Текст книги "Оператор моего настроения (СИ)"

Автор книги: Лана Муар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Макс, – зову и силой возвращаю взметнувшуюся ладонь обратно. – Почему ты не можешь меня забыть?

– Я не хочу забывать тебя, Еля. Я не смогу забыть. А ты? Почему осталась?

– Тебе нужно поспать.

– И только?

– Нет. Не знаю, – все же разворачиваюсь и первой тянусь к его губам, но Макс отстраняется и мотает головой:

– Я уже отдал свою душу за один поцелуй, а потроха столько не стоят, Еля. Тем более мои. Без тебя я кусок мяса, у которого нет смысла в жизни. Уйди от него, и я стану твоему ребенку лучшим отцом на свете. Меня хватит. Просто не уходи от меня, Еля. Я никого не просил остаться и уже не попрошу. Ты единственная, с кем я хочу быть, ради кого я хочу жить.

Дрожащими пальцами нахожу его губы, черчу по ним, лаская только за то, что они могут говорить так, что к глазам подступают слезы. Глупый мальчишка, не говори так, пожалуйста. Я же верю тебе. Каждому слову верю безоговорочно и беззаветно. Но так нельзя. Так не бывает. У меня не может быть так.

– Спокойной ночи, Максим.

– Спокойной ночи, Еля.

Лбом прижимаюсь к его шее и целую ее сквозь слезы, текущие по щекам. Спи, мой глупенький мальчик. Тебе очень нужно выспаться, а я хочу, чтобы ты сегодня поспал.

17

На часах практически полдень, я просыпаюсь выспавшаяся до состояния «ещё пять минуточек и можно до Китая пешком». Голова на животе у Макса, будто он моя подушка, а перед глазами под тканью трусов дыбится то, чего не дождалась от него вчера. Утренний стояк – неконтролируемая шутка природы над всем мужским населением, но завораживающая и притягивающая к себе взгляд. Мой. И сейчас, когда он находится так близко, особенно. Я не знаю каким образом умудрилась так ворочаться ночью, что оказалась именно в таком положении, не знаю что конкретно мной движет, но осторожно оттягиваю резинку, выпуская проснувшийся член “подышать”. И еще покапать мне на нервы своей пульсацией. Я, как воровка наконец-то добравшаяся до самого заветного куша, не могу отвести глаз, хочу прикоснуться и боюсь, что сработает сигнализация – Макс проснется, обязательно проснется, а объяснять ему свой внезапный исследовательский интерес мне не хочется. Как и то, чтобы он проснулся в ближайшие пять минут. Лучше десять. Чтобы насмотреться всласть и немного успокоиться. Главное не шевелиться и ничего не трогать, а хочется. Буквально до зубовного скрежета хочется. И чем больше смотрю, тем сильнее прихватывает горло и сводит внизу живота. Странно, что вид члена Рокотова не вызывал ничего даже близко похожего. Есть и есть – ничего выдающегося или имеющего “художественную” ценность. А здесь… Появившаяся идиотская мысль, что мой идеальный член может быть только таким, окончательно формируется и крепнет с ужасающей скоростью, а маленький потоп даже не думает прекращаться. Еще немного и можно открывать мини-заводик смазочных материалов. Смешно и грустно одновременно. Вроде бы я взрослая и незамужняя женщина, а чувствую себя какой-то старой перечницей, осуждающей все кроме секса с мужем. Да и мужа, если он решит предложить что-то кроме миссионерской позы. Однозначно, да. Мой идеальный член может быть только таким. Я все же прикидываю его длину в сравнении с пальцами и давлюсь от хохота, что, будь моя воля, отлила бы точную копию и поставила ее на столике на самом видном месте, чтобы побесить Рокотова наглядным примером того, почему не хочу его к себе подпускать и придумываю все новые отмазки. Ведь не хочу? Нет. С ним мне и близко не будет так крышесносно, как с Максом. С Борей я та самая перечница. В тридцать два. А с Максом Еля. Двадцать с хвостиком опыта лет и идиотским желанием разбудить своего мальчика окончательно, но так, чтобы не сразу… О'кей? Ну же, Еля. Ты сама этого хочешь. Да!

Дурость на грани фантастики – я стягиваю трусы с Макса ниже по миллиметру и рычу от злости, когда он начинает ворочаться и чуть не рушит мой план. А у меня он крайне прост и прозаичен. Майку я скину сразу, как окажусь сверху и ты проснешься с самым лучшим видом на всей планете – я видела, как ты смотришь на мою грудь, помню как твои губы ее ласкали. Спать! Спать! Хороший мальчик. Больно не будет. Будет очень приятно. И тебе, и мне. Мы оба хотим одного и того же, так почему нет? Спи, соня. Спи крепче. Отпихнув подальше мешающееся одеяло, осторожно поднимаюсь и перекидываю ногу через спящего Макса. Майку долой, да здравствует сумасшествие! Меня буквально колотит от предвкушения, а сердце готово выпрыгнуть наружу, когда одним движением направляю член в себя и опускаюсь на него. Да! Да! Да! Он входит в меня как раскаленный нож в масло. Сразу и до конца, чтобы перед глазами вспыхнули звездочки, за которыми больше угадываю, чем вижу, недоуменное лицо Макса и его резко проснувшийся взгляд.

– С добрым утром, – поднимаюсь чуть выше и обрушиваюсь на него, не давая вывернуться или отстраниться. – Только дернись, – снова чуть вверх и резко вниз. Я даже не представляла насколько истосковалась по этим ощущениям запретного и от того безумно сладкого и пьянящего голову. – Будь хорошим мальчиком и скажи:” С добрым утром, Еля”.

– С добрым утром, Еля.

Его голос хриплый ото сна и того, что я вытворяю, звучит лучшей музыкой для моих ушей, а ладони, накрывшие грудь, только подстегивают продолжать, сжимаясь в такт движений. Как же я соскучилась по тебе, мой глупенький мальчик. Вскрикиваю от слишком резкой смены позиции и смеюсь, обвивая ногами бедра Макса. Он все же срывается со своих стопоров и теперь мне приходится принимать навязываемый ритм. Тягуче-медленный, выматывающий нервы и срывающий первые стоны наслаждения. Я кусаю губы и плечо Макса, чтобы не перепугать соседей своими криками, но они все же рвутся из горла вперемешку с подстегивающим:”Еще! Хочу больше, тебя хочу больше, отдай мне всего себя!" Недовольно дергаю ногой, когда он замирает и смеюсь, услышав виноватое:

– Еля, не торопи, пожалуйста, и не дергайся, я сейчас кончу.

– Глупый, просто сделай это, только не останавливайся. Боже!

От резкого толчка я буквально слепну и после следующего уже не слышу ничего, кроме нарастающего гудения внутри меня. Оно надвигается подобно лавине, все ускоряясь и набирая силу, а когда Макс буквально вдавливает меня в постель, шумно выдыхая в шею, окончательно сносит, унося за собой. Я кричу, впиваясь ногтями во влажную от пота спину, прижимая плотнее к своей груди его грудь, чтобы ухающее в ней сердце услышало мое. А оно вопит, задыхаясь от восторга, что мне не тридцать два, а двадцать с крохотным хвостиком опыта! Что у меня есть мальчик, от которого я беременна и для него я всегда буду единственной и самой главной в жизни! Боже, как я могла не слышать его? Почему решила отказываться от этого счастья и считать ошибкой?

Макс смеётся, когда я брызгаю в его сторону водой, а для меня этот смех выписывает ещё одну строчку в списке идеального мужчины. Все так, как и должно быть. И плевать, что ему двадцать три. Эта ванна на двоих и пьяное послевкусие от поцелуев не требует паспортов и не смотрит на разницу в возрасте. Сейчас мы – два подростка, дорвавшихся друг до друга, и дальше будет только лучше. Я чувствую, что будет и хочу, чтобы он знал все.

– Макс, – перехватываю его ладонь с шапкой пушистой пены и разворачиваюсь в ванной так, чтобы видеть его лицо. – Можно две минуты серьезности?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– О'кей, – кивает, а сам сгребает побольше пены и громоздит ее себе на голову. – Я сама серьезность.

Меня разрывает от смеха и, поддавшись порыву, делаю себе похожую шапку, отфыркиваясь от текущей в глаза пены:

– Все. Теперь мне можно сказать?

– Конечно, Еля.

– Только дослушай и не перебивай.

– Обещаю, – поднимает вверх правую ладонь, а я не знаю с чего начать и, вдохнув побольше воздуха, вываливаю скороговоркой:

– Я беременна не от Рокотова, а от тебя Макс.

– Еля!? Елечка! – разбрызгивая воду, Максим, пытается придвинуться ближе, но в тесноте ванной это практически нереально сделать. – Еля, это правда? Ты уверена?

– Абсолютно.

– То есть я… а мы… Еля! – схватившись за голову, смотрит на мой живот и спрашивает дрожащим голосом. – А то, что мы с утра… Это ведь ничего для малышки? Еля, скажи, мы ведь не сделали ей плохо!? Еля! Елечка, что ты ржешь!? Ты можешь мне ответить? Еля!!!

Только я никак не могу успокоиться и хохочу от паники в его голосе и такой странной реакции, а Макс уже чуть ли не орет, требуя ответить, что с нашей малышкой не случилось ничего страшного.

– Глупый, с ней все хорошо.

– Точно?

– Макс, я врач.

– Еля, ты ветеринар!

– И что!? Хочешь сказать, что я понятия не имею что заниматься сексом во время беременности можно, если нет противопоказаний!? Думаешь, я настолько безголовая!? – я завожусь с пол оборота и уже рычу, не понимая рад Макс или нет, а он выдыхает и начинает хохотать, как припадочный, доводя меня до бесячки. – Что смешного!?

– Еля, – мотает головой, – Елечка!

– Что!?

– Я люблю тебя, Еля! Как же я тебя люблю…

Признание звучит, словно гром среди ясного неба. Признание, от которого сердце гулко ухнуло и понеслось вскачь. Я смотрю на губы Макса, а они все повторяют "люблю", с каждым разом звучащее увереннее и тише, но для меня хватит и шепота, чтобы услышать. Любит… Мой глупый мальчишка… Всхлипнув, тянусь к его рукам, кутаюсь в них и сквозь слезы пытаюсь сказать, что все нормально, что это из-за беременности, а не из-за него. И таю, чувствуя на макушке успокаивающий шепот целующих губ:

– Елечка, моя любимая Елечка… Еля… Моя Еля…

– Ты рад? – спрашиваю, заглядывая в глаза, и расплываюсь в неге, услышав негромкое, но абсолютно уверенное:

– Да.

Ворох пакетов на кухне и гора продуктов на столе, от вида которых я хохочу, но киваю, соглашаясь с тем, что мне никак без творога, сметаны, фруктов и ещё миллиона полезного для малышки. Ушел за молоком для каши, а вернулся, скупив все, что только можно, и ещё клубнику на сдачу.

– Я что-то забыл? – Макс лихорадочно перебирает коробочки и пакетики и хлопает себя ладонью по лбу. – Фак! Молоко! Еля, я сейчас сгоняю! Пять сек!

– Если только молоко. Притащишь ещё что-нибудь, заставлю съесть. Все, что купишь и то, что уже купил!

– Еля, тебе нужны витамины…

– Нужны, но не в таких количествах. Тут половина испортится раньше, чем я до неё доберусь. Ты зачем столько творога купил? А сметаны?

– Тебе. И малышке.

– Три килограмма? – качаю головой и решительно сдвигаю большую часть на край. – Отвезем Воронцовским, Фая сырники на утро сделает и Лютику оставшееся скормят.

– О'кей. Я тогда за молоком, а потом завтракаем и едем?

– Да сдалось тебе это молоко! Творог поедим. Ещё молоко испортить не хватало. Складывай обратно свои творожные запасы. И сметану. Оставь две, остальное к Воронцовским.

– О'кей. А фрукты?

– Половину в холодильник, клубнику оставь – я в творог положу. И банан себе оставь.

– О'кей.

Без споров, уговоров, просьб и нервов. Так просто, что не верится. Я готовлю завтрак, завариваю себе чай и кофе Максу, улыбаюсь его суете и постоянным вопросам как я себя чувствую. Великолепно! Так, как никогда раньше. Чешу Пирата, наблюдающего за нашими сборами с подоконника, насыпаю ему корм в мисочку, отламываю и кладу на блюдечко кусочек банана. Кот блаженно жмурит глаз, нюхая угощение, и, словно гурман, оставляющий самое вкусное напоследок, сперва хрустит кормом, а потом неторопливо ест банан, фырча и смакуя каждый его кусочек. После позднего завтрака складываю вещи в сумку: пара футболок – одна для меня, вместо ночнушки, вторая Максу, домашние брюки, носки… А в груди все поет от счастья. Такого простого и в то же время настолько настоящего, что никак не верится, что оно реальное, мое, а не чье-то чужое. Отдаю ключи от "Мерседеса" Максиму, чтобы не слушать его ворчание про мою безопасность. Даже не хочу спорить и доказывать ему, что мой стаж за рулём в разы больше. Мне приятно от такой безумной заботы и самого факта поездки в "Сосновое" вдвоем. Вернее, втроём. Я, Макс и наша малышка. Почему-то он уверен, что будет именно девочка, и я чувствую, что Макс уговорит меня на второго, если родится мальчик.

«Прадо» Рокотова, стоящий рядом с «Патриотом» Фила и «Вольво» Ярика. Я сжимаю ладонь Макса, прошу ничего никому не рассказывать и держать себя в руках. Он кивает, достает из багажника сумку с пакетами, но несёт их к дому в левой руке, зажимая в кулаке правой зажигалку.

– Макс, пожалуйста…

– Еля, не парься. Все будет о'кей.

О'кей. Животное рычание в нем звучит слишком угрожающе и опасно, чтобы не заметить и пропустить мимо ушей, но просить второй раз просто бессмысленно – Макс не услышит. Он уже разминает плечи, все больше напоминая сжатую до предела пружину, которой достаточно намека, чтобы сорваться и пустить в ход кулаки.

– Братка, там Боречка, – Фил кивает в сторону обеденной, хищно улыбается Максу, подтягивая рукава, а потом здоровается со мной, как ни в чем ни бывало. – Привет, Лиз.

– Фил, не надо.

– Если ему хватит мозгов свалить, то никто его не тронет.

– Давно тут? – Макс, опускает пакеты на пороге, помогает мне раздеться, скидывает свой плащ и достает вторую зажигалку из кармана.

– Мы с утра. Этот два часа назад приехал. За Лизу спрашивал.

– Ну что, пойдем, поговорим, если спрашивает.

– Макс!

– Еля, все нормуль. Дяденька не выкупает, что ему давно пора идти на хуй.

– Максим!

Без толку. Я бегу следом за парнями, здороваюсь с тетей Зоей, дядей Севой и Яриком, а потом запинаюсь, увидев взгляд Рокотова и какие-то бумаги в его руках.

– Когда собиралась обрадовать? – цедит сквозь зубы, поднимаясь на ноги и игнорируя рык Макса:

– Дядя, повежливее…

– О чем ты, Боря?

– О чем я!? А ты догадайся, – бросив бумаги на стол, обходит его и, не говоря больше ни слова, идёт к дверям.

– Лиза? Что у вас с Борей стряслось?

– Тёть Оль, пожалуйста, не сейчас.

Подхожу к столу и чуть ли не рывком сгребаю три листа с распечаткой анализов Рокотова пока никто не успел заглянуть в них и увидеть на первом подчеркнутую несколько раз сухую строчку диагноза:”Бесплодие”.

18

Клей

– Тетя Зоя, Максу можно занять ту же комнату или там Фил с Ритой?

– Да-да, Лиза, конечно, ты ему покажи все. Ребят Алиса уже в дальней разместила, – и словно вспомнив, что мы так и не поздоровались, женщина улыбнулась мне. – Здравствуй, Максим. Молодцы, что приехали.

– Здравствуйте, Зоя Семёновна. Мы тут творог привезли на сырники, – крайне выразительный взгляд Ели на прозвучавщее "мы" бьёт кувалдой по мозгам, только я добавляю на абсолютном спокойствии, – Лиза сказала, что Фаина Андреевна делает самые четкие сырники. Мы с ней поспорили даже. И вот я купил, если, конечно, это не наглость. Можно Люцу скормить…

– Господи, при чем тут наглость? Сева, ты слышал? – мама Ярыча, явно сбитая с толку непонятной для нее сценой между Боречкой и Елей, чуть не выдыхает с облегчением. – Хоть кто-то подумал о завтраке. Идите, располагайтесь. А то с этим, – всплеснув руками, женщина покачала головой, – вообще не понимаю какая муха Борю укусила. Приехал злой, ни здравствуйте, ни пожалуйста… Лиз, вы поругались из-за ЭКО что ли?

– Тёть Зой, ну вы-то откуда знаете? Мама? Боря!? Да как так!? Идиот! Пошли, – Еля подтолкнула меня в сторону лестницы, – Макс пакеты с продуктами у дверей оставил, а у Бори, видимо, очередной заскок.

Поднявшись на второй этаж, Еля первой вошла в "мою" комнату и нервно рассмеялась, закрывая за нами двери:

– Припёрся ведь. Никогда не ездил, хрен вытащишь, а тут с проверкой, ещё и растрепал… Черт с ним. Так даже лучше.

– Еля? – я опускаю сумку на пол и ладонями накрываю ее хрупкие плечи. – Что за хрень это ЭКО? Все норм?

– Да, – отмахнувшись, мнет листы в руке, а потом прижимается спиной к моей груди и шепчет так, будто до конца не решилась стоит ли говорить правду. – Я забеременеть не могла. Долго. Очень долго, Макс. ЭКО – это искусственное оплодотворение. Мы с Рокотовым в центр планирования записались, анализы ездили делать, и когда мне сказали, что я уже, от тебя… – усмехается, – попросила мне срок больше поставить, чтобы Боря ничего не узнал, а оказалось, что это не я, а он бесплоден. Сука… – помотав головой, она показала мне край бумаг и, не дав ничего прочитать, разорвала. – Только и мог, что обвинять, а сам… И тете Зое ещё… Весь, блядь, такой сладко-выбритый. Трепло.

– Елечка, – развернув и притянув ее к себе, я осторожно провел пальцами по дрожащей спине и прошептал, – забей. Тебе нельзя волноваться. Ещё и из-за этого мудака.

– Я не волнуюсь, Макс, просто расстроена.

– Врешь, – целую в макушку и забираю клочки из ее пальцев. – Больше он тебе ничего не скажет. А если рискнёт, то я с него спрошу за каждое слово и выбью нахер зубы. Моих девочек нельзя обижать.

– Девочек? – поднимает на меня суровый взгляд и через мгновение он теплеет, а спустя секунду в нем уже искрится что-то невообразимо нежное. Еля улыбается уголками губ, потом чуть шире. – Ты так уверен, что будет девочка? Не мальчик, а именно девочка?

– Вообще без вариантов. Мне цыганка нагадала, что у меня будет две принцессы. Одна вредная и малехо чокнутая, а вторая такая же красивая, как ее мама. С твоими глазами и улыбкой.

– Да!? Веришь в гадания? – спрашивает и смеётся моему ответу:

– Ну да. Не зря же она у меня лопатник подрезала. Если бабки взяла, значит, правду сказала.

– Макс, она тебя просто ограбила… Что!? Кто чокнутый? Я!? – Елины глаза опасно вспыхивают, а ногти все ближе подбираются к моей шее и впиваются в загривок когда я киваю:

– Малехо есть. Ай! Еля! Я разве сказал, что мне не нравится, что ты такая?

– Чокнутая? Не боишься связываться с такой? – шипит разъяренной кошкой, только спустя мгновение прижимается плотнее и, уже улыбнувшись мне в губы, прикусывает нижнюю, мурча свой первый вопрос, смакуя каждую его букву. – Чокнутая? Не лучший комплимент для девушки, Макс.

– Взбалмошная, вспыльчивая, эмоциональная, горячая, страстная…

– О-о-о, – прерывает поцелуем поток более приятно-звучащих эпитетов и улыбается, чертя ногтем по моим губам. – Эти губы могут говорить что-то культурное и даже не выматериться ни разу?

– Для тебя могут, Еля, – киваю и едва не задыхаюсь от нового, безумно-долгого, поцелуя.

В доме Воронцовских можно с легкостью потеряться, но я иду на задний двор, где нас “проветривал” батя Ярыча, и, облокотившись о перила рядом с Филом и только приехавшим Мистиком, беру сигарету из протянутой пачки и зажигалку с гравировкой.

– Все о'кей, братка? – Фил выпускает два колечка, а оставшийся дым уже через ноздри.

– Норм. Там вчера "Онлайны" бабло перевели, – мну сигарету в пальцах и пихаю Мистика в плечо в ответ на подъеб про бычка:

– Выдоил? – ржет он.

– Малеха тебе оставил дососать.

– Иди на хер, Клей.

– Бычку это скажи.

Мистик не в курсе про Борино появление и трепаться об этом не хочется. Подкурившись, возвращаю зажигалку Филу и жду его реакцию на сумму.

– Нот бэд, братка, – хмыкает, чекнув счёт с мобильного, затягивается и дергает подбородком, когда наши с Мистиком телефоны практически синхронно трямкают сообщениями о переводах. – Проверяйте.

– Херасе! – Мистик пучит глаза, – Клей, ты там чё, стадо что ли опустошил?

– Типа того. Бычку так понравилось, что еще десятого будет за просмотры скидывать.

– Охуеть! Че, обмывать будем?

– Если бухать, то я пас. В завязке, – мотаю головой и ржу окончательно вылезшим из орбит глазам Мистика. – С меня трезвого выхлоп больше.

– Не, если так, то я не против на сухую. И че тогда? Не отметить же западло.

– В клубе вип-тусу устроим для избранных, – Фил щелчком выбивает новую сигарету из пачки. – “Груверсов”, “Лаунж” и “Стрит” всем составом подтянем, “Онлайнов” тоже. В благодарность. Клей, брякни там кому надо. Пусть готовятся.

– О`кей. Приглосы сделаем или тупо по списку, чтобы левых не было?

– Макс, у нас вип. Давай персональные приглашения и чтобы каждый мог с собой ещё одного человека привести. Места в клубе хватит. Ангела попрошу нарисовать что-нибудь в нашем стиле, отпечатаем в типографии и курьером разошлем. Мистик, замути самый драйвовый сет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ебать! – Мистик гогочет, потирая ладони. – Хочешь разъеб по полной?

– Типа того, братишка. Сделаешь?

– Филыч, говно вопрос. Качну так, чтобы на утро у всех ноги отвалились!

– Ну вот и порешали. И еще, бабками беспонтово не сорите. На счет положите или лучше в недвижку вбухайте. Мистик, это в первую очередь тебя касается. У нас с Клеем есть где жопу приткнуть, а ты по съемным шарахаешься, – Фил затушил окурок и кивнул своим мыслям. – Короче, если надумаешь, я через батю пробью где и как лучше сделать.

– Лады, – хлопнув его по плечу, Мистик повернулся и пихнул меня в бок. – Клей, найдешь еще пару бычков? У меня тут квартирный вопрос намечается.

– У тебя поход к стоматологу наметится раньше, если не притухнешь, – изобразив замах левой, правой показываю фак дернувшемуся в сторону другу. – Сыкло.

– Завались, – ржет, показывая два в ответ. – Пойду Сашке помогу со шмотками, заодно помозгуем в каком районе квартирку хочу.

– Вали уже, – взглядом провожаю Мистика и вроде как ради хохмы спрашиваю у Фила. – Филыч, может мне тоже стоит хату обменять на побольше?

– Трешку бери и тачку поменяй. Возьми, как у Яра.

– На кой?

– Клей, ты зубы не скаль под дурачка. Боря тебе морду расквасил, сюда прилетел в жопу ужаленный и кипятком ссался с пустого места что ли? Лиза с темы про ЭКО съехала, как от мамы Ярыча про него услышала. Ты на ее живот пялишься. Все еще не вдупляешь, папаня?

– Чё, так заметно? – охренел я.

– Пока нет, но когда знаешь, что тебя больше интересуют сиськи и задницы, очень, – усмехнулся Фил. – Ангел, кстати, тоже это спалила. Короче, дело ваше, мы ничего не видели и не знаем, только если вы реально бэбика заделали, я бы на твоем месте всерьез насчет хаты думал. Да даже, если и ошибаюсь, то бери. Хотя бы бабло не пробухаешь. Чё, звонить бате?

– Звони, – кивнул я. – Только, Филыч, это чисто между нами. Еля просила не говорить.

– А ты думаешь я Мистику про квартиру просто так по ушам проехался? Все путем, братка. Хер кто подкопается. На тачку, если что организуем тебе беспроцентный кредит.

Как бы бредово это не выглядело, но я все же попросил у Яра ключи от «Вольво» и пошел его смотреть, прогнав тему Фила про правильное вложение денег. И это не вызвало никаких вопросов. Вообще, ноль. Охренеть. Но ещё больше я охренел от того, что «Патрик» нервно курит в стороне там, где «Вольвешник» на изи проходит краш тесты на пять звёзд – видосов в Ютубе вагон и после их просмотра возить Елю в «УАЗ'е» резко перехотелось. Особенно беременную. На хер мне сдались такие риски и плевать на ценник у безопасности – груда перекосоебленного металла, отдаленно напоминающая морду автомобиля, после лобового столкновения с перекрытием, стояла перед глазами, как приколоченная, а в грудине отчетливо пульсировало ощущение врезающейся в нее рулевой колонки.

– Не, Еля, мы на таком больше не ездим, – помотал я головой, открывая конфигуратор на сайте “Вольво”, и присвистнул на ценник базовой комплектации. – Херасе! Чугунный мост, сука, дешевле.

Только мне даром не усрался мост, и палец без сомнений ткнул в XC90 – если уж вбухивать бабки и влезать в кредит, то только за полный фарш. Цвет, диски, отделка салона, пакеты – я перебирал вариации с оглядкой на практичность, удобность, необходимость. Чтобы Еле с ребенком было безопасно и не стыдно. Дальше полез гуглить про детские кресла и видимо с концами пропал в объеме информации – справа открылась дверь и на пассажирское кресло села Еля. Заглянула в экран и рассмеялась:

– Уже готовишься?

– Типа того. Мне вот это нравится, – показал пальцем на одну из топовых моделей кресел и спросил, – А тебе?

– Попроще нет?

– Еля, ты что? Никаких попроще! Там ремни знаешь какие? А спинка? Я что, зря глаза мозолю?

– М-м-м, – протянула она, пролистывая фотографии, – Обязательно розовый или цвет тоже на что-то влияет?

– Ну у нас же девочка.

– Макс, – захохотала Еля, – не сходи с ума. Кресло понадобится только после того, как малыш сможет сидеть, а до этого нужна люлька.

– Ха! А это что? – взяв телефон в руки, переключаю вкладку браузера на страницу с выбранной люлькой и возвращаю его Еле. – Самая четкая люлька.

– Снова розовая? – Еля хохочет, уже не удивляясь ценнику. – Макс, ты только сегодня узнал, что я беременна, а уже собрался покупать кресло!? Что еще выбирал? – увернувшись, чтобы я не смог забрать телефон, она переключает страницы и резко замолкает, будто на последней увидела полнейшую трешнятину, а не уведомление о внесенной предоплате. – Левентис. У тебя красивая фамилия Макс. Греческая?

– Угу. Мама русская, папа грек, а я, получается, грецкий руск, – улыбаюсь, озвучив любимую батину шутку. – У тебя тоже ничего. Гарских. Сразу понятно, что предки из титулованных.

– Это не совсем моя фамилия, Макс, – Еля открывает галерею с рендерами салона “Вольво” и мотает головой. – Ты всерьез собрался покупать такую машину?

– Ну да. Если цвет не нравится или салон, то можно переиграть. Я у дилера узнал, до внесения остатков, можно.

– Нет, не стоит. Мне нравится. Пересядешь с “Патриота” на пенсионерскую?

– Че сразу пенсионерская-то? Ярыч, вон, ездит и не кашляет, – хлопаю ладонью по рулю, как будто этот жест как-то повлияет на смену статуса машины. – Хочешь сказать, что ему дорожки пора посыпать песочком? По мне так норм тачка. Главное, что безопасная и коляска в багажник влезает спокойно. Ну и малышку трясти не будет.

– Макс, у тебя нет таких денег.

– Заработаю. Не пальцем деланный. Я для вас и не на такое заработаю. В Кьятоне землю купим, дом отгрохаем, будем туда ездить отдыхать и к моим в гости ходить. Там такие виды, Еля, закачаешься, а воздух! Батя с мамой давно зовут, только я без вас туда не поеду. Захочешь – переберемся, нет – будем здесь жить и туда чисто в гости и на отдых. У Фила уже нехило все, а скоро вообще раскрутится на полную. Ты за деньги не парься, Еля, я за базар отвечаю. Если сказал, что будет, значит, сделаю.

Повернувшись ко мне, она провела ладонью по моей щеке и покачала головой:

– Пойдем уже в дом, пока ты не замерз и не купил еще чего-нибудь?

– Еля, – протестующе произнес я и заткнулся от прикосновения ее губ к моим:

– У тебя все так просто, что даже не верится, только почему-то ни капли не сомневаюсь в том, что ты говоришь, Макс. Кьятон… Я понятия не имею, где он находится, но мне однозначно нравится название.

– Хочешь, сгоняем туда на выходных?

– На следующих? – хитро улыбнулась Еля.

– Заметано, – киваю, внутренне ликуя. – Сегодня билеты закажу.

– И это я чокнутая?

– Да что не так-то, Еля!?

– Ничего, Макс, – рассмеялась она. – Все так. А теперь пошли в дом, пока и меня не потеряли.