Текст книги "Корона в огне. Пылающее сердце"

Автор книги: Ксения Мирошник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава вторая

Ночью я совсем не спала, терзаемая сомнениями. Сидела над спящим Тоем и давилась слезами сожаления. Кто в действительности может знать, где ему будет лучше? Я пыталась ответить на главный вопрос, мучивший меня в последнее время: я хочу отдать Тойтона ради него или же ради себя самой? Да, я очень устала, почти не сплю, терплю ненавистную работу и ненавистных людей, постоянно нахожусь в напряжении и раздражении, но продержались же мы как-то целых восемь лет. Я сильная, крепкая и довольно терпеливая. Пусть из-за недуга Тойтона у меня совсем нет друзей, люди опасаются и меня и моего братишку, но, может, они мне вовсе и не нужны? Конечно, о собственной семье и речи быть не могло, но у меня есть Тойтон. Какая еще семья мне нужна?

Эти мысли не давали покоя, я вставала, ходила по ледяным половицам со свечой в руке. Задумавшись, обжигалась стекавшим воском, снова приходила в себя и снова металась. Смогу ли я посмотреть в глаза родителям, когда боги призовут меня? Смогу ли с достоинством и гордостью сказать, что хорошо смотрела за их мальчиком? Я присела на кровать и уткнулась носом в волнистую шевелюру Тойтона. Странно, его запах совсем не изменился. Впервые я втянула аромат его волос, когда мама дала мне брата в руки и велела оберегать его. Потом я часто делала это в пути из Валеста в Форалл. Считала, что это последнее, что у меня осталось от родителей. Слезы сами собой покатились из глаз, я схватила подушку и, уткнувшись в нее, заскулила. Когда он так сладко спит, его недуг почти забывается. Как бы ни кровоточило сердце, я не могла закрыть глаза на то, что произошло на берегу. Если бы Тина не заплыла в наши края, я более не смогла бы прижать брата к груди. И этот факт уничтожал все остальные доводы. Меня затрясло.

Я развела огонь в очаге и согрела воды для чая, вышла на крыльцо с обжигающей кружкой в руках. Порывистый ветер с берега швырнул мне в лицо волосы, забрался под ночную рубашку, пробежался мурашками по спине.

– Слезами тут не поможешь, девочка, – вздрогнув, я обернулась. На крыльце, положив голову на ладонь, сидела Мария. По всей видимости, она или не уходила, или вернулась глубокой ночью. – Хотя и без них нельзя. Сядь.

Женщина указала на крыльцо рядом с собой. Впервые за долгое время, я смогла положить голову на чье-то плечо. Мария даже не поскупилась на легкое прикосновение к моим волосам.

– Ты поступаешь правильно, – прошептала она. – Здесь он живет в постоянной опасности, а ты в постоянном страхе. Покой нужен вам обоим. Да, и кто сказал, что ты не сможешь отыскать его, когда твоя жизнь немного нормализуется?

Её слова стремительно пронеслись в голове, а потом навязчиво закружились. Как же я сама об этом не подумала? Я и, правда, найду Тоя и заберу обратно, как только буду уверена в том, что смогу позаботиться о нем. На душе немного посветлело, и я благодарно улыбнулась Марии.

Сборы не заняли много времени, вещей у нас почти нет. Папина кожаная сумка, мамина шаль, пара одеял и скудные запасы одежды.

– Вот, я тут собрала вам, – сказала старуха, протягивая мне корзинку с провизией.

Я даже ничего не смогла ответить. Она и не ждала, лишь нахмурилась и подтолкнула меня в спину. Вот и все, назад пути нет. Бросив на прощание взгляд на тропинку к берегу, я зашагала прочь из Форалла. Тойтон молча, побрел следом.

За два дня мы пересекли полуостров по тропе, ведущей на юг, и подошли к узкой полоске суши, соединяющей Форалл с остальными Застывшими землями. Прежде чем ступить на, своего рода, мост между прежней жизнью и будущей, я решила остановиться на ночлег. В этой части, полуостров поднимался над морем, и прежде чем зашло солнце, мы с Тоем захотели полюбоваться на закат с обрыва.

– Огонь, – сказал он, указывая пальцем на горизонт, окрашенный в оранжево-красные переливы.

– Закат, – тихо ответила я, сжимая его пальцы.

– Синий огонь.

– Нет, малыш, красный, оранжевый, но никак не синий.

– Грядет – синий! – упрямо повторил он.

Тойтон начал волноваться, а я зажмурилась, чтобы снова не разрыдаться от отчаяния. Что-то я совсем раскисла. Только богам известно, что творилось в голове моего братишки. Клянусь, я не в силах понять и доли из того, что он говорит. А может в этом и не стоит искать смысла? Мальчик выдернул свою руку из моих пальцев и сердито топнул ногой.

– Синий! – он снова ткнул пальцем в горизонт. – Синий! Земля в огне!

Я попыталась схватить его за руку, но Той увернулся и раздраженно замычал, снова отказываясь говорить.

– Успокойся, милый, все хорошо, – я постаралась вложить в свой голос столько тепла и ласки, сколько смогла. – Пойдем отсюда. Я дам тебе поесть и мы отдохнем.

– Мммм, – тыкал он пальцем в закат и медленно приближался к обрыву.

Сердце замерло. Я боялась сделать лишнее движение, чтобы не спровоцировать его на резкие шаги. Глупая! Как можно было подходить так близко? Как никто другой я знаю, что настроение моего брата меняется слишком быстро.

– Пойдем же, Той, – мягко заговорила я, медленно протягивая руку. – Поспишь, а завтра мы увидим плачущие леса и скользящих…, и возможно за несколько дней дойдем до источника…

– Синий, – я даже моргнуть не успела, как нога Тоя соскользнула с края и он упал.

Душа обрушилась в пятки, волна страха прошлась по всему телу и остановилась где-то на затылке. Я бросилась к брату, и чуть было не вскрикнула, заметив его пальцы, цепляющиеся за тонкие ветки низкорослого кустарника.

– Той! Держись!– негромко, чтобы не напугать его, сказала я.

Как оказалось, вытащить восьмилетнего мальчика, болтающего ногами и не желающего цепляться за меня, довольно непросто. Он даже не осознавал, что может разбиться.

– Тойтон! Не шевелись! Успокойся!

– Синий!

– Да, хорошо, синий, – процедила я сквозь зубы, стараясь вытянуть брата из пропасти. – Синий, только не вертись…

– Привет, – рядом со мной возникло совершенно незнакомое мужское лицо. Молодой человек смотрел на Тоя и улыбался. – Ну-ка, дружок, давай-ка мы тебя вытащим.

Тойтон словно завороженный взглянул в лицо незнакомца и замер. Никогда прежде мой брат не смотрел так на чужих людей. Мужчина аккуратно сместил меня, при этом позволяя удерживать руку мальчика, а потом, заняв удобную позу, перехватил запястье Тойтона. Ему не понадобилось прилагать много усилий, чтобы вытянуть Тоя и усадить на землю рядом со мной.

– Не стоило так близко подходить к краю, – заметил незнакомец и взъерошил волосы моего брата.

Той не только не запротестовал, но еще и скривился в подобии улыбки. Дар речи покинул меня окончательно.

– Что вы делаете здесь так поздно одни? – мужчина продолжал смотреть на моего брата. Он не понимал, что мальчик не способен ответить ему.

Стоило незнакомцу перевести взгляд на меня, как что-то в груди сжалось. Его лицо в лучах заката казалось нереальным. Возможно это все игра тающего света, но темные глаза мужчины выглядели такими ласковыми, каких я отродясь не видела. Пришлось тряхнуть головой, чтобы опомниться, но взгляд его не изменился. Давно на моего брата и на меня не смотрели без опасения или брезгливости.

Не дождавшись ответа, незнакомец поднялся и протянул руку Тою. Я даже рот приоткрыла, когда хоть и робко, но брат вложил свои пальцы в ладонь постороннего человека. После того, как мужчина поднял Тойтона, его рука потянулась ко мне, но в отличие от брата, я поднялась сама.

– Уже темнеет, и куда бы вы ни направлялись, не следует продолжать путь ночью, – сказал он, осматриваясь. – Мы можем остановиться у тех валунов, а завтра …

– Мы? – вырвалось у меня.

– Да, если позволишь, я присоединюсь к вам, – встретив мой нахмуренный взгляд, мужчина поднял руки, словно показывая, что открыт и не имеет дурных помыслов. – Я не причиню вам зла. Здесь все равно укрыться больше негде. Возможно, со мной вам не будет страшно этой ночью.

Вот тут я, конечно, засомневалась. Да, его добрые глаза на миг заставили меня оторопеть, но это ещё не означало, что я смогу так быстро довериться постороннему человеку.

– Я не обворую вас, поскольку взять у вас нечего, – заметил он, указывая на наши скромные пожитки. – Если бы хотел обидеть мальчика, не стал бы вытаскивать, а женщин я не беру силой.

От его слов обожгло щеки, я отвернулась. Я так и стояла, не решаясь сделать шаг, когда незнакомец отправился к валунам, расстелил одеяло и развел костер. Через какое-то время дым принес с собой запах мяса. Живот взбунтовался, а при взгляде на нашу корзину стало грустно. Ну что ж, я привыкла питаться скромнее, наблюдая за тем, как другие едят мясо. Для себя решив, что Тою лучше будет у огня, а я могу и не ложиться сегодня, повела брата к костру. Мужчина мягко улыбнулся и кивнул. Сначала я устроила мальчика, а потом и сама присела рядом. Достала из корзины немного хлеба и овощей, разделила с Тойтоном, стараясь не смотреть на незнакомца. Глубокое молчание не напрягало меня, и жевать не мешало.

– Возьми, – послышался голос, я подняла глаза. Мужчина стоял прямо над нами и протягивал две сочные, хорошо прожаренные кроличьи ножки. – Мне одному все равно не съесть, а завтра они уже не будут такими вкусными.

Понятия не имела, как вести себя в такой ситуации. По сути, он не сделал нам ничего плохого, ничем не угрожал и ничего не требовал. Да, я давно не говорила с людьми, не опасающимися меня, но и невоспитанной не была. Моя мама позаботилась об этом. Благодарно кивнув, приняла угощение. Этот человек не вызывал во мне опасений. Конечно, пренебрегать осторожностью я не стану, но и бежать от него очертя голову не было необходимости.

– Так куда вы идете? – спросил он, усаживаясь.

Мне не хотелось отвечать, не из грубости, а от того, что я не могла сейчас рассказать ему правду. На душе снова стало неуютно от принятого мною решения. Мужчина пожал плечами, доел и улегся на одеяло, устремив взгляд к звездам. Я проследила, чтобы Тойтон наелся и удобно расположился поближе к огню, а сама осталась сидеть.

– Интересно, а имя у тебя есть? – глаза незнакомца были уже прикрыты.

– Кассия, – пробормотала я, внимательно глядя на него.

– Кассиопея! – провозгласил Тойтон, и я чуть было не подпрыгнула, а мужчина распахнул глаза.

– Вот оно как, – усмехнулся незнакомец. – Кассиопея! Кто-то из родителей любит звезды?

– Мама, – прошептала я, а потом прочистила горло и повторила, – мама любила.

Мне не понятны были эта его ухмылка и мечтательный взгляд, обращенный в небо до тех пор, пока он не повернулся ко мне и не сказал:

– Что ж, приятно познакомиться, Кассиопея! – снова усмешка. – А я Кастор!

Очень сложно было удержать улыбку в ответ на это искреннее дружелюбие. Кастор значит.

– Ау тебя кто любит?

– Никто, – он снова повернулся на спину и подложил руки под голову. – Я сирота.

Несмотря на то, что произнес он это вполне бодро, мне стало не по себе. Сирота – страшное слово и к нам с Тойтоном оно тоже относится. Это каким-то странным образом сближало нас с Кастором. В душе расцветало непонятное чувство, что-то вроде смятения. Мое имя мама дала мне из любви к старинным чужестранным историям, сагам, мифам, балладам и конечно, к звездам. Оно мне никогда не нравилось, потому что из рассказа мамы мне врезалось в память, что Кассиопея была надменной и горделивой, а это ну никак не вязалось со мной. Никогда не понимала, почему мама назвала меня именно так.

Я бросила взгляд на спящего мужчину. Кастор – тоже звезда. Имя одного из мифических близнецов, сыновей Леды. Это все, что вспомнилось. Я прислушалась к себе и как ни странно не заметила среди своих ощущений страха перед этим незнакомцем. И он совершенно ничего не боялся. Просто взял и уснул в компании чужих людей. Хорошо, ему у нас брать было нечего, но сам-то он явно не из бедняков. Добротные сапоги из телячьей кожи, мягкие, наверное. Черные брюки для верховой езды, широкая светлая рубаха, темная куртка и плащ. Было ли оружие, я не знала, но если и было то, что-то вроде клинка, поскольку меча на поясе не наблюдалось. Сама я владею луком, но тот, что был у меня до тринадцати лет, остался в Валесте. Мне не позволили забрать его с собой. Интересно, смогла бы я похвастать прежними навыками, после долгого перерыва?

– Спать не будешь? – спросил Кастор, не открывая глаз, и я вздрогнула. Оказывается, он не спал.

– Нет.

– Я уже сказал, что не причиню вам зла, – мужчина сел, потянулся, посмотрел мне прямо в глаза.

Я поежилась от такого пристального взгляда. Он рассматривал меня, изучал. Мне говорили, что я красива. Сын Матиса Карл постоянно пытался зажать меня где-нибудь, а некоторые мужчины в деревне смотрели нехорошо. Природа наградила меня длинными ногами и округлыми бедрами, тонкой талией и высокой не очень большой, но и не маленькой грудью. Мария говорила, что для похотливого мужика – я просто подарок, и велела носить свободную одежду. Чистейшие голубые глаза и черные прямые волосы, светлая кожа и чуть полноватые губы. Я пошла в маму, как и Той. Взгляд Кастора не походил на тот, что мне приходилось видеть в Форалле, в нем не было грязи. Я не могла не заметить, что мужчине нравилось то, что он видит. Впервые мне захотелось опустить глаза от приятного смущения.

– Что с ним? – спросил Кастор, разрушая неловкость. Я понимала, о чем он, но не знала, как рассказать.

– Боги знают, – пожала плечами, – родился таким. Не любит чужих, не любит прикосновений, почти не говорит.

– Я не заметил, – мягко улыбнулся мужчина. – Меня он не чурается, со мной говорит, только кажется немного отстраненным и двигается мало.

– Да, в те минуты, когда его не влечет к воде, он может совсем не двигаться. Погружается в свои мысли и просто сидит на месте, вырезая что-то из дерева.

– Трудно с ним? – этот вопрос заставил меня встрепенуться и заглянуть незнакомцу в лицо. Он будто смотрит в душу.

– Нет, совсем нет, – как странно говорить подобное перед тем, как я собираюсь отдать брата, с которым не справляюсь, монахам. Но мне бы не хотелось, чтобы Кастор подумал, будто Тойтон проблема для меня, что он какой-то буйный или что-то в этом роде. Глаза мужчины светились все той же теплотой, и я поняла, что мне хочется говорить с ним. – Возможно немного, но по иным причинам.

– По тем, что я наблюдал у обрыва? – и снова я не удержалась от взгляда на него.

– Ты очень проницателен, – осторожно заметила я.

– Мне говорили, – улыбнулся Кастор.

Я взяла палку и разворошила оставшиеся дрова в костре. Валун укрывал нас от ветра с моря. Ночь выдалась довольно теплая, но я снова поежилась. Молчание между нами не было неловким и, несмотря на его вопросы, я чувствовала себя уютно.

– Что ты забыл в Форалле? – решила задать интересующий меня вопрос. – Вряд ли тебя сюда сослали.

– Почему вряд ли?

– Те, кого сюда отправляет Тавос Громкий, не приходят в одиночку, к тому же верхом, – я указала на его брюки, потертые с внутренней стороны. – Так одежда изнашивается от частой езды на лошади.

Кастор негромко засмеялся и его лицо, в свете костра, стало выглядеть еще моложе и красивее. Насколько я могла судить, он был старше меня лет на десять, может чуть меньше. Искренняя улыбка и мягкие карие глаза сбивали с толку, мешая определить возраст. Еще у обрыва я заметила, что ростом он выше меня на целую голову и довольно хорошо сложен. Крепкий, выносливый, с прекрасной выправкой, словно служил в королевской армии. Во дворце я часто видела солдат и офицеров высшего состава. Их осанка выглядела точно так же. Волосы короткие, темные, но светлее чем мои. Высокие скулы, прямой нос, красивый рот, с чуть заостренными краями ложбинки, над верхней губой.

– К слову о проницательности, – не переставая улыбаться, сказал он, – что еще ты видишь?

– Ты солдат или офицер, – его брови метнулись вверх, улыбка растаяла, в глазах возник вопрос, – выправка, – в ответ кивок. – Возможно в прошлом, но поговаривают, что Тавос не отпускает своих солдат. Службу в его армии можно сменить лишь на сырую могилу.

Его взгляд стал острым, более серьезным, но не злым. Он достал из кармана грецкий орех, а потом кинжал откуда-то из-за спины. Аккуратно вскрыл скорлупу, вынул ядрышко и бросил мне. Глядя на орех на ладони, я чуть не захлебнулась восторгом. Столько лет прошло с тех пор, как я в последний раз видела орех. В Форалле они не растут. Во рту сразу появился привкус, возникший из памяти. Так захотелось откусить, но я удержалась. Тойтон даже не пробовал ни разу, решила оставить ему, сунула в карман.

– У меня есть еще, утром угощу твоего брата, – внимательно глядя на меня, сказал Кастор.

Память не подвела, вкус оказался именно таким, как запомнился. Когда была маленькой, часто таскала орехи с кухни. Молодая, пухлая Дарина гоняла меня за это половником, а папа смеялся.

– Так что ты забыл в Форалле? – повторила я свой вопрос.

– Скажем так, – улыбнулся он, – у меня была встреча, которую я очень долго ждал.

– Впервые вижу кого-то, кто добровольно пришел в наши места, – орешек закончился быстрее, чем я того хотела и Кастор поделился своей половиной.

– А они ваши? – его вопрос уже не в первый раз удивил меня. – Ты же не отсюда, верно? Как и большинство форалльцев. Откуда ты?

Было такое чувство, что он знал ответ. Его глаза прожигали дыру на моем лице. Я предпочла отвернуться и прилечь рядом с братом, как и Кастор прежде, устремив взгляд в небо.

Здесь звезды были другими, я не находила знакомых созвездий ни зимой, ни летом. На ум пришел мамин запах, как странно, столько лет прошло, но я все еще помню тепло ее рук и то, как забавно она морщилась, если я не могла правильно назвать созвездие. Конечно, я делала это нарочно, чтобы она меня шутливо пожурила. От нее пахло травами, а от папы пирогами.

В ту ночь, когда жизнь Валеста изменилась безвозвратно, мы с мамой тоже смотрели на звезды. Я пыталась вспомнить имя близнеца Кастора, а мама все чаще хваталась за живот. Ее губы улыбались, но в глазах читался страх. Потом она вскрикнула и упала на колени. Спустя несколько часов, родился Тойтон. Еще через час или около того, меня выволокли из комнаты с младенцем на руках и отправили в Форалл. Я плакала и звала маму с папой, но солдаты сказали, что мои родители казнены за верность прежнему королю.

Только на пути сюда я узнала, что король Фендрик был убит собственным младшим братом Тавосом, королеву Мараю сослали к монахиням, а их единственный сын Молот исчез бесследно. С тех пор Валест не знал покоя.

Моя прекрасная страна находится на юго-западе Застывших земель, на берегу зеленого моря Линуэлл. В Валесте есть все: плодородные почвы, обширные богатые леса, озера, полноводные реки. Там тепло и зелено почти весь год. Зима не такая длинная и лютая, как в Форалле, но снежная. Говорят, что многие народы, населяющие Застывшие земли, завидуют людям, поскольку им досталась именно эта часть суши. Хотя, по рассказам моего учителя Моргана, каждый находится на том месте, где должен быть.

Сразу за Фораллом – плачущие леса Сотуэра. Крохотная земля скользящих, которые могут наслаждаться привычным образом жизни только среди влажных ветвей. Что им делать в Валесте?

После Сотуэра суша значительно сужается, к тому же, делится пополам водами бурной реки, убегающей в горы. Эту часть Застывших земель поделили Хэтем и Заэрон. Хэтэмские зеленые горы населяют шептуны, а Заэрон слышащие. Мне всегда было интересно, такое размещение случайно или так задумано?!

Чтобы достичь Валеста, нужно еще преодолеть холодный Кавенторн. Та его часть, сквозь которую проходит Застывший путь, покрыта льдами, а чуть севернее, как ни странно, хвойный лес и горы. Там живут мо́рлы или их еще называют безмятежные. Поговаривают, что и монахи обосновались в ковенторнских горах.

Застывший путь пролегает сквозь все эти земли, не касаясь лишь островов Рогрома, которые до правления Тавоса были отданы неро́там. Фендрик жил в мире с могучими людьми воды, позволяя им выбираться на сушу, без которой они могут погибнуть. Я точно не знаю, зачем неротам земля, но такова уж, говорят, их суть.

Мы с Тоем добрались до Форалла, когда ему было около полугода, и больше не покидали полуострова. Я не думаю, что в Валесте кто-то помнит о нас, но возвращаться не возникало и мысли. Дома неспокойно. Тавос жесток, жаден и тщеславен. Не знаю, правдивы ли слухи о том, что его шпионы, снующие повсюду, ищут для него пути завоевания и порабощения всех народов. Валестсы ненавидят своего короля и боятся. Придворный маг – Пестий, не уступает своему правителю в гадких качествах. Он, помимо армии, наводит ужас на жителей моей страны. Одним словом, мне там делать нечего.

Я даже не заметила, как закрылись мои глаза. Тянуло в сон, но я заставила себя очнуться. Во-первых, нужно было присматривать за Тоем, обрыв недалеко, во– вторых, я все еще не знала, чего ждать от Кастора. Мои глаза то открывались, то медленно закрывались, и я все дольше не могла их распахнуть. Усталость и сытость брали свое. В очередной раз, открывая глаза, я увидела над собой улыбку Кастора. Прежде чем я успела отреагировать, его пальцы сомкнулись и он сделал такой жест, будто вытягивает что-то из меня.

– Сладких снов, звездная девочка, – прошептал он, и я погрузилась в прекрасную дрёму.