Текст книги "Смертельный отсчет"
Автор книги: Л. Граф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Я также хотел бы осмотреть твоего заместителя. Лемье говорит, что была тогда на мостике во время всплеска радиации, а я хочу проверить всех, кто был в то время на верхних палубах. Просто надо убедиться, что не будет никаких осложнений.
Чехов кивал, однако слушал доктора вполуха, наблюдая за тем, как Тейлор еще потоптался у двери, прежде чем окончательно уйти. "Не беспокойся, – хотел он сказать вдогонку этому человеку, – я уверен, что позднее мы еще поговорим снова о том же". Но в то же время ему не хотелось, чтобы такой разговор состоялся слишком скоро.
– Лейтенант Чехов...
Павел очнулся от своих мыслей и обнаружил, что Пэрвианс разглядывает его с тем спокойным и профессиональным видом, который был характерен только для наиболее успешно делавших карьеру служащих Звездного флота. Чехов повернулся и посмотрел в другой конец комнаты на Маккоя и Келли и отвел глаза.
– Ни один человек в здравом уме не стал бы вот так же изучать методы руководства кораблем капитана Кирка и заявлять, будто что-то делается не правильно, – продолжил Пэрвианс, говоря это очень тихо, так что даже Маккой и Келли не могли слышать. – Как я понимаю, ваша служба безопасности именно настолько хороша, насколько этого заслуживает такой человек, как Кирк. – Он, улыбаясь по-доброму, положил руку на плечо лейтенанта. – Я советую вам продолжать заниматься исключительно своим делом. Пусть такие идиоты, как Тейлор, позаботятся сами о себе.
Легко сказать, но этот конкретный идиот контролирует материалы аудиторской проверки, по результатам которой подразделение Чехова может быть разогнано.
– Как вы можете работать с ним? – спросил Чехов. – Зная, какие планы он вынашивает в отношении этого корабля, как только вы выносите службу офицера по связи с таким типом?
Пэрвианс задумался на мгновение, на его лице появилось выражение сосредоточенности.
– Я стараюсь думать, что в моем пребывании здесь и в таком качестве есть особый смысл, – сказал он. Затем, слегка улыбнувшись, добавил:
– Общение с субъектами типа Джона Тейлора – это вроде платы за то, что ты занимаешься избранным делом.
Слышать такое было не слишком радостно, но все же это суждение показалось Чехову верным.
– Постараюсь это запомнить. – Повернувшись, он поймал внимательный взгляд Маккоя, брошенный на него из другого конца помещения, и обратился к нему:
– Вызовите людей из службы безопасности, чтобы сопроводить мистера Келли, когда закончите с ним.
– Сопроводить? – с тревогой в голосе поднял голову Келли, стараясь выглянуть из-за руки Маккоя. – Куда?
– На гауптвахту, – аудитор только икнул в ответ, Чехов же объяснил крайне терпеливым тоном:
– Согласно инструкциям, действующим на Звездном Флоте, мистер Келли, приведение в действие тревожных сигналов службы безопасности без должной на то причины рассматривается как преступное деяние. Вы должны сами понимать.
Пэрвианс громко рассмеялся.
– Но я же не офицер Звездного Флота! – закричал Келли вслед удаляющемуся Чехову.
– Мне это известно, – Чехов задержался в дверях ровно настолько, чтобы повернуться и на прощание одарить его слабой улыбкой. – И только по этой причине я не буду подавать на вас в военный трибунал.
Глава 6
Зулу облегченно вздохнул, когда услышал отчетливый свистящий звук турболифта, опускающегося с мостика в жилую зону «Энтерпрайза». Он принялся растирать рукой напряженные мышцы на шее, поглядывая на Ухуру, Бхутто и Ховарда. Все его товарищи по смене выглядели такими же измотанными, как и он сам. Когда день начинается с тревоги, то другого состояния ждать и не приходится.
– Кажется, мне нужно еще одно увольнение на станцию, – заговорил рулевой.
Лицо младшего лейтенанта Ховарда осветилось усталой улыбкой:
– Да у нас чуть было и не получилось оно, сэр. И если бы вы не заметили неисправность рулевой системы после радиационного импульса...
– ., то сейчас мы были бы уже на Сигме-1, – Зулу с размаха шлепнул себя рукой по лбу. – И как это я не подумал об этом?
– Это все потому, что слишком уж вы увлеклись поиском невидимых туманностей, – вступила в беседу Бхутто. Турболифт завыл, остановился на пятой палубе, и она вышла. – Увидимся за ужином, ребята.
– Конечно. – Двери турболифта с шипением закрылись, однако довольно долго не было никакого движения. Ухура удивленно посмотрела на панель индикатора.
– Шестая палуба, – напомнила она. Компьютер прозвенел в подтверждение принятой команды, но тем не менее прошло еще много времени в полной тишине, прежде чем турболифт снова ожил и засвистел, продолжая свой путь вниз.
– Странно это, – вымолвил Зулу. – Интересно, чем вызвана такая задержка.
Сотрудник сил безопасности в недоумении пожал плечами:
– Подобное все время случается на космических станциях – компьютер управляет довольно большим числом лифтов в одной шахте, и некоторым приходится ждать.
– Но на "Энтерпрайзе" никогда таких проблем не было. – Ухура встретилась взглядом с Зулу, и в глазах обоих зародилось смутное подозрение. – Надеюсь, что наши федеральные аудиторы не пытаются улучшить эффективность работы системы лифтов.
Зулу хохотнул:
– Ну, если это так, тогда мистер Скотт заварит двери их кают.
Дверцы турболифта снова распахнулись, на этот раз в хорошо знакомом им коридоре.
– Напомните своему начальнику, младший лейтенант, что он сегодня ужинает вместе с нами, – сказал Зулу Ховарду, выходя из турболифта.
– Ладно, сэр.
Когда двери турболифта закрылись, Ухура вопросительно посмотрела на Зулу:
– После всех этих сегодняшних тревог и неисправностей ты действительно думаешь, что Чехов найдет вечером время, чтобы поужинать с нами?
– Эй, будем надеяться на лучшее, – Зулу прошел вместе с ней по холлу и остановился, чтобы набрать на двери своей каюты шифр доступа. – В один прекрасный день этот парень проснется и поймет, что ему захотелось человеческого общения. В конце концов, он...
Дверь его каюты распахнулась, и голос Зулу резко оборвался. Раздавленные растения, разбросанные предметы одежды и осколки разбитого иотийского хрусталя отмечали собой странный и беспорядочный путь, проложенный кем-то или чем-то от двери каюты к рабочему столу. Сладковатый влажный аромат растоптанных листьев витал в воздухе над этой картиной безжалостного разгрома.
– Зулу? – Голос Ухуры из коридора заставил рулевого вздрогнуть. – Что случилось?
Он с трудом удержался от острого желания не пускать ее в свою каюту, чтобы скрыть масштабы беспорядка. В кризисных ситуациях именно таким всегда был его первый порыв: замаскировать следы случившейся неприятности, эмоциональной или физической, так, чтобы никто другой не был задет или огорчен. К счастью, за многие годы совместной работы с Ухурой он усвоил, что под ее утонченной внешностью таился такой женский характер, который помогал ей вести себя в кризисных ситуациях лучше большинства галактических дипломатов.
Зулу вздохнул и отошел в сторону, позволяя ей увидеть полную картину беспорядка.
– Кто-то разгромил мою каюту, – произнес он совершенно ненужные в данной ситуации слова.
– О, Боже ты мой! – Ухура вошла внутрь вслед за ним, и ее темно-кофейные глаза округлились от удивления. Почти весь пол был покрыт грязью, повсюду валялись вырванные с корнем растения и опрокинутые полки. Ухура опустилась на колени, пытаясь спасти маленький фиолетовый папоротник, наполовину засыпанный землей из опрокинутого горшочка. – Пропало что-нибудь?
Зулу вздохнул и присел рядом с ней на корточки, отыскал горшочек из-под папоротника и насыпал в него немного земли, помогая девушке вставить внутрь оголенный корень и стебель. Маленький бутон, который уже был готов к тому, чтобы развернуться в перистый цветок, теперь безжизненно болтался на сломанном стебле. Зулу мягким движением сорвал погибший цветок.
– Фактически, – сказал он, оглядываясь по сторонам, – даже как-то трудно сразу определить. Единственное, что я пока могу сказать, это то, что исчезли водяные хамелеончики.
Ухура грустно оглядела комнату:
– А ты уверен, что они не спрятались?
– Если спрятались, то почему они не потрескивают?
– Но они же молчат, когда чем-то напутаны, – офицер связи стала осторожно передвигаться по следу учиненного кем-то беспорядка, ощупывая разбросанную смятую одежду, в которой могли спрятаться ящерицы. – Да они могли забраться куда угодно.
Зулу посмотрел на поломанные растения, разбросанные непрошеными гостями, и содрогнулся:
– О Боже! Надеюсь, что это не так...
Раздался звонок в дверь каюты, и Зулу нервно вскочил с встревоженным лицом. К счастью, он находился еще близко от стены и смог нажать кнопку, открывающую замок, без лишних движений, и не опасаясь наступить на спрятавшихся где-нибудь хамелеонов. Вошел Чехов и изумленным взглядом стал озирать разбросанные повсюду обломки.
– Что за бардак! – произнес он. Потом повернулся и перевел взгляд на рулевого. – Что произошло?
– А на что это похоже, по-твоему?
"Поразительно, как часто приходится в подобных ситуациях говорить очевидные вещи", – с печальной усмешкой подумал Зулу.
– Кто-то разбомбил мое жилище.
Чехов хмуро взглянул на него:
– И ты был здесь при этом?
– Конечно нет! – возмущенно сказал Зулу. – Неужели ты полагаешь, что я позволил бы натворить такое в моем присутствии? Кстати, смотри ступай осторожнее, а то вдруг наступишь на одного из водяных хамелеонов.
– Вот это уж вряд ли, – заметил Чехов, – так как они все еще в моей каюте, – он покраснел под изумленными взглядами друзей. – Просто я подумал, что кто-то должен за ними присмотреть, вот и вся причина.
– Хорошо, что хоть эта загадка разрешилась.
Зулу поднял одно из своих любимых растений, бледно-красную имбирную пальмочку, и бережно придавил почву вокруг нее, чтобы выправить стебель. Теперь, когда он знал, что маленькие ящерицы в безопасности, настроение у него поднялось, он мог заняться ликвидацией беспорядка, а не просто созерцать следы разгрома.
– Понимаю теперь, почему ты – офицер безопасности, а я простой пилот. Ну вот, если тебе удастся выяснить, кто разбросал все мои растения на полу, тогда за мной ужин на Сигме-1, когда вернемся туда.
Щеки у Чехова еще сильнее покраснели.
– Я не сбрасывал их на пол, – смущенно произнес он. – Я их туда поставил, причем очень аккуратно.
Ухура, собиравшая разбросанные рубашки, подняла голову и посмотрела на него:
– Это ты расставил растения на полу?
– Да, иначе не нашлось бы места для плавательного бассейна. – Чехов махнул рукой в сторону мраморного пруда для лилий, который был теперь опрокинут и засыпан выброшенной из горшков землей. – К тому же я не знал, куда Зулу хочет его поставить.
Зулу недоверчиво посмотрел на него:
– Так ты, значит, разбросал по полу немного грязи, чтобы было на что поставить бассейн?
Чехов возмущенно фыркнул:
– Ну нет, это уже работа твоего гостя. Я оставил пруд на краю рабочего стола.
– Ладно, рад слышать это. Я только удивился, зачем ты его поставил вверх дном. – Несмотря на горечь и волнение, Зулу почувствовал, что не может упустить случай поддразнить Чехова. – Я как-то надеялся, что ты все же догадаешься, что в таком положении вода из него будет вытекать.
Однако русский не поддержал шутку Зулу и ответил ему рассерженным взглядом:
– Ты лучше скажи прямо, хочешь, чтобы я помог тебе убрать здесь или нет?
– Извини.
Зулу вновь принялся подбирать лежащие на полу растения, а Чехов стал изучать следы погрома, постепенно продвигаясь в сторону двери. Там он остановился, набрал нечто вроде кода доступа на пульте запирающего механизма и стал смотреть, как в ответ замигали цветные огоньки какой-то зашифрованной информации.
– Итак, Зулу, – с равнодушной интонацией произнес Чехов, – когда это ты сегодня оставил свою дверь незапертой?
Зулу чертыхнулся и крепко стиснул в руке денебианский лимонный кактус.
– Я не оставлял! Я запер дверь, когда уходил на свою вахту на мостик, и больше не возвращался до этой минуты, а когда зашел, то обнаружил все это. – Он сурово направил указательный палец на своего друга. – Если кто и оставил каюту незакрытой, так это ты.
Чехов так яростно затряс головой, что его темные волосы поднялись волной.
– Нет, нет, я все запер, как надо, уходя. Не сомневайся.
Ухура, развешивая собранную одежду в стенном шкафу, с укором взглянула на Зулу.
– Сотрудники службы безопасности обычно не делают промахов в таких вопросах, – напомнила она.
– Я знаю. – Зулу шумно выдохнул, стараясь вместе с воздухом избавиться от накопившегося в нем раздражения. Он поднял горшок с полузавядшими звездчатыми орхидеями и поставил его обратно на стол, собираясь полить водой. – Наверное, кто-то взломал дверной шифр.
– Исключено, – мгновенно откликнулся Чехов. – Запирающее устройство в твоей двери сконструировано таким образом, что невозможно подобрать наугад входной шифр. Сделанные подряд три не правильные попытки заблокируют дверь так, что для приведения в рабочее состояние понадобится вызывать специалистов из службы безопасности. А судя по записи таких попыток, сегодня здесь набирались исключительно верные кодовые комбинации. – Он задумчиво забарабанил пальцами по дверной раме. – Кто бы ни вломился сюда, этот человек хорошо знал твое кодовое число.
– Ну, знаешь ли, это тоже исключается, – возразил Зулу. – Никто ведь из тех, кому известен мой дверной шифр, не стал бы творить такое с моими растениями!
Ухура вытряхнула из кармана форменного кителя Зулу сломанную лишайниковую розочку и нахмурилась.
– Я никого из корабельного экипажа не могу себе представить за подобным занятием, – призналась она. – А ты можешь?
Чехов фыркнул в ответ:
– Может, это аудиторы хотели посмотреть, насколько эффективно мы убираем свои комнаты. И еще изучить, какие рубашки мы носим... – Он недоуменно поднял брови, видя как Зулу откладывает в сторону уже вторую рубашку. – Ты всегда группируешь свои рубашки на вешалке по цвету?
Зулу почувствовал, что от смущения у него зарделись щеки.
– А ты делаешь иначе?
Звонкий смех Ухуры раскатился по комнате:
– Да как же он смог бы? Ведь все его рубашки одинаковые по цвету – золотистая форма Звездного Флота.
– У меня есть еще и черная для увольнений, – обиженно сказал Чехов.
Зулу, как и следовало ожидать, не ответил на такое признание.
– Ты в самом деле не считаешь, что это мог совершить один из аудиторов, так ведь?
– Люди, способные привести в действие сигнал тревоги проникновения просто для того, чтобы проверить, как быстро мы на него отреагируем, могут сделать и не такое, – угрюмо проговорил Чехов. – Но нет, я не думаю, что это сотворили они. Ни один из них не мог бы узнать наши секретные коды никоим образом. – Он снова склонился над панелью запирающего устройства, как будто это замечание о чем-то ему напомнило. – Вот лишь одно, что мы можем предпринять против таких случаев.
Зулу с беспокойством посмотрел на него:
– Что ты делаешь?
– Программирую новое кодовое число для твоей двери.
– Нет! – Зулу встревоженно вскочил на ноги. – Не делай этого! Прошлый раз, когда мы сделали это, я целую неделю не мог попасть к себе домой.
Но Чехов предвидел такую реакцию и не обратил на нее никакого внимания. Ища поддержки, Зулу повернулся к Ухуре, но девушка всего лишь пожала плечами.
– Не смотри на меня, – промолвила она, закрывая шкаф. – Мне всегда было непонятно, как может мужчина, умеющий с одного взгляда определить координаты звезды, бояться необходимости запомнить новый четырехзначный код доступа.
– Так в этом-то и есть вся проблема, – не успокаивался Зулу. – Как только я пытаюсь взять в качестве кода какую-нибудь координату, то вечно забываю, какую звезду выбрал.
Чехов хмыкнул:
– У меня предложение. Дай мне выбрать для тебя код доступа. Я могу предложить что-то совершенно бессмысленное...
– Да-да, такое у тебя получается с блеском, – согласился Зулу, снова не удержавшись от улыбки. Русский сердито взглянул на него:
– Ты собираешься когда-нибудь опять любоваться на своих водяных хамелеонов?
– Ну хорошо. – Зулу развел руками, признавая свое поражение. – Пожалуйста, если ты так хочешь, сочиняй новый код доступа.
Чехов ввел в замок новую программу отпирания.
– Как, к примеру, звучит 7249?
– Звучит как число, которое мне вовек не запомнить. – Зулу подмел остатки земли и раздавленных листьев, затем бросил их в устройство утилизации отходов. – А сам-то ты запомнил бы такое?
– Разумеется, – ответил Чехов. – Это первые четыре цифры серийного номера моего фазера.
– О, великолепно. – Зулу бросил на друга насмешливый взгляд. – Значит, теперь любой, кому взбредет в голову разузнать мой шифр для двери, сможет прочитать его у тебя на бедре?
– Я как-то обычно не имею привычки разгуливать повсюду, вооружившись фазером...
Ухура громко кашлянула, привлекая к себе внимание, и двинулась к двери.
– Я собираюсь обедать, – объявила она. – А вы, мальчики, пойдете со мной или же решили стоять и спорить друг с другом весь вечер?
Чехов вздохнул и покачал головой:
– Я должен еще доложить капитану, что у нас произошло нарушение в защитной системе корабля. Даже если Зулу сам оставил свою дверь распахнутой настежь, то тот факт, что некто нанес такой тяжкий ущерб убранству его комнаты, можно квалифицировать, как акт преднамеренного вандализма. Надо немедленно сообщить капитану Кирку все об этом деле. – Он открыл дверь для девушки. – Я присоединюсь к вам попозже, если получится.
– Знаю я, что означает твое "попозже". Обычно после таких слов мы с неделю тебя нигде не видим. – Ухура задержалась у двери, дожидаясь, когда выйдет Чехов, и оглянулась на Зулу. – Ты тоже, что ли, не идешь?
Зулу покачал головой:
– Я должен полить и пересадить целую кучу растений, иначе они не выживут. Вы, ребята, можете мне принести что-нибудь, если вас еще не покинула доброта.
– Обещаем. – Дверь заскользила и закрылась за Ухурой, но скоро открылась вновь, чтобы впустить Чехова. Он просунулся в щель и оперся на косяк:
– Я чуть не забыл. Доктор Маккой сказал, что ты пропустил радиационный осмотр. Он хочет, чтобы ты сегодня остался у него в лазарете на ночь.
Зулу глянул на свои поникшие растения и покачал головой:
– Придется ему подождать до завтрашнего утра.
Чехов ответил предупреждающей гримасой.
– Ему это не понравится.
– Я знаю. – Зулу пожал плечами. – Но это всего лишь медицинский тест. Насколько сильно может он рассердиться?
* * *
– Мистер Зулу.
Поднос с завтраком шлепнулся с сердитым стуком на стол, а вслед за этим на стул напротив плюхнулся доктор Маккой.
– Скажите-ка мне, для вас выражение "неизлечимая генетическая травма" означает что-либо?
Зулу вздрогнул и с виноватым видом поднял глаза от наполовину опустошенного блюдечка с блинчиками.
– Гм.., это означает, что на меня теперь можно будет орать?
Маккой фыркнул и стал намазывать маслом тост.
– Вы чертовски правы.
Шум и гудение пищевых автоматов, непрерывно подававших еду персоналу первой смены, не скрыли от Зулу возбужденной резкости в голосе доктора.
– Вчера, молодой человек, вы пропустили экстренное радиационное обследование, заметьте, что не обычное физическое. И поделом вам, если бы вы проснувшись сегодня утром, увидели в зеркале что-нибудь вроде гигантской морковки!
Зулу пригнул голову, стараясь уклониться от удивленного взгляда Ухуры, сидевшей за столом неподалеку. Маккой никогда бы ему не простил, если бы он вдруг стал смеяться, даже не дослушав выговора.
– Мне очень жаль, что я не явился по приглашению, сэр. У меня просто случилась небольшая неприятность...
– Доктор!
На другом конце стола поднял голову Спок. Он опустил на стол электронное читающее устройство, которое обычно брал с собой на время еды.
– Мне неизвестны случаи значительных клеточных мутаций, вызванных облучением субпространственной радиацией за такое короткое время, как...
– К черту, Спок, это просто такой оборот речи. – Маккой скорчил в сторону вулканца недовольную физиономию, продолжая помешивать кофе. – Каким еще, дьявол меня побери, способом могу я припугнуть кого-либо на этом корабле, когда вы вечно встреваете и разводите со мной дебаты?
– Если бы вы не позволяли себе таких крайних преувеличений, доктор, то не было бы и надобности разводить с вами дебаты.
Маккой фыркнул:
– Если бы линейные офицеры на этом корабле приходили на медицинские обследования тогда, когда я им это назначаю, то и запугивать никого не пришлось бы. – Он метнул сердитый взгляд в сторону Зулу и стал собирать свой поднос. – И не пытайтесь ускользнуть отсюда. Я собираюсь увести вас вниз в лазарет и провести это исследование сразу же после окончания завтрака.
Зулу сделал мрачное лицо, увидев на ближайшем стенном мониторе сколько уже было времени.
– Доктор Маккой, если я второй раз подряд опоздаю на свое дежурство на мостике, то капитан Кирк...
– ., прикажет вам больше не завтракать со слишком разговорчивыми докторами.
Капитан поставил свой поднос, от которого шел пар, на стол по соседству с Зулу, затаив усмешку в карих глазах.
– Боунз, я ясно услышал ваш крик еще с другого конца комнаты. В чем у вас дело на этот раз? – Кирк скосил глаз на стоявшую на подносе у доктора чашку с горячей желтой массой, от которой тоже шел легкий пар. – Какие-то неполадки в работе кухонных автоматов?
Южанин ответил рассерженным взглядом.
– Я сам заказал овсяную кашу, – с достоинством сообщил он. – Если бы вы не подавали дурной пример своим офицерам, то я бы и не подумал на них кричать. Вы-то сами, не думаете ли, случайно, что бессмертны?
Кирк взял вилку и обменялся с Зулу долгим, исполненным страдания взглядом.
– Боунз, мы все это уже обсуждали раньше. Процессоры приготовления пищи убирают все насыщенные жиры из бекона и яиц сразу же во время синтеза...
– Я сейчас имею в виду не коронарные артерии, – возразил Маккой. – Я говорю про вашу ДНК. Знаете вы об этом или нет, но она может у вас буквально свариться вкрутую, не хуже этих яиц. – Он вытянул руку, державшую ложку с овсянкой, в сторону Спока. – Только не надо ничего говорить.
Вулканец сурово поднял брови:
– Если вы не можете удержаться от использования неподходящих аналогий при обсуждении сложных научных понятий, доктор, то я, конечно, не смогу вам помешать. Однако я бы хотел обратить ваше внимание на то, что...
– Разве радиационный импульс был настолько сильный? – спросил Кирк, прекращая этот спор с легкостью и небрежностью, говорившими о большом опыте.
Маккой пожал плечами:
– Откуда мне знать? Если верить Споку, так все рабочие станции мостика были полностью заняты тем, что пытались ликвидировать ложные сигналы тревоги и вернуться к записи полезной информации. – Он с вызовом посмотрел на вулканца, который, по своему обыкновению, это проигнорировал. – Накопленные нами данные весьма фрагментарны, капитан, но компьютерный анализ свидетельствует о кратковременном низкочастотном явлении, источником которого, вероятнее всего, стала отдаленная нейтронная звезда. По всей видимости, в зону воздействия попали только верхние палубы корабля.
В памяти Зулу навязчиво и нетерпеливо завертелись обрывки из давних лекций по астрофизике, и он с любопытством повернулся к помощнику по науке:
– Не кажется ли вам, сэр, что это несколько странное поведение для субпространственного звездного излучения?
– Вот именно, – Спок глубокомысленно сложил пальцы рук пирамидкой, – я подозреваю, что Сигма-1 сыграла здесь роль гравитационной линзы...
– Совсем неважно откуда пришел этот импульс и как именно он попал к нам, Спок, – Маккой с нетерпеливым звоном бросил свою ложку в опустошенную чашку, – поскольку в нем присутствовало неизвестное по интенсивности субпространственное излучение, я хочу, чтобы всякий, кто мог быть подвержен его воздействию, прошел у меня обследование сканированием. Здесь, как в случае с бешенством: если не удалось поймать собаку, то получите все полагающиеся уколы.
Кирк снова вздохнул, очистил свою тарелку и протянул руку за последним тостом.
– Хорошо, Боунз, сегодня ты своего добился. Можешь пропустить меня через свою установку по распрямлению ДНК.
Доктор изумленно моргнул глазами:
– Прямо сейчас?
– Почему бы и нет? – Кирк поднял свой поднос и поставил его в ближайший утилизатор отходов. – Мистер Спок возьмет на себя командование на мостике, пока я не вернусь.
– А как быть с вашим рулевым? – продолжал настаивать Маккой, положив руку на плечо Зулу, уже поднимавшегося, чтобы очистить свой поднос. – Могу я сейчас же просканировать и его тоже?
– Делайте все, что вам нужно для полного счастья, Боунз.
– Да, вот это здорово, – широко заулыбавшись, Маккой избавился от своего подноса и повел своих подопечных к двери. – Ну, теперь бы мне только добраться до того здоровяка – офицера по связи с Сигмы-1. Как это там его зовут?
– Пэрвианс, – подсказал Зулу.
– Точно, Пэрвианс. Он ускользнул вчера из лазарета прежде, чем я успел его остановить. Тогда бы я собрал сейчас всех моих рыбок. – Лицо Маккоя просветлело, когда он заметил высокую фигуру Джона Тейлора, выходившего из турболифта как раз напротив двери, ведущей в комнату отдыха.
– Эй, Тейлор. Где это ваш офицер по связи?
Главный аудитор с подозрением взглянул на доктора, словно усматривал какой-то скрытый смысл в этом простом вопросе.
– Он сегодня помогает Гендрон. Я послал их вниз проверить записи вызовов на транспортаторе седьмой палубы.
– Хорошо. Мы можем там остановиться и прихватить его с собой по пути в лазарет.
Маккой вошел следом за Зулу в открытый турболифт и протянул руку, чтобы потянуть Кирка за локоть. Капитан приостановился и, нахмурившись, посмотрел на аудитора.
– Давай-ка, Джим. Радиационное сканирование, не забыл еще?
Кирк плотно сжал рот, но позволил завести себя в лифт.
– Какого черта эти федеральные аудиторы полезли проверять наши записи вызовов? – недовольно заявил он, когда двери закрылись. – Я думал, что их задача в том, чтобы улучшать нашу эффективность в этом полете.
– Палуба семь, – проговорил команду Маккой, а когда лифт начал движение, повернулся снова к капитану. – Джим, насколько я могу судить, в их понимании работа по повышению эффективности означает навязывание всяких инструкций, сочиненных какими-то федеральными бюрократами.
Зулу поморщился и даже испытал легкую головную боль, представив себе бюрократическую волокиту и бесконечное бумаготворчество.
– Неужели никто им не говорил, что некоторые из этих инструкций вовсе не должны относиться к Звездному Флоту?
– Очевидно, нет. – Маккой сурово нахмурил брови. – Они уже угрожали, что напишут на меня рапорт за то, что я разрешаю своим докторам проводить медицинские обследования во время дежурств. И видимо, так и не удастся им объяснить, что мы здесь не какая-то фабричная поликлиника, обслуживающая повседневный поток больных. – Турболифт зашипел и остановился. – Подержите лифт здесь, – сказал доктор своим спутникам, пока ожидал, когда откроются двери. – Мне понадобится только одна минута, чтобы...
– Боунз... – Кирк резко дернул Маккоя, и тот остановился, даже не успев выйти на палубу. Зулу проследил за взглядом капитана, направленным вдоль по коридору, и ощутил неприятное, сосущее чувство в животе. Темно-красная струйка крови ползла, извиваясь, по чистой и яркой металлической поверхности и затекала прямо в запертые двери помещения транспортатора.
– Что за чертовщина?.. – проговорил Маккой. Рядом в проходе послышались шаги.
– Сэр!
Техник, работавший на транспортаторе, задыхаясь подбежал к Кирку, держа в руках множество дисков с записями. Глаза молодого младшего лейтенанта от ужаса округлились, когда он проследил за взглядами офицеров, направленными на залитый кровью пол.
– Сэр, я клянусь.., я только на одну минуту отошел от своего рабочего места! Аудиторы сказали, что им нужны еще диски с записями...
– Не беспокойся об этом теперь, – Кирк подтолкнул техника к помещению транспортатора, – просто открой двери.
– Да, сэр.
Техник шагнул вперед и поднял слегка трясущиеся руки, чтобы отпереть дверь. Зулу глубоко и продолжительно вдохнул, сразу же пожалев об этом. Несмотря на деловитое гудение вентиляционной системы, запах воздуха, выходивший из открытой комнаты транспортатора, был ужасный – что-то вроде протухшего мяса.
– О, Боже мой... – Маккой протиснулся мимо Кирка и встал, замерев, на пороге комнаты. Его плечи затряслись, как будто кто-то колотил его по спине. Зулу заставил себя приблизиться еще на один шаг и без всякого желания заглянул в комнату через плечо доктора. Тут же у него перехватило дыхание, и он отвернулся, потрясенный увиденным и поняв, что они пришли слишком поздно.
Все внутри помещения было окрашено в красный цвет.
