Текст книги "Поиграй со мной"

Автор книги: Ксюша Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ксюша Иванова
Поиграй со мной

1 глава. Игорь. Пытка жаждой.

– Пи-и-ить… Пи-и-ить-ть…

    Кто я? Что я? Су-у-ка-а… Что со мной?

– Рука-а… Где моя ру-ука?

     Я не чувствовал правую руку. Совсем. Абсолютно. Неужели? Пашка. Бар. Виски. Танцы. Шмара в туалете. Виски. Водка. Виски. Танцы. Блядь. Что дальше? Пашка. Менты. Столб. Столб? Столб! Авария! ГДЕ. МОЯ. РУКА?

– Сергей, переверни этого… мудака. Руку себе отлежал скотина!

     Это он обо мне? Кто здесь? Отец?

– Отец! Пи-ить!

    Меня переворачивают, и в глазах медленно появляются очертания предметов и насмешливая морда отцовского водителя Сергея.

– Серёжа,  принеси ему водички из-под крана, будь добр!

– Из фильтра…

     Из-под крана! Совсем отец охренел – там же грязи ведро! Но на меня не обращают внимания, а когда Сергей появляется  с бокалом полным холодной (видно по испарине на стенках стакана) воды, и я ее вижу… мне уже пофиг, где он её набрал – хоть в унитазе! Я тянусь к нему, к этому стакану, как к источнику жизни и даже причмокиваю от удовольствия, еще и не прикоснувшись!

– Стоп, Сергей, поставь во-от сюда, ко мне на столик. Все, можешь идти, я сам справлюсь!

– Да ничего, Алексей Владимирович, всегда рад вам помочь…

    Воду! Мою воду отдай! Скотина тупая! Сфокусировать взгляд на отце, сидящем в дальнем углу комнаты в моем любимом кресле, я не могу, как ни пытаюсь. Блядь, опять очки свои где-то потерял! Но это все – мелочи… Сейчас самое главное – вода. Нет, не так! ВОДА!!! Отец, задумчиво растягивая слова, отвечает:

– Ничего-о, ничего-о, сам приползет, пьянь безголовая!

    Держась обеими руками за голову, я сажусь на постели. Комната бешено вращается.

– Во-от, – довольно продолжает отец, – я же говорил тебе, Сережа, сейча-ас… сейчас очухается. Потом запихнем его в душик, да под холодненькую водичку-то! Глядишь, через часок и протрезвеет.

– Ой, что-то я, Алексей Владимирович, сомневаюсь! Ой, что-то сомневаюсь…

    А ты, скотина такая, не сомневайся, я приду в себя, морду тебе начищу, как пить дать, начищу! ПИТЬ!

– Блядь, дайте воды, изверги!

– Сынок, ты у нас кто? Ты у нас – человек культурный, образованный, грамотный, выражайся русским языком, пожалуйста, – это мне тот человек говорит, который только что пьяню меня называл, да еще и безголовой!

– Ладно. Понял. Тебе нужно поговорить со мной. А мне в душ. Так?

– Правильно. Давай, сынок! И не вздумай свалить из квартиры по-тихому. Сережа, проследи!

     Я, держась за стены, полосатые обои на которых упорно отказываются соблюдать закон параллельности прямых и норовят пересечься прямо перед моими глазами, ковыляю мимо отца в сторону ванны.

Голова начинает работать только тогда, когда выйдя из душа, где я минут пятнадцать не только истязал свое тело ледяной водой, но и напился вдоволь, яростно отстукивая чечетку зубами, и трясясь всем телом, я почувствовал запах кофе, доносящийся из кухни.

      Отец все также восседал в моем кресле, попивая кофе из моей любимой кружки! Знает, зараза, что я терпеть не могу, когда берут мои вещи! Специально это делает, чтобы вывести меня из себя!

      Невозмутимый Сережа ставит передо мной на прикроватную тумбочку чашку с кофе и выходит из комнаты. А отец начинает свою головомойку:

– Сколько можно, Гарик? Сколько можно пить и шататься по ночным барам? Сколько можно водить в квартиру шлюх?

    Я вскидываю голову – неужели привел? Вроде бы, там, в баре, в туалете оприходовал. Хотя… как домой добирался, я совершенно не помнил.

– Да-да, сынок, выпроводил отсюда одну… хм, а если бы я с мамой приехал? Она, кстати, собиралась. Представляешь, какую тут истерику она бы закатила?  – в голосе отца, несмотря на суть произносимых им слов, я слышу нежность и бесконечную любовь к матери, этими чувствами всегда был наполнен наш дом… не то, что тот дом, в котором я жил с Катей…

     Ее имя болью отзывается в сердце, и я стараюсь отвлечься, вдуматься в речь, произносимую отцом, чтобы не вспоминать ее, свою жену. Бывшую, теперь уже.

– Ну, сколько можно? Полгода уже прошло! Полгода! Пора бы за ум взяться. Твое место в моем издании всегда будет. Его я не отдам никому – это да! Но дело же не в нем! Ты сам понимаешь, что суть журналистской профессии во многом сводится еще и известности. Имя, которое у людей на слуху, привлечет к статье внимания гораздо больше, чем незнакомое, нераскрученное. Тебя начинают забывать! Ты понимаешь, что потеряешь всё, чего успел добиться в жизни? Ты понимаешь, что еще немного, и мне пора на пенсию будет. Кто вместо меня редактором станет? Если за голову не возьмешься, то Борюсик местечко отхватит! Он, хоть талантами и не блещет, работает, как та тягловая лошадь…

– Я не хочу возвращаться в редакцию.

– Почему? Вспомни, какие ты статьи писал! Целые расследования проводил.

    Наш журнал назывался "Сверхъестественное" и специализировался на журналистских расследованиях всевозможных мистических, потусторонних историй, большая часть которых, конечно же, была выдумана. Остальные – основывались скорее на суевериях, слухах, домыслах, и простом отсутствии знаний. Я долгое время верил, что однажды я все-таки встречу что-то по-настоящему пугающее, иномирное, инопланетянское, или, на худой конец, таинственное. Но годы шли, и мне становилось скучно.

И вот однажды, в момент отсутствия вдохновения, который длился несколько месяцев, я вместе со своими друзьями-коллегами Владом и Германом нашел для себя развлечение. Дело в том, что порой, уезжая в далекие командировки куда-нибудь в захолустье или в таежную сибирскую деревню, мы брали с собой массу новомодных штучек, как-то – микрофоны, камеры, радиомаяки, портативный полиграф и многое другое, на что щедро выделялись средства моего папаши, одновременно являющегося и хозяином издательства, в котором печатался журнал и главным редактором самого журнала. В разделе «Страшно смешное» мы с ребятами решили помещать раз в неделю, написанную каждым из нас троих статью, в которой будем рассказывать о том, как попробуем применять что-либо из нашего оборудования с кем-то из своих знакомых.

    Влад испытывал на своей теще полиграф, и узнал, кроме всего прочего, что она трижды была замужем, носит панталоны с начесом, не была знакома с Лениным, а за глаза зовет его «Беляш» всего лишь за блондинистый цвет волос. Статья удалась. Теща получила незабываемое удовольствие. Влад – премию.

     Герман испытывал новую мощнейшую видеокамеру. На своей любовнице, за неимением жены. Видео, выложенное на специфическом канале для взрослых, набрало сколько-то тысяч лайков, и Герман даже получал какие-то там откаты с рекламы канала. Статью запорол редактор.

     Мне пришлось установить прослушку. Вот тогда-то я и узнал, что моя любимая красавица-жена мне изменяет. Об этом вместе со мной узнали десятки моих коллег. Положительной новостью тут было только то, что с каким-то хмырем она в постели вовсе не бревно, как со мной, – орала и стонала так,  что звук шел с помехами… Хотя, может, это микрофоны хреновые были…

      Но пил я не только поэтому. Просто всё навалилось: Катька, пропавшее вдохновение, разочарование в профессии, в той теме, над которой я трудился столько лет, отец пилил, мать устраивала истерики, мне было тошно, скучно, одиноко, меня все раздражали… Нет, до классического запоя, когда употреблять начинаешь уже утром, дело не дошло. Пока. Но почти уже…

– Ты меня слушаешь?

– Что?

– Игорь, я уже полчаса тебе расписываю, что нужно поехать в прекрасный город Семикаракорск и кое-что расследовать.

– Тьмутараканск, – я, конечно, говорю шепотом, но у моего отца замечательный слух, подтвержденный ежегодно проходимой им, педантично следящим за своим здоровьем, медицинской комиссией, поэтому он продолжает, но в голосе отчетливо слышатся командирские сердитые нотки: – Дело специфическое. Но помнится, тебе уже приходилось нечто подобное распутывать. В общем, ситуация такова. В местном Доме культуры происходят странные вещи. Началось все около года назад – что-то там, у кого-то пропало, но, как водится, списали на вора, а когда полиция ничего не нашла – ни вора, ни пропажи – замяли и забыли. Потом кто-то перепутал все ключи на вахте – не только не в те шкафчики рассовал, но и бирочки поменял…

– Бред какой-то… Просто шутки чьи-то! С чего ты взял, что это наш профиль?

– Слушай дальше. Это все – цветочки. Однажды, во время дежурства, ночной сторож видел призрачную фигуру, летающую по коридорам…

– Отец! Ты серьезно? Сторож просто перебрал!

– Директор ДК утверждает, что он капли в рот не берет и вполне себе неглупый мужик. А директору я доверяю. Зовут его Роман Сергеевич Стоцкий. Когда-то, мы с Ромой служили вместе в армии. Потом пару раз встречались, раз в год в день ВМФ перезванивались – поздравляли друг друга. А тут… я звоню, а жена его, Римма, в слезах. Говорит, Рома сошел с ума! Представляешь? Он, дурак, не разобравшись, в милицию заявление накатал обо всем, что у него в учреждении происходит. Ну, и окрестили его городским сумасшедшим. Дело, естественно, замяли.

– А его сотрудники? Неужели никто не захотел слова подтвердить? Сторож тот же самый?

– Да там непонятки какие-то. Они то видят и клянутся, что это было, то в несознанку уходят.

– Неубедительно это все. Ничего особенного, по сути, не произошло, – я старался вникать в отцовский рассказ, но атрофированный загулом мозг отказывался думать.

– Неубедительно? А как тебе искрящийся шар, который во время концерта летал над головами зрителей?

– Они-то почему в полицию не пошли?

– Уверены были, что это – спецэффект такой. А вот сотрудники чуть в штаны не наложили.

– Еще?

– Ну, предметы там на другие места перемещаются самовольно – классика жанра. Ну, голоса слышатся из заведомо пустых помещений. Еще что-то по мелочи. Поедешь, сам разберешься, на месте.

– Отец, ты бы придумал чего пооригинальнее! Подобное уже было и не раз в моей карьере.

– Та-а-ак, я вижу, что заинтересовать тебя не получится. Хорошо. Тогда, во-первых, я прекращаю выплачивать тебе зарплату – не работаешь, значит, как говорится, не ешь. А во-вторых, завтра я позволю матери взяться за тебя – она давно хочет приехать, да я не позволяю. Ну и самое главное, я позвоню Катерине. Может быть, она сможет как-то на тебя подействовать!

– Отец! Ты не посмеешь!

   …Я точно не знаю, почему согласился, то ли меня, действительно, заинтересовал вопрос, почему поехала крыша у какого-то престарелого дядьки, живущего в засиженном мухами периферийном городке, то ли просто очень хотелось, чтобы отец (и его любимчик Сережа) покинули, наконец, мою квартиру, и дали мне возможность спокойно умирать от головной боли в одиночестве.

2 глава. Олеся.

       В доме напротив снова горел свет. Всю ночь. В этом я была уверена, потому что часов до трех точно сидела за ноутбуком и придумывала сценарий, искала в интернете, выстраивала диалоги, сочиняла финальную песню… В общем, готовилась к первой репетиции новогодней сказки для детей.

      Почему меня так напрягал этот свет, горящий в узких, обрамленных резными наличниками с давно облупленной белой краской, окнах? Дело в том, что хозяйка дома, Анна Ивановна, злобная грымза, с которой мы постоянно ругались из-за моей Гешеньки, уехала жить к дочери в Ростов. И чем ей моя Геша не угодила, ума не приложу? Ну, подумаешь, разбивала грунтовку колесами в нашем незаасфальтированном переулке! Но разве я виновата, что очередной мэр города тут же забывал свои предвыборные обещания обязательно привести в порядок дороги, как только его попа занимала кожаное кресло в нашем местном Белом доме? А бросать Гешу где-нибудь на другой улице, было чревато возможностью однажды утром найти ее без колес или с разбитыми просто ради хулиганства стеклами.

     Свет горел. А движения в комнатах не было. Иначе бы на занавесках двигались тени – старая карга раньше все время по вечерам носила туда и обратно чашку с чаем, и очертания этого процесса были мне хорошо знакомы.

     В три часа я поняла, что больше борюсь со сном, чем работаю. А еще внезапно вспомнила, что завтра в девять планерка у Романа Сергеевича! А там попробуй зевни! И ведь знает, что именно я делаю ночами, но… характер у нашего директора – не сахар, шутки тупые, и вообще, мы с ним всегда были в контрах, хотя, по сути дела, должны были работать в одной связке, вместе, рука об руку, ноздря в… спать, срочно спать, иначе совсем не о том…

     И уже выключив свет, и направляясь к расстеленному заранее (какая же я молодец!) дивану, я мельком взглянула через неплотно зашторенное окно на дом Анны Ивановны. Там, внутри дома, за окном, определенно кто-то стоял. Стоял и смотрел на мою избушку, освещенный ярким светом люстры за спиной! И этот кто-то был какой-то косматый, большой и страшный… Я кинулась к входной двери, убедилась, что память еще не потеряла, и дом замкнут на все два замка, закрыла по пути свое окно, надеясь, что если не видеть проблемы, то она рассосется сама собой. Легла на кровать, и уже в полусне подумала, что, скорее всего, мне все это просто привиделось – от усталости!

    … – Давай, Светочка, отворяй ворота! Точнее, это, открывай его кабинет!

– Но Роман Сергеевич ругаться будет… когда придет.

– У меня репетиция горит! Дети собрались! Я вообще не пойму, каким образом костюм коня у него в кабинете оказался? Опять ваш полтергейст виноват?

     Светочка почему-то покраснела. Неужто конь этот как-то связан с ними двумя – с Романом нашим, свет Сергеевичем, и с его секретаршей Светочкой? Но выяснять это у меня времени не было – целая толпа детей из моего театрального кружка "Новый формат" ждала на сцене, а паренька, играющего коня, одну из главных ролей, одеть было не во что!

– И вообще, Свет, не пойму, где он? Вообще-то, именно  Стоцкий у нас записан, как режиссер, а не Свиридова! Ты ему звонила?

– Звонила. Но Рома..н Сергеевич, трубку не берет.

– Так на домашний позвони. Римма тебе расскажет.

– Ой, только не это. Ты же знаешь, какая она. В любом человеке подозревает любовницу своего мужа. Ты же сама его знаешь, к обеду точно явится.

– Ты будешь открывать или нет? А-то, знаешь, я сейчас на вахте ключик от кабинета возьму и сама открою.

Но Светочка чуть ли не грудью заслонила дверь в кабинет Стоцкого – а надо сказать, защита у нее была что надо, размера, наверное, пятого! До меня начинало доходить… вот я, дурочка, Ромочка, видимо, успел Светку окрутить! Наш директор был еще тем ходоком, несмотря на свой, далеко не молодой возраст. И ко мне подкатывал не раз – я была, как он говорил, в его вкусе – именно таких, жирных коров, он и любил… Вспомнив о своей главной беде, я встряхнула головой, как мокрый пес, и бросила Светке, разворачиваясь на маленьких каблучках и направляясь к залу, где шла репетиция:

– Слушай, Светка, мне вообще пофиг, что ты там, в Ромкином кабинете, забыла, хоть трусы свои… Главное, притащи мне этого сраного коня. Если его через пять минут не будет, я за себя не отвечаю!

…Репетиция прошла из рук вон плохо – после ухода Егора, нашего режиссера, Стоцкий все никак не мог найти человека на это место. Во многом виновата была слава о нашем ДК, которая вот уже год расползается по городу, словно чума. А я кто? Я всего лишь худрук. Мое дело – номера отбирать у руководителей детских коллективов, отшлифовывать их, ну и еще, свой театральный кружок вести. А постановка, разводка, репетиции концертов – это увольте, это работа режиссера! Да и рук мне не хватало. Да девчонки – хореографы, певцы-эстрадники и народники, помогали, был еще режиссер детских мероприятий, принимали участие и техники – звукорежиссер, декоратор, костюмер и другие, но с уходом режиссера из нашего учреждения культуры ушла душа, и поэтому все валилось из рук, и поэтому само здание вытворяло с нами злые шутки, а может и не здание, а сам домовой?

Конечно, я бы очень хотела, чтобы Егор вернулся. И дело даже не в какой-то там, мифической душе здания, а в том, что он очень нравился мне, как мужчина. Да только… Я-то ему нет… Да и как может понравиться такому красавчику, как он, такая толстая бабеха, как я?

– Олеся Петровна, Олеся Петровна! А можно я старшего брата завтра на репетицию приведу? Может быть, он домового сыграет? Он у меня на актерском учится в институте культуры, а сейчас на каникулах.

– Конечно, Севочка, приводи брата, – да, мужик мне в постановке не помешал бы, нормальный, не такой, как осветитель Юрка – два слова запомнить не мог, и не такой, как руководитель вокально-инструментального Вадик – переигрывал, зараза, вставляя порой такие реплики, которые только во взрослые спектакли… да и то с натяжечкой.

– А когда?

– Да вот завтра и приводи!

3 глава. Игорь.

Безысходная тоска навалилась, накатила, полностью уничтожив всяческое понимание смысла существования. Я был целиком и полностью уверен, что ничего хорошего в моей жизни уже больше никогда не случится. Я не мог объяснить самому себе, для чего живу, какова моя цель, как человека. И от осознания собственной ненужности мне было тошно. А еще раздражало всё на свете – отец, дающий последние наставления, которые я не желал слушать, мать, складывающая мой чемодан – я обычно предпочитал это делать сам, но разве с нею поспоришь, а потом – скрип в передней стойке давно не выгоняемой мною из гаража машине, толпа придурков на дорогах, дорогой бензин (отец, конечно, перечислил командировочные авансом, но по сравнению с прежними моими, это были сущие копейки, а кроме этого денег у меня уже не было).

      Еще большую тоску я ощутил, когда приехал, наконец, в унылый, чуть припорошенный снегом городишко. Легко нашел дом, где жил отцовский армейский товарищ, по совместительству, директор дома культуры. У Стоцкого был неплохой коттеджик, по размерам своим едва ли уступающий тому, который имелся у моего папика. Но мой-то все-таки – бизнесмен, а этот товарищ – бюджетник… данный факт заставлял задуматься. Но, по сути, я сюда не коррупционные схемы разоблачать приехал, а мистические. Поэтому, выбросив сомнения в чистоплотности Романа Сергеевича из головы, я шагнул за порог его жилища.

    Несмотря на возраст, Стоцкий был привлекательным, импозантным мужчиной с правильными чертами лица, которое не портили морщины, и благородной сединой в некогда черных волосах.

– Да-а, – протянул он, разглядывая меня. – Очень ты на Лёху в молодости похож – прямо одно лицо! Как надолго к нам? И чем помочь?

– Пока не выясню всё. Чем помочь? Квартира мне нужна. И легенда какая-то… Дело в том, что приехать к вам в театр…

– В дом культуры, – поправил меня, назидательно подняв палец Роман Сергеевич.

– Приехать к вам в дом культуры и заявить, что я – журналист, явившийся расследовать странные и необъяснимые события, происходящие в вашем заведении, означает испортить дело, еще не начав его. Мне нужна легенда. А лучше всего было бы влиться на время в коллектив в качестве сотрудника, посмотреть, так сказать, изнутри. Изучить. Познакомиться. А там, глядишь, само всплывет.

– А если не всплывет?

– Не всплывет – поможем.

– Мне нравится твой энтузиазм. Ты ж не против, что я так, на ты, по-простому?

– Нет. Не против.

– Значит, смотри. У меня сейчас вакансия режиссера имеется. Собственно, больше никаких… Ты по профессии кто? Журналист?

– Угу.

– Тут, конечно, нестыковочка будет. Дело в том, что… ну, в общем, так бы я помог тебе, подсказал, что и как, и большинство наших вообще ничего бы не заметили. Но есть одно но…

– Что за "но"?

– Олеся Петровна Свиридова.

– Это еще кто?

– Это наш худрук. Ей надо, чтобы всё, как положено было. Душу из тебя вытрясет, чтобы работал, чтобы режиссёрил, значит.

– Ну, и как, по-вашему, я это делать буду? Я ж не бум-бум в этом вопросе. Что, вообще, должен режиссер делать? Командовать всеми?

– Командовать всеми должен директор. То есть я. А режиссер должен концерты создавать, оформлять, придумывать ход, канву, общую мысль. Да много чего.

– Увольте сразу – я петь и плясать не умею.

– Да петь и танцевать тебе не нужно – у нас это делают коллективы, которыми руководят специалисты-сотрудники нашего ДК. Вот, предположим, скоро Новый год. За несколько дней до праздника у нас должен состояться концерт. Режиссер придумывает общую идею. Допустим, он хочет, создать представление в форме сказки "Снежная королева". Дает задание художникам, бутафорам, декораторам, чтобы создали там… замок изо льда. Хореографы должны танец снежинок подготовить. Музыканты – пару маршей для озвучивания скачек разбойников на лошадях. Певцы – номера музыкальные соответствующие. И так далее…

     А! То есть, получается, я должен идею придумать, раздать задания, и потом проверить, как их выполнили! Ну, в принципе, с фантазией у меня – полный порядок. Идею я найду. А проверить качество ее исполнения мне Роман поможет! Ерунда! Справлюсь!

– Понял?

– Ну, так, примерно.

– В принципе, если что, я всегда рядом буду. Главное, фурии рыжей не дать понять, что ты полный профан в этом деле, иначе – со света сживет!

     Меня сживет? Да я, собственно, здесь ненадолго! Статью накатаю – и поминай, как звали! Может быть, за неделю и справлюсь! А, была не была! Чтобы я, да бабу какую-то боялся? Да никогда!

– А жить мне где?

– Можешь у меня здесь остановиться.

– Э нет! Кто ж поверит, что я, не засланный казачок, если я жить в доме у директора буду? Мне победнее и попроще жилье нужно.

– Ну, значит, я тебя к Светочке подселю. К секретарше моей. У нее квартирка в многоэтажке неподалеку от работы. И молчать она будет, как рыба, о нашей с тобой связи. Хотя… можно вообще ей ни о чем не рассказывать – она и не догадается, глупая баба, что та пробка!

    … Светочка оказалась высокой симпатичной блондинкой с огромными сиськами и длинными ухоженными волосами. Квартирка понравилась мне не меньше, чем сама хозяйка – чисто, со вкусом, комната отдельная, как раз для меня. И девушка посматривала на меня с интересом – скучно не будет, это точно!

     Правда, несколько удивил меня тот факт, что Светочка рванула провожать Романа Сергеевича к машине – неужто какие-то рабочие вопросы решила обсудить? Я осторожно выглянул из-за розовой шторочки – они ругались возле машины Стоцкого. Причем, ругался скорее только он один, а Светочка, вроде бы, плакала. Та-ак, дело тут нечисто! Спит он с нею что ли? Классика жанра – директор и секретарша! Даже неинтересно как-то…

     Правда, в квартиру Светочка вернулась с радостной улыбкой на устах.

– Игорь, вы размещайтесь, сейчас я вам все покажу, – короткий взгляд из-под наращенных ресниц дал мне понять, что Стоцкий – не единственная и не окончательная любовь красавицы-Светочки, а, скорее, один из вариантов. Занятно…

     Готовила Светочка отвратительно. Но, собственно, она и не обязана была меня кормить. С трудом проглотив нечто отдаленно похожее на котлету и картофельное пюре с комками, я искупался и отправился в отведенную мне комнату, отказавшись смотреть телевизор с девушкой.

    Во-первых, я очень устал. А во-вторых, должен был сделать одно важное дело, которое в ходе расследований выполнял всегда и неукоснительно – я хотел заполнить дневник. Часто подобные дневники потом, после поездки давали толчок к написанию не одной, а нескольких статей, зарисовок, репортажей. А иногда, перечитывая их в процессе распутывания дела, я и находил отгадку.

   Первая запись была короткой:

    "День первый. Приезд.

     Директор – гуляка, мечтающий с моей помощью избавиться от надоевшей любовницы.

    Светочка – секретарша, любовница, не оставляющая надежду захомутать своего шефа.

   На данный момент не вижу никого, кому было бы выгодно, чтобы о доме культуры шла плохая слава".

    Дальше этих строк, как я ни изгалялся, дело не пошло, хотя и было в мыслях порассуждать о "красотах" уездного городка. Отложив блокнот (любил по-старинке писать ручкой, а не печатать в ноуте, хотя последний и возил с собой тоже), я улегся на расстеленный диванчик, и уснул мертвым сном.