Текст книги "Навсегда, мой принц (СИ)"
Автор книги: Ксюша Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Боже мой, милая моя, – шептала я. – Зачем вы привезли меня, отчего не нашли другую… Зачем вы сделали это со мной, зачем? Я умру, клянусь…
Я шептала без остановки, а рука тётки гладила и гладила мои волосы, пока не вцепилась в них и не потянула к себе. Я завизжала, встретилась взглядом с гневными глазами Эмили, глотнула воздух как рыба, и шипение наполнило комнату.
– Дура, какая же ты дура, – шептала тётка. – Как же ты слаба и глупа, как ты могла совершить такое? Что ты творишь с собой, со мной, со своей матерью. Да весь двор знает, что Натаниэль по тебе с ума сходит, но неужели ты решила, что королева это оставит так…
Тётка отпустила меня, и я распласталась по полу, рыдая, уткнувшись в собственные волосы.
– Ты думаешь, что это любовь? – она склонилась надо мной. – И правда же? О, я поясню тебе, девочка, что это. Ты влюбилась в корону, милая моя, и только.
Я поднялась, чтобы поспорить, но мне не дали сказать и слова, один жест и я оказалась будто со склеенным намертво ртом. Несправедливость, жгучая и болезненная, но тётка не дала оправдаться и жестоко продолжала свою речь.
– Да, тебе самой корона не нужна и ты будешь даже рада, если принц её лишится, но тебе… тебе так чертовски нравится, какой он великий и сильный. А он мальчишка, только и всего! Мальчишка. Не твой, не королевы! Даже не свой собственный. Он только игрушка. Неужели ты так глупа, что думаешь, будто первое, что ты увидела – это его богатый сюртук и дерзкий взгляд? Приди в себя… это взгляд не конюха и не лакея… это взгляд принца крови, который ничего и никого не боится, будучи гостем в чужой стране. А после, милая моя… буйство юной крови. И его хорошенькое личико и красивые слова. А он? Он тебя, конечно любит…
Я сжалась ещё больше, боясь, что тётка продолжит своё разоблачение, и разрушит все мои надежды.
– Ты же диковинка. Пинорка, которая говорит по-траминерски, смешно? Неискушённая девочка, живущая при дворе. Да таких тут не было никогда. Невинные овечки не водятся в стаде гиен, пойми. Ты лишь странное существо, на которое горазды глазеть, но не могут тронуть, а он тронул. Так?
Я помотала головой, уверенная, что речь о том самом, чего я так боялась, но нет, тётка усмехнулась.
– Не спорь, девочка, не надо… – печально протянула она и упала рядом со мной на колени. Погладила меня по голове, шепнула заклинание, и я смогла говорить, только было уже нечего, увы.
– Что же делать-то тебе, – шептала тётка, обнимая моё дрожащее тело. – Что же делать…
Она вышла от меня спустя полтора часа, когда горничная уже сделала мне причёску и нарядила в чёрное бальное платье. Я смотрела на своё отражение и понимала, что сегодня мой лучший выход, я берегла именно этот наряд. Струящаяся юбка и широкие рукава, открытые плечи, чёрные бриллианты. Мои волосы вились, спускаясь на спину, а тонкий сверкающий обруч охватывал голову.
Я смотрела на себя и впервые не восхищалась. Подумать только… вчера эта девочка жила в борделе, сегодня она с пресным лицом смотрит на своё отражение в зеркале, где стоит настоящая красавица, а не дочка низшей служащей бесплатной больницы.
***
Я впервые выделялась в толпе и потому поражённо уставилась на окружающих. Сегодня я одна выбрала чёрный, и может оттого принц мгновенно нашёл меня взглядом и переменился в лице. Он, точно зачарованный, двинулся в мою сторону, а я, напротив, пошла в противоположную, огибая зал по кругу, чтобы скрыться от внимательных грозовых глаз.
Увы.
Он нагнал меня в тёмном углу, и мы скрылись в алькове так незаметно, что я сама не сразу привыкла к темноте и только пискнула, почувствовав тяжесть ладони Натаниэля на своих губах.
Он зажал мне рот и приблизился вплотную, касаясь носом моего лба и тяжело дыша.
– Привет, – тихо произнёс он спустя несколько секунд, в которые мы оба нарушали тишину только вздохами и бешено колотящимися сердцами.
– М-м, – промычала я и он убрал руку.
– Я… – начал он, но я покачала голова.
– Не будем.
– У меня есть право на один танец с тобой…
– Нет.
– Прошу.
– Нет…
– Мой танец… я имею на него право. Я люблю тебя, – он сказал мне это впервые.
Сердце оборвалось, оно исходило кровью и ужасом, оно трепыхалось в груди так сильно, что мешало дышать, оно сошло с ума. Я могла только мотать головой, могла молить, но принц молча смотрел на меня и больше никак не подавал виду, что желает что-то добавить или забрать обратно свои жестокие слова.
– Прошу вас…
Он просто вышел из алькова, а я осталась, прижав руку к груди, и чуть не плача от отчаяния.
Он всё рушил, я видела решимость в его взгляде, и она была ужасна. Он не собирался смиряться с нашей судьбой и не имел права на это. Он не говорил мне раньше таких слов, я даже не до конца верила, что скажет. Мне это было ненужно. Он – принц. Я – не принцесса. Моей любви было достаточно, чтобы говорить мы влюблены. Но он… не должен был сейчас так поступать. Он превратил меня в равную себе, а сам опустился на колени.
Когда я вышла на свет, бал уже начался. Купол над залом раскрылся, и все ахнули, увидев звёздное, без намёка на тучи, небо, я заворожённо смотрела на сверкающие искры и хотела прямо сейчас стать одной из них и вечно освещать одну единственную дорогу, не заботясь ни о ком больше в целом свете, но увы. Меня подхватил ненавистный бал.
Под пристальным взглядом королевы я подчинялась желаниям толпы, покорно танцевала, отступая лишь каждый третий раз, чтобы выпить воды. Мне казалось, что вместо вальсов и торнов звучат похоронные марши.
Казалось, что каждый на балу смеётся надо мной, зло и жестоко. Я ждала, что кто-то остановится посреди зала, вскинет руку и выкрикнет: “Только посмотрите на эту девку! Она возомнила о себе чёрт знает что!”, а потом примется хохотать.
Я горела изнутри, погибали моя вера в собственную любовь и слабая надежда на будущее. Всё это рассыпалось в прах и мне оставалось только молчать и лить на прощание скупые слёзы.
Когда объявили нувар, классический медленный танец королевства Пино, который с давних времён полюбился и Траминеру, моя ладонь оказалась в таких знакомых пальцах.
– Позвольте, – тихо произнес Натаниэль, а я только кивнула, не позволяя себе отказаться от приглашения. Это значило бы куда больше, нежели моё согласие.
Музыка грянула. Она была привычной, а движения отточенными. Я двигалась уверенно и легко, зная, что сделает принц в каждую новую секунду. Мы всегда танцевали именно нувар, никогда ничего кроме. Это было нашим маленьким законом… личным правилом этикета.
– Вы губите нас, – шепнула я.
– Чем же? – насмешливо спросил он, не выходя из роли дерзкого принца, каким он приехал ко двору.
– Все поняли, что между нами…
– Плевать.
– Но свадьба…
– Не желаю слышать.
– Это не любовь.
– Молчите, – коротко бросил он, и с суровым, ледяным лицом продолжил наш сумасшедший, бездумный танец.
Его будто бы задели эти слова. Он в нас верил, безумец. Как он может… как он смеет? Куда превознесла меня его любовь?
Глупый… мой глупый принц.
– Вы принц…
– А вы моя.
– Ваша кто? – не сдержалась я. В голосе была мольба, я молила отпустить, будто он был в силах вырвать из моей груди собственное сердце.
Мне казалось, что все на нас смотрят. Мне казалось, что мы пропали. Что ладонь Натаниэля прожигает кожу на моей спине, что все видят, как его пальцы гладят мои. Что все чувствуют, как его дыхание греет мою щёку, как наши щёки порой соприкасаются и как мы от этого, всякий раз закрываем глаза.
– Моя любовь, – шепнул он.
– Когда же это закончится, – взмолилась я и… конец.
Музыка оборвалась истеричной торной и протяжно завыл табулен. Музыканты отложили инструменты.
Перерыв.
Принц ещё держал мою руку и мою талию, а когда это стало неприличным я сделала шаг назад. Отошла, но он будто привязанный пошёл следом.
Я сгорала со стыда и краска заливала лицо, мне было больно видеть косые взгляды, а принц их будто не замечал, и у стола с напитками, моя рука дрогнула, а он поддержал не давая пролить вино на стол.
– Оставьте меня, – горячо прошептала я.
– Не могу, – так же горячо ответил он.
– Милая Эмма, – отвлёк голос тётушки, и я зажмурилась.
– Да?
– Идём, ты нужна королеве.
– Конечно. Ваше высочество, – я склонилась перед принцем в низком реверансе и сбежала так быстро, что сама не поняла, как оказалась на улице.
– Держись, всего пара дней… – шепнула тётка.
– До моей смерти, – пробормотала в ответ, вытирая шёлковой перчаткой набежавшие слёзы.
Часть 3. День, когда она потеряла зрение | Глава 1
Я прощалась с ним навсегда. Потому что на завтра назначена помолвка. На завтра назначена моя гибель. В тот день я должна была сказать ему последние слова любви, которые произнесу в своей жизни.
Я сидела на своей кровати и водила пальцами из стороны в сторону выпуская короткие потоки магии. Они формировались в сырой туман, прохладный ветерок и горящие согревающие воздушные струи. Я наслаждалась этим и впервые понимала, почему аристократы так дорожат своей силой. Это прекрасно…
Они тратили магию бездумно, расточали её. Открывали с её помощью двери, проветривали комнаты, остужали лица в знойный день. Эти капли, крупицы… в них была вся моя любовь, которая покинет Пино, и вся вина за это лежит на безумцах, бросающихся волшебством направо и налево.
Чёртов артефакт, который должен покинуть королевство… в нём моё будущее. Это неразумная жестокость – поддаваться искушению. Это неразумная глупость – бросаться в омут, который заведомо губителен.
Я делала это снова и снова, раскаляла воздух между непривыкшими к такому пальцами, и превращала субстанцию между ними в нечто прекрасное. В цветы, капли дождя и лёгкие, как вата, облака.
– Это прекрасно…
– Эмма? – он появился в дверях и тут же бросился к моим ногам, стал целовать мои колени, бёдра, как безумец, и обнимать щиколотки. – Ничего… ничего не будет, Эмма. Я не женюсь. Я не женюсь, любимая моя…
– Ты должен. Мы оба это знаем…
– Нет! – он потянулся к моему лицу, взял его в ладони, бережно, осторожно и просто замер, глядя с тоской и горечью.
– Прости, но это так… И сегодняшний вечер последний, и…
– Почему?
– Но что ты предлагаешь?
– Предоставь это мне, – он порывисто встал и пересёк комнату, запирая пасом руки двери, а затем обернулся ко мне и приблизился к кровати. Сел рядом, взял мои руки в свои.
– Я решу… – начал он, но уже я не сдержалась.
Мне не было неловко перед ним стоять в своём простом ночном платье, с распущенными волосами. И мне было безразлично, как он одет, потому и в выражениях я не стала стесняться. Стоило Натаниэлю сделать ко мне лишь шаг, и мой кулак оказался на его груди, я била его снова и снова, а он не отступал и не пытался меня остановить.
– Это твоя страна! Это твой народ! А я… никто! Моя мать живёт в борделе и работает в больнице! Я выросла среди шлюх и их дочерей! Я не утончённая аристократка, я никто, пойми! Всё моё благородство – кровь, и та намешана, и той нечего гордиться. Ах, как я зла на тебя, слепец! Неужели ты не понимаешь, что даже если ты не женишься, даже если заберёшь меня с собой – я погибну. Потому что я тебе не жена. Я тебе не ровня. И эта любовь – бред, больной, ужасный, неправильный!
– Как же ты… – гневно начал он, перехватив-таки меня за руки и дёрнув на себя. Я прижалась грудью к его груди, но не затихла, даже почувствовав тепло его кожи сквозь сорочку, и продолжила колотить по плечам и спине, пока не обмякла, а он не поднял меня над собой.
Натаниэль держал меня, а мои руки висели вдоль его спины. Я лежала щекой на его плече и тихонько прерывисто дышала, чтобы не испортить ужасный момент, когда мы просто молчим и сознаём, что с нами случилось.
Он гладил мою спину, и чем сильней, уверенней были движения, тем больше я расслаблялась. Я сама крепче обнимала его, сама целовала его шею и плечи, скрытые рубашкой, и не могла поверить, что раньше не была смелее.
Это не было падение, это была совершенная потеря зрения. Я теряла силы, но не на сопротивление, а на то, чтобы оставаться на земле. С ним, в его руках.
Завтра мы попрощаемся… я поняла это давно, но прочувствовала только теперь и собиралась быть жестокой.
Я была зла на него, моего принца, и месть моя должна стать страшной.
– Ты не забудешь меня, – ядовито прошипела я, а он смутился, глаза его потемнели и застыли на моём лице. – Завтра мы навсегда потеряем друг друга и… помолчи, прошу. Но ты меня. Не забудешь. И я вечно буду с тобой, я буду преследовать тебя, я лягу с тобой в могилу и я, а не она, буду твоей женой. Единственной женой. И ты будешь страдать и мучиться, раз сам не захотел спастись.
Моё змеиное шипение, понятное лишь мне. Я прижалась к его губам так крепко, что когда отстранилась, он уже потерял обладание.
– Запомни. Сегодня вырву твоё сердце, а завтра ты пойдёшь к ней с пустотой в груди. Пойдёшь, потому что я так захотела.
– Скажи «нет», – попросил он, ставя меня на пол и опуская руки на мои плечи, комкая тонкую сорочку.
– Нет, – шепнула в ответ на его обречённую просьбу. – Не скажу.
Я записала в сердце каждый поцелуй, выжгла их на коже как клеймо. Я была уверена, что никогда больше не открою вновь глаза, только сейчас мир виден мне таким, какой он есть, раньше я только слепым котёнком смотрела на чужие подошвы и видела мутные тени, и вот сейчас открылось то, ради чего я жила. Я жила ради этого момента, этой ночи. Ради того, чтобы увидеть этот лунный свет, льющийся из-за занавески в комнату. Ради этого порыва ветра, что проник сквозь открытое окно, остужая кожу. Ради этой кожи, что покрыта мурашками вся от макушки до кончиков пальцев, и ради эти пальцев, что бесконечно нежно касаются моего тела.
Я не жалела ни на секунду.
Я знала, что больше его не увижу.
И я знала, что он больше никогда и никому обо мне не расскажет.
И не забудет.
Глава 2
Сладким утром, с сиропом в венах, я открыла глаза, прячась на плече человека, который всю ночь обещал, что вечность проведёт со мной в этой постели. У нас короткая вечность, увы.
– Я мог бы умереть сегодня, – шепнул он, касаясь моим локоном моей же щеки.
Рассвет уже залил двор, но лучи ко мне в спальню не проникали, увы. У меня было своё солнце, и оно меня в ответ на улыбки целовало.
– И тогда я стал бы тем, кто прожил жизнь не зря, – продолжил Натаниэль.
– Ты поэт с грустными стихами.
– А ты так красива, что я больше ничего не вижу.
– Ты одержим…
– Ты прекрасна.
Мы никак не могли остановиться, и когда за дверью послышались шаги снующих туда-обратно слуг, Натаниэль поднял голову и с тоской на меня посмотрел.
– У меня есть кое-что для тебя…
– Подарки за волшебную ночь? – зачем-то рассмеялась я.
– Нисколько… – улыбнулся он, доставая что-то из кармана брюк.
– Записка?
– Письмо. Это от твоего отца. Он до сих пор посол при траминерском дворе…
Начал Натаниэль, а я уставилась на сложенный вчетверо листок, не веря своим глазам.
– Нет…
– Поверь, это необходимо. Слушай внимательно, – он провёл пальцем от моей переносицы до кончика носа, а потом спустился к губам. – Экипаж для тебя, на одного, будет ждать за чертой города у северных ворот. Чтобы ни случилось со мной или без меня…
– На одного, – напомнила я, будто желала уколоть его, его же оружием.
– Со мной или без меня! В первом случае экипаж заменят у ближайшей станции, во втором ты будешь ехать без остановок. Ты просто войдёшь туда и скажешь, что ты Эмма Гриджо, это фамилия твоего отца. Тебя отвезут прямиком к нему, и, если ты не веришь, что он ждёт, прочти письмо. Ты начнёшь новую жизнь. А я вернусь в Траминер свободным человеком, ты слышишь меня? Никто не поставит мне в укор, что артефакта нет. Я не ехал с целью «с ним или без него». Как только помолвка или то, что из неё выйдет, подойдёт к концу… иди к северным воротам. Вещи собери сейчас и оставь сумку у двери, её отнесут мои люди, пока мы будем на приёме. И ни о чём не думай, прошу тебя. Это твоё право, твой долг и твоя семья. И ты не ниже и не хуже меня, ты – моя.
Я слушала его и не верила ни одному его слову.
Я кивала, но знала, что если и уеду, то одна.
Я уже с ним попрощалась, чего же ещё ждать.
– Обещай, что веришь мне и в меня…
– Обещаю, – шепнула я, стараясь верить в то, что говорю.
Но я уже выполнила свою цель, уже стала его женой, уже поверила, что он никогда меня не сможет забыть или заменить. Он будет любить меня вечно, большего мне не нужно. Я поставила на своей судьбе крест. Но если Натаниэлю так угодно… я соберу вещи, оставлю сумку, сяду в экипаж и никогда его больше не увижу. И не увижу Пино и королеву Пари. И тётку, и матушку.
Я это заслужила. Лишиться всего за одну ночь.
Часть 4. День, когда она прозрела | Глава 1
Я шла в переговорный кабинет, как шёл бы осуждённый на казнь. Королева медленно, с высоко поднятой головой, ступала передо мной и в её взгляде была уверенность. Она прощалась с Пино.
Сегодня он станет королем. Моим королем.
Сегодня Пари станет принцессой. Его принцессой.
В кабинете были настежь открыты все окна, и траминерцы расселись по подоконникам. Они хохотали и курили табак, пили чёрное вино.
– Дикари! – фыркнула королева, закатывая глаза.
– Эти люди станут вашими подданными, ваше величество, – голос Эмили не был лишён яда, но ровно настолько, чтобы королева не разозлилась, а лишь зло усмехнулась.
– Людей можно и поменять.
– Не так быстро…
– Ну по крайней мере, они могли бы не сидеть в моём присутствии на подоконниках!
Она сказала это так, что оказалась услышана теми, кому это предназначалось. Они не могли бы понять ни слова, но с ними был переводчик принца, и его губы тут же зашевелились, почти беззвучно шепча. Мужчины, однако, не стушевались, хоть и спустили ноги на пол.
Двери распахнулись, с другой стороны кабинета послышались шаги, и вошёл принц в сопровождении свиты.
Впервые, оказавшись со мной в одном помещении, он не поймал тут же мой взгляд. Впервые смотрел на королеву, грозно и внимательно, так что она даже отшатнулась и удивлённо вскинула бровь.
Было ощущение, что королева впервые увидела своего жениха. Её взгляд стал осмысленным, губ коснулась лёгкая улыбка, и мне показалось, что её локоны завились сильнее, как живые.
Королева изменилась в один миг. Она увидела напротив себя мужчину, а не мальчишку. Ей это понравилось, а моё сердце в отчаянии забилось, грозясь сорваться в смертоносное падение.
– Ваше величество.
– Ваше высочество.
Я сделала шаг вперёд, чтобы стать ушами королевы, переводчик принца сделал тоже самое.
– Всем вон! И траминерцам, и пинорцам, – объявила королева, будучи непривычно неучтивой. – Кроме Эммы и… – она так и не вспомнила имени переводчика.
Пари и Натаниэль сели за длинный переговорный стол. Я устроилась рядом, Дейс, переводчик, лениво приблизился и упал на стул возле принца.
– Что ж, сегодня наше соглашение должно вступить в силу, – заговорила Королева.
Её пальцы были унизаны драгоценными кольцами, и она взволнованно крутила их. Долгожданный день, когда она может стать свободной от ненавистного королевства. Я пыталась понять её, всеми силами, но не могла, увы.
– Я передам вам артефакт и покину Пино.
– А как же ваша страна? – насмешливо поинтересовался принц.
Он был именно таким, каким я помнила его в первый наш разговор наедине. Не учтивый мальчишка и не пылкий любовник. Он был дерзким и наглым, во взгляде почти жестокость, в словах почти яд.
– Это моё дело…
– Разве я не стану королём-консартом? – снова насмешка. – Не уместнее ли вам, дорогая невеста, остаться в своих владениях?
– Нет! – резко выкрикнула Пари. – Вам нужен наш артефакт. Мне – Траминер.
– И муж?
– Ну уж точно я не стану жить там незамужней. Это невозможно. Увы.
– Значит ли это, что нам обоим претит мысль о…
– Что? – она не дала договорить принцу и уставилась на меня.
Мой голос дрожал, когда я переводила, и на последнем слове не смогла справиться с собой и договорить до конца. Это были жестокие и ранящие любую женщину слова. Он насмехался и не собирался жениться, он хотел всё разорвать, а я была его голосом.
– Эмма! – велела королева. – Переводи, сейчас же! Или ты вмиг забыла язык?
– Я… он… спрашивает…
Я посмотрела на принца в отчаянии и бессилии, потом на его переводчика, который со злой усмешкой на губах переводил Натаниэлю мои неловкие слова.
– Принц спрашивает, претит ли вам мысль о браке так же, как и ему, – громко произнёс Дейс, не жалея королеву.
– Принц желает знать, – продолжал Дейс. – Что вы думаете о том, чтобы изменить условия сделки? Он не видит в вас… заинтересованности в своей персоне, так к чему эти игры?
Королева сжала пальцы с такий силой, что предплечья её задрожали. Плотно сжатые губы побелели.
– Что это значит? – прошипела она.
– Свадьбы не будет, – спокойно ответил Дейс. – И в артефакте мы не нуждаемся.
Глава 2
Королева металась по кабинету, заламывая руки и с ненавистью глядя на меня.
– Глупая девчонка, – шипела Пари. – Весь двор знал о твоих похождениях, но так задурить ему голову. А-а-а-ар, – она взвизгнула и с силой пихнула тяжёлый стул.
Усиленный магией удар был настолько страшен, что по кабинету полетели щепки. Я отступила и схватилась за голову, закрывая уши.
– Страшно? – пропела королева. – Тупица! Тупица! Шлюха!
Королева громила кабинет, и никто не приходил мне на помощь, потому что никого не было поблизости.
Стоило принцу переступить порог кабинета, и одним щелчком пальцев королева усыпила всех на этаже, кроме меня. Я видела, как упал в коридоре Натаниэль, перед тем как за ним закрылась дверь, слышала падение тел стражи.
– Какая же ты шлюха, чёртова потаскуха! Ты не выйдешь отсюда живой, и никто не выйдет, уж поверь! Артефакт! Брак! Чёртов Пино! Бесцельная страна, бестолковые земли, чёрный тлен и мрак, ненавижу!
Королева пустила поток энергии в стол и завизжала, когда туча щепок взметнулась в воздух, а потом полетела прямиком в меня.
Я сосредоточилась на своей магии, смешанной крови Пино и Траминера, выставляя щит из силы. Щепки остановились, только одна пролетела у уха, и щёку обожгло болью.
– О, девочке вернули магию? НЕНАДОЛГО! У тебя теперь всё в жизни ненадолго…
Королева задумчиво постучала по подбородку пальцем, будто решала, как именно от меня избавиться.
– Любовь… господи, как смешно. Вам всем не жить, – решительно заявила она и покинула кабинет.
Я видела, как она переступает через тело Натаниэля, как наклоняется и сжимает его лицо, поворачивая его вправо и влево, а потом с лёгкой улыбкой идёт дальше.
Я в ужасе стояла и смотрела на это, понимая, что произошло нечто страшное, но ещё не осознавая до конца последствий.
Бросилась к Натаниэлю, потрогала его лоб, пытаясь без знаний заклинаний и правил, просто дать ему немного силы. Пальцы нагревались и я даже чувствовала что-то похожее на магию, но не понимала, работает ли она.
Натаниэль зашевелился и я выдохнула.
– Очнулся…
Но увы, это не я, а королева решила всех разбудить. Лежащие в коридоре тела приходили в себя и сонно озирались по сторонам.
– Что?... Она что-то с тобой сделала? – хрипло спросил принц.
– Нет… Послушай. Тебе нужно бежать. Срочно! Прямо сейчас!
– С тобой.
– Нет же, глупый. Беги один, она не выпустит меня, я…
Принц не слушал, он резко сел, протягивая ко мне руки и решительно глядя прямо в глаза.
– Едем. Немедленно! Твои вещи уже в экипаже, нам нужно только две лошади и мы свободны.
– Она навредит тётушке и…
– И? Ей ты нужна, не твоя тётка.
Я смотрела на него и понимала, что это самое заманчивое, что я слышала. Бежать. С ним. Сейчас. У нас нет будущего и общей судьбы, нет счастливого завтра, но мы можем бежать и провести вместе несколько часов, пока экипаж не поймают, а меня не убьют на глазах Натаниэля. Не всё ли равно где умереть?..
Я кивнула и сделала вид, что верю ему.
Я кивнула, встала и пошла вслед за ним.
– Я раздобуду лошадей, и мы встретимся на нашем месте, иди прямо туда, – быстро сказал он. – Без слуг и горничных. Только мы двое, поняла?
Я кивнула.
Сердце дрогнуло предчувствуя неладное.
Стены дрогнули, подтверждая надвигающийся кошмар.
– Что это? – зашептались вокруг.
Тут и там аристократы, только что очнувшиеся лёжа на полу, пытались сообразить, почему стены дворца не стоят на месте. А ещё они один за другим задавались вопросом… почему из их пальцев больше не струится магия.
– Что… – я посмотрела на собственные руки, я всё ещё ощущала тепло.
– Она что-то делает с артефактом… – шепнул Натаниэль. – Беги к нашему месту, скорее. Встретимся там через пять минут!
И он умчался так быстро, что я даже не успела попрощаться с ним. Всюду раздавались крики, бегали в смятении люди.
А из великолепного холла доносился дьявольский, но такой прекрасный смех королевы. Повинуясь толпе, и я бросилась туда, рассчитывая бежать через главные ворота, которые наверняка откроют в суматохе.
В холле больше не было сада. Фонтаны сникли и превратились в лужицы цветной воды, птицы рассеялись в прах, а цветы увядали, становясь чёрными и безжизненными, как и весь север Пино.
Всё умирало на наших глазах, и с потолка, который оказался самым обыкновенным, а не стеклянным, сыпалась на головы бетонная крошка.
– Вы всех погубите! – услышала я крик одной из придворных.
– Плевала я на ваш Пино! – пьяно отозвалась Королева.
Артефакт. Она держала его в руках, стоя на своём балконе, с которого наблюдала за танцами и прибытием не особенно важных гостей.
Я ринулась вниз по лестнице, чтобы добраться до двери, но в толкотне и панике это было чертовски непросто. Все хотели бежать. И все ринулись к выходу.
Он ушёл, он не тут…
Я на это рассчитывала.
– Плевала… – это было отчаяние, и королева его не скрывала. Все подняли головы, а я поняла, что одна стою под балконом так и не решившись броситься в самое месиво из народа.
Королева сжимала стеклянную колбу, наполненную бирюзовым светом, она держала её над полом, готовая бросить вниз, а я не понимала даже, чем это чревато. Что будет? Закончится вся магия в стране? Это и так должно было произойти.
Почему никто во дворце не может колдовать? Почему во мне жива магия Траминера, если я так далеко от страны. Что не так?
– Она сошла с ума, – шепнул кто-то. – Мы погибнем, если она это сделает.
Она это сделала, и все застыли в немом ужасе, а колба полетела вниз, переворачиваясь в воздухе снова и снова.
Бирюзовый свет тянулся следом, будто вода, которая выливалась из сосуда.
Артефакт упал прямо мне под ноги, и небо разразилось небывалом громо, а стены содрогнулись.
Я видела, что происходит вокруг, но не понимала, почему ещё жива.
Бирюзовая субстанция из колбы тянулась ко мне, как к ближайшему живому существу. Она проникала в мою кожу, и я хватала ртом воздух, потому что всю меня обняла ледяная вода, точно я прыгнула со скалы в штормовой океан.
Дворец вокруг меня рушился, а я точно стояла в защитном коконе.
Балкон королевы с треском осыпался, пока не раздались её леденящий душу вой и крики тех, кто оказался погребён под осколками. Я была парализована, я могла только смотреть и беззвучно плакать.
Поднималась песчаная буря, такая, какой Пино ещё не виден, и люди прощались… навсегда прощались.
Навсегда, мой принц…
Глава 3
Город скрылся от солнца под саркофагом из песка. Жёлтый, как сама пустыня, душный, сверкающий и страшный. Он стал рельефом из тел, палаток и домой. Из обломков алого дворца.
На месте рек остались глубокие зияющие трещины-ущелья, озёра провалились в кратеры.
Погиб. Пино погиб и сам для себя стал надгробием.
Леденящая душу картина, и я, всё ещё объятая бирюзовым светом, стояла посреди бывшего королевского холла и смотрела на то, что осталось от страны, где я выросла.
Я содрогалась в рыданиях снова и снова, я сложилась пополам, оплакивая всех тех, кого любила.
И он не мог бы тут выжить.
Никто не смог бы тут выжить.
Никто не выжил.
Артефакт – только он держал Пино и не давал ему погибнуть, и стараниями капризной королевы – разрушен. Я стала… им? Я чувствовала это.
Подползла к ближайшему телу, покрытому толстым слоем песка, коснулась его, и из моих пальцев полилась чистая, мощная сила, очистив лицо покойника.
Тётушка… она шла ко мне, когда всё должно было закончиться.
– Прости меня… – шепнула я ей.
Она привела меня сюда всего две недели назад, а теперь всё погибло, и она погибла.
И он погиб.
Во мне же бурлили невиданные силы, они укладывались и успокаивались, будто нашли себе новую хозяйку.
Кончики моих чёрных волос теперь отливали бирюзой. Я понимала, что со мной что-то не так, что моя внешность изменилась и всё стало другим, только некогда было думать про это.
Пора покидать проклятый город, погибший под песками.
Я понимала почему, знание само пришло ко мне, вместе с артефактом, что пел теперь в моих венах.
Не вини себя, девочка, не вини…
Но почему?
Они это заслужили. Они годами сдерживали силу в одних и давали её другим. Эта страна умирала каждый день и только ждала, когда всё закончится. Тщеславные люди, тщеславные!.. Они давно нарушили баланс и разрушили свои жизни. Жадные. До магии, до силы. Они испортили свой дом и решили сбежать… Но ничего не выйдет. Теперь мы с тобой всё исправим.
Что станет со мной?
Ты станешь жить. И хранить меня.
А когда умру?
Я перейду дальше. К наследнику.
Я не выйду замуж.
Выйдешь, не выйдешь – наследник уже есть. Храни его и меня. А теперь давай-ка покинем этот город, он нам опостылел. Экипаж тебя ждёт, не смотри назад. Не надо.
Часть 5. Эпилог
Вересковая пустошь манила разбежаться и, ступая по траве босыми ногами, нестись вниз до самого обрыва, с которого был виден бушующий океан.
Я скинула туфли, попросила служанку оставить меня одну и бросилась вниз с громким кличем, будто призывая к себе воду, и она тут же набежала на берег, разбиваясь о скалы с такой силой, что капли долетели и до меня.
Мои волосы развивались, бирюзовые кончики будто вплетались в само небо. Глаза стали такими же ярко-синими, больше не отливали зеленью, как у других Сэддиданс, и папа говорил, что это невероятно странно. Такое похожее на маму лицо и такие безумные глаза.
Я остановилась на самом краю, не решившись выдать себя и броситься прямо в океан, и просто замерла наслаждаясь свежим ветром.
Он нёс в себе невероятную мощь. Силу Траминера, его чистый, дарующий мир, свет.
Никакого песка, никакой изнуряющей жары.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула этот запах, невероятный запах океана, что простирался передо мной, и вереска, что мягким ковром лежал под моими ногами.
Где-то вдали заиграла музыка, раздался стук копыт и я обернулась, так что юбка закрутилась вокруг лодыжек.
– Леди Эмма, – ко мне бежала со всех ног Сара, служанка. – Ваш батюшка приехали, говорят ждут вас к обеду, а после на охоту.
– Охота?
– Ваш супруг и батюшка желают на охоту выехать, зовут вас, – Сара была совсем ещё девочкой и жутко волновалась, разговаривая со мной.
