Текст книги "Идеальный круиз"
Автор книги: Лана Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глаза арабов сверкнули азартом, и мы все вместе подошли к рулетке.
– Я уже кое-что выиграл, – Джеймс показал горку фишек. – Сандра, не желаешь сыграть?
Я сама не заметила, как начала кусать губы, стараясь сдержать разрастающийся азарт.
– Нет. Пожалуй нет, – покачала я головой и почувствовала на губах прикосновение его пальцев.
– Не надо так, – хрипло шепнул Джеймс. – Иначе не смогу сосредоточиться на игре.
– Боюсь, не смогу справиться с азартом, – ответила я, чувствуя что мозг вот-вот отключится и жадно высматривая на что бы поставить.
– Тогда, на что посоветуешь ставить?
– Зеро черное, – выпалила сама не знаю почему. Может, вспомнилась какая-то фраза из фильма.
А в это время к Азату и Загиду уже подошел служащий и, считав их магнитные карты, на которые в том числе записывался баланс расходов, выдал им стопки фишек.
– А мы поставим на тринадцать красное, – они тоже сделали ставки.
Колесо раскрутилось, а шарик, дробно стуча, поскакал по ячейкам.
Смугло-белое трио обступило меня в трех сторон. Если они более или менее спокойно наблюдали а костяным шариком, то я нервно облизывала губы и дышала так глубоко, что риск продемонстрировать всем голую грудь все больше увеличивался. Очень хотелось, чтобы выиграл Джеймс. Настолько, будто я сама поставила деньги.
Но вот, колесо и шарик замедлили движение. Я как вдохнула, так и перестала дышать. Как грудь еще держалась в платье не знаю, но большая часть игроков мужского пола уже смотрели не на рулетку, а мне в декольте. Неужели, слишком глубокое?
Получилось довольно забавно – черное зеро, как и шарик, замерли напротив меня.
– Ваш выигрыш, – дилер придвинул Джеймсу кучку фишек.
– Давай, муза, подскажи счастливый номерок, – Джеймс обнял меня, причем его рука оказалась намного выше талии. – Хотя, пожалуй, я сам, – он окинул меня внимательным взглядом, задержался на декольте и поставил на тройку.
Глаз-алмаз, что сказать.
Азат с Загидом переглянулись, обняли мня за бедра и снова поставили на тринадцать.
Ритуал повторился – завертелось колесо, подпрыгивая, полетел шарик – и… выпала тройка.
– Ваш выигрыш, – заученно сказал дилер, снова придвигая Джеймсу фишки.
– А тебе сегодня везет в игре, приятель. Значит, нам должно повезти в любви, – поблескивая сережкой в ухе, заявил Азат и, переместив ладонь с бедра на ягодицу, слегка пожал.
Что это сейчас было?
– Может, перейдем к картам? – предложил он.
– Почему бы и нет? – легко согласился Джеймс. – Почему-то кажется, что я сегодня выиграю, – он подмигнул, а у меня подогнулись колени от его хитрого и такого обаятельного прищура.
– И я даже знаю почему, – ухмыльнулся Загид, и между сочных губ мелькнули белоснежные зубы.
Джеймс вопросительно вздернул идеальную бровь, а мои соседи ответили многозначительными взглядами.
Все трое словно о чем-то молча договаривались, только вот я не могла понять о чем и недоуменно переводила взгляд на всех трех поочередно.
– Вы о че?..
Но мне не дали закончить. Загид развернул меня к себе, прижал крепче, и горячие губы перекрыли любую возможность что-либо сказать.
Из-за усиливающегося шума в ушах исчезли все звуки, кроме громкого и рваного стука моего сердца.
Горько-пряные, упоительно мягкие губы были неторопливы, словно смаковали вкус поцелуя. Под настойчивым напором горячего языка, я приоткрыла рот и задохнулась от опалившего жара.
Вкусы кофе и скотча смешались, образовав остро-терпкий микс, и я тонула в нем, а также в едва уловимом аромате маслянистого парфюма.
Кажется, мы слишком увлеклись, забирая и впитывая вкус друг друга, потому что за спиной раздалось осторожное покашливание.
Загид отстранился, а я, слегка пошатываясь, растерянно осматривалась.
Все снова пришло в движение – игроки делали ставки, дилер их принимал, колесо крутилось, шарик пощелкивал на позолоченных делениях.
– Что это было?
Губы немного распухли и плохо слушались.
– На счастье, – ухмыльнулся Загид. – Может, в картах повезет больше. Пойдем? – обвел взглядом примолкнувших Азата и Джеймса.
– Пойдем, – кивнул Джеймс и приобнял меня за талию.
Полукруглые столы красного дерева не пользовались таким спросом, как рулетка, и мужчины без особого труда нашли свободные места.
Голова все еще кружилась, и я прислонилась бедром к креслу Джеймса.
– Буду продолжать приносить тебе удачу, – попробовала улыбнуться и не удержалась, чтобы не облизнуть все еще горящие после поцелуя губы.
Джеймс судорожно вздохнул и так сжал красное дерево подлокотников, что побелели костяшки пальцев.
Да он ревнует!
Это приятно.
Пока крупье раздавал карты, я достала из клатча блеск для губ и заново нанесла все, что съел Загид. Надеюсь, что персиковый вкус пришелся ему по нраву.
День 2. Карты
Признаться, в картах я разбираюсь плохо, поэтому больше меня заинтересовало соперничество трех мужчин. Вернее, блондина мечты и парочки арабов. Они сверлили друг друга слишком внимательными, слишком проницательными для игры взглядами.
Почти не глядя в карты, они словно сканировали друг друга.
Это противостояние, соперничество взглядов продолжалось всю игру, во время которой Джеймс выигрывал с завидным постоянством. Видимо, поцелуй так и не принес Загиду ту удачу, на которую он рассчитывал. Араб не на шутку злился, но при этом не сводил с Джеймса какого-то победного взгляда, словно смысл всей игры был совсем в другом, и несмотря на проигрыш, он выиграл.
Будоражащее чувство, что это противостояние каким-то образом связано со мной, все разрасталось по мере того, как я наблюдала за игроками.
Как там сказал Азат? Не везет в игре, значит, повезет в любви? Это что, они меня сейчас разыгрывают?
Не охренели ли?
По венам бежала смесь возбуждения и раздражения. С одной стороны, приятно было ощущать себя этакой роковой красавицей, из-за которой мужчины, если не вызывают друг друга на дуэль, то соперничают хотя бы за карточны.м столом, а, с другой стороны, я не их собственность, чтобы за меня решать с кем мне оставаться. Если от арабов с их менталитетом я еще могла ожидать чего-то подобного, то поступок Джеймса оказался полной неожиданностью.
Стало неприятно, что мной распоряжаются как вещью, и я сама не заметила, как отошла от блондина мечты.
Он сразу же проиграл.
Что за чертовщина?
– Сандра, – повернулся Джеймс. – Ты больше не хочешь быть моей фортуной?
И взгляд сквозь ресницы, что пробирал почти до спинного мозга. Я острее чувствовала движение кондиционированного воздуха, густой запах древесины, терпкий – вина и сигар, немного душный – суконного покрытия столов. По груди разлился жар, и она напряглась, четче проступив и натянув тонкий шелк платья.
Азат и Загид тоже отвлеклись от изучения Джеймса и, недовольно нахмурившись, посмотрели на меня.
Создалось ощущение, что я ломаю какую-то их, совсем не карточную игру.
Новая волна злости ошпарила щеки.
Да пошли они со своими тайнами! Пусть играют на что-нибудь другое!
Димка бы никогда так не поступил. С чего я его вспомнила? В любом случае, он всегда держался в рамках и не делал ничего, что могло меня обидеть.
– Простите, мне немного душно, – пробормотала я и вздрогнула от прохладного дуновения по шее.
– Сандра, постойте. Сейчас закончим и выйдем прогуляется, – попытался задержать меня Джеймс, но я уже бежала к выходу, оставляя их самостоятельно выяснять кто круче.
Обнимая себя за плечи, словно спасаясь от одиночества, я поднялась на палубу с бассейнами, чтобы без помех полюбоваться звездами и ночным морем.
Мягко сияла луна, волны чувственно целовали бока лайнера, а потом с удовлетворенным вздохом медленно откатывались – все было как вчера при Джеймсе, вот только я была одна. Некому положить голову на плечо, не с кем разделить романтику теплой ночи.
А Димка сейчас, наверное, сидит у телека и, завернувшись в теплый плед, уплетает суши, запивает пивом. Нет. Пиво меня не соблазняло, а вот уютно приткнуться к плечу и хихикать над шутками, время от времени тырить суши.
Само собой вздохнулось, и меня, словно шалью, окутало теплой влагой бриза.
«Дура ты, Сашка!» – сама себе сказала я. – «Лайнер! Круиз! А ты думаешь о холодной и сырой родине! Вот сейчас пойду и найду нового компаньона, чтобы скоротать вечер. Димка пусть сидит своими сушами, а арабы с Джеймсом выясняют у кого фортуна круче.
– Ма-ам!
Донесся вопль со стороны носа, а я вздрогнула и покрылась холодным потом.
Как-то неправильно вселенная интерпретировала мои мысли о компаньоне. Я немного… Да, нет. Совсем не то имела в виду.
Пронзительный голос неумолимо приближался, а я думала как бы незаметно убраться подальше. Разве в такое позднее время дети не должны спать? Видимо, не у такой мамочки, как Танечка.
И пока меня не заметили вездесущие глазищи Славки, я нырнула в ближайший лифт.
Мелькнула было мысль зайти в какой-нибудь бар. Выпить, потанцевать, но настроение куда-то свалило. Как я от Джеймса.
Да пошел он!
А я пойду спать. Итак вчера не выспалась, а завтра предстоит первая экскурсия!
Очень удачно вспомнила я и с легким сердцем спустилась на свою палубу.
К счастью, в коридоре никого не было. Не торопясь, я шла и рассматривала картины на стенах, не заметила немного сбившуюся дорожку и, запнувшись, упала.
Ах ты ж с… собака!
Могу собой гордиться – грохнувшись на колени, все-таки сдержалась и не выругалась. Даже на таком лайнере уборку делают черте как, позволяя гостям ломать ноги. Даже никто не вышел посмотреть, может я тут убилась насмерть.
Недовольно ворча, как старая бабка, я доковыляла до своей каюты, благо, что осталось буквально пара шагов – свалилась я опять около каюты Азата и Загида. Просто какое-то заколдованное место.
Приняла душ и плюхнулась на широкую удобную кровать.
За окном покачивались звезды, а я думала о предстоящей экскурсии. Мы собирались отправиться туда все вчетвером еще до ссоры, если это была она, в казино. Извинится ли завтра Джеймс и как быстро мне его простить? Все-таки, несмотря ни на что, мне не хотелось его терять.
В полусне я уже видела, как он встает передо мной на одно колено, при это почему то одет был только в купальные плавки, и просит прощения. Впрочем, догадываюсь, почему я не захотела на него больше ничего надевать – чтобы ничего не скрывало его красивого тела. Оказывается, я уже соскучилась.
И чего выпендривалась? Сейчас могла бы таять в его руках, а не страдать от одиночества.
С негромким стоном неудовлетворенности жизнью перевернулась на другой бок и подскочила.
На фоне окна в лунном свете отчетливо виднелся темный силуэт.
Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы завизжать не хуже Славки, но горячая ладонь закрыла рот.
День 2. Два ствола
– Тише, – в темноте раздались знакомые гортанные интонации. – Перебудишь весь лайнер. Ты так быстро исчезла, что мы начали переживать, все ли с тобой в порядке.
– Но почему нельзя нормально постучать в дверь?
– Я стучал, но ты не открывала, – сбивчивый шепот становился все ближе, пока меня не вдавило в кровать тяжестью горячего тела.
Я не успела ничего сказать, как от балкона скользнула вторая тень, и матрац прогнулся под тяжестью еще одного тела.
– Сандра, ты сегодня была такой горячей, что мы еле дождались ночи, – склоняясь к лицу шептал… В лунном свете сверкнула сережка, и я узнала своего ночного гостя. Значит вторым был Загид, и они оба прокрались в мою каюту через балкон.
Несмотря на то, низ живота тянуло, и он наполнился приятной тяжестью, я все еще была обижена. Но все слова и мысли исчезли, а из горла вырвался протяжный стон, стоило горячим губам с двух сторон прижаться к шее.
– Ты что-то сказала, Сандра, – прохрипел… кто-то из двоих.
С закрытыми глазами и запрокинутой головой, я их не различала.
– Продолжай, – шепнула практически без звука и вздрогнула, когда настойчивые руки пробрались под майку, другой в это время стаскивал с меня пижамные шорты.
Неужели все мои самые смелые фантазии готовы осуществиться?
До сих пор не верилось, а голова уже сладко кружилась от двойных прикосновений, обещающих двойное удовольствие.
Я содрогнулась и вскрикнула от неожиданности, а под веками словно взорвался фейерверк, когда острые зубы прикусили кожу на животе.
Даже не подозревала, что так заведусь в ожидании исполнения мечты. Между ног уже требовательно пульсировало, и я невольно приподняла бедра.
– Умница, – утробно проворчал один, скользя пальцами по разгоряченной коже.
– Тише, – распорядился другой и положил ладонь мне на горло.
Я оцепенела и, кажется, забыла как дышать. Этот жест, такой хозяйский и опасный заставлял напряженно ожидать продолжения.
И продолжение последовало – оставив в покое горло, отчего меня накрыло эйфорией, кто-то из двоих стиснул мне челюсть.
Сначала я почувствовала на лице прерывистое дыхание с примесью скотча и мяты, а потом целуй.
Он был жестким, глубоким, почти насилием, и заглушил мой громкий стон, когда почувствовала внутри себя движение пальцев.
Это… это было неправильно. Совсем неправильно. Под руками двоих мужчин я чувствовала себя развратницей, но это и было охрененно.
Я резко поднимала бедра, чтобы сделать проникновение глубже и почувствовать на клиторе давление пальца, одновременно кусала целующие меня губы.
Наконец мне позволили дышать, и из груди в тот же миг вырвался протяжный и какой-то нечеловеческий стон. Стон самки, изнемогающей от желания и зовущей самца. Именно так – больше животным нежели человеком я себя и ощущала, что под ласками цивилизованного Джеймса вряд ли получилось бы испытать.
Горячий рот обжег грудь и втянул напряженный сосок.
Из горла вырвался пронзительный вскрик, но, разжимая зубы в рот сразу же протиснулись пальцы того, кто сжал губами один сосок и положил руку на другой.
Меня разрывало на части. Я не знала что делать. Хотелось одновременно всего: облизывать, посасывать и втягивать в рот напряженные пальцы, дрожать и выгибаться, подставляя грудь под жадные ласки или подаваться навстречу входящим в меня пальцам.
Горячие волны следовали друг за другом все чаще и опаляли щеки, частые короткие всхлипы нельзя было назвать дыханием, скручивающий живот спазм становился все туже. Я уже чувствовала приближение разрядки. Вот она, уже близко. Вот… вот… В груди уже зародился вскрик освобождения, когда все неожиданно закончилось.
Сквозь собственное шумное дыхание я услышала хруст фольги, и запах клубники коснулся обоняния.
Не особенно церемонясь, меня перевернули на живот, подхватили под бедра и приподняли. А я дрожала от нетерпения, напоминая себе оголенный и пульсирующий нерв.
Гладкое, скольжение по разгоряченной коже. Совсем немного внутрь. Но прежде чем я успела дернуться, чтобы наконец-то почувствовать освобождающую наполненность, точно такое же скольжение коснулась губ, и я потянулась следом.
Да что же это такое-то?!
Я сейчас взорвусь и распадусь на множество злых и неудовлетворенных Сашек.
Парни словно сообразили, что играют с огнем, в буквальном смысле, сговорились и одновременно подались вперед.
Двойные напористые толчки. Напряженное скольжение по гортани, языку, и с другой стороны тянущее удовольствие.
Никогда такого не испытывала, я совсем растерялась, заблудилась в собственных чувствах и желаниях. Я растеклась бы по кровати, если один не придерживал бы меня за бедра, насаживая на себя, а другой – за волосы.
Оргазм следовал за оргазмом, и я ничего не могла с собой поделать. Вообще перестала понимать где я, а мозги, казалось раскидало по всей вселенной, и мне их уже никогда не собрать.
Кости исчезли, а мышцы напоминали кисель, поэтому, когда парни, плотнее вжались в меня, а потом отпустили, я мешком упала на простыни и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Хорошая девочка! – кто-то из них звонко шлепнул меня по заднице.
Меня хватило только на то, чтобы согласно мяукнуть.
– Надо будет повторить, – сказал другой или он же.
Расслабленная нега затягивала.
Гости ушли так же тихо и незаметно, как и пришли – через балкон, оставив меня, утомленную, растерзанную, но до невозможности довольную
День 3. Непредвиденные затруднения
Проснулась я такой же растерзанной, как уснула – ночь с двумя горячими арабами не прошла для меня даром. Видимо, здесь, как и во всем, необходима привычка.
Привычка?..
Боже, о чем я думаю?
Как и подобает «хорошей девочке» подумала я, но подобная перспектива совсем не показалась непривлекательной. Живущая во мне стервочка радостно потирала руки и спрашивала когда начнем вырабатывать привычку, а живот опять стянуло спазмом. Память-садистка подкинула воспоминания о Джеймсе, и я совсем растерялась, не понимая чего хочу. Куда мне бежать? К умным или красивым?
Как же просто было с Димкой – он один и не надо разрываться между одним и идеальным мужчиной и двумя, пробуждающими первобытное желание. Такое желание, когда можешь хотеть только удовольствия. Еще больше удовольствия. И готова ради него на все.
Если бы вчера они привязали меня к кровати и прошлись плеткой, я, наверное, и тогда бы радостно повизгивала от оргазмов, потому что тело требовало их и готово было получить от чего угодно.
С нежным и чутким Джеймсом такого ждать не приходилось, но в сексе с ним было другое, тягучее удовольствие. Удовольствие от выверенных, искусных, я бы даже сказала, изысканных, ласк.
Все трое они идеально дополняли мой идеальный круиз – с Джеймсом можно было быть эстетом, а если захочется чего-то необузданного, животного, для этого есть соседи-арабы.
Господи, о чем я думаю!
Спохватившись, я побежала в саузел, поплескала водой на пылающие щеки, потом поспешно приняла душ.
Слишком живое воображение в красках рисовало последующее путешествие, и между ног ощущалась горячая влага.
Так, теперь одежда. Вернувшись из ванной, засунула нос в шкаф.
Кроссовки, модные широкие брюки, тонкая рубашка, обрисовавшая грудь, и широкополая шляпа – и вот уже гламурная туристка готова к выходу.
Глянула в окно – видно ли Лиссабон – последний островок цивилизации перед тем, как будем пересекать Атлантический океан. Но там, стирая горизонт, морская синева сливалась с небом. Видимо, город с другого бота. Наверное, его видно из каюты Джеймса. Черт! Опять он.
У дверей каюты нос к носу столкнулась с Азатом и Загидом. Они словно специально поджидали меня.
Не осталось ни намека от вчерашних необузданных самцов – в джинсах и свободных рубашках они выглядели изысканно-небрежно. Арабские шейхи, да и только.
– Сандра, ты великолепна, – сверкнув бриллиантом сережки, галантно склонился и предложил руку Азат.
Ничто в его облике и поведении не наводило на мысль, что всего лишь накануне он…
Дыхание перехватило, а соски напряглись и проступили под кружевом бюстгалтера. Это не ускользнуло от внимательных глаз двух мужчин, вызвав на чувственных губах невероятно сексапильную улыбку.
«Саша, угомонись. Потерпи до вечера. Ты чего как с цепи сорвалась?» – уговаривала я себя.
– Что-то случилось? – гортанный голос только разжег тлеющий во мне пожар. К счастью отвлеклась на странно поведение кроссовок и, рассматривая их, избежала взглядов ребят. – Сандра?
– С кроссовками что-то, не пойму, – я еще раз их осмотрела, ничего не увидела, но ощущение что они как-то подсвистывают, не покидало.
– Время поджимает, нас уже ждут, – посмотрев на золотые часы, поторопил всех Загид, и, надеясь, что все обойдется, я постаралась не обращать внимания на кажущееся неудобство.
На бесшумном лифте спустились в сверкающий и вечно оживленный атриум и пошли к экскурсионной стойке.
– Са-ша!
При виде меня, Славка сорвался с места и бросился мне навстречу. Он врубился в меня со всей дури, повыше коленок и от избытка чувств топтался на ногах, а поскольку я по инерции продолжала идти, то подошва подозрительного кроссовка как-то незаметно отвалилась.
Когда она успела расслоиться? Вроде, качественная была вещь.
Как же я теперь пойду на экскурсию?
Подпрыгивая на одной ноге, я растерянно осматривалась, а ребята-арабы, кажется, злились на задержку.
День 3. Начало экскурсии
– Что случилось? – посмотрел на меня гид, а следом за ним и Джеймс, прищурившись, измерил с ног до головы задумчивым взглядом.
– Ерунда какая-то, – растеряно осмотрелась я. – Новые кроссовки. Не понимаю, что с ими произошло.
Я действительно не знала что делать. С одной стороны, все ждали только меня и неудобно было задерживать, а, с другой, – как я пойду с отваливающейся подошвой?
– Мы ведь можем немного задержаться, чтобы Сандра сменила обувь? – спросил Джеймс под недовольными взглядами арабов и Танечки.
– Вот что бывает, когда в отпуск берут всякий хлам, – по-русски пробурчала она.
Я еле сдержалась, чтобы не стукнуть ей по рыжей макушке этим самым «хламом». Рибоковские кроссы, с амортизирующими подушками, специально предназначенные для длительной ходьбы, эта анемичная курица назвала хламом?
– Только поторопитесь, – согласился гид, чем спас Танечкину голову от соприкосновения с подошвой кроссовка.
– Я мигом, – и действительно, как могла быстро, поковыляла к своей каюте, посмотрев напоследок, как Танечка жмется к Джеймсу, а Азат с Загидом провожают чуть ли ни злыми взглядами. За что они так? Мы же никуда не опаздываем.
Ворвавшись в каюту, сбросила удобные, но, к сожалению никуда негодные кроссовки и надела не такие удобные сандалии, заранее представляя во что превратятся мои отшлифованные педикюром пятки. Но делать было нечего.
Задыхаясь от быстрого шага присоединилась к поджидающей меня компании, и все вместе пошли в город, предварительно подвергшись досмотру.
Азат и Загид безмятежно прошли рамки металлоискателя, рентген и все возможные системы досмотра. Татьяна постоянно суетилась и создавала неразбериху и толкучку. То она забывала вытащить телефон из кармана, то снять ремень или забрать Славкин рюкзак с ленты транспортера, а у меня зудела нога дать ей хорошего пинка. Мне эти процедуры тоже не доставили удовольствия, но приходилось молча терпеть – безопасность превыше всего.
А вот Джеймс как-то странно присматривался ко мне и, когда вокруг меня водили палкой-металлоискателем, напружинился, словно готов броситься на выручку.
– Все в порядке? – посмотрела на наго, когда таможенники наконец впустили меня в город. – Ты так смотрел, словно ожидал, что меня сейчас посадят под арест.
– Просто не понравилось, что они так к тебе прицепились, – поморщился он и обнял за плечи прямо на глазах у ребят-арабов. К счастью, их вниманием всецело завладели Славик и Танечка. Один носился, как взбесившийся волчок, а вторая никак не могла собрать многочисленные манатки. – Что они к тебе прицепились? Что им не понравилось? – продолжал допрос Джеймс.
– Наверное, паспорт, – я беззаботно пожала плечами. Встретила его недоуменный взгляд и пояснила. – Видимо, здесь не очень любят русских. Возможно, думают, что я везу какую-то жуткую контрабанду. Якутские бриллианты, слитки золота или наркотики, приготовленные на кухне в кастрюле.
Поскольку Джеймс обнимал меня за плечи, я заметила как он вздрогнул.
– Ты тоже подозреваешь, что я преступница? – покосилась на него с шутливой подозрительностью и надула губы.
– Ну что ты такое говоришь, – почти искренне рассмеялся Джеймс и оглянулся на все еще копошащуюся компанию. – Мы пойдем смотреть город?
– Конечно-конечно! – заторопилась Танечка и пошустрила к выходу. Славка, видимо, найдя нового приятеля, крепко держался за руку Азата.
Загид неодобрительно покосился на то, как Джеймс меня обнимает, но промолчал. И мы все погрузились в микроавтобус.
Вот как мне теперь общаться с ними троими? Ведь наверняка узнают, что я сплю и с европейцем, и с арабами? При этом не хочу потерять ни того, ни других. Дома у меня таких проблем не было.
Проехали совсем немного, и нас сразу высадили на Праса де Камерсиу – огромной, залитой солнцем площади с монументом посередине.
Как сказал гид, на ее месте раньше стоял дворец, но его разрушило землетрясение. Площадь напоминала огромную бальную залу во дворце великанов, потолок которой выкрашен небесной лазурью, а вместо одной из стен выход к сверкающей под солнцем реке.
Особо отчаянные спустились к реке на узкую песчаную полоску и расположились позагорать. Прямо в городской черте!
А мы отправились осматривать саму площадь, и пока Славка носился и орал, слушая, как голос эхом отражается от строгих и величественных зданий, я не знаю, что на меня нашло, но присела перед Джеймсом в реверансе.
– Не пригласите даму на танец? – и, кокетливо склонив голову, посмотрела на него из-под ресниц.
– С удовольствием, – заложив одну руку за спину, как и положено кавалеру, он поклонился и предложил мне другую.
На меня словно нашло какое-то помешательство. Не было ни смущения, ни стеснения. Я чувствовала себя необычайно раскованно, словно танцевать посреди городской площади – самое обычное дело.
Джеймс, будто завсегдатай великосветских балов, уверенно держал меня за спину и вел. Мы кружились под палящим солнцем, словно в сиянии множества свечей. Плеск волн о каменный берег и шорох крыльев взлетающих голубей – стал нашей музыкой, а свежий запах реки – благовониями.
Забыв обо всем, я таяла в надежных объятиях партнера, словно укрытая от всех неприятностей и невзгод.
Желающих последовать нашему примеру не оказалось, только Славка, как обычно бесился, больше всего напоминая сбежавшую из зоопарка обезьяну, а Татьяна недовольно топталась у монумента, в конце концов отправившись к реке.
Славке надоело скакать в одиночку, и он раз за разом предпринимал попытки втиснуться между мной и Джеймсом, будто мы были его родителями, при этом усердно оттаптывая мне ноги, пока ремешки сандалий не начали трещать.
Ну что за ребенок! Еще не хватало, чтобы и они пали жертвой его неуемной энергии.
День 3. Алфама
Отказавшись от ресторанов, мы снова погрузились в микроавтобус, и он повез нас в единственный, уцелевший после землетрясения исторический район – Алфама.
Невероятно живописный, с желто-оранжевыми домами под красными крышами, он выглядел нарядно и празднично на фоне современного каменного города. Узкие улочки, больше напоминающие бесконечные лестницы, извивались между теснящимися на горных уступах зданиями.
Планировка и атмосфера этой части Лиссабона очень напоминала кадр из «Бриллиантовой руки». Я постоянно ждала, когда подходящий по типажу Джеймс, упадет перед очередным нарядным домом и скажет: «Черт побери!» А из приоткрытой двери покажется колоритный смуглый и усатый контрабандист. Или из-за угла выплывет местная жрица любви в ярком обтягивающем платье и непременно с цветком в волосах. Любовь Димки к советским комедиям и бесконечное их пересматривание нагнали меня в самом неожиданном месте.
Я рассматривала пестрые стены, выложенные в мавританском стиле мозаичной плиткой, нависшие прямо над головой балкончики, свешивающие с них плети цветов, когда за спиной раздался пронзительный звон. Дернув за руку, Джеймс буквально вытащил меня из-под колес трамвая.
– Славка! – крикнула я, увидев, как пацан, словно в классики, прыгает по брусчатке мостовой, и бросилась к нему, пока не накрыла лязгающая железная коробка.
Горе-мамаша, конечно же ничего не видела и увлеченно беседовала с гидом. Удивительно, как у нее ребенок не утонул или не расшибся еще раньше.
Разумеется, этого не могло не случиться – нога подвернулась на стыке брусчатки, покалеченные Славкой ремешки треснули и окончательно порвались. Не чувствуя боли в подвернутой щиколотке, я схватился сорванца поперек живота и выдернула из-под самого носа трамвая, напоследок увидев побелевшее от испуга лицо водителя.
Оглушительный скрежет и плач испуганного Славки раздались одновременно, только тогда безголовая Танечка соизволила обратить внимание на своего ребенка, а я без сил опустилась прямо на узкий тротуар.
– Что случилось? – переполошился гид. Интересно, у него есть какая-то ответственность, если его туристы пострадают во время экскурсии.
– Ты цел? Не поранился? – очень вовремя тормошила Танечка свое чадо.
– Сумасшедшая, – ворчал Джеймс, осматривая мою ногу. – Тут болит? – нажал на щиколотку, я только охнула, а он недовольно поморщился.
Блин, ну точно «Бриллиантовая рука», только в роли неудачливого контрабандиста я сама и упала не около дома сообщников. Не везет, так уж во всем.
– Что-то тебе с обувью прямо не везет, – Джеймс снял с меня остатки сандалии – выдранные ремешки болтались грустными обрывками.
– У вас все в порядке? – удостоверившись, что Славка жив и здоров, только испуган, гид подошел к нам.
– Кажется, потянула ногу, – ответил Джеймс. – И порвала обувь.
– Тут много кафе. Предлагаю посидеть, заесть или запить стресс, заодно подумаем, что делать с обувью, – предложил душка-гид.
Джеймс, даже не спрашивая моего мнения, сразу же подхватил на руки и пошел следом за провожатым, а за ним плелась недовольная Танечка и мрачные Азат с Загидом. Неужели приревновали к Джеймсу? А нечего было клювами щелкать и обхаживать Танечку. Кто не успел взять меня на руки, тот опоздал. Чувствуя себя невероятно ценным трофеем, я обняла Джеймса за шею и прижалась.
Вскоре мы оказались на небольшой, уставленной столиками площадке, а сверху, протягиваясь от дома к дому, от окна к окну, пересекались яркие цветочные гирлянды.
Не успели мы разместиться за столиком, как сразу же появился довольно плотный официант или же это был хозяин с потертой книжечкой меню.
Я выбрала традиционное блюдо из трески и жареной картошки, Джеймс заказал рис, тушеный с морепродуктами, а Танечка и Славка предпочли соленые корзиночки с заварным кремом. Взрослые заказали сладкий портвейн, а Славке – молочный коктейль.
Азат с Загидом, отказавшись от еды, видимо решили тоже принять деятельное участие в решении моих проблем.
– Мы неплохо знаем этот район. Пока едите, отремонтируем сандалии.
Подхватили испорченную обувку и, раньше, чем успела что-то сказать, исчезли.
Надо было видеть, как обрадовался гид. Очевидно, что возиться с проблемной туристкой ему совсем не хотелось. А вот реакция Джеймса опять показалась очень странной. Он провожал арабов таким жадным взглядом, словно больше всего на свете хотел составить им компанию.
Так непривычно чувствовать под босыми ногами тротуарную плитку. Я шевелила пальцами и ощущала каждую трещинку, выемку или выпуклость. Рассматривала местных – казалось, они никуда не торопились и со вкусом потягивали кофе. Это так не походило на вечную суматоху в которой я жила каждый день, что невольно позавидовала неторопливости их жизни, где в середине дня можно посидеть в кафе, полюбоваться на яркие крыши домов, каскадом спускающиеся к пронзительно-голубой реке. Никуда не торопиться и просто наслаждаться солнечным днем.
И как-то очень гармонично во все окружающее: мягкую и темпераментную речь местных, маслянистый запах оливок, острый – разогретых специй, густой – кофе, и полуденный зной вплелся негромкий и грустный перебор гитары.
