Текст книги "Навсегда, мой принц (СИ)"
Автор книги: Ксюша Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Навсегда, мой принц
Навсегда, мой принц
Ксюша Левина
Аннотация к книге «Навсегда, мой принц»
Эмме нечего терять, кроме собственной головы!
Она попадает в королевский дворец по воле случая, чтобы служить королеве и мгновенно эту самую голову теряет. Только от любви, а не от гильотины. И неизвестно, что хуже...
У принца Натаниэля на кону всё!
Судьба страны и собственное будущее зависят от его брака с королевой. И ему хватает одного дня, чтобы совершить все возможные ошибки, броситься в омут с головой и отчаянно влюбиться... только не в ту женщину.
Часть 1. День, когда она закрыла глаза | Глава 1
– Эмма! Спускайся, сейчас же! Это важно!
– Какого дьявола ты так орёшь… ах, это наша леди Сэ-эдди!
Голос матушки был пропитан ядом, она тянула слова и говорила очень громко, будто хотела, чтобы вся улица слышала. Дурной знак.
Я не могла ничего с этим поделать, кроме как открыть дверь, из-за которой доносились крики, и постараться всех успокоить. В комнате, похожие как две капли воды, стояли две сестры Сэддиданс. Две высокие черноволосые дамы с практически идентичными лицами, но такими разными судьбами.
Тётушка Эмили, она же леди Сэдди, она же фрейлина Сэддиданс из королевского дворца, стояла уперев руки в бока. Она смотрела на матушку с презрением и злобой, как на букашку, да к тому же выглядела в нашей убогой единственной комнате так же нелепо, как розовый куст посреди заросшего сорняком двора.
Эмили Сэддиданс была поистине великолепно одета, её мантию украшала россыпь камней, которые позвякивали и богато поблескивали. А в нашей комнате заплесневели обои из-за протекающей крыши, и старенькие койки, на которых мы с матушкой спали, приходилось сдвигать подальше от стен на ночь, чтобы не замёрзнуть.
Элия Сэддиданс, напротив, была одета совсем уж худо. Платье серое, как небо над Пино, полинялое и сотню раз чиненное. Руки, загрубевшие от подработок в баре. Башмаки совсем плохи, я помню, как мы с матушкой ей их покупали. Мне было семь, и они были уже не новыми.
– Эмма! Собирайся! Мне тебя нужно причесать и приодеть! – тётушка поморщилась? озираясь по сторонам, будто в помещении дурно пахло, хотя что уж там… это было действительно так.
В общественной столовой, что располагалась чуть ниже по улице, ещё утром что-то пригорело, но очевидно, проблему решать не стали и просто продолжали кормить этим бедняков.
– Куда? – я впервые подала голос, и тётка вздрогнула, будто ожидала, что я немая.
Мы с ней виделись только раз в год, в день солнцестояния, когда все жители Пино, невзирая на положение и статус, воссоединялись со своими родными. Это были краткие встречи. Обычно тётушка дарила нам что-то из одежды или просто оставляла корзину с продуктами на крыльце и молча уходила.
Теперь же она на меня смотрела пристально, даже подошла и чуть сощурилась. А матушка закатила глаза, словно разглядела во всём происходящем нечто непристойное и глубоко задевающее её чувства.
Эмилия и Элия, хоть и делили один день рождения и одну жизнь первые восемнадцать лет, теперь не смогли бы и четверти часа провести в дружеской беседе.
Эмили жила при дворе, пахла маслами и цветочными духами, пила дорогое чёрное вино и никогда не думала о деньгах. Элия же забыла, каково это, ходить в шелках и спать в тепле, и мне знания такого не передала. Она никогда не была частью низшего общества и не запятнала себя работой в пахабных заведениях, но увы, почти все её подруги были проститутками.
– Во дворец требуется переводчик и немедленно! – резко заговорила тётушка. – Делегация из Траминера прибывает через пять часов, и к тому времени я должна предоставить королеве чистую, хорошо одетую девушку-переводчицу, которая не будет пахнуть стряпнёй из столовой для бедняков!
Я краем глаза увидела, как матушка набирает в грудь побольше воздуха, чтобы начать защищать низшее сословие, но спор был заведомо бесполезен, потому пришлось брать инициативу на себя.
– Я согласна! – это было так громко и звонко, что матушка опустила глаза.
Матушка опустила глаза. Я ощутила её горе и жгучий стыд, но не могла даже подойти, чтобы обнять, будто примёрзла к полу.
Мы с мамой множество раз обсуждали, что, если однажды придёт тётушка и предложит отправиться с ней, я должна буду пойти. Должна! Потому что не тут моё место, не в борделе, не на этой улице, не в этой одежде. И я с детства это знала, но теперь, когда всё случилось, внутри появилась тоска. Чёрная и густая, как то самое вино, которого я в жизни не пила.
– Я соберу твои вещи, – тихо пробормотала она и вышла, хлопнув дверью. – Элль! Где сумка Эммы?
Не было у меня никакой сумки… и уж точно, живущая по соседству проститутка Элль не могла знать, где та лежит.
Я должна принять всё это. Не бежать за матушкой и не просить её простить меня. Я должна прямо сейчас пойти вслед за тётей.
Сама судьба посмеялась надо мной, позволив однажды родиться. Я, зачатая в дворцовых спальнях девочка, которая всю свою жизнь прожила на втором этаже борделя “Райский остров”. Простая жительница пинорских трущоб, которой нечего предложить миру, кроме собственной чести и знания траминерского ярыка, должна вернуться туда, откуда началась её история.
Глава 2
– Тебе заплатят приличную сумму. И принц Натаниэль, по слухам, приятный человек, – тараторила на ходу тётушка.
Мы спешно искали чистую одежду, в которую мне предстояло облачиться прямо в уличной палатке, прежде чем войти в главные ворота Алого Дворца.
Был только полдень, улицы центральной части Пино, как обычно, переполнены. Народ сновал по узким каменным улочкам и щурился, задирая к небу головы. Все ждали дождя, с упоением и надеждой рассчитывали на несколько живительных капель. И пусть уже не разгар лета, и температура месяц как держалась на достаточно комфортной отметке, все хотели, чтобы с улиц смыло пыль, чтобы палатки и дома, наконец, наполнились запахом свежести и чистоты.
Дни зноя прошли, но теперь наступила пора иссушающих ветров и песчаных бурь, и ни один человек в центральной части королевства не обладал магией, чтобы предотвратить эти муки. Любой аристократ с севера или зажиточный фермер с юга, мог бы одним мановением руки навлечь на свой дом дождь, так мы считали, по крайней мере. Я догадывалась, что жизнь много сложнее, чем думал простой работяга.
Тётушка выглядела среди простого народа глупо и на нас все оборачивались. Она шла мимо нищих прилавков, где порой продавали даже не товары, я всё, что попадалось под руку дома. Я точно знала, что красиво украшенное бантами платье, что висело на уродливом манекене в лавке нашей соседки Нен, вовсе не новинка с запада страны, а её же собственное старое платье, обшитое лентами.
– Натаниэль станет мужем королевы Пари, – морщась, говорила тётя, а я слушала её через слово, потому что еле поспевала бежать следом. – Если всё пройдёт удачно. Она только о том и говорит, чтобы скорее стать королевой-консортом при дворе Траминера!
– А кто же станет королём у нас?..
– Натаниэль, – фыркнула тётка. – Но кому нужен наш Пино, если есть Траминер?
Пино останется без королевы, если нас покинет королева Пари… Я не понимала, что это значит, но чувствовала себя неуютно, будто мама сказала, что собирается работать всю ночь и не вернётся к ужину.
Мы остановились возле крошечной лавки, и то только оттого, что она была последней в торговых рядах.
Буквально в двух шагах от места, где мы остановились, грохотали экипажи, стучали копытами по пыльной дороге лошади, а люди, казалось, ускоряли шаг.
Лавка была самой обыкновенной и ничем не отличалась от десятка других, что мы миновали. Для тёти Эмили висящие там мантии и платья были дешёвками, но выглядели они достаточно прилично, чтобы мне предстать по крайней мере перед стражей и не сойти за оборванку.
– Это, это и это! – объявила тётка девушке, стоящей за прилавком, и та принялась спешно снимать наряды из плотной изумрудной и бордовой ткани. – И место, где можно переодеться. Живо! Время уже поджимает!
Я зашла за полупрозрачную ширму, сквозь которую можно было различить силуэты людей, снующих по залитой светом улице, и стала скидывать свои вещи.
Я не одевалась совсем уж плохо, но по каждой детали моего гардероба можно было определить, что я не купаюсь в деньгах. Ткани потеряли мягкость, или наоборот стали почти бесформенными, цвета поблекли.
Девушка протянула мне тёмно-бордовую мантию и изумрудное платье, и я с удовольствием сжала их в руках. Ткань была плотной, новой, нагретой за половину дня на солнце. Я никогда не носила столько ярких вещей. Все мои наряды были серыми, землистыми или светло-коричневыми. Мои мантии перешивали и чинили по десятку раз за сезон, пока они не становились ни на что не годными. Вся моя прежняя одежда не подходила мне по размеру и фасону, сегодня я впервые увидела, что такое купить новое.
Даже тётка удовлетворённо кивнула, а девушка поставила передо мной новые ботинки из плотной коричневой кожи. Новые.
– Чудно! Расчешись, сотри с рук пыль и выбрось свои тряпки, – скомандовала Эмили.
Я трижды кивнула и обернулась к зеркалу.
Яркая одежда сделала моё и без того крайне контрастное лицо ещё выразительнее. Кожа стала казаться белее, румянец алее, а волосы темнее. А ещё, я стала больше напоминать тётю Эмили, нежели маму.
Я умылась в тазу, который принесла девушка, явно уже осчастливленная парой золотых, расчесала волосы так, что они стали блестеть, и накинула на плечи новенькую мантию.
– Ну? – поторопила меня Эмили. – Хватит, детка. Мы выбросим всё это, как только переступим порог твоей комнаты!
Моей комнаты.
Сложно было не подчиняться. Но мама рассказывала мне все эти чудные истории вместо сказок: про балы, наряды, комнаты с купальнями, балдахины, защищающие от света по утрам и москитов, про чёрное вино и экипажи, что увозили ночью кататься и возвращали домой под утро.
Мы вышли из палатки, и почти сразу напротив остановился экипаж, в котором тётушка скрылась даже не сбавив шага, будто они с кучером сотню раз отрепетировали этот трюк. Я же потопталась пару мгновений, прежде чем нырнуть следом.
Стоило мне оказаться в кабине, где всё сверкало чистотой, я в первую секунду испугалась, что ненароком оставлю на обивке пятна грязи, и только потом смущённо улыбнулась сама себе.
Новая мантия, новое платье. И в ботинках можно пробежать сотню миль, не меньше, такие они лёгкие и новенькие. Никогда таких не носила.
– Что ж… улыбка тебе идёт чуть ли не больше, чем платье, – вздохнула тётка и неожиданно потянулась ко мне, чтобы взять за руки. – Милая… ты не хуже других. Ты красива, умна и ты знаешь траминерский в совершенстве. Это твоя защита. У тебя нет недостатков, если держать язык за зубами. Ты и правда моя племянница. Ты носишь мою фамилию, а уж как так вышло – никто не спросит. Юная, образованная девочка – находка для двора, но будь осторожна. Не прыгай ни к кому в койку, не собирай и не слушай сплетни. Твоя жизнь в твоих руках, и я не помогу, если попадёшь в самое пекло! Выполняй свою работу и дай бог… может королева Пари тебя оставит… И не вернёшься больше в свой этот…
– Райский остров… – подсказала я, невольно заулыбавшись.
– Не напоминай, – тётка выпустила мои руки, будто вспомнив с кем я ела за столом всю свою жизнь. – И не вини себя, – она отвернулась, точно за окошком происходило что-то интересное, по крайней мере что-то поинтереснее моего лица. – То что твоя мать осталась там… это только её вина, не твоя. Это она оступилась. А тебе дали шанс. Не упусти его. Она поймёт.
Я кивнула, я понимала.
Я не сомневалась, что однажды покину маменьку и ей будет не плохо без меня. Она никак не зависела от моих скромных заработков, она даже не была одинока. Её любили девицы из борделя и уважали их постоянные клиенты. Она имела честный, но скромный заработок в местной больнице, где была секретарем у хирурга, хоть и снимала комнаты в «острове».
Никто из клиентов девочек ни разу не прикоснулся к Элии и пальцем, а вся улица считала своей, защищала и помогала. Пришедшая когда-то из дворцовых спален, фрейлина королевы быстро превратилась в любимицу за кучу историй о разочарующем высшем свете, безупречный вкус и маленькую хорошенькую дочку.
Бедняки любили павших господ.
Это как стать чуть ближе к небу.
– Вот и Алый Дворец, – кивнула тётка.
Экипаж остановился. Двери открыли. Я вышла на широкую подъездную аллею.
– И никаких ошибок, у тебя на них права нет.
Глава 3
Дворец был уродлив и страшен. Серые стены уходили так высоко в небо, будто разрезали его, заставляя истекать дождём. Над шпилями клубились тучи и завывал ветер, а в городе погода казалась солнечной и звонкой, по-осеннему пряной.
Я искренне не понимала, отчего дворец звался Алым, всё кругом было будто измазано углём: небо, земля, ветвистые кустарники, главные ворота и даже спящие на лужайке собаки.
Окружающие дворец озёра были такими чёрными, будто кто-то слил в воду чан дёгтя. Даже деревья уже были совершенно лысыми и словно обгоревшие скелеты возвышались над длинной аллеей.
– Как-то жутко, – вздохнула я, глядя по сторонам.
– Не смотри так, голову выше и идём, это не прогулка! Ты должна всюду делать вид, будто для тебя это всё совершенно… привычно.
– Но почему так безжизненно? Разве вся сила Пино не сосредоточена в подземельях дворца? Даже наши сады на окраине живописнее и чуднее, тут просто жуть берёт!
– Никто не знает, как работает артефакт, – пожала плечами тётка. – Но поверь, всё компенсирует убранство дворца. Это только скорлупа!
И стоило чугунным дверям отвориться, я поняла, что тётка не лгала. Сады на окраинах Пино вдруг показались мне смешными и блеклыми по сравнению с тем, что открывалось взору.
За серыми стенами, точно вытесанными самой природой из гранитной глыбы, скрывался полный жизни мир. Огромный холл был полон света, падающего сквозь витражный купол, а прямо из-под мраморного пола прорывались к свету великолепные вечнозелёные деревья, поддерживаемые магией. Я чувствовала их. В отличии от большинства горожан мне были доступны потоки энергии, что будто сами порой ложились в руку, моля сотворить из них нечто невероятное, но я увы, не знала заклинаний и формул.
– Не глазей, – напомнила тётка. – будь спокойнее. Это всего-лишь продукт магии. Не более того. Придворные колдуны часами воюют за то, чтобы эти сады цвели и не осыпались.
– Так может оттого на улице так мрачно? – предположила я, всё ещё не глядя на тётку. Меня зачаровал фонтан, отливающий алыми и пурпурными цветами.
Вокруг него парили птички, ловя разлетающиеся всюду брызги своими длинными изогнутыми клювами.
– Не забивай свою голову глупостями, милая. Идём дальше, – тётушка будто нервничала и торопилась.
Я невольно опустила взгляд на своё новенькое платье и оно вмиг перестало казаться красивым. Тут, в холле Алого Дворца, я будто снова превратилась в нищенку, которой суждено разве что со стороны смотреть на праздник жизни.
Пришлось кивнуть и позволить утащить себя подальше. Даже прошедшая мимо горничная была одета более изящно, чем я. Краска залила лицо и обуял страх, что я не смогу прижиться в этом месте.
Все коридоры были широкими и светлыми, потолки всюду имитировали стеклянные купола, хоть это и не могло быть возможным. Я могла поклясться, когда мы поднялись на третий этаж, что иду ровно по тому же месту, где на втором этаже сквозь потолок сияло солнце и были видны облака. При этом я ступала по самому обыкновенному ковру.
Тётка сама открыла ключом комнату и впустила меня. Спальня с широкой кроватью и большим окном, предназначенная, видимо, для гостей. Она была лишена хоть какого-то человеческого присутствия, походила на номер в гостинице своей простотой и опрятностью, но была в сотню раз великолепнее нашей с матушкой каморки.
– Это твоя комната. Платья для приёма в сундуке. Бери бордовое. Чёрное для ужина, лиловое для бала, синее для прогулок. Горничной тебе не полагается, прости, но я пришлю свою, она причешет тебе волосы и поможет одеться. Умыться можешь в купальне, но воду будешь носить сама, ночью, пока никто не видит, девушка покажет. И не сори особенно, уборки тоже никакой, всё сама! Ты тут как бы… на правах моей племянницы, но пока без привилегий, ясно? Если всё пройдёт успешно и свадьба состоится, будешь учить королеву траминерскому, и быть может станешь одной из нас, – тётка поджала губы.
Ей было уже за сорок и так долго ходить во фрейлинах не полагалось, но к счастью она не вышла замуж и не родила детей. Становясь старой девой и всё более опытной женщиной, что никак друг с другом не сочеталось, тётка умудрилась очаровать юную королеву Пари и остаться при ней, как была ранее при её матери.
На миг мне показалось, что именно это занимает сейчас мысли Эмили. Я, наверняка, казалась ей юной соперницей.
– Надеюсь, удача будет с тобой, милая, – шепнула тётка и вышла.
***
Горничная и правда пришла. Она переодела меня в платье, которое, казалось весило втрое больше предыдущего, было украшено камнями и вышивкой. Причесала мои тяжёлые волосы на манер тётушки Эмили, заколов две косы деревянными заколками так, что они прикрывали макушку ободком. Я обулась в свои новые ботинки и даже впервые в жизни натянула на руки перчатки из тонкого шёлка.
– Вы очень хороши, Леди Эмма, – шепнула горничная, отступая от меня.
Я обратилась к своему отражению в зеркале и закусила щёку с обратной стороны, чтобы не расхохотаться.
Мне было трудно стоять в таком массивном наряде после домашних лёгких платьев, но оно того стоило. Широкие рукава почти скрывали кончики пальцев, спадая чуть не до самого пола, а юбка стелилась следом, как у невесты. Насыщенный винный цвет ткани смотрелся богато, не хуже чем у тётушки. От меня теперь тоже пахло маслами и цветочной водой, а от чашки выпитого наспех чаю щёки стали совсем алыми. Я была обладательницей белого лица и яркого румянца, что всегда смешило маминых подружек. Они завели моду малевать свои щёки краской, чтобы быть как малышка Эмма.
– Леди Эмма? – позвала горничная. – Вам пора.
Я кивнула, подхватила блокнот с жёсткой деревянной обложкой и карандаш. Зажмурилась для храбрости и вышла в коридор. И тут же меня подхватил поток прислуги и обитателей дворца, все неслись встречать гостей к главному балкону.
Я же бросилась на выход, мне полагалось быть в первых рядах подле королевы.
Стараясь не бежать, я спустилась по широкой лестнице и присоединилась к приближённым из королевской семьи, среди которых была и тётка. А стоило мне встать к ним, поражаясь, что я тут удивительно уместно выгляжу, как все замерли и обернулись.
Юная королева Пари, унаследовавшая трон всего две недели назад, спускалась по лестнице, высоко задрав подбородок.
Она была очень высокой и стройной, а длинные золотые кудри спускались чуть не до колен. Ходили слухи, что эти волосы обладают магическими свойствами и на рынках то и дело появлялись склянки с её локонами, которые призывали носить на шее или подкладывать младенцам в люльки для защиты от бесов.
Королева была вся в небесно-голубом, что делало её огромные хрустальные глаза ещё светлее и волшебнее.
– Как хороша, – еле слышно шепнула я тётке, а она сжала мои пальцы, намекая, что не стоит болтать.
– Эми, – королева остановилась напротив нас и обратилась прямо к тётке, отчего я вздрогнула и поспешно опустила глаза. Все склонили головы, я повторила за ними. – Переводчик?
– Моя племянница, Эммоджен Сэддиданс, Эмма, – объявила тётка, а королева смерила меня взглядом.
– Хорошо. Идём, Эммоджен-Эмма. Делегация на подходе, её видели с северной башни.
Я не стала поднимать голову и просто пошла след в след за королевой, а вся остальная свита растянулась вереницей за нами.
Я первая.
Будто что-то значу.
Матушка, ещё вчера я спала на койке в борделе и слышала, как Элль развлекается с постоянным клиентом Бартом, а после Барт распевал песенку про верного коника в баре. Сегодня я иду вслед за королевой Пари.
Глава 4
Делегация прибыла на пяти чёрных экипажах с запряженными в них чёрными лошадьми. Это было так чарующе мрачно, особенно в пугающем своей нежилой силой дворе, что я в ужасе вцепилась в свой блокнот.
Мы стояли на широком крыльце, а придворные перешептывались, растянувшись вдоль всего балкона, опоясывающего дворец, но стоило Пари на них посмотреть, и разом сотня человек замолчала. Невидимая сила взгляда королевы поражала, она будто марионетками управляла своим народом, и каждый был готов склонить голову.
Мы все знали, что члены королевской семьи обладают особенной силой. Они были хранителями нашего артефакта, они отличались отличной от нас красотой, их волосы из-за магии обретали золотой цвет. Никто не смог бы занять место на пинорском троне, не будь он кровным родственником семьи и оттого власть их была безгранична.
Из экипажей выходили гости. Один за другим, дамы и господа, одетые строго и монотонно. В них не было преувеличенного лоска Пинорцев, никаких камней и ярких тканей. Никаких украшений.
Дамы в тёмных платьях различных оттенков от коричневого до серого. Мужчины в чёрных камзолах.
И принц.
Он вышел последним. Спрыгнул с подножки, не пользуясь помощью слуги, и, запустив пятерню в волосы, отвёл их назад.
Принц Натаниэль, наследник трона Траминера.
Он был молод, совсем ещё юн и полон энергии. Казалось его выпустили на прогулку сбросить спесь. Соломенные волосы до плеч, обрамляли светлое улыбчивое лицо, черты которого казались совершенными и даже наглыми в своей откровенной красоте. Смотреть на него было страшно, будто это чужая еда, когда ты сам ужасно голоден.
Я покосилась на королеву, которая почти равнодушно смотрела на прибывших, разве что тонких губ коснулась еле заметная улыбка.
– Идём, Эмма, – тихо проговорила королева, так, чтобы услышала только я. – Переводи всё, что говорит принц, если заметишь, что мои слова переводят неверно, делай пометки в блокноте. Поняла?
– Да, ваше величество.
Королева сделала уверенный шаг вперёд и еле заметный знак, призывая всех, кроме меня, оставаться в стороне.
– Принц Натаниэль, – улыбнулась Пари, приближаясь к делегации, и принц, обогнав своих придворных в несколько бодрых шагов, склонился к руке королевы.
– Рад встрече, ваше величество, – произнёс он, а я на всякий случай перевела и тут же удостоилась взгляда тёмно-серых, грозовых глаз принца.
Он меня заметил.
И замер, все ещё сжимая руку королевы в своей.
Я должна была опустить голову, но не выходило. Взгляд был таким внимательным, что хотелось предложить что-то большее, нежели пару общепринятых фраз.
– Не обращайте внимания, – тут же отвлекла принца королева, – это моя переводчица, Эммоджен.
– Эммоджен, – повторил принц, кивая мне и позволяя разогнуться из глубокого реверанса. – Ваше имя звучит так, будто его вам дали в Траминере.
Королева не понимала, о чём речь, и мне становилось всё более неловко за это неожиданное внимание со стороны гостя, но так хотелось ответить ему, что я не удержалась и кивнула.
– У меня Траминерские корни.
И всё. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять ко мне интерес.
Начался разговор между женихом и невестой. Разговор, в котором мне была отведена скромная, но важная роль. Я стояла за спиной королевы, чуть привстав на цыпочки, и шептала перевод вежливых фраз принца. Это было нечто настолько дежурное, что слова вылетали раньше, чем я успевала подумать. И никаких интриг со стороны гостей. Переводчик принца в точности доносил смысл фраз королевы, как и я, скучающе оглядываясь по сторонам. Он говорил тихо, чётко и просто, будто по заученному сценарию.
Я никогда не жила при дворе, но понимала, что разговор монарших особ сейчас подчиняется хитрому этикету, который диктовал всё, от количества улыбок, до построения предложений.
– Все верно? – спросила Королева во время минутной передышки, пока принц отвлёкся на приветствия приближённых Пари.
– Пока да, я оставлю пометки в случае чего, ваше величество, – тихо ответила я и встретилась с ней взглядом.
Хрустальные глаза будто бы потеплели, а я воспряла духом.
***
Я… придворная! Во время небольшого перерыва между приёмом делегации и ужином я бродила по своим “покоям”, представяя, что они королевские. Так, в сущности, и было, для меня, нищей девочки с голубой кровью в венах. Я представляла себя героиней романа, представляла себя женой принца Натаниэля. Представляла, что это я стояла там в небесно-голубом платье и принимала гостей, а по правую руку от меня улыбалась моя тётушка, а по левую стояла матушка, разодетая в бархат, расшитый драгоценностями.
Но увы. Моё место было шатко, и в любой момент я могла кончить свои дни на гильотине, стоит только сделать лишний шаг в сторону.
Дверь открылась, и я вздрогнула, замерев посреди комнаты.
Тётушка в сопровождении двух горничных вошла и коротким жестом затворила дверь.
Она обладала магией, как и я, но, разумеется, её никто не сдерживал.
Увы, но на моей руке был браслет, положенный всем простым жителям Пино.
Вообще-то никому не приходило в голову сомневаться, что мы, бедняки, живём как-то неправильно, однако порой эти мысли посещали наши головы. Магия была дозволена только узкому кругу, имеющему отношение к аристократии, а те, кто лишался такого места, получали серебряный браслет на руку, и больше никогда не могли владеть силой.
Матушка лишилась магии, когда связалась с траминерским послом, забеременела и родила меня. Я получила свой браслет в день крещения, как и все дети Пино. Каждая проститутка в борделе носила браслет, каждый торговец, школьный учитель или лекарь. Магия – золото. И хранить её должны только такие, как моя тётушка.
Поговаривали, что в Траминере и подобных ему королевствах, простирающихся на многие мили и разделённых на регионы и города, магия свободна. Пино жил по своим законам. Он был мал, окружён высокой стеной и молился на то, что ещё не иссохли его сверкающие реки и чарующие озёра, дарующие нам жизнь. В этом была сила Пино.
Не в магии.
Тётушка критично осмотрела меня, протянула руку, и я неловко склонилась, чтобы поцеловать её.
Я знала этикет, но почему-то теперь была не готова к проявлению родственных чувств, оттого поморщилась, и это не осталось незамеченным.
– Смири свою гордость. Ты при дворе, а не в б… – тётушка оглянулась на своих горничных и замолчала.
– Королева тобой довольна, – произнесла Эмили. – Она назвала тебя милым украшением и даже решила, что оставит при себе, если всё и дальше пойдёт удачно.
– А как ей… принц? – не удержалась я, но замолкла под строгим взглядом тётки.
– Девочки, оставьте нас с племянницей наедине, – тётка обернулась к горичным, и они тут же скрылись из виду.
– Назвала его посредственным, – тётушка вмиг преобразилась, черты её лица смягчились, тело расслабилось.
Эмили Сэддиданс пересекла комнату и как ни в чём не бывало упала на прикроватный пуфик, будто мы были близкими подругами, будто она и вправду была моей любимой тётушкой.
– Бесится с жиру, конечно, но её цель не любовь до гроба. Она просто желает покинуть ненавистный Пино, и я её не осуждаю.
– Почему королева так ненавидит Пино. Разве это не прекрасно: владеть целой маленькой страной?
– Нищей страной, милая, – тётушка скинула туфли и закинула на пуфик ноги, задрав платье. Во дворце была жара, и очевидно, ноги бедной женщины устали. Она блаженно пошевелила пальцами.
– Что у нас есть? – медленно продолжала она. – Пустыни и сухие деревья? Искусственные сады, держащиеся на одной только магии одного только артефакта. У нас есть магия воды, и она нужна такому государству, как Траминер. Состоится свадьба… и они её получат вместе с нашей королевой. Траминер окрепнет ещё больше, а мы... ну что нам даёт эта магия? Её хватает на горстку аристократов, три речушки, озерцо и этот дворец. Наши люди ходят в блокирующих браслетах всю жизнь и только в последние годы жизни получают право колдовать, когда это нужно только чтобы приманить к себе стакан воды или поток свежего ветерка. Нет, милая… это тюрьма, а не королевство.
– Но что станет с этими людьми?.. Если королева отдаст артефакт…
– Это не наше дело.
– Но это наш дом.
– Мы покинем этот дом вместе с ней, – пожала плечами тётка. – Королеве нужны друзья и слуги.
– Она найдёт новых…
– Нет, – тётушка покачала головой. – Помни, королева не глупа. Она не станет жить в одиночку там, где не говорят на её родном языке. И она никогда не примет ни одной слуги, если та не родилась в Пино. Королева хочет жить в стране, где есть магия помимо водной. Она хочет жить на зелёных просторах Траминера, который отчаянно нуждается в воде на данный момент, и она даст это Траминеру. Но она заберёт с собой часть Пино. И речь не только об артефакте. Да, какие-то люди лишатся дома и остатков прав, но это жертва ради будущего, понимаешь? И это не наше дело.
– Мама?..
– Твоя мать… – тётя опустила голову. – В день свадьбы королевы твою мать заберёт экипаж и увезёт в Траминер. Я об этом… позаботилась. Там она уже не будет считаться падшей женщиной. Она будет матерью незаконнорождённого траминерца. Мы отыщем твоего отца и предложим ему ни к чему не обязывающую сделку. Мы восстановим права твоей матери, насколько это будет возможно. Главное… не оступись. Держи себя в руках, делай, что говорят, и сама не повтори ошибку матери. Надеюсь, ты умнее, чем была она в твоём возрасте, когда ложилась под знатного траминерца с этими их светлыми волосами и красивыми лицами.
– Почему я на них не похожа? – я невольно улыбнулась, ловя своё отражение в зеркале.
Я определённо была пиноркой и по духу, и по виду, разве что знала чужой язык, как родной, и магия… я всегда чувствовала, что обладаю большим потенциалом, чем мать или её подруги. Это кровь траминерца и их силы земли и ветра. Я мечтала попасть туда, где, поговаривали, был простор. Там над вересковыми холмами и перевалами гулял вольный пронизывающий ветер, а люди работали на земле и возделывали поля. Там не палило сжигающее всё живое солнце, там были густые леса.
– Пино… – усмехнулась тётка. – У нас слишком сильные гены и яркая внешность. У кого ещё ты увидишь такие чёрные волосы и такую молочно-белую кожу, как не у нас? Трудно ли быть беловолосым красавчиком? Пф… – тётка коснулась моих волос, рассыпавшихся по плечам красивыми волнами. Её волосы были такими же, разве что выглядели, всё-таки, более ухоженно. – А вот наша красота… Она более древняя и тонкая. Быть может, потому она побеждает любую другую?
Я только и могла, что кивнуть.
– Собирайся и будь очаровательна на приёме этим вечером. Тебе понравится настоящий бал, обещаю.
Глава 5
Я спускалась по лестнице, уверенная, что затмеваю само солнце. В моих волосах сверкали цветы. Их веточки были сплетены из золотых нитей, а вместо лепестков были рубины. Платье украшало невероятное шитьё, какого я в жизни не видела, а на ногах были крошечные атласные туфельки. Длинные рукава моего наряда струились до самого пола, а из разреза верхнего платья выглядывала нижняя юбка чёрного бархата.
