Текст книги "Шесть нолей (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Лорен Ловелл, Стиви Дж. Коул

«Шесть нолей»

Серия: Игра (книга 6)

Автор: Лорен Ловелл, Стиви Дж. Коул

Название на русском: Шесть нолей

Серия: Игра_6

Перевод: PushonokLana

Сверка: lildru

Бета-корректор: CritiK

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra

Аннотация

Что бы вы сделали ради миллиона долларов? Или, точнее, что бы вы не сделали?

Сыграли бы в игру?

Один контракт. Два парня. Три игрока. Четыре хода. Пять правил. Шесть нолей. Семь дней.

Никаких стоп-слов. Никаких вопросов. Полное подчинение. Сыграем?

Глава 1

Резко проснувшись, я делаю судорожный вздох, наполняя легкие столь необходимым мне кислородом. Я едва ли могу вспомнить, что мне приснилось, лишь ощущение бесконтрольного страха на протяжении всего этого времени. Непрошеные картинки наполняют мозг, с трудом продираясь сквозь густой туман, из-за которого у меня болит голова. Пистолет. Кровь. Мои дрожащие пальцы, нажимающие на спусковой крючок. Выстрел. Я – монстр.

Сердцебиение ускоряется, а по коже пробегают мурашки лишь от одних этих мыслей. Я едва могу дышать, и тело дрожит от осознания того, что я совершила, и в кого превратилась. Ладонь скользит по моей обнаженной спине, и я бросаю взгляд через плечо на Тобиаса. Тусклый утренний свет очерчивает его идеальное тело. Он лежит на кровати, его волосы в полном беспорядке, а глаза все еще закрыты, пока его пальцы успокаивающе поглаживают мою кожу.

– Иди сюда, ягненок, – шепчет он, в его голосе звучит командная нотка, несмотря на то что он только проснулся.

Мне хочется ненавидеть его за то, что он превратил меня в такого человека, но знаю, что его вины в этом нет. Это только я. Мой стыд, моя ненависть – это все принадлежит мне. И если быть совершенно честной с собой, я не могу ненавидеть Тобиаса, потому что, думая о том мгновении, о той самой секунде, когда я спустила курок, меня охватывает чувство справедливости, которое я испытала в тот момент. С осознанием этого приходит и легкое чувство спокойствия. Может, я ошибаюсь или моя натура ужасна сама по себе, но, возможно – а такая вероятность есть, – если я смогу убедить себя в правоте своих действий, то все будет хорошо. Я буду в порядке.

Мое сердце успокаивается, а затем я устраиваюсь удобнее, положив щеку на теплую грудь Тобиаса. Он обнимает меня и кладет руку на мою поясницу. Я ощущаю, как он тесно прижимается ко мне своим горячим телом, и я чувствую себя обнаженной. Одновременно беззащитной и прекрасной. Я тянусь к нему, положив руку на его живот и потеревшись носиком о его широкую грудь. Голос, вопящий на меня откуда-то из самых дальних закутков сознания, твердит мне, что я неправильная, и сломленная, и облажалась сверх всякой меры, если ищу утешения у мужчины, который заставил меня застрелить человека, и я ужасна, потому что утешение, которое я так жажду получить, необходимо мне лишь для того, чтобы освободить меня от невероятного чувства вины. Вновь и вновь, как ядовитая змея, пожирающая свой хвост, в моей голове прокручиваются эти мысли, и когда же этот порочный круг прервется?

Этот голос становится все тише с каждым днем. Шесть дней, чтобы выиграть или проиграть. Шесть дней, чтобы потерять ту девушку, которой, мне казалось, я была. Только теперь я не уверена, что она когда-либо существовала. Вся моя прошлая реальность совершенно изменилась и размылась, теперь Тобиас и Престон моя реальность. Превосходство и власть. Жизнь и смерть. Грязные игры. Это моя реальность.

Матрас позади меня прогибается, а затем к моей спине прижимается теплое тело Престона. Они заставляют меня чувствовать себя в безопасности и желанной, лелеемой и – если я осмелюсь это сказать – любимой, когда нахожусь в их объятьях. Наступил шестой день. Как такое возможно, что появилась физическая нужда в ком-то, чтобы продолжать существовать в этом мире и дальше, всего за шесть дней? Губы Престона почти невесомо ласкают мою спину, а его пальцы скользят по моему бедру, прежде чем переместиться на живот Тобиаса. Кубики пресса Тобиаса перекатываются и сокращаются под моей ладонью, его тело медленно оживляется под нашими совместными прикосновениями. Здесь истоки блаженства. Я не нуждаюсь в морали. Или в чувстве вины. Мне нужны лишь они: чувствовать их прикосновения, их власть, их правила в этой извращенной игре.

Я переворачиваюсь на бок, и Престон прижимается ближе ко мне, его губы изгибаются в игривой улыбке.

– Ты такая красивая, сладкая Элла, – его губы касаются моих, и это прикосновения почти нежное, как легкая ласка. – Такая идеальная.

Тобиас переворачивается набок, опираясь на локоть с другой стороны от меня, и грубо обхватывает мое лицо, отрывая мой взгляд от Престона. Я встречаюсь с его головокружительными зелеными глазами, полными грязных мыслишек и порочных обещаний. Он впивается в мои губы, и его поцелуй полная противоположность поцелуя Престона, которым он сейчас меня наградил. Грубый и жестокий, требовательный и без каких-либо извинений – вот он мой Тобиас. Пальцы проходятся по моему обнаженному животу, танцуя, и я дрожу в ответ. Губы Престона опускаются на мою шею, оставляя горячий поцелуй.

Ладонь скользит между моих ног, в то время как другая обхватывает меня за бедро, раздвигая ноги. Без предупреждения один из них с силой вводит в меня пальцы, выбивая весь воздух из моих легких. Глубокий гортанный смех вырывается из Престона, и в это время Тобиас хватает его за волосы. Я наблюдаю в восхищении, как их губы встречаются, а языки сплетаются в проявлении абсолютно мужской доминантности. И все это время пальцы продолжаются глубоко толкаться в меня, двигаясь и изгибаясь под идеальным углом. Я сгораю, выгибаясь и изнывая, потому что хочу их. Я всегда хочу их.

Тобиас отрывается от Престона и поднимает меня на руки, крепко удерживая в своих объятиях мое обнаженное тело, и направляется к двери в патио. Престон идет перед нами и раздвигает шторы. Яркое утреннее солнце проникает в комнату. Я устремляю глаза на Тобиаса, и он смотрит на меня с ухмылкой, когда Престон открывает дверь. Звуки улицы, клаксонов и голоса людей наполняют воздух.

– Ягненок, – шепчет Тобиас мне на ухо, его горячее дыхание заставляет кожу покрыться мурашками. – Мне нравится, что другие люди могут нас заметить.

Я бросаю взгляд за перила, на оживленную улицу, и в животе сладко ноет. Тобиас ставит меня на пол, а я продолжаю смотреть за перила, наблюдая за людьми внизу на улице.

– Я хочу, чтобы все услышали, как ты кончаешь, Элла, – Тобиас проводит пальцем по моему бедру и между ног.

– Кончи для нас, – шепчет Престон, перемещаясь за мою спину и прижимаясь своим голым телом и твердым членом к моей заднице. Престон оставляет обжигающие поцелуи на моей спине и плечах, а затем Тобиас обхватывает его лицо, притягивая к себе, и набрасывается на его губы. Мое тело охватывает жар, когда я вижу, как они целуются.

Я хватаюсь за Тобиаса, опускаюсь на колени и жадно вбираю его член.

– Черт, твой рот... – стонет Тобиас, стискивая мои волосы.

Как только они отрываются друг от друга, Тобиас отталкивает меня от своего члена и заставляет встать на четвереньки, вновь наматывая мои волосы на кулак, и разворачивает меня к Престону. – Отсоси ему, ягненок. Заставь его кончить в твой рот.

Престон улыбается, когда я притягиваю его к себе, целую набухшую головку члена и провожу языком по всей длине.

По улице под нами проезжает автомобиль, громко сигналя. Звуки отбойного молотка многократно отражаются от стен и уходят в небо.

– Я буду трахать твою мокрую киску, пока ты не начнешь умолять меня остановиться, – говорит Тобиас и входит в меня по самые яйца. Его резкий толчок заставляет меня поддаться вперед, и член Престона еще глубже погружается в мое горло. Я задыхаюсь.

– Давай, ягненок, глотай его член.

Я не могу сдерживать стоны и цепляюсь за бедра Престона, пока Тобиас берет меня самым желанным и грубым способом, который я когда-либо испытывала. Боль и удовольствие. Любовь и ненависть. Подчинение и доминирование. Все это наполняет воздух вокруг и заставляет меня задыхаться.

– Престон, ты хочешь кончить ей в рот или киску? – спрашивает Тобиас, трахая меня сзади. Про себя я умоляю, чтобы он выбрал киску. Мне хочется, чтобы они оба вошли в меня. Заполнили меня. Имели меня. Прямо здесь и на глазах у всех.

– Чего ты хочешь, Элла? – спрашивает Престон. Я поднимаю на него глаза, все еще удерживая его член у себя во рту. Он проводит пальцем по моей щеке. – Как тебе хочется?

Я не произношу ни слова, лишь выпускаю его член изо рта, тянусь назад и обхватываю скользкий член Тобиаса, направляя его в свою задницу. Мой взгляд прикован к Престону, когда толстый член Тобиаса давит на мой жаждущий вход. Медленная ухмылка появляется на губах Престона.

– Ты любишь отдаваться, не так ли? – скорее утверждает он, чем спрашивает. Следующее, что я осознаю, меня поднимают на ноги. Престон удерживает меня за талию, а Тобиас помогает ему поднять меня. Престон прислоняется к боковой стене здания, откуда открывается потрясающий вид на город. Мои ноги обхватывают его бедра, и его член с легкостью скользит внутрь меня. Глубоко, жестко и идеально.

– Ты сделал ее такой влажной, Тобиас, – рычит он, и мое сердце бьется сильнее.

Тобиас обхватывает ладонями мои ягодицы, скользя пальцем по дырочке, прежде чем толкнуться внутрь. Мне нравится ощущать его там, где никогда не было другого мужчины. Это грязно и неправильно, но с ним так хорошо. С ними.

Тобиас опускает подбородок мне на плечо, его теплое дыхание скользит по моей шее, пока его палец двигается в моей заднице, в едином ритме с членом Престона.

– Скажи мне, что ты хочешь меня в своей заднице, Элла, – шепчет он.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня в задницу, Тобиас.

Он вытаскивает палец и направляет член в меня, давление нарастает с каждой секундой, пока он мучительно проталкивается внутрь.

– А потом, – стонет он, когда весь его член оказывается глубоко внутри, – я трахну в зад Престона.

Пальцы Престона впиваются в мои бедра, пока он продолжает изо всех сил трахать меня. Я чувствую, как их члены сталкиваются в борьбе за пространство, создавая во мне блаженное трение, с которым ничто не идет в сравнение.

– Кричи для нас, ягненок, – приказывает Тобиас, и его толчки становятся быстрее.

– Кончи для нас, сладкая Элла, – добавляет Престон.

Всего этого слишком много для меня. Тобиас, Престон и город под нами. Из меня вырываются стоны, вперемешку с плачем, я нанизываюсь на них, объезжая оба члена, как одержимая. Тобиас хватает меня за челюсть, прислоняя лицо к моей щеке, глубоко погружаясь внутрь меня. Надеюсь, его глаза прикованы к тому, что происходит между моих ног, наблюдая, как толстый член Престона скользит внутрь и наружу.

– Посмотри на людей внизу, Элла, – шепчет он. – Как ты думаешь, о чем они думают? – он врезается в меня с такой силой, что из меня вновь вырывается стон. – Как думаешь, они хотят быть на твоем месте? Хотят, чтобы в них так же погружались наши члены?

– Расскажи нам, сладкая Элла, – шепчет Престон, прежде чем опустить палец на мой клитор и ущипнуть.

Я буквально перегружена ощущениями и эмоциями. Жар наполняет мое тело, и я начинаю стонать, свободно падая в блаженство, которое они создают.

– Кричи для них, Элла, – требует Тобиас, его хватка на моей челюсти усиливается. – Кричи для них, чтобы они знали, как хорошо тебе с нами.

– Блять, – кричу я, пока Тобиас, и Престон продолжают беспощадно трахать меня. – Я... я... – я не могу отдышаться. – Блять...

Тобиас смеется.

– Громче.

– Блять, – стону я, и мой голос эхом расходится за пределы патио.

Через несколько секунд Тобиас замирает, за ним следует Престон. Они оба стонут и пытаются восстановить дыхание, в то время как я обессилено оседаю между ними.

– А теперь… – начинает Тобиас, отходя от меня. Он похлопывает по столу, и Престон ставит меня на ноги, подводя к столу. Я сажусь, и Престон хватает меня за лодыжки, раздвигая ноги в стороны, и смотрит.

– Ты выглядишь такой красивой, – произносит он.

Тобиас становится позади и склоняется над его плечом, его взгляд сосредоточен на моей киске.

– Разве она не выглядит идеально, покрытая нашей спермой, Престон? – он смотрит на меня и ухмыляется, прежде чем скользнуть одним пальцем в меня и с улыбкой засунуть его в свой рот. –Такая вкусная, ягненок. Такая вкусная.

Престон накрывает меня своим ртом, и я вздрагиваю.

– Не двигайся, – предупреждает он, выгибая бровь. Я очень стараюсь оставаться на месте, когда его язык вновь скользит по моему опухшему клитору.

Тобиас впивается в меня своим пронзительным взглядом, сжимая в руке член и хватая Престона за задницу. Одним сильным толчком он врезается в него, и Престон закрывает глаза и издает протяжный стон, который легкой вибрацией отдается в моей чувствительной киске. В ответ из меня тоже вырывается стон.

Престон вырисовывает круги языком, и я чувствую, что вновь близка, балансируя на грани, с силой цепляясь пальцами за край стола, в желании подождать их. Я хочу утопать в этом похотливом трансе, разделяя момент близости вместе с этими двумя мужчинами. Престон сжимает в кулаке свой собственный член, усердно надрачивая, пока Тобиас вбивается в него. Его язык начинает двигаться быстрее, жестче, соответствуя и вторя каждому толчку Тобиаса, и затем я чувствую, как он горячей струей кончает на меня, и отпускаю себя. То, как они способны унизить меня, заставляя почувствовать себя богиней, оставляет меня уязвимой и открытой перед ними самым трагическим способом из всех. Я чувствую себя полностью использованной, оскверненной и наслаждающейся всем этим. Я жажду этого. Я существую для этого. Они – мой наркотик. Мой порок. И все, чего я хочу, – это принадлежать им.

Протяжный стон вырывается из груди Тобиаса, прежде чем он замирает. Отстранившись, Тобиас встает рядом со мной, проводя пальцами по моим волосам.

– Во всем мире, Элла, ты мой единственный ягненок, – и на этом он оставляет нас с Престоном, использованных и обнаженных на балконе.

Глава 2

Я вхожу на кухню, одетая в блузку и юбку-карандаш, которые мне приказал надеть Тобиас. Само собой, никакого лифчика. Тобиас и Престон уставились на меня, их голодные и темные взгляды скользят по моему телу.

– Тобиас, почему наши секретарши не выглядят так же? – с усмешкой спрашивает Престон.

Кривая улыбка растягивается на губах Тобиаса, прежде чем его взгляд медленно перемещается от меня к лежащему перед ним документу.

– В таком случае ты бы совсем перестал работать.

Престон протягивает мне чашку кофе. Его бледно-серая рубашка расстегнута на пару пуговиц, а светлые волосы собраны в его обычный небрежный пучок. Я бы сказала, что он был отражением света для тьмы Тобиаса, но это было бы неправдой, потому что все в Престоне – ложь. Его красивое лицо, улыбка, которая обманчиво заставляет чувствовать себя в безопасности... По крайней мере, Тобиас выглядит темным и опасны, каким он и является на самом деле). Престон же – волк в костюме от Версаче, и все же я ему доверяю. Вчера, когда я плакала, он обнял меня и снова собрал воедино. А затем, когда я почувствовала себя в отчаянии и неспособной ничего изменить, ощутила себя абсолютно беспомощной, они вложили пистолет в мою руку. Они превратили меня в убийцу. Я подарила тому мальчику справедливость. Я прикончила убийцу, и это было правильным решением? Они знали, что я нуждаюсь в большем, чем способна сделать самостоятельно. Мне просто нужно было отпустить себя. Мне нужно было увидеть, что в самых мрачных действиях есть свет. Я была права. Я поступила правильно.

Я беру чашку кофе у Престона. Обычно Тобиас покидает кухню почти сразу, как заканчивает с кофе, будто он выше всех этих обыденных вещей, но сегодня он остается. И поэтому, вместо того чтобы сидеть с Престоном, я занимаю место рядом с Тобиасом. Престон прислоняется к стойке напротив меня, его губы растягиваются в понимающей улыбке. Откашливаясь, он обходит стойку и проводит рукой по моей талии.

– Ах, как я буду скучать по нашему утреннему кофе, Элла, – он целует меня в шею, и я сглатываю. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Тобиасом. Что он имеет в виду под этим? Они покидают меня? Я проиграла? Я думала, что в ту ночь на мосту мы заключили сделку: прыгнуть или остаться с ними навсегда. Я хочу быть с ними навсегда. Это может быть глупо, извращено и неправильно, но если я останусь с ними, тогда все сомнения перестанут что-либо значить, потому что этот мир – их мир – является тем, в котором нормальность и здравомыслие... не имеют значения. Он сказал, что я его ягненок, но что если все это часть игры?

Престон выходит из комнаты, и Тобиас протягивает ко мне руку, касаясь пальцем подбородка.

– Всегда так много вопросов, – говорит он, прищурившись.

– Я...

– Я вижу их в твоих глазах, ягненок. В конце концов, глаза – это зеркало души, – он проводит большим пальцем по моей нижней губе, заставляя меня замолчать, прежде чем наклониться и поцеловать меня в щеку. – Я тоже буду по тебе скучать... – он поднимается со стула, и меня начинает накрывать паникой. Они собираются бросить меня. Как глупо с моей стороны было верить, что все происходящее может быть чем угодно, кроме игры. – Давай, ягненок, – зовет он меня. – У нас есть работа.

Настал шестой день. Кого они заставят меня убить сегодня? В конце концов, разве это не игра? Мерзкая игра в русскую рулетку, где я исполняю роль заряженного пистолета?

Всю поездку в офис Тобиаса я переполнена беспокойством. Мне казалось, они хотят меня, но что если мое желание – это игра? И я уже совершала поступки, которые без их присутствия рядом со мной могли бы казаться ужасными и непростительными. Нас высаживают у бокового входа, и, в отличие от других случаев, когда я приходила сюда, мы не проходим через главный, а вместо этого используем боковые двери.

К тому времени, как они заводят меня в офис, я чувствую, что меня тошнит.

– Присаживайся, – говорит Тобиас.

Престон подходит к столу, берет большую пачку файлов и подносит их ко мне, кладет их на колени.

– Выбери один, – он улыбается, прежде чем взглянуть на Тобиаса.

Я пролистываю папку. На каждый файл нанесено имя женщины. Я открываю первый: Мелисса Томпсон. Внутри фото. Резюме. И заметки. Заметки о том, что она любит. Где она ест. И красными чернилами обведены слова: «Семья мертва. В полном одиночестве. Безработная. Нет перспектив».

Я тяжело сглатываю, позволяя пальцам задержаться на чистой белой бумаге. Это все кандидатуры на мою замену?

– Выбери одну, – нетерпеливо повторяет Тобиас. Я передаю ему файл Мелиссы, и ничего не могу с собой поделать. Я представляю, как будут смотреться ее темные волосы, зажатые в руке Тобиаса, и ее раскрытые губы, когда Престон заставит ее кончить. Я сглатываю противный вкус ревности, пробивающийся мне в горло. Так это все? Я для них игрушка, не более чем развлечение, и все, что они говорят, – дешевая ложь.

– Ты даже не посмотрела остальных, – полные губы Тобиаса сжимаются в недовольстве.

– Ты сказал мне выбрать, – я встаю, скрестив руки на груди. – Я выбрала.

Тобиас выгибает бровь и толкает папку в мою сторону.

– Сделай выбор. Посмотри все файлы и выбери женщину, которая, по твоему мнению, лучше тебя.

Мое настроение резко меняется в ответ на его жестокость. Мне больно, и я злюсь. Он творил ужасные вещи со мной, но это кажется самой худшей из всех.

– Они все будут лучше меня, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. Они будут, потому что не попадут в такую ловушку, как я. Они могут принять участие в игре, могут выиграть или проиграть, но они не отдадут свои сердца монстрам, потому что кто бы вообще решился на такое? Только по-настоящему одинокая отчаянная девушка. Такая как я.

Престон качает головой и засовывает руки в карманы, встает рядом с Тобиасом.

– Неверный ответ, ягненок, – Тобиас бросает на меня хмурый взгляд, его ноздри расширяются. – Мы так ничему тебя не научили?

Престон опускает руку на плечо Тобиаса и что-то шепчет ему на ухо. Тобиас закрывает глаза и откидывает голову назад. Я наблюдаю за движением его адамова яблока, пока он тяжело сглатывает. Когда он снова опускает голову, его глаза открываются, и он вздыхает.

– Выбери один, Элла.

Я сердито пролистываю несколько файлов, пока не нахожу блондинку похожую на чирлидершу.

– Она выглядит мило. Доверчивой... глупой. Обычно как раз такие всегда готовы взять член в задницу.

Престон подавляет смех, и Тобиас забирает файл из моей руки и отбрасывает его в сторону.

– Другой.

Я пролистываю еще три, пока не нахожу рыженькую.

– О, она выглядит дешево и распутно, – я передаю ему файл.

– Я предупреждаю тебя, Элла, – говорит Тобиас, беря папку и бросая ее вниз. – Найди идеальную.

Я склоняю голову набок, мои глаза пробегаются по его телу и снова поднимаются к глазам.

– Ее не существует. Нет такой девушки, которая может выиграть в вашей игре, – выплевываю я с шипением.

Медленная улыбка расползается по его губам.

– Разве?

– Сладкая Элла, почему ты говоришь такие вещи? – Престон подходит ко мне, накрывая своими ладонями мои. Я напрягаюсь под его прикосновением, впервые с нашей встречи... с ними обоими. Я внезапно чувствую себя грязной и дешевой, самой испорченной шлюхой, девкой, которая умоляет двоих мужчин трахать ее одновременно, даже не ожидая получить и доллара за свои усилия.

Я поднимаю глаза на Тобиаса, и наши взгляды встречаются, когда он делает шаг вперед. Мужчина безжалостно хватает меня за подбородок. Слегка наклонив голову, он приближается, и его губы замирают всего в нескольких сантиметрах от моих.

– Я думаю, ты забыла, что это игра... – выдыхает он мне в губы, – но разве не это ли любовь? Игра, мой драгоценный ягненок?

Мое сердце неловко бьется в груди. Это всего лишь игра. Просто игра. Они не хотят меня. Они хотят заменить меня. Я встречаюсь с ним взглядом с высокоподнятой головой.

– Откуда мне знать, – шепчу я, надеясь, что он почувствует удар, который я так отчаянно хочу нанести ему, но правда в том, что ты не можешь причинить боль кому-то вроде него. У него нет чувств, чтобы ранить их.

– О, – он убирает руку от моего подбородка, – я думаю, ты знаешь, ягненок…

И с этим он уходит, поднимая папку со стола. Он пролистывает файлы, часто поднимая на меня взгляд.

– Ты не понимаешь, – говорит он. – Я не могу сам сделать выбор, – он бросает папку на стол и проводит рукой по лицу.

– Ты должна выбрать, Элла, – произносит Престон, хватая папку и возвращая ее мне. – Ты даже не представляешь, насколько важно это решение.

Внезапно воздух в комнате меняется, и меня охватывает страх. Что они недоговаривают? Я снова пролистываю папку, рассматривая фотографии. Каждая девушка в списке одинока. Разбита, как и я, и я не могу не задуматься, что, возможно, эти мужчины больны извращенной формой фантазии о спасителях. Но я не хочу, чтобы они стали божествами для кого-то еще. Только для меня. Каждую девушку, на которой останавливается мой взгляд, я не могу не представлять себе в их объятиях, получающую блаженство, которое познала я. Я закрываю глаза, и мое сердце сердито стучит по ребрам. Как у них получилось это со мной сделать? Всего шесть дней, а они переплели саму основу моего существования. Моя грудь сжимается, когда я делаю выбор. Лили Дэвис. 27 лет. Брюнетка с ярко-голубыми глазами. Не знаю, почему я выбрала ее, или что это значит, но таков мой выбор. Сглотнув, я передаю файл Тобиасу.

– Вот эта.

Он открывает файл.

– Почему? – спрашивает он, не отводя взгляда от бумаги.

– Не знаю. Просто чувствую, что это правильный выбор.

Выдохнув, он закрывает папку и кладет ее на стол.

– Очень хорошо, – он отталкивается от стола и поправляет пиджак. – Иди в вестибюль и приведи ее в конференц-зал.

Я уставилась на него в непонимании, мои ладони начинают потеть.

– Прости...

– Иди и приведи ее.

Я перевожу взгляд на Престона, и он медленно кивает. Я делаю, как приказано, выхожу из кабинета и направляюсь в вестибюль, где ожидает не менее пятнадцати женщин. Я замечаю Мелиссу Томпсон, и мой желудок скручивает. Все эти женщины...

Я прочищаю горло.

– Лили Дэвис, – произношу я дрожащим голосом.

Стройная брюнетка поднимается с улыбкой на губах, подходя ко мне в деловом костюме. Она выглядит такой полной надежды, но мне ли не знать, какая судьба ее ждет, и именно поэтому мне эгоистично хочется сказать им всем бежать. Но я не могу.

– Как дела? – спрашивает она.

– Хорошо. А у вас?

– Отлично.

Я провожу ее в конференц-зал и указываю на стол.

– Мистер Бентон скоро подойдет, – говорю я и ухожу, размышляя, не была ли женщина, которая показала мне эту самую комнату, их маленькой драгоценной игрушкой до меня.

Когда я возвращаюсь в их офис, застаю Тобиаса, разговаривающего по телефону.

– Меня не волнует изменение правил… – он замолкает, увидев меня. – Если нужно. Но она не останется на ночь. Это моя последняя ночь.

Он вешает трубку, и я замечаю свою сумочку у Престона в руке.

– Куда я направляюсь? – спрашиваю я.

– Ты должна поехать к Третьему сегодня.

– Я не хочу.

– Все будет хорошо.

Мне становится по-настоящему страшно.

– Нет...

Престон нежно берет меня за руку и выводит через дверь.

– Милая Элла, не волнуйся. Увидимся сегодня вечером на балу.

Я смотрю через плечо на Тобиаса, когда мы заходим в лифт.

– Тобиас.

– Правила есть правила, ягненок.

– Полное подчинение, – напоминает Престон. – Всего лишь еще один день. И осталось только одно испытание.

Я делаю глубокий вдох, борясь со страхом и яростью, пробивающимися сквозь меня, как волна. Когда двери лифта раздвигаются, они проводят меня через вестибюль и к входным дверям. И, конечно же, у обочины уже ожидает черный автомобиль. Как всегда.

Настойчивая рука Тобиаса слегка касается моей спины, пока он провожает меня к машине. Престон идет впереди меня и открывает заднюю дверь. Я ничего не вижу, кроме яркого солнечного света снаружи машины. Этот дверной проем выглядит как глубокая, темная дыра.

– Я буду скучать по тебе, сладкая Элла, – произносит Престон, подходя ко мне и проводя пальцами по моей щеке. Он наклоняет голову в сторону, наблюдая за пальцами на моей коже, прежде чем поднять мой подбородок и мягко прижаться губами к моим. Мои губы инстинктивно раскрываются, и его теплое дыхание скользит по моему лицу, когда он издает тихий смешок. Когда мужчина отступает, на его губах появляется легкая улыбка.

– Всегда такая готовая, – шепчет он, прежде чем отвернуться.

Я медленно поворачиваюсь лицом к Тобиасу. Он не любитель прощаний. Потому что, ну, это будет означать, что ему не все равно. Я просто игрушка для него. Глупая, сломанная игрушка, которая не хочет, чтобы ее делили со своим извращенным другом. Его рука лежит на моем бедре, ощущение ее веса напоминает мне, что я принадлежу ему.

Мой взгляд встречается с его темно-зелеными глазами, прежде чем опуститься на его широкую грудь. Я смотрю на идеальный шов по краю его пиджака, темно-синяя ткань его костюма слегка светится под ярким солнцем.

– Пожалуйста, не заставляй меня уходить, – шепчу я так тихо, почти надеясь, что он меня не услышит. У меня осталось лишь одно право на нарушение, и даже попрошайничество может быть воспринято как неподчинение ему.

– В отношении некоторых вещей, – он ласкает пальцем мою щеку, – у нас нет выбора, мой миленький ягненок, – его глаза опускаются к моим губам, и беспокойное выражение застывает на его лице, заставляя мой желудок свернуться в узел.

Тобиас прислоняется к машине и переводит взгляд на водителя.

– Позаботься о моем ягненке, – выпрямившись, он хватает меня за плечи и прижимается ко мне в незабываемом поцелуе. Его язык скользит по моим губам, теплый и жадный. Этот поцелуй словно заряжен электричеством, пропуская через все мое тело разряды тока. Ощущается как прощание, и это пугает. Когда он отрывается от меня, грустная улыбка остается на его губах.

– Если бы я был способен на чувства... – он позволяет словам повиснуть в воздухе, и я чувствую их вес, потому что они заставляют меня чувствовать себя не настолько неправильной. Не такой испорченной и извращенной. Не такой безумной из-за чувств к этому мужчине. Не такой слабой из-за принятия того, что он заставляет меня чувствовать, хотя и прекрасно знаю, что должна бороться с ними.

Я забираюсь в машину, и Тобиас в последний раз смотрит на меня, прежде чем захлопывает дверь, отрезая меня от солнечного света, проникающего в салон машины, и лишая ощущения какого-либо тепла. Тобиас хлопает рукой по плечу Престона, и они вместе возвращаются к входу в здание.

Машина отъезжает от бордюра, и меня начинает тошнить. Водитель проезжает по жарким тесным улицам Нью-Йорка, и, хотя люди, идущие по тротуарам, выглядят потными и уставшими, мне бы хотелось оказаться на их месте прямо сейчас. От ледяного холода кондиционера на коже появляются мурашки, и я обхватываю себя руками. Мы едем примерно час, и, наконец, подъезжаем к дому. Обычный дом на обычной улице. Водитель выходит из машины и открывает мою дверь, терпеливо ожидая, пока я выйду. Я вылезаю из салона, и тепло от нагретого солнцем тротуара, поднимаясь волнами, приветствует мое озябшее тело.

– Сюда, – говорит водитель. Я следую за ним через улицу, и он ведет меня по ступенькам к таунхаусу из красного кирпича. Открыв входную дверь, водитель отступает назад, чтобы впустить меня внутрь. В ту секунду, как я пересекаю порог, дверь захлопывается. Он бросил меня здесь одну.

Я замерла на месте, словно олень, пойманный в свете фар, мое сердце колотится, а инстинкты кричат мне просто открыть дверь и бежать. Передо мной находится широкая лестница с высокими витражами за ней. Сквозь разноцветное стекло проникает свет, попадая на хрустальную люстру и отражаясь маленькими солнечными зайчиками на мраморном полу. Я привыкла к деньгам Тобиаса и Престона, к их хорошим машинам, дорогим костюмам, но это... это деньги Старого Света, как что-то из «Великого Гэтсби». Здесь, правда, довольно красиво.

Я провожу пальцами по столику в центре фойе, вдыхая запах свежих лилий в вазе.

– Ах, какая красавица. – Я подпрыгиваю от звука голоса с британским акцентом, и мой взгляд поднимается к лестнице. Там стоит Третий, свет, проникающий сквозь окно позади него, эффектно очерчивает его силуэт, оставляя тот в тени. У меня не получается рассмотреть его лицо. Снова. Кажется, это его фишка – быть скрытым, оставаясь на виду.

– Третий, – выдыхаю я.

– Отвернись, красавица.

Я медленно поворачиваюсь в сторону черной глянцевой двери с блестящей латунной ручкой. Подошвы его туфель стучат по мраморному полу. С каждым его шагом, мое сердце все громче стучит в ушах, будто желая заглушить звуки не желаемого для меня приближения этого мужчины.