Текст книги "Еще раз про любовь, деньги и женское счастье ..."

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Лина! Нам же надо попасть в пансионат в приличное время.

Лина и Алексей стали нас уговаривать остаться жить здесь, в доме. Честно сказать, мне просто не хотелось им мешать, тем более занятия у Лины, наконец, кончились, и ее группа вчера разъехалась по домам. Неожиданно мое решение жить в пансионате поддержал Николай, он сказал:

– Завтра у меня занятия только до обеда, девочки позагорают, мы пообедаем в пансионате, а потом у нас соревнования и товарищеская встреча по футболу с местными ребятами. Приезжайте с Линой болеть за нашу команду. А вечером пойдем гулять, познакомим Асю и Марету с городскими достопримечательностями.

Поскольку вещи мы не распаковывали, сборы были недолгими. Уже через несколько минут мы ехали в пансионат.

Формальности по нашему размещению были минимальными.

Номер мне понравился, а Марета просто пришла в восторг. И действительно, вид ночной бухты с гирляндами фонариков на прогулочных катерах во все огромное окно просто не мог не произвести сильного впечатления.

Мы вышли на балкон и постояли, глядя на море. Алексей обнял Лину за плечи, она потерлась носом о его плечо.

Николай с непонятным сожалением глянул на них, но промолчал. Маетно вздохнув, Алексей потянул Лину за руку. Она нежно улыбнулась ему. Вскоре мы распрощались, и они уехали.

Марета скакала возле нас по дорожке, а мы с Николаем медленно шли к пансионату. Я наслаждалась неожиданно теплым вечером, ночным небом. Я повернулась к Николаю:

– Какое на юге красивое небо. Почему-то в Москве оно редко бывает таким.

Он глянул на меня и отвел глаза, медленно заговорил:

– Это откуда смотреть. Если из центра, то свет реклам и машин будет мешать. Приедем в Москву, возьму вас с Маретой на Воробьевы горы, там такое небо, что удивляться устанешь. Мы с друзьями часто туда ездим.

Мне стало тепло от его слов. Значит, он рассчитывает на продолжение знакомства в Москве.

Подскочила Марета, уговорила нас идти к морю. Туфли у меня на высоких каблуках, пришлось взять Николая под руку. На берегу мы сели на перевернутую лодку, и я все время чувствовала его теплую мужскую руку рядом. Я поймала себя на том, что уже несколько минут мы молчим, мне показалось, что он может подумать, что я навязываюсь ему, заторопилась и заговорила о чем-то ничего не значащем. И опять этот его взгляд с непонятным сожалением. Я замолчала и опустила голову. Неожиданно он привлек меня к себе и поцеловал в пробор волос, а когда я подняла от неожиданности голову, чуть отстранился, внимательно глянул мне в глаза и спросил:

– Ты не сердишься?

Я промолчала. Поднялась, позвала Марету, и мы пошли в пансионат.

У самых дверей в номер мы попрощались, я пропустила Марету вперед, и сказала:

– Ты, Николай, не торопи меня.

Он кивнул, оперся рукой в стену около моего лица и как-то так вздохнул, что я почувствовала, что краснею. Проскользнув в номер, я закрыла за собой дверь. Сердце билось где-то в горле.

Появилась Марета, серьезно глянула на меня, помахала перед носом рукой и сказала:

– Мама, ау! Ты что, привидение встретила? Я тебя уже два раза зову.

Стоя под горячими струями душа, я совершенно беспричинно улыбалась, а когда уже легла и закрыла глаза, на меня смотрели его замечательные серые глаза.

Глава 10. Николай Войницкий.

Как-то сразу сложилось, что в ресторане пансионата я сидел за столом один. Иногда ко мне за завтраком присоединялась Лина, а обедали мы всегда вместе. Мои мужики не хотели нам мешать, и к нам никто не подсаживался. Поэтому и сегодня я завтракал в одиночестве.

Вчера я полночи не спал. Смешно вспомнить, о чем размечтался мужик на четвертом десятке. Как пацан, ей-богу.

Утром мы с ребятами бежали обычный кросс, и очнулся я от своих думок только когда мужики, задыхаясь, спросили:

– Командир, ты чего?!

Это я, видно, так увлекся, что и темп не контролировал. Я виновато глянул на недоумевающие лица мокрых от пота ребят, криво улыбнулся, и сказал:

– Все нормально, мужики!

В субботу и воскресенье мои ребята провожали девчонок из кредитной группы, за две недели они все сдружились, и романы, конечно, завели. И сегодня общая расслабуха закончилась вот таким кроссом.

Я сердито помешал кофе и глотнул растворимую бурду. Вот почему у нас даже в хорошем пансионате на завтрак подают такую гадость?! Для того, чтобы выпить нормальный кофе, надо спуститься в бар. Там очень милая девушка варит в джезвах на песке замечательный кофе по-турецки, с пенкой. Я еще раз глотнул и хотел уже подняться, как увидел глаза Саши Мелкумова, он сидел напротив меня лицом к входу. Он толкнул парня рядом, и теперь у них обоих отвисла челюсть.

Я оглянулся. По широкому проходу между столиков, улыбаясь, ко мне шли Ася с Маретой.

Вчера она была в брюках, а сегодня надела короткую светлую юбку, открывающую невозможной красоты коленки, и плотную майку, которая подчеркивала всю ее ладную фигуру. Рукава светло-бежевого свитера она связала узлом на груди. Светлые прямые волосы сзади доходили до лопаток и лежали свободно, не скрепленные заколками.

В общем, когда они подошли, наконец, ко мне, я уже несколько оправился и даже смог подняться и поздороваться, а вот мои мужики еще долго приходили в себя. Пока девочкам принесли завтрак, все их одобрительно рассматривали. Мелкумов, он староста группы, не удержался и подошел ко мне по какому-то незначительному поводу. Он даже успел представиться Асе, выразив сожаление, что они так поздно к нам присоединились. Ася нежно улыбалась ему, и я неожиданно сердито сказал Сашке:

– Саша, забирай ребят и идите в класс.

Он с сожалением глянул на Асю и отчитался:

– Через десять минут все будут на месте, – и, помедлив, спросил: – Командир, можно девушек пригласить на игру?

– Саша, ты думаешь, ты один такой шустрый? – с досадой спросил я.

Ася вмешалась:

– Саша, нас уже Николай пригласил. Но все равно, за приглашение – спасибо. Мы обязательно будем, да, Марета?

Марета важно кивнула.

Я проводил их на пляж и поднялся в учебный корпус. Уж не знаю, весна ли на всех так действует, или предстоящие соревнования, только изучение современных систем защиты помещений от несанкционированного проникновения сегодня нам не давалось. В двенадцать часов я объявил, что завтра с утра запланированы занятия по психотехнике общения, а после обеда – выезд на стрелковую подготовку.

Отпустив изнывающих мужиков на волю, я сам спустился на пляж. Ася в темных очках читала журнал, а Марета неподалеку собирала какие-то ракушки и камушки. При моем приближении Ася сняла очки и улыбнулась мне. Я подошел и, не обращая внимания на уже довольно многочисленную орду отдыхающих, наклонился и поцеловал ее прямо в улыбающиеся губы. А потом сел у ее ног на песок прямо в офисном костюме, сцепив руки. Если она сейчас обидится, значит, ничего у нас с ней не выйдет.

Мы молчали. Я повернул голову и посмотрел на нее. Ася скосила глаза на меня и насмешливо сказала:

– Как порядочный человек, теперь ты обязан на мне жениться.

Я показал ей рукой на белоснежный корабль на горизонте.

– Давай купим билет вон на тот корабль, найдем капитана, и он нас обвенчает.

Она оторопела.

– О, господи, откуда такие романтические желания?!

– Никакой романтики. Это самый быстрый способ получить возможность закрыть за нами дверь. Сейчас сюда набегут мои мужики, потом твоя сестрица с Алексеем, никакой возможности уединиться до ночи не представится.

– Почему ты думаешь, что я хочу уединиться с тобой?

– Потому что ты этого хочешь так же сильно, как я. Признайся в этом, и ты не пожалеешь.

Она засмеялась:

– Коля, ты просто сумасшедший. Вчера утром я знать не знала о твоем существовании, а сегодня ты просишь признаться тебе в любви.

Я тряхнул головой:

– Пока не в любви. Пока в желании. Но если ты дашь себе возможность разделить его со мной, думаю, я услышу и признание в любви.

Я взял ее руку в свою, повернул ладонью вверх, наклонился и поцеловал.

Сзади раздался смех. К нам подходили Лина и Алексей.

– А мы думали, что вы с Маретой скучаете тут без нас.

Я с неудовольствием выпустил руку Аси и кивнул на подошедших:

– Ну, что я тебе говорил? А сейчас появится Мелкумов, будет козырять тут перед вами. Нет, в следующий раз отдыхать уедем куда-нибудь на Камчатку или на острова Полинезии. Только там возможно настоящее уединение.

Мы поднялись на веранду кафе и заказали чебуреки с мясом и с сыром. Хозяин, молодой худощавый грек, принес нам ледяное нефильтрованное пиво, а девочкам – томатный сок. Марета от чебуреков отказалась, и мы попросили для нее яблочную слойку и молочный коктейль.

Лина и Марета принялись рассматривать ракушки и камешки. Ася молчала и нежно на них посматривала.

Алексей сказал:

– Не очень-то вы с сестрой похожи.

Ася улыбнулась:

– А мы с ней сводные сестры.

Тут удивился я:

– Это как?

Она вздохнула:

– У нас только папа один, а мамы разные. Моя родная мать умерла, когда мне не было и года, у нее был лейкоз. Хорошую няньку найти было тогда трудно, а папа всегда много работал и часто задерживался. А по соседству с папой на одной лестничной площадке незадолго до того поселился отставной военный с женой. Он был уже немолод, часто лежал в госпитале. После его смерти пожилая соседка осталась одна, дочь ее училась в Ленинграде, в мединституте. После того, как у меня сменилась очередная нянька, она пожалела нас с папой и взялась вести наше хозяйство. А потом папа познакомился с ее дочкой, это наша с Линкой мама. В прошлом году мы отмечали серебряную свадьбу.

– Значит, у тебя была мачеха? Не обижала?

Ася улыбнулась:

– Это в сказках мачехи злые. У нас так получилось, что я больше мамина дочка, а Линка, конечно, папина. Мама уверяет, что я в детстве очень хорошенькая была, и она меня сразу полюбила. А папа рассказал, что однажды вернулся с работы, а у меня в детской на диванчике девушка спит красоты необыкновенной со мной в обнимку. Это у меня температура была, и мама мне дала лекарство и укачивала, чтобы я уснула. Папа сел в кресло, и уснул нечаянно. Утром нас всех бабушка и застукала. А на свое пятилетие я получила самый лучший подарок в жизни: младшую сестренку.

Лина подошла к нам, обняла Асю сзади и сказала:

– У нас было хорошее детство. Наши родители объединили свои квартиры, в зале сломали перегородку, и после ремонта получилась огромная комната. Нами, конечно, занималась в основном бабушка, мама и папа работали. Зато по выходным родители принадлежали нам. У нас и сейчас хорошие квартиры, но я до сих пор жалею ту, в которой я выросла. Аська, помнишь наш тайник?

Ася кивнула:

– Дом был старый, еще до революции строился. Во время ремонта у нас в детской под подоконником нашли старый тайник, там ничего не было, но нам с Линой нравилось думать, что его использовали для хранения драгоценностей. Линка выпросила у бабушки кованую металлическую шкатулку и положила туда бабушкин веер слоновой кости, старинный театральный бинокль и иконку.

Лина вздохнула:

– А уезжали мы так стремительно, что о тайнике и не вспомнили. Жалко ужасно бабушкиных вещичек, у нее много всякого интересного было. Ее девичьи альбомы, старинные открытки, кружевные платочки.

Алексей достал из кармана бумажник, открыл боковое отделение и извлек оттуда небольшую темную металлическую пластинку на длинной цепочке. Он протянул ее девочкам и спросил:

– Не узнаете?

Ася близоруко поднесла пластинку к глазам, не веря себе, протянула ее Лине, и обе они завопили:

– Откуда она у тебя?!

Алексей задумчиво произнес, глядя на Лину:

– Вот тебе и теория вероятности, – он потянулся за сигаретой и продолжил: – В 94-м году я провел в вашей детской рождественскую ночь.

Ася сказала:

– Мы уехали еще в 92-м. Квартира была пустая?

Тут я прикинул кое-что и спросил:

– Так ты штурмовал Грозный той зимой?

Он с досадой отмахнулся:

– Ничего я не штурмовал. Парень, которому я не мог отказать, попросил меня вытащить оттуда двух человек. Мы с группой федеральных войск пробились в центр, а к самому дому подойти не могли, в угловой комнате на втором этаже пулеметное гнездо было, все очень хорошо простреливалось. Сняли мы его все-таки, а выйти уже не смогли, почти сутки в той комнате и просидели. Парень, что с нами был, нашел этот ваш тайник, окно для пулемета расширяли, и кусок стены обвалился. Он тоже думал, что там драгоценности, а потом бросил. А я от безделья присмотрелся, вижу, икона, просто серебро сильно окислилось, но лик четко просматривался, он перламутром выложен, я пожалел ее оставить в брошенном доме, сунул в нагрудный карман. А когда уже вышли мы оттуда через самое не хочу, я и вовсе с ней расставаться не стал.

Он встал и притянул к себе Лину:

– Бабушка твоя, часом, не колдунья была? С той ночи жизнь у меня другая пошла.

Лина протянула ему иконку:

– Спрячь, пусть у тебя и остается.

Она помолчала, а потом заплакала:

– Ася, это мне бабушка Алексея у Божьей Матери вымолила.

Теперь и у Аси глаза наполнились слезами.

Мы с Лешкой переглянулись, и я взмолился:

– Девочки, кончайте сырость разводить. Сейчас люди подумают, что мы вас обижаем. Радоваться надо, все живы, здоровы, сидим, отдыхаем, пиво пьем. И вообще, Алексей не такой уж и подарок, чтобы его Божья Матерь прислала.

Алексей развел руками:

– Ну вот, начал во здравие, а кончил за упокой.

Тут я вспомнил, что нам надо добраться до стадиона. Я сам с ребятами поехал в автобусе, который за нами прислали, а Алексей забрал девушек и Марету в машину, и они двинулись за нами.

Они устроились на трибунах, а мы переоделись в автобусе, и игра началась. Город против нас выставил сборную команду из состава работников правоохранительных и контролирующих органов. Ребята честно предупредили, что часто играют в таком составе и команда у них сыгранная. Познакомились мы с ними на стрельбище, где мои ребята не посрамили честь бывших боевых офицеров. Тогда-то начальник райотдела милиции, присутствовавший на стрельбе, нам и предложил встретиться на футбольном поле, мол, там посмотрим на вашу подготовку.

Первая половина игры прошла с ничейным счетом 1:1. В перерыве к нам спустился Алексей и дал несколько очень дельных советов. Он еще в училище играл в команде, и как я забыл об этом? В результате мы дожали и забили второй гол.

Надо отдать должное хозяевам поля: ребята, хоть и расстроились из-за поражения, но признали нашу хорошую тактику. Их капитан сказал, что хоть сейчас готов взять нас на службу. Мои ребята только отрицательно головами замотали: у каждого в жизни была своя служба, своя личная война. У нас все люди проверенные, спрос большой, но и платят хорошо.

После душа мы переоделись, и хозяева пригласили отметить знакомство в приморском кафе недалеко от стадиона. Там нас уже ждали, кипел огромный котел бараньей шурпы, жарился шашлык. Мужики вынесли из автобуса ящики с водкой, пиво.

Общих тем у нас сколько угодно, да и общих знакомых тоже, если поискать, найдешь. Алексей о чем-то разговорился с начальником райотдела милиции, Сергеем Павловым. Раньше он работал начальником спецподразделения, а год назад его повысили. Я подошел к ним. Оказалось, что его родной брат служил с Алексеем, сейчас живет и работает в Одинцово, это почти Москва. Он принес из машины ежедневник и стал искать адрес брата, и тут я увидел, что Алексей замер.

– Что за мужик? – медленно спросил он, глядя на фотографию, выпавшую из записной книжки.

– А, этот? В розыске он. Знакомый, что ли, или видел где? – цепко глянул полковник.

Алексей неохотно сказал:

– Вроде знакомый. А видел недавно, в ресторане «Ямал». Скажи, в чем дело?

Полковник нахмурился:

– В «Ямале» его давно нет. Ушел он оттуда, то ли уехал, то ли залег где-то. А сигнал поступил, что партия оружия отсюда должна уйти в какую-то арабскую страну.

– Он-то вроде не араб.

– Тут и до Чечни недалеко, а может и в Грузии кому-то оружие нужно. Деньги, особенно американские, национальности не имеют. Для них это просто бизнес, как мандаринами раньше торговали, так сейчас оружием и наркотиками.

Он протянул Алексею бумажку с адресом брата, Алексей попросил:

– Черкни заодно и свой телефон, я еще до воскресенья тут буду. Если что, отзвонюсь.

Сергей записал сотовый и рабочий телефон, заколебался на секунду и все-таки попросил Алексея:

– Ты только самодеятельностью не занимайся. Люди они серьезные, а я смотрю, ты на брата моего похож, тому тоже кажется, что все правительство куплено и только он стоит на страже порядка. У других тоже и сердце есть, и совесть.

На площадке Ася, Лина и Сашка Мелкумов танцевали что-то восточное. Все собрались вокруг и одобрительно хлопали танцующим. Мы присоединились к зрителям. Сашка был так сокрушительно хорош в роли хозяина гарема, что из всех углов ресторана набежали очаровательные курортницы.

Я объявил:

– Все, мужики! Дальше без нас.

В связи с поздним временем Лина и Алексей не стали подниматься. Марета уже в машине уснула, и я взял ее на руки. Мы распрощались. В последнюю минуту мне показалось, что Алексей что-то хочет мне сказать, но тут Лина уселась в машину, и они уехали.

В номере мы не зажигали свет. Я отнес Марету в спальню, и Ася сняла с нее кроссовки и джинсы, стянула джемпер. Марета только вздохнула во сне.

Я потянул Асю за руку, и мы вышли. Сразу за дверью я начал целовать ее. Губы ее пахли шоколадной конфетой, которую они с Линкой съели в машине. Я заводился все сильнее. Ася неожиданно попросила:

– Подожди. Давай выпьем шампанского, что ли.

Я отстранился и почувствовал, что она дрожит в моих руках.

– Учти, много я тебе все равно не налью, а то ты уснешь. Ты боишься меня? Или замерзла?

Она помотала головой.

Еще когда мы вошли в номер, она сбросила туфли, и теперь оказалась намного ниже меня. Я вздохнул, и поцеловал ее в теплый пробор склоненной головы. И тут я почувствовал, что она отвечает мне, и приподнимается на цыпочки, чтобы мне было удобнее целовать ее шею. Она буквально втолкнула меня в соседнюю спальню. Мешая и помогая друг другу, мы стянули одежду, она потянула меня на широкую кровать, и воздух в комнате сгустился. Как в воде, в нем были слышны стук моего сердца и наше дыхание.

Когда через несколько минут выяснилось, что мы оба все-таки живы, Ася со смехом стала натягивать на себя простыню, а я стягивал ее, и целовал ее восхитительной формы грудь и плечи.

Одно жалко: рано утром, несмотря на все мои пререкания, она выставила меня из номера.

– Ты сошел с ума? Скоро проснется Марета, что я ей скажу?

Я зевнул, поймал ее и прижал к себе.

– Знаешь, я надеюсь, что она будет видеть меня лежащим по утрам в постели с тобой ближайшие пятнадцать лет, поэтому она может начать прямо сегодня.

– Сегодня я не готова. Пусть она привыкнет к тебе.

Ася приподнялась на локте и спросила:

– А почему только пятнадцать лет?

Я расхохотался.

– Дурочка, потому, что потом она выйдет замуж и ей будет дело только до того мужчины, что будет лежать в ее собственной постели.

В общем, сразу выставить меня у нее не получилось. Потом я вспомнил, что должен встретить преподавателя психологии и сам умчался, поцеловав ее напоследок.

Глава 11. Ася Котельникова.

Завтрак мы с Маретой благополучно проспали. Когда мы поднялись, солнце светило так, что плиты балкона были горячими. Я вышла босиком, Марета пристроилась рядом в топике и шортах и жмурилась на солнце.

Вскоре появился преувеличенно деятельный Николай. Он шумно ввалился в комнату и возмутился:

– Сони несчастные, проспите все царство небесное! Собирайтесь, поедем смотреть дельфинов, сейчас за нами заедут Алексей и Лина.

Марета радостно забегала по комнатам. Николай вышел ко мне и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Я подумала и честно ответила:

– Отлично.

Он хмыкнул, достал из кармана сигареты и закурил.

– Вы еще не завтракали? В баре можно выпить кофе с пирожными.

Я отрицательно покачала головой:

– У Мареты режим, пирожные ей нельзя.

– Что за режим?

Я вздохнула. Нужно было рассказать раньше, просто мы так свыклись с тем, что у Мареты диабет, да и случая не представилось. Пока я рассказывала, Николай хмурился, а потом перебил меня:

– Надо было куда-нибудь съездить, сейчас что только не лечат.

Я грустно ответила:

– Поверь, мы перепробовали, что только можно. Так что учти, что я – девушка с приданым.

Он недоуменно поднял брови, и я с неохотой пояснила:

– В смысле, что чужой больной ребенок никому не нужен.

Николай сердито глянул на меня:

– Отодрать бы тебя.

Из комнаты выскочила сияющая Марета и завопила:

– Ты что, не собралась еще?!

Мы позавтракали, Марета молча съела порцию овсянки. Она знает, что часто нарушать режим ей нельзя, а вчера наш ужин был очень далек от диетического. Когда мы спустились вниз, подъехали Лина с Алексеем.

Уж не знаю, как она догадалась о новом качестве наших с Колей отношений, а только в машине она сказала мне, щекоча ухо смешливым дыханием:

– Сестры Котельниковы пошли вразнос.

Я только укоризненно посмотрела на нее.

В дельфинарии нам понравилось. После представления Марета с Николаем и Линой пошли фотографироваться с морским львом и пингвинами, а мы с Алексеем вышли и ждали их у машины.

– Линка с детства со всеми кошками и собаками возится, и Марета такая же точно.

Алексей засмеялся:

– Она тут с одной обезьянкой подружилась, ты не поверишь – связала ей теплый жилет и берет с помпоном. Сегодня хочет отвезти ей подарок, а заодно и Марету с ней познакомить. – Он ткнул пальцем и показал связку бананов на полочке заднего сидения, покачал головой:– Вот, подруге прикупила.

Наконец, все загрузились в машину, и мы отбыли. Алексей с Линой в качестве экскурсоводов провели нас пешком по центру города, потом мы купили Марете с Линой диковинных шарообразных рыб и несколько вязанок бус из крупных раковин и легкого пахучего дерева. Девочки решили сделать штору для ванной комнаты из грубого шнура с накрепленными морскими находками. Марета с подачи тетки уже три года посещает вместе с ней художественную студию, у них все очень здорово получается. Все наши знакомые и родственники уже получили от них подарки. А в прошлом году их панно в технике макраме с вплетенными кусочками смальты получило диплом на ежегодной выставке. Получилось что-то вроде плетеного витража. Единственный человек, который терпеть не может их поделки и считает все это бесполезной тратой времени – это Морозов. Даже по путевке на рождественские праздники в Австрию, которой наградили девочек, вместо Лины пришлось ехать маме.

Потом Лина потащила нас знакомиться с Аделью. Обезьянка нам с Маретой понравилась. Она стащила с головы кепку с длинным козырьком, и сразу же надела Линкин берет. В куртке с матросским воротником и берете она стала похожа на французского моряка с какой-то картины. Лина и Марета пошли с Аделью фотографироваться на качелях. И тут вдруг Алексей спросил у хозяина, куда делась большая фотография Лины с обезьяной, которая раньше стояла на витрине.

Хозяин с гордостью ответил:

– Да, очень хорошая была фотография. Я не хотел ее продавать, она очень украшала витрину. С тех пор как я ее поставил, отбою не было от желающих сфотографироваться с Аделью. Но вчера здесь был молодой человек, он предложил мне за снимок сто долларов, но я отказался. А потом подумал, что у него раньше могла быть такая обезьянка. Потом он предложил двести долларов, и я понял, что фотография ему нужна. И тогда я отдал ему ее за сто долларов, потому что я не хочу наживаться на чужом горе. Очень грустный молодой человек. А на витрину я поставлю новую фотографию, в берете Адель выглядит даже лучше, чем в кепке.

Хозяин долго благодарил Лину за обновки, потом мы распрощались и пошли в ресторан обедать. Алексей больше о фотографии не заговаривал. За столом он был молчалив. В пансионат ехать было рано, и мы решили, что Лина может показать Марете свои пляжные находки, которые надо будет добавить к новой шторе.

Около ворот дома, где жили Лина и Алексей, стояла пожилая женщина и звала умильным голосом:

– Кис-кис!

Она обратилась к Марете:

– Деточка, к вам во двор забежал мой котенок, ты не поищешь его?

Марета кивнула, забежала во двор и стала искать котенка в траве.

Неожиданно шедшая впереди меня Лина покачнулась и села прямо в траву. На мой крик Алексей влетел во двор, подхватил Лину на руки и внес в дом. Лицо ее побледнело, зубы были стиснуты. Я суетилась около нее, брызгала водой, Алексей принес из машины аптечку, и мы дали ей понюхать нашатырь. Она открыла глаза, хотела встать, но мы не дали ей подняться. Она пожаловалась, что ее укачало еще по дороге в дельфинарий, там горная дорога. Мы устроили ее на диванчике у камина, я уселась в кресло, а Алексей пристроился на полу, около линкиного дивана.

Николай спустился, чтобы закрыть машину, которую все в суете бросили на улице. Через несколько минут он поднялся в дом и встревожено спросил:

– А где Марета?

Мы спустились на улицу. Ни пожилой женщины, ни Мареты там не было. Николай подошел к группе подростков, пивших пиво около киоска на углу. Вернулся он еще более встревоженный.

– Ничего не понимаю. Они говорят, что следом за нами подъехала еще одна машина, пожилая тетка обняла Марету, и они вместе сели в машину и сразу же уехали. Ни женщину, ни машину раньше не видели. «Gelandewagen», цвет то ли темно-серый, то ли серо-синий, номер не запомнили. За рулем сидел молодой мужик. Один из ребят говорит, что похожая машина вроде бы была сегодня здесь, но к дому не подъезжала.

Я стиснула руки. Николай нахмурился:

– Давай-ка, вернемся в дом, мне с Алексеем потолковать надо.

Алексей уже шел нам навстречу. У него было такое выражение лица, что сердце у меня провалилось в пятки.

Я бросилась к Лине. От моих новостей ей лучше не стало. Она вцепилась мне в плечи и пробормотала:

– Что же, что же это такое?

Неожиданно где-то от двери зазвонил мой сотовый телефон. Я торопливо подскочила и бросилась на звонок. Эту мелодию Марета только недавно поставила на мой телефон, чтобы я знала, что звонит именно она. По входной лестнице в парадную дверь влетели Алексей и Коля.

– Марета, ты где? – закричала я. – Алло, алло!

В трубке глухо и монотонно ответили:

– Девочка у нас. Шум не поднимай, в милицию не звони. Трубку не отключай, мы свяжемся с тобой завтра, в двенадцать часов дня.

– Послушайте, отпустите ребенка, умоляю вас! Она больна, возьмите и меня с ней вместе, ей нужны уколы, она погибнет без них! – Я сорвалась на крик: – Я прошу вас, мы выполним все ваши условия!

– Девочка будет под врачебным присмотром. Единственное, что ты сейчас можешь сделать для своего ребенка, – это сохранить все в тайне. Жди звонка.

Я опустила трубку.

– Отключились.

Николай присел передо мной, аккуратно забрал у меня трубку и за руку отвел к Лине.

Лина спустила ноги на пол:

– Алексей, звони Мирону.

Он кивнул, достал сотовый и договорился о встрече, попросив Мирона войти во двор через калитку в саду, и там же оставить машину.

Не прошло и нескольких минут, как в комнату вошли трое мужчин. Двое, видимо, охрана, остались у дверей. Мужчина постарше за руку поздоровался с Алексеем и Николаем, прошел и сел в кресло рядом с Линой.

Он встревоженно глянул на ее бледное расстроенное лицо.

– Что случилось?– Его низкий бас заполнил комнату.

Алексей быстро рассказал ему о случившемся. Мирон задумался.

– Никто из местных не решился бы на подобное. Говоришь, и машина стояла у ворот? В городе эту машину знают все, никто не посмел бы даже подойти к вам. Отморозки, надо же такое придумать?

Парень у двери кашлянул. Мирон глянул на него, кивнул, и тот быстро вышел.

– Пусть Гена поспрашивает, – пояснил Мирон. – Как давно это произошло?

Алексей ответил:

– Не больше получаса назад.

Мирон прозвонил начальнику роты ДПС, попросил смотреть на выездах из города темно-синий или темно-серый «Gelandewagen», в салоне мужчина, пожилая женщина и ребенок.

Я закрыла лицо ладонями. Лина обхватила меня руками, и мы заплакали.

Он вздохнул:

– Могли уже выскочить из города.

Вернулся Гена. По его словам, машину, на которой увезли Марету, видели на соседней улице два дня подряд. Соседский парень ее хорошо запомнил, машина крутая, прошла тюнинговую обработку. На бампере спереди врезаны две дополнительные фары. На запаске сзади логотип «Lorinser“. Номер он не запомнил, но регион московский, он уверен.

Мирон утвердительно кивнул:

– Значит, за домом следили минимум два дня. Когда, говоришь, приехала? – глянул он на меня.

Я всхлипнула:

– Два дня назад мы и прилетели. Но почти все время были в пансионате.

Николай и Алексей переглянулись.

– Машина там может подъехать только к стоянке, поэтому они решили, что здесь будет удобнее. Вот и пасли около дома.

Мирон уверенно сказал:

– Местных с ними не было. Нет таких, чтобы захотели связаться со мной. Ищите московский след.

Николай и Алексей еще раз переглянулись. Мирон отметил их переглядывания, но ничего не сказал. Мы решили, что будем ждать звонка от похитителей, и мужчины спустились проводить гостей. Их не было минут пятнадцать. Я поняла, что они говорят с Мироном о чем-то, что боятся обсуждать при мне.

До их ухода я как-то еще держалась. А дальше просто ничего с собой поделать не могла. Я наклонилась вперед, к самым коленям, и застонала. Линка перепугалась и забегала возле меня. Она налила мне полную ложку валерьянки из аптечки и сама выпила такую же порцию. В комнате остро и противно запахло бедой.

Вернувшийся Николай порылся в аптечке, заставил выпить какую-то противную жидкость, подхватил меня на руки и унес в спальню. Линка ринулась было за ним, но он выставил ее за дверь. Он прижал мое лицо к своей рубашке, которая мгновенно промокла на груди, и я выла, уже не стесняясь никого. Он сжимал меня в руках, гладил волосы, целовал куда-то в ухо. Измотанная истерикой, я уснула прямо у него в руках.

Глава 12. Лина Морозова.

Алексей присел около меня, спросил:

– Как ты?

Я честно ответила:

– Для данной ситуации – нормально.

Он потер лицо руками:

– Ты меня здорово напугала.

Я вяло кивнула.

– Мой обморок, или что там со мной было, этим ребятам сыграл на руку. Все отвлеклись на меня, и они провернули все, что хотели. А вообще, все проделано смело, с наглостью, – заговорила я после непродолжительного молчания. – Алеша, сделай мне чаю, пожалуйста, у меня руки ледяные.

Пока он бродил по кухне, я продолжала перебирать в памяти события последних дней и часов, ища зацепки. Нет, определенно что-то должно быть, чего я не заметила, или что показалось мне малозначительным.

Когда Алексей принес чай, я уже почти пришла в себя. Грея холодные пальцы о чашку, я медленно начала:

– Алеша, нужно начать с московской клиники, где наблюдалась Марета. Они сказали, что она находится под наблюдением врача, так? Даже я знаю, что нужно подбирать необходимые дозы инсулина крайне осторожно. Значит, они должны иметь на руках информацию о состоянии ее здоровья, которую может знать только лечащий врач, или которая есть в медицинской карте Мареты.