы катали языками, стараясь отобрать друг у друга, пока совсем не растерли, и он не растекся сладкой пленкой.
Я совсем не заметила, когда Джеймс успел расстегнуть мои шорты, и уже приподнимала бедра, поощряя его ласки..
– Ты невероятна! – Джеймс прервал поцелуй, и я почувствовала его дыхание сначала на шее, а потом на груди. Горячий рот обхватил сосок прямо через ткань футболки, а я прогнулась, потому что двумя пальцами сдавил возбужденный клитор.
– Что ты делаешь? – я задыхалась, стонала каждый раз, когда Джеймс ослаблял или усиливал давление в такт пульсированию в животе, и старалась стащить шорты вместе с трусами.
– Ты вкуснее любой конфеты, – он развернул меня к себе и припал губами.
Не-ве-ро-ят-но!
Горячий язык ввинтился в меня, и я буквально задохнулась от нахлынувшего удовольствия, а глаза захлопнулись сами собой.
Нервно облизнула губы – как же не хватало поцелуя глубокого, настойчивого. Подошли бы и пальцы, но они были полностью заняты мной, потому что Джеймс вернулся к клитору и сдавил его уже губами.
О! Боже!
Из глаз посыпались искры, и тут же охнула, когда почувствовала внутри его пальцы.
Даже с одним любовником может быть охрененно, если он знает, как доставить удовольствие – что-то подобное пронеслось в голове, потому что связно мыслить я была не в состоянии.
День 5. Непонятное предложение
Двойной напор языка и пальцев заставлял меня изгибаться, подаваться навстречу глубоким толчкам.
Глубже! Еще глубже!
М-м-м!
Запустила пальцы в его волосы и вжалась в рот.
Господи! Меня сейчас разорвет от захлестнувшего удовольствия. Бедра подбросило еще выше – теснее к горячим губам, глубже пальцы. Шея выгнулась, а из горла вырвался хриплый стон.
– Да, детка! Покажи, какая ты горячая, – Джеймс отстранился и медленно, словно нехотя вывел пальцы.
Я протестующе заскулила и, не понимая, что происходит, распахнула глаза.
Джеймс перекатился на спину и потянул меня к себе.
– Я хочу тебя видеть. Ты восхитительна, – пророкотал он.
А что еще нужно женщине – восхищение.
Мы оба были возбуждены до предела, и я не заставила просить себя второй раз. Наездница, так наездница. После двух арабов мне уже сам черт не брат. Зато теперь я буду хозяйкой положения. И, перекинув ногу через его бедра, начала медленно опускаться.
Прикосновение к разгоряченной коже, и я остановилась.
Теперь уже Джеймс недовольно заерзал.
– Сандра! – прохрипел он и надавил мне на бедра, заставляя опуститься полностью, но теперь уже я хотела поиграть – не отстраняясь, повела бедрами вперед, потом назад, чувствуя горячее скольжение
Да!
– Я хочу тебя! – низкий голос Джеймса прокатился волной от живота до груди и соски заныли, а он одной рукой впивался мне в ягодицы, а большим пальцем – надавил на клитор, и из горла вырвался протяжный стон. – Давай уже, детка! – приподнял бедра.
Удерживая меня и продолжая массировать, отчего я почти ослепла, неглубоко вошел. Джеймс покачивался, постепенно увеличивая амплитуду и проталкиваться все глубже, пока я не подхватила его темп.
Ниже. Ниже. Еще немного ниже.
О, да!
Я наконец-то почувствовала себя полностью заполненной и вжалась еще сильнее.
Сжала мышцы, обхватывая его всего, каждую выступающую венку. Джеймс ответил хриплым стоном, и пальцы с силой впились в бедра.
Медленно приподнялась, облизывая его по всей длине, и резко опустилась. Теперь уже стоны прозвучали синхронно. Снова медленно, протяжно вверх и резко вниз, я вколачивала его в себя, упиваясь властью над его и своим удовольствием, но продолжалось это недолго.
Джеймс возжелал более активных действий и перекатился, подминая меня, после чего поднялся и подхватил под колени.
– Вот так! – он резко вошел, дернув меня на себя, и перехватил за бедра. Теперь уже он задавал темп, ритмично и сильно вдалбливаясь, с каждым разом все резче и глубже, пока не замер, и с губ не сорвался протяжный хриплый стон. Я тоже почувствовала, как расслабляется сведенный живот, а горячая волна прокатывается до самой макушки. – Сандра, – упав на меня и тяжело дыша, шептал на ухо Джеймс. – Ты невероятна. Такая открытая, такая сексуальная. Когда все это закончится, приезжай ко мне. Я уверен, нам будет очень хорошо.
Вот это поворот!
На такое я как-то не рассчитывала.
– Мне надо в душ, – пискнула я.
Выбралась из-под Джеймса и поспешила скрыться в ванной, спасаясь от необходимости отвечать на поступившую и пока непонятную информацию.
День 5. Сандалии
«Предложение Джеймса как-то совсем не в кассу», – стоя под упругими, струями думала я. Как и все на этом пятизвездочном лайнере, душ тоже был отменный. Блестящий хромом и с возможностью поменять режим подачи воды. Сейчас меня окутывала мелкая расслабляющая морось. – «Как же Димка? Как я ему объясню, что уезжаю неизвестно куда, к черту на кулички? Как моя работа? И что подразумевал Джеймс под своим приглашением? Погостить или что-то более серьезное? Неужели за эти несколько дней я так запала ему в душу? Приятно, черт побери, но как же поступить мне? Все оставить? Димку? Работу? Налаженный быт, и броситься в омут?»
Показалось, что пол уходит из-под ног, а от простирающейся впереди неопределенности по коже побежали мурашки.
Струсить и, возможно, похоронить себя в сером быту и холоде родины или рискнуть прыгнуть в неизвестность, как в кроличью нору? Недаром первая ассоциация, когда ступила на палубу, была с Алисой.
А воображение уже заработало независимо от меня и рисовало картины, как Джеймс приводит меня небольшой особнячок в пригороде какой-нибудь европейской столицы. Все как в кино – невысокий заборчик, лужайка, и я, в качестве домохозяйки, провожающая мужа на работу. И несколько раз в год мы будем ездить на шикарный курорт или отправляться в круиз на таком вот лайнере. Возможно, у нас будет собака. Непременно лабрадор. Кремовый. Добрый и игривый. А когда появятся дети, то будут на нем кататься.
«Стоп, Саша! Куда-то тебя уже занесло. Какие дети?» – тормознула не в меру разыгравшуюся фантазию. – «Сначала надо дожить до конца отпуска. В идеале, чтобы от меня хоть что-то еще осталось, а потом уже думать о будущем».
И решив разбираться с проблемами по мере их возникновения, а на предложение Джеймса ответить что-нибудь уклончивое, я вышла из душевой и насухо растерлась полотенцем.
Поскольку в ванную ничего с собой не взяла, то выплыла оттуда как и была – голой – и остолбенела.
Уже одетый Джеймс сидел на полу и что-то делал с моей сандалией.
Они что, все сговорились портить мою обувь? Или фетишисты? Арабы их ремонтируют, а этот решил украсть?
А я-то уже размечталась о нашей совместной жизни. Да с таким мужем я буду босиком ходить – всю обувь перетаскает.
Услышав меня, Джемс вздрогнул и поднял глаза – ну чисто нашкодивший ребенок. Даже сердиться на него не хватило духу.
– Что ты делаешь? – прислонившись к стене, спросила я.
– Смотрю, как отремонтировали. Не хотелось бы, чтобы ты на очередной экскурсии оказалась босиком посреди города.
– Ну и как? Хорошо? – я продолжала скептично его рассматривать.
– Не очень, – и паршивец показал мне оторванную подошву.
Охренели?! Да что же это такое?! Недавно все было нормально, я сама проверяла!
– Что ты с ними сделал? – я бросилась к своей бесценной обувке.
Ну елки! Целыми у меня остались только пляжные сланцы, домашние тапки и модельные босоножки на каблуках. В чем из этого мне идти на следующую экскурсию? Не покупать же новую обувь в местных дорогущих бутиках?
– Сандра, клянусь, ничего, – Джеймс поднялся, сжимая в руках ремешок несчастной сандалии. – Потянул чуть посильнее, чтобы проверить насколько надежно сделано, а подошва и отвалилась. Ты не переживай, я все сделаю.
– Ты что, подрабатываешь ремонтом обуви? – всхлипнула я.
И правда, готова была разреветься от расстройства. И сандалии было жаль, и не хотелось пропускать следующую экскурсию, и денег жаль на новые кроссовки.
– Я все сделаю, только не плачь. Хорошо? – он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. – Все будет хорошо. Завтра утром я верну их тебе. Будут, как новенькие. А сейчас, отдыхай, – неторопливый, очень нежный поцелуй, и не успела я размякнуть, как Джеймс испарился, оставив меня думать над тем, что произошло.
День 5-10. Атлантика
Если бы кто-то дал мне эту возможность – отдохнуть.
Едва за Джеймсом закрылась дверь, как снова раздался стук.
– Что он здесь делал? – Загид засунул любопытный нос в каюту.
– Смотр-ри, мы будем ревновать, – пророкотал Азат. – Решили попробовать приобретение и не смогли не угостить тебя, – не особенно интересуясь моим мнением, они дружно вдавили меня в каюту и вошли сами. – Ты любишь сладкое, Сандр-ра?
С грустью вспомнила свои томатные палочки, прикинула сколько придется сжигать наетые сладким калории и кивнула, даже не напомнила про Танечку.
– Конечно, любишь. Такая сладкая девочка не может не любить сладости, – довольно проурчал Загид и потянулся ко мне зажатым между губ печеньем.
И все понеслось по кругу.
Как-то так само получилось, что Джеймс наведывался ко мне или я к нему днем, а после ужина и вечерних развлечений проводила время с арабами. Калории при таких интенсивных нагрузках сожглись сами собой, а отремонтированные сандалии Джеймс мне отдал уже на следующий день.
Проверяла я очень придирчиво – гнула подошву, рассматривая нет ли трещин, дергала ремешки, даже чуть их не погрызла, но все держалось как прибитое. За это Джеймс получил от меня очень длительное и приятное вознаграждение.
Таким нехитрым и весьма приятным для всех, кроме Танечки, способом, мы коротали дни, пока лайнер пересекал Атлантический океан. А когда проходили через экватор, у бассейнов начался дурдом – всех, кто хоть на чуть-чуть зазевался, окунали в воду. Конечно, не избежала этого и я.
С воплем: «Йоу!» Азат подхватил меня на руки и сиганул в бассейн в чем был. А был ни много ни мало в весьма недешевом брендовом прикиде. За ним последовал и Загид.
Не смущаясь просто-таки толпы людей, копошащихся в воде, как стадо довольных бегемотов, они снова начали облапывать меня, бесцеремонно задирая юбку и стараясь пробраться под трусы. Моих рук не хватало, чтобы отбрыкаться от арабов, и на помощь пришли руки Джеймса.
Незаметно, но настойчиво он оттеснил ребят и помог мне выбраться на бортик, вовремя отдернув, иначе мне на голову свалился бы еще один любитель окунуться прямо в одежде.
И вот, наконец, снова земля. Нетерпелось поскорее ступить на что-то, что не покачивается под ногами. Что-то устойчивое и надежное. Например, бразильский берег.
Далекий и почти сказочный Рио. Думала ли я когда-нибудь, что увижу его. Бразилия, где много-много диких обезьян. Черт! Опять невовремя дала о себе знать Димкина любовь к советским комедиям. Ему, наверное, понравилась бы идея прогуляться по Рио в белых штанах, но вместо этого мы идем на экскурсию в фавелы. Танечка, как и я, была не в восторге от этой идеи, но ребята-арабы уверяли, что кто не видел фавел – не знает Бразилии.
Подумаешь, я бы прекрасно обошлась и без этого сакрального знания. Хватило бы и лакированных районов для туристов, но, одетая в короткие шорты, широкую блузу с длинным рукавом и многострадальные сандалии, послушно стояла у экскурсионной стойки вместе с нашей сплоченной и спитой компанией.
– Ма-ам! Мы будем купаться с океане? – Славка умудрялся одновременно вопить и шнырять между наших ног. Ребятенок не представлял что такое фавелы. Насколько я знала из справочников, они находились в горах, а не на побережье.
Я бы тоже с большим удовольствием повалялась на сыпучем песке, посмотрела на фигуристых бразильянок, парней-спортсменов, играющих на пляже в волейбол, а вместо этого буду пялиться на бедные кварталы.
– Ма-ам, а мы увидим Неймара? – продолжал вопить Славка. – А он подпишет мне мяч?
Димка любил смотреть футбол. Только благодаря этому я и знала великого бразильского симулянта – любителя поваляться на газоне, но и хорошего забивальщика голов. А Славка уже готов был бежать навстречу кумиру.
– Нет, – старалась успокоить его мамаша. – Но ты можешь поиграть с другими ребятами.
И не стыдно врать ребенку?
Все дружно мы спустились на берег.
Признаться, после лайнера даже суша покачивалась под ногами, и идти получалось не очень твердо. Азат и Загид не растерялись и с двух сторона подхватили меня под руки. Джеймсу досталась томная Танечка.
Опять досмотр, микроавтобус, пробки Рио, и мы уже у начала дорожек, круто поднимающихся на гору. Кажется, отсюда и начнется наша экскурсия, будь она неладна.
Фавелы Рио. И кой черт арабы настояли, чтобы мы выбрали именно эту экскурсию?
День 11. Экзотика
Узкие улицы круто взбирались в гору, и мы вместе с ними. Они петляли, изгибались, с обеих сторон поднимались двух– и трехэтажные дома, выкрашенные в яркие цвета и чем-то напоминающие район Альфама. Впрочем, чему удивляться, здесь ведь и живут выходцы из Португалии. Молодые смуглые люди на мотоциклах, сбившись в стайку, переговаривались и с интересом нас осматривали – наверняка примеривались у кого бы стащить сумку, и я покрепче прижала к себе свою. Ребятня, как ошпаренная, носилась под ногами.
– Ма-ам! Я хочу с ними! Ма-ам! Ты обещала! – вопил Славка, стараясь выкрутиться из руки Танечки. – Ма-ам! Хочу в футбол! – тыкал он пальцем в узкий переулок, где виднелась натянутся зеленая сетка, огораживающая небольшую площадку.
Я смотрела то на детишек, чтобы ни на кого не наступить, то на дома, и это действительно было интересно.
На натянутых между домами веревках, ветер, как флаги, раздувал развешанную для просушки одежду. Стены некоторых домов представляли собой настоящие огромные картины с окнами вместо глаз и рта. Не знаю, насколько было сделано специально, но в одном из окон, вокруг которого был нарисован полуоткрытый рот, как язык, свешивалась красная занавеска.
– Слава! – отвлек меня полный паники голос Танечки. Она все-таки умудрилась потерять ребенка! Ну, курица!
Вся компания остановилась и стали поспешно осматриваться, стараясь угадать, куда мог деться неугомонный паршивец. Вспомнив, как Славка рвался к импровизированному футбольному полю, я решила вернуться.
Узкие улочки змеились, как на схеме кровеносной системы человека. Здесь потеряться, как нефиг делать. Зато, поверх всех, даже самых высоких зданий виден океан и статуя Христа. Они и будут мне ориентиром, успокаивала я себя, обходя очередную, наваленную прямо посередине улицы мусорную кучу.
Подняла голову и осмотрелась.
Черт! Куда все подевались?
Разных закоулков и переулков здесь дофига, и ни за что не угадаешь, в какой свернули все остальные. А самое главное, я, кажется, что-то напутала и никак не могла найти зеленую сетку. Вернуться к остальным? Еще больше заплутаю. Оставаться здесь и ждать, пока меня хватятся и найдут?
Из всех щелей, как тараканы, полезли чумазые, но до невозможности довольные дети.
– Donna, money, – тянули грязные ладошки.
Бежечки! Как их много!
– No, money. No, – отвечала я, опасаясь, что если покажу хоть монетку, то только меня и видели. Прикопают где-нибудь в одной из мусорных куч.
– Деньги на корабле. Проводите меня туда, и я заплачу, – мешая известные мне португальские слова с английским, предложила я.
Кажется, детвора меня не поняла и продолжали просить деньги. Некоторые уже начали цепляться за сумку.
Надо поскорее отсюда выбираться! А в голову полезли вся устрашающая информация, которую я смотрела и читала про Бразилию. Сейчас как появятся взрослые и покрамсают меня на органы. И чуть не взвизгнула, потому что действительно появились взрослы—смуглые, почти черные мужчины со смоляными волосами и густыми усами.
– Донна потерялась? – черные блестящие глаза оценивающе осматривали меня, словно примеривались, сколько же у меня есть почек и здоровое ли сердце.
– Нет, я с корабля, – махнула в сторону океана. – Проводите, я заплачу.
Мужчины не ответили и стали переговариваться на своем португальском, который я совершенно не понимала. Они кивали на меня, качали головами и снова пристально смотрели.
Из всего их разговора я смогла разобрать только «гринго». Кажется, белые не вызывают у них ни малейшего уважения.
– Пойдемте, – сказал один из них. Не дожидаясь моего ответа, схватил за руку и потащил в неизвестном направлении.
Вот так и пропадают белые туристы.
Я надеялась, что они соблазнились обещанной наградой и ведут меня к кораблю. Сначала мы действительно шли к океану, затем резко свернули и снова стали карабкаться на гору.
– Куда? – только могла спросить я, но на меня никто не желал обращать внимания.
Дотащили до какой-то коробки, нечто средним между коробкой от холодильника, гаражом-ракушкой и землянкой и втолкнули внутрь сквозь скрипнувшую деверь.
Я упала на колени и больно ударилась о земляной, точнее, каменный пол. В нос ударил запах грязи, сырости, плесени и ядреного пота. Я скривилась и осмотрелась. Прямо передо мной, на табуретке сидел еще один мужик в пропитанной потом майке. Мысленно я уже попрощалась со всеми органами. Мне их будет очень не хватать. Надеюсь только, что перед этим похитители не решат воспользоваться некоторыми в личных целях. Я, конечно, люблю экзотику, но не до такой степени.
День 11. Странный разговор
Мужик посмотрел на меня сверху-вниз. Надо сказать, очень унизительно. Затем кивнул и прожужжал, задавая вопрос возвышающимся надо мной конвоирам.
Видимо, получив положительный ответ, встал и двинулся ко мне.
Что он собрался делать?
Я невольно отшатнулась и наткнулась на ноги тех, кто меня сюда привел. Сделала попытку прошмыгнуть мимо них на четвереньках, но невежды ухватили меня за волосы и швырнули в ноги главаря.
Больно, блин!
Расширенными от ужаса глазами наблюдала как он наклоняется ко мне и ничего не могла сделать. Руки и ноги сковала какая-то обреченность жертвы и понимание, что все попытки сбежать бесполезны.
Потный мужик сдернул с меня сандалии и отошел.
Так им только сандалеты нужны?! Сказали бы стразу, что тащатся от женской обуви, я бы беспрекословно отдала.
Что-то в последнее время они пользуются повышенным спросом или вокруг меня увеличилась концентрация фетишистов. Если вернусь домой, то больше никогда не надену сандалии!
Мужик успел достать устрашающих размеров тесак, наверное, это называется мачете, и разрезал подошву вдоль. Естественно, ничего там не обнаружил.
– Where is goods, – уставился на меня воловьими глазами так, что я подавилась затхлым воздухом.
– К-какой товар? – так же по-английски спросила я.
– Товар! Товар! – тыкал сандалетами мне прямо в нос, потом перешел на местный и пошло одно сплошное жужжание и шипение. Бразильский португальский – это нечто. Даже немного подучив язык, я не могла разобрать ни слова, кроме первых английский.
Видимо, решив, что до меня плохо доходит и решив объяснить более доходчиво, он залепил мне увесистую затрещину, так что в глазах потемнело и в голове зазвенело.
Поскольку бандиты, а я уже в этом не сомневалась, успели отпустить мои волосы, то я снова ткнулась носом прямо в вонючий пол.
Господи, неужели я никогда не вернусь домой, под родные холодные дожди?
А бандит продолжал наступать и размахивать своим тесаком.
– Где?! Где?!
Хрипел он по-английски, видимо, за незнанием других слов.
Перед носом моталась растерзанная сандалия, около уха свистел тесак, иногда едва не попадая заостренным кончиков в глаз, а по спине, несмотря на духоту, стекал холодный пот.
Дурдом! Когда я успела так нагрешить? Да если бы хоть знала, что за товар им нужен, неужели бы не отдала?
Лучше его, чем собственные уши.
– Говори!
О! Бандит вспомнил еще одно слово, но кроме этого он еще ткнул острием тесака мне в горло.
– Что? – я судорожно сглотнула, ощущая, что лезвие вот-вот прорежет кожу.
– Куда дела? Говори или будешь отрабатывать!
Бандиты за спиной довольно заржали, а у меня вся кожа покрылась мурашками. Главный бандит тем временем чуть-чуть отвел тесак от горла, прочертил по шее холодную линию, спустился к груди и прижал острие.
Сердце чуть не выпрыгнуло через горло. Это что это он собрался делать? А черные глаза продолжали меня ощупывать, будто прикидывая за какое время смогу возместить убытки. Еще бы знала о какой сумме идет речь.
– Я мог бы поотрубать тебе пальцы один за другим, пока не начнешь говорить, но от целой тебя больше проку.
И довольно заржал. Урод!
– Уведите! – он небрежно махнул рукой с зажатым мачете, и я охнула, а на руке, от плеча до локтя, появилась кровоточащая полоска.
Скотина маньячная!
Я хватилась за руку, пока два бандита таскивали меня на улицу.
После полумрака землянки я почти ослепла и не сразу заметила мелькнувшую тень.
День 11. Побег
Пока бандиты не успели сориентироваться, тень, приняв очертания Джеймса, оказалась за спиной одного из них и точным резким рывком крутанула голову.
От последовавшего отвратительного хруста по спине прокатилась холодная волна, а кожа покрылась мурашками. Бандит свалился к ногам Джеймса безвольным мешком, зато второй успел спрятаться за меня, и я почувствовала, как холодный металл коснулся горла.
Я оцепенела, отупела, перестала моргать и боялась даже сглотнуть, чтобы острое лезвие не перерезало артерию, пульсирующую на мой взгляд слишком сильно.
– Отпусти девушку и можешь идти. Я тебе ничего не сделаю, – подняв руки, пообещал Джеймс.
– Убирайся откуда пришел, – прошипел головорез и сильнее вдавил лезвие в горло.
Как в кино могут вопить, просить отпустить, не трогать? Я вообще не могла сказать ни слова. Язык будто примерз к нёбу.
Бандит отступал в какой-то очередной переулок и волок меня за собой. В босые ноги впивались острые камешки, но я не смела даже пикнуть, только удивлялась, что еще могу это замечать.
Что же это такое? Неужели я позволю себя увести, как какую-то глупую козу? Если Джеймс не может мне помочь, надо что-то делать самой! Тем более, что я теперь не одна, а он подал мне неплохую идею!
Оказалось, что хоть говорить еще не могу, но отупение ужаса уже отступило.
Сделав вид, что споткнулась, я всем весом навалилась на грудь бандита, лишив его равновесия.
– Иди давай! – рявкнул он и добавил что-то очень похожее на ругательство, но сделал то, чего я и добивалась – отвел нож, чтобы удобнее меня перехватить.
Этим и воспользовался Джеймс.
Почти неуловимо для глаза скользнул к удерживающему меня бандиту, поднырнул и вывернул руку с ножом.
– Беги! – приказал, стараясь справиться с хрипящей и ругающейся горой мышц.
Я сначала застыла как вкопанная, но повторный окрик придал ускорение, и я сорвалась с места.
Что там дальше происходило, не знаю, но услышала за спиной тяжелое дыхание и, честно, чуть не описалась – сил бежать уже не было, а второй раз попасть в лапы бандитов – такого бы я не выдержала. Но это оказался Джеймс. Потный, измазанный, с бурыми разводами на руках неизвестно от чьей крови, но я готова была броситься ему на шею.
– Ты ранен? – все-таки заботливо спросила.
Ну кино, честное слово!
– Ерунда. Царапина, – так же, по-киношному, ответил он.
Мне оставалось только снять блузу и, разорвав ее на бинты, перевязать героя, но удержалась от такой глупости.
– Нельзя медлить, могут появиться их сообщники, – Джеймс схватил меня за руку и потащил вниз по склону.
Я послушно бежала за ним не задавая вопросов и не замечая, как в ноги впиваются осколки камней.
За спиной послышался тяжелый топот, и сердце ледышкой ухнуло в желудок.
Нет. Не о таком отпуске я мечтала.
Джеймс подхватил меня на руки, свернул в какой-то закуток, затененный цветущим кустом, поставил на ноги и, дернув за руку, заставил присесть за углом покосившейся постройки.
– Тш-ш-ш, – зажал рот рукой, хотя, кричать – это последнее о чем я подумала.
Раскрасневшиеся, мы смотрели друг другу в глаза, а с приоткрытых и пересохших губ срывалось рваное дыхание.
Потом взгляд Джеймса сместился на шею, а четко очерченные брови сошлись на переносице.
– Тс-с-с, – он прижал палец моим губам и уголком моей же блузы промокнул шею.
В пылу беготни я совсем не замечала, почувствовала только сейчас жгучую боль, а белая ткань сразу же окрасилась бордовым.
Паразит! Все-таки успел меня порезать! Черт, больно!
С губ невольно сорвалось сдавленное шипение, когда Джеймс чуть сильнее прижал ткань к ране, и он снова зажал рот рукой. Прислушался, потом осторожно выглянул.
– Чисто, – сказал одними губами. Хотел уже выйти из укрытия, но опустив глаза, задержался на моих ногах.
Посмотрела и я.
На утоптанной земле отчетливо виднелись более темные пятна, а пальцы ног все были вымазаны оранжевыми разводами.
День 11. Дознание
Только увидев, я почувствовала как горят и саднят израненные ноги. Сколько гадости набилось в порезы, пока так бегала, я старалась не думать, а также о количестве уколов, которые придется вытерпеть. Все это ерунда, пережить бы это приключение.
– Надеюсь, они уже не вернутся, – пробормотал Джеймс и, чудом извернувшись в узком пространстве, подхватил меня на руки.
Наверное, спускаться с весом на руках намного легче, чем подниматься, но это не мешало мне сочувствовать Джеймсу, хоть я и не сказать чтобы тяжелая, но пятьдесят два кило – это пятьдесят два кило.
В итоге, когда из очередного переулка на нас выскочил гид, в сопровождении Танечки, Славки, Азата и Загида, Джеймса уже можно было выжимать.
– Сандра?! – хором воскликнули Азат и Загид и пытливо посмотрели на моего спасителя.
Лицо Джеймса было слишком близко, я и не могла не заметить как сжались челюсти, а на загорелых щеках проступили желваки. Но он лишь крепче прижал меня к себе.
