Текст книги "Брачная охота на главу тайной канцелярии (СИ)"
Автор книги: Ксюра Невестина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11
Ведас подскочил немедля, а вот я, как зефир в желе, раскачивалась долго. Даже грохот нечто, что билось в дверь, меня не испугал и не вынудил резко одеваться и собирать вещи. Я тупо поглядывала на Ведаса. Он подпрыгивал на одной ноге, пытаясь натянуть все еще влажные штаны, с которых осыпались комья грязи. Затем перевела взгляд на дверь, которую вот-вот выбьют.
– Ирис! – мне в лицо прилетела рубашка, и я нехотя начала собираться.
Вот почему некто не мог подождать до утра? Нам так хорошо было вместе, и такой облом! Одно радовало – нам не помешали «в процессе», как то обычно происходило в книгах и сериалах по закону подлости. Жизнь, все-таки, более благоразумна, в отличие от сценаристов и писателей!
– Ирис! – крикнул Ведас. – Надо уходить! Срочно! Хватай вещи! Буди летуна!
Доска, удерживающая дверь запертой, разлетелась в щепки. Сама дверь просто упала к моим ногам и чуть не пришибла. Бывшие приглушенными звуки дождя резко ударили по слуху, и ворвавшийся в часовенку ветер сбивал с ног.
Я стояла с одной поднятой ногой, на которую натягивала ботинок, и подняла голову. В дверном проеме рычало огромное лохматое существо с яркими золотисто-желтыми глазами. Второй ботинок прищемило дверью, придавленной невиданным четырехлапым зверем, и его не вытащить.
– Ирис! – прокричал мне над самым ухом Ведас. – Очнись!
Он схватил меня за руку и утянул себе за спину. Я все еще сонная и расслабленная, поэтому не могла сосредоточиться. Он сжимал мою руку, не контролируя силу. На запястье потом точно появятся синяки. А я смотрела на зверя и недоумевала от чувства дежавю. Разве не то же самое произошло, когда я впервые увидела Мотю
Ноги меня не держали, так что я все равно не смогла бы далеко убежать. Еще в рубашке и в одном ботинке. На улице такая грязь и лужи, что добираться можно только вплавь.
– Щенок, – с меньшей паникой в голосе произнес Ведас. – Если его матери нет поблизости, то отбиться шансы есть.
Щенок дебра? Он больше похож на черного, грязного бобтейла, давно не знавшего стрижки. А с ванной незнакомого с самого рождения, а то и незнакомого во втором-третьем поколении. Выглядел зверь жутко, вонял еще хуже, и рычал. Он рычал, потому что самого себя выносил с трудом?
Ни Ведас, ни зверь не нападали друг на друга. Зачем вообще биться, если можно было вместе сесть в уголочек и пострадать над общей бедой? Мужчины! Лично я незваного гостя опасным не считала. Собака лает – караван идет! Мотя, когда я его впервые увидела, выглядел гораздо страшнее!
– Сидеть! – рявкнула я так, что даже Ведас вздрогнул. Зверь оказался покладистым. В ту же секунду прекратил рычать и припечатал попу. – А ты боялся… Всего лишь одичавший песик, а не дебр.
Ведас мне не поверил. Он опустил мою руку и медленно, не совершая резких движений, приблизился к собаке и опустился на одно колено. Он что-то прошептал, и пес немедленно поднял лапу. Перед нами – дрессированная одичавшая собака, а не магическое существо! Неудивительно, что мы перепутали их. Внешний вид «домашнего» песика оставлял желать лучшего.
– Ты права. У дебрахаров подушечки на лапах жесткие, когти длиннее и острее даже у щенков. Этого еще и стричь надо… – Ведас потрепал пса по холке и повернулся ко мне. – Ты как догадалась?
Я пожала плечами. А что мне следовало сказать? Можно было бы рассказать ему правду о Моте и о нашем знакомстве, да боялась я, что он неправильно воспримет информацию и попытается Мотю сжечь, как весь мой дом. А Мотя хороший. Он мясо не ест. Только ягоды и фрукты. И каши ненавидит – особенно гречку.
– Женская интуиция? – предположила я и заглянула Ведасу за спину. Где-то там, под дверью был завален мой второй ботинок, который хотелось бы получить обратно.
– Ооо, не начинай! – Ведас закатил глаза, и я в очередной раз уверилась, что у него есть достаточный опыт общения с женщинами моего психотипа. Наверное, поэтому он так легко переносит все мои неприятности и скачки настроения. – Скажи, твой Мотя сможет поднять нас вместе с собакой?
– Мой Мотя корзину с десятком человек поднял! – фыркнула я. – Уж нас троих точно вынесет, не сломается. Другое дело, что потом либо спать завалится, либо половину продуктовой лавки обчистит. Мотя, как я заметила, очень любит покушать!
Сомневается в способностях моего мотыля? Как он может? В Мотю, как в Россию, можно только верить! Обидеться или нет? Все равно он не заметит, раз уж спокойно переносит все мои выкиды.
– Ладно-ладно, не бесись, – пошел на перемирие Ведас. – Лучше скажи, как он там? Выспался? У меня нет никакого желания оставаться в этой проклятой стране еще хотя бы на сутки.
Все-таки обижусь! Минут на десять! Дольше не смогу, и опасно на вражеской территории дуться на единственного союзника, который к тому же и мой любовник. Стал им буквально за последний час, и это был самый лучший час в моей жизни. Как же я люблю мужчин с серыми глазами… предаст – мало не покажется!
Зачем я это сделала? Стою, размышляю, изменит ли мне Ведас в будущем или нет, а сама забыла, зачем на самом деле я стремилась в столицу. Не ради работы или непонятного жилья, которое мне на первое время обещал Ведас… Я направляюсь туда ради знакомства с Хранителем. С учителем Ведаса! Притом знакомства с одной единственной целью. Далеко не платонической. Не будет ли это изменой? Предательством по отношению к нему?
– Ирис? – беспокойно позвал меня Ведас и встал на ноги. Пес сразу же отреагировал и прыгнул на него в поисках руки, что его гладила. – Что случилось?
Пес был достаточно тяжелым, чтобы повалить Ведаса на пол, но тот удержался. Только разогнулся и отошел назад на несколько шагов. Сердце сжалось от осознания, что этот Ведас – не тот, который мне нужен. Но именно этот стал частью моей новой жизни в мире, полном магии и надежд.
– Думаю, как ботинок из-под двери достать. Наверное, в одном мне будет неудобно ходить.
Я говорила на полном серьезе, выдерживая «правильную» интонацию, но даже мне самой становилось смешно. Или тошно. Я еще не определилась с чувствами, которые испытывала в данный момент. Но в одном я была солидарна с Ведасом – оставаться здесь, в потенциально смертельно опасном месте, желания никакого не было.
Отведя собаку в сторону, Ведас поднял дверь и прислонил ее к стене. Ботинок ожидаемо измялся, но оставался пригодным к носке. По крайней мере, до столицы я в нем спокойно долечу. Ну, не спокойно, конечно. Когда это я чувствовала себя спокойно в небе? Ни разу не было такого!
Мысли путались и уходили не в ту степь. Я словно специально оттягивала тот момент, когда снова придется подняться в небо. К Моте я специально не обращалась, притом Ведас был абсолютно уверен, что тот сопит в две дырочки, если те у него вообще имеются.
Влажные штаны я смогла натянуть только потому, что они мне большие на несколько размеров. И то, надевать их удовольствие было то еще! Зато с курткой проблем не было. Но мне все равно было холодно, очень холодно. Тело остыло, а температуры окружающей среды не дотягивала до комфортного уровня в примерно двадцать градусов тепла.
За выбитой дверью – глубокая ночь. Спать бы сейчас в родной постельке под верблюжьим одеялком, но нет же. Понесло меня в другой мир, как только спустился ко мне с небес недоангел – ангелочертка. Впрочем, я не жалела. Даже в нынешнем моем состоянии оставалось немало плюсов, и они перевешивали все минусы. Притом все эти минусы я планировала перечеркнуть и превратить в плюсы в ближайшее время.
Как говорится, секс должен быть таким, чтобы после него даже соседи вышли покурить! Я не курю, и воздуха в часовенке с выбитой псом дверью хоть отбавляй, но мне нужно было выйти на открытое пространство. Поцеловав Ведаса, я вышла из-под крыши, и ливень окатил меня не то что как из ведра, а как из шланга диаметром с приличный тазик.
Вода словно смывала с меня все то нехорошее, что со мной происходило в этом мире, и в том, в котором я родилась. Даже больше она смывала именно мое прошлое, в котором у меня почти ничего не было. Съемная квартира, работа в магазине цифровой техники в три погибели, жалкая зарплата и университет… Для некоторых людей и это – счастье.
Но я не чувствовала себя счастливой, когда увидела, что мой любимый молодой человек дарит выбранные мною для меня сережки неизвестной девушке. В тот момент я ненавидела ее, ненавидела его, но никогда и ни в чем не винила себя. Не хотела унижаться, как мать перед отцом, только бы не стать «разведенкой». Я ненавидела ее за это, ненавидела его за это и… просто не видела смысла в периодической череде сменяющих друг друга событий.
– Как дождь закончится, полетим, – сообщил Ведас, прислонившись к вырванному «с мясом» дверному косяку. – Лучше, если вылетим за час-два до рассвета. Самое спокойное время для пересечения границы.
Дождь, как мне казалось, никогда не закончится. Я стояла и наслаждалась тем, как вся грязь прошлого стекает с меня, оставляя только хорошее и даруя возможность начать жизнь с чистого листа. И сразу так легко стало, тепло на душе, когда отпустила все плохое и сожгла мосты за спиной.
Казался мне не только бесконечный, как библейский потоп, дождь, но и мужчина, направляющийся к часовне. Его силуэт скрадывал ливень, и я даже не могла быть уверенной, что мне идущий к часовне мужчина не привиделся, как пустынный мираж.
– Кто-то идет! – чуть ли не взвизгнула я. Кошмарные шрамы на теле Ведаса «прыгали» перед глазами, и я уже представляла, как мы оба попадем в плен к королевским погончим. – Вижу одного!
Ведас выскочил на улицу и вгляделся в приближающегося незнакомца. Не мне одной почудился один мужчина. Других не заметил и Ведас, вглядываясь сквозь дождь. Но и одного в нашей ситуации было слишком много. Один успеет подать сигнал своим, и, как говорил Ведас, через три секунды нас окружат и скрутят.
Пес зарычал, а мое сердце будто остановилось в ожидании худшего. Я пыталась ментально докричаться до Моти, но он слишком крепко спал и не слышал меня, как бы громко я не взывала к нему. Магией пользоваться тоже нельзя было. Тогда активируется некая сигналка-оповещатель, о которой я знала слишком мало, чтобы попытаться ее обойти.
Когда мужчина наконец подошел достаточно близко, чтобы можно было разглядеть.
– Я ее старший брат. А вот кто ты такой? И что здесь произошло? – бушевал… брат Ирис.
Как мы умудрились встретиться в чужом государстве? Так далеко от дома? И что он вообще делал в королевстве? Как Ирис оказалась в «Люберисе»? Этот пансионат что-то вроде детского дома для старшего возраста или школы для девочек? Я не знала, но начинала беситься, предчувствуя, что новообретенный братик будет лезть в мою жизнь и пытаться решать все за меня. Не позволю!
– Лучше скажи, как обратно в империю вернуться, а не читай нотации! – рыкнула я, действуя на голых эмоциях. Тотальный контроль был главной причиной разлада с родителями, несмотря на целую гору других причин. – Я полечу в столицу и там как-нибудь устроюсь.
Брат цыкнул. Он провел пятерней по стриженной ежиком голове и прибил меня взглядом. Он догадался, чем мы тут с Ведасом занимались до его прихода. Мне показалось, что именно это взбесило его больше всего. По его виду было ясно, что кулаки у него знатно чесались, и ему хотелось сказать что-нибудь эдакое, заковыристое и явно нецензурное в его адрес. Но о «нежной девичьей психике» побеспокоился и не стал.
– Ты хоть летуна призвать способен? – выплюнул братик так, будто насмехался: «а не импотент ли ты часом?»
– Могу, – сказал, как отрезал, Ведас. – Но гораздо умнее будет призвать летуна Ирис. Мой вынослив, но недостаточно быстр. Зато спринтер Ирис способен за один заход преодолеть расстояние отсюда и до пограничного города по ту сторону.
Брат с недоумением и подозрением во лжи уставился на меня, как на восьмое чудо света, не меньше. Будто я вдруг сама превратилась в богиню и раздавала божественные «лещи» направо и налево, как древнегреческая богиня Гера, жена Зевса-громовержца.
– С каких пор у тебя есть магия, Ирис? – недоверчиво спросил брат. – У тебя никогда не было ни предрасположенности, ни таланта. Откуда появилась магия на двадцатом году жизни?
Я пожала плечами и состроила смешную рожицу. Отвечать мне было нечего. Не могла же я рассказать правду о встрече с ангелочерткой и ее великолепнейшей идее переселения меня в другой мир. А что касалось магии… так я чудом выбила себе поблажки! Каких титанических усилий мне это стоило – никто не представляет!
– Ирис, что-то ты мне не договариваешь. Ты никогда не была такой… самовольной!
Оооо, начинается! Сейчас меня попытаются прижать банальным «место женщины – на кухне!» Я, конечно, понимаю, что домострой неискореним, но могу согласиться только с другим утверждением. Место женщины – в постели! И ночью, и утречком поспать подольше и понежиться в тепле одеялка и мягкости подушки! Все остальное – по личной договоренности с разделением домашних обязанностей!
– Я выросла. И ложиться под того, под кого прикажут, я не буду! – и ножкой топнула, подтверждая слова.
Кажется, я сделала это зря. Потому что от Ведаса последовал закономерный, но не учтенный мною вопрос.
– В «Люберисе» процветает проституция?
Что-то разговор не в ту степь уходил. Не порядок! Я ведь сама слабо представляла, что за пансионат такой «Люберис» и никогда там не была, поэтому попыталась элегантно соскочить с неприятной темы. Никто не вынуждал меня говорить об «ужасах девичьего пансионата», тем более Ведас уже сложил определенное мнение о нем из моих случайных оговорок и по моему поведению.
– Дождь заканчивается! Давайте лучше подумаем, что нам дальше делать? Мотю я не могу разбудить! Мы не можем улететь!
Брат не понял, какого Мотю я не могу разбудить, и посмотрел на зевающего во всю пасть пса. Странно так посмотрел, с подозрением. Он ведь не думает, что у лохматой длинношерстной собаки сейчас вырастут крылья, которые унесут нас из королевства в империю? Вот это фантазия у мужика! Я себе такую же хочу! Может быть во второй раз со строением собственного жилья не промахнусь!
– Это собака, – подначил Ведас. – Собаки не умеют летать.
Подколка жертве не понравилась от слова совсем. Чую, стоит мне только отвернуться, и здесь начнется мордобой. Мужчины явно не полюбились друг другу с первого взгляда. Да и мне бы не понравилось, если бы полюбились. Как бы один из них стал моим любовником и узнать, что он слегка «того» было бы… ммм… неприятно! Крайне неприятно!
– Я вижу, что это собака! – огрызнулся брат. – В пояснениях не нуждаюсь!
А как его зовут, кстати? Ни на фотографии, ни на ее обратной стороне не было никаких надписей. Как Ирис обращалась к нему? Пока мне удавалось избегать моментов, когда нужно было звать по имени, но в будущем такие моменты точно будут. Что мне тогда делать? Я же просто заврусь и где-нибудь допущу фатальную ошибку. Меня раскроют. Узнают, что я не настоящая Ирис. Точнее настоящая, но не та. Другая.
– Прааавда? – протянул Ведас. – Мне показалось, что крайне нуждаетесь!
– Тыыы! – прорычал брат.
Мордобой случаем не начнется при мне? Может быть лучше отвернуться и вообще из часовенки выйти, чтобы не задели ненароком в пылу «великого сражения»? Пусть пар сбросят. Как раз за это время дождь закончится. Вон, уже понемногу стихает. А тем временем накал страстей достиг своего апогея, и я-таки сбежала на улицу. Пусть мужчины кулаки почешут, раз им невтерпеж.
«Уж замуж невтерпеж» – вспомнилось правило русского языка. Вроде бы оно об исключениях о непроставлении мягкого знака в конце, но в силу временных причин, я уже и не помнила.
Зато погода радовала. Ливень стал моросью и ветер успокаивался. А еще у меня на запястье зашевелился Мотя. Татуировка наконец-то обрела 3D-формы. Мотыль шевелил усиками и встряхнул крылышками, прежде чем поднялся на лапки и посмотрел мне в глаза.
– Что, Мотя, не нравится дождь? Спишь? – спросила я у него. Не давила, не насмехалась. Просто по-доброму спрашивала, потому что он до сих пор выглядел сонным.
– Просыпааа…юсь, – зевнул Мотя. – Летим? Уже?
Я украдкой заглянула внутрь часовенки и немедленно отлетела от выломанной двери куда-нибудь подальше. Если так пойдет и дальше, то кладбище при часовенке придется использовать по назначению. Не хотелось бы, конечно. Но в драку не полезу, иначе на этом самом кладбище похоронят меня.
– Знаешь, Моть… минут через двадцать. Или тридцать.
Ломать в часовенке, кроме костей, было в принципе нечего, и особого грохота изнутри не доносилось. Пес, рыча, выбрался на улицу от греха подальше. Даже собака умнее этих двоих д… дураков. Два дурака – это сила! Не могу же я называть их теми определениями, которые они устроенной дракой заслужили? И это его поначалу приняли за дикого опасного зверя, наделенного некой магией? Это же домашний песик, который одичал без своей будки и свежей еды несколько раз в день. Сколько собак кормить полагается?
Мотя встрепенулся и окончательно проснулся к моменту, когда два д… дурака выползли на улицу. Дождь окончательно закончился, и нам ничего не мешало улететь. До рассвета еще оставалось время. На горизонте еще не было ни одного намека на первые лучи рассветного солнца, но я чувствовала – пора лететь. Вот только сколько человек полетит? Трое в лодке, не считая собаки?
Оглянулась и посмотрела на двух «героев». Оба сутулились, но под моим суровым взглядом немедленно выпрямились и сделали вид, словно ничего не было. Побитые, костяшки пальцев содраны, но(!) ни одной царапинки на лицах. Я всматривалась сначала в лицо одного, затем в лицо другого и недоумевала. Неужели в этом мире не считают святой обязанностью раскрасить в драке противнику фейс?
– Померялись чувством собственного достоинства? – нахраписто спросила я и фыркнула. Естественно я имела в виду не чувство, а кое-что другое, и меня, полагаю, поняли правильно. – Значит, теперь можем заняться насущными проблемами. Мотя проснулся и готов лететь.
– Как вернемся, немедленно в «Люберис» инспекцию отправлю, – под нос пробормотал Ведас, но я его все равно услышала. На слух никогда не жаловалась и не планировала ближайшие лет пятьдесят.
– Мне нужно вернуться. У меня утреннее дежурство, – сообщил брат.
– Глубоко забрался, – оценил Ведас. – ты сильно рисковал, когда пришел к нам. Именно на внедрении в корпус погончих меня поймали. Будь осторожен.
Мужчины пожали друг другу руки, и я слегка… удивилась. Только что тумаками друг друга награждали, а спустя минуту – рукопожатиями обменивались! И это еще женская логика ненормальная! Пусть только хоть один из них скажет что-то на эту тему – удавлю!
– Защити Ирис до моего возвращения, – попросил брат. Не верю своим ушам! Он, действительно, просил! Уважительно! Эти двое точно были другими двоими, которые подкалывали друг друга еще совсем недавно? Притом достаточно обидно подкалывали! Издевались!
Они во время драки еще и поболтать за жизнь успели? Ничем другим, кроме как киношным разговором по душам, я назвать их финальное перемирие не могла. Слишком быстро «подружились». Настолько быстро, будто не помирились, а стали союзниками в заговоре против третьего лица. А третье лицо наличествовало только в одном экземпляре, «не считая собаки».
Чувствую себя клинической дурой. Или овощем. А как иначе, когда за меня решают, что я буду делать, и что я буду хотеть? Неужели эти двое действительно верят, что я буду сложа ручки сидеть под покровительством Ведаса, а потом также послушно переползу под крылышко к брату (притом, откровенно говоря, чужому)?
– Мотя, полетели отсюда, – обратилась я к мотылю, обидевшись напоказ. – Мы здесь никому не нужны.
– А куда лететь ты знаешь? Или Мотя знает? – поддел Ведас с усмешкой. И попал в яблочко! Так сильно захотелось осадить его, назвав по фамилии, но я не стала этого делать. Как минимум потому, что обещала самой себе. – Вперед, душа моя! Лети!
С удовольствием стерла бы ухмылочку с его лица. И с лица брата! Они точно сговорились против меня! Ну уж нет, так не пойдет, мальчики! Я вам еще покажу, где раки зимуют, если попытаетесь на меня надавить! Со мной этот номер не пройдет! Не учите ученого! Я все несовершеннолетие провела под родительским прессингом, сравнимым с жестокостью взрослых аристократов к своим детям!
– Мотя. К бою готов?
«Да, капитан!» – взвизгнул Мотя в мыслях, напомнив мне заставку к «Спанч Бобу». Я немедленно отбросила глупые мысли, чтобы не забивать ими маленькую головку своего летуна. Он спрыгнул с моего плеча, где до этого удобно расположился, и его тело снова пошло рябью. Пришлось немедленно отходить в сторону, чтобы меня банально не задавило мотиной лапкой, за несколько секунд превратившейся в лапищу размером с меня саму.
Ведас забеспокоился о сигналке, но брат успокоил его. Магия Моти не создавала энергетической вспышки, и постовой вроде брата не мог ее засечь. Магия у Моти исключительно яблочного происхождения. Значило ли это, что я могла спокойно достать из часиков сумку и переодеться в чистые вещи, не боясь быть схваченной отрядом погончих? Не факт.
Мы все равно не решились задерживаться и поспешили собраться в путь. То ли из желания помочь, то ли из жалости брат вымочил насквозь пса сферическим водным потоком. Он в своем уме или как? Чем теперь сушить пса?
– Ирис! Как долетим, отдадим пограничникам. Пусть с ним специалисты работают!
Ничего другого не оставалось, как довериться Ведасу. Если подумать, то мои поспешные действия могли навредить собаке. Все равно пес далеко не один месяц жил на улице и за несколько часов с ним точно ничего критического не случится.
Показав кулак брату, залезла на Мотю следом за Ведасом. При этом пес забрался на летуна гораздо мягче и комфортнее для Моти, чем мы оба. Да ему не впервой летать! Кто же бросил такого чудесного обученного пса? И бросил бы сам пес хозяина, обучившего его всему? Вряд ли. Значит, погиб. Других вариантов я не видела.
– До встречи! – прокричал брат, когда Мотя только-только оторвался от земли.
Я, конечно, тоже что-то крикнула, но не придавала своим словам особого значения. Появление брата Ирис могло мне все испортить, так что встречаться с ним снова желанием не горела. И вообще в данный момент меня волновали всего три вещи. Во-первых, крепко держаться за Ведаса, обхватив его руками. Во-вторых, чтобы пес не выскочил из его рук. В-третьих, чтобы сам Ведас не навернулся с Моти.
А в остальном все было прекрасно. Я просто зажмурилась и представила, что села на аттракцион, а не на летуна, который стремительно поднимался в небо.