Текст книги "Ловушка под омелой (СИ)"
Автор книги: Ксения Мирошник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 4.
Коньки плавно скользили по гладкому льду, а сердце взволнованно трепыхалось в груди. В животе что-то туго сжималось, а потом вновь разжималось, принося новую волну переживаний. Я добралась до середины катка и застыла в ожидании музыки. Лавочки с сидящими на них гостями пока что были затемнены и создавалось впечатление, что я одна, но самое сложно преодолеть тот момент, когда зажгутся огни и сотни глаз обратятся ко мне.
Очень медленно вдохнула, прикрывая глаза. Что там говорил капитан? Просто танцевать? От души и только для себя? Выдохнула и решилась открыть глаза. Уже привыкшим к полумраку взглядом различила очертания фигуры, сложившей руки чуть ниже пояса и выделяющейся из всех прочих гостей выправкой. Капитан уже стоял в проходе между рядами лавок, у самого льда.
Вспыхнули десятки снежинок над головой, их мягкий свет украсил и тенями разрисовал каток. Я невольно улыбнулась такой красоте. Зрители замерли в ожидании.
«Самая волшебная ночь и для меня станет особенной», – почему-то подумалось мне. Невольно снова посмотрела на капитана, который не отрывал от меня своих глаз. Стоило первым звукам музыки разнестись над катком, он едва заметно, лишь для меня одной, кивнул. На душе отчего-то стало легко и радостно. Аведа прав, я делала это много раз, смогу и сейчас.
Новый аккорд и я плавно согнулась, а потом выпрямилась, расставляя руки в стороны. Отпустила свои страхи и погрузилась в собственные чувства, в предвкушение волнительного праздника, в эмоции, которые он дарил. Оттолкнулась и поехала по кругу, ощущая, как приятная дрожь распространяется по телу. Я знала, что она предвещала, понимала, что раскрываться настолько в планы не входило, но удержать этот процесс уже было невозможно.
Больше я никого не видела, со мной остались лишь трепет и любовь. Любовь к магии, к близким людям, и пусть их совсем немного, любовь к академии, которую считала своим домом.
Я развернулась и плавно взмахнула рукой, а потом медленно прижала её к груди. Позади меня, прямо на глазах у зрителей, выросли величественные ледяные скалы, покрытые снегом. Я прибавила скорость и мягко вошла в прыжок, а потом в ещё один. Чувства закружили меня, лишая всех тревог. За скалами появился заснеженный дремучий лес, манящий своими тайнами и мудростью. Очертив полукруг, снова вскинула руку и из-за скалы показалась белая медведица. Она встала на задние лапы и повела носом, немного постояла, а потом тяжело опустилась на передние. Гости ахнули и снова воцарилась чарующее безмолвие. Только музыка и природа.
Я кружилась на льду, то ускоряя темп, то замедляя, делала красивые взмахи, поднимала ноги и касалась пальцами льда. Проезжая мимо медведицы, будто скользнула ладонью по лохматой голове, объехала её кругом и из-за скалы показался медвежонок. Он с любопытством осмотрелся и ступил на лёд. Лапки тут же разъехались, и малыш повалился на живот, но мама помогла ему подняться. Сердце неожиданно защемило, я подняла руки вверх, а потом прижала их к лицу, понимая, что музыка становится всё пронзительнее, всё прекраснее. Настроение танца изменилось, в нём появился мой внутренний надрыв. Движения стали резче. Глядя на животных, которые никак не входили в запланированный танец, я вдруг осознала своё одиночество. Медведица приласкала своего медвежонка, и я поняла, что несмотря на достаточно тёплое и счастливое детство, наполненное любовью и заботой миссис Патчис, материнская ласка – это совсем другое дело.
Не позволяя горечи взять верх, я заставила себя улыбнуться и сделать круг вокруг моих нечаянных гостей на льду. Отъехав в сторону, закружилась, медленно поднимая руки над головой и постепенно увеличивая скорость. Из-под купала посыпался мягкий пушистый снег. Завершая свой танец, я вновь ощущала благодарность судьбе за то, что привела меня в Зимнюю стужу. Когда мелодия стихла, созданные мною иллюзии исчезли, я поклонилась и развернулась к ёлке. В этот момент все шары и фонарики на ней зажглись разом. Так мы и задумывали с миссис Патчис.
На площади повисла тишина, я осторожно повернулась к гостям. Сердце замерло от волнения. В испуге отыскала глазами капитана и успела уловить на его лице что-то похожее на улыбку и восхищение в глазах. И тут гости поднялись со своих мест и зааплодировали. Это было потрясающе! Ничего подобного я ещё никогда не испытывала. Восторг, возбуждение, необузданная радость и боль в груди одновременно. Когда я снова посмотрела туда, где стоял капитан, его уже там не оказалось.
Покинув лёд, спряталась за ёлкой, чтобы отдышаться и попытаться прийти в себя. Никогда не думала, что выступление на публике – это так приятно.
– Хлоя! – услышала радостный вопль Кимберли. – Это было потрясающе! Ты просто молодец!
Подруга подлетела ко мне и бросилась на шею. Она крепко стискивала меня, а потом целовала в щёку и смеялась.
– Как красиво! Гости замерли и рты пооткрывали! Твоя магия просто чудесна! Это было так волнительно, так волшебно!
Я смеялась вместе с Ким и радовалась, что всё позади. Я смогла и теперь не стыдно будет посмотреть в глаза миссис Патчис и магистрам.
– Хлоя. – К нам приближался Джерс.
Я даже дышать перестала от волнения. Парень подошёл, положил свою руку на моё плечо и улыбнулся:
– Даже не представлял, что у нас в академии есть такие талантливые девушки! Прекрасное выступление! Теперь вся мужская половина студентов посмотрела на тебя совсем другими глазами. Где ты пряталась всё это время?
Я смущённо опустила глаза, а Джерс по-хозяйски приобнял меня и мягко тряхнул прижимая.
Он сегодня был очень красив, настолько, что я растеряла все слова и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть очарование момента.
Ким скривилась:
– Она всегда была здесь и всегда была такой, просто эта самая половина студентов была слепа.
– Ким! – остудила я подругу, ещё больше смущаясь от слов Джерса, который на выпад моей подруги не обратил ни малейшего внимания.
– Ты помнишь, что обещала мне танец? – спросил он, склоняясь к моему уху.
Я смогла только кивнуть в ответ. Джерс снова улыбнулся и оставил нас одних. Лёгкие чуть не взрывались от переполняющего меня счастья. Дышалось с трудом.
– Боже мой! Ким! – восторженно прошептала я. – Ему понравилось моё выступление!
– И не только ему, спешу заметить, – ответила подруга. – Ты сегодня просто звезда! Одна из тех самых снежинок, что осветили площадь.
– Спасибо!
Я стянула коньки и переобулась в сапоги, которые оставила под ёлкой. Сейчас у её ствола начали появляться подарки, которые студенты оставляли друг для друга. По традиции открывать их будут завтра. Когда Ким отвернулась, чтобы посмотреть, что происходит на катке, я произнесла заклинание и в куче ярких коробок появились и мои подарки для неё и некоторых преподавателей.
– Всё, основная часть закончилась. Сейчас появится праздничный стол, а потом танцы! – подпрыгнула на месте девушка.
– Да, теперь можно расслабиться, – пробормотала я.
Мы обошли огромную ель и вышли к остальным. Миссис Патчис первой подошла поблагодарить и похвалить. Я с радостью обняла наставницу и пожелала ей всего самого наилучшего в наступающем году. Потом подходили однокурсники и ребята помладше, все кому понравился мой танец. Внимание было приятным, но вскоре захотелось немного покоя.
Минуты после выступления пронеслись молниеносно и вот магистры произнесли заклинание и над нами пролетела белоснежная гарпия. Птица немного покружила, а потом издала немного неприятный крик и взмахнула широкими крыльями. Послышался лёгкий перезвон, ознаменовавший начало нового года. Площадь взорвалась радостными аплодисментами, свистом и гомоном поздравлений. Я счастливо обняла Ким
Вместо льда появились длинные столы с угощениями, и обитатели академии вместе с гостями расселись по местам. Праздничный ужин прошёл шумно и весело. Гости академии тоже чувствовали себя расслаблено, они с удовольствием беседовали с нашими студентами, смеялись и хвалили пищу. Я заметила Джерса, который разговаривал с представителями Огненных островов. Прекрасная темнокожая женщина в ярком длинном наряде и с длинными чёрными волосами, собранными в тугой и очень гладкий пучок, улыбнулась ему и продолжила о чём-то рассказывать. Джерс отчего-то хмурился, но собеседницу не перебивал. В какой-то момент, парень посмотрел на меня и не мимолётно, а задержался взглядом на моём лице. Я поёрзала на лавке, и сама отвела глаза. Но только от него, на красивых гостей с островов я продолжила любоваться. В их позах, медлительных движениях и тёмных глазах читалось достоинство. Они завораживали и притягивали внимание. Молодые были менее общительными. На вопросы отвечали коротко, бросая скупые фразы или просто кивали в знак согласия. Очень хотелось сесть поближе и тоже поучаствовать в расспросах. Их магия всегда меня интересовала, наверное, поэтому древний фолиант, который изучал мистер Бастири, так и призывал заглянуть под плетение обложки. Огонь и лёд несовместимы, но иногда мне казалось, что магическое пламя живёт и во мне, только почему-то будто дремлет.
Когда ужин закончился, магистры вернули каток, только он стал заметно меньше. Освободилось место для танцев. Всеобщая радость обуяла и меня. Мы с Ким и ещё несколькими подругами танцевали от души, наслаждаясь музыкой и компанией. Снег всё ещё сыпался из-под купола, но неудобств не доставлял, напротив, только радовал.
Джерс не обманул и как только зазвучала медленная мелодия, увлёк меня в танец. Рядом с ним сердце пело, я смущалась, но всё равно не сводила с красивого лица своих глаз. Он улыбался мне и говорил комплименты, всё теснее прижимая к груди. Танцуя с Джерсом, я поверила в волшебство этой ночи, в то, что она исполняет самые заветные желания. Я была на седьмом небе.
– Не могу оторваться от твоих ресниц, – сказал Джерс, между танцами. – Они такие красивые и ты красивая…
– Спасибо, – пробормотала, не веря своему счастью.
– Почему ты прячешься?
– В каком смысле? – не поняла я.
– Ну, таланты твои очевидны. Ты превосходишь почти всех учеников академии, но на занятиях совсем не выделяешься. Не спешишь заявить о себе.
– А зачем? – искренне улыбнулась. – Все, кому надо, всё знают о моих талантах, мой путь уже определён. Я выросла здесь, здесь и останусь.
– То есть библиотека Зимней стужи – это твой предел? – удивился парень.
– Не знаю, – растерялась я. – Наверное. Я никогда об этом не думала.
– Это потому что ты никогда не покидала стен академии, не видела ничего другого. Но ведь ты не отсюда. Не интересно узнать, где ты родилась?
– В детстве было любопытно, а потом…не знаю. Я очень люблю нашу библиотеку, и работа в ней мне очень нравится.
– Да что там может нравится? – хмыкнул Джерс. – Скука смертная! Ты должна увидеть мир, Хлоя. Вот я родился в Эскопе. Там зима не такая длинная и маги живут с разными способностями. Они обмениваются знаниями.
– Ну ты сказал, Эскоп! – усмехнулась в ответ. – Это же мечта! Сердце магического сообщества. Там живут и трудятся на благо всего магического мира только лучшие из нас. Мне там не место.
– Почему же? – не успокаивался парень. – Ты просто скромничаешь. Я по окончании академии сразу попаду на службу к отцу. Он у меня в совете сообщества! Могу похлопотать о тебе.
– Почему? – спросила я, пытаясь сдержать непомерное удивление.
– Потому что дар визуализировать свои эмоции – большая редкость, – послышался женский голос, и мы с Джерсом обернулись. Говорила та самая темнокожая женщина с Огненных островов, с которой беседовал за ужином мой спутник. – Его можно развивать и достичь больших высот. Судя по тому, что я видела, тебе он даётся легко. И вообще я слышала, что у тебя немало талантов.
– Благодарю, – улыбнулась я на такую похвалу, а потом ощутив на себе чей-то взгляд, слегка повернула голову. Неподалёку стоял капитан Аведа и пристально наблюдал за мной и моими собеседниками. От его внимательного взгляда снова стало как-то не по себе, и я отвернулась.
– Хлоя, это Эфевия, – представил Джерс. – Она тоже состоит в совете.
– Да, – улыбнулась женщина, протягивая руку для приветствия. – И нам в совете очень нужны молодые талантливые маги.
– Большое спасибо за доверие, – пожала я прохладные пальцы.
– Подумай над предложением друга, такой шанс выпадает редко. Продолжай прилежно учиться, а я буду следить за твоими успехами, – сказала Эфевия. – А теперь развлекайтесь, молодые люди.
Она ушла, а я растерянно хлопала глазами, пытаясь вернуть самообладание, которое сменилось ужасным волнением.
– Вот видишь, не я один заметил твои возможности, – улыбнулся Джерс и взял меня за руку, чтобы продолжить танцевать.
Почти всю ночь парень провёл рядом со мной, мы танцевали разговаривали и делились планами. Я наслаждалась каждой минутой, проведённой с ним и видела, что он тоже. Не имея возможности проводить меня до комнаты, Джерс попрощался и скользнул губами по моей щеке, задержавшись на лестнице, ведущей к спальным этажам. В комнате я оказалась, когда было ещё темно. Волшебная ночь закончится только с первыми лучами рассвета, но мне она уже подарила всё, о чём можно было мечтать.
Переоделась и присела у окна, укрывшись мягким пледом. Мечтательно глядя в тёмное небо, я возносила благодарность к небесам. Улыбка не сходила с лица даже когда задремала прямо на полу. Очнулась резко, будто от толчка в плечо. Сначала ничего не поняла, а потом мысль прорезала сознание. Коньки! Я оставила коньки под ёлкой. Они конечно не исчезнут навсегда, но студенты очень любят прятать чужие вещи. А мне бы не хотелось искать их повсюду. Теперь я считала их особенными, чем-то вроде талисмана, принёсшего мне удачу. Наспех набросила куртку и плащ, а потом выскочила из комнаты.
Проходя мимо комнат преподавателей, сбавила шаг, чтобы никого не потревожить. На улице всё было по – прежнему, ещё несколько запоздалых пар танцевали под тихую мелодию. Пара фей болтали со студентами, да миссис Патчис следила за порядком. Сегодня это её обязанность, она не сможет уйти спать до тех пор, пока все не разойдутся по комнатам.
Стараясь, чтобы меня не заметили, я скользнула к ёлке и отыскав коньки, облегчённо выдохнула.
– Слава Богу!
Прижала заветные ботинки к груди и вспомнив события уходящей ночи, снова улыбнулась.
– У тебя всё получилось, – сказал капитан, который снова словно из-под земли вырос.
Я вздрогнула, но не разозлилась. Ничто не способно было испортить моего настроения.
– Да, – улыбнулась шире. – Ваши слова немного помогли.
– Я рад, – сказал он, но особой радости на его лице я не заметила. Разве что один уголок губ дёрнулся вверх. – Сомнения и неуверенность мешают.
– А вы никогда не сомневаетесь в себе?
– Почему же? – внезапно усмехнулся он. Эта усмешка заметно преобразила его лицо, от чего оно показалось немного моложе и будто даже ещё симпатичнее. – Сомневаюсь, просто научился концентрироваться на другом.
– Полезное умение, – отметила я и медленно пошла обратно к корпусу.
– Согласен, – ответил Аведа, сопровождая меня.
Разговор получался странным и близость капитана вызывала неловкость. Не могу сказать, что он был мне противен или что-то вроде того, если речь шла не о службе, то говорить с ним было не в тягость и вроде как даже приятно. Но в эту минуту все мои мысли занимал Джерс. Чувства бурлили внутри, а надежды на зарождающиеся отношения заставляли сиять. Я хотела поскорее оказаться в своей комнате и перед сном помечтать о Джерсе. Резко повернулась к мужчине и выпалила:
– Спасибо, капитан. Доброй ночи.
Он замер на месте, не ожидая такого поворота, а я сделала шаг назад и внезапно оскользнулась на чём-то. Если бы капитан вовремя не среагировал, то я хорошо приложилась бы к земле. Аведа удержал меня за талию, а потом аккуратно вернул на ноги, но руки своей не убрал. Что-то глубокое и как бушующее море неспокойное промелькнуло в его, сейчас казавшихся синими, глазах. Моя рука покоилась на его груди и под собственной ладонью я ощутила биение мужественного сердца. Выдохнула, а потом медленно вдохнула и морозная свежесть смешалась с тонким древесным ароматом, исходящим от тела капитана. Голова пошла кругом, ноги снова подкосились, а в душе проснулся ураган. Горячие руки капитана не отпускали, а глаза всё так же смотрели мне в лицо. Я скользнула взглядом по его скуле, потом по щеке и спустилась к губам, которые были слегка приоткрыты, словно от удивления. Ураган в груди усилился, мешая дышать и разнося по телу колючие мурашки. Мир уменьшился до размера губ капитана, который уже тоже дышал неровно.
Лёгкое серебристое свечение озарило лицо Аведы, послышался сказочно прекрасный перезвон тысяч крошечных колокольчиков, и я ощутила всплеск древней как сама жизнь магии. Она сковала меня, очаровала и будто поработила. Я чувствовала её присутствие, но не могла ни распознать, ни оттолкнуть. Она притягивала меня к губам капитана, призывала коснуться их своими и насладиться самым сладким поцелуем в моей жизни. Откуда я это знала? Просто чувствовала.
Казалось капитан ощущал то же самое. Его лицо становилось всё ближе, аромат всё сильнее, а притяжение между нами непреодолимее. Наконец мы сдались и прильнули друг к другу. Губы мужчины оказались мягкими и ласковыми. Сердце будто захлебнулось восторгом и я, уронив коньки, запустила руки в волосы Андреаса. По телу пробежала приятная дрожь, когда капитан прижал меня крепче, обнимая обеими руками.
Это было похоже на наваждение, на помешательство, но мне было всё равно. Где-то на задворках сознания маячила мысль, что происходит что-то неправильное, но в голове царил вязкий томительный туман. Я отчаянно хотела, чтобы этот поцелуй никогда не прерывался, но капитан всё же смог оторваться от меня. Его глаза горели, он растерянно смотрел в моё лицо и тяжело дышал. Только когда ощутила холодок на губах, осознала, что произошло. Свечение угасало, но я успела поднять голову и ахнуть:
– Как это возможно?
Отскочив от капитана, я с ужасом смотрела на омелу, которая и издавала то самое странное свечение. Всё это наваждение было ничем иным, как древней магией омелы. Но разве целоваться под ней не должны только влюблённые?
Глава 5.
– Что это было? – растерянно спросил капитан, глядя на меня чуть округлившимися глазами.
Он коснулся пальцем своих губ, а потом, как и я, поднял голову. Омела, словно живая, мягко пульсировала уже почти растаявшим серебристым сиянием. Я всё ещё ощущала всплеск её магии и всё ещё испытывала влечение к капитану. Но совсем лёгкое, будто остаточное.
– Оба, немедленно, в мой кабинет! – прозвучал властный голос миссис Патчис, и я вздрогнула.
Мы с капитаном синхронно повернулись к моей наставнице, которая выглядела не менее растерянной чем мы. Её прямая спина отчего-то стала ещё прямее, а на сжатых кулаках пальцы казались совсем тонкими.
– Немедленно! – повторила она и быстрым шагом направилась к дверям корпуса.
Мы с капитаном невольно переглянулись и последовали за ней. По дороге наставница не сказала ни единого слова, лишь создала узорный снежок и вложила в него послание для магистров. Если миссис Патчис в такое время решила побеспокоить их, значит, произошло что-то действительно серьёзное. Не думаю, что дело в поцелуе. Студенты не редко вступают в отношения со стражами, невзирая на запреты, но как правило получают лишь порицание и всё равно рано или поздно расстаются. Ни разу подобные случаи не доходили до магистров. Сумасбродства юных влюблённых сердец обычно не входили в круг интересов основателей академии.
На душе было тревожно. Почему именно этот случай должен стать предметом обсуждения с магистрами?
Миссис Патчис достала из глубоко кармана свои ключи и открыла дверь кабинета, пропустила сначала нас, а потом вошла сама.
– Миссис Патчис, – негромко сказала я, стараясь, чтобы капитан не услышал, – я прошу прощения, что вы стали свидетелем…
Совершенно не знала, как всё это назвать, как объяснить. Зажмурилась, пытаясь отыскать правильные слова, а когда открыла глаза, наставница смотрела на меня с тревогой.
– Я не хотела, – бросила взгляд на капитана, – мы не хотели. Это как-то само…Мы оказались под омелой…Вы же знаете, я никогда не верила в эти глупости, и нарочно никогда бы никого туда не привела…
Мне необходимо было объяснить миссис Патчис, что поцелуй был случайным, что мы его не планировали, что всё это недоразумение.
– Он даже не нравится мне…
Капитан едва заметно повернул голову, будто услышал мои слова. Миссис Патчис тоже это заметила. Она посмотрела на Аведу каким-то странным взглядом, будто другими глазами увидела этого мужчину.
Капитан сохранял достоинство и самообладание, не пытался оправдываться и объяснять произошедшее. Просто не считал нужным или ждал, что последует за сбором экстренного ночного совещания.
Дверь бесшумно отворилась и в класс вошли магистры. Я довольно часто видела их и общаться приходилось, но каждый раз сердце замирало от волнения.
Ашер Стоттон и Отто Фергюсон идеально дополняли друг друга. Это были два почтенных старца с седыми головами и мудрыми глазами. Первый был высоким, чуть полноватым и характером обладал крутым, непреклонным. Второй, напротив, невысокий, худощавый и нрав у магистра Фергюсона считался мягким, добродушным. Если мне что-то было нужно, то я предпочитала обращаться именно к нему.
– В чём дело, миссис Патчис? – недовольным тоном спросил магистр Стоттон, бросив короткий взгляд на меня и Аведу.
Моя наставница не боялась магистров, относилась с глубоким почтением, но никогда не лебезила перед ними, за что они уважали её в ответ.
– Омела сегодня озарила нас своим сиянием, – не желая бродить вокруг да около, сказала она.
Магистр Фергюсон мгновенно оживился, в глазах его засверкали искры, а на губах появилась лёгкая улыбка:
– Когда это случилось?
– Всего несколько минут назад, – не разделяя его веселья, сухо ответила миссис Патчис.
– Это прекрасно! Просто прекрасно! Много лет омела дремала, и я уже боялся, что не стану свидетелем её благословения!
– Согласен с моим добрым другом, благословение омелы – это светлейшее событие, достойное празднования, – не очень-то праздничным тоном сказал магистр Стоттон. – Однако я не вижу радости на вашем лице, миссис Патчис, хотя не однократно слышал, как вы ждёте этого события. В чём подвох?
Ашер Стоттон умел отринуть эмоции, если не сказать, что вообще редко обращал на них внимание. Он тут же уловил настроение одного из талантливейших преподавателей и магов в академии.
– В нём, – развернулась женщина, указывая на капитана.
Аведа поднял голову и решительно посмотрел на магистров, по – прежнему, не вступая в диалог, а предпочитая слушать.
– А при чём здесь капитан? – не понял Отто Фергюсон. – Дела академии в части магии и волшебства его не касаются, он занимается лишь охраной и внутренней безопасностью.
– В том – то и дело, уважаемый магистр, – прежде чем продолжить, миссис Патчис шумно втянула носом воздух и стиснула побелевшие губы, – капитан стал одним из тех, чей союз благословила омела!
– Союз? – всё ещё не понимая серьёзности ситуации, выпалила я. – О каком союзе идёт речь?
Слова моей благодетельницы, наконец, и Аведу заставили всполошиться. Он переводил недоумённый взгляд с одного лица на другое и хмурился.
– Это невозможно! – отрезал магистр Стоттон. – Совершенно невозможно!
– Я видела собственными глазами! – холодно сказала миссис Патчис.
Я попыталась вставить слово, но она строго вскинула руку, вынуждая меня замолчать.
– Капитан, как и любой страж, не восприимчив к магии и его щиты намного сильнее, чем у прочих. Я лично это проверял! – заявил магистр Стоттон, крайне недовольный таким поворотом. – Он был избран на эту должность, благодаря исключительным способностям противостоять любой магии. Абсолютно любой! Я испробовал на нём множество самых сложных заклинаний!
Я удивлённо посмотрела на Аведу, который всё больше хмурился. Его глаза бегали, он о чём-то судорожно размышлял. Скорее всего о тех двух случаях, что произошли с ним сегодня. Почувствовав мой взгляд, капитан поднял на меня глаза и в них я вдруг увидела озарение. Он понял! Я непроизвольно отступила, но бегство выглядело бы совсем глупо, поэтому заставила себя остановиться.
– Союз был скреплён поцелуем? – спросил магистр Фергюсон.
– Был, – ответила мисси Патчис.
Ашер Стоттон сделал порывистый шаг в центр класса и обратил свой хмурый взор на нас:
– Вы влюблённая пара? Между вами есть чувства?
– Что? – скривилась я. – Нет конечно! Да и когда? Он прибыл в академию только вчера! Мы почти не знакомы!
– Это правда? – рявкнул магистр, глядя в глаза капитана.
– Правда, сэр, – ответил капитан. – Мы не пара и чувств между нами никаких нет.
– Тогда как это случилось? – озвучил интересующий всех вопрос, магистр Фергюсон. – Я не понимаю. Магия омелы несёт свет, соединяет любящие сердца, дарует миру крепкий союз двух сердец! Вы уверены, миссис Патчис, что видели именно благословение?
– Уверена, – ответила преподаватель и для пущей убедительности утвердительно кивнула, гордо задрав подбородок.
– Ничего не понимаю! Друг мой, ты когда-нибудь слышал о чём-то подобном? – спросил Отто Фергюсон.
– Нет, – всё ещё недовольно сказала тот.
– Могу я узнать, что нас ждёт? – спросил капитан.
– Не имею ни малейшего представления, – развёл руками магистр Стоттон и от этого его движения и слов, стало как-то не по себе. – Обычно союз, благословлённый омелой, скрепляют браком, но так поступают с влюблёнными парами, которые осознано встают под омелу. Вы же этого не делали?
Теперь магистры смотрели на меня. Я судорожно сглотнула и поняла, что очень хочу оказаться в своей комнате, спрятавшись от этих испытывающих меня на прочность взглядов.
– Нет, не делали. Казалось…не знаю, прозвучит, как бред, но казалось, будто омела сама всё сделала, – заикаясь и оправдываясь, начала я. – Я ощутила всплеск древней магии, а потом непреодолимое влечение к…к…
Ох, как трудно было рассказывать о поцелуе двум мудрым старикам, прожившим на этой земле уже, наверное, лет триста.
– Я чувствовала, что хочу поцеловать капитана и не могу остановиться, не могу побороть это желание.
– Интересно, очень интересно, – почёсывая пальцами острый подбородок, бормотал магистр Стоттон. – Как магия омелы могла воздействовать на капитана? И почему она соединила пустые сердца?
– Пустые? – непонимающе тряхнул головой капитан.
Надо сказать, что Аведа продолжал сохранять спокойствие, будто и не о нём шла речь. В то время как я нервничала и переживала.
– Не наполненные любовью, – уточнил магистр. – По идее, омела чувствует любовь, она тянется к ней и если видит, что чувство настоящее, крепкое, то дарует паре своё благословение. Здесь же всё наоборот, пара не влюблённая, даже почти незнакомая друг с другом. Более того, один из соединённых не маг! Страж! Уму непостижимо! Я не могу предсказать последствий.
– Ну, может просто не обращать на этот инцидент никакого внимания? – предположил капитан. – Как вы верно заметили, я далёк от магии, но возможно произошёл какой-то сбой, и омела ошиблась?
– Вы соображаете, что говорите, молодой человек? – возмутилась миссис Патчис. – Магия омелы древнейшая на земле, она никому и ничему неподвластна. Мы принимаем её решения как данность, так было испокон веков!
– Но, среди студентов ходит слух, что омела уже многие годы никого не соединяла, почему не может произойти ошибки? – Аведа искренне не понимал, с какой стати все так всполошились. – Это был всего лишь поцелуй, нежеланный, неожидаемый нами. Мы чужие друг другу люди, давайте просто забудем об этом! Возможно и последствий никаких не будет. Никому об этом не скажем и сами забудем.
Слова капитана о нежеланном поцелуе, почему-то задели за живое. Я даже не поняла почему, ведь и сама о нём не мечтала. То есть мечтала, конечно, но только, чтобы на месте капитана был Джерс.
Магистр Стоттон расхаживал взад и вперёд, заложив длинные руки за спину. Он пытался разобраться в том, что произошло и найти выход.
– Я должен понять, почему магия омелы подействовала на вас, Андреас? И почему только она?
Магистры крайне редко обращались к кому-либо по имени, и чтобы это произошло, нужно найти путь к уважению почтенных старцев. У меня сложилось такое впечатление, что оба магистра знали Аведу и раньше.
Я посмотрела на капитана и прикусила нижнюю губу, столкнувшись с его тревожным взглядом. Нас посещали одинаковые мысли, но озвучить их никто из нас не торопился.
Это не моя тайна и я уважала право капитана умолчать о ней или поведать. Признать свою уязвимость для стража нелегко, тем более с таким характером, как у него.
– Не только, – решился, наконец, капитан, продолжая смотреть на меня.
Его слова убедили меня в абсолютном доверии капитана к магистрам. Ещё один довод в пользу моего вывода о давнем знакомстве.
Магистр Стоттон замер на месте, в его глазах вспыхнул нехороший огонь:
– Что вы хотите этим сказать?
– Ранее Хлоя уже воздействовала на меня магически, – признался Аведа.
– То есть как? – приблизился и второй старец.
– На катке, – вмешалась я. – Я разозлилась на капитана и вырастила на его пути ледяной бугор, он споткнулся и упал.
– А потом во дворе, она запустила мне в лицо снежный вихрь, сбила с ног, – прожигая меня взглядом, под которым захотелось стать как можно меньше и незаметнее, продолжил капитан.
– Простите, – сказала я ему, – я должна была убедиться…
– То есть вы убедились, а нам ничего не сказали? – строго спросил магистр Фергюсон. – Вы понимаете, насколько это важно и опасно?
Я хоть убейте меня не понимала, в чём опасность. Нам никто не угрожал, на нас никто и никогда не покушался. Отчего в последнее время так много разговоров о безопасности?
– А другие студенты могут на вас воздействовать? – спросила миссис Патчис капитана, а потом повернулась ко мне. – А ты можешь воздействовать на других стражей?
– Не знаю, – хором ответили мы с капитаном.
– Конечно, вы не пробовали… – пробормотала моя наставница и медленно опустилась на стул, прикладывая ладонь ко лбу. – Что будем делать?
– Прежде всего, – повелительным тоном начал Ашер Стоттон, – мы никому об этом не расскажем. Знать будут только присутствующие в классе…
– Возможно следует, призвать кого-нибудь ещё из студентов, того, кому можно доверять и попросить его напасть на капитана? – спросил магистр Фергюсон. – Как думаешь? Возможно молодость и подвижность сознания…
– Возможно… – задумчиво согласился его друг. – Мне нужно подумать…Мне не кажется, что благословение омелы может пройти без последствий…
Мы наблюдали за тем, как магистр размышляет и не решались его прервать. Я была склонна согласиться с выводами капитана о том, что это просто ошибка и нужно поскорее о ней забыть. Просто продолжить жить дальше. Да, восприимчивость капитана к моей магии не могла не заинтересовать основателей академии, но разговоры об омеле и поцелуе можно прекратить.
