Текст книги "Рай"

Автор книги: Кшиштоф Кесьлевский

Соавторы: Кшиштоф Песевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– У вас сзади дверца открыта! – кричит он.

Пикап тормозит и останавливается. Водитель вылезает из кабины. Задняя дверца действительно болтается на петлях. Внутри перекатываются бидоны. Водитель входит и аккуратно их расставляет. В машине никого нет.

Филип и Филипина выбегают из здания вокзала и вскакивают в тронувшийся пригородный поезд. Во всех купе уже сидят люди. Наконец одно почти пустое. Здесь только один старик, он дремлет, надвинув на лоб шляпу. Они садятся, Филип забрасывает рюкзак на полку. Филипина, доверчиво улыбаясь, прижимается к Филипу. Он обнимает ее. В этот момент старик открывает глаза. У него очень загорелое обветренное лицо, натруженные руки и светло-голубые, почти прозрачные глаза. Он внимательно смотрит на сидящих перед ним пассажиров. Филипина замирает. Старик глядит еще несколько секунд, потом снова безмятежно засыпает.

– Пойдем отсюда, – шепчет Филипина.

Не отводя взгляда от старика, они тихонько встают. Неожиданно тот, не открывая глаз, обращается к ним.

– Сидите, сидите, – спокойно произносит он, не повышая голоса. – Я бы этого сукина сына еще и на кусочки порезал.

Поезд проезжает несколько коротких туннелей – начинаются горы – и оказывается на солнечной зеленой долине.

Филип и Филипина идут по узкой дороге между полями. Прямо перед ними постепенно и все отчетливее открывается из-за холма город. За ним садится солнце. Филипина останавливается при виде этой умиротворяющей красоты.

– Вот если бы так… – говорит она, – ни того, что было, ни того, что будет…

Филип останавливается рядом.

– Только то, что сейчас? – полувопросительно продолжает он.

Филипина кивает – да, так было бы лучше. Они садятся у дороги, Филип вынимает из рюкзака два бутерброда и бутылку с водой. Проголодавшаяся Филипина с жадностью ест.

– Выйдешь за меня замуж? – спрашивает Филип.

Филипина глотает кусок.

– Да, – отвечает она.

– Сегодня? – спрашивает Филип, помолчав.

– Сегодня или завтра…

Услышав шум приближающегося вертолета, они прижимаются к земле. Вертолет с ревом проносится над ними, делает над городом два круга и улетает.

На рассвете они идут по улочке в предместье Сиены. Филипина останавливается у невысокой ограды.

– Вот там лежит мама, – показывает она ухоженную скромную могилу недалеко от стены.

– Хочешь войти и посидеть там немного? – спрашивает Филип.

Филипина улыбается – нет.

– Я всегда себе представляю, как она стоит на верхней ступеньке и улыбается, встречая меня. Протягивает руки, вот так… – показывает она, протягивая руки к Филипу. Возле них на ветку садится птица. – Смотри, птица, – говорит Филипина, глядя на нее.

– Это ласточка, – поправляет Филип. – Так она называется, – ласково объясняет он.

Собор огромный, но внутри, хотя он и пуст, кажется уютным. Филипина показывает Филипу места на скамьях и возле алтаря.

– Здесь меня крестили, здесь было первое причастие, здесь мы сидели, когда я была маленькая, каждое воскресенье.

Две пожилые женщины зажигают у алтаря свечки, то и дело опускаются на колени и крестятся. В боковых нефах – исповедальни.

Филипина останавливается.

– Здесь я исповедовалась… – говорит она и задумчиво глядит на одну из них.

Затем извиняется и, пройдя между скамьями, опускается перед исповедальней на колени.

Филип садится у противоположной стены собора. Издалека он видит, как Филипина стучит в решетку и начинает говорить. Две женщины заканчивают украшать алтарь и выходят из собора. Их шаги отзываются долгим эхом.

Филип замечает, что теперь Филипина молчит, все еще стоя на коленях перед исповедальней. Потом встает, заглядывает внутрь и отходит. Садится рядом с Филипом.

– Я исповедовалась… – говорит она. – И только потом увидела, что там никого нет.

– Попробуй здесь, – предлагает Филип, показывая на исповедальню, рядом с которой сидит.

Филипина встает, заглядывает внутрь и возвращается.

– Здесь тоже пусто.

Они какое-то время молчат.

– Я хочу закончить, – тихо говорит Филипина. – Можно тебе?

– Ты думаешь, это все равно? – спрашивает Филип.

Филипина на минуту замолкает.

– Думаю, да.

– На чем ты остановилась?

– Я сказала, что не исповедовалась пятнадцать лет. Наделала много глупостей, многих обидела, много раз лгала родителям и сестре, однажды изменила мужу, не сделала все возможное, чтобы его спасти… Не знаю, можно ли вообще сделать все? – вполголоса говорит Филипина, не глядя Филипу в глаза.

Филип тоже опустил голову и не смотрит на нее – подсознательно он принял позу исповедника.

– Я не буду рассказывать тебе, что я сделала, – ты все знаешь, – продолжает Филипина. – Из-за меня погибли четыре человека, с этим я жить не могу и не смогу никогда. Даже если бы там не было детей, все равно. Я застрелила эту скотину… это ты тоже знаешь. Но ты не знаешь, что я перестала верить.

Филип поднимает глаза.

– Во что?

– В смысл. В справедливость, в то, что каждая жизнь необходима и осмысленна. Я не хочу больше…

Как когда-то в комнате для допросов, по ее щеке катится слеза.

Филип протягивает руку.

– Я тебя люблю… – произносит он.

– Я тебя тоже, – отвечает Филипина. – И буду любить до конца. Я только хочу, чтобы он наступил быстро.

Современное школьное здание посреди старого города выглядит уродливо. Но именно здесь Филипина и училась. Она показывает Филипу школу, дорогу, которую переходила, возвращаясь домой. Улицы узкие, дома выкрашены в цвет ржавчины, краска большей частью выцвела. Девушка проводит Филипа по нескольким таким улочкам – она хочет показать ему свой дом. Но юноша вдруг резко останавливается и прячется за угол – перед одним из домов стоит темный автомобиль, а в нем трое мужчин.

– Это они, – говорит Филип.

Незамеченные, они осторожно бегут по переулкам. Филипина показывает дорогу – ей знакомы все подворотни и проходные дворы.

Парикмахер стрижет Филипа. В середине остается чубчик, который парикмахер с помощью желатина пытается поставить вертикально. Филипину постригли под ноль. Совершенно лысая, она разглядывает чубчик Филипа. Все это их явно развлекает.

Филип уверенной походкой возвращается из бара с двумя большими порциями разноцветного мороженого. На рынке идет подготовка к параду средневековых всадников. Шумно и людно. Филип и Филипина сидят на скамейке.

– Такое? – спрашивает Филип.

Филипина кивает головой – такое. Она пробует, не изменился ли вкус. Нет, мороженое прежнее.

Девушка нахально, глядя полицейским прямо в лицо, рассматривает патруль. Те проходят, бросив на ребят равнодушный взгляд.

Филип и Филипина наклоняются над своими цветными бокалами.

– Ну как? – спрашивает девушка.

– Лучше не бывает, – отвечает Филип.

В толпе на площади Филипина кого-то замечает. Среди всадников есть и женщины, одну из них девушка и разглядывает.

– Это моя подружка, – показывает она.

– Ты ей доверяешь?

Филипина отвечает утвердительно.

– Тогда подойди и спроси, были ли они у нее, – просит Филип.

Филипина встает и протискивается сквозь толпу. Подходит к Регине.

– Ты меня узнаешь? – спрашивает она, задрав голову.

Регина колеблется лишь секунду. Потом кивает подруге и отъезжает за высокую машину. Филипина идет следом.

Регина соскакивает с лошади.

– Что ты наделала? – спрашивает она, когда Филипина обнимает ее.

– Не плачь, – говорит та, и Регина постепенно успокаивается.

– У меня была полиция. Дважды. А вчера они прилетели на ферму на вертолете… – говорит она сквозь слезы. Рассматривает Филипину. – А ты хорошо постриглась.

Филипина улыбается.

– Мы бы хотели у тебя переночевать. И денег у нас нет, – произносит она, будто не слыша слов Регины.

– Вас схватят, – уверенно говорит подруга.

– Да, – соглашается Филипина.

Регина внимательно смотрит на нее.

– Что они с вами сделают? – спрашивает она.

– Убьют, – спокойно отвечает Филипина.

Когда Филипина возвращается, Филип доедает мороженое. Улыбаясь, девушка качает головой – нет, здесь они не появлялись. Филип внимательно смотрит на нее.

– Можно будет помыться, – говорит Филипина.

Филип бросает взгляд на часы.

– Я тебе кое-что обещал, – говорит он. – Надо позвонить.

Он встает и отходит за угол, к спрятанному в нише автомату. Набирает длинный номер. Услышав женский голос, говорит:

– Это Ариэль. Мой сын у вас?

Ждет, пока брат подойдет к телефону.

– Не пугайся, – говорит он. – Это Филип. Делай вид, что разговариваешь с отцом. Скажи громко: «Ладно, папа, я вернусь пораньше». – Юноша ждет, пока брат выполнит его указание, затем медленно продолжает: – Попроси отца, чтобы через два часа позвонил в уличный автомат. Вот телефон… – он смотрит на номер, с которого звонит и диктует брату: – Шестьсот семьдесят один – девятьсот – четырнадцать – десять. Не надо повторять громко. Очень просто: первые два числа – номер нашего дома, а остальное – начало первой мировой войны и разница в возрасте между нами. Запомнишь?

Мальчик, видимо, отвечает, что запомнит. Филип повторяет инструкцию и просит брата еще раз сказать: «Хорошо, папа».

– Сейчас десять минут двенадцатого. Я буду ждать здесь через два часа, – добавляет он и вешает трубку.

Он возвращается на площадь и видит Филипину – доев мороженое, девушка идет ему навстречу. Филип улыбается, а она подбегает, словно за эти несколько минут успела соскучиться. Они уходят и не видят, как двое полицейских, которые только что равнодушно прошли мимо них, возвращаются на площадь уже с каким-то определенным заданием. Они заглядывают в лица девушкам и парням с бритыми головами, татуировкой, цветными чубами и в разорванных джинсах. То же самое по другую сторону площади делают несколько мужчин в штатском.

Филип нежно, один за другим, целует пальцы Филипины, в этот момент звонит телефон в нише. Филип смотрит на часы и снимает трубку.

– Да, папа, это я, – говорит он, услышав голос отца.

– Я от них ушел, – сообщает тот. – Они не знают, что я звоню. Думают, я дома.

– Мы в Сиене. Я хотел бы с тобой увидеться. Мы бы хотели.

– Я тоже, – отвечает отец. – Я возьму напрокат машину. Вам что-нибудь нужно?

Филипу ничего не нужно. Глядя на протянутую Филипиной карту, он подробно объясняет, где они могут встретиться. Сразу за городом есть съезд с автострады, оттуда видны корпуса большой больницы. Возле больницы парк. В этом парке Филип и назначает встречу.

– Я буду там в пять, самое позднее в пять тридцать, – заканчивает разговор отец.

Филип вешает трубку и говорит Филипине, которая ждет рядом:

– Он приедет. В пять.

Больница огромная, парк тоже. Во второй половине дня здесь много пациентов и посетителей. Отец вынимает полиэтиленовый пакет, закрывает машину и входит в парк. Он внимательно оглядывается по сторонам – Филипа нет. Отец ведет себя так же, как и все окружающие, – спокойным неторопливым шагом пересекает парк, затем возвращается. Не останавливаясь, проходит мимо Филипа с чубом на голове и лысой Филипины. Сын окликает его:

– Папа…

Отец останавливается. Филип улыбается. Отец стоит еще минуту, не узнавая его.

– На кого ты похож… – начинает он и умолкает.

– Мы немножко изменились, – говорит Филип.

Отец крепко пожимает ему руку. Филип представляет Филипину. Отец внимательно смотрит ей в глаза, затем показывает на скамейку. Они садятся. Отец вынимает из кармана конверт и дает его Филипу.

– Я привез вам немного денег, – говорит он и протягивает полиэтиленовый пакет.

Филип дотрагивается до него и нащупывает пистолет.

– Хотите? – спрашивает отец.

Филип серьезно качает головой и возвращает пакет отцу.

– Это хорошо, – произносит тот.

Какое-то время они молчат.

– Папа, что нам делать? – спрашивает Филип.

Отец вынимает сигарету и закуривает. Филип удивленно глядит на него.

– Ты же не куришь!

– А теперь курю, – объясняет отец. – Они затеяли крупную, очень серьезную акцию. По всей стране. Мимо меня в город проехали четыре полицейские машины. С противоположной стороны автострады, у выезда поставили пост. Боюсь, что на обычных шоссе меня тоже проверят и тогда уже точно будут знать, что вы здесь. Можете поехать со мной. Есть небольшой шанс, что вас не застрелят, если с вами в машине буду я…

– Какой? – спрашивает Филипина.

– Пятьдесят на пятьдесят, – отвечает отец.

– Я с вами не поеду, – решительно говорит Филипина. – Но я бы хотела… очень бы хотела, чтобы вы забрали Филипа.

– Он мне говорил… – отец кивком головы указывает на сына. – Сказал, что вас любит.

– Он меня любит, – уверенно подтверждает Филипина.

– А вы? – спрашивает отец.

Филипина довольно долго молчит. Опускает голову, потом поднимает и, глядя на Филипа, отвечает:

– Я тоже.

Услышав это признание, Филип закрывает глаза. К скамейке подходит пожилая женщина.

– Вы не видели моего мужа? – спрашивает она. – Полусогнутый, седой, с красивым лицом…

– Очень жаль, но мы не видели, – отвечает отец.

Женщина отходит.

– Я с тобой не поеду, папа, – говорит Филип.

– Знаю, – отвечает отец, затем, глядя на Филипину, спрашивает: – Вы не знаете, почему в самый ответственный момент нам никогда не удается ничего сделать?

– Не знаю, – голос Филипины звучит глухо.

Отец поднимается со скамейки.

– Если бы не малыш, я бы просто пошел с вами. Но даже это я не могу сделать.

– Не можешь, – соглашается Филип, вставая.

Филипина тоже поднимается. Отец подает ей руку, потом обнимает девушку и целует ее в щеку. Филипина не протестует.

– Не знаю, как с вами… – начинает отец.

Но Филипина прерывает его:

– Не надо прощаться.

Отец прижимает Филипа к груди, и секунду они стоят неподвижно.

– Поцелуй его и обними, – просит Филип, имея в виду брата.

– Ты хороший.

Отец все не отпускает Филипа, видимо, чтобы тот не заметил появившиеся у него в глазах слезы. Потом еще раз прижимает к себе сына и, не оборачиваясь, идет к стоянке.

Филип смотрит ему вслед. Из боковой аллейки выходит женщина – под руку она ведет полусогнутого старика с красивой седой головой.

– Спасибо, я его нашла, – говорит она с улыбкой.

Уже в сумерках они подходят к ферме. Здесь несколько хозяйственных построек и большой старый жилой дом. Все ухоженное, во дворе рядами стоят сельскохозяйственные машины. В окнах горит свет, некоторые открыты настежь – какое-то время Филип и Филипина молча наблюдают за жильцами. Толстая крепкая женщина готовит ужин, две девочки делают уроки и, видно, рассказывают друг другу что-то смешное, потому что то и дело разражаются громким смехом. Парень чуть постарше Филипа собирается уходить.

– Ты был прав, – тихо говорит Филипина.

– Насчет чего? – спрашивает Филип.

– Насчет отца.

Регина, которая помогала готовить ужин, прерывает свое занятие, что-то говорит матери и выходит. Они встречаются у живой изгороди. Оглядываясь по сторонам, Регина здоровается с Филипом и целует Филипину.

– Я надеялась, что вы не придете… – говорит она.

Филипина пожимает плечами.

– Мы пришли. Ты нас выгонишь? – спрашивает она.

– Тут внизу душ, – говорит Регина, внимательно глядя на ведущую к ферме дорогу. – Я приготовила вам ужин, спать можете на втором этаже, матрасы и одеяла там есть.

Регина ведет Филипа и Филипину к маленькому домику – он стоит позади большого, среди конюшен и овинов. Открывает дверь и, впуская их внутрь, предупреждает:

– Я вас разбужу в пять. Будет уже светло.

Филипина, завернувшаяся после купания в большое полотенце. Филип со своим мокрым чубом. Они доедают ужин. Допивают из больших кружек молоко. Под носом у Филипа остаются белые усы. Они молчат, внимательно глядя друг на друга.

– Сегодня? – спрашивает Филип спустя несколько секунд.

– Да. Сейчас.

У ножика Филипа длинное острое лезвие. Филип медленно открывает его, поддев ногтем. Над столом покачивается голая тусклая лампочка, по лицам пробегают тени.

– Дай мне палец, – просит Филип.

– Зачем? – спрашивает удивленная появлением ножа Филипина.

– Дай, – повторяет Филип. – Средний.

Девушка осторожно протягивает средний палец, и Филип коротким уверенным движением прокалывает подушечку. Точно так же прокалывает палец себе. На пальцах выступают капельки крови. Филип подносит свой палец к губам Филипины, она делает то же самое. Вокруг совершенно тихо. Они нежно целуют пальцы друг друга, глотая каплю крови.

– Все? – спрашивает Филипина.

Филип кивает – да.

– Откуда ты знал, как это делается?

– Я так себе это представлял, – отвечает Филип.

Филипина прижимает его к себе и легонько целует. У обоих во рту терпко-сладкий вкус крови. Филипина слегка запрокидывает голову, Филип закрывает глаза. Дрожащими руками он касается обнаженных плеч Филипины, она сплетает ладони на его голове. Их дыхание становится все более учащенным. Филип опускает руку и находит узел полотенца, которым опоясана Филипина. Когда девушка чувствует, что узел вот-вот развяжется, она отстраняет Филипа. Какое-то время они молчат. Филип успокаивает дыхание.

– Не здесь, – говорит Филипина.

– Почему?

– Полиция была здесь вчера и сегодня тоже может прийти. Я не хочу, чтобы они застали нас так, – объясняет Филипина.

– Ты об этом знала? – спрашивает Филип.

– Да.

– Поэтому мы сюда пришли? – продолжает Филип.

– Да.

– А почему… – Филип непонимающе глядит на нее. – Почему же теперь ты хочешь уйти?

– Потому что утром… – отвечает Филипина. – Тогда я не знала, а сейчас уверена.

Уходящий в темноту длинный ряд фруктовых деревьев недалеко от фермы. Филипина и Филип идут вдоль них. Филипина останавливается, снимает майку и брюки. Филип повторяет ее движения. В темноте кажется, что они движутся неторопливо, даже немного торжественно. Обнаженные, они прижимаются друг к другу и медленно опускаются на землю. Филип, глядя Филипине прямо в лицо, хочет о чем-то спросить, но она прикладывает палец к его губам.

– Шшш… – говорит она. – Да. Ты же знаешь.

Очень медленно Филипина отдается Филипу. Они одновременно набирают в легкие воздух и одновременно едва слышно выдыхают. Успокаиваясь, смотрят друг другу в глаза. Филип хочет лечь рядом, но Филипина удерживает его.

– Не надо, – просит она. – Так хорошо.

– Мы так и заснем, – говорит Филип, помолчав. – И так проснемся. Есть только сейчас.

Они просыпаются от шума моторов – к ферме с погашенными фарами приближается несколько автомобилей. Филипина быстро надевает майку, Филип невольно повторяет ее движения. Машины останавливаются, и около десятка мужчин бесшумно окружают ферму. Слышен шум подлетающего вертолета. Загораются фары, включаются полицейские мигалки и поворотные огни. Воют сирены. Только сейчас мы видим, что все полицейские вооружены автоматами и пистолетами. В руках у них мощные фонари. Картину дополняет вертолет, с громким тарахтением приземляющийся в облаках пыли. До земли остается еще пара сантиметров, когда из него выскакивают поручик и полицейские особого отдела. Пилот выключает мотор и выходит, чтобы понаблюдать за акцией.

Поручик и несколько полицейских вбегают в большой дом, другие открывают или прикладами высаживают двери хозяйственных построек и домика, где ужинали Филип и Филипина. Они оба наблюдают за шумными действиями полиции. Поручик выскакивает из дома и что-то орет в мегафон.

Филип смотрит на Филипину.

– Хочешь туда?

После минутной паузы Филипина медленно качает головой. Нет, она не хочет.

– Еще день? – спрашивает Филип.

– Может, два… – отвечает Филипина.

– Можно убежать… – Филип спокоен. – Это даст день. Можно улететь – он показывает на стоящий вдали от машин вертолет.

– Ты умеешь? – спрашивает Филипина.

– Не знаю. В школе я несколько часов просидел в имитационной кабине… Может, что-нибудь и вспомню.

Увидев, что пилот отошел от вертолета, он протягивает Филипине руку и они, пригнувшись, бегут. Полицейские сирены продолжают выть, поручик кричит что-то в мегафон. В этом шуме, крике и суете Филип и Филипина незаметно забираются в кабину. Полицейские выводят во двор жителей дома.

– Где они?! – орет поручик в мегафон стоящей рядом с ним Регине.

В саду раздается автоматная очередь. Филип, закрыв глаза, водит в воздухе руками, припоминая движения, которые показывали в полицейской школе. Филипина внимательно смотрит на него. Страшная суматоха вокруг резко контрастирует с сосредоточенностью юноши. Наконец он открывает глаза и смотрит на Филипину.

– Попробуем?

– Да, – говорит Филипина.

Филип касается кнопки стартера, и винт начинает вращаться. Юноша увеличивает обороты, и шум мотора усиливается настолько, что пилот оборачивается. Увидев, что в кабине кто-то есть, он бежит к вертолету. Филип переключает рычаг. Когда пилот уже совсем рядом, вертолет неуверенно поднимается в воздух. Пилот хватает пистолет и стреляет, но пуля отскакивает, высекая искры из шасси. При звуке выстрела поручик и другие полицейские бегом бросаются к пилоту.

Вертолет поднимается все выше. Поручик на бегу выхватывает у одного из полицейских автомат и стреляет вверх. Другие полицейские тоже поднимают оружие.

Пули с короткими искрами отскакивают от металлической обшивки вертолета. Небо темно-синее, предрассветное.

– Да выключите же сирены! – кричит, не прерывая стрельбы, поручик.

Сирены постепенно смолкают. Тишину нарушают теперь только автоматные очереди и затихающий рокот вертолета. Видя, что он уже слишком далеко, полицейские один за другим перестают стрелять. Поручик тоже. Становится совершенно тихо. Вертолет летит вертикально вверх.

– Господи, – произносит пилот. – Он же не может так высоко…

Однако вертолет продолжает подниматься. Поручик, полицейские, Регина, ее мать, сестры, брат – все стоят, запрокинув головы. Вертолет еще виден, затем он сливается с синевой неба. Его сигнальный огонь напоминает теперь одну из звезд в вышине над глядящими вверх людьми.