Текст книги "На ветру твоих желаний (СИ)"

Автор книги: Ксения О

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 42

«Ханьшу ты должен мне помочь снять ошейник. Давай, напрягись! Устрой бои ММА "Каменный браслет» против «Кожаного чокера!»

– Янь, ты вообще когда-нибудь сдаешься? Испытываешь боль душевную? Или у тебя камень вместо сердца и поэтому тебе нравится такой тип мужчин, как Сюань?

«Ну тоже не выдумывай. Конечно, мне плохо. Но ещё хуже, что мне сложно это показать тебе. Я не хотела бы, что бы ты знал. Ты уже пожилой, зачем тебе такие переживания.»

– Ну, я несомненно взрослее тебя, но что бы прямо пожилой. Это меня обижает.

«И вообще слишком обидчивый для камня. И такой вообще странно эмоциональный. Как можно, не имея тела. Ну, нормального тела, имею в виду, проявлять столько эмоций.»

– Ну скажи мне. Что тебя мучает?

«Я уже говорила, на роль психолога вообще не твоя.»

– Знаешь, мне довольно нелегко найти собеседника. И когда ты отказываешься говорить, мне грустно.

«Ты все равно нахально читаешь мои мысли. Мне даже стыдно.»

– Я честно стараюсь так не делать.

«Ты будешь меня спасать или нет?»

– Мне надо накопить еще немного сил. Лет сто или двести. Благодаря двум осколкам я могу наращивать мощь.

«Мощь? Двести лет⁉»

– Постарайся не задираться это время. У меня есть план, как сбежать. Но это опасно, как и идти на пик за последним осколком. Тебе надо набраться сил.

«Через двести лет я уже не то что на пик, я в туалет сама ходить не смогу! Ты издеваешься?»

– Янь, ты лет на пятьсот только в том источнике искупалась. Тебе совершенно ничего не будет. Если ты, конечно, не вляпаешься в неприятности.

«Ну знаешь, сто лет не влипать, когда у меня каждый день на верёвочке, а иногда и на ниточке и бывает на последней сопельке.»

– Перестань, пожалуйста. Что это за мудрость такая⁈

Тут мои ночные размышления прервал шорох. Я, лёжа в полной темноте, насторожились и подтянула одеяло к подбородку. Идти проверять вообще не хотелось. Но если лежать, не двигаться, это тоже чревато – быть убитой в своей кровати.

«Наверное, принцесса пришла мстить за свою любовную любовь. Я так и знала она не просто так меня отдала хочет устранить и ей плевать на данное слово.»

Шорох повторился, как будто что-то покатилось по полу. Тогда я аккуратно откатилась к окну, в которое упиралось основание кровати и решила вылезти в него. Как только я, весьма довольная собой, оказалась в сумерках, пахнущих нежным цветом груши. Темная тень мелькнула за спиной и схватила меня за ошейник так крепко, что я не могла оглянуться на своего похитителя, который тем временем оттащил меня в кусты акации. Жёсткие ветки и сладкий аромат окутал нас.

– Тихо, это я.

– Дышать не могу.

Он ослабил хватку.

– Кто «я»?

– Юй Фей, – он окончательно отпустил меня.

– Ты что, охренел совсем? – я обернулась и увидела в сумраке его округлившиеся глаза.

«Ещё бы, мой перевод был достаточно точен. Так тут не ругались даже в самых дешевых борделях. Хотя кто знает! Мне повезло там не побывать.»

Он все ещё ни мог произнести не слова. Наверное, мозг здоровяка не справлялся со своей задачей в принципе, а тут совсем завис.

– Фей, тебе что надо? Если это причина не столь важна, что бы сначала напугать меня до полусмерти, потом тащить по двору за ошейник. То я тебя убью! Видят небеса! Прямо тут!

– В комнате! В твоей, – Он тряхнул головой, передумав строить фразу именно так, – Тебе в комнату подкинули армат гибели.

– Что это ещё?

– Это шарик ароматных небесных трав и цветов, который в особом сочетании убьют тебя за одну ночь. Я тащил тебя, что бы ты не успела вдохнуть.

– Ты, тупая махина, тащил меня уже по двору! В окно я вылезла добровольно.

– Это очень опасно, аромат быстро распространяется. Ты могла…

– С каких это пор ты заботишься о моем благополучии?

Он огляделся, прижимая палец к губам: – Пойдем, я все тебе покажу.

Он уверенно вел меня за собой, и я почти потерялась в хитросплетениях дворцовых дорожек, когда Фей опять схватил за руку и мы прошли сквозь стену.

– Ой! – только и успела охнуть, закрывая глаза, чтобы не встретиться лбом с камнем. Но ничего не произошло, и когда открыла глаза, мы были в каком-то подвального типа помещении, потому что вместо обычного потолка сияли каменные своды. Именно сияли. Тут везде был свет. Он шел от неподвижно лежащего человека, одежды которого свешивались до пола. Я присмотрелась. На гладком каменном столе лежал Сюань, совершенно неподвижный и бледный до прозрачности.

– Фей, как же так. Ведь вечером он был вполне себе.

– Это был не он.

«Я то и правда подумала, что на вечере Сюань был довольно молчалив и странен, но не до такой же степени».

– У него есть двойник?

– Нет, есть такая магия, но она скоротечна. Поэтому он покинул банкет довольно быстро.

– Зачем ему это? Почему раненый, он не лежит у себя во дворце?

– Когда Светлые подошли на помощь, он смог продержаться только до этого момента. Лео Сюань отключился несколько часов назад. Он умирает видишь свет, его энергия рассеивается, – глаза Фея, не поверите, наполнились настоящими слезами.

Мне стало не по себе. Все внутри сжалось, и обида, накопившаяся на него, стала какой незначительной и совсем неважной.

«Значит, ситуация совсем плоха.»

– Он же очень силен. Как это могло произойти?

– Когда мы закрывали порталы, оказалось, что Темный Повелитель был на битве лишь с половиной сил. Половину он вложил в один из порталов, дабы сохранить себе жизнь. Это было неожиданно для нас, и завязалась битва на которую было страшно смотреть. Когда Сюань понял, что время его на исходе, то вызвал Третьего принца. Они соединили силы и вызвали столь разрушительное бедствие, что земля там содрогнулась и смешалась на какой-то момент с небом. Но Сюань… он отдал большее.

Фей уже почти всхлипывал. Я посмотрела на Сюаня. Он действительно будто таял.

– И что потом? Давай, говори!

Фей поднял на меня глаза:

– Сюань пожертвовал своим ядром. Я не знаю почему. Зачем ему эти чертовы порталы и эта вся борьба. Он хотел, что бы мы больше не страдали. Почему так вышло, что он оказался не готов⁈ Я не знаю! Он всегда был умен и осторожен! Почему так вышло! Почему!

Я настойчиво толкнула его в плечо. Таким я точно не видела Фея никогда. Видимо он был по настоящему предан ему.

Что чувствовала я сама, не до конца понимала. В голове метались тысячи мыслей.

– Перестань ныть! Давай его в источник отнесем, тот, с которого император пьет. Там нет охраны, – он посмотрел на меня с подозрением, но реветь перестал.

– Это не поможет. Без. ядра его тело не может напитать никакая энергия.

– А что произошло там, на соприкосновении миров? Ну, когда небо смешалось с землёй.

– Там… все будто осыпалось. Выстояли только Великие горы. Спустя время, когда пепел осел, начал падать снег. Он все шел и шел, пока всё там не засыпал.

– Вот нарушили на свою голову равновесие! Эх вы! Темное тоже имеет место быть.

– Ты не понимаешь!

– Я то конечно не понимаю.

– Темные духи, вырываясь все больше убивали мирных. Они будто болезнь, не разбирают ни детей, ни стариков. Демон ты или светлый, смертный или шаман. Им не важно куда нести смерть. Столько лет прошло и вот, наконец, Сюань нашел способ.

«Я честно думала, это борьба за власть!»

Вслух свои домыслы озвучивать не стала. Фей и так весь расстроен. Я подошла к столу вплотную, и моего живота коснулись белые одежды Сюаня. Я никогда раньше не видела его в белом. Наверное, отдавая приоритет цветам демонов, он не одевался так.

«И почему сейчас? Столько вопросов, и не спросить его теперь. Вот он, такой беззащитный, ни спеси на лице, ни гнева. Будто он уснул. Наверное, так и есть.»

Я коснулась его волос. Уже думала, что моя рука пройдет насквозь, но нет, он был вполне ощутим. Все так же безудержно красив. Красив так, что я не могла оторвать взгляда, не веря, что он настоящий. Гладкие вороньи волосы холодили руку. Тут же коснулась щеки. Она тоже была прохладная. Такая тоска сжала мое сердце, такая паника охватила все существо.

«Я не могу это чувствовать. Он забыл меня, предал. Сколько я испытала благодаря его „светлой“ цели.» – отшатнулась, что бы ни смотреть, ни жалеть его и себя. Не отрывая взгляда, спросила Фея.

– Зачем ты меня привел? Что ты хочешь?

Фей столь ожидаемо упал на колени, скривя все свое и без того бестолково лицо. Холод прошелся по моему телу.

– Я не могу… я… – хотела сказать в положении, но язык не повернулся.

– Янь, я знаю, что ты любишь Сюаня. Ты очень могущественна.

– Я то могущественна? Служанка на побегушках Небесного дворца. О чем ты!

– Ты бедствие и могущественная лиса. Я помогу тебе снять ошейник и вытащу тебя отсюда. Отдай взамен свое ядро моему господину, – он просто умолял рыдая.

– А что будет со мной? – робко спросила, сама не знаю зачем, ведь этот вариант совсем меня не устраивал.

– Ты проживёшь обычную жизнь, может сто или немногим больше. Просто лишишься своих сил.

«Ханьшу?»

– Я даже и слова не скажу! Ты сбрендила увидев его разок? Мы о чем говорили недавно!

«Мы сможем выбраться и найти последний осколок!»

– Это даже хуже, чем когда тебе хвосты отрубили. Ты не представляешь на что ты идёшь!

«Не кричи ты так! Ты мне не хозяин. Лучше скажи, на ребенка это повлияет?»

– Я не скажу.

«Значит нет!»

– Я не возьму третий осколок. Если ты так поступишь.

«Значит нет! Тут мне долго не продержаться. Я или уйду, или умру. Принцесса уже сделала первые шаги. Узнает, что я в беременна, мне не жить в ту же минуту. Я делаю это ради себя и малыша! Нет, это никакого отношения не имеет к Сюаню! Совершенно никакого!»

А глаза. Мои глаза, не отрываясь, смотрели на лежащего мужчину.

– Я помогу Фей. Я помогу Сюаню. Все, что он мне дал, и так принадлежит ему. До встречи с ним я не имела ни сил, ни золотого ядра, ничего. И сейчас я не могу этим пользоваться. Будет очень плохо, если он тут умрёт. И мне, и всему миру, – все еще говорила и уже плакала тоже, – И этот мир, наконец, обретет покой. И я надеюсь, обрету. Только Императора и его избалованную дочь я не прощу, – это я сказала гораздо тише, только для себя.

– Я не буду тебе больше помогать. Я против! Одумайся, кем ты станешь! – кричал Ханьшу в моей голове.

«Собой Ханьшу! Я просто стану собой! Я такая и есть смертная! Самая обычная женщина! Не надо ломать трагедию!»

– Ты не понимаешь…

А дальше я его не слушала. И очень, очень зря. Сколько же раз жалела и одновременно была благодарна этому решению, возможно, самому главному в моей этой жизни.

Глава 43

Лежа там, на двух тысячах метрах, застывшими от холода губами я повторяла молитву, обращенную к небу. Оно же, величественно взирая на меня, не хотело слушать. Я была никем для этого бездонного пространства чистоты.

И я опять вставала, ругая все, на чем стоял этот свет. Кит слон и черепаха – троица на которой я отрывалась по полной. В этом мире никто о таких моих познаниях не знал и каменный думал что я отморозила голову.

Закоченевшие ноги не слушались, и каждый шаг давался с большим трудом. Но я шла. Меня спасало одно – Ханьшу знал тропу. Она то уходила вверх, то скользила по крутому обрыву. Но она была. И идти по ней вполне представлялось возможным, если бы я так не замерзла и устала. А шли мы уже седьмой день. Не спорю, я шла как черепаха. Куда мне успеть за Творцом. Сроки моего марафона горели, а возможность его осуществления теперь казалась лишь призрачной мечтой.

Сделав несколько шагов, голова моя опять пошла кругом, и я упала на колени. Теперь я не могла ни идти обратно, ни имела сил идти вперёд. Чуть больше середины пути. Я не рассчитала своих сил. Так тяжело мне не было никогда в жизни.

Я открыла ладонь, и одинокая снежинка, плюхнувшись на неё, ещё долго не таяла. Я и сама была как эта одинокая снежинка посреди бесконечности этого подъёма. Я не знала, как я выглядела, но наверняка очень плохо. Губы мои обветрились и потрескавшиеся, постоянно болели. Тело бесконечно знобило. Припасы заканчивались, и я уже тысячу раз пожалела о своем решении идти.

Надо было, конечно, переждать, хотя бы малыша оставить внизу, а не нести его, бедолагу, в себе непонятно куда. На минуточку, на шестом месяце. Плакать я уже не плакала несколько дней. Сцепив зубы, старалась не поддаваться панике, не терять лицо, спрашивая время от времени Ханьшу, на каком мы сейчас этапе. Он отвечал скупо, очень на меня злясь.

Зато теперь я была свободна. Фей Лин выполнил свое обещание, сняв с меня ошейник.

Я никогда не забуду – ту боль, которую я испытала, отдав свое ядро. Фей показал мне оказавшиеся совсем не хитрыми манипуляции, достав какой-то артефакт с длинным витиеватым названием.

Я думала, это будет как с хвостами, но ядро, видимо, принадлежало моему телу безраздельно. И когда золотистый шарик размером с перепелиное яйцо вылетел с него, жуткая боль поселилась в груди. И теперь мне все еще казалось, отголоски той боли ютились там, где-то чуть выше солнечного сплетения. Фантомные боли так и посещали меня при одной мысли о том моменте и даже о Лео Сюане. Я пока запретила себе думать об этом. О нем.

Помню как светящийся шарик застыл в воздухе и потом плавно опустился в почти безжизненное тело Сюаня. Он засиял, становясь ещё великолепнее. Щеки его запылали румянцем, но глаза по-прежнему были закрыты веером густых ресниц, кончики которых немного поднимались вверх изогнутым лучами. Зачем мужчине такие ресницы – подумалось мне. Сводить с ума таких дурочек, как я. Забавно.

И тогда я почувствовала сильную слабость, зашаталась, схватившись за край стола. Моих волос в тот же момент словно коснулась белая кисть. Они разом стали совершенно седыми. Я бы и не заметила, если бы не прядь, упавшая на глаза. Потом, конечно, я потянула посмотреть косу. Это потрясло меня до глубины души.

Потрогала лицо, ожидая стать столетней старухой, но оно по-прежнему было гладким и нежным. Волосы тоже были шелковистыми и нежными, но полностью потеряли свой цвет. Я побоялась спрашивать Ханьшу, чувствовала, как он затаился. Мне стало очень страшно. Я попыталась скрыть свое состояние даже от самой себя, что бы сейчас ужас не охватит меня, я потеряю шанс покинуть это место.

Надо было держать себя в руках.

– Твоя очередь, Юй, Фей. Ты обещал снять ошейник.

Когда он снял с меня ошейник, я поняла, что он тоже пожертвовал львиной долей своей силы или души, не знаю, но выглядел он очень плохо, будто его лика коснулась сама смерть. Под глазами пролегли черные тени. Отличная выправка стала манерой старика. Он выглядел таким уставшим, что еле ворочал языком.

– Мои солдаты выведут тебя прохрипел он.

– Мне надо ещё кое-что.

Он поднял красные глаза.

– Мне нужен дракон, что бы доставил меня на пик горы Лузи Цинь, – он как то встрепенулся даже от неожиданности моей просьбы, потирая лоб.

«Наверное надо было озвучивать до того как я согласилась, а теперь шансы мои таят.»

– Но Янь, гора Лузи Цинь укрыта пологом богов, ни одно животное не может туда попасть, ни один артефакт не работает уже даже у ее подножья.

– Что!

– Это священное место. Зачем тебе туда?

– Неважно. Тогда дай мне хотя бы теплые вещи и провиант прикажи доставить к меня подножью.

– Я все сделаю. И вот возьми кокон. Если твоей жизни будет что-то угрожать, это сможет уберечь наследника, – он сказал последнее слово еле различимым шёпотом, как нечто запретное.

– Ты знаешь?

– Я проверил тебя сейчас и это действительно так. Только догадывался. Хоть я не понимаю, почему ты.

– Считаешь меня недостойной?

– Считаю. Я не сказал ему. Это я не сказала ему про тебя. Он отдал приказ перерыть весь мир, но не узнал тебя в упор.

– Я онемела.

«Он не сказал Сюаню про меня.»

Уже вошли несколько солдат, и я уже хотела бы убить Юй Фея, но у нас обоих не было сил даже чтобы подраться.

– А меня ты не хочешь уберечь?

– Я раскаиваюсь но уже не в силах. Прощай, Янь. Прости меня, если сможешь. Мы уже не увидимся.

Несколько солдат уже уводили меня. Я все ещё оглядывалась на Юй Фея, упавшего на колени. И на Лео Сюаня по прежнему лежащего без движения.

«Ничего не осталось от здоровяка телохранителя. Как ничего не осталось от прежнего Сюаня.»

Вывели меня из дворца под видом одного из солдат. Это оказалось так просто. Власть Владыки Лео Сюаня не позволяла досмотр его личного состава.

День на пятый я, честно признаюсь, тешила себя мыслью, что, узнав о моей жертве и своем счастливом спасении, он придёт за мной. Или уже доставит меня на пик, или уже снимет меня с этой чертовой горы. Мне подошёл бы любой из предложенных вариантов. Я как тот турист в пустыне, севший на верблюда и теперь боящийся с него слезать.

Ухмылка тронула мои кровоточащие губы, и я истерически насмехалась над собой какое-то время.

«Да, я бы сейчас заплатила круглую сумму за снегоход. Наверняка Полог Богов и не слышал про такую технику. Было бы забавно посмотреть его реакцию.»

– Янь, давай спустимся! У тебя есть еще шансы."

– Нет, Ханьшу. Шансы были несколько дней назад. Сейчас я могу только скатиться кубарем.

Я сжала зубы и поплелась дальше. Восьмая ночь подступала, вытащив с сумки одеяло, нашла укромный уголок, укрывшись в уступе. Нет, не скажу, что было минус тридцать по Цельсию. Думаю, на горе держалась одна и та же температура около нуля. Днём казалось немного теплее.

С потерей ядра я превратилась в самую настоящую смертную. Стало значительно меньше сил и мне постоянно хотелось спать. Боль чувствовалась в разы сильнее, усталость и желание поесть просто рвали меня на куски. Я поняла суть совершенствования, поняла все, когда все потеряла.

Больше я не могла медитировать и спокойно идти дальше. Теперь мне нужен был полноценный сон и отдых. Я стала ещё слабее, чем была в самом начале. И оставалось, наверное, только сбросить свое бренное тело с уступа повыше. Но я была не одна в нем, и на нем – нас было трое. Да и желание жить все таки горело во мне чуть заметным пламенем.

«Ханьшу я совершила большую ошибку из-за своего глупого нетерпения и страха перед грядущим. Лучше было умереть от аромата, чем замерзать тут заживо. Злишься на меня?» – мне было уже трудно говорить я мысленно обратилась к нему.

– Нет, Янь. Мне жаль.

"Ты раньше времени меня не хорони, дойду как-нибудь.

– И где ты будешь искать его? Посмотри, тут все заметено.

«На вершинах гор всегда снежно, ты почувствуешь и я его обязательно найду. А потом уж мы заживем. Заживем по настоящему. Ты станешь всемогущий, а я…» —

Дальше я уже ни о чем не думала, просто уснула от усталости и голода.

«Янь, Янь, прости меня, пожалуйста, что я изначально был так холоден и безразличен к тебе. Мне сейчас по настоящему жаль. По настоящему жаль. Уснёшь ты вечным сном и я смирюсь с судьбой. Быть забытым всем миром. Но быть с тобой – это лучшее, что я мог бы себе представить.» – возможно пламенная речь Ханьшу была лишь моим сном.

Яркий луч света слепил глаза. Наступило утро. Оно наступило уже давно, но, видимо, солнце отогрело мое окоченевшее тело только сейчас. Я с трудом подвигала онемевшими пальцами. Они все еще шевелились.

Время будто замедлилось, и я с ним. Бешеная гонка моей жизни кончилась и превратилась в бега улитки. Неверными руками складывала одеяло. Казалось вечность разглядывала сложный узор, вышитый чьей-то умелой рукой.

«Все Надо взять себя в руки, взять ноги в руки.»

И я опять пошла, спотыкаясь на каждом шагу. Казалось, я и вовсе топчусь на месте, но когда оглядывалась, то все таки место моего ночлега удалялось. Все шла и шла. Когда это началось, не знаю. Я начала забываться и дни поспешно смешивались с ночами превращая все в единое месиво. Я уже не всегда могла найти укрытие или достать одеяло. Казалось, я перестала быть чем-то человеческим. О том, как выглядела, страшно было подумать.

Вот в один из дней, возможно пересчитанных Ханьшу, я открыла глаза и увидела вдалеке каменный уступ, напоминающий Стеллу.

Что-то во мне воспряло и я спросила Ханьшу: «Мы пришли? Смотри, там Стелла.»

– Я не знаю, но дальше есть дорога тоже. Это ещё не вершина, но уже близко.

До Стеллы я шла до глубокого вечера. Провиант мой кончился ещё несколько дней назад, и я понимала, что время шло на исход. «Подойдя». Да что уж там, сказать честно «когда я подползла» к огромной каменной глыбе, выточенной так ровно, что даже снежинка не оседала на ее вертикальной плоскости. Сил не было сфокусироваться, и я отдыхала еще час, просто вдыхая. Потом, наконец, подняла голову и прочла надпись. Она была на местном элитном.

* * *

Оплакивая вчерашний день.

Ночь стирает границы между небом и землёй. Между грядущей жизнью и загробной. Есть только одна ценность существования.

Что это для тебя?

* * *

Я ждала чуда, а получила этот вопрос посреди бесконечно слепящего снега, выбитый на совершенно гладком камне, как издёвка, чей-то мастерской рукой.

Закрыла глаза, прочитав изречение про себя. Открыла. Ничего, абсолютно ничего не произошло! Шел час за часом. Я была уже не в силах подняться.

Время обратилось вспять, отсчитывая поднимающиеся обратно в небо снежинки, как секунды до моей смерти.

Осколки воспоминаний в моей голове смешались. Вот я смотрю, как Сюань смеётся, и не могу насмотреться. Цепляясь за это воспоминание. Но оно ускользает туда, вверх, вместе со снежинками.

«Это невозможно! Снег не может идти наоборот.»

Мои галлюцинации вышли на новый уровень. Я зову Ханьшу, но он как будто уже не со мной.

«Он тоже улетел на небо? Наверное, я по-настоящему умираю. Так глупо. Дойдя почти до конца! До конца чего? Это мой урок? Поспешность? Никто не отвечает на мои вопросы. Значит, я должна ответить сама. А я не хочу. Это слишком больно и самое главное страшно.»

Снег с моих волос и рук медленно взлетает снежинка за снежинкой.

«Я поспешила. Слишком поверила в себя и в свои силы. Не рассчитала. Но я… я могу ошибаться! Я могу, конечно. И Сюань мог ошибиться. И я надеюсь, он смог выжить. Хорошо, если хотя бы ему будет хорошо.»

«Попытки вернуться, мечты о будущем, которое будет когда-то – все это заслонило самое важное. Мне этого ничего не нужно сейчас.»

Я завороженно смотрела на Стеллу.

«А чего же я хочу по-настоящему? Что для меня сейчас важно, когда ночь стерла границы? И немой вопрос требует немого ответа.»

И я вспомнила, как проснулась на плече любимого мне человека солнечным утром. Свет заливал наши лица. И вот через доли секунд должен раздаться гонг, оповещающий начало сражения. Но я не желаю ничего этого!

Я хочу остаться только в этом моменте.

Снежинки застывают, окончательно ломая все законы физики.

И я ложу голову ему на плечо. Теплое, настоящее плечо. Солнце слепит глаза. Я ничего не вижу, закрывая веки. Все краснеет. Солнце прожигает их. Ничего не защищает меня от этого света. Это любовь к себе и к миру, и к нему. Так жжет сердце, слепит даже изнутри.

«Проверить бы снежинки», – но я не могу заставить себя открыть глаза.

– Янь, не пытайся ничего сказать. Поспи.

Слышу я голос Ханьшу очень издалека. И сколько не пытаюсь опять прийти в себя, ничего не получается. Это зарево моих красных век и пустота в голове. Надёжное плечо под моей щекой.