Текст книги "Рай"

Автор книги: Кшиштоф Кесьлевский

Соавторы: Кшиштоф Песевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Охранник открывает дверь и вводит в комнату для допросов Филипину. Следователь, полицейские и Филип за своим столиком у окна явно ее ждали.

– Вам лучше? – спрашивает следователь.

Филипина качает головой – мол, не очень – и садится.

Филип пытается поймать ее взгляд, но Филипина смотрит только на следователя.

– В туалете я нашла сумку, записку и ключик, – говорит Филипина.

– Когда? – спрашивает следователь.

Филип сглатывает слюну.

– Месяц назад, – говорит Филипина и бросает короткий взгляд на Филипа. – В записке было написано: «Не мешайте мне». Ключ оказался от старой ботанической мастерской. Карла висела там уже три дня, а вы искали ее по всей стране. Она была на четвертом месяце беременности и полгода носителем вируса СПИ Д. Ваши коллеги не желали слушать, откуда у нее героин, а в особенности, – не желали знать, откуда он у продавца. Отец ребенка умер в больнице неделю назад.

– От чего? – интересуется следователь.

– От передозировки, – отвечает Филипина.

Брат Филипа – он в джинсах и ярко-красной футболке, – то и дело поглядывая на часы, кружит вокруг телефонной будки. Перекладывает из руки в руку набитый полиэтиленовый пакет. Проверяет, работает ли телефон и выходит из будки. Теперь видно, что автомат как раз за углом улицы, на которой находится внушительное здание полиции.

– Охранник! – кричит следователь, а когда тот появляется, указывает на морщащуюся Филипину. – Отведите в туалет.

Филипина встает и в сопровождении охранника выходит из комнаты.

Охранник открывает туалет, в который утром заходил Филип, пропускает туда Филипину и закрывает дверь. Смотрит в глазок и видит, как она запирается в кабинке. Теперь в полуметровой щели над полом видны уже только ее ноги в джинсах. Охранник прохаживается рядом по коридору.

В телефонной будке брат Филипа набирает номер.

– Внутренний триста пятьдесят четыре, пожалуйста, – говорит он, когда на другом конце провода снимают трубку.

Слышно несколько гудков внутреннего телефона, наконец кто-то отвечает.

– Подождите, пожалуйста, – произносит мальчик, – соединяю вас с ординатором кардиохирургии. Вам придется немного подождать, – добавляет он и, оставив трубку болтаться в воздухе, выскакивает из будки и бежит к зданию полиции.

Охранник ждет у телефона – он явно обеспокоен. Время от времени он повторяет: «Алло, алло…» – и снова ждет. Телефон стоит за поворотом коридора – отсюда не виден туалет. Наконец он оставляет трубку висеть и бежит проверить, все ли там в порядке. Открывает дверь и по-прежнему видит в щели под дверцей ноги Филипины. Возвращается к телефону и снова говорит: «Алло!»

В ожидании Филипины все пользуются передышкой. Полицейские звонят, Филип ест бутерброд. Окно открыто. Вдруг Филип выглядывает во двор.

– Господин следователь! – восклицает он.

Следователь и полицейские подбегают к окну.

– Смотрите! – показывает юноша. – Это не она?

К воротам быстрым шагом направляется не очень четко различимая с такого расстояния фигура в джинсах, кроссовках и свободном свитере Филипины. Мужчина с перстнем выхватывает пистолет и начинает целиться, но поручик выбивает оружие у него из рук.

– Не стреляй! – кричит он и хватает свой радиотелефон.

Фигура в джинсах и свитере исчезает за воротами.

– Где вы там? – орет поручик.

– У заднего входа, – отвечает кто-то так громко, что слышно Филипу.

– Давайте к главным воротам – она бежит на улицу! – приказывает поручик и сам выскакивает из комнаты.

Раздается визгливый сигнал тревоги. Охранник влетает в туалет и дергает дверцу кабинки – она, оказывается, не заперта. Возле сиденья стоят набитые чем-то джинсы, снизу они вложены в кроссовки.

Выйдя из ворот полиции, брат Филипа тут же снимает свободный свитер и бросает его в мусорный контейнер.

Филипина выходит из лифта на последнем этаже. Разворачивает записку, оставленную Филипом в кабинке. Сворачивает в узкий коридор.

Брат Филипа – теперь он в красной футболке – переходит на другую сторону улицы и вешает все еще болтающуюся трубку телефона-автомата. Садится в подошедший автобус как раз в ту минуту, когда из ворот полиции выбегают поручик и двое полицейских в штатском.

Филипина, глядя в инструкцию, поднимается по лесенке, которой пользуются, видимо, довольно редко. В конце длинного коридора находит в потолке люк. Поднимает его и оказывается на чердаке. Здесь одеяла, подушка, минеральная вода и металлические скаутские кружки – все это из стоящего рядом рюкзака Филипа. Чердак огромный, с толстыми деревянными балками. На потолке полустершиеся рисунки. По углам – много лет стоящая без употребления мебель.

– Испарилась, – говорит поручик двум полицейским, стоя на улице перед зданием полиции.

Одного он посылает на вокзал, другого – на третью станцию по южному направлению.

Следователь складывает свои бумаги.

– Похоже, на сегодня конец. А может, и вообще, – обращается он к Филипу.

Юноша вставляет в принтер бумагу.

– Я все распечатаю. К завтрашнему дню, – обещает он выходящему из комнаты следователю и включает принтер – в нем одна за другой исчезают белые страницы.

Филип приподнимает люк в полу чердака и беспокойно оглядывается. На первый взгляд чердак пуст. Филип входит и лишь мгновение спустя замечает, что в уголке, возле небольшого окна лежит Филипина. Он тихо подходит, последние шаги делает на цыпочках. Филипина спит, укрывшись одеялом и положив голову на подушку. Филип садится на корточки и разглядывает ее вблизи. Смотрит, как она дышит, ему кажется таким трогательным и то, как она держит руку, и короткие волосы на затылке. Филип не хочет ее будить, он прислоняется к старому креслу и внимательно наблюдает за ней.

На потертом полу – отсветы заходящего солнца. Филипина стоит у окна, пытаясь головой заслонить солнечные лучи, которые медленно приближаются к лицу Филипа – он спит, прислонившись к креслу и раскинув руки. Изображая из себя ширму, Филипина наклоняется к юноше. Теперь уже она внимательно рассматривает его. Протягивает палец к раскрытой ладони Филипа. Тот открывает глаза.

– Сколько тебе лет? – спрашивает Филипина.

– Двадцать один, – отвечает Филип.

– Ты сжал мой палец, как младенец, – говорит Филипина.

– Да, – соглашается юноша.

– Почему ты изменил план? На пленке говорилось, чтобы я вышла через главный вход, а в записке, в уборной…

– Я испугался, что план уж слишком прост. Через главный вход вышел мой брат в таком же, как у тебя, свитере. Они приняли его за тебя, а ты уже поднималась в лифте. Отец всегда говорил, что в соответствующий момент нужно сделать то, чего никто от тебя не ожидает…

– Откуда ты знаешь этот чердак, все эти лифты, выходы?.. – спрашивает Филипина.

Филип улыбается.

– В детстве я болтался здесь целыми днями. Отец несколько лет был шефом районной полиции.

– Ты хотел, чтобы я убежала… – говорит Филипина. – Когда это пришло тебе в голову?

– Когда я понял, что они уничтожили твои письма в полицию. Они специально это сделали, – объясняет Филип.

– Знаешь, почему я тогда сказала: «Согласна»? – продолжает спрашивать Филипина.

Филип качает головой – нет, он не знает.

– Я не хочу избежать наказания. Я убила нескольких невинных людей и хочу нести за это ответственность. Но прежде… – Филипина делает паузу, – чем это произойдет, я хочу уничтожить того, кто виновен во всем. Поэтому я и хотела убежать.

– Только поэтому? – уточняет Филип.

Филипина все еще совсем рядом с его лицом. Она опускает глаза.

– Теперь мне кажется, что да. Не знаю.

– Надо узнать, – спокойно произносит Филип.

– Как?

– Нужно его убить, – отвечает Филип.

В кабинете поручика Филип набирает записанный на бумажке номер и звонит в офис, находящийся в элегантном высотном здании, – мы узнаем приемную, в которую Филипина когда-то принесла бомбу. Он просит секретаршу соединить его с шефом. Тот занят. Тогда Филип просит передать, чтобы шеф как можно скорее позвонил поручику. Секретарша спрашивает, знает ли он телефон. Филип говорит, что да. Уже ночь, в полиции на этом этаже пусто. В ожидании звонка Филип обнаруживает в столе поручика ключик и открывает небольшой сейф. Достает пистолет, привинчивает глушитель и протягивает Филипине. Телефонный звонок. Филип поднимает трубку и сообщает звонящему, что поручик хочет как можно скорее с ним увидеться.

– Где? – спрашивает мужчина.

– В своем кабинете, – объясняет Филип.

– Вы ее поймали? – интересуется тот.

– Да… – говорит Филип. – Ее тяжело ранили при попытке к бегству.

Он кладет трубку.

Из освещенного элегантного высотного здания выходит коротко стриженный мужчина с рукой на перевязи. Подъезжает машина, мужчина садится и говорит водителю:

– Подбрось меня к полиции. Потом ты свободен – меня отвезут.

Машина трогается.

Коридор. Приближается мужчина с рукой на перевязи. Перед кабинетом поручика его ждет Филип.

– Внизу сказали, что поручика нет, – говорит мужчина.

– Ему пришлось выйти – она умерла. Он просил вас немного подождать, – объясняет Филип и открывает дверь.

Мужчина входит и тут же видит Филипину с направленным на него большим пистолетом.

– Узнаешь меня? – спрашивает девушка.

– Да, – отвечает тот и хочет выйти, но Филип закрывает дверь и придерживает ручку, которую мужчина изнутри пытается повернуть. Филипу приходится держать изо всех сил, наконец из-за закрытой двери раздается глухой хлопок выстрела. Юноша ждет еще минуту и входит. У двери лежит мужчина с рукой на перевязи, вместо лица у него огромная рана. Филипина стоит напротив и все еще целится куда-то вперед. У нее дрожат руки. Пистолет направлен в лицо Филипу.

– Все, – говорит она после долгого молчания.

Филип подходит к девушке, вынимает из ее рук пистолет и старательно его вытирает. Откручивает глушитель и тоже вытирает. Затем убирает все это в сейф. Запирает его на ключ. Вытирает ключ и захлопывает ящик стола. Обернувшись, видит, что Филипина села.

– Это ничего не изменит, – говорит она.

– Наверное, ничего, – соглашается Филип.

– Я останусь здесь, – сухо заявляет девушка.

Филип какое-то время смотрит на нее, подходит и садится на стул рядом.

– Я тоже, – говорит он спокойно.

Филипина глядит на него. Юноша опускает голову. Филипина встает.

– Пошли обратно.

В лифте Филипина широко раскрытыми глазами смотрит на Филипа. У кончика его скривившегося рта тоненькая струйка слюны. Филипина вытирает ее рукавом. Они открывают люк чердака. Филипина входит первая и, сделав несколько шагов, едва не падает. Филип отпускает люк и в последний момент подхватывает ее. Подводит к одеялам и укладывает. Филипина сворачивается клубочком. Филип неловко гладит ее по голове.

– Больше нет никаких причин, чтобы бежать? – спрашивает он.

Филипина качает головой – она не знает.

– А какие еще? – спрашивает она мгновение спустя.

– Жить, – отвечает Филип. – Еще немножко пожить.

Филипина закрывает глаза – кажется, что она спит.

– Я бы хотел, чтобы ты показала мне город, где родилась, свою школу, свою церковь или дерево… – тихо говорит Филип, а Филипина все лежит с закрытыми глазами. – Я могу сейчас уйти домой – и тогда искать будут только тебя. Могу остаться – и будут искать нас обоих, – продолжает Филип, словно сам для себя взвешивает эти возможности.

В этот момент Филипина открывает глаза.

– Они нас убьют, – говорит она. – Лучше, если убьют только меня.

Филип качает головой – нет, не лучше. Потом ложится рядом и закрывает глаза.

Они просыпаются от лучей солнца. Почти одновременно открывают глаза. Долго и внимательно смотрят друг на друга. На губах Филипины появляется осторожная улыбка. Филип улыбается более смело. Протянув руку, берет стоящую в изголовье бутылку с содовой и дает Филипине. Она жадно делает несколько глотков и возвращает Филипу. Он приникает к ней губами и медленно, большими глотками пьет – видно, как двигается сильно выдающийся кадык. Затем ставит бутылку на пол.

– Мне так хорошо спалось, – говорит Филипина. – Вчера я выстрелила ему прямо в лицо, а потом всю ночь спала спокойно, первый раз за несколько лет.

– Может быть, потому, что ты выстрелила ему прямо в лицо? – размышляет Филип.

– Нет, не поэтому, – говорит Филипина. – Ты спал рядом, и я чувствовала себя в безопасности.

Снизу, со двора до них доносятся какие-то крики, мгновение спустя раздается сирена «скорой помощи». Филип, а за ним Филипина сбрасывают одеяла и встают у окна. Во двор въезжают две «скорые» и еще несколько автомобилей, из которых выходят мужчины. Между машинами крутятся полицейские. Даже отсюда можно узнать поручика. Он ведет приехавших в здание, а несколько других полицейских закрывают главные ворота, чтобы сдержать толпу журналистов, фоторепортеров и телеоператоров.

– На этот раз им даже не надо никуда ехать, все на месте. Мы в том числе, – Филип поворачивается к Филипине.

Филипина беспокойно топчется на месте.

– Им и в голову не придет, что мы несколькими этажами выше, – продолжает Филип и останавливается.

– Мне кое-куда надо… – говорит Филипина.

– В туалет? – спрашивает Филип.

Девушка кивает. Юноша ведет ее к люку и открывает его. Показывает короткую лесенку в коридор и дверь.

– Там туалет и душ. Ими давно никто не пользуется, но вода есть, я проверял, – говорит он.

Филипина делает несколько шагов по ступенькам и исчезает за указанной дверью. Филип выглядывает, проверяя, все ли в порядке. Вдруг он слышит приближающиеся снизу женские голоса и, подавшись назад, чуть прикрывает люк. Это две уборщицы. Оживленно разговаривая, они входят в дверь рядом с той, за которой исчезла Филипина. Филип делает щель пошире и слышит, как женщины гремят ведрами и щетками. Через несколько секунд снова прикрывает дверцу. Уборщицы, уже без халатов, появляются из кладовки и идут в туалет. Филип готов броситься вниз и вмешаться, если что, но вскоре женщины спокойно выходят и скрываются в глубине коридора.

Он облегченно закрывает люк и вынимает из рюкзака банку растворимого кофе. Ложечкой насыпает кофе в металлические кружки и заливает холодной водой из бутылки. Снова роется в рюкзаке, находит плитку шоколада и старательно разламывает ее на мелкие кусочки. Опять сирена. Филип подходит к окну. Перед закрытыми воротами, облепленными журналистами, стоит полицейская машина с включенной мигалкой. Журналисты пытаются заглянуть внутрь. Филип не замечает, как люк в полу открывается и Филипина – в одной майке, с мокрыми волосами, держа в руках свою одежду и ботинки, – подходит к нему. Он испуганно вздрагивает, когда девушка дотрагивается до его руки.

– Это я, – успокаивающе говорит она и хочет что-то добавить, но Филип показывает ей на происходящее во дворе.

Полицейская машина въехала во двор. Из нее выводят брата Филипа.

– Это мой брат, – говорит Филип.

Полицейские ведут мальчика в здание, стараясь, чтобы его не заметили стоящие снаружи журналисты.

– Что они с ним сделают? – спрашивает Филипина.

– Ничего, – отвечает Филип. – Ему еще нет двенадцати – они ничего не могут сделать.

– А он об этом знает? – спрашивает Филипина.

Филип пожимает плечами. Он хочет повернуться, но Филипина останавливает его.

– Не оборачивайся. Я в одной майке, вся мокрая. Мне надо высохнуть. Кто это был?

– Где? – спрашивает Филип.

– Я хотела принять душ, собиралась было пустить воду и вдруг услышала женские голоса. Женщины вошли в туалет, вымыли руки и вышли.

– Уборщицы, – говорит Филип. – Я не знал, что у них тут есть комнатка.

– Одна из них утром обнаружила мужчину с пробитой головой, – говорит Филипина. – Они как раз это обсуждали. Она сказала, что такую картину не забудешь до конца своих дней.

– Я приготовил кофе, – говорит Филип.

– Подожди, я уже высохла. Сейчас оденусь.

Филипина касается пальцами век Филипа и отходит.

Несколько секунд юноша послушно стоит с закрытыми глазами, но потом открывает их и оборачивается. Видит, как Филипина, спиной к нему, натягивает джинсы. Спина у нее голая – теперь она надевает майку. Оборачивается и встречает взгляд Филипа. Какое-то время они стоят, глядя друг на друга. Филип спокойно произносит:

– У тебя попка яблочком, – и улыбается.

– Что? – переспрашивает Филипина.

– Говорят, у женщин попка бывает яблочком, а бывает грушей. У тебя яблочком.

Филипина внимательно смотрит на него. Потом не спеша подходит. Теперь она совсем близко.

– Хочешь меня поцеловать?

– Если ты меня любишь – да, – отвечает Филип.

Филипина мгновение стоит неподвижно, а потом очень медленно приближает губы к губам Филипа и нежно целует его. Поцелуй становится более страстным. Оба стоят с опущенными руками, не касаясь друг друга. Филип начинает целовать ее все более горячо, он дрожит. Филипина отводит губы.

– Ты весь дрожишь, – говорит она тихо.

Филип так же тихо спрашивает:

– Ты меня любишь?

Филипина не отвечает. Глядя ему в глаза, снова приближает губы к его губам, и они страстно целуются. Теперь они обнимаются, и, видимо, поэтому Филипина не замечает, что Филип медленно сползает вниз по стене. Когда он тянет ее за собой, Филипина отрывает губы. Филип садится на корточки.

– У меня голова кружится, – признается он.

Филипина присаживается рядом.

– Я это в кино несколько раз видел. Не похоже, чтобы у кого-нибудь кружилась от этого голова. А у меня кружится…

Филипина улыбается.

– Ты когда родился? – спрашивает она.

– Второго сентября тысяча девятьсот семьдесят шестого года, – отвечает Филип, и Филипина начинает смеяться.

– В котором часу? – уточняет она.

– Утром. В восемь, – отвечает Филип и, заметив, что Филипина смеется, спрашивает, в чем дело.

– Я знаю, где я тогда была, причем совершенно точно, – объясняет девушка. – Это был мой день рождения и первый день учебного года. Мама подарила мне новое платье. Оно было велико. В восемь начался первый урок. Я сидела в классе, гордилась своим новым платьем и стеснялась, что оно велико и все это видят. Поэтому в восемь утра, как раз когда ты родился, я расплакалась.

– Ты родилась в тот же день, что и я? – спрашивает Филип.

Филипина подтверждает.

Филип на мгновение задумывается.

– Странно… – говорит он.

Филипина возражает:

– Второго сентября родились несколько миллионов человек.

Филип готов согласиться, но быстро находит контраргумент.

– Да, – говорит он. – Но мы вдвоем сидим на этом чердаке.

Ему вдруг что-то приходит в голову.

– У них там наверняка есть электрический чайник. Необязательно пить холодный кофе, – говорит он, встает, берет обе кружки, поднимает люк и спускается по лесенке.

Комнатка уборщиц не заперта. На столе, среди ведер и порошков, Филип обнаруживает электрический чайник. Проверяет, есть ли вода и включает. На мгновение замирает, увидев на подоконнике телефон. Поднимает трубку. Набирает три цифры и, услышав ответ, быстро и сухо спрашивает:

– Младший Ариэль сказал что-нибудь?

– Сказал, что ему нет двенадцати и мы ничего сделать не можем, – отвечает мужской голос и, в свою очередь, спрашивает: – Кто говорит?

Филип молчит.

– Кто говорит? – уже громче повторяет мужчина на другом конце провода.

Филип нажимает на рычаг. Потом снова набирает тот же номер и, снова услышав мужской голос, произносит прежним решительным тоном:

– Перезвоните мне, все время разъединяется, – и, не дожидаясь вопроса «кто говорит?», вешает трубку.

Вода в чайнике кипит. Филип выплескивает холодный кофе в раковину и наливает в кружки кипяток. Держа их перед собой, поднимается по лесенке и открывает люк.

Филипина ждет его.

– Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, – говорит она.

– Филип, – отвечает он, все еще стоя на лесенке.

– Можно было догадаться – это же так просто, – говорит она.

Филип захлопывает люк.

Филип, одетый, лежит на Филипине, сильно вжавшись между ее ног. На ней синие джинсы и майка. Они наконец оторвались друг от друга после долгого утомительного поцелуя. У обоих учащенное дыхание. Филип держит руку над ее грудью.

– Можно до тебя дотронуться? – спрашивает он.

И Филипина кивает – да, можно.

Филип медленно опускает ладонь и касается ее груди под тонкой материей. Филипина помогает ему, направляя руку под майку. Филип, дыша еще более взволнованно, слушается. Страстно гладит ее грудь. Когда он хочет поднять майку, Филипина чуть замирает. Филип дотрагивается до ремешка ее джинсов. Филипина уже не помогает ему, но и не мешает. Филип дрожащими руками расстегивает пояс и только сейчас замечает, что девушка лежит неподвижно, глядя ему прямо в глаза. Филип останавливается.

– Ты хочешь? – спрашивает он, помолчав.

Филипина мотает головой – нет. Филип застегивает пояс, опускает майку и, немного смутившись, улыбается. Очень осторожно гладит девушку по голове, ероша короткие волосы.

– Прости, – говорит он.

– Не извиняйся, не надо, – тихо отвечает она.

Филип все гладит ее по голове, дотрагивается до носа, губ. Какое-то время они не слышат все усиливающиеся раскаты грома и барабанящий по крыше дождь. И лишь когда первые капли падают Филипине на лицо – видимо, крыша течет – замечают, что началась гроза. Филипина пытается увернуться от капель. Вода начинает лить уже струей, и Филип поднимается. Крыша протекает не только здесь – на полу видны темные пятна.

Филип расставляет на полу металлические кружки от кофе, разрезает большим складным ножом пластмассовую бутылку, превращая ее в дополнительную посудину. Выглядывает в окно. Над городом висит большая черная туча. Он опускает глаза и видит, как к воротам подходит насквозь вымокший, но словно бы не замечающий дождя отец. Филип смотрит на часы.

– Уже пять, – говорит он Филипине. – Видишь?

Филипина глядит на входящего в здание мужчину.

– Кто это? – спрашивает она.

– Мой отец. Он идет за братом. Они могут задержать его только до пяти, и папа об этом знает, – отвечает Филип, а когда отец исчезает в дверях, добавляет: – Я бы хотел, чтобы вы с ним когда-нибудь познакомились. Он бы тебе понравился.

Филипина улыбается.

– Вряд ли мы еще с кем-нибудь в жизни успеем познакомиться, – говорит она без грусти или отчаяния и на мгновение задумывается. – Но, может, мы лучше узнаем себя. Это да.

– Ты с ним познакомишься. Я тебе обещаю, – заявляет Филип решительно и снова высовывается в окно – из двери выходят отец с братом.

Отец обнимает сына за плечи, укрывает его, насколько это возможно, полицейской плащ-палаткой. Когда они проходят через ворота, мальчик на секунду останавливается и провожает взглядом проезжающие по улице нагруженные грузовики. Они сворачивают и въезжают в ворота внутреннего двора – из окна их не видно.

– Что он такое увидел? – спрашивает себя Филип.

– Что? – переспрашивает Филипина.

Филип пожимает плечами.

– Не знаю, – говорит он. – Брат остановился и внимательно на что-то посмотрел.

Стемнело. Отыскав в рюкзаке фонарик, Филип подходит к окну.

– В десять малыш должен рассказать мне, как дела, – говорит он ничего не понимающей Филипине.

Спустя мгновение он видит, как далеко в кустах начинает мигать свет.

– Есть, – говорит он и, пытаясь объяснить понятнее, добавляет: – Мы с ним в одной скаутской дружине. Выучили азбуку Морзе.

Филипина наблюдает за мигающим вдалеке светом фонарика и Филипом, который тоже зажигает и гасит фонарь.

– Что он говорит? – спрашивает она после очередного обмена сигналами. – Ты мне переведешь?

– Они ничего не знают, – медленно переводит Филип. – Ничего плохого ему не сделали.

И Филип снова начинает сигналить.

– Я говорю брату, чтобы он возвращался домой, я позвоню, – объясняет он, но тут далекий огонек быстро зажигается и гаснет. – Опасность, – говорит Филип. – Он сказал: «опасность».

Фонарик в кустах зажигается и гаснет, передавая какую-то длинную фразу.

– На внутреннем дворе свалили черепицу и кровельный толь, – переводит каждое слово Филип. – Ремонт крыши.

Фонарик опять зажигается и гаснет несколько раз, но Филип молчит.

– Что он сказал? – спрашивает обеспокоенная Филипина.

– Он говорит – мы объявлены в розыск, – неохотно отвечает Филип.

Фонарик в кустах гастен, потом мигает еще три раза на прощание и связь обрывается. Филип задумывается. Они идут в другой конец чердака. Филип высовывается в маленькое окошко и действительно видит внизу кучи черепицы, толя и других материалов, приготовленных для ремонта крыши. Он оборачивается к Филипине.

– Придется отсюда уходить, – говорит он.

– А ты знаешь, как? – спрашивает Филипина.

– Знаю.

– А куда нам деваться, тоже знаешь?

Филип молчит – этого он не знает. Филипина улыбается.

– Вчера ночью ты хотел, чтобы я тебе показала несколько мест… – говорит она.

Филип помнит их ночной разговор.

– Вот туда и поедем. Для нас это самое худшее место из всех возможных, но мы поедем, – спокойно говорит девушка и серьезно смотрит на Филипа.

– Самое лучшее – около пяти утра, – говорит Филип, ложась рядом с Филипиной на расстеленные одеяла.

– Прижмись ко мне, – просит Филипина, и он, придвинувшись поближе, обнимает девушку. – Еще ближе.

Филип крепко обнимает ее, и Филипина расслабляется. Они прижимаются друг к другу всем телом.

– А ты проснешься? Будильника у нас нет… – спрашивает Филипина шепотом.

– Да. Я проснусь без десяти пять, – шепчет в ответ Филип.

– Как? – интересуется Филипина.

– Очень просто, – шепчет Филип. – Я хочу проснуться без десяти пять, вот и проснусь.

– Они правду сказали о лифте? И детях? – спрашивает Филипина.

Филип кивает – правду.

– Спи спокойно, – говорит он.

– Ты тоже, – отвечает Филипина, и они одновременно закрывают глаза.

На рассвете Филип берет битком набитый рюкзак, и они с Филипиной спускаются по коротенькой лесенке. Юноша открывает дверь кладовки. Они входят внутрь. Филип берет телефон, набирает хорошо знакомый городской номер. Несколько гудков – и раздается голос отца.

– Папа, извини, что разбудил. Это я, – говорит Филип.

– Ты меня не разбудил, – отвечает отец. – Телефон прослушивается.

– Да, – говорит Филип. – Я только хочу сказать, что жив. Мы во Франции, – и сразу кладет трубку. – Он не спал, ждал, – говорит он Филипине и улыбается, словно собирается теперь устроить дурацкий розыгрыш.

Снова снимает трубку, выходит на городскую линию и набирает другой, тоже знакомый номер. Когда после первого гудка отвечает мужской голос, Филип, зажав нос, быстро произносит:

– Я только что проехал туннель под Монбланом. Сразу после туннеля, возле первой телефонной будки стояли люди, которых вчера показывали по телевизору. Он куда-то звонил, а она хотела меня задержать. Меня зовут… – он называет первые попавшиеся фамилию и адрес и вешает трубку.

Они выходят из кладовки и спускаются вниз. На одном из этажей Филип слегка высовывается и показывает Филипине охранника, спящего возле крепкой решетки в конце коридора.

– Вот там ты сидела, – говорит он, и они спускаются дальше.

Лестница крутая, ею явно редко пользуются. По тесному коридору они доходят до ступенек, ведущих в огромный – на несколько десятков автомобилей – гараж. Массивные ворота, через которые могут проехать два грузовика, открыты. Возле них вдоль стены тянется платформа для разгрузки товара. Видны решетки грузовых лифтов, а за воротами – задний двор. В гараже горит только дежурный свет.

Филип замечает, как во двор на большой скорости въезжает полицейская легковушка. Юноша прижимается к стене, придерживая Филипину. Из машины выскакивает поручик, а от здания, похожего на казарму, бегут три десантника в пуленепробиваемых жилетах. Все они, пригнувшись, подходят к вертолету – он уже готов к вылету. Садятся. Вертолет с ревом, поднимая пыль, взлетает.

– Они летят, чтобы нас убить? – спрашивает Филипина.

– Да. Во Францию, – говорит Филип.

В гараж въезжает небольшой пикап. Филип показывает его Филипине:

– Здесь живут около пятидесяти таких снайперов. Им по утрам молоко привозят.

Водитель пикапа – крепко сбитый мужчина чуть за тридцать – открывает заднюю дверцу и вынимает несколько бидонов с молоком. Покряхтывая, поднимает их на платформу возле грузовых лифтов. В этот момент Филип тянет за собой Филипину, и они вскакивают в машину. Находят свободное место у самой кабины и садятся. Водитель захлопывает дверцу и трогает с места. Пикап спокойно проезжает охраняемые ворота гаража, затем ворота полиции и оказывается на улице.

Филип вынимает свою металлическую кружку и принимается один за другим открывать бидоны. Полный обнаруживается только у самой дверцы. Юноша протягивает Филипине кружку с молоком, потом пьет сам. Вкусно. Движение на улицах уже оживленное, машина останавливается на светофоре, затем сворачивает. Только теперь видно, что они въезжают в ворота тюрьмы.

Филипина и Филип прячутся за бидонами.

– Я не знал, – произносит Филип, он явно испуган.

Пикап, однако, минует лишь первые, внешние ворота, разворачивается и останавливается у входа в кухню. Водитель снова повторяет тот же ритуал – вынимает полные бидоны и вносит их в кухню. Рядом с открытым пикапом прогуливается охранник. Поставив ногу на ступеньку, он широко зевает. Филип и Филипина сидят, затаив дыхание. Стражник завязывает шнурок и отходит. Водитель возвращается, забрасывает внутрь пустые бидоны и выезжает из тюрьмы.

– Он едет на ферму. Сорок километров от города, – говорит Филип довольно тихо, потому что кабина водителя плохо изолирована.

В пригороде пикап на минуту притормаживает возле высокого жилого дома. Дав два коротких гудка и один длинный, водитель сразу отъезжает и останавливается позади здания, на маленькой улочке, между старыми гаражами. Из дома, через черный ход выходит худая женщина. Она оглядывается – не заметил ли ее ли кто-нибудь – и, успокоенная, подбегает к машине. На ней платье с застежкой спереди. Она садится рядом с водителем и, не говоря ни слова, расстегивает платье. Водитель тут же снимает брюки и всей тяжестью наваливается на женщину. Все это происходит буквально на глазах Филипа и Филипины – между кабиной и задней частью пикапа большое окно, и получается, что мощный зад водителя и раскинутые ноги женщины в каких-то нескольких сантиметрах от ребят. Двигаться нельзя, поэтому Филипина зажмуривается, а когда женщина начинает стонать, затыкает уши.

Женщина спрашивает:

– Можно?

Водитель бурчит «да», и она начинает все быстрее и громче повторять в такт движениям:

– Так, так, вот так…

Пикап сотрясается. Филипина отворачивается. Филип придерживает ее голову. Наконец водитель со стоном заканчивает акт. Минуту они лежат, глубоко дыша, потом женщина вылезает из машины и без единого слова идет к дому. Водитель трогает с места, открывает окно и принимается напевать неожиданно тоненьким голоском.

Пикап приближается к окраине. Двое вооруженных полицейских, охраняющих выезд из города, дружески приветствуют водителя, а он тормозит, чтобы услышать их вопрос:

– Уже?

– Уже, ясное дело. Иначе для меня и день не день!

Пикап проезжает небольшой городок, минует маленький вокзал. Дважды останавливается на красный свет. Водитель, все еще напевая, замечает, что его догоняет легковая машина. Поравнявшись с ним, шофер сигналит.