Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Л. А. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Я знаю, мы должны идти сквозь свет и тень,

Жизнь такова.

Я не могу помочь вернуть вчерашний день —

Ни раз, ни два.

Ты просто помни, детка,

Какими мы были в те дни,

Пока не пришли эти беды...

Мы были свободны... мы были детьми.

Пожалуйста, детка... не забывай!

Голос Дамали взлетел, подхваченный скрипкой, бередя память, словно поворачивая вонзенное в грудь лезвие... И шепотом она повторила:

– Пожалуйста, детка... не забывай.

Карлос взглянул в черноту закулисья. Здесь было прохладно, свет прожекторов превратился в голубоватую дымку. Отсюда можно было разглядеть шар, оклеенный зеркалами, который разбрасывал тысячи звезд по всему стадиону. Карлос закрыл глаза, чтобы увидеть ее внутренним взором и приобщиться к ее чувствам. Вот она стоит в центре голубой вселенной, звездного скопления, вся в серебре, опустив меч, словно в защитной стойке, сжав в левой руке кинжал. Голова запрокинута, веки опущены, и слезы блестят в уголках глаз. И она все поет и поет – как всегда, поет сердцем. Конечно, он помнит. Как можно такое забыть? Она стояла в сердце его мира, она была его вселенной.

– Да не слушай ее, – пробормотал Алехандро. – Это было слишком давно, hombre. Теперь все иначе. Власть, деньги, женщины... она просто не понимает, в чем смысл жизни.

– Не бери в голову, братишка, – озабоченно посоветовал Хулио. – Перед тобой все пути открыты. Оставь прошлое в прошлом, и пусть оно покоится с миром.

– Вот-вот, – с возрастающим беспокойством подхватил Алехандро. – Сейчас надо помнить только одно: мы должны доставить ее в целости и сохранности.

– Именно, – отозвался Мигель.

Его лучший друг, его кузен, его брат...

Карлос не стал их перебивать. Не стал он и убирать руку Мигеля, которая лежала у него на плече. Он сделает то, что должен, что обязан сделать. Но ее слова были как эхо, как шепот, который не покидал его... Все, что ему осталось – это помнить. Помнить обо всем.

– Алехандро... – прошептал Карлос.

Он шагнул к брату, не заметив, как рука Мигеля соскользнула с его плеча. Надо встать поближе к Алехандро и помочь ему понять то, что сам он уже понял.

– Слушай слова, – он посмотрел брату прямо в глаза, не давая ему отводить взгляд.

– С тобой все в порядке, парень? – Карлос положил руку на грудь Алехандро, и тот попятился.

– Все классно. Закрой глаза. Помнишь, как мы были пацанятами? Играли во дворе в футбол, бегали за мороженым, просто шатались по улицам?

Алехандро с опаской закрыл глаза... и тут же отдался во власть воспоминаний, которые вызывал Карлос:

– Да, дружище... славные были времена. Но те, что впереди – они не хуже.

– Да, брат мой, так оно и есть. Но ты помнишь, как я старался не подпускать тебя к этой жизни... постоянно отгонял тебя?..

Мигель, Хуан и Хулио засмеялись у него за спиной. Алехандро открыл глаза.

– Маленький братец ходил за нами хвостиком, постоянно лез в наши дела, – Хулио мотнул головой. – Пока нам не пришлось принять его в нашу банду, пока его грешным делом не пристрелили... или кого-нибудь из нас из-за него.

Алехандро тоже засмеялся и накрыл своей рукой руку брата.

– Я просто хотел во всем походить на него, – его глаза неожиданно наполнились слезами, и он отвел взгляд. – И делать для своего брата все, что угодно. Даже...

– Когда ты в последний раз видел маму? – слова Карлоса было трудно разобрать.

Брат пожал плечами, и смех у его друзей замер на губах. Стало очень тихо.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил, какое у нее было лицо, когда она была счастлива. Еще до того, как мы умерли... До того, как наш отец перестал отличать хорошее от плохого... до того, как ударил ее. Я хочу, чтобы ты закрыл глаза, стал рядом со мной и вспомнил, как она смеется, вспомнил мир и покой в ее глазах, вспомнил ее голос – помнишь, как она звала нас ужинать? И вспомни, как я старался удержать тебя от жизни, которой жил сам. Потому что я очень тебя люблю. И потому, что уже тогда знал, что я такое, а еще... а еще я знал, во что это выльется. И я снова попробую это сделать, – Карлос глубоко вздохнул. – Потому что я все еще тебя люблю.

Его свободная рука метнулась за пазуху, к потайному карману. Ладонь второй руки по-прежнему касалась груди Алехандро. Все произошло так быстро, что тот успел только приоткрыть глаза, когда точно в то место, где только что была рука Карлоса, вонзился кол.

– Покойся с миром, Алехандро.

Карлос отступил от кучки дымящегося пепла и перевел дух, пытаясь успокоиться. Песня, которая неслась сверху, снова захватила его. Он стоял и смотрел на то, что осталось от его брата.

– О черт, Карлос! Ты его убил! Что за дерьмо?! Это уж слишком... ты же только что убил собственного брата! Ты что, совсем спятил?

– Я сделал это ради его души. У меня ее никогда не было, но я всегда хотел, чтобы он был лучше меня. А песня просто заставила меня кое-что вспомнить.

Он даже не пошевелился, когда друзья окружили его. Только клыки, вылезшие из десен, указывали на готовность к атаке, и прищуренные глаза следили за остальными.

– Он стал тряпкой, – Хуан сплюнул. – Мать вашу, я не могу в это поверить! И это он вознамерился доставить Нюиту охотницу? Да ты не заслужил такой чести! Ты опозорил нашу семью... нашу линию!

Мигель метнулся вперед первым – и его сердце осталось в кулаке Карлоса. Это было сделано мгновенно – во имя старой дружбы Карлос не стал тянуть. Силы мастер-вампира хватило на то, чтобы одним ударом пробить грудную клетку и, обхватив пульсирующий кусок плоти, вырвать его, оставив в груди Мигеля зияющую дыру. Сердце все еще пульсировало, когда Карлос, пронзив его колом, отшвырнул в сторону и увидел, как оно вспыхнуло. В тот же миг от его друга осталась горка золы. Мигель перестал что-либо чувствовать раньше, чем его охватило пламя – слабое, но утешение.

Хулио попытался бежать, но безуспешно. Карлос поймал его за полу пиджака, подтянул кузена к себе, вонзил кол точно в сердце и отступил, когда прямо перед ним полыхнуло пламя. Теперь осталось, наверно, самое трудное – встретиться взглядом с Хуаном. В отличие от Алехандро, который так и не успел ничего понять, он видел все. Мольба и недоумение на его лице едва не заставили остановиться в замешательстве. Но прежде, чем вопрос "за что?" сорвался с губ, Карлос схватил своего друга за горло.

Так оно и должно было закончиться – тихо, без шума, под сценой. Карлос стоял над кучками пепла. Вот и все, что осталось от его лучших друзей, от его семьи. Стоило закрыть глаза, и он снова видел, как пронзает колом сердце одному, потом другому – тем же колом, который отправил в вечный покой Алехандро. В одном можно не сомневаться: они не должны были отправляться в этот вояж по Аду. Они никогда не узнают, где находилась ловушка, в которую попали их души...

Даже собака не заслужила такой участи.

На глаза навернулись слезы. Он даже не может помолиться над ними. Прежде, чем он произнесет хоть несколько слов, от его языка останется уголек. Только смотреть на то, что даже нельзя назвать останками. Четверо из его семьи – из того, что когда-то было его семьей... и больше никогда ею не будет. Четверо славных парней, которые жили, надеялись и подавали надежды, в один миг превратились в нечто нечеловеческое.

Карлос дослушал песню и вытер пепел с рук и кола. Затем вернул кол в нагрудный карман и медленно встал.

– Спите спокойно, ребята, мой кузен, мой брат. Не забывайте те времена, когда мы были свободны... когда мы были детьми.

Из всего, что он мог произнести, это больше всего походило на молитву.

Дамали запела финальную песню. Над головой снова ярко вспыхнул свет, и Карлос снова почувствовал, как горит кожа, но на этот раз ощущение почему-то было слабее. Голос Дамали отдавался громким эхом. Сцена словно превратилась в огромный барабан, и было слышно, как толпа у ног Дамали подхватила ритм. Еще три минуты, и она упадет в его руки, но это его почему-то совершенно не беспокоило. Он просто должен со всем этим покончить. И конец безумию.

Но реальность захватывала его, расползаясь, точно раковые метастазы. Убийство Нюита просто оборвет линию – одну из многих. То же самое – ее молитвы и песни: полные света, они подобны факелу, который озаряет крошечное пространство среди кромешной темноты. Она может поддерживать горение этого факела своим словом, но издали он будет похож на маленькую спичку. Возможно, ее молитва запечатает несколько порталов, но остальные останутся открытыми.

Можно не сомневаться: пока он стоит здесь, под сценой, зло уже перестроило ряды и появилось в новом месте, приняв новую форму. Даже если с Нюитом будет покончено, Совет Вампиров начнет его выслеживать, и силы Света тоже. Наверху или внизу, в Аду или в Раю... какая разница? Хранители правы, он загнал себя в настоящую жопу. Однако каждый, кто пытается оказать на него давление, должен усвоить одну несложную истину: и человек, и вампир, которому нечего терять – тварь очень опасная.

– Несите свет, люди! – прокричала Дамали. – Несите свет! Передавайте друг другу огонь!

Карлос помотал головой, словно вытряхивая из ушей шум. Часы тикали. Только четверо Хранителей смогут пойти с ними. Он взглянул наверх. Он чувствовал ее шаги, ее положение в пространстве. Вкруг нее ревела толпа. Взорвалась еще одна дымовая шашка, порыв ветра колыхнул его брюки и разметал кучки пепла у его ног.

И тут она провалилась под сцену.

* * *

Это произошло так быстро, что она даже не успела вздохнуть. Воздух из легких словно вытянули насосом. Она сжала одной рукой рукоятку «Мадам Изиды», другой – рукоятку «Крошки Изиды» и вцепилась в тлеющее тело существа, которое поймало ее на лету. Потом взглянула наверх. Ее команду разметало по пещере, и теперь они неловко поднимались на ноги. Карлос почти выронил Дамали, отступил на шаг и зарычал.

– Выбирай четверых и пошли, – скомандовал он.

Его корчило от нестерпимой боли. Черт бы побрал этот костюм... Он оглядел ожоги на руках и дыры на своей одежде, которые все курились белым дымком. Ладно, сейчас некогда думать, где и что болит.

Дамали, как и тамплиер, мгновенно поняла, что с ним. Ее слова прозвучали коротко, как приказ:

– Шабазз, Райдер, Большой Майк, Марлен...

Она не успела договорить, когда в черноте появились демоны. Джей Эл, Хосе и Дэн включили переносные прожектора, осветив тесное помещение. Бесформенные гротескные фигуры устремились к границе освещенного пространства. Необходимо было расступиться, чтобы дать друг другу пространство для замаха, иначе оружие становилось бесполезным. Карлос прикрывал одну из стен пещеры: теперь у Хранителей появилась свобода маневра и возможность проникнуть в темный коридор.

– Защити Нетеру любой ценой! – крикнул через плечо тамплиер.

– Давай за нами, в туннель! – подхватил Райдер. – Тащи ее сюда!

– Нет, здесь до черта вампиров и демонов! – отозвался Карлос. – Она отправится по скоростной трассе. Это единственная возможность.

Дамали почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом, и взмахнула мечом. С ней что-то случилось: она осознавала происходящее ясно, как никогда раньше. Она чувствовала себя пробкой, которую выталкивает на поверхность воды, жажда битвы стала сильнее, чем во время преследования Рейвен. Ее сознание одновременно контролировало движения ее тела и наблюдало за происходящим со стороны. Дамали одну за другой обезглавила четырех тварей, которые бросились на нее, пинками раскидала их горящие головы, обернулась и издала пронзительный боевой клич. Круто! Хранители стояли у нее на пути, воины Ковенанта тоже. Они пытаются образовать вокруг нее кольцо, защитить ее, но только мешают ей убивать.

– Расступись! – крикнула она, рассекая что-то едва различимое в темноте – она даже не поняла, что это было, пока не почувствовала сопротивление клинка. Тварь материализовалась и шлепнулась на пол пещеры полужидкой массой с гнилостным запахом, похожей на пузырящийся деготь.

Впрочем, Дамали даже не приходилось напрягать глаза. С каждым уничтоженным противником ее чувства обострялись. От этого становилось весело, это увлекало и вызывало чувство, похожее на растущий голод, который гнал вперед. Она вырвалась из окружения своих друзей, взлетела, чтобы великолепным ударом ногой повергнуть какое-то существо, а потом приземлиться ему на грудь и вонзить меч в самый центр безобразного плоского черепа.

Работая парой, спина к спине, Большой Майк и Шабазз прикончили трех скользких тварей. Нелепые когтистые лапы тщетно прикрывали раны на голых зеленоватых телах, похожих на человеческие, но вместо ног заканчивающихся черными щупальцами, похожими на змеиные кольца. Твари корчились в предсмертной агонии, их глаза горели желтым светом, с огромных, как у вампиров, клыков капала жидкость с едким запахом.

Истошные вопли умирающих демонов оглушали, притупляя все чувства. Майк незаметным движением расстегнул боковины своих широченных кожаных штанов, выхватил две двуствольные тупоносые пушки и разом изрешетил двух демонов. Шабазз пригнулся, когда кровь тварей брызнула во все стороны, а когда выпрямился, в каждой руке у него было по черному "Магнуму", которые как по волшебству появились у него из рукавов. Двойной выстрел вдребезги разнес третьего хищника, который уже устремился на них.

Трость Марлен вонзилась в горло демона, заставив его подавиться собственным визгом, и вышла через висок. За спиной Хранительницы возникла другая тварь, но Дэн метнул в нее гранату со святой водой и попал точно в глаз. Полголовы демона тут же охватило пламя, а потом череп взорвался, точно бомба. Инструменты, с которыми Джей Эл и Хосе только что выступали на сцене, превратились в мини-арбалеты. Это оружие стреляло очередями, как автомат, а обоймы были наполнены деревянными стрелами с серебряными наконечниками. Каждое попадание в цель сопровождалось истошным визгом, и команду окутывали клубы густого сернистого дыма.

Одновременно Хранители прикрывали Райдера. Через минуту он выпрямился, вскинув собранный из четырех частей пулемет, и по всему колодцу полетели комья святой земли.

– Подержите эту хрень! – заорал он. Его руки тряслись, а пулемет хлестал земляной струей куда-то в глубь бесконечной сети черных туннелей.

Воины Ковенанта вращали своими мачете и боевыми топорами, и из разрубленных глоток били гейзеры зеленоватой крови, которые сразу же окутывались паром. Взмахнув "Мадам Изидой", Дамали обезглавила еще одну тварь и быстро оглянулась на свою команду и рыцарей, чтобы убедиться в отсутствии потерь. Тамплиер пропорол грудь бледному морщинистому созданию, и оно рухнуло с пронзительным писком. Какой-то вампир оказался между двумя воинами-ниндзя. Удар одного из них пришелся ему в голову, другой метнул сюрикены, и вампира словно окутало пылающим плащом. Отрезанная от скоростного туннеля четверкой демонов, которые крутились с неистовой быстротой, команда пробивала дорогу к медленным туннелям, а Карлос атаковал тварей, преградивших ему путь в скоростную зону.

Дамали взглянула на него. Это зрелище могло повергнуть в шок кого угодно.

Он был огромен.

Изо рта торчали клыки длиной шесть дюймов и, наверно, три четверти дюйма у основания. Глаза горели багровым пламенем. Мышцы на плечах, руках и ногах вздулись, и одежда – вернее, то, что от нее осталось – разошлась по швам. Шелковая рубашка была распахнута на груди, грудные мышцы напоминали два бетонных цилиндра, а живот – гигантскую шоколадную плитку. Грудь вздымалась от напряжения, по вискам и по впадинам между мышцами катились капли пота. Казалось, адреналин выступает изо всех пор его кожи, наполняя воздух дурманящим запахом. Теперь кол был уже не нужен: Карлос сражался голыми руками.

В его горле заклокотало, и Дамали содрогнулась. На миг их i глаза встретились. Даже в его взгляде было столько силы, что она почти физически ощутила толчок. Впервые в жизни она видела мастер-вампира в полной боевой форме. Это ужасало и вызывало почти благоговейный трепет.

– Дамали! – крикнула Марлен.

Отогнав очередную накатившуюся волну тварей, Дамали все же смогла пробиться еще ближе к входу в портал, куда стремился добраться Карлос.

– Я не могу оставить здесь свою команду! – крикнула она ему и повернулась назад.

Однако Хранители, тамплиер и его соратники оказались зажаты в темной и тесной пещере. Демонов, которые гнались за ними, было слишком много. Дамали слышала крики своих товарищей: они призывали ее уходить с Карлосом и ждать их в другом конце туннеля.

– Доверься мне, – Карлос сжал ее руку, словно не замечая, что его ладонь тут же начала дымиться. – Если ты будешь сопротивляться, мы провалимся обратно в "медленную" пещеру, но нас там будет только двое. У твоих ребят есть хотя бы шанс пробиться с боем.

Казалось, твари хлынули в колодец со всех сторон. Дамали с недоумением заметила, что Джей Эл перенес свои прожектора куда-то дальше. Еще до того, как он включил их, она прекрасно видела в темноте, заранее слышала приближение тварей, ощущала их присутствие – как прикосновение, как привкус во рту. Но сейчас у нее внутри словно сели батарейки. Именно в тот момент, когда она встретила взгляд Карлоса и почувствовала мысленный толчок.

Она прищурилась. Ночное зрение восстановилось, но для того, чтобы видеть в темноте, приходилось концентрироваться. Дыры и провалы, которых она не заметила поначалу, оживали. Обломки скал оказались застывшими демонами, гравий под ногами, точно множество бесформенных рук, хватал ее за щиколотки. Что-то свешивалось с потолка, задевая ее голову, цеплялось за волосы. Невидимые нитевидные щупальца то и дело норовили обвить то ногу, то предплечье. Сжав в одной руке меч, а в другой кинжал, Дамали короткими взмахами рассекала призрачные отростки.

При этом она перестала отталкивать Карлоса. Он тут же подхватил ее на руки, и Дамали едва успела прижать кинжал и меч к своей груди. Там, где прошитая серебром ткань ее костюма соприкасалась с обнаженной кожей Карлоса, показался дымок, но его хватка стала только крепче.

Они мчались так быстро, что становилось невозможно дышать. Карлос чувствовал, как давление выжимает из легких кислород, барабанные перепонки были готовы лопнуть. Вокруг все расплывалось, и он мог лишь крепче прижимать к груди Дамали, хотя ее костюм буквально прикипал к его коже.

Она чувствовала, что умирает. На грудь как будто положили тысячефутовую плиту. Попытка дышать диафрагмой тоже ни к чему не привела. В ушах стоял ровный тонкий свист, похожий на пение турбины, и ей казалось, что они начинают кровоточить. Полет был таким быстрым, что смрадный, задымленный воздух хлестал по глазам, но можно было лишь ненадолго зажмуриться. Она начала молиться и услышала, как Карлос взвыл от боли. Движение замедлилось, хватка ослабла.

– Нет! Только не у меня на руках!

Но это не был голос Карлоса. Это его мысль прозвучала у нее в голове.

Теперь Дамали почему-то знала, что ее жизнь зависит от того, доберутся ли они до другого конца туннеля. Едва скорость движения упала, она снова почувствовала мысль, которая сидела у нее в сознании, точно заноза, заставляя стремиться вперед. Надо найти Нюита.

Напор упругих вихрей, который толкал Карлоса в спину, прекратился. Движение прекратилось почти так же внезапно, как и началось. Карлос споткнулся, сделал по инерции несколько нетвердых шагов и остановился перед массивной дверью, отделанной черным мрамором. Он едва переводил дух. Его облик снова менялся, пока не стал прежним.

Почти выронив Дамали, Карлос быстро отступил на несколько шагов и задышал еще чаще. Серебряные нити, которыми был прошит ее костюм, не просто причиняли ему боль – он терял способность сражаться. Дамали знала это, поэтому отошла в сторону и просто смотрела, как он хватает ртом воздух, стоя в центре какой-то грязной ямы. Она снова могла видеть в темноте. Но не только: все ее чувства обострились как никогда. Теперь она чувствовала, что это такое – стать полностью созревшей охотницей, когда тело само преображается в ожидании боя. Стремительный полет наполнил ее кровь адреналином и пробудил самые древние системы, которые отвечают за выживание. Она была готова.

Позади, на земле, были кучей свалены мертвые женские тела. Обмякшие конечности, истерзанные шеи, широко распахнутые остекленевшие глаза... При виде этой картины ее пальцы стиснули рукоять меча с такой силой, что суставы побелели. Все прежние сенсорные данные обострились настолько, что ее затрясло. Запахи, далекий отзвук завываний погибших душ, тяжелый застоявшийся воздух, сернистый привкус – верный спутник всего, что связано с царством тьмы, отсутствие потребности в свете – все это входило в нее прямо через спинной мозг и разливалось по всему телу, достигая кончиков пальцев, пяток, макушки. Дамали ткнула мечом в сторону убитых женщин.

– Черт, Карлос... это еще что такое?

– Думаю, обед. Нюит – человек слова. Две для меня и по одной на каждого из моих ребят... – Карлос сплюнул и обошел вокруг трупов. – Но я пока не голоден.

Ожоги, гонка по туннелю, схватка – любого из этого набора было достаточно, чтобы обесточить его или, по крайней мере, отвлечь внимание от всего остального. Он знал, что Дамали разглядывает его, она прекрасно видела в темноте. Это вызывало обратный эффект – как будто отходила анестезия. Запах Нетеру, исходящий от нее, становился сильнее и смешивался с другими, которые он не мог опознать. От этого голова шла кругом. Такое бывает, когда долго сидишь в тесном, душном помещении. Еще пахло кровью жертв, которых выделил ему Нюит. Но над всем превалировал запах адреналина, который кипел в крови Дамали. Он заставлял забывать о ее серебряном костюме и о боли. Кажется, еще немного – и он сможет сорвать с нее это треклятое серебро без особых усилий. Карлос помотал головой. Надо немедленно идти к Нюиту. Иначе... еще немного – и он за себя уже не отвечает.

– У тебя около двух секунд на размышления, – бросил он. – Или мы лезем в логово прямо сейчас и начинаем драку, или я буду уже не я. Que pasa?

Дамали подняла меч. Мужчина, который стоял перед ней, снова менялся на глазах, становился выше, крупнее... Его плечи раздались в ширину еще на три дюйма. Грозная сила, которую он излучал, обволакивала ее, время от времени поднимая голову. Клыки торчали изо рта, точно у саблезубого тигра. Дамали не доводилось видеть ничего более жуткого. Глаза вспыхивали густым золотом, усиливая сходство с кошачьими. Карлос прохаживался вокруг нее, в его груди клокотало низкое рычание, точно у пантеры. Этот звук отдавался в каждой клетке ее тела, пробирал до мозга костей. Потом Карлос тяжело вздохнул, и мерцающие радужки исчезли в темноте. Но она слышала, как он ходит вокруг нее, готовый нанести удар, и поворачивалась вместе с ним, стараясь держаться к нему лицом. Это был странный танец, который исполняли они двое и "Мадам Изида".

Потом Карлос исчез.

– Страх и вдобавок внезапный выброс адреналина... – его голос звучал напряженно, в нем слышалось нетерпение. – Я же говорил: постарайся прикончить меня одним ударом. А ты тянешь. Я пытался тебе объяснить, детка. Мне очень не хотелось, чтобы ты видела меня таким.

Голос эхом отражался от стен. Дамали застыла, пытаясь понять, откуда он доносится. Она больше не слышала звука его шагов.

И тут Карлос возник у нее за спиной и обнял за плечи. Теперь его ладони больше не горели, и от ужаса по коже пробежал озноб. Он тоже вздрогнул всем телом, но скорее инстинктивно откликаясь на ее дрожь, и крепче сжал ее в объятьях. Дамали напряглась. Сейчас он укусит. Но она услышала только стон, когда он коснулся носом ее волос.

Такого она не ожидала. Вырваться из тисков этих объятий было невозможно. Огромное тело, к которому она оказалась прижата, напоминало статую. Он обнюхивал ее плечи, шею, вдыхал аромат ее волос, глухой стон рождался в его необъятной грудной клетке и поднимался к горлу. Дамали снова замерла. Где-то неподалеку есть еще один самец. И они будут за нее драться.

– Мне очень не хотелось быть таким... особенно в нашу первую ночь, – хрипло пробормотал он, обдавая дыханием незащищенную кожу на ее щеке, и по всему ее телу прокатилась обжигающая волна желания. – Но в настоящий момент я слишком далек от искупления, детка... С прошлой ночи я сам не свой.

Она чувствовала, как его тяжелый подбородок, над которым торчали клыки, чуть касается ее щеки, чувствовала мощь его мускулов. Его тело, касаясь ее спины, трепетало. Она должна не испытывать ничего, кроме ужаса, но вместо этого чувствовала странный прилив желания. С ней что-то неладно... но что именно? Она запрокинула голову, позволяя Карлосу упиваться запахом ее волос. С этим ничего не поделаешь. Ее тело обмякло, словно растекаясь, и из его груди снова вырвался почти животный стон. Она сама едва сдерживала крик, изнывая от мучительного желания. Гладкая поверхность клыка скользнула по ее виску. Наверно, именно это и разбудило инстинкт самосохранения. И тогда Дамали закричала. Если бы ее спросили, какое имя она выкрикнет в подобной ситуации, это имя она назвала бы последним:

– Нюит!