Текст книги "Жизнь – это любовь"

Автор книги: Кучерявая Игоревна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

5 Каникулы

Одним из самых ярких событий второго класса было то, что в клубе стали показывать кино. В субботу вечером в ряд устанавливали лавки, и начиналось волшебство. Не всегда Маня понимала смысл этих фильмов, но само действие на экране просто завораживало. Особенно, если были истории про врачей, тогда Манефа переносилась в другой мир, ей казалась, она даже ощущает больничные запахи.

В октябре старшая сестра Лиза уволилась с торфяника и перешла работать уборщицей на железнодорожную станцию Балтым, там она познакомилась с Филиппом, высоким молодым человеком и вскоре вышла за него замуж. Жить они стали в малюхотной комнатке небольшого барака прямо на этой же станции. Выйдешь из дома и почти рядом железнодорожные пути, а сзади дома простирается густой, бескрайний, уральский лес. Когда сестры приезжали в гости, Маня слышала тихий разговор Лизы с матерью: « Терпеть я его не могу, » – в сердцах говорила дочь.

–Так зачем ты замуж– то шла? – резонно замечала мать.

– А куда, мне идти?– зло возражала дочь. Это ведь для Манишки теперь у вас все. В школе вон учится, грамотная, не то, что мы. Нас – то вы не учили, работать все заставляли.

– Так, время другое было, дочка, время,– примирительно говорила мать.

– Другое, конечно все другое,– обиженно тянула Лиза.

– Ты не обижайся на нее, – ласково перед сном шептала мать Манефе.– Это она нервная просто у нас, ее лошадь в детстве убивала.

– Как это убивала, мамочка?

– Расскажу потом, когда – нибудь. Спи, – шептала мать

Вскоре в семье Лизы и Филиппа родилась дочь, назвали ее Зоей. У Маруси и Василия родился сын– Евгений.

Манефа продолжала прилежно учиться, стала ходить на танцы и даже приняла участие в новогоднем спектакле. Она танцевала вальс снежинок вместе с другими девочками. Ольга Степановна помогала мастерить костюмы. Маня надолго запомнила волнение перед выходом на сцену, яркий свет и аплодисменты.

В конце начальной школы были выпускные экзамены, которые Маня сдала на отлично. После экзаменов Ольга Степановна пригласила к себе маму на разговор и только много лет спустя Маня узнала, о чем собственно состоялся этот самый разговор. Учительница собиралась переехать и просила, чтобы мама отдала ей в дочери Машуту. Она долго говорила, что девочек необходимо дать достойное образование, а в деревне это невозможно, потому что здесь только семилетка, а ближайшая школа за десять километров, что уж мечтать про институт.

– Вы подумайте, – просила Ольга Степановна ,– сразу ответ не давайте, это же для дочери. Так для нее будет лучше.

Мама никак не могла взять в толк, о чем весь этот разговор, потом когда смысл происходящего начал доходить до нее, она замотала головой, так и качала ей до конца разговора.

– Вы подумайте, еще Мария Родионовна, не отвечайте.

– Нет, думать не о чем,– ответила мама. И видимо это» нет» было сказано таким тоном, что не оставляло никаких сомнений.

Ольга Степановна замолчала, потом произнесла:

– Каникулы, тогда давайте, устроим ей каникулы, хоть этого ее не лишайте?– спросила она с мольбой в голосе.

– А вы вернете? Обещаете, что привезете ее обратно?– подняв глаза на учительницу, произнесла Мария.

–Да, сказала учительница,– и взгляда не отвела,– потом я уеду на стройку Беломор канала,– добавила она.

Мама с испугом взглянула на молодую женщину, сказала до свидания и ушла домой.

Через неделю Маня отправилась в свое первое настоящее путешествие, на поезде, вместе с учительницей. Целую неделю девочка жила в большом городе, где находится медицинский институт, как рассказала ей Ольга Степановна. Именно туда, поступит Маня, учиться на врача. Учительница нарядила маленькую девочку в новую юбку и полосатую блузку, волосы заплела на новый лад с шелковыми бантами. Они гуляли вечером по набережной, ели мороженое, были в цирке. Но особенно поразил Маню зверинец. До сих пор в своей жизни она видела только коров, лошадей , да овец. А здесь были диковинные животные из школьного учебника. Вечером к Ольге Степановне пришел мужчина и принес целый чемодан шоколадных конфет. Маню не столько привлекало лакомство, как красивые красочные обертки. В выходные Манефа вернулась домой и зажила своей обычной домашней и школьной жизнью.

Иногда перед сном, она вспоминала поездку в Свердловск, Ольгу Степановну, зверинец и целый чемодан конфет…

Шелковые ленты, да наряд, остались, как подтверждение правдоподобности этого события. И еще прощальные слова учительницы:

– Ты обязательно станешь врачом, самым лучшим в мире доктором! Помни, эту свою мечту и иди к ней!

Конечно, Мане не совсем было понятно значение этих слов по поводу идти. Ходили они обычно с мамой в лес за ягодами, да на покос. Мама косила сено, а ее заставляла грести и собирать Жара стояла нетерпимая, Маня старательно гребла, чтобы облегчить маме жизнь. Потом в сердцах бросала грабли, шла в тень и кричала:

– Сроду, не заведу корову и молока мне этого не надо и творога!

Осенью она пошла в старшую школу, на Монетку, в восьмой класс. Жила теперь отдельно от родителей, в общежитии и приезжала домой только на выходные. Новые знания и новые школьные предметы захватили ее целиком, учеба не давалась легко, но Машута брала усердием, зубрила.

В июне тысяча девятьсот сорок первого года, как и все ученики старших классов, Маня была приглашена на выпускной. Среди лесной рощи, огораживали небольшую площадку, где проходили гуляния с танцами. Машуте в первый раз предстояло попасть на такое мероприятия. Погода стояла прекрасная, вокруг радость, смех и вдруг по радио объявили : « Внимание! Срочное сообщение! Началась война! Фашистская Германия напала на Советский Союз!» Вокруг закричали все разом. Было слышно слава: «Родина, враги, гады, победа..»

Когда Маня пошла в десятый класс, жизнь в деревне начала меняться. Школу из красивого, деревянного двухэтажного здания перевели в старую избу, а в старой, т.е. новой двухэтажной школе сделали госпиталь. В классе остались учиться только девчонки, парней забрали на фронт. Так же на войну ушли и многие знакомые из деревни, и даже близкие родственники. Манефа слышала , что когда приезжали сестры, Маруся плакала, что придется расстаться с мужем. А Лиза сказала: «Хоть бы его там убили».

– Господи, – перекрестилась в ответ мать.

Вскоре с фронта сестре и вправду пришла похоронка…

Весь десятый класс прошел в ожидании и подготовке к экзаменам. Летом был получен аттестат. И Манефа повезла документы для поступления в институт. Идти сразу в медицинский ей было страшно, и поэтому она решила идти в сельскохозяйственный институт. Решила, что если не поступит на врача, пойдет именно в сельскохозяйственный. Хотя слабо представляла свое дальнейшее будущее не связанное с медициной.

Когда Маня, наконец, решилась дойти до медицинского, долго стояла на крыльце, возле колонн. Навстречу ей выпорхнула молодая девушка, такая нарядная и беспечная. «Вот бы и я так» – подумала Манефа и решительно толкнула входную дверь. Она нашла кабинет , где находилась приемная комиссия. Перед дверью не было не единого человека. Машута с трепетом постучала и вошла. За столом сидел мужчина в костюме.

– Ну, проходи, садись,– ласково сказал он.– Учиться хочешь?

–Да, – ответила Манефа,– очень.

–Давай документы, аттестат.

Маня протянула все вышеперечисленная, самой даже дышать было страшно, словно вот здесь и сейчас решалась ее жизнь, ее дальнейшая судьба.

– На какой факультет?– спросил мужчина. Лечебный или педиатрический?

Манефа в замешательстве молчала, не смея поднять глаз.

– Ну, смелее, – подбодрил мужчина – Кого лечить хочешь? Взрослых или детей?

–Деток,– ответила Манефа, – проглотив комок в горле, почему– то именно сейчас в голове возник образ черноглазой сестры Насти и слабый писк Надюшки.

Предательские слезы уже защипали глаза, она крепко сжала руки под столом и с уверенностью, которой не ожидала от себя, ответила внятным голосом.

– Я хочу быть детским врачом.

– Отлично, ответил мужчина, значит так и будет. Приедешь на зачисление, третьего августа.

Третьего августа– эту дату, как в детстве перед сном, она повторяла весь обратный путь. Как же дождаться этого третьего августа?

Следующую поездку в Свердловск Машута помнила с трудом, она превратилась в сплошное ожидание. Когда подошла к спискам на зачисления, буквы прыгали перед глазами, она старалась найти Н. Н – Некрасова. Так и есть Некрасова Манефа Ивановна. Неужели? Первый раз в своей жизни про себя она назвала себя Манефа Ивановна. Ей хотелось петь, кричать и бежать домой одновременно. Она вспомнила ту беспечную девушку в день поступления и только сейчас подумала: это же был знак.

6 Студентка

В сентябре месяце их студентов первого курса отправили на лесоповал. Так началась долгожданная учеба на врача. Манефа стала учиться валить деревья, пилить, подхватывать, валить, много новых слов появилась в ее голове. Среди студентов в основном были девушки и совсем немного парней. Спали все в рубленой избе.

Работали, в основном молча, а вечером от усталости Маня буквально валилась с ног. Как– то к ней в лесу подошла дородная студентка, говорили, что она уже закончила на фельдшера. Посмотрела с превосходством на Манефу и сказала:

– Ну и врач из тебя в тебе росту– то метр с кепкой. Ты знаешь, как учится сложно? Там дадут тебе косточку и надо все выемки, впадинки назвать, да не на русском , а на латыни. Не сможешь ты.

Машута промолчала, спорить не стала, пошла, продолжать работу.

Через месяц было заселение в общежитие. Большая, светлая комната с восьмью железными кроватям, с тумбочками и общим столом. Мане досталась крайняя кровать, когда она пришла, остальные были заняты.

– Мария, – представилась она. Маша.

В соседках у нее оказались две сестры из Ирбита Молотовы Надя и Клаша, Бросева Динка (как она сама назвала себя) из Режа. Сонька и Ревка из какой-то незнакомой Манефе деревне. Кима Локтюшина из Ревды и хохотушка Накимова Нюра тоже из Ирбита.

В первый день занятий рядом с Манефой уселась имена та беззаботная девица, которая выпорхнула ей на встречу в день подачи документов. На лесоповале ее не было. Как узнала позже Маня, была это профессорская дочка Буткина Оксана и ее подруга Берсенева Вера, дочь заведующей аптекой в Екатеринбурге. Они поразили воображение Машуты своим внешним видом и красивыми нарядами. Но девчонки они оказались умные и веселые. Быстро приняли Машу ( как теперь все звали Манефу) в свою компанию.

Началась долгожданная учеба: химия, биология, латынь, анатомия… Заданий на дом было очень много, как выяснилось в комнате, с таким количеством соседок, учить Маня не могла. Тогда она придумала ходить в рядом расположенный институт Охраны материнства и младенчества. Найдет пустую аудиторию и зубрит. Каждые выходные Манефа ездила домой. Как здорово было вернуться в тепло и уют родных стен, к вкусной маминой еде и теплой печке. С собой в институт родители накладывала полную сумку продуктов: молоко, творог, хлеб, картофель.

Питаться в комнате и совместно готовить договорились еще с двумя девочками: Соней и Ревкой. Учились в разных группах, по разному расписанию, поэтому уговор был таков: кто первый придет, тот и варит на всех.

Кима была единоличница, навезет из дома еды, спрячет под одеяло , а потом хрумкает что-то.

Ближе к новому году Оксана сказала, что папа подарил ей три билете в музкомедию. Идти ей не хотелось, и она предложила отдать билеты Манефе. Маша с радостью приняла столь щедрый подарок. Сверловский театр музыкальной комедии поразил ее не самим действом, а внешним и внутренним помпезным видом. Трое деревенских девчонок попали в другой, доселе не виданный мир. Просидев первое отделение, пошли в фоей, и как потом хохотала над ними вечером Нюрка, слушая их рассказ. Да что уж там, они и сами-то смеялись над собой.

– Так вот, спустились в фоей,– важно рассказывала Маня,– идем втроем под ручки, смотрим на встречу нам еще три девицы под ручки, прямо на нас. Мы вправо, извините, и они вправо, мы влево – извините, и они в лево. Оказалось это огромное, величиной со стену зеркало.

– Господи, вы что, зеркал не видели?– не унималась Нюра.

– Таких нет,– смеялись они в ответ.

– Оксанке – то хоть не рассказывайте,– добавили они кротко.

В следующее военные годы учебы стало плохо с едой, не хватало основных продуктов: хлеба, сахара..

Родители спасались своим хозяйством и огородом. Приехав как-то на выходные, домой, Маня слышал, как родители обсуждали, что ездить за хлебом на Монетку мама не будет. Достаточно того, что в этот раз чуть не задавили. В душной очереди матери стала плохо, она повалилась и именно в это время начали выдавать хлеб. Люди ринулись к прилавку, хорошо, что она стояла с краю очереди. Какая-то сердобольная женщина помогла, обошлось.

В марте тысяча девятьсот сорок третьего года в клубе поселка организовали госпиталь для блокадников Ленинграда. Туда привозили эвакуированных людей. «Живые трупы», как сказала мама Манефе. В выходной Маня пошла, помогать маме в госпиталь. На всю жизнь она запомнила худых детей с огромными глазами. Будто эти глаза жили сами по себе на изможденном старческом лице. Неестественно большая головы на тонких шеях, длинные руки…

На третьем курсе студентов их группы прикрепили к госпиталю, который был расположен в школе Верх-Исетского района на ВИЗе. Сначала в их обязанности входило писать письма под диктовку, раненных военных. Некоторые солдаты просили, чтобы они читали письма из дома.

Позже студенты присутствовали при вечерних обходах, их обучали делать перевязки, разносили лекарства… Накимова Нюра влюбилась в офицера с одной ногой, вышла за него замуж и после выписки уехала в неизвестный Мане город.

7 Невеста

Летом Манефа стала замечать, что у нее ухудшилось зрение. Предметы вокруг обрели расплывчатое очертание, а в дали, она вообще различала лишь силуэты. Взяв направление, Манефа поехала на обследование к окулисту. Ей был поставлен диагноз: дальнозоркость и выписаны очки.

– Будите теперь в очках,– констатировал врач.

– Это надолго?– расстроилась Маня.

– На всю жизнь,– бодрым голосом отрекомендовал пожилой доктор. – Вы не расстраивайтесь, красоты они вашей совсем не портят, – подбодрил он девушку.

Но Манефа категорично не нравилась себе в очках, огромные, на пол лица, они добавляли ей возраста, как считала девушка. Очки она все же выкупила и расстроенная приехала домой.

Поделилась с родителями своим «несчастье», Манефа демонстративно одела очки, ожидая реакции близких.

– Хорошо тебе, – констатировал отец.

И тут Машута заметила, что мир вокруг обрел краски. Картинка окружающего была четкая и яркая, она выглянула в окно и даже голова закружилась от летнего солнца. Маня радостно улыбнулась своему отражению и почти приняла очки.

В июле по радио объявили окончание войны и полную победу Советского Союза, Машута уже была в институте, на практике. Всей комнатой они прыгали от радости на кровати, а вечером пошли гулять на Плотинку. Все смеялись, целовались, поздравляли друг друга, как лучшие друзья. К девушкам с поздравлениями подошла группа офицером, заиграла музыка, и парни пригласили их на танец. Манефа от неожиданности оторопела, в темноте, да еще и без очков, которые она стеснялась носить, девушка не могла разглядеть лица молодых людей. Все же она кивнула в ответ, и смело шагнула в объятия высокого незнакомца. В институте на танцах было очень мало парней и Маню редко приглашали. Однажды она набралась смелости и спросила одногрупника: «Ты почему меня никогда не приглашаешь танцевать?»

– А у тебя вид всегда злой,– отрезал он.

Незнакомца звали Иван, он вызвался проводить Машу до института и после этого стал захаживать, через неделю пригласил ее в кино. Манефа с трепетом готовилась к свиданию, завила волосы, надела платье, а вот очки оставила дома. В кино она почти ничего не видела, а все старалась услышать и побольше запомнить. Возвращаясь в общежитие, Иван с интересом обсуждал фильм. Постоянно обращаясь к девушке: «Ты видела? Правда, красиво?» Маня лишь молча, кивала в ответ.

– Тебе, что не понравилось? Кино не любишь? – расстроено спросил Иван.

– Нет, просто я очки дома оставила, – призналась девушка. – Почти ничего не видела.

– Зачем оставила? – оторопел молодой человек.

–Думала, что я тебе в очках не понравлюсь, – смущенно ответила Манефа.

– Глупости,– с облегчением выдохнул Иван.– Ты мне всякая понравишься.

На следующее свидание Иван пригласил девушку к себе в гости. Он снимал небольшую комнату, провел Манефу за накрытый стол, уставленный яблоками, виноградом, апельсинами и шоколадными конфетами. Маня первый раз в жизни видела мандарины. Она с опаской взяла диковинный фрукт, поднесла ко рту. Увидев недоумение Ивана, несмело положила на стол. Он, молча, взял и расчистил кожуру с оранжевого плода.

Условились встретиться через неделю, Мане нужно было готовиться к зачету.

Вечером сидела и писала историю болезни, к ним в комнату зашел молодой человек. –Это ко мне!– радостно крикнула Ревка.

– Вот, Коля проходи, зачастила она.– Учебник я тебе приготовила.

Молодой человек что-то ответил в полголоса и ушел. На следующий день черноволосый Николай пригласил Манефу на прогулку, она с интересом согласилась.

Оказалась, что они ровесники, только Коля на третьем курсе лечебного факультета, потому что вернулся с фронта и учиться попал позже. Он рассказал, что служил танкистом, был ранен в плечо, лежал в госпитале и был демобилизован из армии. Живет в городе Невьянске, есть у него младшая сестра Екатерина, которая тоже учится вместе с ним в одной группе.

Вечером Ревка со слезами на глазах встретила Маню:

– Довольна, отбила? – зло выкрикнула она. – Это у тебя титьки большие, вот парни на тебя и бросаются. Богатого жениха себе захотела?

На следующий день Николай зашел за Манефой после занятий, и они отправились на прогулку. Осень стояла сухая и теплая. Они шли медленно, разговаривали о своих семьях. Николай рассказал, что у него есть сестра, зовут Екатерина, учится она с ним в одной группе. Отец по профессии горный инженер, работает начальником рудника Невьянского района, мать– домохозяйка.

Манефа в свою очередь рассказала, что у нее есть старший брат Григорий, живет он в Тюмени, работает трактористом, женат на Варваре. У них родились уже три дочери. Она надолго замолчала от нахлынувших воспоминаний.

– А, Варвара?– спросил Николай. – Она откуда?

– Я ее почти не знаю,– ответила Манефа. – Григорий старше меня намного, он родился в одна тысяча девятьсот шестом году и я с ним не росла. Мама рассказывала, что хотел он, жениться на учительнице, еврейке. Сильно ее любил. Пришел и сказал: «Мама, я жениться хочу!»

А мама ответила: «Гриша, ведь они богатые, грамотные, может ей у нас не поглянется?»

– А, тебе работница, нужна?– рассердился Григорий. – Ну, приведу тебе работницу.

Через две недели он женился на Варваре, вскоре их раскулачили.

Николай вопросительно взглянул на Манефу.

–Мой дед Некрасов Анисим был богатый, так рассказывала мама. Жена у него маленькая, быстрая, звали ее Елена. У них росло три сына: Федор, Петр, Иван. И две дочери: Татьяна и Леля – Феня. Жили они в большом красивом доме, со своей мельницей, огромное хозяйство. Трудились много, всей семьей, на лето брали работников.

Дочерей выдали замуж, потом сыновья женились. За Ивана сосватали, из соседней деревне, мою маму Марию. Поселились все вместе в отцовском доме. Дед Анисим и трое сыновей с женами. Потом пришла пора отделять сыновей. Построили два больших дома: дяде Феде и дяде Пете, а маму с отцом оставили жить с собой.

Так и повелось, теперь Коля каждый вечер приходил к Манефе, они шли гулять и она рассказывала ему истории своей жизни, то, что помнила, что слышала от мамы.

Наступила первая мировая война и отца с братьями забрали на фронт. Дядя Федя попал в плен в Чехословакию, а отец был в плену в Германии, в работниках. Хозяева попались сердобольные, жилось ему там неплохо, понемногу выучился немецкому и мог общаться. Был у них даже выходной, ходили в пивнушку. Однажды хозяин сообщал, что отца освобождают и можно ехать домой.

– Оставайся, Иван ,– сказал хозяин,– у вас в Сибири последнюю корову отбирают.

– Да, вы что, засмеялся,– Иван. У нас в Сибири скота не выберешь. Да ведь и жена с детьми у меня дома. Ждут, добавил уверенно.

А когда вернулся домой, все как на ладони. Маня замолчала, Николай тоже шел притихший.

– Слушаю тебя, будто книгу читаю, – сказал Коля. – Я очень люблю читать. А ты?

–Тоже, – зачем-то ответила Манефа, которая в своей жизни прочла школьные, да институтские учебники.

–Рассказывай дальше,– попросил Николай.– А вообще я хотел тебе предложить:

« Выходи за меня замуж?»

В воздухе кружились снежинки, так вкусно пахло морозом.

– Ну не сейчас, торопливо затараторил Коля, поженимся весной.

Вечером к Мане пришел Иван, заглянул в комнату, вызвал в коридор. Общение получилось какое-то неловкое. Он сказал, что его часть переводят в другой город и предложил Манефе , как он выразился руку и сердце. «Руку и сердце» подумала она, кто так выражается.

– Подумай, ладно? – Сказал офицер на прощание.

В выходные Машута поехала домой и вечером за ужином сказала родителям: «Меня позвали замуж, один военный, другой студент медик. За кого идти?»

Отец подумал и ответил: военные, они не надежные, иди за врача.

По возвращении. В Свердловск, Маня отказала Ивану. С Николаем вопрос о женитьбе они больше не поднимали, словно решенный.

Жизнь шла своим чередом: учеба, выходные у родителей, вечерние прогулки с рассказами. Коля уже запомнил многих родственников и начал задавать вопросы.

– Расскажи, про старшую сестру, Клавдию

– Клаша? Она замужем за Терентием Чеченовым. Он очень добрый, старше ее на десять лет, жена у него умерла, остался сын Володька. Терентий большой начальник у нас в деревне, в колхозе. Когда тятя сбежал с выселки, он сидел у них в подвале, потом Терентий сделал ему новые документы и тятя уехал на Урал, позже забрал нас.

У Клаши он тоже второй муж. Мама рассказывала, что еще в деревне Малиново, сосватали сестру за Семена, единственный сын зажиточных крестьян. Обвенчались, сыграли свадьбу, а когда заходили в дом из самовара пошел ужасный чад. Клаша переночевала у мужа одну ночь и пришла домой. Села на крыльцо и сказала:

« Делайте со мной, что хотите, обратно не пойду. Лучше повешусь. Отец принес веревку, подал ей: «На, иди, вешайся, позорить меня решила? » Мама вырвала веревку, увела дочь в дом, уложила в постель. Клаша лежала так три дня, не вставая, вся покрылась волдырями и плакала день и ночь.

Мама пригласила к дочери знахарку: » Мария Родионовна, лечить ее надо, наколдовали на нее, ни с кем она у вас жить не будет. В соседней деревне есть бабка, она порчу снимает, езжайте к ней»

На следующий день запрягли лошадь и повезли сестру. Бабка налила в ведро воды, опустила зеркало и сказала:

– Когда молодые входили в дом навели на них порчу: бросили в самовар клок собачей и кошачьей шерсти, из-за этого и был чад. Возите ее к мужу бесполезно, жить она с ним не будет. Клашу вылечили, и через несколько лет она вышла замуж за Терентия. Живут они с ним хорошо, родились у них две дочери Валя и Нина.

– Моя сестра Елизавета,– продолжала Манефа неспешно,– всегда была очень бойкая по рассказам мамы : везде бежала и лезла. Однажды на спор дернула лошадь за хвост и такой смиренный конь, стукнул ее копытом прямо по голове. Все думали, что сестра не выживет. Мама рассказывала, что она лежала без сознания прямо на полу, под иконами. Потом очнулась и пошла на поправку.

За этими прогулками и разговорами незаметно наступила весна. В один день Коля постучал к ней в комнату днем и сказал: « Машенька, бери паспорт. Жениться пойдем». По пути в ЗАГС Маня несмело сказала: «Мне нужно тебе кое-что рассказать» . Николай остановился.

– Коля, меня не Маша зовут, Манефа.

Он как-то странно, с задором посмотрел на Машу-Маню.

– Да мне хоть как. Пошли, я уже с парнями договорился, сегодня будем ночевать одни в нашей комнате.

Так пятнадцатого марта тысяча девятьсот сорок седьмого года Маня стала Дубровиной Манефой Ивановной. В ее студенческой жизни почти ничего не изменилось, не считая редких совместных ночевок. Остались те же прогулки и разговоры. В апреле Манефа поняла, что ждет ребенка. Эта новость не столько обрадовала, сколько испугала ее. А Коля сказал: » это хорошо, ребенок нас свяжет»

После замужества не осталась время на вечерние прогулки, пришла пора готовиться к выпускным экзаменам и рождению ребенка. Жили молодожены по – прежнему в разных комнатах. Весна сорок седьмого года запомнилась Манефе тошнотой и зубрежкой.

Гос.экзамен по педиатрии она сдала на пятерку, следующие оценки на экзаменах понижались на балл: четыре и три. Следуя этой логике , на экзамен по терапии даже страшно было идти.

Вытянув билет, Машута никак не могла сообразить, как пишется рецепт. То ли от беременности, то ли от страха мысли скакали и путались в голове. Когда ее вызвали отвечать, у нее так тряслись руки, что председатель комиссии не задал не одного вопроса. Она бледная вышла из кабинета, экзамен был сдан на три.

Вечером пришел муж с бутылкой розового шампанского. Вскоре был получен диплом и распределение в детскую поликлинику ВИЗ овского района. Манефа стала работать участковым педиатром. Вместе с ней на приеме сидела дородная мед.сестра. И каждая мамаша с ребенком, пройдя в кабинет, садилась на «прием» именно к ней. Никто не воспринимал маленькую, хрупкую Маню врачом.

После первой зарплаты молодожены сняли небольшую комнату, и началась настоящая семейная жизнь. С разговорами за ужином, смехом, домашними делами. Оказалось, что у Николая проблемы со сном, Часто он метался по кровати, просыпался в холодном поту, бывало, вскрикивал. На вопросы жены коротко отвечал: «Война».

Говорить и рассказывать о войне Коля не любил. Из скудных разговоров Манефа знала, что школу ее муж не окончил, в десятом классе был призван на фронт. Месяц в учебке и ты солдат, с настоящим оружием и правом защищать Родину. Участвовал Николай в разных боях, дошел до Курской дуги, был тяжело ранен в плечо и эвакуирован в госпиталь. Осколок, который достали во время операции до сих пор хранился дома.

Именно после этих ночных кошмарах она почувствовал, что имеет власть над мужем. Власть обладания, успокоение. Эти новые ощущения пьянили, когда она прижимала к себе курчавую голову, отирала ладонью влажный от пота лоб. Муж успокаивался, затихал в ее объятиях, и тогда Манефа засыпала. А Коля еще долго лежал с закрытыми глазами пытаясь уловить не звук канонады, а мерное дыхание, иногда даже посапывание жены. Прижаться, зарыться в это тепло, убежать от мучивших кошмаров прошлой жизни. Он клал руку на выпирающий живот и с трепетом слушал дыхание новой, с каждым днем более осязаемой жизни. Иногда просыпался на узкой кровати с сеткой от требовательных толчков крошечной ноги в спину.

Сам не замечал, как засыпает, находясь где-то между сном и явью, пишет письмо. На фронте это стала единственной отдушиной и опорой. Когда он сворачивал треугольный конверт, то начинал ждать, ждать вестей из дома.

26.10 Кустанайская область город Джестоган комбинат «Джетыгорзолото» Дубровину Степану Ивановичу. Полевая почта 14081.

« Здравствуйте, дорогие папа, мама и Катя! Вчера написал Вам письмо, сегодня пишу еще одно. Скоро образ жизни моей переменится, с землянкой придется расстаться. Кто знает, может мне выпадет честь гнать немцев с Украины, участвовать в самых ожесточенных боях. Вчера Советское Информ Бюро передало, что наши войска овладели городами Днепропетровск и Днепродзержинск, немец трещит везде, где встречается с советскими солдатами и уже совсем недалеко тот день, когда мы одержим окончательную победу. Ждите меня домой со скорой победой.»

Целую Вас. С приветом Ваш Николай.

Не знал Николай, что два долгих и страшных года он не увидит свой дом и свою семью. Все, что он читал и представлял о войне, оказалась лишь его фантазией и вымыслом. Страх и смерть шли с ним бок о бок все это время. Холод, окопы, грязь, грохот, настоящая мужская дружба, мелочность, да граненый стакан водки перед боем, вот что четко отпечаталась в юношеском мозгу. Крошечный нательный крест под гимнастеркой, который мать приколола к майке перед отправкой на фронт. Он потерял его перед той последней битвой под Курском. Перед боем рука привычно скользнула к плечу и пальцы не наткнулись на теплый металл. «Дурная примета» пронеслось у него в голове, «мой последний бой». Он мысленно одернул себя, поднял глаза к небу, и чуть было не заплакал. Не завыл в голос. Еле сдержавшись, проглотил комок в горле. Господи, что со мной? «Мама»,– мысленно позвал он:– «Мама, помолись за меня. Когда же этому придет конец?» Конец, он опять одернул себя. Приказал мозгу не думать. «Не думать, не думать « – твердил он. Но мысли в голове крутились, прыгали, метались, как живые. Хотелось кричать, бежать, бежать дальше отсюда, куда глядят глаза. Только в тишину, только в прохладу. Эта невыносимая жара. Будто все против сегодня, он рванул ворот гимнастерки.

В этот день прямо на поле для бойцов был устроен импровизированный концерт, пела Лидия Руслановна. После стакана водки, она пожелала петь на танке Т-34. Сам командир бригады вывел огромную машину на поляну. Мысли в голове у Коли перескакивали одна на другую, а этим звонким песням, казалось, не будет конца.

–К, бою!– Услышал он громкий приказ. Встретился с тревожным взглядом товарищей и запрыгнул в танк. Дальнейшие события вспоминались с трудом. Будто он попал в водоворот, который несет его. Куда несет? К победе, мысленно отвечал он себе. Вся боевая команда танка во время атаки превращалась в единый механизм. Они действовали четко, слажено, понимая друг друга с полувзгляда. По движению спины, по нервному стуки руки об оружие, он понимал, что нужно сделать в следующий момент. И вдруг яркая вспышка, дикая боль, никакого замедленного кадра, а лишь мысль: больно! Неужели бывает так больно? Он хотел повернуть голову, но последнее, что отпечаталось в мозгу, как Иван весь в крови падает на него с каким– то незнакомым, остекленевшим взглядом, а его Николая, хватают и тащат чьи-то сильные руки. Юрка мысленно догадался он. Юрка. В госпитале Коля узнал, что Юра погиб мгновенно от пулевого ранения в голову. Возле горящего танка его нашла медсестра по имени Татьяна и вынесла с поле боя. Часто бессонными ночами он представлял себе эту девушку, какая она была? Его воображение рисовала хрупкую блондинку, с храбрым сердцем и он повторял про себя: Таня, Татьяна, Танюшка… Теперь он твердо знал свою дочь назовет Таня.