Текст книги "Между нами тает лед (СИ)"

Автор книги: Лада Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21.

Даша

Я очень злюсь на Лиду, потому что она рассказала все Кириллу. Она не имела права так поступать со мной. Моя лучшая подруга, как будто, не на моей стороне. И после первого звонка Кирилла я все ей высказала. Больше мы с ней не разговаривали, потому что я не хочу ее слышать. Мое спокойствие пошатнулось. Кирилл знает. И он предпринимает действия, которых я совершенно не ожидала от него. Я лишь недавно успокоилась от мысли, что буду воспитывать ребенка одна, как появился новый повод для беспокойства в лице Кирилла. И если честно, я сама не понимаю, что происходит.

Вчерашний разговор с Кириллом отнял у меня много сил, я, как могла, пыталась донести до него свою точку зрения. Но… это оказалось не так просто. Он не слушает меня, а вернее – слушает, но не слышит.

И еще эта его псевдозабота… зачем? Не понимаю. О его отношении к себе я узнала уже давно, поступки красноречивее слов показали, как он ко мне относится. А то, что ребенок поменял его отношение ко мне… хм, бред. Он ведь и сейчас идет напролом, не особо интересуясь желаниями других. Одно я знаю точно, не хочу, чтобы он был рядом. Он мне не нужен. Пусть лучше заботится о своей девушке.

Разговаривая с Кириллом, я поняла, что мы такие разные с ним. И совершенно чужие. Но это и неудивительно. То, что я от него забеременела, не делает нас заведомо близкими людьми, учитывая нюансы нашей с ним истории.

Да, именно истории. Потому что забыть, стереть из памяти, как я планировала изначально, уже не получится. Этот факт заставляет меня лишь глубоко вздохнуть. Ну а что я еще могу?

Все вышло  из-под контроля, когда на тесте появились две полоски. И как бы я ни пыталась оставить все, как было на тот момент, у меня не получилось. Кирилл сказал, что хочет поговорить с моим отцом. По его настрою, мне показалось, что он не блефует. Но я его не знаю настолько хорошо, чтобы понять, насколько он серьезен.

Сейчас, я сижу у себя в квартире с телефоном в руке и думаю, звонить ли мне маме. Если Кирилл заявится к нам на порог и скажет, что он отец моего ребенка, то будет скандал. Хотя… если я сейчас позвоню и скажу, что он придет, то все равно будет скандал. И как поступить правильнее, я не знаю. И мне так страшно рассказать родителям правду о Кирилле. Одно дело какой-то неизвестный парень, про которого родителям ничего неизвестно, а другое – парень из нашего города, мама его знает, уверена, что отец в курсе, чей он сын. Папа точно не погладит его по голове. Повлиять на Кирилла и его решения я не в силах, убедилась в этом вчера. Что делать – я не знаю.

Просидев с телефоном около двух часов и взвешивая все за и против, я все-таки звоню маме. Лучше я их предупрежу. Мама отвечает взволнованным голосом, как она обычно делает в последнее время, стоит мне позвонить ей. Раньше я за ней такого не замечала.

–Привет, мама.

–Привет, Даша. Все хорошо? – поспешно интересуется мама, – Ты звонишь просто так?

–У меня все хорошо. Я… хотела кое о чем предупредить.

–Что-то случилось?

Опять тревога в голосе.

Я перевожу дыхание и решаюсь сказать.

–Мама, парень, от которого я беременна… он узнал… и в общем, он зачем-то хочет прийти к вам домой. Чтобы поговорить с отцом.

–Да? – мама явно опешила от этой новости, но быстро берет себя в руки, – А мы его знаем?

Вот он – тот вопрос, которого я боялась больше всего, то, что я хотела скрыть всеми силами. А теперь сама вынуждена рассказать родителям.

–Мама, я не хочу, чтобы он говорил с вами. Чтобы он вообще появлялся в моей жизни. Я же хотела сама!

–Успокойся, Даша. Не нервничай. Ничего страшного не случилось. И, возможно, разговор – это самое правильное, что может быть в данной ситуации. Ты не ответила, кто он?

–Ты его знаешь, мама. Это Кирилл Власов.

Мама молчит некоторое время, явно переваривая информацию. Конечно, она его знает.

–Ну что ты молчишь??? Скажи что-нибудь.

Мама откашливается, а потом неуверенно говорит:

–Даша, что я могу сказать? Могу лишь принять эту правду. Но он не настолько плохой парень, чтобы я ужасалась тому, что ты от него забеременела.

–Ты это папе скажи! И вообще неважно, кто бы он ни был. Вас не должно это волновать, я же решила, что буду одна. Он не должен иметь ко мне никакого отношения. Я не хочу, чтобы он приходил. Я не хочу, чтобы он говорил с отцом. Мама, прошу, не впускай его.

–Даша, успокойся, – мама опять начинает пытаться повлиять на мое состояние, чтобы хоть немного успокоить, – если он придет завтра, мы поговорим и выслушаем его. Сам факт того, что он собирается прийти, уже говорит, что он не такой уж и плохой парень.

–Мама! – я не выдерживаю и повышаю голос, потому что я слышу это, я нутром чувствую в голосе мамы – в ней загорается лучик надежды, что я не останусь одна в этой ситуации. Но это ложная надежда. – Мы все равно не будем вместе с Кириллом. Это решено. Поэтому перестань оценивать его. Тебя не должно волновать, насколько плох или хорош Кирилл. Я лишь боюсь за разговор между ним и папой. Я вообще не хочу, чтобы этот разговор был. Понимаешь???

Почему она не может понять меня? Почему она не может быть на моей стороне?

–Даша, если он придет, то разговора не избежать. Я поговорю с папой, попробую его подготовить. Не переживай, все будет хорошо.

Еще немного поговорив с мамой, я прощаюсь с ней. Сказать, что этот разговор меня успокоил, я не могу, волнение и неизвестность перед завтрашним днем все равно давят на меня. Я не могу заснуть. Сон накрывает меня лишь к трем часам ночи, и то, лишь потому, что бодрствовать мне не позволяет физическая усталость. Глаза закрываются сами собой.

Неопределенность так пугает меня, что утром я ощущаю разбитость, которая сковала все мое существо. Я могу лишь ждать. И это ожидание сейчас для меня самое сложное.

Глава 22.

Кирилл

Убегать от ответственности – это точно не про меня. Так что я решил, что надо поговорить с отцом Даши. Понимаю, что это будет сложно. Возможно, без мордобоя не обойтись. Отец Даши крепкий мужик, а я вроде как виноват. В его глазах я тот, кто сделал ребенка его дочери, а потом постыдно сбежал. Пусть даже он пока не знает кто именно, но об ухажере дочери у него явно не лестное мнение. Да он, наверно, готов его убить. Точнее не его, а меня. Надеюсь лишь на его здравый смысл и на свое желание все объяснить. Если он такой же, как Даша, то хрен он будет меня слушать. Я даже готов к тому, чтобы побыть грушей – ее отцу нужно выпустить пар. Да я бы, наверно, за свою дочь тоже убил ушлепка.

Игнатова не хочет, чтобы ее родители знали про меня. Где-то в глубине души меня это задевает. Я настолько плох, чтобы представить меня как отца своего ребенка? Или… блядь, я уже сам запутался. Какая мне нахрен разница на ее отношение ко мне? Вроде бы все понимаю, что должно быть никакой – меня не должно волновать ее отношение, что она думает, что я придурок, который трахнул ее только ради самоутверждения…

Но это не так. Мне не фиолетово. Меня задевает, что она скрывала. Меня бесит, что она не посчитала нужным сказать мне о ребенке. Я бешусь, что ее родители не знают. Что она открыто заявила мне, что я ей не нужен. Бесит, что мне не все равно. И то, что несмотря на все это, я хочу быть рядом с этой девушкой, которую почти не знаю, но которая стала важна для меня. Названия своим чувствам я еще не придумал.

Адрес Даши я знаю, номер квартиры уточняю у Лиды. Лида с сомнением смотрит на меня, но подробно рассказывает на какой этаж мне подняться и в какую дверь позвонить. Поэтому после работы, заехав сначала домой, чтобы переодеться, я еду туда, где меня особо и не ждут. Да я и сам уже немного тушуюсь, не каждый день такое происходит в моей жизни.

Стоя напротив двери, я минуту сверлю глазами звонок, а потом решаюсь. Дверь почти мгновенно открывается. На пороге стоит мама Даши, директор нашей школы, в кабинете которой я не раз побывал в школьные годы. Александра Сергеевна не выглядит удивленной, в отличие от меня. Я думал, что мне сначала нужно будет объяснять причину своего прихода. Но, видимо, Даша постаралась. Меня уже ждали.

–Здравствуйте.

Я смотрю прямо, не отводя глаза. Не хочу, чтобы сейчас меня признали единственной виновной стороной. Как говорится, без суда и следствия. Хочу, чтобы выслушали. Их дочь таким похвастаться не может – слушать меня она не желает.

–Здравствуй, Кирилл. Проходи, раздевайся.

Я захожу в коридор, снимаю ветровку и обувь. И следую за хозяйкой дома, на ходу рассматривая интерьер. Квартира большая, красиво обставленная, с очень хорошим ремонтом. И меня это не удивляет. У нас тоже почти так. Мы проходим в гостиную, где Александра Сергеевна предлагает мне сесть, указывая на кресло. Сама она садится рядом, на диван.

–Даша говорила Вам, что я приду?

–Да, она мне звонила. И… она очень переживает.

–Я знаю, она не согласна с тем, что я здесь.

Я выдерживаю внимательный взгляд матери Даши, а потом спрашиваю:

–Я бы хотел поговорить с отцом Даши.

–Я знаю. Он еще не приехал с работы. Но скоро будет. Мы можем сначала поговорить вдвоем?

–Да.

–Кирилл, скажи мне, как ты видишь эту ситуация со своей стороны? Мне нужно понять прежде всего это.

Почему-то это напоминает мне один из визитов ее кабинета в школе. Всегда так делала: выслушать обе стороны, а потом уже принимать решение – казнить или помиловать.

–Даша мне не сказала. Она вообще не хотела мне говорить.

–Что изменилось после того, как ты узнал?

–Все изменилось. По крайней мере, в моей жизни точно.

–О чем именно ты хотел с нами поговорить?

–О том, чтобы вы не думали, что я не признаю этого ребенка. Я хочу участвовать в его воспитании, несмотря на то, что Даша против. Он такой же мой, как у Дашин. Я хочу иметь возможность хотя бы видеть его.

–Я понимаю. И это, наверно, правильно.

Слышу, как Александра Сергеевна вздыхает. И мне, блядь, кажется, что она хотела услышать от меня другое.

Наш разговор прерывается звуком открывающейся двери – приехал хозяин дома. И я напрягаюсь. Мать Даши выходит в коридор, закрывая дверь в гостиной. Слов я не слышу, но их разговор длится минут пять, как дверь открывается и появляется Вячеслав Игоревич Игнатов. Я сразу же встаю.

Он сверлит меня гневным взглядом, но я решаюсь на то, чтобы подать ему руку. Рукопожатие выходит крепким, даже слишком. Отец Даши молчит, значит, право начать разговор предоставлено мне.

–Даша беременна от меня.

Я решаю сразу перейти к делу, но подбирать слова сложно. Тем более, если перед тобой человек, готовый в любую минуту сорваться и набить тебе морду. Боли я не боюсь, сопротивляться не собираюсь, но хочется успеть до этого момента объяснить все, как я вижу. Уверен, что после того, как в ход пойдут кулаки, меня никто особо слушать не будет.

–Мы встречались в мае, когда она была здесь. Потом она уехала. О том, что она беременна, я узнал на прошлой неделе, мне сказала ее подруга Лида. Сама Даша меня в известность ставить не хотела.

–Почему?

–Решила, что сможет справиться сама. Взяла ответственность за все произошедшее на себя. Но меня это не устраивает. Поэтому я здесь. Я хочу, чтобы Вы знали, что я никуда не бегу, я признаю своего ребенка. Я хочу участвовать в его жизни с самого начала. Даже если вам это не нравится. Я буду приходить.

–Почему Даша решила взять ответственность на себя?

–У меня есть девушка. И еще у нас с Дашей был случайный секс.

И вот сейчас наступает время кулаков. Вячеслав Игоревич делает три резких целенаправленных удара, один в лицо и два в живот. Я нагибаюсь, потому что мне нихрена не сладко. Как по мановению волшебной палочки в комнате возникает Александра Сергеевна. Стояла за дверью, мелькает в моей голове. Она сразу же подходит к мужу, говоря ему что-то. Что именно я не могу разобрать, но и не сильно пытаюсь. Сейчас я занят восстановлением своего сбившегося дыхания. Я выпрямляюсь, и вижу, как отец Даши идет к дивану и садится на него, держа локти на своих коленях и запустив пальцы в волосы.

–Садись, – произносит он глухо. И я следую его совету.

Александра Сергеевна садится рядом с мужем, тянет его за руку и сжимает его руку своими. Она пытается его поддержать. Много раз наблюдал такое у своих родителей. Значит тут все также, семейная идиллия. Жаль, что у их детей все не так, как у родителей.

Молчание затягивается, пока отец Даши не начинает говорить:

–Хочешь приходить? Я видеть тебя не хочу!

–Не Вы один, – глупо и по-детски, но я огрызаюсь, – Я не из-за Вас собираюсь приходить.

–Из-за ребенка значит? А как же твоя горячо любимая девушка?

Издевку в голосе Вячеслава Игоревича сложно не заметить, да я сам не знаю, как моя девушка. Мне это только предстоит узнать. Следующий пункт для разговора – как раз Алина.

–Я поговорю с ней на следующей неделе. Я расстанусь с ней.

Он смотрит на меня злым взглядом, но сказать, что я женюсь на их дочери, было бы откровенным враньем. Я не готов к такому шагу. И Даша не готова тоже. В то же время я понимаю родителей Даши, да и своих тоже. Они люди старого поколения, и для них важно, чтобы сначала создавалась семья, а потом уже рождались дети. В семье.

–Даша приедет сюда? Когда?

–Кирилл, Даша приедет в ноябре, – в голосе Александры Сергеевны я чувствую спокойствие, несмотря на то, что ситуация неординарная, – Она хотела остаться в Москве, рожать там. Но мы ее отговорили.

–Можно я буду приходить сюда, когда Даша приедет?

В комнате повисает молчание, а мать Даши смотрит на своего мужа, в котором я вижу внутреннюю борьбу.

–Что Даша думает на этот счет?

–Я думаю, она будет против. Но Вы же сами понимаете, что это неправильно. У меня такие же права, как и у Даши. Я буду платить алименты.

–Да не нужны нам твои алименты! Думаешь, мы за это беспокоимся?

Вячеслав Игоревич взрывается. Он переходит на крик, и я готов его выслушать.

–Ты, блядь, попользовался моей дочерью, а теперь пришел сюда, грудь колесом, я беру на себя ответственность? Буду платить алименты? На**й ты нам нужен? Сами воспитаем!

–Если вы все будете запрещать мне видеться с ребенком, я отсужу себе это право. Меня ничего не остановит. Я для себя все решил. Дело за вами. Не нравится, решим все через суд. Даше я этого не говорил, но говорю Вам. Я никуда не денусь. Я не заставлял Дашу спать со мной. А то, что все так получилось… уже ничего не изменить. И да, я беру ответственность. Я лишь хотел, чтобы вы поддержали меня, когда Даша будет гнать меня отсюда. Она упрямая, а я не знаю, как с этим бороться. Но и отступать я не буду.

Высказав все, что я хотел, я встаю и выхожу. Меня никто не останавливает, но когда я обуваюсь, в прихожей появляется мать Даши.

–Кирилл, пожалуйста, давай пока пойдем мирным путем. Я не хочу, чтобы Даша нервничала. И я понимаю, что она упряма. Но потерпи, я прошу тебя. Ради ребенка, если ты говоришь, что он для тебя важен. Я не против того, чтобы ты был рядом. Даша ведь просто делает вид, что она готова сражаться одна против всего мира, но она также, как и все, нуждается в поддержке… и в любви. А мой муж, дай ему время. Он отойдет. Просто ему сложно. И Даша со своим упрямством – копия отца. Так что, ты можешь понять, о чем я говорю. Нам нужно время, всем. Сейчас все на взводе, и ты тоже.

–Она не хочет со мной говорить. Не отвечает на звонки. Почему так сложно поговорить?

–Я не знаю, что там у вас произошло. Но значит на то есть причины.

–Я ее не понимаю.

–Кирилл, – я ощущаю неуверенность в голосе Александры Сергеевны, но она все же продолжает, – ты… тебе нравится Даша?

Я понимаю, о чем она хочет спросить, но в чем смысл этого вопроса, если я не нравлюсь Даше?

–Нравилась. Но не уверен, что это может повлиять на наши отношения. Нам сложно даже разговаривать.

Я прощаюсь и выхожу. Не знаю, чего я ожидал от этого визита, но теперь я чувствую себя более уверенно. Меня напрягало, что родители Даши думали, что я сбежал, как только узнал о том, что она залетела. Так поступают только трусы. Я себя таковым не считаю.

Как только я выхожу из подъезда и сажусь в машину, я набираю номер Даши. Не знаю для чего. Поделиться новостью, что я поговорил с ее родителями? Слышу в трубке привычные в последнее время гудки. Она не берет трубку. Наверно, не нужно удивляться. Пишу сообщение, уверен, она его прочитает. Она же не отправила меня в черный список.

«Я поговорил с твоими родителями. Сказал, что намерен быть рядом со своим ребенком».

Глава 23.

Кирилл

С момента нашего последнего разговора с Дашей проходит больше недели. Я каждый день, слушая гудки в телефоне, обещаю, что перестану ей звонить. Но на следующий день все повторяется вновь. Мне все равно хочется взять этот телефон и позвонить ей. Бля, это входит в долбанную привычку. Но нахрена? Вот зачем? Даже если Даша ответит, она все равно пошлет меня. В этом я уже убедился. Вся такая независимая, мне никто не нужен, я справлюсь со всем сама.

Но с недавнего времени появилась другая тупая привычка. Не дождавшись как-то ответа на звонок, я решил написать сообщение. Простое обычное «Как дела?», но мне пришел ответ «У меня все хорошо», чему я очень удивился и… обрадовался. Как школьник, ей богу. Пацан, которому ответила понравившаяся ему девчонка. У меня была улыбка до ушей. С этим нужно заканчивать. Но вот уже неделю я шлю это идиотское «как дела», а мне приходит неизменный ответ «у меня все хорошо». Так и живу.

Если Даше я названиваю сам, то с Алиной дела похуже. Я ей не звонил все это время. Потому что не могу разговаривать с ней, как раньше. Говорить о том, как я по ней скучаю, если это на самом деле не так, у меня не поворачивался язык. И я был рад, что Алине было не до меня все это время, она была занята сдачей экзаменов. Мы лишь переписывались, и то, не сказать, чтобы часто.

Сегодня разговора не избежать, потому что Алина приехала и уже звонила мне. Обещала быть у меня к вечеру, как я приеду с работы. Я и сам понимаю, что скрывать от Алины то, что происходит у меня, по крайней мере, несправедливо по отношению к ней. Я не хочу обидеть ее еще больше, чем уже обидел. Я ей изменил.

Вечером, почти сразу, как я приезжаю домой, Алина звонит мне в дверь. Не успеваю я открыть ее, как она бросается ко мне на шею и начинает целовать. Я целую ее в ответ, но я сам себе противен. Откуда это чувство, что все неправильно? Что я не должен целовать СВОЮ девушку? Пытаюсь закончить поскорее поцелуй и отстраняю от себя Алину.

Она это замечает и надувает губки:

–Ты что не скучал по мне?

–Ты хочешь говорить в коридоре? – я тяну Алину в гостиную и мы вместе усаживаемся на диван.

Алина льнет ко мне, а я невольно прижимаю ее к себе. Теперь ее ноги переброшены через мои, а голова покоится на моем плече.

–Алина, нам нужно поговорить.

Не знаю, что именно настораживает Алину в моем голосе, но из ее глаз пропадает веселье. Она понимает, что я хочу поговорить о чем-то серьезном. Возможно, это хваленная женская интуиция? Я не знаю.

–Говори.

Я собираюсь с духом, сложно говорить то, что обидит человека. Я не хочу ранить ее, Алина ничем не заслужила такого отношения от меня, но поздно о чем-то жалеть. Я уже изменил ей. Я могу лишь извиняться. Но кому нужны извинения? Они ничего не меняют. Это всего лишь слова.

–Алина, я изменил тебе.

Я смотрю ей в глаза, встречая ее потерянный взгляд. Растерянность сменяется злостью, и она толкает меня в грудь. Встает. Я тоже встаю.

–Когда? С кем?

Ее голос дрожит, а глаза краснеют, я знаю, что еще чуть-чуть и она заплачет. Я козел, раз допустил, что она плачет из-за меня.

–В мае.

–С кем???

Сейчас я не готов произнести имя Даши, она тоже здесь ни при чем. В тот момент ни у кого из нас не возникло мысли об Алине. С Дашей все понятно. Она о ней не знала. Вопросы могут быть только ко мне.

Я молчу, а Алина опять садится на диван и закрывает лицо ладонями. Всхлипы не дают сомневаться, что она плачет. Я сажусь рядом и начинаю гладить ее по спине. Это самое малое, что я могу. Она должна успокоиться.

–Что сейчас? Ты с ней? Ты изменял мне все это время?

–Это было всего один раз.

–Почему?

Я сам не знаю почему. Не хватало секса? Ты не приехала, а я не смог сдержать свой член в штанах?

–Прости меня, Алина.

Я не знаю, откуда она берет силы, но она открыто смотрит на меня своими полными слез глазами. Я вижу, что она обижена. Но также я вижу, что она смотрит на меня не так, как смотрела бы, если бы решила, что для нас все кончено. И мне надо сказать ей. Самое главное. И это точно добьет ее. Но у меня нет выбора. Сказать нужно в любом случае.

–Прости меня. Но нам нужно расстаться.

–Это из-за нее? Из-за той шалавы, с которой ты спал? Что я сделала не так? Почему ты поступил так со мной?

Голос Алины срывается на крик, но мои следующие слова заставляют ее замолчать.

–Алина, эта девушка забеременела от меня. И эти слова неуместны по отношению к ней.

–Ты что женишься на ней? Защищаешь ее?

Истерика начинается с новой силой, а вина стокилограммовым грузом ложится на мои плечи.

–Я не женюсь на ней. Но ты должна понимать, что у меня будет ребенок. Я… в общем я не знаю, все сложно. У меня теперь есть ответственность перед другой девушкой.

–Она специально забеременела от тебя! А ты попался на крючок! Она заставляет тебя жениться на себе? Кто она? Скажи мне!

С каждой секундой истерика Алины усиливается. Она уже не сдерживает себя.

–Скажи, кто она!

Она херачит по мне своими кулачками, а я пытаюсь поймать ее в свои объятия. Когда у меня это получается, я прижимаю ее к себе и начинаю убаюкивать, как маленького ребенка. Постепенно всхлипов становится меньше, пока я не слышу ровное дыхание Алины.

–Скажи, что ты не любишь ее.

–Я не люблю ее.

–Тогда почему мы должны расстаться? Давай забудем о ней. Никогда не будем о ней вспоминать.

–Алина, ты слышишь меня? – я отодвигаю ее от себя и смотрю в глаза, – у меня будет ребенок. Как я могу забыть о ней и не вспоминать?

–Ты… можешь платить ей деньги. И все. В чем проблема?

–Проблема в том, что я не буду так делать. Я буду воспитывать этого ребенка. Ей не нужны мои деньги.

–Значит, ей нужен ты? Ты не понимаешь, что тогда ты потеряешь меня?

Конечно, понимаю. Алина пытается пустить в ход последнее, что у нее есть. Но я уже все решил. Алина именно то, чем я жертвую из-за того, что произошло.

–Алина, нам нужно расстаться. Я не заслуживаю тебя.

–Перестань говорить все это! Как лицемерно! Это ты хочешь, чтобы мы расстались. Это ты изменил! Это по твоей вине сейчас все это происходит с нами!

–Я знаю. Прости меня.

Я начинаю уставать от этого бессмысленного разговора. И как бы мне стыдно ни было это признавать, я хочу поскорее закончить с Алиной. Я знаю, что виноват, что мне нет оправдания, но я больше не чувствую к ней того, что было раньше. Единственное чувство, которое я испытываю по отношению к ней – это вина, и еще раз вина. Но я не хочу начинать с ней с начала, строить что-то. Я не хочу ее. Я не волнуюсь о том, простит ли она меня.

Алина тянется ко мне, пытается поцеловать. Но я отворачиваюсь от нее.

–Так вот значит как? – в ее голосе звучит вызов, – я все равно узнаю, кто она. И тогда, она узнает, что зря влезла в наши отношения. Она разрушила мою жизнь, понимаешь?

–Я еще раз повторяю, она здесь ни при чем.

Я начинаю злиться. Алина резко встает и выходит из комнаты. Я не иду за ней. Слышу, как хлопает входная дверь. Меня должно волновать, что я обидел свою девушку, но вместо этого я ощущаю злость за те слова, которые Алина бросала в адрес Даши. Даша их не заслужила.

Пишу обычное «как дела» Даше, но сегодня мне этого мало. Поэтому получив знакомый ответ, я наглею и спрашиваю «как здоровье?». Ответа нет несколько мучительно долгих минут, но звук входящего сообщения позволяет мне вздохнуть с облегчением. «У нас все хорошо, намного лучше, чем раньше». Я с идиотской улыбкой на лице перечитываю это сообщение несколько раз. У них все хорошо. Я этому безумно рад.