Текст книги "Дракон, который меня похитил (СИ)"

Автор книги: Ксюша Левина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Спасительная двадцать четвёртая

Меня поставили на ноги в два счёта. Одна ванна с солями и травами, пара микстур, день в постели с книжками – и я на ногах.

Габриэль больше не приближался, даже на завтрак не явился.

Я смотрела, как убирают в саду снег и поражалась, что он тает на глазах. Снова распускались цветы и мне жутко хотелось их коснуться.

Никак не могла понять. Что за странности творятся с природой в этом месте.

Уже к вечеру стало невыносимо жарко и влажно, я вышла на балкончик и пила там восстанавливающий чай, глядя, как летает по небу прекрасный дракон, оглядывая свои владения зорким глазом.

Это было слишком красиво, чтобы быть правдой. Это моя сказка.

Мне принесли письма из Бревалана. Альба интересовалась, как там мой князь. Бе написала гневную тираду о том, что я могу даже не возвращаться и мы больше не подруги.

Снизу был маленький конвертик подписанный (моё сердце пропустило удар) Эмилиэном.

Увидев это, я тут же нашла в небе моего дракона.

Пальцы дрожали, пока открывала конверт.

Дорогая, Турсуаза!

Хотели бы справиться о твоём здоровье и благополучии!

Надеемся, что ты в порядке и хорошо проводишь время в Дорне. Не знаем подробностей, но по словам её высочества Альбы, у тебя всё хорошо.

Надеемся на скорую встречу.

Эмилиэн Урсмар и Зетти Эм.

Я бросила письмо на пол, словно противного жука!

Мы с Эмилиэном делили дом, жизнь, обеды столько лет, а он пишет мне вот такое письмо?

И взгляд снова зацепился за дракона, парящего в небе.

Миг.

И Габриэль стремительно рухнул, будто подстреленный.

В небо взвился столб брызг.

А я сложилась пополам и горько-горько зарыдала.

Сил нет жить в мире, где всем заправляют мужчины. Я могла бы сколько угодно любить Эмиля, а всё равно ничего не зависит от моего желания.

Глупая девочка! Глупая…

Тело не слушалось, стремилось к животной форме, на Самуэль предупреждал, что нельзя. Я сжала пальцами перила, сосредоточившись на собственных ногтях и кольцах.

Меня предупредили, что оборот при таком сильном истощении чреват тем, что ослабевшее тело выберет животную форму. Нельзя…

– Габриэль! – шепнула, но он не мог слышать.

Он – дракон, а я человек. Чтобы докричаться нужен оборот, как ни крути.

Он не услышит и всё равно:

– Габриэль! – чуть громче крикнула я.

Вернулась в спальню, вцепившись в волосы и стала искать хоть что-то, чтобы удержаться на месте. Постель, где мы спали. Стол, где стоял графин с водой.

Ну же, Тур…

Зеркало!

Я уставилась на собственное отражение.

Растерянная, вцепилась себе в волосы. Бледная.

И тут же другая картинка ударила в голову: я и он.

Габриэль.

На постели. Его руки, пальцы, губы. Такие сухие, горячие. Язык. Влажный. Ощущения – острые.

– Нет, нет, нет…

Это было тоже сильно, не менее сильно, чем письмо от Эмилиэна и меня стало трясти.

– Габриэль!  –  я снова рванула на балкон, схватилась за перила, переваливаясь через них.

– ГАБРИЭЛЬ!

Дракон летел в мою сторону, а может мне это только казалось.

Его фигура на фоне садящегося алого солнца… такая прекрасная, умиротворяющая. То, что нужно.

Я сосредоточилась на взмахах его крыльев. Раз… раз… раз… раз…

Он приближается?

–  Габриэль…

Приближается.

Раз… раз… раз…

Пол стал уходить из-под ног, а мир меняться.

Держись, Тур, держись же…

Раз… раз…

Ты пережила эту ночь, а он у тебя сердце вырвал и задом наперёд обратно вставил! Ну же, Тур!

Раз… раз…

Я остановила начавшуюся было трансформацию и помотала головой. Крылья взбивали воздух, словно пуховую перину, или мне только казалось, что всё дрожит?

Дракон рядом, совсем рядом.

– Турсуаза!

Дракон в полёте обратился человеком и врезался в моё тело, подхватив.

– Удержи меня, я еле держусь… я превращаюсь. Поцелуй меня, скорее! – лихорадочно, из последних сил прошептала я, сама не понимая, чем это поможет.

Но Габриэля не нужно было просить дважды. Он прижался к моим губам так стремительно, будто верил, что это сработает. Тигрица дёрнулась и замерла, прижав уши к голове, она слушалась дракона!

«Тш-ш…» – это Габриэль. В моей. Голове.

А я человек! Наши звери могут общаться даже так?

Габриэль, это ты?

«Я, малышка… Тише… Сиди на месте! Потерпи. Сейчас восстановишь силы, и мы разомнём кости в лесу, хорошо? Ты вволю набегаешься по Дорну. Вспашешь тут всю землю своими лапищами, малышка! Потерпи. Не время!»

Спасибо, Габриэль.

Я терялась в его поцелуях и прикосновениях, захлёбывалась, втягивала воздух и не могла надышаться.

«Мне нравится способ, который ты придумала!» – он смеялся.

Молчи и целуй!

– В этом ещё есть необходимость? – это он уже шепнул мне в губы.

– Нет… наверное нет.

– Хорошо. Вот и хорошо. Давай поужинаем вместе? Я скучал, – он потянулся ко мне и поцеловал напоследок в лоб.

Нежная двадцать пятая

Мы пили кофе, как обычно. На этот раз не в кабинете, а на крошечном балкончике, но это был всё тот же крепкий чёрный кофе из большого кофейника, и я чувствовала себя дома.

– Как прошёл твой день, помимо… этого, – он кивнул на письмо, которое по прежнему лежало на полу.

К нему никто не прикасался. Габриэль будто чувствовал, что я этого не хочу.

– Ко мне пришла Татта и принесла образцы тканей для платьев… – озадаченно ответила я. – Никогда не выбирала сама себе платья.

Я тоже скучала, – ответила я про себя на совершенно другие слова Габриэля.

– Всё когда-то бывает впервые.

– Никогда не носила никаких платьев, кроме голубых и… того чёрного.

– И как тебе чёрный?

– О, это был очень интересный опыт. Оно было прекрасно…

– Рад, – хитро улыбнулся он, а я ахнула:

– Это был ты? Ты подарил мне платье?

– Это было нетрудно устроить. Мне показалось, что оно тебе к лицу, – он пожал плечами. – Что ты выбрала?

– Ничего… я….

Как можно выбирать за чужой счёт? Своих денег у меня не было. Тут оставаться… кто знает суждено ли?

– Даже не думай. Выбери себе ткани. Это подарок от меня.

– Пока сошьют… уже…

– И что? Они будут всё-равно твои. Хочешь украшения? Туфли? Шляпки?

– Брось. Нельзя просто сказать мне, что я могу выбирать что угодно. Это неправильно.

Я помолчала.

– Но спасибо. Правда, спасибо.

Он молча пожал плечами.

– Зачем ты летаешь?

– Потому что люблю летать, – рассмеялся он.

– Нет, мне показалось… будто ты следишь за княжеством.

– Мне не за чем следить, – он покачал головой. – У нас нет вспышек преступности. Всё тихо, спокойно. Нет других драконов, кроме меня и брата…

– Брат? Но я думала у тебя нет братьев!

– Самуэль, – фыркнул Габриэль. – Кто же он ещё может быть.

– Но фамилия…

– Мы кузены.

Я присвистнула, как умела, а Габриэль потянулся и пихнул меня в бок, потом строго погрозил пальцем:

– Не смей засматриваться на этого оборванца! Даже не думай!

– Ты такой ревнивец, – ахнула я.

– Да. Очень страшный ревнивец! Очень! – а потом его взгляд застыл на моих губах и тело тут же отреагировало жаром, прилившим к щекам.

– Не смотри так…

– Почему? – тихо спросил Габриэль. – Ты смущаешься? – перевёл взгляд на мои щёки.

– Да.

– Почему? Тебе нравится…

Я прерывисто вдохнула и покачала головой, отворачиваясь и меняя тему:

– Что с погодой? Что за резкие смены?

– О, она зависит от меня.

– Что? – я подавилась кофе.

– Мне хорошо и небу хорошо, – пожал он плечами.

– Тебе было плохо?..

– Когда?

– Ну снег, – я неопределённо махнула рукой.

– А снег это плохо? Мне кажется, что волшебно, а ты странная, – весело ответил он. – Снег – волшебно!  –  и строго на меня посмотрел, будто я спорила.

Вовсе нет, всё верно. Я странная, снег волшебный. Признаю!

– А что плохо?

– Всё хорошо! Знаешь, как прекрасен дождь? А радугу видела? А молнию в небе?  –  перечислял он, с каждым словом увлекаясь всё больше.

– Брось… дождь – это сыро и холодно!

И тут же в глазах Габриэля будто сгустились тучи, а на пол балкончика упала капля.

Я ахнула. Над морем полыхнул такой сильный разряд, что небо осветилось ярчайшей вспышкой.

– Мамочки…

Подул ветер, обнимая меня за плечи. Было всё так же жарко и оттого ветер был горячим. Но небо строжилось, сверкало. Дождь стал капать сильнее, сильнее… а Габриэль неотрывно следил за мной.

Кап… кап… кап…

Я снова ахнула от очередной молнии и обняла обеими руками чашку. Зарядил ливень.

Нас скрывала крыша, так что капли долетали только до подола моей юбки, но дождь был таким сильным, что я его чувствовала, могла рукой потрогать.

– Невероятно…

– Посмотри, как это красиво,  –  шепнул Габриэль. Я чувствовала на себе его внимательный взгляд. – Небо освещают молнии. Стена дождя. Разве это не прекрасно?

– Жутко!

– И в этом особая прелесть, – усмехнулся он.

Я оторвала взгляд от неба и посмотрела на Габриэля, который давно убрал свой кофе и сидел теперь, расслабленно изучая меня и дождь по очереди.

– Обними меня, – попросила я скорее, чем взвесила за и против.

Дважды его просить не пришлось.

Мы сидели в одном кресле очень долго. Места едва хватало, чтобы разместиться с комфортом и вскоре оказалось, что я на коленях Габриэля, а он меня обнимает и тихо нашёптывает мне в волосы какую-то ерунду.

Старинные легенды, дорнийские стихи. Я слушала одну за другой истории. О море, о небе, о том каково быть драконом.

Засыпала, просыпалась, крепче укутывалась. Прижималась к Габриэлю и снова засыпала.

– Тш, – шепнул он. – Спи, малышка…

Одинокая двадцать шестая

Ночью мне не приснилось ничего, кроме Габриэля. Он так же держал меня на руках, так же шёл дождь, и я так же слушала истории. Сон и был, и не был. Я пребывала в блаженной невесомости, забытьи. Мы летали вместе над Дорном, морем, а может и нет. Может это были его слишком реалистичные истории?

В итоге, когда проснулась и обнаружила, что лежу в кровати в полном одиночестве, почувствовала разочарование и сама себе не поверила.

А потом всякий раз, как ко мне стучали, невольно вздрагивала. Ни за что не поверю, что снова заболела каким-то человеком настолько, чтобы ждать и выслушивать в шуме коридора его шаги.

Первый раз дверь открылась, когда я вернулась из ванной. Это была лишь Татта, принесшая утренний кофе. Она сообщила, что у князя дела и он передавал, мол, ждёт меня к ужину, впрочем, ничего не обещает.

И я стала ждать его к ужину.

Второй раз дверь открылась и вошёл Самуэль. Он провёл осмотр и сказал, что завтра можно попробовать обратиться, но строго под наблюдением. Предложил с этим помочь, я безразлично согласилась. Обещал прийти, будто в надежде, что я обрадуюсь.

Пожала плечами и продолжила ждать.

Мне больше не хотелось прямо сейчас обращаться, меня отпустило. Хотелось наслаждаться одиночеством, прогулками в саду, отдыхом.

Татта всё-таки принесла новые платья и по её словам они были из тех тканей, над которыми я больше всего «охала». В итоге, это было впервые, когда я сама выбрала наряд и осталась в восторге от нового бордового платья и пары тончайших сарафанов из муслина.

Хотелось нарядиться в обновки и погулять. Может, к ужину выйти в бордовом? Предвкушение стало ещё более острым.

Я ждала.

Ждала…

Когда пришло время ужина и я уже была готова спуститься в столовую, снова раздался стук в дверь.

– Войдите! – слишком нервно воскликнула я.

Приготовилась. Метнулась к окну, потом к дивану, к камину. Гость не торопился, успела сменить три позиции, и:

– Ой, спасибо, – пропела Татта, обращаясь к лакею, который помог ей занести два подноса с едой.

Один с блюдами, от которых исходил густой ароматный пар, другой с кофейником и одной глиняной чашкой. Одной.

– А… вы? – начала было.

– Добрый вечер, леди Тур. Вот… ужин, – она стала расставлять подносы.

– Один?..

– Вам два? Не знала, что…

– Нет-нет, ничего, – растерялась я, рассматривая подносы.

Ужин на одного.

– Князь не дома?

– О, я не знаю, не докладывался, – как ни в чём не бывало пожала плечами Татта и вышла, с дежурной вежливой улыбкой на губах.

И тут же расхотелось есть.

Я ждала ужина будто с какими-то надеждами.

Обернуться бы сейчас и спросить всё ли в порядке при помощи этой нашей связи истинных? Может он уже покоится на дне моря, пронзённый вражеской стрелой?

Ой.

Или он где-то ищет себе другую, более покладистую истинную?..

Ой…

Или ему и вовсе всё равно. Лежит у себя в комнате, книжку читает.

Ой!

Я решительно схватила поднос и вышла на балкончик. Нет, не ждать, когда Габриэль объявится, словно сварливая жена. Просто стало слишком душно в комнате, прямо-таки в одно мгновение.

Ужин показался самым обыкновенным, кофе показался самым горьким. Даже сладкая сахарная булочка, от которой просто слюнки текли на первый взгляд, теперь выглядела совершенно неприятно и пробовать её я не стала.

Минуты текли медленно и нудно. Книжка не читалась, потому что строки прыгали, будто их кто-то спугнул.

В моей комнате было пианино, и я даже к нему села, но, увы, мне не игралось. Всё что-то выходило не то. И от разочарования в своей бесполезности к горлу подступил ком.

– И ничего я не зависима от этих… мужчин, – обиженно заявила я собственному отражению, а потом пошла к кровати и рухнула на неё лицом вниз, желая просто уснуть.

Не спалось.

В голове была куча мыслей о прошлом, о будущем, о том, что я тут трачу впустую время. Мы не виделись уже сутки, а нам дано их всего семь на то, чтобы влюбиться! Это же просто возмутительно!

Стоило закрыть глаза – являлись поцелуи, прикосновения. Открывала – начинала думать о том, где сейчас Габриэль. И так по кругу.

С боку на бок вертелась ещё полтора часа, а потом решительно села, больше не намереваясь тратить время на неизвестность.

Оделась, завязала лентой волосы в хвост и пошла вниз, в чайную, в надежде, что найду там или спокойствие, или ответы.

– Вам что-то подать? – поинтересовался лакей, вечно стоящий в холле на первом этаже.

– Кофе, если можно.

Лакей кивнул, явно удивлённый тем, что гостья ходит по дому в столь поздний час.

В чайной я очень сильно надеялась увидеть привычную картину. Горящий камин, мужчину в кресле, запах кофе и дров. Но там было темно и холодно, будто кто-то украл всё тепло. Прибежала незнакомая мне горничная, зажгла свечи, растопила камин.

Было неловко тревожить слуг посреди ночи, но говорить, что мне ничего не нужно, было бы странно после той суеты, что я уже навела.

Меня усадили в кресло и даже принесли плед. Поставили передо мной кофейник, уверяя, что это всё совершенно их не затруднит.

– Благодарю. А князь не вернулся?

– Откуда? – незнакомая горничная нахмурилась.

– М-м… а он дома?

– Не могу знать, – и тоже удалилась с уже знакомой мне дежурной вежливой улыбкой.

Я стала пить кофе и смотреть в камин, в надежде, что будет легче, а стало ещё тоскливее.

Он умер?

Он ищет себе новую истинную?

Он стал ко мне безразличен?

Как мало нужно топлива, чтобы разжечь в женщине костёр паранойи.

Двадцать седьмая ревнивая глава

Я впервые за год спала без снов. Просто закрыла глаза, а когда открыла было уже утро. Блестящее, лоснящееся после дождливого вчерашнего дня. Оно радовало солнцем, а я всё равно продрогла, сидя в кресле в гостиной. Так и уснула там возле остывшего камина.

Не приснился…

Он, кажется, говорил, что этим не управляет и не принимает сам решений сниться мне или нет. А кто тогда? И что это может значить?

Диалог с собой вести получалось очень плохо. Меня невозможно испугала эта пустота в голове. Неестественно как-то, ну не бывает так! Одиноко до ужаса.

Я вскочила на ноги с лихорадочной, навязчивой и очень жуткой мыслью:

– Он нашёл себе другую! Я ему больше не истинная!

И пусть это была истерика, пусть это совершенно точно игра моего воображения после такой долгой мучительной ночи, но я уверенно мчалась из гостиной на поиски соперницы.

Голова и сердце в едином порыве желали агрессивно действовать, а меня тянуло сжать руки в кулаки покрепче и подраться за своё счастье. И даже мысли не возникло, что вообще-то я сама это самое счастье и отвергала с упорством самоубийцы.

“Помутнение какое-то!”  – подумала я, сама себе удивляясь.

– Удушу! Нет уж, больше со мной такое не пройдёт! – уверенная в своей правоте шипела себе под нос. Прислуга удивлённо расступалась, а я замерла в холле: наверх, в свою спальню? Или на улицу?

На улицу!

Я совершенно ярко представила себе эту картину. Всю ночь её рисовала, что ж не представить! Габриэль, который до этой ночи от меня ни на шаг не отступал, в объятиях красотки и шепчет ей то же, что и мне. Других вариантов просто не было.

Он обещал быть моим, и где он?

Он говорил, что я влюблюсь! Я… ещё не готова. Ещё не определилась. У меня ломка, если нужно признаться честно! Это всё магия истинности, не иначе, потому что каша в голове совершенная.

И мне, кажется, сказали, что уже можно обращаться?

Вот и прекрасно!

Я перекинулась тигрицей прямо в прыжке с крыльца, вспахав мощными лапами влажную землю, а потом ещё какое-то время привыкала к ощущениям в новом теле.

Ух! Может я и не способна победить дракона, который про меня забыл, но разорву любую соперницу!

«Какую соперницу, позвольте узнать?» – я дёрнулась. Знакомый голос в голове, о, я даже скучала!

«И я скучал, дорогая! Так что за соперница?»

Не смейте надо мной издеваться! Где вас черти носят, Габриэль Гер?

«У меня были срочные дела. Хотите меня видеть?»

О, сделайте такое одолжение!

И почти сразу послышалось хлопанье крыльев над головой, на поляну у фонтана приземлился мой дракон, а следом обратился моим человеком.

Я же даже не заметила, как сорвалась с места уже Турсуазой, а не тигрицей:

– Где вы были? У вас другая истинная? Да? Да? – я сама себя пугала, но стоило приблизиться к Габриэлю, как стало резко легче дышать. Может, тогда я всё делаю правильно?..

– Как интересно, – лениво протянул Габриэль.

На его щеке была царапина «Нахалка с нестриженными ногтями!»

Рукава подраны «Тоже мне!»

Выглядел крайне помято, будто не спал всю ночь. «Мерзавец!»

– Вы… не ночевали дома!

– Не ночевал.

– Вы были с кем-то!

– Был.

– Это потому что… не я? Да?

– Это определённо были не вы.

– Так вы, – я отступила. Неужели он пошёл к каким-то девицам… ну нет же! Быть того не может.  – Вы… Вы живы.

– Жив.

– И вы были с кем-то.

– Был.

– И это не я.

– Не вы.

– КТО ОНА?

Голос долетел до самого Бревалана, а вернулся через минуту взрывным хриплым хохотом Габриэля.

– Очень горячая женщина. – Я моргнула раз, другой. Это он о ком? Кто горячая? Я или та девица? – Вы что, ревнуете, милая Турсуаза? Ну наконец-то.

Я бросилась к нему, готовая драться, но дракон не позволил даже руки сжать в кулаки. Перехватил меня, будто собирался танцевать нувар, обнял за талию, соединил наши ладони и даже сделал несколько шагов, словно мы сейчас закружимся.

– Пустите меня! Вы ушли… не объяснили…

– И вы решили, что я с другой женщиной?

– Ну конечно! – это же было о-че-вид-но!

Или нет? У меня резко всё стало вставать по своим местам и кровь отхлынула от лица. Это что-то ненормальное, неестественное.

– Потому что я живой?

– Да! Почему иначе вы не ночевали бы дома? – я говорила уже много тише, пытаясь понять, что это только что со мной было.

– А с чего вы взяли, что я дома не ночевал?

– Если бы вы, – ткнула ему в грудь. – Ночевали дома, то я, – ткнула себя. – Вас бы… Вы бы…

– То вы меня бы выставили из своей спальни, верно? Вас огорчило, что этой ночью вам не пришлось говорить «нет»? Как самоуверенно и высокомерно, милая моя… Не ожидал, что вы так быстро себя полюбите, а всего-то было нужно рассказать, как вы красивы, предоставить выбрать себе наряд и даже будущее...  Вселить капельку уверенности.... и вот результат! Мне нравится! Вот такая женщина по мне!

– Что вы такое говорите?

Я вспыхнула и так же быстро остыла. И, стоит заметить, не в первый раз такой скачок настроения за последние пятнадцать минут.

Я что, только что ревновала? И так сильно себя накрутила, что набросилась на человека с самыми неприятными обвинениями?

Щёки мгновенно покрыла краска стыда, а Габриэль, увидев это, прижал меня к себе теснее и покачал головой.

– Не стоит краснеть… Вы, конечно, оказались той ещё истеричкой, но я могу вас понять. Я – первая вещь, которая вам действительно принадлежит… Не так-то просто было бы смириться с потерей, – он говорил очень тихо и очень близко. Снова. Как позавчера.

Это было только позавчера…

Это было аж позавчера! Как долго...

– Что со мной? – я пошатнулась.

– Не переживайте, – он очень медленно оторвал взгляд от моих губ, посмотрел в глаза и я снова ахнула.

Стальные, грозовые радужки потемнели совсем как в тот вечер. Позавчера.

– Простите, что так долго отсутствовал. Должен был предположить, что магия истинных начнёт сводить вас с ума, – бормотал он, глядя мне в лицо так, будто не может насмотреться.

И мне так дьявольски нравилось быть предметом обожания. Так было тепло и хорошо в этих сильных руках, что всё в голове стремительно вставало по своим местам, а сердце начало спокойно, мерно биться, готовое сходить с ума от нежности.

– Магия? И так… всегда будет?

– Нет, что вы. Только эту неделю, если вы захотите уйти  –  уйдёте без подобных приступов ревности...

– Вы ранены? – я успокоилась. Обвинения показались кошмарными, ни о каких других истинных речь, конечно не шла.

– Ничего серьёзного. Нужно было помочь другу в одном дельце, и я угодил в колючий куст будучи в человеческой форме…

– Я вас ждала, – не удержалась я.

Хотелось немедленно загладить вину и выложить всё, как есть. Надоело до чёртиков притворяться!

Габриэль коснулся кончиками пальцев моего лица и нежно погладил скулу. И я нестерпимо хотела сделать то же самое.

– Ждали? Правда?

– Мы не виделись так долго…

– Как же вы собираетесь меня оставить через два дня? – он самодовольно улыбался. Слишком самодовольно!

И от этого в груди распускались не ярость и раздражение, а щекочущие лепестками сердце цветы.

– Два? – ахнула я в ответ, не веря своим ушам.

– Два, – кивнул Габриэль.

– И что же…

– На седьмой день нам нужно быть в одном месте… где всё решится, – Габриэль был совершенно спокоен, даже слишком. Как обречённый на казнь человек. – Я огорчён, что потерял один день из семи… – его глаза пытливо бегали по моему лицу, голос становился чуть взволнованным. – Жаль, что не могу его вернуть.

– Мне тоже, – выпалила я и уткнулась носом в грудь Габриэля. – Мне тоже…

– Предлагаю провести время с пользой, дорогая, – шепнул он мне в волосы. – Вы завтракали?

– Нет.

– Прекрасно. Я обязан вас отвести на пикник. Помните ту поляну? Заказал для вас солнечную погоду. Идём!