Текст книги "Слава в квадрате (СИ)"
Автор книги: Ксения Туманская
Соавторы: ,Anastasia Extrano
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Я несу девушку до кровати, аккуратно опуская на матрац и ложусь следом.
Ее изящное тело теперь оказалось прижато всем весом моего, и это еще более приятно, чем я ожидал. Нежно вожу руками по ее тела, заставляя ее прогибаться и дрожать от каждого прикосновения.
Теперь Влада решила взять инициативу в свои руки. Причем в прямом смысле. Ее тонкие пальцы прокрались к краю футболки и быстро стащили ее. Когда дело было сделано, и футболка валялась где-то в углу комнаты, девушка легонько укусила меня за плечо.
– Решила поиграть? – усмехаюсь я, перекатываясь на спину. Влада занимает свое «почетное» место на мне. Она игриво, даже как-то по-кошачьи, водит холодными пальцами по моей груди и слегка царапает. – Ты очень игривая, мне нравится это.
– Не смущайся, – говорю я, когда она кладет (не без моей помощи) руку на уже бушующую плоть, скрытую ненавистными джинсами. Если я не избавлюсь от этой части гардероба сейчас же, мне придется покупать новые штаны.
Я беру ее за руку и, как кукловод, управляю ее движениями. Она расстегивает молнию ширинки и смущенно отворачивается. Я усмехаюсь, ведь я легко стягиваю с себя штаны со все еще сидящей на мне Владой, а она явно этого не ожидала.
– Видишь, я весь твой.
Она ерзает, видимо, стараясь найти удобное положение, и краснеет. Она почувствовала, что мой член уперся ее в задницу. В ее прекрасную задницу.
– Понял, – усмехаюсь я, с легкостью сбрасывая девушку с себя и нависая над ней. – Игры закончились.
На пол летит последняя одежда, мешающая мне полностью насладиться прекрасным телом Влады. Она покраснела еще пуще прежнего.
– Ты прекрасна, – шепчу я, гладя по бедрам. Девушка напряженно вздохнула. Моя рука с легкостью раздвинула ей ноги, отчего Влада тихо выдохнула мое имя. Мне чертовски нравится сладкий звук собственного имени, звучащего из её губ.
–Ты готова? Уверена, что действительно готова?
Влада закрывает глаза и едва заметно кивает, закусывая губу. Я тянусь вперед, чтобы поцеловать ее, словно желая показать, как сильно я люблю и хочу её.
Снова приподнимаюсь, но лишь для того, чтобы достать из тумбочки презерватив.
–Прости, что порчу тебе всю романтику, – усмехаюсь я, натягивая «защиту». – Но ведь мы не хотим детей? Пока.
Влада улыбается одними уголками губ. Смотрит на меня затуманенным взглядом, и тянется за новой порцией поцелуев.
– Расслабься, – тихо говорю я, проводя пальцами по внутренней стороне ее бедра.
Я резко вошел в нее почти до конца, позабыв о том, что она девственница. Хотелось немедленно и в полном объеме насладиться ею. Не прощу себе такого. Ей же больно!
Но Влада лежала, даже не пискнув. Если ей и было больно, то она этого никак не показала. Я смахнул одинокую слезинку с ее щеки, начиная медленно двигаться. Я не представляю, что у нее сейчас там творится. Но мне действительно не хочется причинять ей сильную боль, поэтому приходиться засунуть свои желания в задницу и ждать, пока она сама начнет двигаться.
Так и случилось. Я постепенно наращивал темп, ноги девушки уже давно покоились на моей пояснице, да и она сама сладко стонала. О боже, нет ничего приятнее, чем слышать, что ей хорошо.
Девушка царапала мне спину, оставляя красные полосы.
Она быстро кончает. Тело девушки сладостно сотрясается в моих руках, она впивает ногти мне в спину и расслабленно оседает. Еще через пару минут кончаю и я. Влада с наслаждением смотрит на меня, пока я опускаясь рядом с ней.
– Ты… действительно прекрасна, малышка, – сбившееся дыхание мешает мне говорить.
– Это было классно! Я еще хочу! – воодушевленно произносит она, кладя голову мне на плечо.
– Всему свое время, – усмехаюсь я. – Ненасытная.
***
Я просыпаюсь от некого шебуршания в комнате. Разлепив веки, я вижу крадущуюся к двери в ванную Владу в моей толстовке. Ее ноги соблазнительно открыты. Она все время поправляет толстовку, а ткань все также задирается наверх, оголяя ее прекрасное тело, не обремененное другой одеждой. Хорошая толстовка.
– Доброе утро, красавица, – шепчу я, перекатываюсь на кровати и хватаю Владу за запястье, потянув на себя и опрокидывая на кровать. – Хорошо спала?
Девушка довольно улыбается. Влюбленный взгляд не сходит с моего лица. Толстовка снова задралась, открывая мне обзор на бедра и низ живота Влады.
– Ярик, – шепчет она, опуская глаза и следя за моими пальцами, нежно поглаживающими её бедро. – Мне нужно идти.
– Зачем? Тебе плохо со мной? – приподнимаюсь на локте, внимательно смотря на неё.
– Мне очень, очень хорошо, – говорит она, обнимая, – Но мне нужно домой. Бабушка волноваться будет.
– Пять минут, – говорю я и оказываюсь сверху. – Еще пять минут.
Влада сдается. Эти пять минут мы то целуемся, то смеемся. Я безнаказанно ласкаю руками её тело.
– Ну все, – смеется она. – Мне пора.
Приходится ее отпустить. Представляю реакцию членов ее команды, если она сейчас не явится домой.
– Пока, любимый, – прощается она прежде, чем скрывается за дверью. – Встретимся в шесть на берегу.
На память о чудесной ночи мне остается её лифчик. Она не стала надевать его под майку, просто напялив поверх мою толстовку. Я задумчиво повертел в руках кружевной верх женского белья и улыбнулся.
Она только моя.
========== глава девятнадцатая ==========
Я проснулась в девятом часу утра, о чем меня оповестил зелёный квадрат будильника на тумбочке. Сладко зевнув, я поняла, что нахожусь далеко не в своей постели, да ещё и в мужских объятьях. Чужая рука под одеялом немного тяготила мою талию. Голова же моя с удобством расположилась на крепком плече. Я, также как и сосед по кровати, обнажена. Я посмотрела наверх, полюбовалась светлыми короткими растрепанными волосами, линией шеи с выступающим кадыком и упрямым подбородком Ярослава. Остального с этого угла обзора я разглядеть не смогла.
Легко накрываю губами бьющуюся вену на его шее, приятно осознавая, что Ярослав – мой. Какое же прекрасное утро! Как же здорово просыпаться на плече любимого, ощущать его рядом.
События этой ночи заставляют мои губы расползтись в довольной улыбке. Уснули мы в четвёртом часу утра, встретив рассвет на балкончике. Мы сидели в кресле, завернувшись в одно одеяло и молчали. Небо всполохами окрашивалось в рассветные цвета, сосны, как каре-зеленые свечи (да простит меня за плагиат Ролдугина Софья), подернулись поволокой утреннего тумана. Я роняла голову на грудь, засыпая, и Ярослав перенес меня на кровать, где мы сейчас и находились. Он перебирал мои волосы и читал свои стихи шепотом.
Приподнявшись на локте, изучаю взглядом его лицо, черты которого смягчил крепкий сон. Сомкнутые веки иногда подрагивают, губы призывно приоткрыты. Провожу кончиками пальцев по скуле любимого, еле притрагиваясь. Щетина только начинает проклевываться, покалывая кожу. Приятно.
Будить парня я не хочу, не хочу разрушать его сладкие грезы утреннего сна, но мне надо возвращаться домой.
Аккуратно убираю его руку со своей талии. Ярослав что-то невнятно промычал во сне. Кидаю на него виноватый взгляд и, стараясь не шуметь, спрыгиваю с кровати.
Растерянно оглянувшись, натягиваю на себя свою майку и толстовку блондина. Последняя бессовестно задирается.
– Доброе утро, красавица, – шепот в тишине словно громкий крик. Воровато оглядываюсь на проснувшегося Ярослава. Он улыбается, перехватывает моё запястье и беспрепятственно роняет обратно на кровать. – Хорошо спала?
Великолепно. Ты сам это знаешь, милый.
Его горячие пальцы, чуткие и смелые, поглаживают моё бедро. Отвлекают от мыслей.
– Ярик, – виновато опускаю ресницы, наблюдая за его действиями. – Мне нужно идти.
– Зачем? Тебе плохо со мной? – приподнимается, не сводя с меня глаз. Одеяло соскальзывает, демонстрируя мне идеальный торс моего парня. Глупый, мне ужасно не хочется покидать тебя и твои объятья.
– Мне очень, очень хорошо, – заверяю его, прижимаясь к его боку и обнимая, не устояв. – Но мне нужно домой. Бабушка волноваться будет.
– Пять минут, – просит Ярослав, легко оказываясь сверху, – Еще пять минут.
Я с удовольствием сдаюсь, дожидаясь, пока ненасытные губы накроют мои, даря горячий поцелуй. Он сводит меня с ума прикосновениями, ласками и запахом. Нет, не дезодоранта или дорогого одеколона. Своим запахом.
Смеясь, я поведала ему об этом между поцелуями. Хрипло смеётся прокуренным смехом и снова целует.
– Ну все, – не хочу этого говорить, прерывая чудесные мгновения. – Мне пора.
Ярослав хмурится, выпуская меня из рук. Я начинаю носиться по комнате, собирая свои вещи и надевая их. Бельё, шорты, остальное уже на мне. Приглаживая всклоченные волосы, расчесываю их пальцами. Внимательный нежный взгляд следит за мной.
– Пока, любимый, – с горечью говорю я и покидаю уютную комнату. – Встретимся в шесть на берегу.
Сбегаю по ступенькам вниз и выхожу из дома, окунаясь в прохладу утра. Запоздало осознаю, что забыла лифчик. Вот дура! Как я могла забыть о такой важной части своего гардероба?! Но возвращаться нельзя, иначе я задержусь на долго, не смогу уйти ещё раз. Тешься оставленным тебе бельем, Ярославчик. Лифчик-то красивый, чёрный с шоколадными кружевами.
И я бегу, улыбаясь. Дыхание не сбивается, а ноги не устают.
Я легко преодолеваю расстояние до своего временного дома, сигаю через забор и белкой взбираюсь на дерево.
Прекрасно. Окно закрыто!
В стекло метко попадает ветка, стукается о внешний подоконник и падает на землю.
Во двор выбегает дедушка и снизу вверх смотрит на меня, задрав голову.
– Спускайся, поганка! – громогласно говорит он. Я верчу головой и крепче цепляюсь за ветку. – Слазь, кому говорю! Немедленно! Дома не ночует, так ещё ишь чего вздумала – по деревьям скачет! Владислава! Все матери расскажу!
Не надо матери! Только не матери, – хочется завопить мне. Мама же домой вернет, не погнушается самой приехать, отхлестать полотенцем или хворостиной. Нам такого добра не надо. А узнает, что я теперь не девочка – порешит и меня, и Ярослава.
Угроза сработала. Я начала медленно, но уверенно спускаться.
– Ну что? Понравилось тебе в гостях?
– О чем ты, дед? – не понимающе вскидываю брови я, отряхивая от коры руки.
– А то я не знаю, зачем вдвоём на сеновал ходят! – отмахивается дедушка. – Сам молодым был!
– Серьёзно, дед? Ты бы позвонил моей маме? – скептически спрашиваю я.
– Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь, внучка? Я не садист, чтобы звонить Вере. Она к тому же ещё Рому на ноги поднимет.
Моя мама – женщина очень строгих нравов. Работает она в полиции, а именно ежедневно борется с наркоторговлей. С родной дочерью она тоже борется, порой крайне жестоко, но действенно. Так, прогуляв мои всем сердцем презираемые пары математики (увы и ах, я пошла в папу и являюсь гуманитарием), я могу на неделю лишиться роликов, нежно любимого wi-fi и, к ужасу ущемленного вместе с нерадивой мною отца, сладкого!
Отец же мой, папочка (это слово подойдёт лучше) – бывший боец спецназа, а ныне глава одного из отделений полиции – человек очень-очень мягкий и миролюбивый. В домашних бунтах мы всегда были на одной стороне, игнорировали суп и поедали чипсы тоже слажено. Папа, грезивший в молодости о сыне, понял, что иметь дочь тоже очень даже не плохо. Первые мои ролики купил он втайне от мамы, и мы тогда весь вечер переглядывались и хихикали. Хранительница очага за это на нас сильно обиделась и всю неделю мы питались только тем, что готовили сами. В тринадцать лет я умела варить кашу и жарить яичницу (с своему стыду, я не шибко продвинулась в кулинарном искусстве за эти четыре года). Найдя ролики, мама долго и громко распиналась о моём не самом лучшем будущем, но так и не смогла переубедить.
Так вот, к чему я это всё – дедушка боится собственную дочь!
– Пошли в дом, ребята ещё спят, Ромашка ещё не возвращалась, – докладывает обстановку дед. Кстати, военный в отставке.
– И так спокойно об этом говоришь? – удивляюсь я. – А где причитания о распутности современной молодёжи? Где порицания о том, что вы в своё время такими не были и
хранили невинность до свадьбы?
– Дак твоя бабка ко мне на сеновал бегала далеко до свадьбы, – смущенно признаётся старик. – Молодое дело, тешьтесь плодами любви, пока можете. А потом разъедетесь, эх! – со вздохом махнул рукой. – Хороший он парень, твой Ярослав. Только глупый, как я в молодости. Ну что стоишь, красавица? Пошли завтракать.
Второй раз за утро меня называют красавицей. Ох, не к добру это, не к добру.
***
Ромашка вернулась ближе к полудню, встрепанная и довольная, как кошка, объевшаяся сметаны.
В это время мы дружно сидели в гостиной, смотря Последние Известия. Бабушка с дедушкой с интересом, молодежь в лице меня, близнецов и кэпа не очень. Дима лазил в интернете с ноутбука, Пиротехник, Макс и я устроились на ковре и резались в карты на щелбан. Пока я выигрывала, но меня наглым шепотом пытались оклеветать. И увидев подругу, я сделала вид, что смертельно обижена, и покинула комнату.
Девушка успела зайти в душ на втором этаже, и оттуда доносился плеск воды и весёлое пение. Надо ж, подружка горланила песню Сплина “Новые люди”!
Я ехидно улыбнулась и направилась в нашу комнату.
На раскладушке вибрировал от пришедшей СМС Ромашкин айфон. Я, не мудрствуя лукаво, подняла устройство и прочла сообщение. Девушка, возвратясь, не удивилась бы, застав меня за этим неблагородным занятием. Сама она грешила тем же.
Сообщение пришло от Антона Травки и имело следующее содержание:
“Котеночек, – как приторно, даже Ярослав не опускался до сего эпитета, – мне безумно понравилась эта ночь и её завершение. Я дебил”.
Я тихо рассмеялась. Следующее СМС не заставило себя ждать.
“Королева, не читай предыдущее СМС, придурок Ярик идиотничает. Но ночь была прекрасна. Я хочу продолжения”.
Я заржала и отправила ответ:
“Любимый мой, это так мило, что ты там идиотничаешь, посылая сообщения моей подруге. Твой котёночек. Вечером огребешь”.
Парни затихли на несколько минут. Я с любопытством ждала отклика и получила его.
“Влада, читать чужую почту не красиво. Передай Романе о том, что я хочу встретиться с ней в пять и сводить на первое официальное свидание. Нет, не Ярик. Антон”.
Обидевшись и на этих парней, я решила потешить себя книжкой про приключения одной вредной ведьмы. Чтение увлекло меня, и я не заметила, как вернулась Ромашка.
– Мне кто-нибудь звонил? – с порога спросила она, вытирая волосы полотенцем.
– Нет, – не стала врать я, закрывая книгу.
– Вот чёрт! Гаденыш! – девушка от злости пнула дверной косяк. Дверной косяк… У Ярослава там гвозди не торчат, а здесь он бы намертво пришпилил меня. Бррр.
– Писал. Звал сегодня в пять на первое официальное свидание. Вы спите, но ещё не ходили на свидания? – обрадовала я подругу.
– Можно и так сказать. А как там Ярославушка? – ехидно поддела Романа. – Ой, только не красней. Он же у тебя первый?
Я смущенно кивнула. Конечно, я знала, что Ромашкин сексуальный опыт гораздо больше моего. Раза в три. Не мудрено, она ведь старше меня на полтора года.
– Как все прошло? – не унималась она. – Понравилось? Какой он в постели?
– Вроде хорошо прошло, – сильнее краснея, ответила я. – Он… Он страстный, яростный и… нежный.
– Ладно, помидорка, я не буду терзать тебя расспросами, не боись. Сама не люблю описывать «кувыркания», – зевнула подруга. – Ты не представляешь, но я, кажется, действительно влюбилась в кактусеночка, – поделилась со мной она. Интересно, кактусеночек знает, что его так зовут? – Он классный. Вчера вечером учил меня по барабанам стучать. Не научил, слуха-то у меня нет. Помнишь, как я гитару терзала три года назад?
Мы рассмеялись. Я прекрасно помнила попытки очередного Роминого ухажера научить девушку играть. Она ради шутки согласилась, – щербатый горластый Дениска стал целью её издевательств на полторы недели. Подруга старательно учила аккорды, дотошно уточняя, что и как делать, каждый раз «забывая». Дениса хватило ненадолго, – он пропал, сменил номер и уничтожил страничку в социальной сети.
– Зато мы поржали. Прикинь, Владка, этот полоумный мне серенады пел, пока я собиралась к нему после награждения. Ща, я на видео сняла!
Следующие три минуты я громко ржала. Видео было плохого качества, но фигура Антона угадывалась, как и прокуренный голос. Песня имела пять или шесть куплетов.
Самый первый был примерно такого содержания:
Выйди-выйди ко мне, Ромашечка!
Покажи свой светлый лик.
Пишу тебе стихи на бумажечке,
Хочу узнать в сети твой ник.
– Да парень романтик! – на глаза навернулись слезы от смеха, и тут в комнату ворвались наши товарищи по команде.
Дружная Антанта замерла, шокированная происходящим.
Вид двух девиц – одной, одетой в белый махровый халатик, другой в майку и шорты, – дико ржущих, катаясь по кровати. На телефоне надрывался Антон Травка, играя на гитаре неизменных три аккорда.
– Девки! – попытался прикрикнуть на нас Макс, падая на раскладушку. – Го гулять. Покатаемся в своё удовольствие.
– У меня свидание! – в один голос ответили девки, снова заржав.
– Меня Кактусеночек ждет! – отделилась от нашего дуэта Романа.
– А меня Ежик! – подхватила я.
– Поразвели, блин, зоопарк! – возмутился Пиротехник. – Хорош по не нашим мужикам ходить!
– Девки, вы разве не понимаете, что мы уедем, и они будут с другими. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю, – пристроился на тумбочке Дима. – Отношения на расстоянии –
это брехня, поэтому…
– Поэтому мы должны быть с вами? – закончила за него Романа, поморщив нос.
– Я этого не говорил, Ромашка.
– Но подразумевал!
– Я просто не хочу, чтобы вы, дуры, страдали! – закричал темноволосый, сорвавшись. – Нам же терпеть ваши рыдания и прочее. Вы подорвете успеваемость всей команды…
– Это не твоё дело, кэп. А спорт и отношения я не смешиваю, – мрачно отозвалась девушка. – Если тебе что-то не нравится, я уйду.
– Сейчас меня всё устраивает.
– Вот и отвали от нас, – раздраженно сказала подруга.
***
Потом я дочитывала книгу, принимала контрастный душ (горячую воду внезапно отключили, когда я смывала с себя гель для душа) и готовилась к свиданию, чувствуя, что начинаю скучать.
И вот, купив в ближайшем супермаркете литровый пакет сока, немного клубники и сливок, я направилась к озеру. На бедрах болталась повязанная толстовка Ярослава, не дающая кислотно-фиолетовой футболке задраться.
Решив посмеяться, я сменила привычные прозрачные линзы на полностью черные.
Заметив на берегу знакомую фигуру, я убыстрила шаг и помахала улыбающемуся мне парню рукой.
========== глава двадцатая ==========
Я не знаю, что делать. Толи уже вставать, толи еще поспать. На часах только восемь утра. Боже, я давно так рано не просыпался! От Марины я всегда уходил еще ночью. Не люблю спать со шлюхами. Противно, знаете ли. Трахаться – да. А для чего вообще нужно шлюхи тогда? Спать – нет, нет и нет. Даже приходя ночью от нее, я первым делом залезал в душ и смывал все ее прикосновения, ее “грязь” и смотрел, как это все утекает в слив.
Влада ушла, родителей нет, а, следовательно, я могу поваляться еще часок. Я заслужил, черт возьми, третий час сна!
Откинул уже смятое покрывало, которое Влада перед уходом заставила заправить, как она сказала “чтобы не было следов”. Нет, дорогуша моя, следы не скроешь. Пол спины приятно саднит от ее ногтей, полночи впивавшихся и царапающих мне спину. Да и кто оставил мне свой лифчик? И не надо тут ля-ля, что ты “просто про него забыла”! Хотя, такой вариант исключать не стоит. Но все же я буду придерживаться мнения о том, что она оставила мне, так сказать, презент.
Через минут пять я закрыл занавески, ибо ебаный луч солнца светил мне прямо в глаз, точнехонько в правый глаз! Как только я избавился от “продукта” солнца (не от себя, от лучика) и прикрыл глаза, сон пришел сразу и унес меня в объятия Морфея. Фе, что я говорю. Задрых я, в общем.
***
Меня будили по-разному: то криками, то руганью, то выдергиванием из-под меня одеяла, то швырянием прямо мне на лицо пульта (кто бы это мог сделать, кроме моего горячо любимого братца?), но чтобы облить меня водой, а потом уронить на меня тазик – не-ет, такое впервые.
Судорожно разлепив веки и стараясь не заорать как потерпевший (соседка у нас пожилая старушка, которая громкую музыку не слышит, но зато как мой тихий вопль от пробуждения – пожалуйста. Сразу бежит к телефону и звонит в полицию “за слишком громкое поведение”. Парадокс, господа.) я лицезрел перед собой ржущую морду Тохи. Честное слово, он превзошел себя. Обычно он просто сигает на меня со всего своего лошадиного размаху, а тут решил меня закалить. Заботливый!
– Какого хуя, Тох? – взвыл я, скидывая с себя мокрое покрывало. Теперь сушить. Сволочь. – И что ты тут делаешь?
Проржавшись, а по-другому его смех не назовешь – его смех похож на смесь звуков, издаваемых тюленем и воплями макаки, он, сделав большой вдох, сказал:
– С добрым утром, Еж!
– Оно было добрым, пока ты не пришел, – съязвил я, проводя рукой по мокрым, спутанным волосам. – Откуда ты взял тазик?
– В ванной, – как ни в чем не бывало ответил Зеленоволосый, стирая с лица проступившую от смеха слезу. – Утро добрым не бывает!
– Хороший пиздюль помогает! – крикнул я, запрыгивая на Тоху и “душа” его. – Очень помогает!
– Пусти ты, окаянный! – верещит он, сталкивая меня с себя. – Ты какой-то дерганный. Не было разрядки?
Поняв, куда клонит Тоха, а не понять было невозможно – он подцепил за бретельку лифчик Влады, я хорошенько треснул его по голове подушкой.
– А у тебя?
Зеленоволосый расплылся в ехидной улыбочке и заткнулся. Видимо, не у меня одного была прекрасная ночь.
– Пойду отлить, – произнес я по пути в ванную. Тоха кивнул и вшныпился в телефон. Опять небось пишет своей очередной “любви всей жизни”. Или, что более вероятно, режется в гонки.
Вернувшись обратно, я застал Кактуса в той же позе, но в высунутым от напряжения языком.
– Бу! – крикнул я, отчего сосредоточенный Антон Владимирович подскочил, как ошпаренный и гневно уставился на меня. – Испугался, придурок?
– Я же шел на рекорд! – заверещал он, замотав руками и ногами, как капризный ребенок.
– Пройдешь еще раз!
– Чувак, я неделю шел к этому! – завопил он, бросаясь на меня. В прыжке в сторону (выиграл чемпионат) я успел выхватить из рук моего дорогого Кактусика (самому противно) телефон.
– Ах ты ж! – крикнул он, устремляясь за мной.
Щелкнула защелка двери туалета. Тоха не успел на какие-то доли секунды.
– Открой дверь!
– Неа, – протянул я, находя в списке контактов “Ромашку” и набирая смс.
– Открой! Иначе выломаю дверь! – буянил зеленоволосый.
Мое сообщение выглядело следующим образом: “Котеночек, мне безумно понравилась эта ночь и её завершение. Я дебил”. Думаю, сойдет.
Я нажал клавишу отправить, когда Тоха уже почти снимал дверь с петель.
– Что ты творишь? – вопросил я, возвращая телефон другу. – Держи, герой-любовник.
Глаза Антона подозрительно свернули. Он быстро начал копаться в телефоне, а когда нашел мое “творение”, поперхнулся.
– Ты адекватный?
Через плечо Тохи я видел, как он набирает:”Королева, не читай предыдущее СМС, придурок Ярик идиотничает. Но ночь была прекрасна. Я хочу продолжения”.
Минутой позже пришел ответ:”Любимый мой, это так мило, что ты там идиотничаешь, посылая сообщения моей подруге. Твой котёночек. Вечером огребешь”.
Влада читает смски Романы? Очень интересно. Не думал, что девушки делятся даже этим. Лифчиками они тоже делятся? Я покосился на возлежащее на тумбочке бельё и почти сразу отринул эту мысль.
– Сфигали телефон у Влады? Что с Ромашкой? – возмущался зеленоволосый, наматывая круги по комнате.
– Ой, да успокойся ты. Наверняка, Влада просто взяла ее телефон, как это обычно делаешь ты.
– Я? – удивился он. – Обычно это ты у нас этим страдаешь!
– Я, ты, какая разница? Все равно мы единое целое, – пропел я в ответ.
– Да иди ты!
– Не, не пойду. Мне еще к шести на свидание.
“Влада, читать чужую почту не красиво. Передай Романе о том, что я хочу встретиться с ней в пять и сводить на первое официальное свидание. Нет, не Ярик. Антон” – накалякал Тоха своими кривыми пальцами, все время исправляя слово “встретиться”.
Телефон затих.
– Ну и что она молчит? – обиженно спросил Кактус, состроив мордочку. – Ее что, еноты унесли?
– Почему именно еноты? – спросил я, облокачиваясь на спинку кровати.
– Что?
– Почему не лисы, например?
– Э… не знаю, – ответил он, недоумевая, что я над ним стебусь. – Просто так говорят.
– Кто говорит?
– Л… люди, – протянул он.
– А какие люди?
– Ты что, издеваешься? – пискнул он. – Человек обыкновенный! Хомо Сапиенс!
– А может еноты?
– Ааааа! – завопил он, кидая в меня подушку. – Ты идиот, Солнцев.
– Знаю-знаю, – протянул я. – Ты мне уже говорил.
– До тебя долго доходит!
– Ну я ж выше тебя, – усмехнулся я. – Вот и говорить надо гром-че!
***
В пять двадцать я уже вышел из дома. Точнее, меня выгнали вернувшиеся родители со словами “нечего дома сидеть”. Всегда бы так говорили, а.
Придя на озеро, меня осенило, что я ничего не взял с собой. Решив уже было бежать в магазин, я заметил фигурку в ярко-фиолетовой майке, приближающуюся к моей скромной персоне. Скромной, хе-хе. Походку Влады я узнаю из тысячи: ее бедра ритмично качаются из стороны в сторону, танцуя. Обворожительно!
–Привет, – улыбнулась она, помахав мне рукой с соком. – Держи.
– Мм, апельсиновый, – протянул я, забирая “прелесть”, и протянул руки к своей девушке. – Иди сюда, малышка.
– Я не малышка! – возмутился она, отталкивая мои руки.
– Ну ла-адно, котеночек. Не дуйся.
Мы устроились на берегу, смотря на стремившиеся к горизонту солнце. Девушка со смехом кормила меня сладкой клубникой и сливками.
– Солнышко садится, – тихо сказала Влада, кладя голову мне на плечо. Честно говоря, мне послышалось “Слонышко мириться”.
– Что-что?
– Солнышко, говорю, садится, дубень, – отвечает она, закидывая в рот клубнику. Я перехватываю ее руку и перекатываюсь; Влада оказалась прижата к земле весом моего тела. За хвостик тяну ягоду зубами. Наши губы соприкасаются. Впервые целуюсь с клубникой во рту. Сладкий сок брызнул на язык, и я наконец откусил от нашей общей, последней клубничины.
– Солнышко не садится, оно ложится, – шепчу я Владе на ухо.
– Встань с меня, солнышко многотонное! – смеется она, трясь носом о моё плечо.
– Ну я же мужик, я должен много весить, чтобы поднимать таких вот как ты.
– Ой, мужик он, – усмехнулась девушка, наконец спихнув меня.
– А кто я? – удивляюсь я. – Инфузория туфелька?
– Коте-еночек, – протянула Влада, тыкая мне в бок.
Когда уже начало смеркаться, мы уже успели обсудить многие вещи (кто знал, что с ней будет интересно разговаривать?), она вдруг сказала:
– Ты знаешь, что Романа Антона “Кактусеночком” называет?
– Что? – прыснул я. – Кактусеночком?
– Ага. Сама мне так сегодня сказала. “Влюбилась я, кажется, в Кактусеночка”.
– А этот Кактусеночек мне все уши уже проездил про прекрасную “Ромашку”. Даже стихи ей писал.
– Это те, которые он ей пел?
– Пел? – удивился я.
– Романа сказала, что он после награждения пел ее серенады под гитару. Она даже на видео записала!
– Все бы отдал, чтобы посмотреть на это, – усмехнулся я.
– Пошли, – потянула меня за руку Влада.
– Куда?
– Отберу у Ромашки телефон и покажу тебе это прекрасное пение, – рассмеялась она, перехватывая мою руку и уводя меня от озера.
Мы встретили их в парке на скамейке. Они так мило смотрятся. Один другого стоит. Розовый и зеленый. Кактус и его цветок. Инопланетянин и его летающая тарелка. Бесконечное множество вариантов!
– Голубки, – умилительно протянула девушка, тыкая в Роману пальцем.
– Ай! – завопила Ромашка, принимя в боевую стойку. Тоха тоже насторожился. – Влада?
– Дай телефон, – попросила Влада, многозначительно смотря на малиноволосую.
– Зачем? – удивилась та.
– Нужен для очень важного дела, – моя девушка подвигала бровями. Романа недоверчиво глянула на Владу, но все же дала телефон.
Когда мы отошли уже метров на десять, и Влада наконец нашла то самое видео, до нас донеслось:
– Ты что, снимала меня на видео?!
– Бежим! – крикнула Меднякова, таща меня в сторону. – Они нас убьют!
– Меднякова! – вопила Романа. – Ты огребешь!
– Неа, – девушка развернулась и показала ей язык.
– Солнцев! Я тебя убью, если ты это увидишь! – орал Тоха, уже догоняя нас.
– Сюда, – сказала Влада, указывая на заброшенное здание.
– Где они? – завопила Романа, оглядываясь по сторонам.
– В заброшке, наверное, – произнес зеленоволосый, – пошли.
Когда они нас нашли, а это случилось только через полчаса, я получил знатный подзатыльник от Тохи, а Романа хорошенько треснула Владу по заднице. Я хотел возмутиться, что только я имею право шлепать синеволосую.
– Ау! – одновременно с моей девушкой взвыли мы.
– Так вам и надо, нахалы! – строго ответила Ромашка. – Нечего чужие вещи брать.
– Кто бы говорил! – съязвила Влада.
– Ладно, – сказала Романа, поднимая руки в примирительном жесте. – Твоя взяла.
– А давайте посмотрим видео все вместе? – предложил я, усаживаясь на бетонный блок.
– А давайте, – согласилась Ромашка и пнула Тоху. Ему пришлось терпеть все наши усмешки.
Через минуту в заброшенном здании эхом отдавался хохот. Больше всех ржал сам Кактус.
– Боже, ну что я за дебил!
– А я что тебе говорил? – усмехнулся я. – Кактусеночек.
– Не называй меня так, господин Ежидзе! – ответил он. Девочки покатились со смеху, переглядываясь.
– Чего ржете? – удивился Тоха.
– Ой, – протянула Романа, смахивая слезы. – Просто с самого начала, как мы только вас увидели, ты, – указала на Антона, – был Кактусом или Травкой, а ты, – ее палец указал на меня, – был Ежидзе. Вам определенно идут эти прозвища.
– Кактус и Ежидце, – произнес я. Придумали же. – А вы тогда кто? Мальвина и кукла Барби?
– Не обзывайся, Ежидце! – состроив обиженную рожицу, сказала малиноволосая.
– Хорошая у нас компания. Кактус, Ежидзе, Мальвина и кукла Барби. Ахирительно!
– Слышь, Кактус, не мухлюй! – Влада треснула по скрюченной руке Тохи. Не ясно, откуда в кармане единственного и неповторимого говорящего Кактуса оказалась колода карт. – Не мухлюй, кому говорят!
Тоха расплылся в милой улыбочке, а-ля “просить и помиловать”.
– Еще раз смухлюешь и эта труба, – в руке Влады появился небольшой отрез трубы, – окажется в…
– Твоей жопе! – закончил за нее я, давая другу подзатыльник.
– Ладно-ладно, только не бейте, – как маленький ребенок заныл он.
– Больно? – ласково прощебетала Романа, одной рукой обнимая Кактуса.
– Да-а, – притворно “заплакал” он, потирая затылок.
– Господин Ежидце, если ты еще раз распустишь твои ручки, то эта трубочка, – она указала на металлический предмет в руках Влады, – окажется в твоем заду!
– Есть, мэм! – ответил я, отдавая честь.
– Может мы продолжим? – нетерпеливо спросила моя девушка, тряся картами над головой. – Или хотите остаться в дураках?
