Текст книги "Запах пыли"
Автор книги: Лана Дзассохова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Правда, смешно сказать – против кого, против себя?
Память, словно мстя мне за все эти годы, в течение которых я ее подавляла, швыряла в меня картинками, каждая из них оставляла жгучий, дымящийся шрам на моей душе.
Почему ты не ответила ему? Почему каждый раз делала вид, что тебя это не касается? Почему не разобралась?! И я не знала, куда деться от этих вопросов. Единственное оправдание – это возраст. Невнятное, глупое. Он просто пошутил, врала я сама себе, пытаясь успокоить метущуюся, уворачивающуюся от пощечин памяти душу.
Признания камнем повисли на шее и тянули вниз, вниз в бездонную пропасть…
А ведь я его совсем не знаю.
Вот возьму и не пойду. А зачем? Что ему нужно?
Ну, почему? Почему до сих пор для меня это так важно? Почему даже сейчас это вызывает спазмы в горле, и дышать становиться трудно? Что это – я по-прежнему влюблена, или просто воспоминания слишком остры?
Я ему никто.
Никто.
И зачем ему было приглашать меня?
Но мне очень хотелось побыть с ним немного. Да, хотелось, до смерти. Я прекрасно понимала, к чему это приведет. Это как наркотик для наркомана. Мне опять предлагают дозу. И я не в силах отказать.
Я сама себя толкаю в пропасть.
И я хочу прыгнуть. Хочу ощутить ветер, бьющий в лицо. Я так долго ждала этого, хоть и противилась изо всех сил, пытаясь уберечься от новых терзаний.
Остается одно – сказать все в лоб. Плевать на гордость. Плевать на скромность. Хуже чем то, что было до сих пор, не будет.
Я встала перед зеркалом. Да-а… Ну, прямо чучело огородное, страшилище! Волосы торчат во все стороны, веки распухли, покраснели. Темные круги под глазами даже слои тональника не скроют. Что ж, ничего, перед прыжком с парашютом не красятся, а именно так я себя и чувствую. Но, пожалуй, слегка подвести глаза не помешает. И тени. И прозрачный блеск для губ.
Это свидание? Или просто дружеская встреча?
А может, вообще не ходить?
Ну, уж нет, больше я так не выдержу. Зайду к нему. И выложу все. Вздохнуть не успеет.
***
Я шла, и решимость моя с каждой минутой только увеличивалась. Не знаю, что он ответит. Может, мне станет только хуже от его слов, но, по крайней мере, все станет ясно.
Он стоял у гардеробной, и разговаривал с женщиной средних лет. Увидев меня, он помахал рукой. Я подошла.
– Привет, здорово, что пришла. Я сейчас, только к директору загляну. Я быстро! – крикнул он, перепрыгивая через ступеньку по лестнице на второй этаж.
–Так это ты его девушка, да? – оглядывая меня с ног до головы, спросила женщина.
–Э-э, что? – от неожиданности я даже не нашлась что ответить.
–Он у нас недавно, месяца два как, родственник директора, говорят. А наш директор кого попадя не принимает, а этот странный какой-то, даже толком петь не умеет. Что ему в театре надо в толк не возьму, а тем более у нас тут драмтеатр, а не опера. Но сердце у него доброе, это я тебе говорю – Клава. А уж я точно знаю, что говорю, никогда еще в людях не ошибалась. А тебя-то как ждал! Несколько раз спускался с репетиции, предупреждал, что девушка прийти должна, красивая, с длинными волосами. Волновался, чтоб не упустила. А я-то что, я – человек живой, мне и выйти надо бывает иногда, сама понимаешь, по делам своим, а тут сижу и сижу, тебя жду, так он меня заинтриговал. Тут ведь к артистам часто девочки бегают, а им все равно. Поморочат им голову и до свидания. А этот не такой, сразу видно. Так что береги его, девонька, вижу, хорошая ты. Любишь его, да?
В течение всего монолога я краснела, бледнела, а последний вопрос меня вообще в ступор ввел. Тем более что Радим уже сбегал по ступенькам вниз и на вопросе «любишь его, да?» испуганно глянул на меня, а потом на тетку за стойкой, только уже раздраженно.
–Ой, а вот и он. Ну, счастливо вам, ребятки.
–До свиданья, теть Клава, спасибо вам. Пошли, Анна.
Он взял меня за руку, у меня чуть ноги не подкосились.
Радость вперемешку с горечью заполнила меня до краев. Даже не предполагала, что можно так сильно чего-то хотеть и не догадываться об этом. Я столько лет подавляла свои желания. Вот-вот разревусь. И это от одного его прикосновения. Безобразие. Разве можно так реагировать?
–До свидания, – еле пролепетала я.
-Ну, куда пойдем? – бодро спросил Радим, как только мы вышли из театра. – Не знаю как ты, а я бы поел. Заглянем в кафе, ты не против? – увидев его веселую улыбку, я сразу же забыла, как нервничала и переживала, представляя нашу встречу.
–Не откажусь. После четвертой пары есть хочется ужасно.
–Тут через речку есть небольшое кафе, прогуляемся?
Не только через речку, а на край света пошла бы за ним, стоило ему позвать. Так что я даже обрадовалась, чем дальше идти, тем больше времени мы проведем вместе.
–Ты сбрил усы? И бороду, – подметила я.
Но провел рукой по подбородку.
–Да разве это усы. Просто не брился несколько дней.
И снова так хорошо и весело. Я даже забыла, что всю ночь прорыдала, а о решении все ему выложить и подавно.
–А о чем это вы с тетей Клавой беседовали? Мне показалось или она сказала…– мое сердце болезненно сжалось и пропустило удар, но тут он сменил направление,– что она тебе говорила про меня?
–О, да, она сказала, что к тебе толпами бегают девушки, и что ты им всем головы морочишь!
–Врешь ты все, не могла она так сказать, – понизив голос, проговорил он, улыбаясь, и у меня опять замерло сердце. Глаза у него зеленые-зеленые, значит, настроение хорошее, – Ты единственная, кто ко мне приходил за все время. О, вот и речка. Помнишь, как мы тут купались? Крейсер «Киса Воробьянинов». Где он, кстати?
– Голова, круглая, как дыня? Уехал учиться.
Мы ели пюре с котлетами и пили чай с лимоном. Почему раньше не было так? Так просто и так хорошо. Что изменилось теперь? Мне ведь ничего не надо было, только видеть его временами, я бы не посмела даже намекнуть ему сама о своих чувствах. Такая уж я трусиха. Но все не так. Я вспомнила, что хотела с ним поговорить. Устала размышлять на тему «Почему Радик меня избегает?» или «Что на самом деле Радик чувствует ко мне?». Пусть объяснит.
Кровь слегка похолодела и побежала быстрее. В животе начало крутить, а в горле пересохло. Я судорожно глотнула чай из голубой чашки.
–Мне нужно поговорить с тобой.
–Я слушаю.
–Это о прошлом лете, то есть не о прошлом лете, а о том, ну, тогда, семь лет назад, когда мы познакомились…– посмотрев на Радима, я смешалась и замолчала. Его лицо вновь приняло вчерашнее выражение сосредоточенности. Губы сжались. Стало еще холоднее, пальцы промерзли совсем.
–Было здорово. Мы веселились. Жаль, что детство прошло. Прошлого не воротишь. И ворошить его не зачем, не правда ли? – под конец улыбнулся он, но я не поверила. Сердце заболело, да и горло перехватило. Как так можно? Почему – не ворошить?
Обратно мы шли молча. В голове сразу столько мыслей, что казалось, она вот-вот лопнет. Я снова буду сходить с ума, вспоминая его слова. Он не поднимал глаз, и, казалось, его мысли были далеко. Мы дошли до парка, и я чувствовала, что ему хочется уйти, и что он в любую минуту может исчезнуть. А у меня так и не хватит смелости спросить его. Узнать, что там на самом деле у него на сердце.
– Давай я тебя провожу.
Я проклинала себя за трусость и малодушие. И зачем я только пришла?
Какая, в сущности, разница? Да, мне плохо, когда его нет рядом, но теперь-то он здесь. И пока он со мной мне больше ничего не надо.
Он рассказал, как попал в музыкальное училище, а потом он решил уехать на время к дяде.
–Так значит дело не во внезапном порыве любви к нашему городу.
–Да уж. Да нет, город мне нравится. Маленький такой, аккуратный. И театр у вас ничего, симпатичный.
–Вот, спасибо, – ухмыльнулась я.
–Да, кстати. Пару дней я, скорее всего, буду занят. Я тебя сам найду, ладно? Нужно кое-какие дела уладить, перед тем как… – он немного замялся,– подписать контракт с вашим театром. Все будет отлично. Ладно, пока.
Надо же, а я и не заметила, как мы подошли к моему дому. Как и вчера, он сразу ушел, я даже попрощаться, толком не успела, только смотрела на его спешно удаляющуюся фигуру.
Мамы дома не было, она пока не вернулась с работы. Я решила посидеть в огороде, пока солнышко не село. Все-таки последние теплые деньки в этом году, надо запастись витамином на зиму. Соседка, у которой раньше жил дядя Алик вешала только что выстиранное белье.
–Здравствуйте, Мэри, – поздоровалась я.
–Привет, дорогуша, как ты?
–Спасибо, все нормально.
–Я видела ты с Радимом шла? А куда он делся, домой пошел, что ли?
Ничего от зоркого глаза любопытной соседки не скроешь. И когда она успела увидеть? И стирала, и заодно в окошко поглядывала?
–Ага.
–Вот жизнь, а? Столько времени Алик прожил тут, столько раз и сам Радим к нам приезжал на лето, а теперь глядишь, даже не заходят. Не зря тогда твоя мама Алика прочесала, а я еще думала, за что это она его. Так и надо ему было! Все они нехристи!
Не то, что про Алика, я вообще не помню, чтобы моя мама когда-нибудь с кем-то ссорилась или повышала на кого-то голос. От удивления я даже привстала с кресла-качалки, которое мы во дворе обычно раскладывали. У нас было еще одно такое. Именно на них мы и сидели с Радимом, когда его младшая сестра принялась стаскивать с меня кофту.
–Когда это было, теть Мэри? Я что-то не помню?
–Ой, давно, деточка моя, еще только второй год у нас он жил. Лет шесть, наверное, будет, а может и больше. Мама-то твоя дома, нет?
–Нет, не пришла пока.
–Хорошо,– понизив голос, продолжала она,– Да это в то лето, когда она тебя к тетке твоей отправила, помнишь? А Радим тогда приехал, все спрашивал, бедный, про тебя, мол, где она, когда вернется. А мама твоя еще тетке твоей позвонила, чтобы та тебя там подольше задержала, у нее окно открыто осталось, а я как раз во дворе была, слышала. А потом на Алика как напала. Что-то про обычаи их дикие говорила, про дочку его старшую, что они извращенцы в таком возрасте детей сватать, тем более родственников. А, и еще, чтоб хоть тебя в покое оставили. Ох, как в тот вечер Алик на Радима кричал! Правда, я не поняла ничего, они там по-своему говорили, но твое имя-то я разобрала! Радим тогда пару недель промаялся тут, смотреть на него больно было, а потом и уехал к себе, отправили его. Да, вот, доченька моя, так-то вот, – белье она уже развесила и пошла по дорожке к дому. До меня донесся вопль соседского кота, пронзительное, короткое «мяу», грохот металлического таза, а потом и ворчание тети Мэри.
– Брысь, окаянный! Пригрела котяру на свою голову, теперь отвязаться не могу! Мышей бы ловил, хоть польза была бы от тебя, а то все только подачки мои ждешь!
Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. У меня, грубо говоря, челюсть отвисла. Мама Отправила Меня Специально? Чтобы я не могла с ним увидеться? Видя, как я долгие месяцы проливала горькие слезы, что я забросила учебу, замкнулась, потеряла всякий интерес к жизни, я словно сломалась, она могла так со мной поступить? Или она всего этого не видела? А я всегда считала себя плохой актрисой, все мои чувства были у меня на лбу написаны. Хотя после того как он уехал, я старалась изо всех сил скрывать свою боль, и никогда о нем не заговаривала. Да как я могла, если даже имя его произнести была не в силах. Только Ника знала о моих переживаниях и мне искренне жаль ее – сколько моих охов-вздохов и плача она перенесла! И ни разу не пожаловалась на участь моего личного домашнего психолога.
А что Мэри сказала про сватание детей? Нет, не может быть, чтобы Алик сосватал свою дочь за Радима. Ей же тогда еще семи лет не было! Нет, тетя Мэри что-то неправильно поняла. И потом они же двоюродные сестра и брат. Кажется, она уже вышла замуж, я что-то слышала недавно. Это в 14 лет, елки палки, все равно, что я бы тогда за Радима замуж вышла. Эта мысль заставила улыбнуться, мне стало даже немного смешно, правда, легкий укол в груди я почувствовала. Как будто заживающую рану царапнули.
Самое приятное – он все-таки про меня не забыл тогда, спрашивал!
Радим не вызывал у мамы негатива, в отличие от его дяди. Алик всегда ей не нравился с самого первого дня. А папа говорил, что он бывший ректор какого-то турецкого университета, и к нам в город он приехал, чтобы набирать студентов для своего вуза. Типа участие в укреплении международных отношений. Тогда это было от меня очень далеко, я не обратила на эти слова никакого внимания. Но теперь задумалась. Я сама студентка, но никогда не слышала о том, чтобы кто-то к нам приходил и предлагал выехать заграницу на учебу. У нас городок маленький, и если кто что делает, тем более полезное, то сначала трубит об этом на весь мир, а потом уже, либо делает, либо нет.
5
К тому времени как пришла мама злость моя утихла, и я раздумывала, как же мне завести разговор об этой истории. Я даже начала сомневаться, стоит ли вообще говорить теперь об этом. Столько лет прошло. Она, скорее всего, отмахнется от меня, дескать, не помню. А допытываться у нее все равно, что спрашивать партизана, не захочет, не скажет, хоть ты тресни. Нет желания выяснять отношения с ней, тем более с ее способностью все ставить с ног на голову, так как надо ей. Тем более что она не могла сделать это со зла, она ведь любит меня. Да и Радим здесь. А мне больше ничего и не надо. Когда я уже решила замять это, разговор начала она сама, заглянув ко мне в комнату.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
