Текст книги "Шесть нолей (ЛП)"
Автор книги: Л. п. Ловелл
Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Его пальцы едва касаются моего плеча, и меня тут же сковывает напряжением.
– Я не причиню тебе вреда, Элла.
Я ему не верю. Он хочет унизить меня, сделать из меня не более чем игрушку. И хотя это равноценно тому, что делали Тобиас и Престон, с ними все ощущалось по-другому. Его горячее дыхание скользит по моей шее, и я закрываю глаза, стискивая челюсть от накатившей тошноты.
– Ты напрягаешься всего лишь от моего прикосновения и все же жаждешь Тобиаса, – он смеется. – Я могу понять притяжение. Он... как мощь стихии, которая манит даже самых сильных из нас. Не нужно стыдиться желания к нему, моя милая игрушка. Не стыдись того, что хочешь их обоих. Они – мастера в этой игре, а ты – просто пешка для развлечения.
– Но я здесь, чтобы развлечь тебя, – говорю я.
– Ах, да, – соглашается он, его губы находятся прямо рядом с моим ухом. – Но я никогда не претендовал ни на что другое, кроме роли монстра, красавица, – выдыхает он возле моего горла. – Я бы сожрал тебя, погубил и сломал, но я также заклеймил бы тебя. Я бы опустошил всех, кто посмел бы причинить тебе боль, включая их, – его голос был пропитан властными ноткам. Легкость, с которой он произносит слова, заставляет меня содрогнуться.
Я не понимаю. Почему я? Из всех девушек в этом городе, почему именно я? Причина в том, что я достаточно глупа, чтобы попасться в эту игру? И я определенно безумная, не так ли? То есть им нужна была сумасшедшая девушка, которой нечего терять, девушка, которая попалась бы на их манипуляции. Мысли крутятся в хаотичном эмоциональном клубке. Слова, которые мне говорили Тобиас и Престон, проигрываются в моей голове на повторе, и мне интересно, придавали ли они им тот смысл, что и я? Я особенная? Необычная? Или же просто очередная бесполезная игрушка, сломанная кукла, которая ждет, когда ее отбросят в сторону?
В моей голове предстает картинка того, как, закончив со мной, они вышвырнут меня ко всем остальным ненужным куклам, и мы будем лежать там бесполезной кучкой спутанных конечностей и слезливых лиц с разбитыми сердцами и изуродованным разумом до неузнаваемости. Никто больше и никогда не будет с нами играть.
– Ты будешь моей, Элла, – говорит он. – Так или иначе. – Я с трудом сглатываю. – Это не должно тебе казаться таким уж ужасным исходом, – его пальцы убирают волосы с моей шеи, а затем губами он прикасается к верхней части моей спины. Его теплые пальцы скользят по моим рукам. Ему не хватает жестокости Тобиаса, и наглости вперемешку с игривостью Престона. Я не хочу его, но, боюсь, у меня нет выбора. – Закрой глаза.
Я закрываю глаза и чувствую касание шелковистой ткани к лицу, прежде чем она опускается поверх моих глаз.
– Просто предосторожность.
Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы, пока ведет меня за собой. Мое сердце колотится, адреналин свободно течет по венам, потому что в отсутствии зрения, я должна доверять ему. А я ему не доверяю.
Он ведет меня в неизвестности до тех пор, пока я не ощущаю, что мрамор под ногами сменился ковром, и затем меня с силой толкают вперед. С моих губ срывается короткий писк, прежде чем мягкие диванные подушки подхватывают мое тело. Руки Третьего опускаются на мои бедра, и он переворачивает мое тело, дёргая меня вниз, пока я не оказываюсь на спине. Я едва могу слышать, что он говорит мне, из-за собственного пульса, набатом стучащего в ушах.
Его пальцы нежно скользят по моей щеке и шее.
– Ты так прекрасна, Элла. Ты всегда была такой красивой. Такой чертовски идеально подходящей мне, – его пальцы касаются вершины моей груди, и он почти смеется. – Я могу бросить к твоим ногам весь мир, – от того, как его губы играючи касаются моего подбородка, по телу пробегает дрожь.
– Но я всего лишь игрушка, – выдыхаю я.
Он смеется.
– О, нет, моя красавица, ты – главная награда.
Неужели? Я – награда, вместо того чтобы быть игроком? Три игрока. Тобиас. Престон. Третий и я. Награда. Выигрыш или проигрыш, имеет ли вообще значение моя роль в этой игре?
Его губы накрывают мои, и я напрягаюсь. Его вкус ощущается мятным и болезненно знакомым, но мой разум отказывается исследовать его глубже, потому что тело инстинктивно замирает. Мои руки прижимаются к его груди, желая оттолкнуть. Я плотно сжимаю губы и стискиваю бедра. Его губы старательно трудятся, требуя открыться, приказывая подчиниться ему. Его пальцы с такой силой сжимают мои бедра, что мне больно, а его твердый член бесстыдно потирается о мое тело.
С рыком мужчина отрывается, оставляя меня лежать, трястись и тяжело дышать. Из-за своей вынужденной слепоты я внимательно прислушиваюсь к происходящему, но совсем ничего не слышу.
– У меня для тебя небольшой тест, – наконец, произносит он, и его голос раздается на удивление близко ко мне. – Пойдем, – он берет меня за руку и помогает подняться, прежде чем снова провести через дом. Дверь открывается и закрывается позади меня с мягким щелчком. Температура падает, и наши шаги отдаются эхом от стен. По моему телу пробегает нервная дрожь, когда он останавливает меня.
– Садись, – он направляет меня, и я чувствую что-то позади себя, наталкиваясь ногами. Я присаживаюсь, и холодное кожаное сидение неприятно ощущается на моих обнажившихся бедрах, когда платье задирается вверх. – Тест прост. Тебе просто необходимо ответить на мои вопросы. – Я сглатываю и киваю. – Хорошо, – он берет меня за руку и что-то цепляет на запястье, затягивает.
Я слышу скрип стула и догадываюсь, что мужчина тоже сел. Раздается щелчок и низкий гул.
– Элла, скажи мне свое полное имя?
– Элла Тейлор.
– И когда ты родилась?
– Шестого августа 1992 года.
– Ты когда-нибудь кого-то любила?
Я тяжело сглатываю, чувствуя, как капельки пота выступают на задней части моей шеи.
– Да.
– Кем был последний человек, которого ты любила? – он делает небольшую паузу. – И нужно ли мне напоминать, что ты не должна лгать...
Я колеблюсь, ответ крутится на кончике моего языка. Он будет ложью? Я больше не уверена.
– Сойер, – шепчу я, и его имя звучит скорее, как вопрос, чем ответ.
Третий вздыхает. Я слышу, как он чем-то стучит по столу.
– Элла... ты врешь или просто настолько глупая?
– Я... я не знаю. Я нервничаю!
С его губ срывается тихий смешок.
– Ох, этого не может быть... ты влюблена в Тобиаса Бентона?
Мое сердце пропускает удар. Люблю ли его? Нет, я не могу. Он извращенный и испорченный человек, мой мучитель и... мое спасение. Я ненавижу его и в то же время жажду. Можно ли ненавидеть и любить кого-то одновременно? Я не хочу любить его, потому что, безусловно, это делает меня самым слабым из всех существ, кем-то по-настоящему сломленным и жалким.
– Нет, – отвечаю я так тихо, что это слово едва ли громче, чем дыхание.
По комнате эхом раздается тихий рык.
– Элла, ты испытываешь мое терпение. Не ври мне, черт возьми, – он вздыхает. – Ты любишь Тобиаса Бентона?
Любовь и ненависть. Ненависть и любовь. Потребность и безопасность, теплота и удовольствие, и, прежде всего, ощущение правильного среди всего неправильного. Я размышляю о том, как чувствую себя непобедимой в его объятиях, о том, что он заставляет меня чувствовать, когда говорит, что гордится мной. Я думаю о том, как жажду его, будто он является воздухом, который мне необходим, чтобы выжить. О его грубых прикосновениях, его необузданной жестокости, пропитанной самыми сладкими поцелуями.
– Да, – срывается с моих губ одним единственным словом.
Молчание, момент, когда напряжение нарастает настолько интенсивно, что я чувствую, будто не могу сделать ни единого вздоха, а затем бум. Что-то падает на пол. Кресло с царапающим звуком скользит по полу, предполагаю, что Третий резко встал, а потом я чувствую его присутствие прямо перед собой и его горячее дыхание на моем лице.
– Ты любишь его?
Я пытаюсь взять под контроль дыхание, делая вдох и выдох, вдох и выдох.
– Я не хочу.
– Ты не... – он смеется, – ты не хочешь? Почему ты его любишь? Как ты можешь любить его?
– Я не знаю! – вскрикиваю я. И это действительно так. Я не могу это растолковать, не могу найти этому объяснение, но, тем не менее, сложившаяся ситуация и не нуждается в рациональном подходе. Тобиас заключает в себе нечто неповторимое, выступая особой и несокрушимой силой, и мне интересно, действительно ли это игра? Игра чувств, война сердец.
– Ты понимаешь, что проиграла? – спрашивает Третий с рычанием. – Какое у них было правило? Никогда не испытывать глубоких чувств. Ты проиграла, Элла...
Я качаю головой, медленно осознавая происходящее, прежде чем ощущение спокойствия окутывает меня.
– Ты можешь играть в свои игры, манипулировать мной и трахать меня, но сердце невозможно контролировать. Даже мое. Если я проиграла, то пусть так и будет. – От него так и исходит растущее напряжение. Мои слова беспокоят его. Между ним и Тобиасом существует какое-то соперничество, этим я и решаю воспользоваться. Я давлю на него, потому что на данном этапе, полагаю, мне больше нечего терять. – Тобиас выиграл, – говорю я, и улыбка касается моих губ.
– Неужели? – Я чувствую, что он находится вплотную к моему лицу, его губы касаются моих. – Выиграл ли он? Ты понятия не имеешь, что это за игра на самом деле, понятия не имеешь о ставках, не имеешь ни малейшего представления о том, что ты только что проиграла, – он обхватывает мое лицо, с силой впиваясь пальцами.
– Мне нечего было терять, – говорю я, мой голос звучит сильнее. С меня хватит этих мужчин, их игр и тактик.
– У тебя было все, чтобы потерять, ты просто не знала об этом, – он поднимает меня на ноги и выводит из комнаты. Я слышу, как за мной захлопывается дверь. – Если ты проиграешь, проиграю и я, а я не проигрываю, Элла. Мы не будем об этом говорить. Ты не можешь любить его, ты, должно быть, просто запуталась, – в его голосе проскальзывает паническая нотка.– Ты не должна любить его.
Он вновь тащит меня через весь дом, стискивая мое запястье с такой силой, что, должно быть, останутся следы. Я натыкаюсь на него, спотыкаясь и падая, но он не замедляется ни на секунду. Я слышу, как открывается дверь, а затем меня заталкивают в комнату. Мои колени встречаются с мягким ковром.
– Надень платье и будь готова через пятнадцать минут с повязкой на глазах, – бросает он, и дверь захлопывается.
Я срываю повязку с глаз, оглядывая роскошную комнату. Кровать с балдахином расположена посередине со свисающими вокруг нее занавесками из прозрачной ткани. Я поднимаюсь на ноги и опускаю взгляд на платье, лежащее на кровати. Рядом с ним лежит маска, матово-черного цвета, украшенная переплетающимися серебряными лозами. Сбоку белое перо, и серебряные ленты по бокам. Она прекрасна, но в этой игре я поняла одно: красота редко подразумевает что-то хорошее.
Глава 3
Лимузин останавливается возле огромного дома на берегу моря. Огоньки, исходящие от яхт и лодок, плотно усеивают горизонт. Водитель выходит и открывает дверцу передо мной, протягивая руку. Я выхожу на мостовую и бросаю взгляд на темные воды Атлантики. Ветерок, дующий из гавани, шелестит по юбке моего бального платья, а мое лицо скрывает плотно сидящая маска. Мое сердце беспокойно бьется в груди, потому что я не чувствую себя в безопасности рядом с Третьим. Его окружает аура злобы и особого чувства собственного достоинства, но ему не хватает доминирования и чистой силы, которыми так непринужденно владеет Тобиас.
Третий обходит лимузин и протягивает мне руку. Маска, которую он надел на себя, нервирует меня. Темная и устрашающая, представляющая собой лик зверя, искаженное гневом. Маленький кусочек кожи, который можно рассмотреть сквозь прорези для глаз, покрыт черной краской, а его голубые глаза, пронизанные холодом, кажутся безжизненными и лишенными какой-либо нравственности, но все же они вызывают у меня стойкое желание потерять себя и окончательно сдаться. Думаю, я сошла с ума... Неудивительно, не так ли?
– Ну же, моя игрушка, – подталкивает он меня, и мы поднимаемся по мраморным ступеням в сторону двойных дверей. Еще до того, как мы успеваем постучать, они распахиваются, и перед нами открывается зал, полный людей, разодетых в костюмы. Бальные платья, костюмы и маски. Классическая музыка наполняет воздух, и, хотя я и в красивом платье, все же чувствую себя не на своем месте.
Какой-то Джентльмен останавливает Третьего, его взгляд оценивающе пробегается по мне. Третий что-то шепчет ему, и у того на губах расползается извращенная ухмылка.
Он кланяется мне.
– Тогда удачи, – говорит он, прежде чем уйти. Мое сердце колотится, дрожит и скачет, меня поглощает удушающий жар. Все неправильно. С Третьим все неправильно. Он берет меня за руку и ведет через переполненную комнату к бару.
– Чего бы тебе хотелось? Может, шампанского? – спрашивает он.
– Да, спасибо.
Он кивает, пока мы проходим через бальный зал. Когда толпа расходится перед нами, я замечаю мужчину у бара. Его сшитый на заказ костюм сидит на нем идеально, подчеркивая его широкие плечи. Темные волосы аккуратно подстрижены и уложены. Мы останавливаемся около него, Третий прислоняется к стойке, и его холодные глаза, скрытые за маской, скользят от меня к мужчине рядом. Я стою между ними, все еще ощущаю неровный ритм своего сердца, мои мысли где-то далеко. Я нервно смотрю на мужчину справа. Он медленно поворачивается ко мне, темно-синяя маска с золотым узором, скрывающая его лицо, выглядит одновременно прекрасно и жутко. Она буквально кричит о власти так же, как и темные глаза, смотрящие сквозь прорези. Тобиас. Меня омывает облегчением, посылая расслабляющий гул по всему телу. Легкая ухмылка расползается на его губах.
– Ягненок, как я скучал по тебе, – говорит он, обнимая меня за плечо. Я с облегчением падаю в его объятья в поисках безопасности и своего убежища. Мой защитник. Я вдыхаю его неповторимый запах – смесь запаха денег и аромата чистого, с пряными нотками, одеколона, – наполняя им легкие. Я никогда не хочу покидать его. Я не буду...
– Итак, Тобиас, – обращается к нему Третий, его голос звучит бодро, – сегодняшняя ночь с нашей игрушкой принадлежит мне. Вы по полной веселились с ней до этого дня. День шестой – мой, – из груди Третьего вырывается тихий смешок, и я ощущаю, как волоски на моей коже поднимаются от страха.
Тобиас выпрямляется. Я чувствую напряжение, исходящее от него, когда его объятия становятся крепче. Он наклоняется к моему уху, его горячее дыхание накрывает мою шею, он нежно целует мою челюсть.
– Ты можешь поиграть с ней, Третий, но она принадлежит мне. Разумом. Телом. Душой. И два из этих трех компонентов тебе никогда не удастся получить.
Его слова обвивают меня, словно змея, стискивающая свои кольца, перекрывая кислород. И меня беспокоит не его заявление, что я принадлежу ему – я хочу, чтобы он владел мной во всех смыслах этого слова. Я хочу быть слабой для него. Я жажду сделать его слабым для себя, но я не хочу, чтобы Третий владел даже какой-либо частью меня. Когда-либо.
– О, – Третий хватает меня за талию, оттаскивая от Тобиаса, – в тебе так мало веры.
– Спроси ее, – говорит ему Тобиас. – Спроси ее, чего она хочет.
– Она не знает, чего хочет.
Мне хочется выказаться, но я понимаю, что рядом с Третьим лучше помалкивать. Позади Тобиаса стоит еще один мужчина – чистая белая маска и также идеально сидящий костюм. Длинные светлые волосы падают на его плечи, и он похож на прекрасного принца, о котором говорится в каждой сказке. Мне ли не знать об этом.
– Ну же, ну же, джентльмены, – вмешивается Престон. – Ведите себя мирно.
Зеленые глаза Тобиаса неотрывно следят за мной. Его грудь неравномерно поднимается и опадает, прежде чем он кладет руку на плечо Престона.
– В чём дело, Тобиас? – спрашивают Третий, в его голосе начинают проскальзывать хмурые нотки. – В конце концов, это была деловая договоренность.
– И некоторые деловые отношения не срабатывают, – Тобиас поднимает бокал виски к губам и делает глоток. – С некоторыми партнерами лучше не связываться, – его взгляд устремляется на Третьего, но тот лишь смеется.
– Да ладно, Тобиас... – Престон смотрит на меня. – Шестая игра, милая Элла, – говорит он. – Осталась всего лишь одна игра.
Тобиас медленно убирает руку от Престона, и меня накрывает паническая атака. Пожалуйста, не оставляйте меня... но Тобиас и Престон уходят, исчезая в толпе бальных платьев и масок.
Третий выдыхает, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я просто продолжаю искать в толпе Престона и Тобиаса, притворяясь, что, пока они рядом, ничто не может навредить мне. Третий не может причинить мне боль.
– Вот, маленькая игрушка. Выпей, – обращается ко мне Третий, протягивая бокал шампанского. Я смотрю на крошечные пузырьки, с шипением поднимающиеся к вершине.
Мой взгляд встречается с глазами Третьего, и на коже выступают мурашки. В его глазах плещется тьма. Какая-то животная потребность, обещающая разорвать меня в клочья. Поэтому я выпиваю шампанское, надеясь, что алкоголь подействует. На его губах играет ухмылка, и он слегка поворачивает голову в сторону, ведя меня на танцпол.
На заднем фоне тихо играет музыка, и Третий опускает свою руку на мою спину, прижимая меня к себе, одновременно поднимая мою руку вверх, чтобы насладиться вальсом. И мы танцуем, юбка моего платья плавно двигается в такт па и поворотов. Я смотрю ему в глаза, пытаясь заглянуть за пределы этой ужасной маски. Гул разговоров кружится вокруг меня. Вечерние платья и смокинги. Мужчины при власти. Женщины удачи. Разве не об этом мечтает каждая маленькая девочка? Бал, подходящий для королевской семьи. Деньги и богатство. И хотя это вполне может выглядеть как сказка, но я танцую далеко не с прекрасным принцем. Меня кружит в танце злодей в этой истории, зверь, скрытый под обликом человека. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю Тобиаса, его темные глаза внимательно смотрят на меня. Его челюсть стиснута. Престон шепчет ему на ухо, и мне любопытно, что же он говорит ему. Интересно, что они оба думают на счет того, что их драгоценное имущество находится в руках другого. Три злодея, никаких героев и окровавленная принцесса. И в отличие от большинства сказок я не верю, что кто-либо из нас может быть спасен.
Третий продолжает уверенно вести меня в танце, и внезапно музыка словно начинает играть свою собственную мелодию у меня в голове. Каждая нота вводит меня в мелодичный транс, пульсирующий сквозь мое тело. С каждым новым поворотом комната начинает сливаться в смазанное пятно, как невысохшие акварельные мазки. Красное и зелёное, синее... и тепло, которое внезапно переполняет меня... я чувствую его. Перед моими глазами словно вспыхивают далекие звезды на ночном небе. Все искажено. Всё не так... У меня во рту пересыхает.
– Что случилось, игрушка? – шепчет Третий мне на ухо, его дыхание щекочет мою шею. – Неважно себя чувствуешь?
Я сглатываю, внезапно мне становится страшно, что я могу проглотить собственный язык. Сердце колотится у меня в груди, как птица в клетке, отчаянно желающая освободиться. Третий запрокидывает голову, зловеще рассмеявшись, а затем он начинает меняться. Его маска меняется и трансформируется, глаза увеличиваются, нос превращается в раздвоенный язык, и он обвивается вокруг меня, как змея, удерживая все мое существо в плотно сомкнутых кольцах. Я пытаюсь вырваться на свободу.
– Элла, успокойся, – говорит он. – Ты устраиваешь сцену.
Единственное, о чем я могу думать, – это Тобиас.
– Я... – я спотыкаюсь, отступая от Третьего, устремляя взгляд в его холодные глаза, смотрящие на меня, как на добычу, чем я и являюсь. – Я хочу Тобиаса.
Он смеется.
– Ты не знаешь, чего хочешь.
– Я... я... – я не могу дышать. Перед моими глазами словно разбитое стекло: цвета и очертания расплываются, взрываясь фейерверками. Куда бы я ни повернулась – повсюду вижу монстров. Ожидающих меня с острыми зубами и когтями. Драконы и львы, дьяволы и призраки...
– Элла, – вновь зовет меня Третий и хватает за руки, дергая к себе. – Это всего лишь костюмы.
Я хватаюсь за голову обеими руками и закрываю глаза, но все равно вижу, как они пялятся на меня, и их рты скалятся в ужасающих улыбках.
– Пожалуйста, – умоляю я. – Не дай им съесть меня.
Третий проходится пальцем по моей щеке и прожимается подбородком к моей шее.
– Тише, тише. Успокойся. Это всего лишь вечеринка. Мы здесь только для того, чтобы повеселиться, поиграть в игру, если хочешь, – он снова смеется, и это потрясает меня до глубины души.
Моя голова кружится, перед глазами все плывет... и на мгновение кажется, что мои ноги не касаются земли.
– Шестая игра, Элла, – шепчет Третий. – Ты в игре?
– Я... я не могу... Что-то не так.
– О, да, – шипит Третий, обходя меня, – что-то очень, очень не так. Ты влюблена в Тобиаса, мужчину, который не способен на любовь. Мужчину, который выше всяких мелочей. Для него ты всего лишь развлечение, грязная игрушка. И все же ты любишь его, – он целует меня в щеку. – Так глупо. Так отчаянно. Неудивительно, что твой последний парень выбросил тебя, как мусор. Ты и твоя жалкая любовь бесполезны, – он поворачивает меня лицом к себе и проводит большим пальцем по моей нижней губе. – Бесполезная... но для меня ты будешь бесценнее золота.
Я хочу убежать. Я хочу уползти куда-нибудь и спрятаться. Музыка не прекращается. Искаженные видения вокруг меня. Третий... Я хочу, чтобы все это закончилось.
– Вот что я тебе скажу, – говорит он. – Почему бы тебе не пойти к Тобиасу и проверить, сможет ли он тебя спасти? Поиск способа спасти себя, и является целью шестой игры. Все, что тебе нужно сделать, это просто спасти себя. – Я смотрю на него, а он отмахивается от меня рукой. – Иди и найди его, Элла, найди своего рыцаря в самых черных доспехах. Иди и найди своего героя, посмотри, нужна ли ты ему сейчас. Теперь, когда игра почти закончена.
Я отступаю на несколько шагов, прежде чем развернуться на каблуках и броситься в бальный зал в поисках Тобиаса. Я ищу синюю с золотом маску. Я сталкиваюсь с людьми, слезы застилают глаза. Я проталкиваюсь сквозь толпу. С каждой секундой моя паника все нарастает, пока я не начинаю ощущать, что она может поглотить меня полностью.
– Тобиас? – кричу я. – Тобиас? – Комната молчит... или нет? Могу ли я доверять хоть чему-то в том состоянии, в котором сейчас нахожусь. Реальность – она вообще существует? – Тобиас?
А затем чья-то ладонь обхватывает мое плечо, тепло и нежно. Надежно. Я оборачиваюсь, сине-золотая маска приносит мне облегчение. Я припадаю к нему, прижимаясь к лацкану пиджака, как будто это единственное, что может меня спасти. Тобиас переплетает свои пальцы с моими и тихо выводит меня из бального зала, по длинному коридору с бесконечными зеркалами. Я не смотрю на свое отражение, не могу. Мы поднимаемся по лестнице и спускаемся по другому коридору, пока не достигаем комнаты с закрытой дверью. Тобиас достает ключ из кармана и вставляет внутрь замка, поворачивая его и открывая дверь.
Внутри огромная спальня. Кровать с балдахином стоит напротив стены с белыми занавесками, обтянутыми вокруг рамы.
– Я... я просто хочу...
Тобиас кладет палец на мои губы, заставляя меня замолчать, прежде чем сбросить пиджак и откинуть его на край кровати. Клянусь, он начинает двигаться, превращаясь в какое-то существо и сползает с кровати, двигаясь по полу. Я игнорирую это. Это безумие....
Тобиас расстегивает рубашку и снимает ее. Пауки расползаются по его коже. Что было в том напитке? В кроличью нору... и в самый вниз, как Алиса.
Не сказав ни слова, он хватает меня и поворачивает. Я слышу, как растягивается молния на платье, а затем чувствую прохладный воздух на коже, когда он срывает одежду и толкает меня лицом на кровать. Его пальцы на моей заднице, его прикосновения, как огонь, обжигают меня. Он трогает меня. Он стонет. А затем он заполняет меня сзади. Его горячий член вонзается в меня, такое знакомое чувство, такое привычное... и я сглатываю. Я сжимаю простынь в кулак, когда он врезается в меня. Я слышу голоса и звуки, и, даже закрыв глаза, я вижу цвета и призмы, формы, плавающие вокруг. Он ощущается таким тяжелым надо мной, таким грубым, что если бы мог убить меня, трахая, то убил бы.
– Не сердись, – выдыхаю я между глубокими проникновениями. – Пожалуйста.
– Тише, – говорит он, прежде чем ударить меня по заднице рукой.
Его пальцы впиваются в мои бедра, и он тянет меня, переворачивая на спину. Хватая за лодыжки, он раздвигает мои ноги и снова погружается. Это должно быть приятно, но ощущается неправильно. Что-то не так. Грубость и сила, но без той чистой похоти, которую он с такой легкостью вызывал... Я смотрю на золотой контур его губ, наблюдая за тем, как он дышит. При каждом движении краска светится под тусклым светом. Он щипает меня за клитор, трет его и уговаривает меня не сдерживать стоны. Он трахает меня сильно и жестко, и тепло быстро набирает обороты, поднимаясь все выше и выше, пока я корчусь под ним. На моем лбу и груди выступает пот, и с последним щелчком его большого пальца я кончаю.
Волна сильного жара разливается по всему телу. Я прогибаюсь под ним, оборачивая бедра вокруг него в финальной попытке удержать момент. Я теряю себя в блаженном тумане, невесомом чувстве, в котором тону. И без размышлений и сомнений я тянусь вверх и хватаю его за лицо, притягивая к себе в безжалостном поцелуе. Он стонет в мой рот, прежде чем замереть, проникая своим членом так глубоко, что мое тело простреливает вспышкой боли.
– Я люблю тебя, – шепчу я перед тем, как обмякнуть.
В воздухе разливается тишина – лишь звук его тяжелого дыхания, и тогда я понимаю, что натворила. Мои глаза резко открываются, и я упираюсь в его взгляд голубых и холодных глаз. Мое сердце останавливается, и я сажусь, пытаясь отползти от него подальше. В моей груди все сжимается от боли, а чувство предательства тяжестью наполняет воздух, не позволяя мне дышать.
– Такая глупая игрушка, – говорит Третий, улыбаясь за сине-золотой маской. – Никчемная шлюха, – он встает и хватает свою одежду, натягивает на себя брюки и оставляет рубашку расстёгнутой. – Меня уже тошнит от этой игры, – он засовывает ноги в обувь и смотрит на меня, но я не могу сосредоточиться на нем, потому что кажется, что стены за его спиной оживают, сжимаются и расширяются. Словно дыша...
Третий склоняется надо мной, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего.
– Твоя киска этого не стоила, – выплевывает он, разворачиваясь к двери и открывая ее. Он уже ступает одной ногой в коридор, когда засовывает руку в карман и вытаскивает что-то наружу. – Шестая игра, – произносит он перед тем, как поднять кинжал, серебряное лезвие сверкает на свету. – Все, что тебе нужно сделать, – это выжить, – он бросает нож в комнату, и я смотрю, как он скользит по полу. Дверь захлопывается, щелкает замок, а я неподвижно сижу, ощущая вытекающую сперму Третьего из себя.
Глава 4
Что я наделала? Я хватаю простыню и вытираю себя, крича, пока пытаюсь избавиться от прикосновений Третьего. Я чувствую его повсюду и внутри себя. Кислота разъедает моё горло, и меня стошнило прямо на кровать. Моя голова кружится и пульсирует, сердце бешено бьется, и мой разум представляет собой беспорядочный клубок мыслей и пустоты одновременно. Я опускаю взгляд на простыни. Я кончила для него. Я кончила для него...
Я спрыгиваю с кровати и пересекаю всю комнату, пока моя голая спина не касается холодной стены. Я забиваюсь в угол и скольжу вниз по стене, заливаясь плачем.
За дверью слышны голоса, но вскоре они превращаются в карнавальную музыку, и я хватаюсь за голову, притягивая колени к груди. Комната начинает вертеться, взрываясь разными цветами, создавая ощущение, что я на ярмарке. Закрывая глаза, я пытаюсь сосредоточиться и заставить перестать все вокруг меня вращаться. Что происходит? Моя кожа покалывает от ощущения ползающих насекомых. Когда я смотрю вниз на свои руки, они начинают меняться. Моя кожа тает как воск, пульсирует и двигается. Крича, я хватаюсь за предплечье, пытаясь удержать его на месте.
И затем разноцветная какофония вновь начинает медленно вращаться вокруг меня, обретая новые формы. Из тени выползают чудовища, их морды искривлены и гротескно рычат на меня в оскале, плюются и жаждут моей крови.
Я карабкаюсь по полу и хватаю нож, сжимая его так сильно, что у меня болят пальцы. Я неистово рублю одного из монстров, и он визжит, падая на пол. Я прыгаю за ним, снова и снова погружая лезвие в его тело. Теплая кровь брызжет мне в лицо. Одно из существ цепляется в меня, его когти впиваются в мои тающие руки. Меня накрывает адреналин, я сражаюсь за свою жизнь. Я наношу удар за ударом, крича, отбиваясь, хватаясь руками и щелкая зубами. Я рублю и режу, колю и режу, пока они не умирают. Они все мертвы. Я заползаю обратно в угол, сжимая нож и ожидая, пока из тени выползет еще больше монстров. Слезы текут по моему лицу и губам, смывая металлический привкус крови во рту.
Дверь в комнату открывается, и я смотрю на эту сине-золотую маску, гипнотически переливающуюся цветами. Тобиас... но, подождите, это не Тобиас. Третий. Это Третий...
– Элла... – произносит он мое имя.
– Держись от меня подальше! – я указываю окровавленным ножом на него, и он останавливается на полпути.
Он поднимает руки и слегка склоняет голову набок.
– Ягненок...
– Перестань! Уходи. Оставь меня в покое, – я задыхаюсь, мое сердце бьется о ребра. – Просто... – я опускаю взгляд на свое обнаженное тело, покрытое кровью. Бросив нож, я вытягиваю руки, с них капает что-то теплое, они окрашены в красный цвет. Густая кровь пузырится на моей коже, как смола. Я отчаянно вытираю руки о спину, живот и грудь, пытаясь это прекратить.
– Элла, – голос отвлекает мое внимание от рук, и я снова тянусь за ножом, держа его обеими руками перед собой.
– Нет. Я ненавижу тебя, Третий. Я убью тебя, и тогда я выиграю. Я выиграю! – Третий отходит от меня и медленно снимает маску. На меня смотрят завораживающие зеленые глаза Тобиаса. Он такой красивый, словно мерцающий мираж в пустыне смерти и болезней. Слишком идеально. Слишком красиво. – Не настоящий. Не настоящий, – бормочу я сама себе.
– Сладка Элла, – шепчет Престон, выходя из-за миража Тобиаса. – Это не Третий, это Тобиас, – он подходит ко мне, держа руки перед собой. – Могу я подойти к тебе? – спрашивает он.
Я ударяюсь затылком о стену и закрываю глаза. Моя рука дрожит, когда я прижимаю рукоять ножа к груди, царапая кожу. Я все еще чувствую прикосновения Третьего на себе, и я хочу очистить свою собственную кожу от него. Я смотрю вниз на свою руку, а затем на нож, прежде чем прижать лезвие к коже. Картофель. Это будет как чистка картофеля. А потом его грязное присутствие исчезнет.
